Стасик Криштопа прыгал у своей раскладушки, как стреноженный конь, стараясь освободиться от опутавших его проводов. Почему-то и Юра, и Шота, и остальные члены футбольной команды были опутаны медной проволокой.
      Ваня Макаров - он не был игроком - встал с постели, спросонья шаря руками в поисках одежды, и тоже споткнулся о провод, тянувшийся к кровати Данилова. Ваня плюхнулся на четвереньки.
      - Пусти, говорю, - пробормотал Макаров и сел на пол, озираясь вокруг.
      Сип проснулся не от горна, а от шума в палатке.
      - Кто... Кто это устроил?! - кричал Шота, стоя босиком, в одних трусиках, весь обмотанный блестящей проволокой. Глаза у Баркалая сверкали негодованием.
      Юра тихо стонал, держась за локоть. Падая, он крепко приложился к тумбочке.
      - Я спрашиваю! - кричал Баркалая.
      Проснулись другие ребята. Только Володя Гулибаба еще спал, невзирая на шум.
      Илюха открыл глаза и некоторое время осматривался, не понимая со сна, что происходит. Но, увидев ползающих по полу одноклассников, сел на кровати.
      - Успокойтесь, - поднял руку Сип.
      - Ты-ы?! - грозно двинулся к нему Шота. Но его остановили провода.
      Ваня Макаров исподтишка запустил в Саввушкина подушкой, промахнулся и попал в Гулибабу. Володя вскочил как ужаленный и, думая, что это работа Данилова, который стоял, размахивая руками, сбил его с ног. Илюха хотел что-то сказать, но его свалило брошенное кем-то одеяло.
      В воздухе замелькали подушки, одеяла, обувь. Макаров, видя, какая по его инициативе заварилась каша, спрятался под стол. Кто-то наступил ему на руку. Ваня подскочил, ударился головой о перекладину и испустил дикий вопль. В довершение всего прямо перед его носом трахнулся об пол пузырек с чернилами, оставленный кем-то на столе. И лицо Макарова окрасилось в фиолетовый цвет.
      В дверь просунулась голова ученика другого класса из соседней палатки. Тут же вокруг его шеи обмоталось кем-то пущенное полотенце.
      Потасовка неожиданно кончилась. А пока ребята наводили порядок и считали шишки и синяки, Сип вынул из тумбочки какую-то книжку и улизнул на улицу.
      Смирнов был удивлен, увидев Саввушкина в такую рань.
      - Чего тебе, Саввушкин?
      Илюха вздохнул, подошел к столу.
      - Язык проглотил? - спросил Андрей.
      - Получилось так... - Сип взъерошил волосы. - Понимаешь, ребята из нашей команды здорово устали вчера...
      - Ну? - Смирнов нетерпеливо посмотрел на часы: скоро утренняя линейка...
      - Вот я и решил подзарядить их энергией...
      - Чем? - вскинул брови пионервожатый.
      - Энергией, - сказал Сип и открыл книжку. - Вот, слушай. - Илья стал читать: - "...Сейчас человек стал испытывать электронное голодание..."
      - Знаешь что, Илья, ты мне позже об этом расскажешь, хорошо?
      - Еще немного, - взмолился Сип. Главное, ему надо было все рассказать Смирнову, пока сведения о потасовке в спальне не дошли до него другим путем. А что они дойдут, и в невыгодном для Илюхи свете, сомневаться не приходилось. - "...Для пополнения убыли электронов рекомендуется прикреплять на ночь к рукам и ногам..." - Илья взглянул на Андрея и пояснил: - Я прикрепил и туда, и туда. "...алюминиевые пластинки, соединенные проводом с водопроводным краном или трубой". - Саввушкин опять посмотрел на недоумевающего Смирнова и закончил: - Я присоединил ребят к растяжным столбам, они металлические...
      - Ну и что?
      - Ничего, - пожал плечами Сип.
      - Чудной ты, - усмехнулся Смирнов. Он взял книжку, прочел вслух название: - "Мысль и движение". Подгорный.
      - Профессор, - подтвердил Саввушкин. - Московский.
      - Есть новые работы в этой области... Академика Микулина, - Андрей снова посмотрел на часы и вскочил: - Линейка сейчас начнется! Если тебя интересует этот вопрос, поговорим потом...
      Во время завтрака Илья поскорее проглотил кашу, залпом выпил молоко и выскочил на улицу.
      Его поджидал Андрей.
      - Та-ак, - произнес он со вздохом. - Вот для чего ты с утра пораньше вел со мной научные беседы...
      Конечно же, Андрею стало известно утреннее происшествие в палатке.
      - Я же хотел как лучше, - опустил глаза Илюха.
      - Ну кто же так делает! - сокрушался пионервожатый. - Книги тоже с умом читать надо! Во-первых, вопрос об электронном голодании стоит прежде всего в городе, где кругом асфальт. А у нас?.. Не разобрался, значит?
      - Не подумал, - вздохнул Илья.
      - Не подумал... Трудился. Кстати, как ты все это устроил?
      - Когда заснули...
      - И никто не почувствовал? - удивился Смирнов.
      - Я аккуратно. Юрка Данилов дрыгался. Спали все как убитые...
      - Ладно, иди.
      Сип поспешил ретироваться. Пионервожатый покачал ему вслед головой.
      Саввушкин забежал в палатку и явился на свиноферму со свертком, в котором была выстиранная и отглаженная спортивная форма. Бутсы висели через плечо на связанных шнурках.
      - Привет, - подошел он к борову.
      Вася в ответ благосклонно покрутил хвостиком. Надежда школьных животноводов в последнее время раздобрел неимоверно и был сдержан в проявлении чувств. Как подобает будущему призеру.
      - Здорово! - заглянул Илюха в кормокухню.
      Он не сразу обратил внимание, что Маша была не в халате, а в своем нарядном платье.
      - Слава богу, а то я сижу как на иголках, - поднялась Ситкина.
      Саввушкин показал на часы.
      - Как в аптеке, минута в минуту. - Он положил форму и бутсы на стол. Предупреждаю, сегодня уйду раньше - матч.
      - Илюша, - Ситкина сложила руки на груди, - что для тебя дороже футбол или поездка на выставку?
      Саввушкин ошалело посмотрел на бригадира. Более трудного вопроса задать было нельзя. Выставка - это, это... Нет, Илюха не знал даже, каким словом выразить свое отношение к грядущей славе. Но и футбол тоже огромный кусок Илюхиной души! Это восторг, это, в конце концов, возможные медали, которые изготовляют специально в мастерских...
      - А что? - с тревогой спросил Саввушкин.
      - Ты должен сегодня весь день быть с Васей: мне срочно нужно ехать в район.
      - Обязательно сегодня? - сердито произнес Илья.
      - В том-то и дело. С директором совхоза.
      - Ясно, - сокрушенно сказал Саввушкин. - Работаешь как вол, а когда надо каких-то три часа - возись с боровом...
      - Илюшенька, - взмолилась Ситкина, - ну что я могу поделать? Вызвали по поводу выставки...
      - Ты же знала, что у меня ответственный матч!
      - Понимаешь, сегодня решается вопрос о поездке.
      Илюха со злостью пнул ногой пустое ведро.
      - Неужели Зойка и Верка не могут побыть на ферме без меня?
      - Вера пошла к врачу: руку обварила. А Зоя одна не справится. Я понимаю, Илья. Но ради дела... Ведь это почет и для класса...
      - А я ради кого играть буду? - огрызнулся Сип.
      Расстроенная Ситкина присела на табуретку.
      - Ну хорошо, допустим, я не поеду. Тогда о выставке не может быть и речи...
      Этого Илюха тоже допустить не мог.
      - Ладно, - буркнул он, - поезжай.
      - Я знала, ты... ты... - засияла Ситкина.
      - Чего уж там, - отмахнулся Сип.
      Надавав кучу наставлений, Ситкина почти бегом пустилась к переправе. Илья видел, как бело-синий катер отшвартовался от берега. Ветерок донес размеренное тарахтение двигателя.
      Сип со вздохом засунул сверток и бутсы в шкафчик, чтобы не растравлять душу.
      Работы было много. Убрать Васин загончик, приготовить борову еду, искупать его... Вера заявилась с перевязанной рукой. Делать она, разумеется, ничего не могла. Пришлось Сипу часть забот о подсвинках взять на себя. Трудился он усердно, как может трудиться человек, весь, без остатка, принесший себя в жертву общему делу.
      В обед они с Зоей Веревкиной сбегали в столовую.
      - Мне Маша все рассказала, - сочувственно произнес Смирнов, когда Илюха выходил из столовой, - Жаль, конечно, что так получилось. Но долг есть долг.
      - Кого поставишь вместо меня? - мрачно спросил Илья.
      - Наверное, Шоту. А Макарова в запас. - Пионервожатый потрепал Сипа по плечу. И подмигнул. - Постараемся выиграть, ребята ведь подзаряженные...
      У Илюхи заныло в груди. Он считал, что с его отсутствием команда седьмого "А" потеряет чуть ли не половину шансов на успех.
      Саввушкин поплелся на свиноферму. И чем ближе подходило время матча, тем беспокойнее делалось Илье.
      "А если кого подкуют? - с ужасом подумал он. - Разве Ванька Макаров игрок?"
      Когда до начала игры оставалось минут двадцать, Сип надел футбольную форму, бутсы. Размялся. Сердце его билось тревожно.
      - Зой, - подошел он к загону с поросятами, где возилась Веревкина, покорми Васю ровно через час. Корм я приготовил, стоит в кухне...
      - Не-не-не! - в ужасе замахала руками Зоя. - Еще напутаю чего-нибудь!
      - Зой, ну прошу, - умолял Илья.
      - И не проси.
      Веревкина демонстративно отвернулась. Саввушкин знал, что характер у нее - кремень. Если уж решила, не отступится.
      Илюха с ненавистью посмотрел на развалившегося борова. Как утлую лодчонку затягивает водоворот, так Сипа тянуло на стадион, и ничего он с собой поделать не мог.
      Илья забежал на кормокухню. Часы показывали, что через две-три минуты прозвучит свисток и соперники схлестнутся в отчаянной борьбе...
      - Прибегу во время перерыва, - сказал вслух Сип. - Васька поест на десять минут позже.
      И, приняв это простое и мудрое решение, Илюха даже удивился, как оно сразу не пришло ему в голову. Он во весь дух пустился на стадион. Еще издали была видна толпа зрителей, плотным кольцом окружившая поле. Илюха пробрался на скамеечку, где сидел Андрей Смирнов, покусывая травинку. Он спросил у Саввушкина:
      - Все-таки пришел? - Илья кивнул. - А на ферме порядок?
      - Порядок, - ответил Сип.
      Табло показывало, что счет еще не открыт. Сип во все глаза смотрел, что происходит на стадионе, и забыл обо всем на свете.
      А ситуация на поле складывалась довольно драматически. "Бэшники" с первых же минут бросились в атаку. Особенно выделялся в их команде Легнов. Он был в очках. Однако это обстоятельство не мешало форварду противника все время угрожать воротам Стасика Криштопы.
      Что творилось на "трибунах"! Стоило нападению седьмого "Б" приблизиться к штрафной площадке соперника, как зрители принимались кричать, свистеть, улюлюкать.
      Илюха кусал себе губы, бил по коленкам. Ему казалось, что Юрка Данилов слишком медленно бегает, что Шота абсолютно не чувствует, где можно провести мяч. А Володька, грозный защитник, обойти которого обычно очень трудно, играет сегодня из рук вон плохо.
      Сип отчаянно смотрел на Андрея, сосредоточенно следящего за поединком, всем своим видом говоря: вот видишь, на скамейке запасных есть человек, который тут же исправит положение. Саввушкин впервые не участвовал в ответственном матче. И быть просто наблюдателем не привык.
      Когда мяч влетел в сетку ворот седьмого "А", Илюха чуть не взвыл от огорчения.
      Болельщики седьмого "Б" кидали в воздух панамки.
      - Андрей, выпусти! - взмолился Сип, когда шум поутих.
      Но Смирнов будто и не слышал. Изжеванная соломинка поднималась и опускалась в уголке его губ. И сколько ни пытался Илюха с ним заговорить, тренер молчал.
      К середине первого тайма игра как будто выровнялась. Седьмой "А" имел даже реальную возможность сравнять счет. Баркалая и Данилов прорвались к воротам соперника. Теперь уже болельщики их класса повскакивали с мест и требовали "шайбу". Но Юрка пробил мимо.
      - Мазила, - простонал Саввушкин. - С трех метров...
      Однако случилось еще более неприятное. За минуту до перерыва Стасик опять вынул из своей сетки мяч...
      Отдыхали команды на лужайке, возле стадиона. Андрей нервно ходил между лежащими и сидящими игроками и инструктировал своих подопечных.
      - Ставлю задачу: сравнять счет. "Бэшники" выдыхаются. Я уверен, что у вас во втором тайме скорость будет лучше. А скорость - это самое главное. В дополнительном же времени мы их добьем окончательно...
      Илюха взволнованно шагал следом за пионервожатым.
      - Держите Легнова, - говорил он. - Володька, опекай его по всему полю. А ты, Юрка, меняйся местами с Шотой. Это их собьет с толку...
      Игроки тяжело дышали. Майки у всех были мокрые. Один Стасик сидел спокойно, обхватив колени руками, и глядел на Маныч.
      - А ты, Стас, уж больно сегодня невозмутим, - укорял Сип.
      - Заткнись, - отмахнулся вратарь. Слова Илюхи были несправедливы. И вообще настроение дрянь. Пропустить два мяча - дело нешутейное.
      Но Илья не обиделся. Ему очень хотелось, чтобы свои выиграли. Тут уж не до личных обид...
      Второй тайм начался совсем не так, как хотелось бы Смирнову. Если говорить правду, команда седьмого "А" выдохлась не меньше противника. Прошло минут десять, а нападающие не могли сквитать ни одного гола.
      - Андрей, ну выпусти меня! - попросил Сип. - Честное слово, забью!
      Смирнов заколебался. Илюха это почувствовал. Пионервожатый сорвал свежую травинку и принялся ее жевать.
      - Андрей, - не унимался Илья, - Юрка еле двигается, замени...
      - Да, кажется, скис, - медленно сказал тренер.
      И тут, словно назло, Данилов получил пас. И откуда только прыть взялась. Он обвел одного защитника, второго и прямо с мячом влетел в ворота.
      - Ура! - вскочил с места Ваня Макаров. - Молодец!
      Илюха, забыв, как полминуты назад просил убрать Юрку с поля, заорал от радости так, что у него самого заложило уши...
      Маша говорила правду: по Васе можно было сверять часы. Когда подошло время есть, внутри него прозвенел невидимый звоночек, и боров подошел к деревянному корытцу. Оно было пусто. Вася потянул пятачком в сторону кормокухни. Что он подумал, сказать трудно. Но за всю его жизнь ему впервые не подали вовремя еду.
      Йоркшир-рекордист хрюкнул, недовольный, и прошелся вдоль ограды. Пренебрежение к его персоне Васе все больше и больше не нравилось. Ко всему прочему, из соседних загонов доносился аппетитный запах и чавканье. Это раздражало еще больше...
      Шло время, а желанный корм не несли. Боров отбросил в сторону всю свою степенность и важность. В конце концов, голод - не тетка. Вася, повизгивая, нервно сновал по своему загону и со злостью швырял пятачком корыто. Однако его действия никем не были замечены.
      Веревкина, занятая на другом конце фермы поросятами, не видела его страданий.
      Тогда будущий призер решился на отчаянные меры. Он ткнулся в калиточку. Та жалобно скрипнула, но не поддалась. Вася боднул ее основательнее. Принимая во внимание его солидный вес и решительность, с какой боров отстаивал свое право на еду, можно догадаться, что дверца все-таки не выдержала. А может быть, торопясь на стадион, Саввушкин не очень тщательно закрыл щеколду. Как бы там ни было, но Вася оказался на свободе. И ему пришлось заботиться о харче самому. Прежде всего он попытался проникнуть к соседям. Но это не удалось. Тогда он побрел прочь - авось на стороне повезет больше.
      Зоя в это время возилась на кормокухне и не заметила, как любимец и надежда Маши Ситкиной покидал ферму. А путь его лежал прямехонько к бахче, что раскинулась неподалеку.
      Утолив первый голод незрелыми арбузами и дынями, Вася с удовольствием покопался в рыхлой земле. Перекопав пятачком изрядный кусок бахчи, он двинулся дальше. Сладкий, дурманящий запах кружил ему голову. Исходил он от небольших белых домиков, расположенных в саду под деревьями.
      Боров потоптался возле одного из них, обнюхал деревянную стенку. То, что так вкусно и аппетитно пахло, несомненно, находилось внутри. Правда, вокруг вились какие-то маленькие рассерженные насекомые, но Вася не придал им значения. Он поддел улей пятачком, и тот опрокинулся.
      Здесь произошло такое, отчего йоркшир взвыл не своим голосом. Грозно жужжа, эскадрилья пчел налетела на непрошеного гостя, вонзая в него десятки жал. Вася бросился наутек. Вдогонку ему несся потревоженный рой, продолжая жалить в спину, уши, чувствительный пятачок. Боров несся, не разбирая дороги...
      ...Страсти на стадионе накалились до предела. Перед концом второго тайма, когда счет все еще оставался два - один в пользу противника, Смирнов выпустил на поле Саввушкина вместо вконец выдохшегося Юры Данилова. Сип волчком вертелся на поле, бросаясь очертя голову под ноги соперников и стараясь отобрать мяч любой ценой. Это вызвало замешательство в команде "бэшников". Седьмой "А" воспрял духом. Все игроки были в штрафной площадке "бэшников". Атака следовала за атакой. Если что и спасало противника, так это вратарь.
      Но, как любят говорить комментаторы, гол зрел. В последнюю минуту матча, дезорганизовав оборону противника, Илюха повел команду на решающий штурм. Он отвлек на себя защитников и послал мяч вдоль ворот, куда устремился Володя Гулибаба. Зрители повскакивали с мест. Над островом взревело многоголосое:
      - Ша-а-айбу-у!
      Володя размахнулся, чтобы послать мяч в пустые ворота с каких-нибудь двух-трех метров. И в это время откуда-то смерчем ворвался Вася. Никто ничего не успел сообразить, как вдруг Гулибаба кубарем покатился по земле. Боров от страху кинулся в сторону и под улюлюканье всего стадиона заметался по полю. От крика и испуга он совсем потерял рассудок и бросился бежать, не разбирая дороги.
      Ловили его всей школой. Насмерть перепуганного борова отыскали в кукурузе. С большими трудностями Васю водворили на место. Пережитые страхи не прошли для борова даром: он нервно вздрагивал от малейшего шороха, отказывался от еды. Один глаз его заплыл.
      Маша, найдя своего питомца в таком жалком состоянии, расплакалась.
      - Уйди, - сказала она Сипу, когда тот хотел ее успокоить. - Я-то думала, я-то тебе доверяла...
      Она всхлипывала, гладила Васю. Сипу стало жалко ее, жалко Васю, жалко себя. И он, как был в футбольной форме и бутсах, пошел на берег Маныча, где просидел один до темноты.
      В палатку идти не хотелось. Он опять подвел свой класс, свою команду. Из-за него седьмой "А" вылетел из состязаний. А главное - плакала теперь поездка на выставку.
      Катила свои воды река, шумели камыши. Сип с горечью думал о том, как несправедлива все-таки к нему жизнь...
      И не знал он, что в эти минуты ребята решали, оставить Сипа на острове или отослать в станицу. Мнения сошлись: отослать. Даже Гулибаба на сей раз молчал. Он не мог простить своему другу верный гол. В том, что это был верняк, Гулибаба не сомневался.
      Когда, казалось, судьба Саввушкина была решена, в Андрее Смирнове заговорил великий педагог.
      - Я считаю, надо испытать последнее средство, - сказал он ребятам, уставшим от споров. - Лишить Саввушкина работы сроком на десять дней.
      - Тю! - присвистнул Ваня Макаров. - Ничего себе наказание. Санаторий!
      - Посмотрим, - твердо сказал Андрей, - сможет ли Саввушкин спокойно отдыхать, когда все вокруг будут трудиться...
      Ребятам не верилось, что это может повлиять на Сипа. Но Смирнов был последователем методов Макаренко.
      Вечером, когда Сип пришел в палатку, пионервожатый объявил ему:
      - Итак, Саввушкин, с завтрашнего дня по решению нашего отряда ты лишаешься права на труд в течение десяти дней.
      Илья молча кивнул. Он еще не знал, радоваться ему, что так легко отделался, или огорчаться. Но на всякий случай поскорее юркнул в постель.
      "Что ж, - решил он, - завтра пойду на рыбалку".
      ТУНЕЯДЕЦ
      Почему так хочется спать, когда звучит зорька? И какие сладкие те две-три минуты, когда нежишься в постели, прежде чем спустить ноги с кровати и влиться в прохладное, зябкое утро.
      Илюха потянулся, выпростал из-под одеяла руки. Ночь успокоила, но не залечила настроение. Окончательно отделавшись от сна, Сип вдруг почувствовал что-то неприятное в душе и вспомнил вчерашний день... Отлетело прочь очарование пробуждения. Вставать не хотелось.
      - Подъем! - кричал Шота Баркалая. Он был дежурным, и в его обязанности входило поднимать заспавшихся. - Юрка, Ванька, на зарядку! - шел он по проходу между кроватями. - Володька, Володька, проснись! - Шота дернул Гулибабу за ногу. Тот замычал и с трудом разлепил веки. Илью Шота намеренно не окликнул.
      Сип не придал этому значения. Но когда он вместе с ребятами вышел на улицу на зарядку, Баркалая сказал, усмехнувшись:
      - Ты свободен, можешь еще поспать.
      Илья не знал, как реагировать. Решил отшутиться.
      - Ничего, сделаю зарядочку, здоровее буду.
      - Иди отдыхай, - серьезно проговорил Шота. - Можешь, кстати, подзарядиться...
      Сип с тоской подумал: "Начинается..." И как можно беспечнее сказал:
      - Вот спасибо! Забота какая о человеке...
      Но в палатку не вернулся. Присел на скамеечку, наблюдая, как ребята делают гимнастику.
      Второй щелчок Илюха получил в столовой. Нагнулся под стол за упавшей ложкой, а когда поднялся, то обнаружил, что кто-то выпил его компот. Сип растерянно оглянулся, вертя в руках пустой стакан.
      - Кто не работает, тот не ест, - ехидно протянул Макаров.
      Саввушкин молча проглотил обиду. В нем закипала злость.
      "Ладно, - решил он, - пусть смеются. Мы еще посмотрим".
      Из столовой интернатовцы разошлись по своим бригадам. Илюха поплелся к палатке. Вокруг стояла необычайная тишина. В тени таилась утренняя прохлада. Сип присел на солнышке, отдавшись бесцельному созерцанию. Ни о чем не хотелось думать. Но когда не хочешь думать и руки ничем не заняты, в голову сами по себе лезут не очень веселые мысли.
      Саввушкину совсем не хотелось вспоминать развороченный улей, перетоптанную бахчу, проигранный матч. А о Маше и несчастном борове и говорить не приходится...
      Илюха решительно поднялся, достал из-под раскладушки удочки и направился к завхозу за лопатой. Как известно, рыбалить без наживки невозможно.
      Но завхоз наотрез отказался выдать лопату.
      - Не положено, - сказал он, навешивая на дверь склада висячий замок. Раз отстранили от работы, никакого инструмента не получишь.
      - Мне не для работы, - сказал Сип. - Червей накопать... - Он показал удочки.
      - Ступай, хлопец, ступай, - проводил его завхоз.
      Илюха разозлился. Пришлось наковырять червей примитивным способом палочкой. Занятие нудное и утомительное. Кое-как справившись с ним, Саввушкин направился к реке, на заветное место. Но порыбалить не удалось. Ченцов то ли устроил учения для команды, то ли проверял после ремонта мотор. Катер "Грозный" метался вдоль берега взад и вперед, распугав всю рыбу.
      Чуть не лопнув от досады, Сип вернулся в палатку и провалялся до обеда на койке с "Робинзоном Крузо" в руках. Книжку он знал почти наизусть и больше рассматривал картинки, которые, кстати сказать, тоже были им давно уже изучены до мельчайших подробностей.
      В другое время он бы с большим удовольствием поспал. Под ласковый шепот тополей, играющих на ветру листьями, под тихие вздохи Маныча. Но спать, как назло, не хотелось. Время тянулось медленно, словно Земля замедлила вращение. Первый день принудительной свободы, можно сказать, прошел в полном безделье.
      Вечером собрались все ребята. Пришли девчонки. Кроме Маши - она не отходила от своего питомца, залечивая его психическую травму нежными, неотступными заботами.
      Затеяли лапту. Илюха хотел присоединиться, но его не приняли.
      - Устанешь, - сказал под общий смех Данилов. - А тебе переутомляться нельзя.
      Сип с независимым видом пошел прочь. Зашел в палатку и лег на постель. Слышать веселые голоса однокашников было завидно, но Сип решил не сдаваться.
      После отбоя он намеренно громко стал рассказывать Володе, как здорово провел день. Но это не произвело впечатления. Шота заговорил о том, что в этом году ожидается невиданный урожай винограда. Юра похвастался делами на конюшне.
      - Воронка объездили? - спросил Стасик Криштопа.
      - Послезавтра думаем, - откликнулся Данилов. И завел рассказ о том, какой это необыкновенный жеребец. И хотя все уже раз десять слышали, что Воронок произошел от знаменитой Звездочки буденновской породы, давшей совхозу несколько скакунов, бравших призы в районе и области, всем было интересно. Юра умел рассказывать увлекательно. Он знал уйму историй про лучших отечественных и зарубежных лошадей. Отец Данилова, совхозный агроном, большой поклонник конного спорта и отличный наездник, собрал хорошую библиотеку по этому вопросу, и Юра много прочитал.
      Потом перешли на мастерские. Стасик поделился радостью: не сегодня завтра на остров привезут токарный станок.
      - А как переправят через Маныч? - поинтересовался Шота.
      - На катере, наверное, - сказал Юра.
      - Не выдержит, - засомневался кто-то.
      - Выдержит, - авторитетно заявил Данилов.
      - А как ставить его на катер? - спросил Гулибаба.
      - Перевернется, факт, - поддержали Володю.
      - У него же трюма нет.
      - Остойчивость нарушится.
      - Не остойчивость, а устойчивость. Грамотей!
      - Сам ты грамотей! Именно остойчивость. По-научному значит непереворачиваемость.
      - Я думаю, повезем на пароме, - высказал предположение Стасик.
      Вокруг этой проблемы разгорелся спор.
      Сип тихо вздохнул. Не очень весело быть посторонним...
      Следующий день прошел еще более тоскливо. Илюха поиграл в городки. Один, без соперников. Это оказалось не очень интересно. Потом он решил погонять в футбол. Мяч ему выдали без всяких - не работа. Сип до одури носился по стадиону. Крутил финты, обводил самого себя, бил по пустым воротам. Единственным свидетелем его успехов был Коляшка, внук тети Глаши. Илья хотел привлечь его к игре, но ничего не получилось. Трехлетний карапуз от своего первого удара упал и разревелся. Сип с трудом успокоил его и отвел к поварихе.
      После обеда, прихватив ласты и маску, Саввушкин пошел на реку. Нырял он до тех пор, пока не посинел. И все же никакого удовольствия от этого занятия не получил: не было ни зрителей, ни партнеров.
      Вечером, прислушиваясь к оживленной беседе товарищей, Илюха с тоской думал о том, что впереди опять полное одиночество и безделье, от которого у него начала появляться оскомина.
      И с утра его потянуло на люди. Оставаться один он не мог. Сип отправился с Володей, чтобы хотя бы просто поглядеть на чужую работу. Но пасека - не лучшее место для наблюдений. Вокруг гудели, звенели сотни пчел. Илюха устроился от Гулибабы на приличном расстоянии. Разумеется, разговор с другом от этого не получился. Да Саввушкин, честно говоря, боялся даже лишнее слово сказать: как бы не привлечь внимание опасных насекомых.
      Промаявшись так с полчаса, Илюха покинул пасеку. Следующим объектом на его пути была конюшня.
      Из денника как раз выводили Воронка. Вычищенный, лоснящийся жеребец, черный, без единого светлого пятнышка, вращал налитыми кровью глазами, храпел, приседал. Юра Данилов, в ковбойке, обтягивающих штанах и сапогах, успокаивал его, поглаживая по густой блестящей гриве. Двое ребят из десятого класса сдерживали Воронка с двух сторон. А третий, на старой школьной кобыле с пышным названием Розочка, обхаживал неука. Лошади принюхивались. Воронок немного успокоился, унял дрожь.
      - Давай седло, - негромко сказал Юра.
      Макаров с высоким светловолосым парнем уже тащили из конюшни потники, седло.
      - Может, еще погоняем? - неуверенно предложил верховой, что был на Розочке.
      - Не стоит, - сказал Юра. - Бузить не будет.
      Сип смотрел на Данилова с нескрываемой завистью. Вообще-то Саввушкин предпочитал мотоцикл. Но сейчас бы многое отдал, чтобы быть на Юрином месте.
      Жеребец спокойно взял удила.
      - Пошел, - громко скомандовал Данилов и ловко вскочил в седло.
      Илюха невольно затаил дыхание. Воронок слегка присел, попятился задом.
      - Это тебе не боров! - крикнул Ваня Макаров. И Илюха понял, что это относится к нему.
      Ребята, помогавшие обуздать жеребца, засмеялись. И не только потому, что происшествие с Васей было ещё свежо в памяти. Судя по всему, самый ответственный, напряженный момент был позади. Воронок оказался укрощенным. Надо было расслабиться самим.
      Саввушкин обиделся. Настроение у него было испорчено. Интерес к тому, что делают другие, угас.
      Но это оказалось не единственным огорчением за день. После полдника по острову разнеслась весть: паром доставил на пристань токарный станок. К переправе ринулось почти все население Пионерского. Прибежал и Сип. Видя, как ребята сгружают тяжелую махину с парома, с каким веселым, зажигательным гиканьем катят станок по бревнам к мастерским под звонкую команду Андрея Смирнова, Илюха по-настоящему понял всю тяжесть наказания, которое наложили на него товарищи. Вместо того чтобы быть в первых рядах, радостно суетиться вокруг долгожданного станка, он был вынужден довольствоваться ролью наблюдателя.
      Сип долго не мог уснуть в эту ночь.
      На четвертый день он не выдержал. Илья не был лентяем. С самых малых лет привык он помогать по хозяйству, что-нибудь мастерить с отцом. Да и на острове он раньше работал за двоих. Сип измучился от безделья. Энергия пожирала его. Презрев самолюбие, он решил пойти на поклон к ребятам. Самым удобным ему казалось заявиться на свою основную, любимую работу. В мастерские.
      Зайдя в прохладный сарай, Илья без всякого предисловия Спросил:
      - Ну, где ваша сенокосилка?
      Ему никто не ответил. Ребята возились под движком.
      - Подай ключ семь на десять, - попросил Стасик Криштопа одного из мальчишек.
      Сип ринулся к верстаку и схватил нужный ключ.
      - Положи на место, - строго сказал Стас.
      - Я хочу помочь, - миролюбиво сказал Сип.
      - Жора, возьми у Сипа ключ, - сказал Криштопа и отвернулся.
      Илья швырнул ключ на верстак и вышел, сгорая от стыда и злости.
      - Ну хорошо, - бормотал он на ходу, - поищу себе работу в другом месте...
      Недалеко от центральной улицы пигалица из второго класса подметала дорожку между домиками.
      "Вот и работа", - мелькнуло у Сипа в голове.
      - Дай-ка я подмету, - сказал он девочке, берясь за черенок метлы. - А ты пока поиграй в куклы.
      - Тебе нельзя, - серьезно сказала девочка.
      - Цыц, козявка! - Сип дернул метлу посильнее, но девочка вцепилась в нее как клещ. - Да я ж тебя... - Сип сделал страшную гримасу.