Военные тайны XX века - Операция «Миф»

В тот же день зам. нач. «СМЕРШ» 3-й ударной армии (полковник, фамилии не помню) в предместье Берлина Бухе привел меня в небольшой немецкий коттедж, расположенный в саду. Домик охранялся часовыми, окна и двери его были закрыты. Войдя в дом, напервом этаже на полу я увидел 9 трупов. Комната была совершенно свободной от мебели. Трупы лежали в некотором порядке. Это были трупы Геббельса, его жены, 6 детей Геббельса и труп генерала Кребса.

Комнатный термометр показывал +16°С. Первое, что я сделал, лично открыл окна, дабы хоть немного понизить температуру в комнате и способствовать сохранению трупов. Затем дал указание (по старой профессиональной привычке я хозяин трупов при экспертизе!) зам. нач. «СМЕРШ», чтобы немедленно был доставлен лед для сохранения трупов. И нужно сказать правду, это мое указание было выполнено с военной точностью. К вечеру в комнате было около тонны льда, и так было все время до 9 мая, т.е. до дня вскрытия последнего трупа. Это мероприятие, действительно, сохранило нам трупы, и мы их вскрывали не гнилыми. А это было чрезвычайно важно в данном конкретном случае, когда имело место отравление синильной кислотой (цианистое соединение), т.е. веществом весьма нестойким и быстро разрушающимся в трупе. (Вспомним попытку отравления цианистым калием Распутина'). Если бы трупы подгнили, при судебно-химическом исследовании крови и органов мы не обнаружили бы цианистых соединений и вопрос о причине смерти всей этой группы «героев», и в частности Геббельса и Гитлера, остался бы открытым. История потеряла бы многое. А сейчас все ясно!

При беглом осмотре трупов я сразу обратил внимание на цвет трупных пятен, они были ярко-малинового цвета, что бывает при смерти от отравления цианистыми соединениями. Мои предположения также подтвердились наличием приятного запаха горького миндаля, особо четко ощущавшегося при надавливании грудной клетки детских трупов. Свои соображения по этому поводу я сразу же сообщил зам нач. «СМЕРШ». Это несколько расположило его в мою пользу.

И дальше, 4, 5, 6 мая я регулярно посещал «СМЕРШ» 2—3 раза в сутки, ждал ответа из Москвы, т.е. ждал у моря погоды, а погоды-то и не было. Москва молчала! Вместе со мной ждали и члены комиссии, прибывшие для участия в экспертизе, это были главные специалисты 1-го Белорусского фронта и 3-й ударной армии (всего 5 врачей).

Всем надоело такое бесцельное ожидание и даже самим хозяевам, т.е. «СМЕРШ», и 7 мая, сменив гнев на милость, нач. «СМЕРШ» 3-й ударной армии разрешил мне (комиссии) произвести вскрытие трупов 2 собак и 2 наименьших детей Геббельса.

Повторяю, фотографировать трупы мне категорически было запрещено! Но я ухитрился, и когда часовой выходил из комнаты, где проводилось вскрытие, мне удалось сфотографировать труп Геббельса и 2 его дочерей. Эти снимки имею! Теперь кратко о трупах, об их вскрытии. Вскрытие проводилось в секционной хирургического полевого передвижного госпиталя № 496, располагавшегося в предместье Берлина — Бухе. Отмечаю, что вскрытие проведено комиссией в составе 5 специалистов фронта и 3-й армии, возглавлял комиссию я.

Акты № 1, 2, 8, 9, 10 и 11 — это акты о вскрытии трупов детей Геббельса; возраст детей 6—15 лет. Одежда на трупах простая, но чистая. Повреждений на трупах не было; во рту каждого были мелкие осколки стеклянной ампулы. Из частных разговоров с работниками «СМЕРШ» выяснилось, что врач семьи Геббельса перед отравлением ввел детям морфий и уже в состоянии морфийного сна вкладывал ампулу с синильной кислотой, раздавливая ее; сразу наступала смерть.

Судебно-медицинское исследование крови и органов из трупов, которое произведено по моему указанию во фронтовой санэпидлаборатории № 291, обнаружило наличие цианистых соединений, т.е. смерть всех детей наступила от отравления цианистыми соединениями (синильной кислотой).

Акты № 5 и б относятся к трупам Геббельса и его жены. Картина на секции подобна картине вскрытий трупов первой группы, т.е. имело место отравление цианистыми соединениями. Но оба трупа были значительно обуглены. Из разговоров выяснено, что эти трупы обгорели при пожаре рейхсканцелярии, во дворе которой они были обнаружены.

Акт №7 — вскрытие трупа генерал-майора [59.3] немецкой армии Кребса. На трупе одежда генерала немецкой армии, без погон; трупные пятна ярко-малинового цвета, запах горького миндаля при вскрытии. Т.е. причина смерти та же —отравление синильной кислотой.

Числа 5—7 мая были доставлены 2 трупа собак и 2 обгоревших трупа — Гитлера и Евы Браун. Документации никакой. Все эти трупы уже без возражений со стороны «СМЕРШ» также были вскрыты нами. (Акты № 12, 13, 3, 4.)

Везде одна и та же картина, во рту осколки стекла (ампулы), ярко-малиновый цвет крови, запах горького миндаля и наличие цианистых соединений при суд. — химическом исследовании органов. Смерть от отравления синильной кислотой.

Необходимо более подробно остановиться на вскрытии 3 трупов.

1. Труп небольшой овчарки; на нем имелось сквозное пулевое проникающее ранение головы с повреждением мозга и сквозное пулевое ранение грудной клетки. Эти оба сквозных ранения, вполне возможно, произведены одним выстрелом.

В своем акте мы указали, что метод умерщвления этой собаки мог быть таковым: собаке была введена в рот, возможно с пищей, ампула с синильной кислотой, она ее раздавила зубами и сразу выкинула, но некоторое количество яда попало в дыхательные пути, наступили судороги, а смерть сразу не наступила, тогда собаку пристрелили…

2. Труп Евы Браун, значительно обгоревший. Имеется множественное проникающее прижизненное осколочное ранение грудной клетки с ранением сердечной сумки, легкого, с большим кровоизлиянием в полость плевры, а также б небольших металлических осколков в легких. Опять осколки ампулы во рту!

Полагаем, что в труп Евы Браун попали осколки мины или артснаряда.

И наконец, 3. —Труп основного нашего «героя» —Адольфа Гитлера. Комиссия никаких документов не видела, где хотя бы в предположительной форме было сказано, что это труп Гитлера. Только разговоры! Поэтому перед нами сразу возникло два вопроса: а) установить причину смерти погибшего и б) произвести идентификацию (опознание) трупа, т.е. установить, действительно ли это труп Гитлера, ибо было весьма много разговоров о двойниках, о подставных лицах. Говорили все, кому не лень, и, конечно, говорили разное.

По первому вопросу все сразу стало ясно по аналогии: осколки стеклянной ампулы во рту, запах горького миндаля, ощущавшийся при вскрытии трупа, и положительные результаты суд. — химического исследования трупа на цианистые соединения [59.4] . Итог — отравление синильной кислотой.

Подчеркиваю, смертельных повреждений или признаков выраженных заболеваний при вскрытии трупа не обнаружено.

Второй вопрос более сложный — идентификация трупа.

Мы подошли к этому весьма серьезно и установили следующее: верхняя челюсть трупа представляла собой единый массивный золотой мостик с 9 зубами, часть из них — золотые. Нижняя челюсть — также весьма массивный золотой мостик особой конструкции, с большим количеством золота, 15 зубами, из них 10 золотых. Характерно, что этот мостик имел наружную массивную золотую дугу! Силикатные зубы укреплялись на особых тонких стальных штифтиках.

Ясно, наличие столь ценных индивидуальных особенностей в трупе поставило остро вопрос о необходимости изучения стоматологической истории болезни Гитлера и допроса врачей-стоматологов…».

Успех группы Горбушина

Для Шкаравского экспертиза в Бухе была большой удачей. Но еще большая удача — настоящее военное везение — выпала на долю трех офицеров 3-й ударной армии: полковника Василия Горбушина, майора Бориса Быстрова и старшего лейтенанта Елены Каган. Именно благодаря им удалось приникнуть в тайну трупов, найденных в саду имперской канцелярии. Удача, слепой случай? Не только. Ибо, отправляясь утром 9 мая 1945 года в незнакомом городе на поиск возможных свидетелей, Горбушин принял правильное решение: надо искать их среди медиков. По справочным данным было известно, что в центре Берлина находится знаменитая клиника «Шарите», известная на весь мир. Горбушин, Быстров и Каган быстро нашли «Шарите», а в ней — отоларинголога фон Айкена, который, во-первых, пользовал Гитлера и, во-вторых, назвал имя и адрес зубного врача Блашке, а ведь в коробочке у Горбушина уже лежали протезы и челюсти Гитлера и Браун.

Редкая удача! На Курфюрстендамм, там, где практиковал Блашке, троим повезло еще больше: они нашли ассистентку Блашке Кете Хойзерман, описавшую зубы своих пациентов самым точным образом, что затем подтвердил зубной техник Фриц Эхтман, изготавливавший протезы. Приведу второй, более полный протокол допроса Хойзерман 19 мая ( первый состоялся 10 мая), который дал решающее доказательство [60] :

«ГОЙЗЕРМАН [60.1]

Кетте, 1909 года рождения, урож. гор. Лигнитц (Силезия), немка, образование среднее, беспартийная, до занятия гор. Берлина частями Красной Армии работала в зубоврачебном кабинете в качестве помощницы профессора БЛАШКЕ. Проживала по адресу: г. Берлин, Паризерштрассе, дом №39 — 40, кв.1.

от 19-го мая 1945 года. Допрос начат в 1.15 —"— окончен в 6.00.

Переводчик КАГАН предупреждена об ответственности по ст.95 УК РСФСР.

Вопрос:Вы подтверждаете свои показания, данные Вами на допросе от 10 мая 1945 года?

Ответ:Да, свои показания от 10 мая 1945 года я полностью подтверждаю.

Вопрос:Уточните, с какого времени Вы работали в зубоврачебном кабинете имперской канцелярии и в качестве кого?

Ответ:Я специальной зубоврачебной школы не кончала, однако с апреля 1937 года проходила практику у профессора БЛАШКЕ, в его частном кабинете по ул. Курфюрстендамм 213, который с 1932 года являлся личным зубным врачом у Гитлера, причем в имперской канцелярии у него также был зубоврачебный кабинет.

С декабря месяца 1944 года по 20 апреля 1945 года я работала помощницей профессора БЛАШКЕ в зубоврачебном кабинете имперской канцелярии.

Вопрос:Кого именно из руководителей германского правительства обслуживал в зубоврачебном кабинете при имперской канцелярии профессор БЛАШКЕ?

Ответ:Профессор БЛАШКЕ в зубоврачебном кабинете имперской канцелярии обслуживал райхсканцлера Гитлера и его любовницу БРАУН Эву, имперского министра Геббельса, его жену Магде [60.2] Геббельс и всех шестерых детей, райхсфюрера СС Гиммлера, райхсляйтера доктора ЛЕЯ, райхс-прессеншеф доктора ДИТРИХА и других имперских руководителей.

Вопрос:В чем конкретно выражалась Ваша помощь профессору БЛАШКЕ при обслуживании им руководителей германского правительства ?

Ответ:Моя помощь профессору БЛАШКЕ в обслуживании руководителей германского правительства заключалась в том, что я подавала ему при проведении лечебных процедур инструменты и медикаменты. В мою обязанность также входило наблюдать за действиями профессора БЛАШКЕ в полости рта и без предупреждения его своевременно представлять необходимые инструменты и медикаменты. В связи с чем я хорошо знала состояние зубов каждого клиента и в особенности хорошо государственных деятелей, как Гитлер, Геббельс, Гиммлер и другие.

Вопрос:Какого рода зубоврачебная помощь оказывалась Гитлеру, и в особенности в последнее время?

Ответ:У Гитлера большинство зубов во рту было искусственных, из них значительная часть была вставлена профессором БЛАШКЕ в 1932 году. С тех пор профессор БЛАШКЕ постоянно следил и ухаживал за состоянием зубов Гитлера.

С 1944 года по январь 1945 года мне пришлось шесть раз помогать профессору БЛАШКЕ при осмотре зубов Гитлера, при этом снимали камень и смазывали десны.

Осенью 1944 года я принимала участие в удалении Гитлеру шестого зуба слева в верхней челюсти (первый молар). С этой целью я с профессором БЛАШКЕ выезжала в ставку Гитлера в район гор. Растенбург (Восточная Пруссия). Чтобы удалить этот зуб, профессор БЛАШКЕ при помощи бормашины распилил золотой мост между 4-м и 5-м зубами в верхней челюсти слева, при этом я во рту Гитлера держала зеркало и внимательно наблюдала за всей процедурой. Таким образом в верхней челюсти слева были удалены 5-й искусственный золотой зуб и 6-й естественный зуб с золотой коронкой. В результате этого в верхней челюсти слева последним остался 4-й зуб.

Вопрос:Опишите состояние зубов верхней и нижней челюстей Гитлера.

Ответ:Верхняя челюсть Гитлера представляла собой золотой мост, который опирался на 1-й левый зуб с оконной коронкой, на корень второго левого зуба, на корень первого правого зуба и на третий правый зуб с золотой коронкой. Вся верхняя челюсть насчитывала влево 4 зуба и вправо 5. Искусственные зубы были изготовлены из золота и с фронтальной стороны покрыты фарфором.

Нижняя челюсть имела 14 зубов и состояла из двух мостов. В левой половине челюсти было 8 зубов, а в правой б зубов. В правой половине было 5 естественных зубов: 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й и 6-й зуб искусственный, сделанный из золота, с фронтальной стороны покрыт фарфором, который соединялся золотым мостом с 3-м и 5-м.

В левой половине было 8 зубов, из них 5 естественных зубов: 1-й, 2-й, 3-й, 5-й и 8-й, а четвертый, шестой, седьмой зубы были изготовлены из золота и были прикреплены золотым мостом к 3-му, 5-му и 8-му зубам.

Вопрос:Помните ли Вы особенности зубов и характер строения мостов Гитлера?

Ответ:Да, строение зубов и золотых мостов Гитлера, а также все их особенности я отчетливо помню.

Вопрос:Вам предъявляется нижняя челюсть с золотыми мостами и зубами, а также золотой мост с зубами верхней челюсти. Можете ли Вы сказать, кому они принадлежат?

Ответ:Предъявленные мне золотые мосты и зубы верхней и нижней челюсти мне хорошо известны, так как они принадлежат рейхсканцлеру Германии Гитлеру.

Вопрос:На основании каких данных Вы утверждаете, что золотые мосты и зубы, предъявленные Вам, принадлежат именно Гитлеру?

Ответ:Я утверждаю, что предъявленные мне золотые мосты и зубы именно принадлежат Гитлеру на основании следующих данных: в предъявленной мне верхней челюсти я вижу отчетливый след, оставшийся от распиливания золотого моста бормашиной на 4-м зубе, этот след я отчетливо помню, так как он был произведен осенью 1944 года профессором БЛАШКЕ с моим участием для удаления Гитлеру 6-го зуба.

Кроме того, здесь налицо все те особенности мостов и зубов Гитлера, о которых я показала выше.

Вопрос:Итак, Вы продолжаете утверждать, что предъявленные Вам мосты и зубы принадлежат Гитлеру?

Ответ:Да, я утверждаю и еще раз заявляю, что предъявленные мне золотые мосты и зубы принадлежат именно Гитлеру.

Вопрос:Известны ли Вам особенности состояния зубов у любовницы Гитлера — БРАУН Евы и в чем именно?

Ответ:Да, особенности состояния зубов у БРАУН Евы мне хорошо известны, так как я неоднократно участвовала в лечении ее зубов как помощница профессора БЛАШКЕ. У БРАУН отсутствовало в нижней челюсти справа два зуба — 6-й и 7-й. Летом 1944 года техник профессора БЛАШКЕ — ЭХТМАН Фриц изготовил для нее мост из золота и пластмассы и с моим участием профессор БЛАШКЕ вставил ей этот мост. Мост опирался на золотую, сцементированную коронку, одетую на 8-й зуб справа и на золотое скрепление на пятом зубе справа. Кроме того, месяц назад мы удалили у нее один зуб в верхней челюсти, шестой слева.

Вопрос:Вам предъявляются золотой мост и зубы. Можете ли Вы определить, кому они принадлежат?

Ответ:Предъявленные мне мост и зубы принадлежат любовнице Гитлера — БРАУН Еве.

Вопрос:На основании каких данных Вы утверждаете, что предъявленные Вам золотой мост и зубы принадлежат именно любовнице Гитлера — БРАУН Еве?

Ответ:Золотой мост с зубами для правой половины нижней челюсти с пятого до восьмого зуба с искусственными 6 и 7 зубами мне хорошо запечатлелся, так как этот мост держала в руках, промывала спиртом перед тем, как он был вставлен. Если золотой мост предъявить ЭХТМАНУ, который его лично изготавливал, безусловно, он признает в нем тот самый мост, который он сделал для БРАУН Евы».

С Хойзерман смог побеседовать и Шкаравский. В письме он написал и об этом:

«11 мая 1945 года в тот же ХППГ №496 в Бух мне были представлены история болезни Гитлера и ассистент стоматолога Гитлера — профессора Блашке — гражданка Хойзерман Кете. Она как специалист-стоматолог принимала участие в протезировании зубов Гитлера.

Помню, как сейчас, ее страх на допросе. Но допрос был весьма мирным, простая врачебная беседа. Я, советский врач, беседовал с немецким врачом. При беседе, конечно, присутствовал работник «СМЕРШ» и участвовала переводчик-женщина. Не помню, возможно, это и была тов. Ржевская. (Я сам недостаточно знаю немецкий язык.)

В процессе беседы, которая продолжалась 2—3 часа, гр. Хойзерман курила и охотно ела наши конфеты; ее страх скоро прошел. Она точно описывала особенности протеза зубов Гитлера и сама зарисовывала их. Мне пришлось с ней даже спорить, ибо при изучении зубов я пропустил одну деталь, ошибся в подсчете стальных штифтиков. Она оказалась права. По окончании теоретической части нашей беседы мы пришли к практической части, т.е. я решил проверить правильность ее показаний на самих протезах, которые у меня были спрятаны в письменном столе. Я вынул их из стола и показал Хойзерман. Реакция была естественной — слезы, истерика. Она теперь только поняла, что Гитлера уже не было в живых. Прошло несколько минут, она успокоилась, и наша мирная беседа продолжалась.

Хойзерман еще раз детально повторила, авторитетно заявив, что представленный ей протез действительно есть протез зубов Гитлера.

Картина была абсолютно ясной и Хойзерман, и мне, суд.-мед. эксперту».

На этом работа Шкаравского закончилась. В письме он сожалел, что ему тогда не разрешили фотографировать и делать рисунки. Можем пожалеть об этом вместе с ним.

11-го состоялся последний допрос, а 12 мая отдел Мирошниченко уехал из Буха. Все акты и «вешдоказательства» Шкаравский держал у себя и составил опись. А это были «вешдоказательства»:

— по Геббельсу, среди прочего, его пистолет, протез и золотой значок НСДАП;

— по Магде Геббельс — пистолет, заколки, челюсти;

— по Гитлеру — золотой мостик и нижняя челюсть;

— по Браун — зубной мостик.

Кроме того, Шкаравский хранил пробирки с кусочками смертоносных ампул. Все это принял офицер фронтового «СМЕРШ» (фамилия и день приемки в акте не указаны). Однако челюсти Гитлера и Браун остались в отделе 3-й ударной армии [61] . По этим «вешдоказательствам» можно установить идентичность настолько убедительно, насколько возможно.

Начало большой лжи

Как часто замечаешь: происходят бурные события, люди радуются, страдают и даже умирают, а в документах остаются лишь факты, даты, а порой ни того, ни другого.

Все, что совершалось солдатами и офицерами поисковых групп, часто фиксировалось небрежно. Может быть, потому, что одно событие накладывалось на другое. Кроме того, служебное рвение одних не нравилось другим, желавшим присвоить себе лавры находок. Среди искавших поговаривали, что комендант Берлина генерал Берзарин даже пообещал звание Героя Советского Союза тому, кто найдет Гитлера.

Не забудем, что это были дни величайшего военного и политического напряжения. Надо было завершить великую битву (кстати, сделать это быстро, пока союзники не подошли близко к Берлину), освоиться в огромном, чужом городе, осуществить капитуляцию многомиллионного вермахта, подписать текст, устраивающий Сталина, не дать западным союзникам присвоить себе лавры победы. В этих условиях все, чем занимались армейские, в том числе «смершевские», низы, не доходило до верхов, до Сталина. У него, безусловно, были другие заботы, чем поиски останков Гитлера.

Что же и как было доложено Сталину?

Ответ можно дать, но не совсем полный. Дело в том, что в нашем распоряжении есть хранившиеся в Кремле архивы общего отдела ЦК КПСС — фонд Политбюро и фонд Иосифа Виссарионовича Сталина. Есть записи телефонных докладов по ВЧ. Но нет записей о том, что устно докладывалось Сталину. А, как свидетельствуют знатоки, Сталин предпочитал личные доклады. Что касается высших чинов вроде Берия или Жукова, то и они предпочитали сами устно докладывать Верховному главнокомандующему.

То, чем открывается досье под условным наименованием (оно принадлежит мне) «Сталину о Гитлере», — некий синтез устного и письменного доклада. Он датирован 1 мая 1945 года, более точно — 5 часами и 5 минутами утра этого достопамятного дня. Гриф: «Весьма спешно, совершенно секретно». Рукой сталинского секретаря Поскребышева вписано:

«От тов. Жукова».«Товарищу Сталину

На участке 8 гвардейской армии явился начальник генерального штаба сухопутных сил генерал от инфантерии КРЕПС, который заявил следующее:

1. 30.4. в 15.50 по берлинскому времени Гитлер покончил жизнь самоубийством… » [63].

Об этой знаменитой миссии генерала Кребса (в документе он ошибочно назван Крепсом) написано немало, в том числе и мною. Кребс принес письмо, подписанное Геббельсом и Борманом и предлагавшее Сталину не капитуляцию, а переговоры. Письмо он отдал Чуйкову, который немедля переслал его Жукову. Запись «Сталину лично от Жукова» была продиктована по ВЧ и принята в 5 часов 05 минут. Вслед за этим был продиктован по телефону полный текст документов Геббельса — Бормана. В 10 часов было принято следующее сообщение от Жукова (опять же с надписью рукой Поскребышева) с текстом документа, принесенного Кребсом [63] :

«Берлин. 30 апреля, имперская канцелярия.

Сообщение:

Мы уполномочиваем начальника генерального штаба сухопутных сил генерала пехоты Кребса для передачи следующего сообщения:

Я сообщаю вождю советских народов, как первому из не немцев, что сегодня 30.4.1945. в 15.50 вождь немецкого народа Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством…»

Следовал длинный текст послания Геббельса и Бормана и добавление от Жукова с изложением вопросов, заданных Кребсу. На вопрос, где зарыто тело Гитлера, «Кребс ответил, что Гитлер застрелился в Берлине, а труп сожжен согласно завещанию от 30.4.45».

Признаюсь, в тот октябрьский день 1994 года, когда я увидел этот документ в Архиве Президента РФ, я испытал странное чувство. Потому, что перевод немецкого текста, который согласно записи на документе диктовал из Берлина генерал Бойков в Москву генералу Соколову для Сталина, принадлежал мне. В то утро я, как офицер 4-го отделения разведотдела штаба фронта, был вызван к маршалу Жукову в блиндаж его командного пункта. За столом сидел маршал, рядом — генералы: начальник его штаба генерал Малинин, начальник оперативного отдела Бойков, начальник разведки Трусов. Мне было приказано переводить с маленьких листков плотной бумаги текст, напечатанный неестественно крупным шрифтом (это был, как я позднее узнал, шрифт специально для близорукого фюрера). Кстати, на первой же фразе я запнулся, сказав:

— … первому из не немцев.

Жуков поморщился:

— Что за ненемцы?

Действительно, это звучало некрасиво, а у меня не хватило находчивости перевести «первому не из немцев». Но Жуков махнул рукой:

— Ладно, переводите дальше…

Я выполнил приказ. Жуков слушал, а генерал Бойков, держа в руке трубку ВЧ, фразу за фразой диктовал дежурному генералу Ставки текст. В Москве его приняли, отпечатали и положили на стол Сталина с регистрационным номером Генштаба. Это и были первые документы досье «Сталину о Гитлере».

Следующий документ, адресованный Сталину, был датирован 5 мая. На этот раз начальник Главного разведуправления (ГРУ) генерал-полковник Федор Кузнецов докладывал на 5 страницах «донесение разведотдела штаба 1-го Белорусского фронта о судьбе Гитлера, Геббельса, Гиммлера, Геринга»,составленное по показаниям пленных генералов. Это было подробное донесение с подзаголовками: «О Гитлере», «О Геббельсе» и т.д. По Гитлеру сообщались показания пленных — начальника берлинского гарнизона генерал-полковника Вейдлинга, адмирала Фосса, генерала Баура (личного пилота Гитлера). Все они единодушно показывали о самоубийстве фюрера, Баур ручался, что не вывез его из Берлина [64].

Также 5 мая по телефону ВЧ от Жукова Сталину продиктовали подробные показания Вейдлинга, который, со слов приближенных Гитлера, сообщал, что в «15 часов дня (по берлинскому времени) Гитлер с женой покончил самоубийством путем принятия яда, после чего Гитлер еще застрелился. Они также заявили, что по особому желанию Гитлера он и его жена были немедленно сожжены в саду имперской канцелярии» [65].

18 мая Кузнецов дополнил эти данные показаниями пленных генерала СС Раттенхубера (начальник охраны ставки) и адъютанта Гитлера Гюнше. Оба они были взяты в плен в Берлине и срочно вывезены в Москву, Раттенхубер дал письменные показания в Москве 11 мая, Гюнше —14-го. Обоих допрашивали не в органах «СМЕРШ», а в ГРУ, то есть в военной разведке, которой принадлежит честь отправки первой информации Сталину относительно самоубийства Гитлера и его жены. Показания Раттенхубера были очень подробны, причем он утверждал, что Гитлер отравился, а затем камердинер Линге «для верности» пристрелил его. Он приводил 12 аргументов в пользу того, что Гитлер мертв [66].

Что же касается контрразведчиков, то они занимались «черновой работой», результаты которой пока не находили выхода в «высшие сферы». Может быть, потому, что Лаврентий Берия знал о разговоре, состоявшемся в кабинете Сталина 4 мая, когда в присутствии генералов Антонова и Штеменко обсуждался вопрос о донесениях из Берлина. Сталин заявил, что верить сообщениям о смерти Гитлера не следует. Об этом, конечно, узнали Серов в Берлине и Берия в Москве. Поэтому обобщенные данные пока составлялись на более низких уровнях, в первую очередь в отделе «СМЕРШ» 3-й ударной армии. В нем и был составлен отчет, озаглавленный сугубо служебным термином «Спецсводка».В нем были изложены факты, обнаруженные после находки трупов Геббельса и его семьи [67] :

— находка двух трупов — мужского и женского (датой указывалось не 4, а 5 мая);

— медицинское обследование и обнаружение верхней и нижней челюстей мужского трупа;

— поиск с целью находки свидетелей, которыми оказались Хойзерман (в документе — Гойзерман) и Эхтман;

— предъявление им челюстей и зубных мостов обоих трупов и опознание;

— обнаружение 13 мая нового свидетеля — Менгерсхаузена (в документе — Менгесхаузена).

Спецсводка завершалась осторожным выводом:

«Таким образом, показания Гойзерман и Эхтмана, а также показания Менгесхаузена служат серьезным основанием к выводам, что доставленные в „СМЕРШ“ армии трупы мужчины и женщины являются трупами Адольфа Гитлера и его любовницы Браун Евы».

К спецсводке были приложены копии допросов Хойзерман, Эхтмана, Менгерсхаузена. Всю документацию начальник отдела Мирошниченко отправил своему начальнику генералу Вадису. На основании спецсводки Вадис стал составлять собственный документ, уже не столь подробный, как у Мирошниченко, и, главное, без обилия фамилий с советской стороны. В управлении Вадиса он был готов 25 мая. Этот насчитывающий 8 страниц документ практически является итоговым донесением о работе контрразведки с 2 по 25 мая [68] . Если бы в делопроизводстве, относившемся к Гитлеру, все шло нормально, то Вадис должен был отправить отчет в Москву своему начальнику Абакумову. Он так и сделал. Однако 29 мая отправил Абакумову странную депешу [69] :

«По требованию заместителя Народного комиссара внутренних дел СССР, комиссара государственной безопасности тов. Серова 23 мая на имя генерального комиссара государственной безопасности товарища Берия Л.П. и на Ваше имя по ВЧ была передана докладная записка о результатах расследования по обнаружению трупов Гитлера, Геббельса и их семей.

В дополнение к указанной докладной записке при сем представляем материалы расследования, акты опознания, судебно-медицинской экспертизы, копии протоколов допросов свидетелей».

Откуда такой «извинительный» тон? Действительно, 22 мая 1945 года Вадис передал шифром на имя Абакумова, а также Берия донесение по этому вопросу. Сначала речь шла о Геббельсе и его семье, затем — о Гитлере [70] :

«5 мая 1945 года на основании показаний задержанного полицейского охранной полиции имперской канцелярии обер-шарфюрера — Менисхаузена [70.1] в гор. Берлине в районе расположения имперской канцелярии у запасного выхода из бункера были обнаружены и изъяты два сожженных трупа мужчины и женщины. Трупы находились в воронке от разрыва снаряда и засыпаны слоем земли, сильно обгорели. Менисхаузен в обнаруженных трупах опознал Гитлера и его жену Браун».

Далее Вадис приводил данные опознания Хойзерман и Эхтмана и завершал доклад своим не совсем грамотно изложенным заключением:

«Все собранные документы, акты судебно-медицинской экспертизы, вещдоказателъства и другие документы утверждают, что Гитлер, его жена Браун, Геббельс и его жена покончили жизнь самоубийством путем употребления цианистых соединений, а дети Геббельса были умерщвлены женой последнего при непосредственном участии доктора Кунц. Подробная докладная записка по данному вопросу будет выслана дополнительно. Вадис».