* * *

На городок Спрингвуд, находящийся в штате Огайо, в полночь опустился густой туман. По приглушённым раскатам грома и редким вспышкам молний можно было предполагать, что скоро начнётся ливень. В эту тёмную ночь, когда все уже давно спали, из Спрингвуда на дорогу, ведущую в аэропорт, выбежал подросток Джон Флинн.

Вот яркая вспышка молнии озарила дорогу, высветив на ней одинокую фигуру Джона. Казалось, эта вспышка должна была испугать любое живое существо, но на лице подростка не было в этот момент страха. Он не обращал на гром и молнии никакого внимания. Хотя по его нервной походке было видно, что он всё-таки чем-то обеспокоен.

Джон был самым обычным парнем в городке. Он ходил в колледж, играл в бейсбол, любил смотреть фильмы, особенно фантастические. Необычным были обстоятельства, заставившие его бросить все и отправиться в дорогу в столь неподходящее время.

Дело было в том, что уже несколько дней Джона мучили дикие кошмары, появившиеся после того, как он попал на заброшенный завод.

Пробродив в лабиринтах старых заводских помещений несколько часов, он в закоулках и проходах заваленных кучами мусора, ящиками и какими-то трубами, вдруг стал натыкаться на человеческие останки и лужи запёкшейся крови…

После посещения завода в снах Джона стал появляться человек в помятой чёрной шляпе, которая была в моде лет двадцать назад, и в грязном свитере в красно-зелёные полосы. Этот человек бродил по старым заводским цехам, копался в кучах мусора, издавая жуткие рычащие звуки.

Сначала в снах Джона это были просто бессвязные видения человека в помятой шляпе и грязном свитере, но потом человек стал что-то мастерить из найденных ножей и железок, и неожиданно у него на правой руке появилась «перчатка» напоминающая лапу хищной птицы с огромными острыми когтями-лезвиями. Человек в шляпе пошевелил пальцами, дико засмеялся и царапнул лезвиями по стене. Раздался отвратительный металлический скрежет.

От этого скрежета Джон несколько раз просыпался в холодном поту, и не мог потом долго заснуть. Он ворочался и думал – что бы это значило.

В последних снах Джону удалось рассмотреть в лицо того человека. Оно было омерзительно.

– Джон! – неожиданно произнёс человек, а потом снял свою помятую шляпу, обернулся к Джону и засмеялся.

Джон помнил, как всё похолодело у него внутри. Лицо человека – сплошь ссохшиеся струпья кожи, которые бывают после обширных ожогов. Горящие мутно-зелёные глаза и безобразный крючковатый нос довершали ужасную картину.

– Джон! – ещё раз повторил этот человек, продолжая зловеще смеяться. – Ты, наверное, знаешь кто я?

– Догадываюсь!

Джон был наслышан о человеке, иногда приходящем в сны мальчикам и девочкам, превращая эти сны в ночные кошмары, но особенно не верил. Человек, как бы читая мысли Джона, сказал:

– Да, я – Чёрная Рука, тот, который является в страшных снах!

У Джона округлились глаза.

– Я заставляю мучиться мальчиков и девочек в ужасных кошмарах, – продолжил Чёрная Рука, – и вот теперь выбрал тебя.

– А почему меня? – удивился Джон, пытаясь взять себя в руки.

– Ты поможешь мне найти четырёх…

Но кого помочь найти Чёрной Руке Джон так и не понял, точнее он все забыл. Его разумом овладела только одна мысль – он должен бежать из своего города, подальше от кошмарных снов.

И вот Джон ночью бежит по дороге в аэропорт. Он хотел улететь в Нью-Йорк. Почему именно в этот город – он не знал. Просто в сознании его пульсировало: «В Нью-Йорк. В Нью-Йорк. В Нью-Йорк…»

Попутных машин не было. Изрядно уставший Джон шёл и шёл, не обращая внимания на грозу. Он хотел успеть на ночной рейс. Он не понимал, что в такую грозу не сможет взлететь ни один самолёт.

Наконец показались огни аэропорта. Джон пробежал распахнувшиеся перед ним двери вокзала и направился к месту регистрации.

Рейс СА-156-23 задерживался на полтора часа. По времени самолёт уже должен был быть в воздухе, но невесть откуда взявшийся ливень помешал вылету. Как только Джон пересёк зал и нашёл глазами место регистрации, мягкий женский голос диспетчера объявил:

– На ранее задерживающийся по погодным условиям рейс «СА-156-23 Спрингвуд – Нью-Йорк» объявляется посадка.

Не успела диспетчер повторить объявление, как Джон кинулся к стойке регистратора. По дороге он натолкнулся на идущую в том же, что и он, направлении какую-то разряженную женщину с девочкой-подростком, которой было на вид столько же лет, сколько Джону. Налетев на них, Джон чуть не выбил из их рук чемодан и сумку и, даже не извинившись, быстро скользнул дальше. Он оказался первым у стойки.

– Ваше имя? – спросила молоденькая приветливая девушка в синей форме, ничуть не удивлённая тем, что перед ней стоит подросток.

– Джон Флинн.

Девушка посмотрела в список пассажиров и одобрительно кивнула:

– Проходите, пожалуйста.

Джон прошёл по рукаву-проходу, ведущему из здания аэропорта на посадку и оказался в салоне самолёта. Он выбрал лучшее место – сразу за кабиной лётчиков, сел у иллюминатора и скоро забылся во сне.

Его никто не беспокоил, хотя самолёт оказался переполнен.

Проснулся Джон оттого, что самолёт, попавший в воздушную яму, довольно сильно встряхнуло. Мальчик посмотрел в иллюминатор. Всё ещё стояла ночь. Мало того, самолёт догнал грозу и летел среди туч. То и дело небо прорезали яркие зигзаги молний.

Неожиданно Джону почудилось за иллюминатором знакомое зловещее лицо, изъеденное ужасными шрамами. Джон закрыл глаза, помотал головой, открыл глаза снова. Видение не исчезало!

Да, это был Чёрная Рука. Он ухмыльнулся, подмигнул Джону и провёл своими когтями-лезвиями по иллюминатору. Сквозь шум турбин Джон отчётливо услышал отвратительный скрип.

Джон чуть было не вскрикнул, отвернулся от иллюминатора и посмотрел на сидящую рядом полную пассажирку. Она посапывала во сне. Внезапно у соседки открылись глаза и налились кровью, зрачки расширились. Женщина стала захлёбываться, у неё в горле что-то заклокотало, привязной ремень в четырёх местах разорвался, как будто его одновременно полоснули невидимыми лезвиями.

Джон, предвидя худшее, попытался позвать кого-нибудь на помощь, но не смог этого сделать, потому что кто-то сзади зажал ему рот и прошептал в самое ухо:

– Ты должен найти четырёх че…

Но фраза осталась недоконченной. Джон судорожно дёрнулся, освобождаясь от накрывшей его рот невидимой руки, и огляделся по сторонам.

Сидящий за ним пассажир и полная женщина в соседнем кресле мирно спали. Очень удивившись, Джон решил, что это всё ему привиделось во сне. Он посмотрел в иллюминатор. Самолёт летел среди грозовых туч.

– Значит, все наяву, – произнёс Джон.

В этот момент открылась дверца кабины лётчиков, и в салон вошла стюардесса. Джон подозвал её к себе. Девушка остановилась и спросила:

– Что случилось?

– Вы не могли бы меня пересадить на другое место?

– А в чём дело?

– Я не могу смотреть в окно, и вообще…

– Ничем не могу помочь, – с сожалением произнесла стюардесса. – Самолёт переполнен, все места заняты.

Джон вздохнул. Но стюардесса, отходя от него, посоветовала:

– Вы закройте жалюзи, и всё будет нормально.

Джон потянулся к задвижке и закрыл окно. Вспышки молний исчезли. Затем он перевёл взгляд на сидящую рядом женщину. Увиденное его поразило. Женщина, казалось, совсем не дышала, а ремень безопасности у неё на самом деле был перерезан в нескольких местах.

Неожиданно Джон опять услышал глухой хохот – хохот снаружи – и зловещий скрежет, как будто кто-то провёл по стеклу железом. Джон осторожно приоткрыл жалюзи и увидел, что на нём образуются четыре следа от острых когтей.

Джон догадался, что это следы от перчатки Чёрной Руки. И смех тоже был ему знаком. Джон опустил задвижку и от страха закричал.

В этот момент вдруг очередная молния пробила обшивку, и Джон вместе с креслом вывалился из самолёта.

На старой заброшенной подземной станции Нью-Йоркского метро с некоторых пор поселились четыре черепашки-мутанта: Рафаэль, Донателло, Леонардо и Микеланджело или как их называли сокращённо: Раф, Дон, Лео и Мик. Вместе с ними на станции жил и их наставник и учитель Сплинтер – старая рыжая крыса.

Все они одно время были самыми обычными животными. Но из-за пролившейся в небольшое болотце жидкости TGRI генно-хромосомный набор четырёх черепашек и крысы произвёл мутацию. Они стали расти, и почти достигли размеров человека. Черепашки и крыса стали на задние конечности, тем самым, освободив передние для работы. Они даже стали походить на человека. У них развился мозг. Они приобрели способность думать и говорить человеческим языком. Произошла своеобразная быстрая эволюция.

Но черепашки и крыса не приняли облик человека полностью. Они по-прежнему были черепашками и крысой, только большего размера, чем их собратья. У них остались и ещё некоторые видовые качества.

Черепашки в минуту большой опасности могли прятаться в свой панцирь, а крыса, как и другие представители его рода, мог по запаху найти любую вещь. Он обладал той же природной любознательностью, что и все крысы. Он сразу же разведал, где находится источник знаний человека и не пропускал ни одной книги, из тех, что попадались ему.

Крыса Сплинтер дал черепашкам имена в честь итальянских деятелей эпохи Возрождения: Рафаэля Санти, Донато ди Никколоди Бетто Барди или как он подписывался – Донателло, Леонардо да Винчи и Микеланджело Буонарроти. Все эти знаменитые люди были скульпторами и живописцами, создавшими при помощи новых художественных средств в искусстве образ нового человека, отвечающий гуманистическим идеалам.

Сплинтер не сомневался, что призванием черепашек должна стать помощь всем тем, кто в ней нуждается. Главная черта нового человека – милосердие. Они ещё не люди, но уже и не звери, и соответствовать идеалу как-нибудь постараются. Но для этого нужны будут знания и умения.

Как раз Сплинтеру попалась в руки книга о гармонии души и тела и о пути достижения этой гармонии. Книга была написана иероглифами на одном из ныне забытых восточных языков, который более всего был похож на древнеяпонский. Сплинтер, с трудом разбирая старинный текст, понял, что гармонии души и тела можно достичь путём ежедневных физических упражнений и медитаций.

С этого момента черепашки стали заниматься каратэ, держа себя в постоянной физической готовности, чтобы помочь всем попавшим в беду.

С каждой последующей расшифрованной страницей этой книги Сплинтер узнавал всё новые и новые закономерности развития человечества, что давало ему возможность направлять в правильное русло обучение своих подопечных.

На первый взгляд, черепашки были трудноразличимы: одинакового роста, одинакового серо-зелёного цвета, даже количество клеток на их панцирях было одинаковым. Они были одногодками. Но их похожесть – только внешняя.

Раф любил поесть и иногда ленился при выполнении упражнений и отработке новых приёмов. За это Сплинтер его гонял больше всех, заставляя много раз делать сальто с ударом ноги – коронный приём черепашек. Дон сразу зарекомендовал себя большим знатоком техники. Он научился водить автомобиль, норовил разобрать и собрать попадающиеся ему в руки приборы и механизмы. Дон как бы между делом в совершенстве овладел компьютером, и иногда мог просидеть за ним целую ночь, разбираясь в новой программе.

Мик предпочитал изящные искусства, он умел видеть прекрасное во всех окружающих его предметах. Ну, а Лео часто укрывался с каким-нибудь детективом или приключенческим романом в отдалённом уголке и не появлялся до тех пор, пока не прочитывал книгу до конца.

Чтобы быть похожими на настоящих бойцов без оружия, черепашки, как ниндзя, повязали на глаза разноцветные ленты с прорезями для глаз. Раф взял повязку красного цвета, Дон – малинового, Лео – фиолетового, и Мик – оранжевого.

Для Сплинтера цвет повязок не имел значения. Он знал своих подопечных по запаху. Черепашки тоже друг друга хорошо различали, они же были братьями. Повязки нужны были для того, чтобы черепашек не путала Эйприл О’Нил, их общая знакомая.

Эта симпатичная девушка работала на телевидении в программе новостей и была лучшим другом Сплинтера и черепашек. Некоторое время они даже жили в её квартире. Но со временем черепашки и крыса перебрались на старую подземную станцию метро, куда уже лет тридцать ни одна человеческая душа не заглядывала. Несколько дней они драили стены и потолки станции, пока те не приобрели надлежавший вид.

Теперь их жилище выглядело подобающим образом, в нём была и кухня, и комната для приёма гостей и зал для занятий спортом.

Как всегда, черепашки Раф, Мик, Дон и Лео занимались у себя в спортивном зале. После небольшой тренировки дыхания и нескольких упражнений на растяжку, они начали поодиночке отрабатывать приём обороны с последующим переходом в атаку на воображаемого противника. Так называемое – ката или борьба с тенью.

Эти действия они уже много и много раз до этого делали. Черепашки находились в тренинге постоянно, и это позволяло им совершенствовать своё мастерство. Они прекрасно вели бой! Но, на сей раз, учитель Сплинтер придумал продолжение приёма.

Он надвинул им на глаза повязки, так, чтобы они не могли ничего видеть, и для начала рассекал палкой воздух, пытаясь научить черепашек увёртываться от ударов вслепую.

У черепашек сразу это не очень и получалось. Они довольно часто получали то по голове, то по панцирю, по рукам и ногам.

– Так, так, – приговаривал Сплинтер, когда в очередной раз доставалось кому-нибудь из его учеников. – В следующий раз будешь повнимательней! Вы должны сосредоточиться и ждать удара, должны своими молниеносными движениями опережать звук, опережать шорох, который предшествует действию противника.

Черепашки ойкали, но, стиснув свои крепенькие зубки, продолжали тренировку. Постепенно это упражнение у них пошло легче. Они раз за разом успешно отбивали палку. Особенно преуспел Мик.

Наконец Сплинтер, разбив черепашек на пары, объявил им:

– Вы научились самому простому упражнению из самых сложных. Теперь…

Но его перебил радостный Лео:

– Теперь мы самые неуловимые из всех ниндзя, живущих в Нью-Йорке.

– Учитель, а нельзя ли поесть? – вставил Раф.

У Сплинтера передёрнулись усы.

– Вы так и не научились не перебивать, – рассердился он. – Леонардо и Рафаэль, вы сделаете по десять кувырков, а потом задание несколько усложнится.

Лео и Раф вздохнули и принялись за дело.

– Раз, два, три, четыре… – считал Сплинтер.

Через минуту черепашки были вновь само внимание.

– Итак, – продолжил Сплинтер, – теперь вы разобьётесь на пары. Закроете повязками глаза и попытаетесь вести атаку и оборону вслепую.

– Мы же не кроты, а черепашки… – начал было опять перебивать учителя Раф.

Тут его одёрнул Дон:

– Тебе что, мало десяти кувырков?

Рафаэль успокоился.

– Вы должны научиться управлять своим телом, как настоящие ниндзя. А настоящие ниндзя в любой ситуации могут дать отпор врагу – будь это день или ночь.

– Ну прямо как Жан Клод ван Дамм, – улыбнувшись, произнёс Лео.

Сплинтер продолжал:

– А сейчас я пойду посмотрю в свою древнюю книгу. Мне кажется, нам предстоят нелёгкие дни.

Учитель медленно повернулся и добавил:

– Микеланджело, остаёшься за старшего.

– Слушаюсь, учитель, – ответил Мик.

Через несколько минут черепашки, разделившись на пары, стали в разных углах зала и начали вести бой между собой – с закрытыми глазами. Следует заметить, что вскоре у них в этом наметился большой прогресс.

Вылетев из самолёта, Джон ощутил, что все, происходящее с ним, происходит на самом деле. Он, вместе с вырванным креслом, стремительно нёсся вниз, ощущая на себе тугие потоки ветра. Кричать было невозможно – ветер забивал рот, – да и бессмысленно. Последнее, что Джон увидел, это были огни большого города в нескольких милях от того места, куда он падал. Земля быстро приближалась. От волнения, что от него сейчас может остаться только мокрый блин, Джон лишился чувств.

Но он не разбился. Перед самой землёй какая-то неведомая сила затормозила падение кресла, и оно мягко опустилось на траву в нескольких ярдах от скоростного шоссе.

Когда Джон пришёл в себя, он увидел, что по-прежнему сидит в самолётном кресле, пристёгнутый ремнём безопасности. Необычная для него ночь ещё продолжалась.

«Ничего не понимаю, – подумал Джон. – Я же был в самолёте. Только вот зачем и куда я летел? А, вспоминаю, мне же нужно было в Нью-Йорк. Только вот почему я выпал из самолёта?»

Подросток огляделся по сторонам. Он находился недалеко от дороги.

Джон отстегнул ремень и выбрался на асфальт. Он посмотрел в одну, потом в другую сторону.

Какая-то неведомая сила подсказала ему, что нужно идти направо. Джон быстрым шагом пошёл по шоссе.

Ни встречных, ни попутных машин долго не было. Наконец дорога впереди осветилась. Джон обернулся. Навстречу ему приближался какой-то автомобиль. Джон стал у обочины и поднял руку, выкинув вверх большой палец.

Приближающийся свет фар раздвоился, Джон увидел, что к нему приближается огромный жёлтый автобус, наподобие того, что развозит школьников по домам. «Интересно, – подумал подросток, – кого может ночью развозить школьный автобус, и почему он такой большой?» Не снижая скорости, машина продолжала двигаться навстречу. Свет фар уже начал слепить мальчугана. Джон другой рукой прикрыл глаза, и тут свет немного ослаб.

Подросток отвёл в сторону руку и увидел, что автобус продолжает все так же, не снижая скорости, нестись прямо на него. Вдруг в салоне автобуса зажёгся свет, и Джон успел заметить, что за рулём сидит человек в мятой чёрной шляпе и грязном красно-зелёном полосатом свитере. Внутри у мальчугана всё похолодело. «Это же Чёрная Рука» – подумал он.

Джон от страха закричал и хотел было отскочить в кювет. Он уже успел прыгнуть, но в этот момент быстро несущийся автобус настиг его, и тело Джона Флинна распласталось на лобовом стекле машины. Бешеная скорость летящего по шоссе автобуса не давала подростку сползти вниз под колёса. Давление встречного воздуха надёжно прижало мальчика к лобовому стеклу.

Джон оказался лицом к лицу с водителем автобуса – Чёрной Рукой, их разделяло только стекло. Чёрная Рука смотрел на подростка жёлтыми немигающими глазами и зловеще смеялся. Его лицо показалось в этот момент ещё более ужасным, чем представлялось до этого. Он поднялся из водительского кресла. Автобус сам собой продолжал лететь по шоссе. Чёрная Рука провёл лезвиями своей перчатки по лобовому стеклу, как раз в том месте, где с наружной стороны было прижато лицо подростка. Джон опять услышал зловещий скрежет.

– Тебе, Джон Флинн, следует найти четырёх черепашек-мутантов, – хрипло произнёс сквозь скрежет Чёрная Рука.

Он опять захохотал.

– Ты поможешь мне это сделать, – продолжал Чёрная Рука. – Повторяй за мной: «Мне нужно найти черепашек-ниндзя!»

– Мне нужно найти черепашек-ниндзя, – произнёс за ним Джон.

Тут автобус резко затормозил. По инерции Джон продолжил лететь в прежнем направлении. Через секунду он врезался в стоящую при дороге вывеску, на которой было написано: «Добро пожаловать в Нью-Йорк!», пробил её и удачно приземлился в придорожной траве…

Джон поднял голову. Над шоссе уже поднималось солнце. Он посмотрел на дорогу. Около вывески, которую Джон сломал, стоял автобус. В пробитой дыре показалась отвратительная физиономия Чёрной Руки.

– Тебе надо найти четырёх черепашек-мутантов, – напомнил он и исчез.

Джон опустил голову в траву и потерял сознание.

Джон медленно пришёл в себя. Он помотал головой, силясь вспомнить происшедшее. Над ним стоял мужчина в белом халате, толпились какие-то люди с блокнотами, камерами и фотоаппаратами.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил врач.

– Ничего, – выдавил из себя Джон.

Чувствовал он себя действительно нормально, только какой-то подсознательный страх ещё холодил его душу. И самое главное, он ничего не помнил: что произошло ночью и что он делает тут в траве, на обочине скоростного шоссе. Джон огляделся. Поблизости стояло несколько машин, в том числе машина скорой помощи и полицейская. Но не это смутило его. Возле вывески стоял жёлтый автобус. Он ему смутно напоминал о чём-то неприятном. Сколько Джон не напрягал память, он никак не мог сосредоточиться и вспомнить, что же, собственно, связано с этим автобусом.

– Идти можешь? – ещё раз спросил доктор.

– Да.

– Тогда пошли, – сказал мужчина и обернувшись, позвал: – Джек! Джек-Ворчун!

Появился полицейский.

– Меня зовут Джек Крапкен, – недовольно произнёс он. – Не могли бы вы запомнить моё имя?

Врач улыбнулся и ответил:

– Ну вот, Джек, ты и заворчал… Настоящий Ворчун!

Полицейский хмуро покосился на доктора, но ничего больше не сказал. Он медленно подошёл к Джону. Посмотрел на него, молча и неодобрительно покачал головой и наконец произнёс:

– Опять с сопляками возиться…

Джон стал медленно подниматься с земли.

– Где я? – спросил он.

– На северо-западном шоссе, – недовольно ответил полицейский.

Наконец подросток поднялся и в сопровождении доктора и полицейского пошёл к машине скорой помощи.

– Как тебя зовут? – спросил доктор.

– Кажется, Джон.

– Ты летел в самолёте?

– Наверное…

Медик покачал головой.

– А к кому ты направлялся?

– Я не помню!

– А что ты помнишь? – вмешался в разговор полицейский.

– Помню, что мне нужно найти четырёх черепашек-мутантов.

Доктор и полицейский открыли рты от удивления.

В этот момент недалеко от них стояла Эйприл. Она услышала упоминание о её знакомых черепашках. Также немного удивившись, она попыталась подойти к Джону и спросить у него, откуда он знает про черепашек, но её не подпустил к мальчику второй полицейский.

– Погодите, доктор, – сказал Ворчун. – Я вижу, нам надо его кое о чём порасспросить в участке, собрать данные, а потом мы его доставим, куда следует.

– Хорошо, – ответил тот. – Только созвонитесь на всякий случай с психиатрами. У него, как видно, провалы в памяти.

Джона препроводили в полицейскую машину. Когда за ним закрыли дверь, к машине подбежали несколько журналистов, среди которых была и Эйприл О’Нил. Они стали наперебой задавать вопросы, сержант терпеливо их выслушивал и уверенно произнёс:

– Дамы и господа, мне нечего вам сказать, мы должны пока обстоятельно расспросить мальчика. Прошу прощения и до свидания!

С этими словами Ворчун открыл переднюю дверцу и сел в машину. Следом за ним сел и его помощник. Он повернул ключ и сразу нажал на газ. Машина, скрипнув колёсами, проехала мимо собравшейся публики. Через минуту репортёров не стало видно.

– Как, говоришь, тебя зовут? – спросил сержант у подростка, глянув на него в зеркальце заднего вида.

– Джон, – неуверенно произнёс мальчик.

– Ты откуда сам?

– Не помню.

– Ты что, сбежал от родителей? – опять спросил Джек-Ворчун.

– Нет, наверное, я их не знаю.

– Хм, он ещё сомневается, – кинул полицейский своему напарнику. – Видали мы таких.

Полицейскому Джеку-Ворчуну было сорок четыре года. Уже двадцать четыре года он служил в полиции. С интеллектом у этого полицейского было слабовато. Дослужился он до звания сержанта только благодаря своей педантичности и умению никогда не перечить начальству. Он был невысок ростом – коротковат в ногах – но широкоплечий и с крепкой, короткой шеей. Можно с уверенностью сказать по всему было видно, что он уже многое повидал на службе.

Прозвищем Джек был обязан основной своей черте – он вечно ворчал по любому поводу и постоянно был чем-то недоволен. Но особенно ему не нравились подростки, которые только и норовили что-нибудь вытворить. А к ответу их не очень привлечёшь, несовершеннолетние всё-таки.

Но когда Ворчун был один на один с каким-нибудь напроказничавшим подростком, он просто издевался над ними. То, надев боксёрские перчатки, сделает из ребёнка отбивную котлету, то станет испытывать на нём действие новой электрической дубинки. Ему нравилось, когда мальчик или девочка плакали, просили его, становились на колени.

Вот и вся эта шумиха вокруг какого-то шпингалета, очевидно, убежавшего из дому, Ворчуну определённо не нравилась. «Все это журналистские россказни насчёт того, что он свалился с самолёта с такой высоты и остался жив, – думал Ворчун. Да и ещё этот старый пень – водитель автобуса, так и лезет в камеру, жаждет прославиться на весь штат. Я из этого шкета вытрясу все. У меня он заговорит».

Не прошло и получаса, как они подкатили к сорок шестому участку северо-западного муниципального округа Нью-Йорка. Джон, сопровождаемый Ворчуном, вошёл в дверь. За стеклянной пуленепробиваемой перегородкой сидел какой-то взъерошенный дежурный и пил кофе. Мельком взглянув на приведённого мальчишку, он отставил чашку и произнёс с полуиздевкой:

– А это тот, что упал с самолёта?

– Да, – ответил Ворчун, – если верить сообщениям прессы.

– Добро пожаловать в сорок шестой участок, – ещё раз ехидно произнёс дежурный.

Видя, что ничего необычного подросток не представляет, он потерял к нему интерес.

Джон с полицейским прошли в кабинет. Ворчун предложил ему сесть, а сам с недовольным видом засел за компьютер. Было видно, что он не силён в компьютерах, так как даже с трудом находил нужную клавишу и постоянно сверялся с данными, которые появлялись на экране.

Наконец он произнёс:

– Так тебя зовут Джон?

Подросток кивнул.

– Откуда ты?

– Я уже сказал, что не помню, – ответил Джон.

– Значит, не помнишь?… Так… Хорошо. А кто твои родители?

– Я не знаю.

– Так, не знаешь…

Ворчун уже начал нервничать. Его определённо раздражал этот сопляк.

– А куда же ты направлялся? – опять спросил полицейский.

– Мне нужно найти черепашек-ниндзя.

– Кого? – удивился полицейский.

Он уже второй раз слышал про черепашек.

– Черепашек-мутантов-ниндзя, – повторил Джон.

– Ты что, идиот? – вскипел Джек-Ворчун, отрываясь от компьютера.

Джон пожал плечами.

– Значит, ты не хочешь по-хорошему, – закричал на него Ворчун.

Он выдвинул ящик стола, достал фотоаппарат и зарядил кассетой.

– А ну, давай, становись! – приказал полицейский, приподнимаясь.

Джон встал и опустил глаза. Он действительно ничего не помнил о себе. Его только сверлила одна мысль: «Мне нужно найти черепашек-ниндзя… Мне нужно найти черепашек-ниндзя»…

– Смотри сюда! – рявкнул полицейский и показал Джону на объектив фотоаппарата.

Джон поднял глаза. Его ослепила вспышка. Из фотоаппарата выползла фотография.

– Теперь повернись, щенок!

Джон повернулся. Ворчун сфотографировал его в профиль. С готовыми фотографиями он подошёл к сканеру и быстро отснял их. Через минуту фото Джона появилось на мониторе компьютера.

– А ну, подойди сюда, – прикрикнул опять полицейский.

Он открыл специальную коробочку с поролоном для снятия отпечатков пальцев.

– Сейчас мы, негодник, тебя быстро оприходуем, – довольно произнёс Ворчун, – через минуту будем знать, кто ты и откуда.

Полицейский аккуратно намазал пальцы Джона краской и поочерёдно снял отпечатки.

– Там кран, иди вымой руки! – произнёс Ворчун.

Пока полицейский заносил данные в компьютер, Джон успел смыть краску, опять подошёл к полицейскому и посмотрел на его работу.

– Чего стоишь? – рявкнул сержант, увидев, что за ним наблюдают. – Раз ты не хочешь думать головой, то думай руками. А ну, быстро ложись на пол!

– Зачем? – удивился Джон.

– Будешь делать отжимания, пока твою наглую рожу компьютер не отыщет в архиве, – нарочито ласково пояснил Ворчун. – Ты ведь уже, наверное, попадался!

– Нет, – ответил Джон, – вернее, я не помню.

– А ну, быстро! – прикрикнул сержант.

У него в этот момент был столь грозный вид, что подростку стало не по себе. Джон нехотя опустился на пол и начал отжиматься.

– Вот так, сопляк, – ухмыльнулся Ворчун. – А ты считай, сколько сможешь продержаться, и моли Бога, чтобы компьютер тебя быстро нашёл.

– Раз, два, три, четыре… – стал медленно считать Джон.

Прошла минута. Другая. Джон уже еле приподнимался. А потом и вовсе перестал считать, беспомощно распластавшись на полу. Компьютер раз за разом выдавал информацию, что снимков с этим лицом и этими отпечатками пальцев ни в одном из каталогов нет – сколько бы Ворчун не жал на клавиши.

– Ага, значит, ты новенький, – зло процедил полицейский. – Тем хуже для тебя. Для острастки посидишь в одиночной камере, а вечером я с тобой опять займусь.

Ворчун встал из-за стола. Поднял за шиворот с пола измученного Джона и повёл его в камеру для задержанных, толкая перед собой.

Вечером этого же дня черепашки расположились в комнате отдыха. Дон сидел за дисплеем компьютера и изучал новую игру, которая называлась «Аттракцион ужасов». Суть игры была в том, чтобы пройти всевозможные лабиринты, сражаясь с различными страшилищами, гангстерами, полу людьми-полумонстрами, всех их победить и добравшись до конца, получить приз.

Лео уткнулся в очередной бестселлер: детектив с элементами фантастики. Мик пробовал что-нибудь изобразить фломастерами на большом листе бумаги. А Раф только что принёс коробку с пиццей и усаживался перед телевизором. Он включил свою любимую программу MTV и приготовился к двойному удовольствию.

Сплинтера с ними не было.

– Сколько можно бессмысленно тренироваться? – сказал Рафаэль, раскрыв коробку. – Пора бы нам найти настоящую работу мускулов!

– Я думаю, Сплинтер уже давным-давно что-нибудь подыскивает, – ответил ему Мик. – Не стал бы он ни с того ни с сего учить нас тренироваться вслепую.

– Сплинтер в последнее время вообще как-то изменился, он окрысился на все и стал жестоко мучить нас своими новшествами, – прожёвывая пиццу, заметил Рафаэль.

– Ты, Раф, сам больше окрысился, – отозвался Донателло, оторвавшись от игры, в которой только что прошёл очередной уровень. – Он нас не мучает, а тренирует, чтобы мы были в хорошей форме и готовности помочь попавшим в беду.

Леонардо тоже оторвался от любимого занятия и бросил:

– Да, учитель чувствует, что скоро кому-нибудь понадобится наша помощь.

Тут в комнату вошёл Сплинтер. Он подошёл к Рафу и взял у него пульт телевизора.

– Хватит развлекаться музыкалкой, – сказал, переключая программу.

– Но, учитель, – запротестовал Рафаэль, – сейчас самая моя любимая рок-н-ролльная песня передаётся!

– Ничего, – успокоил его Сплинтер, – купишь компакт и будешь бесконечно слушать. А сейчас мне, да и всем вам будет интересно прослушать последние новости.

– Да, – удивился Мик, дорисовав на листе бумаги очередную абракадабру в стиле художников-модернистов. – Меня на моё искусство больше всё-таки музыка вдохновляет, чем новости.

– А мне наоборот, – вставил Дон, – нужно отвлечься от игры и подумать над прохождением следующего уровня. И новости мне дадут толчок для этого.

Не обращая внимания на реплики черепашек, Сплинтер продолжил:

– Мне звонила Эйприл, она говорила, что у неё есть материал, который должен заинтересовать нас. Сейчас она как раз и выйдет с ним в новостях.

Волей-неволей черепашкам пришлось оторваться от своих дел и подсесть к телевизору. Наконец объявили:

– А сейчас в программе новостей – Эйприл О'Нил. У неё есть необычный материал.

На экране появилось знакомое лицо.

– Она сегодня неплохо выглядит, – произнёс Лео, улыбнувшись.

– Это от того, что на ней новый костюм, – заметил Мик.

– Нет, это она подвела стрелки на ресницах, зная, что мы её сейчас смотрим, – возразил Раф, стряхивая с панциря крошки пиццы.

– Тише вы, – цыкнул на них Сплинтер. – И тут не дают послушать.

Все замолкли и уткнулись в экран.

– Как вы уже, наверное, слышали из утреннего моего репортажа, – стала говорить Эйприл, – сегодня в нашем аэропорту приземлился самолёт из Спрингвуда, из салона которого прямо во время полёта исчез один пассажир. Он вывалился вместе с креслом из самолёта на высоте двадцати пяти тысяч футов над землёй.

– Во даёт, – воскликнул Лео.

Эйприл продолжала:

– Ни в бортовом журнале, ни в билетных ведомостях этот пассажир не значился. Стюардесса воздушного корабля смогла рассказать, что незадолго до того, как этот пассажир выпал из салона самолёта, она разговаривала с ним. Это был мальчик лет пятнадцати. Он пожаловался на то, что не может сидеть на своём месте и попросил стюардессу его пересадить. Запомнили этого мальчика мать и дочь Маклей, на которых он налетел в Спрингвудском аэропорту, они отметили его необычную невнимательность и невежливость.

Черепашки и крыса Сплинтер продолжали с интересом смотреть на экран телевизора, ожидая увидеть что-нибудь необычное.

– Теперь мы находимся на окраине Нью-Йорка, на северо-западном шоссе, – вела дальше репортаж Эйприл. – Тут на обочине, возле самой вывески «Добро пожаловать в Нью-Йорк!» был найден мальчик, который, по всем приметам, и был тем самым пассажиром с Спрингвудского самолёта. Мы даём слово водителю школьного автобуса, который первым увидел мальчика и позвонил в полицию.

Я ехал по этой дороге из Нью-Йорка, развозил школьников, живущих в пригороде, – сказал водитель, показав рукой вдоль шоссе. – Как раз я приближался к стоящей на обочине вывеске «Добро пожаловать в Нью-Йорк!» Как вдруг ни с того ни с сего посередине вывески образовалась дыра, контуром напоминающая человека. Я тут же остановился и вышел из автобуса. В нескольких ярдах сразу за вывеской лежал в траве мальчик.

– И он был в нормальном состоянии? – спросила у водителя Эйприл.

– Да, если не считать того, что он был без сознания, на нём не было ни единой царапины.

– И что же вы сделали?

– Сразу оказал ему помощь, и когда мальчик пришёл в себя, я по рации вызвал полицию.

– Спасибо! – ответила Эйприл и повернулась лицом к камере. – С репортажем с северо-западного шоссе специальный корреспондент новостей Эйприл О'Нил.

На экране телевизора опять появился ведущий новостей и объявил:

– После прогноза погоды наш корреспондент продолжит свой репортаж.

Черепашки повернулись к Сплинтеру.

– И что же здесь необычного? – произнёс обиженно Раф. – Учитель, вы, наверное, зря мне помешали дослушать мою любимую песню.

Его перебил Дон:

– Ты же ясно слышал, что репортаж не закончен, что после прогноза погоды Эйприл продолжит.

Сплинтер хранил молчание. Все опять уставились на экран. Наконец с прогнозом было покончено, и ведущий программы новостей опять объявил:

– А сейчас вновь Эйприл О'Нил с продолжением репортажа.

На экране появилась Эйприл.

– Что-то в ней изменилось, – заметил Мик.

– Да она же очки надела, – ответил ему Дон.

– Теперь не будет видно подведённых стрелок, – вздохнул Раф.

– Мы продолжаем наш репортаж о странном происшествии на борту самолёта «Спрингвуд – Нью-Йорк», – стала говорить Эйприл. – В трёх милях от того места, где нашли мальчика, покинувшего самым таинственным образом борт самолёта, было найдено кресло с этого самолёта. Как и мальчик, оно цело и невредимо. Поневоле у нас возникает несколько вопросов. Как могло случиться, что, упав с высоты двадцати пяти тысяч футов, мальчик остался жив, не получив при этом ни единой царапины? Почему кресло и мальчик оказались на значительном расстоянии друг от друга? И последний вопрос. Как могло случиться, что по времени катастрофа на борту совершилась ночью, а приземлился мальчик у вывески уже днём? С этими вопросами мы обращаемся к ведущему сотруднику «Службы изучения паранормальных явлений» доктору Чарльзу Уокеру.

На экране телевизора появился немолодой лысеющий мужчина, который сказал буквально несколько фраз:

– Пока мы не знаем какая сила вытолкнула кресло с пассажиром из самолёта и какие чудесные силы помогли мальчику остаться в живых после такого падения, но, я надеюсь, в скором времени мы дадим исчерпывающие ответы на эти вопросы. Не исключено, что тут задействованы некие потусторонние силы.

– Спасибо, – сказала Уокеру Эйприл.

На экране телевизора опять появился ведущий новостей и объявил:

– Это был наш специальный корреспондент Эйприл О'Нил, и сейчас она находится в нашей студии.

Слева от ведущего появилась Эйприл.

– День добрый тому, кто нас сейчас смотрит, – произнесла она.

– Ещё раз приветствую очаровательную Эйприл, – улыбнулся ведущий девушке.

– Спасибо за комплимент, – ответила она.

Черепашки и крыса были само внимание.

– Расскажи, Эйприл, чем эта история завершилась?

– Как вы видели из моего репортажа, пока никто ничего конкретного сказать не может. Назовём только факты: в самолёте есть дырка, а выпавший из самолёта мальчик остался живым и невредимым.

– Это всех нас радует, – вставил ведущий. – А что же случилось с подростком? Откуда он? Кто его родители и как его зовут?

– Очевидно он из Спрингвуда, ведь оттуда летел самолёт, – ответила Эйприл. – Но не исключено, что он может быть из другого города. Наша местная полиция запросила Спрингвуд, и там ответили, что у них в последнее время не было заявлений о пропаже. Сам юноша ничего не помнит, откуда он и куда направлялся. Только случайно мы узнали, что его зовут Джон.

– Спасибо, Эйприл, – сказал ведущий.

– И для нас нет никакой информации? – пожал плечами Лео.

– Тише ты, – крикнул на него Дон.

– Да, вот ещё, – добавила в этот момент с телеэкрана Эйприл, сделав серьёзное лицо. – Эта информация касается четырёх моих друзей и их учителя. Мальчик Джон в бреду упоминал их.

– Теперь все, Эйприл? – обратился к ней ведущий.

– Да теперь все.

Сидевшие у экрана телевизора черепашки от удивления пооткрывали рты.

– Вот вам и информация к размышлению, – сказал Сплинтер.

Он нажал на кнопку пульта. Экран телевизора погас. Учитель черепашек встал и молча прошёлся по комнате. Первым нарушил тишину Рафаэль:

– Нам же этот Джон не знаком, я думаю и он нас не знает.

– Но ведь как-то он узнал про нас, – пожал плечами Мик.

– Наверное, он нуждается в нашей помощи, – произнёс Дон.

– Скорее всего так, – согласился Лео, – я думаю, нужно об этом подробнее расспросить Эйприл. Ведь в репортаже не обо всём расскажешь.

– А что думает наш учитель, – повернул голову к Сплинтеру Раф.

Крыса в задумчивости продолжал ходить по комнате. Наконец он остановился и произнёс.

– Всё сходится.

– Что? Что такое? Что сходится? – наперебой стали задавать вопросы черепашки.

– Ты прав, Лео. Нам нужно ещё кое о чём расспросить Эйприл и тогда я объясню свои догадки. А на сегодня вы можете отдыхать. Завтра утром придёт Эйприл и расскажет всё то, что не могла передать в эфир.

На этом Сплинтер закончил свою речь и удалился к себе.

– Ну, что будем делать? – произнёс Мик, поднимаясь с кресла.

– Опять учитель что-то скрывает от нас, – сказал Дон.

– А вот мне не терпится принять участие в новом приключении, тем более, что все так таинственно, – воскликнул Рафаэль.

Он разбежался, сделал сальто и вскочил на стол.

– Опять, я чувствую, наши мускулы будут в настоящей работе, – возбуждённо кричал он, ведя бой с воображаемым противником.

Водитель автобуса, который первым увидел Джона, вызвал полицию, скорую помощь, дал интервью Эйприл, потом снова сел за руль и поехал развозить оставшихся школьников по домам.

В салоне автобуса уже осталось лишь трое ребят, среди которых был Берни Хоукс, приехавший недавно в пригород Нью-Йорка из одного северного штата. Друзей он тут пока не приобрёл, и вот сейчас, после занятий, Берни возвращался домой, сидя один на предпоследнем сидении, и смотрел в окно на однообразные жёлто-зелёные поля, которые тянулись по обе стороны дороги. Ему нужно было выходить из автобуса позже всех.

Когда автобус вынужденно остановился возле вывески, Берни вместе с водителем помогал Джону прийти в себя. Он сразу не понял, почему из-за него понаехало сюда столько полиции, машин скорой помощи и репортёров с камерами. Но вокруг говорили о каком-то мальчике, выпавшем из самолёта, и Берни подумал в этот момент: «Может быть, кто-то и выпал, но это явно не этот парень. Он бы просто разбился, наверное телевидение, как говорит мой отец раздувает очередную шумиху. А этот парень, как парень, вроде бы ничем не отличается от меня. Пойду-ка я лучше посижу в автобусе, почитаю географию, ведь завтра, вроде бы контрольную наш учитель грозился провести».

С этими мыслями подросток прошёл в глубь салона, уселся на своё место и открыл книгу на разделе «Тропики и субтропики» и углубился в чтение. Берни и не заметил, как тронулся автобус.

«Тропики и субтропики, – прочёл он в учебнике, – пояса земли с самым жарким климатом. В этих зонах много пустынь и мало рек…»

Сидя над учебником, он ненадолго задремал. Вывел его из полусонного состояния раздавшийся спереди смех. Это смеялись две подружки, имён которых Берни ещё не успел узнать. Они оглядывались на него и, о чём-то перешёптываясь между собой, громко смеялись.

Берни понял, что именно он стал объектом насмешек. Подросток вобрал в себя голову, весь как-то съёжился и опять стал смотреть в окно. Уши его горели. «Наверное, я во сне захрапел или пустил слюну, – думал он, – и это вызвало смех у глупых балаболок. Однако в салоне жарко, словно мы в тропики попали».

Берни приподнялся и попробовал открыть окно, чтобы впустить в салон хоть немного свежего воздуха. В этот момент девушки ещё раз украдкой оглянулись. Берни дёрнул за ручку форточки та не поддалась. Он ещё сильнее поднатужился, но форточка и не думала открываться. Подросток напряг все имеющиеся у него силы, дёрнул за ручку и оказался на сидении. Форточка осталась неподвижной, а девушки так и прыснули со смеха.

Сгорая от стыда за свою беспомощность, Берни опять уставился в окно, буркнув себе под нос для успокоения:

– Это стекло и не должно открываться, автобус ведь и для младших школьников, которых любой маломальский ветерок может просквозить.

Впереди показался небольшой оазис – из-за деревьев выглядывали несколько одно– и двухэтажных домов. Это была последняя остановка школьного автобуса, на которой должны были сойти хихикающие девушки и Берни. Недалеко от остановки находился и его дом.

Девушки, продолжая щебетать, уже продвинулись к заднему выходу. Со своего места встал и Берни, намереваясь выйти за ними. Но, как ни странно, автобус даже и не думал уменьшать скорость. На полном ходу он проскочил мимо остановки, на которой, поджидая своих детей, стояли их родные. Там была и мать Берни. Подросток увидел, как она взмахнула руками, сигнализируя водителю, что он должен остановиться и выпустить детей.

– Эй, дядя! Останови автобус! – встревожено закричали девушки. – Это же ведь наша остановка! Нам нужно выходить!

На их, ещё недавно смеющихся лицах, отразилось недоумение. Но водитель, не обращая внимания на крики подростков, продолжал давить на газ. Автобус нёсся по улице, круто набирая скорость, словно в повидавший виды «форд» поставили дополнительный двигатель.

– В чём дело? Остановите автобус! Вы слышите нас? – уже испуганно кричали девушки, пытаясь привлечь внимание водителя.

Но автобус все набирал обороты. Девушки аж попадали на сидения, которые находились около дверей. В одно мгновение за окном промелькнул последний пригород Нью-Йорка, и Берни увидел, что началась выжженная солнцем песчаная пустыня, лишь кое-где покрытая редкими кустиками пожелтевшей, высохшей травы и с встречающимися большими и маленькими кактусами.

«Что-то я не припомню этой пустыни, – мелькнуло в голове у Берни, – видно автобус так быстро летит, что проскочил все окрестности, какие я успел изучить». Подросток оглянулся. Позади автобуса тянулся жёлтый шлейф пыли.

– Куда мы едем? – продолжали отчаянно кричать девушки.

Они всё сильнее вжимались в сиденья, мёртвой хваткой вцепились в поручни. Мотор автобуса ревел, как будто на автомобильных гонках на призы «Большого шлема».

Берни решив, что с водителем случилось что-то неладное, попытался пройти в начало салона, но его снова и снова бросало на сиденье, и он в конце концов решил оставить эту затею. Однако водитель, как увидел Берни, был явно в своём уме и довольно уверенно вёл машину. Он уже несколько минут не поворачивался к ним и только давил на газ, искусно лавируя между ямами и кочками, встречающимися на пути автобуса.

Дорога уже несколько минут как кончилась, но автобус продолжал мчаться по пескам, оставляя за собой глубокую колею. Подростков, сидевших в салоне, мотало из стороны в сторону. Девушки уже перестали кричать на водителя, они только повизгивали от страха.

Берни решил не сдаваться. Он, цепляясь за поручни, всё же смог сделать несколько шагов по салону, но его откинуло на одно из сидений. И в этот момент водитель хрипло засмеялся и стал переключать скорость. Берни успел заметить, что на руку водителя надета странная чёрная перчатка, заканчивающаяся огромными железными когтями-лезвиями.

Вот водитель переключил скорость, и автобус погнал ещё быстрее. Сидящих в салоне подростков вжало в спинки кресел, они не могли даже поднять руку. Стрелка спидометра, уже давно зашкалившая, в этот момент не выдержала и отлетела. Двигатель начал дымиться от перегрева, казалось, что он сейчас взорвётся. Похоже, автобус готов был взлететь вместе с пассажирами.

Проехав несколько миль по пустыне, автобус выскочил на неизвестно откуда взявшуюся накатанную колею. Трясти стало меньше. Берни обратил внимание, что за рулём сидит не тот водитель, который был раньше, а совершенно другой. На этом была мятая шляпа и грязный красно-зелёный полосатый свитер. Да и не помнил подросток, чтобы водитель так хрипло посмеивался.

«Что вокруг происходит? – думал Берни. – Что это за человек в шляпе и откуда он взялся? Чего он хочет? И где же настоящий водитель? Куда летит по мёртвой пустыне автобус?»

Ещё Берни заметил, что пейзаж за окном стал постепенно приобретать мрачный вид. Живых растений уже совсем не было видно, только попадались остатки засохших кустов и то там, то здесь валялись какие-то огромные скелеты. Да и песок из жёлтого стал превращаться в грязно-серый.

Недавно радующее глаз солнце закатилось, дневной свет померк, и над песками сгустилась какая-то непонятная давящая мгла. В салоне можно было едва различить неясные контуры сидений.

И вдруг салон осветился яркой вспышкой молнии, которая ударила в нескольких футах от автобуса. Молния ослепила подростков и на миг выхватила из тьмы пространство на много миль вокруг. Раздался оглушительный раскат грома, заглушивший мощный рёв мотора.

Водитель автобуса в этот момент ещё громче захохотал. Гром и молнии стали раздаваться с этого момента чуть ли не каждую секунду.

От всего этого Берни и девушек схватил ужас. Девушки уже перестали визжать и только временами негромко всхлипывали. А Берни смотрел на всё это, затаив дыхание. Когда же кончится этот кошмар? А может быть, сейчас водитель встанет и скажет: «Ну что, струхнули, ребята? Как я вас напугал!»

«Нет, – продолжал размышлять Берни, – похоже, что всё это плохо кончится, если, конечно, не израсходуется запас горючего. Мы либо разобьёмся, либо застрянем в песках, либо наш автобус сожжёт очередной молнией. Предпочтителен, конечно, второй вариант. Но как они в таком случае найдут дорогу назад, домой? А что, если этот человек в шляпе и свитере хочет их отвезти подальше в пустыню, а там сделать с ними что-нибудь ужасное?… Но нет, он один с ними не справится, – успокаивал себя подросток, хотя у него тут же возникали новые вопросы. – А что, если их там встретит банда бандитов, и те только и ждут, чтобы что-нибудь жуткое сделать с ними?…»

Бесконечное множество вопросов, на которые никто не мог в эту минуту дать ответ, возникало в голове у Берни Хоукса.

Очередная вспышка молнии осветила автобус, который в этот момент подскочил на кочке и полетел над землёй, словно с трамплина. Берни успел заметить, что учебники вместе с сумками летают по всему салону. Охвативший подростков ужас перерос в настоящую панику. Берни не сомневался, что сейчас автобус приземлится и всем им наступит конец.

Пролетев, наверное, несколько десятков ярдов, автобус врезался передней частью в песчаный холм и застрял. В салоне даже ни одно стекло не разбилось, только Берни и девушки, двигаясь по инерции, скатились на пол.

Автобус, подняв густое облако песка, продолжал реветь двигателем. Натужный звук временами переходил в настоящий визг, как будто под капотом работала циркулярка. Машина вгрызалась колёсами в серый, намокший под ливнем песок, и медленно погружалась в него.

Наконец, взревев ещё два раза, мотор заглох. В салоне наступила зловещая тишина, только было слышно, как булькает вскипевшая в радиаторе вода.

Берни вскочил с пола и бросился к окну, пытаясь открыть его. Он решил, что нужно немедленно освободиться из плена. Однако задвижки были по-прежнему блокированы. Берни принялся отчаянно стучать по стеклу, пытаясь выбить его, но и это не принесло никаких результатов.

Девушки, придя в себя, присели на сиденья. Водитель молчал и вообще не подавал признаков жизни. Его рука в металлической перчатке, заметил Берни, всё ещё лежала на рычаге переключения передач. «Наверное, он отдал концы, ударившись о стекло», – подумал подросток.

Пока подросток безуспешно пытался выбить стекло, пустыня вокруг автобуса стала приходить в движение. Песок под колёсами зашевелился и стал медленно сползать вниз. Берни почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. Нужно было во что бы то ни стало бежать из злополучного автобуса, иначе его засосёт вместе со всеми в зыбкий песок.

В том, что именно это ожидает их, сомневаться не приходилось. Прямо на глазах, в свете продолжавших мелькать молний, за окнами образовывались широкие ямы, которые быстро разрастались и углублялись. Девушки вновь закричали от страха. Берни вскочил и бросился к другому окну. Но и здесь его ожидало то же самое: задвижки были блокированы, окно не открывалось. Берни, машинально подвигав ручкой, опустил руки и с ужасом стал смотреть, как песок медленно засасывает автобус.

Вся пустыня, насколько было видно в свете молний, пришла в движение. Все вокруг проваливалось в тартарары, и на глазах у подростков пустыня как бы обнажалась: песок исчезал, и из-под него проступали острые скалы.

До сих пор пассивно взирающие на все девушки с криками бросились открывать окна в том месте, где они сидели. Одна из них попробовала открыть задние двери. Их, как и Берни, ждала неудача.

Оставался один выход: попытаться открыть двери с панели управления автобусом. Водитель продолжал безмолвно сидеть на своём месте, не подавая признаков жизни.

Зыбкая почва вокруг автобуса уже не просто осыпалась, а с шумом обваливалась в углубляющиеся пустоты. Берни опять вскочил с сиденья и побежал по проходу к кабине водителя, но в этот момент автобус сильно качнуло. Песок под передними колёсами шумно рухнул и автобус накренился над пропастью. Берни едва не упал, но вовремя смог зацепиться одной рукой за поручень. Дальше продвигаться было опасно – автобус мог свалиться в бездну, которая только что открылась.

Посреди всей этой свистопляски стали подниматься острые каменные пики. Две такие пики упёрлись посередине и сзади автобуса, и он оказался висящим над пропастью. Теперь находящиеся в салоне подростки не могли сделать и движения, ибо даже шаг в сторону вызывал крен у автобуса, и тот рисковал свалиться в пропасть.

Сверху продолжали мелькать молнии, а снизу, будто из гигантского кратера вулкана, стали вырываться языки ярко-красного пламени. Все вокруг ходило ходуном, как при мощном землетрясении, и над этой огненной бездной висел школьный автобус.

Берни в отчаянии стучал ладонью по стеклу. Девушки сидели где-то сзади и всхлипывали. Слезы, будто сами собой покатились и из глаз Берни. «Только какое-то чудо может нас спасти, – думал он. – А без чуда сейчас из автобуса не выбраться и нас, верно, ждёт неминуемая гибель».

И вдруг до этого неподвижно сидевший водитель ожил, поднялся со своего места и стал у передней двери. Берни обратил внимание, что у него всё лицо было в ужасных ожогах. Его мутные желтоватые глаза, в которых отражались вспышки молний, горели неумолимым желанием крови. Внутри У Берни всё похолодело.

Человек в чёрной шляпе и красно-зелёном полосатом свитере стоял в начале прохода. Он опять смеялся. Но его хриплый смех не мог заглушить грохота обваливающейся земли и раскатов грома. Девушки в ужасе подскочили, но в этот момент автобус с угрожающим скрежетом стал резко клониться вниз. Кусок каменного столба под задними колёсами со страшным грохотом обрушился в пропасть. Каким-то чудом автобус удержался на скале. Его задняя половина зависла над пропастью. Девушки были вынуждены перебраться ближе к середине, где находился Берни.

Стоявший в проходе человек в мятой шляпе перестал хохотать. Он злобно зарычал, поднял правую руку, на которую была надета чёрная перчатка с длинными металлическими лезвиями, и провёл ею по потолку автобуса. Раздался очень неприятный скрежет.

Подростки уже давно поняли, что это не водитель школьного автобуса.

– Кто вы? – закричали девушки.

Они стояли рядом с Берни, цепляясь за поручни, чтобы не упасть.

– Что вы здесь делаете? – с угрозой проговорил Берни.

Но в ответ человек только рычал и, медленно переставляя ноги в тяжёлых ботинках, приближался к сгрудившимся в середине салона подросткам, Когти-лезвия его перчатки сверкали в отблесках ярко-красного пламени и в голубых вспышках молний. Он угрожающе клацал длинными лезвиями по поручням. Сыпались искры, приводя в ужас и без того уже до смерти перепуганных девушек. Да и Берни тоже трясся от страха.

Искажённое злобной гримасой лицо человека, покрытое чёрными струпьями, казалось ещё более отвратительным, чем в первый момент. Подростки бросились в заднюю часть салона, не обращая внимания на все увеличивающийся крен автобуса, готового сорваться в пропасть. Но машина продолжала все ещё удерживаться на весу.

Человек в шляпе приблизился к согнувшемуся Берни, который ближе всех находился к незнакомцу. Подросток в страхе закрыл голову руками, он и не думал защищаться. Человек занёс чёрную руку с железными пальцами над его головой и заревел ещё громче. В этот момент автобус с шумом сорвался со скалы и полетел вниз. Убийца успел только слегка задеть лезвиями плечо подростка.

Берни пробудился, больно ударившись лбом о спинку сиденья, стоящего впереди. В это время школьный автобус резко затормозил на остановке. Учебник географии выпал из рук Берни. Подросток недоуменно огляделся по сторонам: это была его остановка.

– Слава Богу, это только сон, – произнёс он, глубоко вздохнув.

Его одежда была влажной от пота, лоб покрылся испариной, сердце учащённо билось. Немного успокоившись, Берни поднял учебник, открытый на странице с изображением безмолвной серой пустыни, и поспешил выйти из автобуса. Он ощутил, что у него немного побаливает плечо.

Как всегда, его вышла встречать мама. Увидев сына, она ужаснулась. Сквозь прорезанную рубашку на плече Берни проступала кровь, и на коже был виден след от четырёх лезвий.

– Что это? – удивилась его мать, показав рукой на плечо.

Берни повернул голову и, увидев царапины, потерял сознание…

Как только за Джоном захлопнулись двери, он ощутил, что страшно устал. У него в голове гудело, как в улье. Ноги сами собой подкашивались. Нужно было хоть немного отдохнуть, чтобы переварить все происшедшее с ним за последние сутки. Джон подошёл к нарам и улёгся, не думая о том, что будет, когда он уснёт.

Джон закрыл глаза. Прошла минута, другая, казалось, сон не приходил. Внезапно он понял, ЧТО к нему возвращается память. Джон содрогнулся. Он весь похолодел, хотя в камере было довольно жарко.

Джон открыл глаза. «Я же не владею собой, – думал он. – Почему я не ответил сержанту, откуда я? А что я делаю в Нью-Йорке?» И тут неожиданная догадка поразила его: «Я же исполняю волю Чёрной Руки. Это по его воле я очутился тут».

Вдруг в полной тишине Джон услышал какое-то движение. Точнее, даже не движение, а как бы почувствовал кожей. Джон присел на нарах и прислушался.

Пронзительно и тонко заскрипело стекло крохотного окна, находящегося под самым потолком, и опять затихло. Подросток встал, подошёл к стене и посмотрел вверх. «Где-то уже я этот скрежет слышал, и совсем недавно», – мелькнуло в голове у Джона.

Неожиданно этот странный звук повторился снова, только теперь он раздался за спиной у Джона, там, где была дверь. Подросток обернулся и почувствовал, как по спине поползли мурашки. Перед ним стоял человек в грязном красно-зелёном полосатом свитере и чёрной шляпе. На руке у него, как всегда, была чёрная перчатка с лезвиями. Джон не мог понять, как этот человек проник сюда – ведь камера была заперта. Человек пристально смотрел на Джона. Это был Чёрная Рука – человек из сна.

– Я теперь с тобой навсегда! – хрипло произнёс Чёрная Рука.

Он медленно пошёл навстречу Джону, выставив перед собой свою руку с четырьмя когтями-лезвиями. Пятиться Джону было некуда, сзади находилась стена. Кричать было бесполезно.

Чёрная Рука подошёл вплотную к Джону, занёс над ним руку и, довольный, оскалил зубы. «Сейчас он убьёт меня этой ужасной рукой!» – успел подумать Джон. Он едва сдержался, чтобы не закричать от отчаяния.

Словно читая его мысли, Чёрная Рука прохрипел:

– Тебе никто не поможет, ты от меня нигде не скроешься!

Джон прижался спиной к стене и готов был тихо соскользнуть по ней, ожидая последнего смертельного удара, но Чёрная Рука не ударил, а только положил руку на его плечо.

– Ты должен меня бояться, я – твой страх! Я сделаю с тобой всё, что захочу, если мы не будем вместе!

Но тут за дверью раздался какой-то шум. Джон раскрыл было рот, чтобы позвать на помощь, но Чёрная Рука отпустил его плечо и поднёс правую руку с ногтями-ножами к лицу подростка.

– Тсс… – тихо произнёс он и прижал холодное лезвие к губам Джона.

Чёрная Рука своим немигающим взором смотрел Джону в глаза, и водил ножами по его лбу и щекам, пока не стих шум за дверью.

– Ты нужен мне, – снова хрипло произнёс Чёрная Рука. – Мы вдвоём должны многое сделать в этом городе. И главное…

Чёрная Рука отвёл свою ужасную перчатку от лица Джона и отошёл на шаг.

– …Мы должны найти черепашек-мутантов, – продолжил он.

Тут Чёрная Рука другой рукой, на которой кожа была вся в струпьях, сильно сжал лицо Джона. Подросток продолжал стоять, прижавшись спиной к шершавой стене, не в силах даже шевельнуться. Спасения ждать было не от кого. В этой камере, казалось, никто не услышит его криков. А вырваться живым из рук этого ужасного монстра Джон в одиночку не рассчитывал.

– У тебя есть тело, – вновь прохрипел Чёрная Рука, – а у меня есть мозг!

Он отпустил Джона и снял шляпу, обнажив покрытую струпьями и бледно-розовой обожжённой кожей голову. Чёрная Рука наклонился и, схватившись рукой за затылок, начал снимать со своей головы кожу, одновременно откинув ногой в сторону ненужную шляпу.

Джон пытался закрыть глаза, но какая-то сила не давала ему это сделать, словно веки кто-то держал. Кожа Чёрной Руки медленно сползла с головы, словно это была не кожа, а какой-то чулок. У Чёрной Руки обнажился голый череп. Затем он снял верхнюю часть черепной коробки.

Взору Джона открылись прорезанные извилинами полушария сероватой студенистой массы, покрытые ярко-красными нитями кровеносных сосудов.

Мозг, словно живое существо, шевелился и трепетал. Мозг работал. При виде этой пульсирующей блестящей массы, Джон почувствовал позывы к рвоте.

Неожиданно Чёрная Рука начал смеяться. Глаза его горели, мозг шевелился. В когтистой руке у него была верхняя часть черепной коробки, а в другой – содранная с головы кожа.

Крик отчаяния вырвался из груди Джона.

Каролин Маклей в Нью-Йорк приехала со своей матерью, которая была отсюда родом. Здесь жили бабушка и дедушка Каролин. Они когда-то были актёрами в одном из театров. Бабушка в тридцатые годы снималась в кино. Но лавров кинозвезды она не снискала.

Теперь они доживали свой век на окраине города, довольно часто посещали театры и кино, так и не прикипев сердцем к домашнему видео.

Каролин же мечтала стать киноактрисой или манекенщицей. У неё была приятная внешность: красивые глаза, длинные русые волосы и не по годам высокий рост. В свои пятнадцать она уже была ростом около пяти с половиной футов. «C таким ростом я смогу и в конкурсе красоты участвовать думала она, – там же допускаются только с такой фигурой, как у меня и любят длинноногих. Вот только нужно немного пожить в большом городе и набраться опыта».

Сама Каролин жила с родителями в крохотном городке в шестидесяти милях от Спрингвуда. С этого года она училась в колледже, но её все больше влекло искусство кино. В студию киноактёра при Голливуде ей было ещё рано поступать, и, зная о том, что у её бабушки были кое-какие связи в театральных кругах Нью-Йорка, она уговорила свою мать приехать к бабушке, чтобы та как-то помогла ей устроиться в театральный колледж.

«Нью-Йорк, конечно не Голливуд, – размышляла Каролин, – но кое-каких актёрских штучек можно набраться и в этом городе».

Её согласился просмотреть сам ректор колледжа. Он пообещал бабушке принять Каролин и разрешить ей учиться – хотя бы до сдачи первых экзаменов, ведь учебный год уже несколько недель как начался.

В первый же вечер она уселась в мягкое кресло у телевизора и включила один из каналов. Крутили фильм тридцатых годов «Это случилось однажды ночью». Это была комедия, в которой главную роль играл известный актёр Гейбл Кларк.

Про фильмы тридцатых ей все уши прожужжала бабушка, совершенно убеждённая в том, что вот тогда было настоящее кино, а сейчас – сплошь техника и компьютерные эффекты, за которыми не видно актёрского мастерства. И чтобы стать настоящей актрисой, нужно учиться на старых фильмах или ходить в театр.

От скуки, которую навевал этот фильм, хотя он когда-то, как сказал перед началом диктор, получил приз «Оскара», можно было удавиться. Всё было слишком правильно и просто: красивый герой-журналист, в него влюбляется дочь миллионера, дальше – гангстеры, пальба. Дело шло к счастливому концу, и Каролин почувствовала, что у неё постепенно закрываются глаза. Но она старалась отогнать сон, ей нужно было досмотреть этот фильм до конца, чтобы перед бабушкой похвастаться, мол она знает хоть несколько старых лент.

Очнулась Каролин, когда в фильме как раз наступала развязка, но девушка уже потеряла нить повествования и безучастно смотрела на экран.

Она взяла пульт, прошлась по остальным каналам. «MTV». «Новости» и «Спортивный канал» её не интересовали. Дальше тоже не нашла ничего интересного. На одном была религиозная передача, на другом – какое-то идиотское шоу с клоунами и шариками. Ещё по одному показывали очередной мексиканский сериал.

Каролин вернулась к тому же фильму тридцатых годов. Главные герои уже признавались друг другу в своих чувствах:

– И ты не оставишь работы после нашей свадьбы? – спрашивала журналиста девушка.

– Я ещё не думал над этим вопросом, но, наверное, что работу свою даже будучи миллионером не оставлю, – отвечал ей главный герой.

– Но я надеюсь, что ты не будешь больше писать про богатых, что они такие бездельники и живут только на проценты?

– Я уверен, что они такие же труженики, как и чистильщики сапог, и пекари, и полицейские.

– Но причём тут полицейские, – надула губки героиня.

– Да так, к месту пришлись, ведь нужно же кому-то с честными гангстерами бороться…

Каролин от этих слов опять потянуло на сон, хотя она и старалась досмотреть этот фильм до конца. Сказывалась усталость после дороги, после дневной прогулки по набережной вместе с бабушкой, а также посещения статуи «Свободы».

Сквозь полудрёму Каролин услышала, как девушка из фильма произнесла:

– Я думаю, что у нас все дни совместной жизни будут такими счастливыми, как и сегодня. А ты как думаешь, дорогой?

– Конечно… – ответил ей очаровательный Гейбл Кларк.

Но докончил он фразу на повышенной ноте и каким-то не своим хриплым голосом:

– …Хотя меня совсем не интересует, что ты думаешь по этому поводу!

Резко брошенная фраза главного героя заставила Каролин вздрогнуть. Сон как рукой сняло. Она с удивлением посмотрела на экран.

Чёрно-белый фильм в телевизоре вдруг окрасился. Вместо красавца Гейбла Кларка, главную героиню держал в объятиях какой-то безобразный человек с обгоревшим лицом и крючковатым носом в чёрной мятой шляпе и грязном красно-зелёном свитере.

Человек в шляпе поднял свою руку, замахиваясь на актрису. На этой руке неожиданно появилась перчатка, напоминающая лапу хищной птицы, с огромными острыми когтями-лезвиями. Та безуспешно пыталась вырваться из его цепких объятий и истошно кричала…

– Что за чушь, – произнесла Каролин.

И тут изображение на экране исчезло, вместо него появилось мельтешение и бегущие полосы. А из динамиков продолжали раздаваться женские крики и громкое рычание невесть откуда взявшегося человека в шляпе.

Каролин помотала головой, думая, что все это ей приснилось. Изображение на экране все не появлялось. А крики усилились. Каролин ущипнула себя за щеку. Почувствовав боль, она подумала: «Это, наверное, на студии какие-то накладки».

Девушка схватила пульт и стала нажимать кнопки переключения каналов. Но из этого ничего не вышло. В пульте не работала ни одна кнопка. На панели высвечивался один и тот же канал. Из динамика продолжались душераздирающие крики, на экране не исчезали полосы, а сам телевизор начал потрескивать.

Каролин отбросила в сторону ставший ненужным пульт, быстро поднялась, подошла к телевизору попыталась выключить его. И этого ей тоже не удалось сделать. Из динамика вырвался последний женский крик и телевизор замолк.

– Ну вот, – произнесла вслух Каролин, – не хватало мне испортить бабушке телевизор.

Она ещё раз посмотрела на погасший экран и стукнула по боковой стенке телевизора. Это не помогло. Каролин ударила телевизор с другой стороны. Тот и не думал исправляться. Девушка размахнулась, чтобы ударить ещё раз сверху, но в этот момент боковые стенки, по которым она только что ударяла, лопнули, а из образовавшихся дыр на ковровое покрытие посыпались искры.

Каролин удивилась, терять ей было уже нечего, телевизор уже явно сломался. Она со злостью треснула его сверху и в это же время из боковых стенок высунулись две руки, одна из которых была в чёрной перчатке, со стальными лезвиями на пальцах. Точно такую же девушка видела у человека, появившегося на телеэкране в последнюю минуту.

Каролин попыталась отскочить от телевизора, но ужасные руки вытянулись до невероятной длины и цепко ухватили её за талию. Из динамика раздался хриплый хохот. От боли Каролин вскрикнула. Она не ожидала попасть в такой переплёт в квартире бабушки.

Вдруг и верхняя крышка телевизора тоже лопнула и оттуда показался голый череп, обтянутый красноватой зарубцевавшейся после страшных ожогов кожей.

– Ой, извините, что без шляпы, – произнесла высунувшаяся голова.

В это мгновение на ней появилась невесть откуда взявшаяся помятая чёрная шляпа с широкими полями. Каролин сразу узнала страшного человека из телевизора, только сейчас он был наяву.

– Станцуем танго? – продолжила хриплым голосом голова.

– Ты делаешь мне больно, – сказала девушка сквозь слёзы.

– Я это как раз и люблю делать, – засмеялась голова в шляпе, – особенно, когда со мной танцует такая красивая девушка.

Из динамика разваливающегося телевизора сразу же раздалась музыка тридцатых годов, в которой без труда угадывалось танго.

– И всё-таки, станцуем? – настаивала, ухмыляясь, голова.

Каролин тщетно пыталась освободиться. Руки, высунутые из телевизора, были очень цепкие.

– Мне не до танцев, – разозлилась Каролин. – А ты не мог бы меня отпустить?

– Нет, конечно, Каролин.

Девушка удивилась, откуда это страшилище знает её имя. Угадывая её мысли, голова ответила:

– Я про тебя все знаю. И не пытайся вырваться, пока не подаришь мне танец.

– Я с такими уродами не танцую! – бросила Каролин.

Голова, торчащая из телевизора расплылась в счастливой улыбке.

– Люблю, когда меня обзывают, – произнесла она.

И тут телевизор начал подниматься. Его экран теперь был вровень с лицом Каролин. Голова, вдруг посерьёзнев, с дышащей злобой в голосе проревела:

– Что, Каролин, ты хотела стать киноактрисой, телезвездой? Так получи свою первую роль!

С этими словами руки, сжимавшие Каролин, отшвырнули её в сторону. Чёрная Рука выбрался из своего временного пристанища, подбежал к лежащей на полу девушке, намереваясь надеть ей телевизор на голову. Но в этот момент дверь в комнату открылась. На пороге стояли проснувшиеся от шума бабушка и дедушка Каролин.

Чёрная Рука решил, что для первого раза он достаточно напугал девушку, и сделался невидимым. Да и к тому же он не хотел привлекать пристального внимания к своей особе. Главными его жертвами были только подростки, которые его боялись.

Телевизор упал рядом с девушкой. Раздался грохот взорвавшегося кинескопа.

– До следующего раза, – прохрипел Чёрная Рука над ухом Каролин.

Бабушка и дедушка не слышали ни этих, ни предыдущих его слов. Они бросились к лежащей на полу внучке и стали приподнимать её. Глаза Каролин в этот момент были безумными от страха.

Отчаянно закричав, Джон Флинн подскочил на нарах. Когда он открыл глаза, они не выражали ничего, кроме животного страха. Его сердце готово было вырваться из груди.

Неожиданно дверь камеры распахнулась и показался знакомый Джону полицейский Джек-Ворчун. Он со злостью посмотрел на подростка и произнёс:

– Что, щенок, вздумал посреди ночи орать на весь участок?

Джон хлопал ресницами, приходя в себя, и никак не реагировал.

– Или тебе, маменькин сынок, врача позвать? – продолжал сержант. – Я сейчас тебя допрошу, ты ещё не так запоёшь!

Наконец Джон немного очухался и замотал головой, пытаясь сбросить с себя остатки сна. Оказывается, если полицейский не врёт, он находится в камере уже довольно долгое время – опять наступила ночь.

– Что, ты по-прежнему не будешь отвечать? – ухмыльнулся Ворчун.

– Нет, – произнёс Джон, – я все скажу. Понимаете, я был не в себе и не мог нормально говорить. Я в тот момент был не я. Во мне, по-моему, сидит обгоревший человек, у которого на одной руке перчатка с четырьмя когтями-лезвиями.

– Ты опять начинаешь чепуху молоть, – в сердцах бросил полицейский. – Сначала черепашки, потом рука в перчатке… Ты, зелёный сопляк, сколько мне будешь голову морочить?

– Я говорю правду, – обиделся Джон. – Этот человек с перчаткой мной управляет. Его зовут Чёрная Рука.

Полицейский вздохнул.

– Сейчас мы пройдём в кабинет, – произнёс он, – уж коли ты разговорился, то ответишь мне на несколько вопросов.

Джон встал с нар и направился к выходу. Следом вышел полицейский. Они прошли коридор и повернули к знакомому кабинету.

Внезапно Джон почувствовал, как что-то происходит с его памятью. Она отказывалась ему подчиняться! Все вокруг поплыло. Как он дошёл до кабинета, Джон уже не помнил. Пришёл в себя, когда прямо над ним стоял полицейский и бешено орал:

– Ты, щенок, будешь отвечать?

Джон стоял, потупив глаза, и не понимал, что от него требует полицейский. Наконец он догадался, что его памятью управляет Чёрная Рука, и отключает он её в самый неподходящий для Джона Флинна момент. Сейчас к нему вернулась память, и подросток закричал:

– Во мне только что сидел Чёрная Рука. Я не мог отвечать на ваши вопросы.

– А сейчас ты можешь? – издевающимся тоном спросил Ворчун.

– Да, – Джон поспешил выдать информацию. – Меня зовут Джон Флинн. Я живу в Спрингвуде, и меня заставил прилететь сюда Чёрная Рука. Он же выкинул меня из самолёта вместе с креслом!

Сержант быстро записал показания. Но тут Джон опять запнулся: он открыл рот, но кто-то невидимый не давал ему произнести ни слова. Джон так и продолжал сидеть: в молчании и беспомощно хлопая глазами.

Сержанта прорвало.

– Так ты будешь отвечать или нет? – заорал он. – Ничего, я сейчас испробую на тебе новую дубинку для утихомиривания!

Ворчун достал чёрную резиновую палку, щёлкнул переключателем на рукоятке. Раздалось лёгкое шипение, показывающее на то что электродубинка готова.

– Ты думаешь, твои крики услышат? – произнёс полицейский и сам же ответил: – Нет! Во-первых, сейчас ночь, а во-вторых, тут всем до фонаря, что делается в соседнем кабинете. Да к тому же и стены и двери почти полностью звуконепроницаемы!

Сержант подошёл к Джону и ткнул его дубинкой. Острая боль пронзила тело подростка. Его зрачки расширились, но он не закричал. Его рот по-прежнему сковывала какая-то сила. Крик застрял в горле.

Полицейский удовлетворённо оскалился и очень ласково произнёс:

– А ты терпеливый! Люблю терпеливых…

Ворчун отошёл от Джона и включил компьютер. Когда экран зажёгся, полицейский стал искать какой-то файл.

– Так посмотрим, что там есть в этом Спрингвуде, – произнёс он.

Он набрал код – «HA-654865 – Медуза».

Через несколько секунд на экране появился каталог данных Спрингвудской полиции. Внезапно внимание Ворчуна привлекла одна надпись: «Чёрная рука». Ворчун сразу же раскрыл файл с этим именем. В левом углу монитора появилась фотография фоторобота, а в правом он прочёл данные, среди которых обратил внимание на следующее: «Чёрная Рука – неизвестный маньяк, убийца детей; разыскивается полицией Спрингвуда. Имеются его многочисленные описания, по которым составлен фоторобот. Найдены отпечатки всех пальцев левой руки. С некоторого времени исчез из города. Предположительно – был сожжён родителями детей, которых он замучил. После его исчезновения в городе было несколько случаев самоубийств детей, которые прежде жаловались, что по ночам к ним во сне являлся Чёрная Рука. Ведётся психоаналитическое расследование этих дел».

Ворчун ещё раз посмотрел на фоторобот Чёрной Руки. Это был лысеющий человек с крючкообразным носом. В его лице было что-то отталкивающее. «Видно, его мало в детстве драли, раз из него получился такой урод».

Сержант просмотрел все данные на Чёрную Руку и, как бы, между прочим, сравнил отпечатки пальцев Джона Флинна и Чёрной Руки. К великому изумлению Ворчуна компьютер выдал, что эти отпечатки во многом схожи, за исключением разве что одной-двух деталей.

От удивления полицейский открыл рот. Ведь в компьютерных данных однозначно сказано, что Чёрная Рука вроде бы мёртв, да и по возрасту, он чуть ли не в отцы годится этому сосунку Джону Флинну.

Наконец Ворчун оправился от удивления, и повернулся к подростку:

– А ну иди сюда!

Джон тяжело поднялся со стула и нехотя подошёл к полицейскому. Сержант взял кисть его правой руки и стал повторно снимать отпечатки. Тоже самое он проделал и с левой рукой.

– Нужно перепроверить дактилоскопические данные, – стал объяснять полицейский. – Это для твоей же пользы, сосунок.

Джон продолжал молчать.

– А сейчас – быстро вымыть руки и сделать десять отжиманий. У тебя они хорошо получаются, – засмеялся полицейский.

Подросток начал приходить в себя. Он побрёл к умывальнику.

Оставшийся возле компьютера Ворчун стал перепроверять данные по отпечаткам пальцев Джона. Внезапно на экране монитора появилась фотография фоторобота Чёрной Руки, которую он видел в каталоге Спрингвудской полиции.

– Тьфу ты, черт, – выругался полицейский и нажал клавишу отмены команды.

Фотография Чёрной Руки, однако, так и не исчезла с экрана.

– Опять зависло, – в сердцах кинул Ворчун и нажал кнопку перезагрузки компьютера.

К его удивлению, компьютер и не думал перезагружаться. А Чёрная Рука с фотографии, как почудилась полицейскому, вдруг подмигнул ему и начал ухмыляться. Ворчун выключил компьютер, но экран не погас, а лицо Чёрной Руки начало покрываться струпьями, как будто его обожгло пламя.

Сержант со злостью выдернул шнур из розетки. И тут услышал, что из динамика компьютера прозвучал хриплый смех. На экране монитора смеялся Чёрная Рука, его глаза налились кровью, струпьев становилась всё больше. На голове монстра появилась шляпа, ещё на нём был грязный свитер с красными и зелёными полосами.

– Привет Джек! – произнёс Чёрная Рука с монитора компьютера.

Такие шутки уже начинали Ворчуна бесить. Он никак не мог понять, что Чёрная Рука реально существует. Полицейский ещё раз взглянул на вилку компьютера, выдернутую из розетки. Он ничего не понимал. По идее, компьютер не должен был работать, но улыбающийся с экрана Чёрная Рука доказывал как раз обратное.

– Ты, сволочь, как туда залез? – рявкнул Ворчун.

– А вот как, – прохрипел Чёрная Рука.

Неожиданно из монитора к полицейскому протянулись руки, на одну из которых, как успел заметить Ворчун, была надета чёрная перчатка, напоминающая лапу хищной птицы, с огромными острыми когтями-лезвиями. Чёрная Рука рванул на себя довольно грузного полицейского и тот очутился в компьютере рядом с ужасным маньяком.

В этот момент экран погас.

Когда Джон вышел из-за стойки умывальника, то обнаружил, что полицейского в кабинете нет. Тот как будто сквозь землю провалился. Немного удивившись, Джон подошёл к столу за которым сидел Ворчун, где стоял компьютер, и расположился в удобном кресле. «Наверное, полицейский незаметно вышел, – подумал он, – надо его подождать».

У подростка сами собой стали слипаться веки, он на мгновение закрыл глаза, и вдруг в этот момент включился компьютер. Сон у Джона как рукой сняло. На экране зажглась надпись игры: «Аттракцион ужасов или побег от полицейского». Через несколько мгновений на дисплее высветилась фигура мальчика, в которой Джон без труда узнал себя, а полицейским в компьютерной игре оказался его знакомый сержант, несколько минут назад исчезнувший.

Джон неожиданно почувствовал, что он сам вроде бы находится в компьютере среди хитрых лабиринтов и ловушек и к нему стремительно приближается полицейский. Ноги сами собой понесли Джона в противоположную сторону.

Неожиданно перед ним возник великан, который норовил ударить всякого, кто пробегал мимо него по дороге. Джон стал в нерешительности, потом оглянулся. Полицейского не было видно, он, наверное, немного поотстал. А впереди стоял исполин.

Вдруг на руках Джона появились боксёрские перчатки. Он, сам того не ожидая, вступил в поединок с великаном и, к своему удивлению, выиграл бой. Через несколько секунд великан остался лежать поверженным на дороге. Но на пятки Джона уже наступал полицейский. Подросток опять бросился бежать. Грузному полицейскому приходилось туго.

Новым препятствием для Джона стало болото. Он не успел сообразить, как его ноги сами собой запрыгали по кочкам. Неожиданно одна из кочек обернулась каким-то мерзким чудищем, которое норовило затащить его под воду. Джон даже ощутил липкую тину и чуть было не захлебнулся, но каким-то чудом смог вылезти из липкой жижи.

Полицейскому, бежавшему за ним, нельзя было позавидовать. После прохождения болота его мундир напоминал какие-то жалкие лохмотья. Но следующее испытание оказалось для Джона ещё более сложным.

Перед ним стоял трёхглавый дракон. А в руках у Джона появился щит и меч. Дракон стал изрыгать из своих пастей потоки огня. Джон еле успевал закрываться от них щитом. Наконец он изловчился и отрубил дракону одну голову, а затем и другую.

Воодушевлённый подросток хотел было и с последней третьей головой разделаться, но увидел, что срубленные головы опять отрастают. Джон напряг память и вспомнил, что победить дракона можно только тогда, когда отрубишь ему хвост.

Джон чувствовал, что валится от усталости, но какая-то неведомая сила опять поднимала его и заставляла сражаться со сказочным зверем. Неожиданно дракон пошёл в атаку, желая совсем изжарить бедного подростка. Джон отпрыгнул и, изловчившись, смог-таки нанести сильный удар мечом по его хвосту. Посыпались искры, и хвост отвалился.

Дракон тут же рухнул к ногам Джона, но перед ним опять возникла фигура полицейского. Бежать больше было некуда. Джон посмотрел на свою руку и с ужасом заметил, что на ней появилась чёрная перчатка с когтями-лезвиями, точно такая же, какая была у Чёрной Руки. Джон похолодел. Стоящий перед ним полицейский достал пистолет и начал стрелять в него, но пули проникали сквозь тело Джона, не нанося совершенно никакого вреда.

Ноги Джона сами собой пошли на полицейского, а рука с чёрной перчаткой помимо воли Джона рванулась и впилась в тело сержанта…

В этот момент Джон увидел перед собой огромный экран, с другой стороны которого сидел Чёрная Рука и хрипло хохотал. В руках его был джойстик. И, когда он поворачивал рукоятку джойстика влево или вправо, левая или правая руки Джона начинали двигаться. Джон понял, что Чёрная Рука в этот момент управляет им как марионеткой!

Как только полицейский Джек-Ворчун попал в компьютер, он увидел, что рядом стоит Чёрная Рука. Монстр злобно смеялся Ворчуну в лицо.

– Что, Джек? – прохрипел Чёрная Рука, немного успокоившись. – Твоя жизнь в твоих руках! Догонишь меня – вернёшься в свой кабинет, а не догонишь – останешься навечно в компьютере.

С этими словами Чёрная Рука бросился наутёк и сразу же исчез в каком-то лабиринте. Такая перспектива совсем не улыбалась сержанту и он стремглав помчался за Чёрной Рукой, хотя ему и мешало брюшко.

На дороге его сильно поколотил какой-то великан. Против него пришлось применить оружие. Дальше он чуть не утонул в болоте, после прохождения которого на него было жалко смотреть. Наконец он настиг Чёрную Руку.

– Я выполнил твоё условие и догнал тебя, – закричал сержант.

Его сердце бешено колотилось. Давно он не совершал таких пробежек. Но тут сержант обратил внимание, что у Чёрной Руки появилась его страшная перчатка, с четырьмя острыми лезвиями.

Чёрная Рука пошёл на сержанта с вытянутой вперёд рукой. Ещё несколько секунд и он, казалось, вспорет ему живот. Ворчун выхватил пистолет из кобуры. Чёрная Рука на мгновение остановился.

– Ну давай, стреляй в меня, – произнёс Чёрная Рука, – Убей меня, Джек.

Полицейский произвёл несколько выстрелов в Чёрную Руку. Но пули проходили сквозь него, как вода через решето, не причиняя совершенно никакого вреда. Тот как шёл, так и продолжал идти. Только в местах, куда попали пули, появлялись небольшие дырки, из которых лилась прозрачная жёлто-зелёная жидкость.

Чёрная Рука подошёл к Ворчуну и занёс свою ужасную руку с остро отточенными лезвиями. Ворчун истошно закричал:

– Ты же обещал меня отправить…

Но его крик завис в воздухе. Четыре лезвия, как в масло, вошли в тело полицейского.

– Я не привык выполнять обещания, – прохрипел Чёрная Рука и отпустил тело Ворчуна.

Джон почувствовал, что кто-то трясёт его за плечо. Он оглянулся. Сзади стоял какой-то незнакомый человек в штатском и полицейский, помощник сержанта. Это были шериф полицейского округа Гордон Смайл и Эдди Харрис. Джон не слышал, как эти двое вошли в кабинет. Они немного удивились, потому что в это время подросток должен был находиться в камере, и сейчас они должны были решить, что с ним делать дальше.

– Ты не видел сержанта Джека Крапкена?

– Нет – пожал плечами Джон.

Он больше так и не видел Ворчуна после его исчезновения. Помня о том, как не верил полицейский в существование Чёрной Руки, подросток решил помалкивать о приключениях с компьютером.

– Странно, – произнёс шериф. – Он должен был сдавать ночное дежурство.

Полицейский Эдди Харрис утвердительно добавил:

– По крайней мере так он договаривался. Он же сам вчера предложил поменяться дежурствами.

Гордон Смайл посмотрел на часы, покачал головой и добавил:

– Уже половина десятого, а его нет. Он всегда был очень пунктуальным и даже на полминуты не опаздывал.

По-прежнему сидящий за столом сержанта Джон Флинн припомнил:

– Я пошёл к умывальнику, – Джон показал на стойку, за которой находился умывальник, – и когда вернулся, сержанта уже не было. Даже не зная почему, я сел в его кресло… А потом пришли вы.

Гордон Смайл внимательно выслушал подростка, немного помолчал и с напускной ласковостью попросил:

– Сядь-ка вон там! – Смайл показал на небольшой кожаный диванчик у стены.

Когда Джон отошёл, шериф сказал своему подчинённому:

– А ты, Харрис, садись за компьютер, посмотри, может безмозглый баран Крапкен нашёл какие-нибудь данные на этого сопляка.

Полицейский сел к компьютеру и попробовал включить его. Компьютер не включался. Эдди Харрис осмотрел его и увидел, что шнур выдернут из розетки. Когда полицейский подключился, на экране монитора зажглась надпись: «Я очень сожалею, но без волшебного слова вы в меня не войдёте».

Полицейский удивился: он же при загрузке ввёл пароль, единый для всех сотрудников их участка. «Да и не похоже было, что бы этот толстяк, Джек, придумывал новый пароль для входа в компьютер, – думал Харрис. – У него на это мозгов не хватит».

Полицейский ещё раз перезагрузил компьютер, введя предварительно известный ему пароль из нескольких цифр. Ранее появившееся надпись исчезла, но вместо неё появилась другая: «Я же сказал, дурак, введи волшебное слово, а ты мне свой пароль суёшь».

Эдди Харрис ужасно разозлился и раздражённо бросил шерифу:

– По-моему, Джек не только исчез, но и запорол компьютер, по крайней мере, без него или без специалиста, в машину не войдёшь! После введения нашего пароля он отказывается работать.

– А ты попробуй набрать имя сержанта, – произнёс Гордон Смайл, пытаясь разгадать тайну неожиданного каприза компьютера.

– Сейчас попробую.

Эдди Харрис перезагрузил компьютер и набрал имя: «Джек Крапкен». Через несколько секунд на экране высветилась новая надпись: «Ты, как видно, поумнел. Идёшь по правильному пути, но имя совершенно не то». Неожиданно на экране появился ухмыляющийся Джек-Ворчун, почему-то в белой форме медицинского работника. Из динамика вырвался какой-то хриплый смех. Но смеялся явно не Ворчун. Смех скоро прекратился и на экране появился кукиш, состроенный какой-то необычной рукой, – на неё была надета чёрная перчатка с огромными острыми когтями-лезвиями.

Вдруг эта перчатка распрямилась и поманила к себе смотрящих на монитор Гордона Смайла и Эдди Харриса. Те, однако, отодвинулись от экрана и оторопело переглянулись между собой.

– Что бы это значило? – помрачнел шериф.

– Я бы и сам хотел это знать! – ответил полицейский.

– Ты иди позови нашего наладчика, а я всё-таки попробую кое о чём расспросить этого шкодливого юнца, – показал Смайл на одиноко сидящего на диванчике Джона.

Эдди Харрис пошёл к выходу. А шериф подсел к подростку и тем же нарочито ласковым голосом начал беседу:

– Насколько я знаю, тебя зовут Джон?

– Да!

– И откуда ты сам?

– Я не помню.

– А кто твои родители?

– Я не знаю.

Джон уже несколько раз отвечал на эти вопросы, он действительно старался что-нибудь вспомнить, но сколько не пытался, никак не мог. Предвидя следующий вопрос, он произнёс:

– Мне нужно найти черепашек-мутантов-ниндзя, а на остальные ваши вопросы я действительно не могу ответить, сколько не пытаюсь этого сделать.

– Так, так, – произнёс шериф, почесал подбородок и подумал: «A тебя, милок, очевидно нужно было сразу полечить в дурдоме для несовершеннолетних, а после этого к нам вести».

Тут в кабинет вошёл Эдди Харрис:

– Наладчик сейчас будет.

– Очень хорошо, – ответил шериф.

Через минуту в дверях показался наладчик.

– Вызывали, шеф? – обратился он к Гордону Смайлу.

– Да. Ты иди посмотри, что там с компьютером Джека случилось.

Наладчик подошёл к компьютеру и включил его.

– А ты, – обратился шериф к Эдди Харрису, отвези мальчика в психиатрическую клинику. Я думаю, там примут во внимание и его галлюцинации, и его забывчивость.

– Есть, сэр! – полицейский кинулся выполнять приказ.

Как только Джон с полицейским вышли из помещения, наладчик воскликнул:

– Не понимаю, зачем вы меня вызывали, компьютер совершенно исправен!

Шериф в растерянности смотрел на экран и хлопал от удивления глазами.

«Наверное, на компьютер этот юный негодник действовал, – мелькнула у него догадка. – Как только тот вышел, компьютер заработал».

Ход его мыслей прервал звонок телефона. Шериф снял трубку.

– Шериф северо-западного округа Нью-Йорка Гордон Смайл слушает.

На другом конце провода раздался приятный женский голос:

– Вас беспокоит журналист из городской телекомпании Эйприл О'Нил.

– Очень хорошо.

– Как раз вы мне и нужны!

Лицо Гордона Смайла расплылось в довольной улыбке. Шериф любил лишний раз покрасоваться на экране телевизора, потому что это подбавляло ему популярности, и он стал внимательно слушать, по какому поводу сейчас звонят с телевидения.

– Вы не скажете, – опять раздалось в трубке, как продвигается дело с мальчиком, который был доставлен в ваш участок?

Лицо шерифа тут же вытянулось, улыбка исчезла с его лица.

– Вы насчёт этого сорванца Джона? – переспросил шериф упавшим голосом.

– Да конечно, – последовал ответ. – Появилась ли новая информация? Откуда он, и кто он такой?

– Очевидно, из-за него у нас был неисправен на некоторое время компьютер, и исчез один полицейский, – неохотно поделился в трубку Гордон Смайл, – а другой информацией мы не располагаем.

– Спасибо, господин шериф, – ответила Эйприл, но Гордон Смайл уже кинул трубку: он не желал больше отвечать на вопросы.

Рано утром этого же дня четыре черепашки и крыса Сплинтер собрались в одном из вагонов метро, служащем им комнатой отдыха.

– Я недавно смог-таки расшифровать древнюю рукопись, – объявил Сплинтер. – В ней было сказано, что у нас в городе появится мальчик, который упадёт сверху, и он будет знать о нашем существовании.

– А что в этом плохого? – перебил его Лео, взяв в руки нунчаки.

Сплинтер продолжал:

– Этот мальчик может принести несчастья в наш город. Особая опасность угрожает несовершеннолетним, и исходит она не прямо от этого подростка, а от того, кто укрылся в нём…

– Как это? – удивился Раф.

– Нам это предстоит ещё выяснить, – повернул к нему голову Сплинтер. – Я займусь дальнейшей расшифровкой рукописи, а вам нужно найти этого паренька, и как можно быстрее!

– Но мы тоже несовершеннолетние! – произнёс Мик, поднимаясь с кресла.

– Поэтому вам нужно быть очень внимательными! Когда его найдёте, не спускайте с него глаз! – добавил наставник.

– Где этот негодный мальчишка? Мы быстро справимся с ним, – продолжил Раф и сделал несколько движений руками, словно колотя воображаемого противника.

– Как тебе, Раф, не стыдно, – прикрикнул на него Мик, – он ведь ещё мальчик, и ты же ясно слышал, что он совершенно ни при чём.

Но тут сверху послышался какой-то шум. Первым выглянул из окна вагона Леонардо и увидел, что к ним в гости пришла Эйприл.

– Привет, Эйприл, – радостно закричал он. Девушка вошла в вагон и улыбнулась.

– Привет, Лео, привет, все остальные и уважаемый учитель Сплинтер! – воскликнула она.

– Мы вчера внимательно слушали твой репортаж, – произнёс Дон, – и если бы не учитель, мы бы так ничего не поняли.

– Поэтому я и пришла сюда, чтобы все разъяснить вам, – ответила Эйприл.

– Давай-ка обо всём по порядку, – перебил её Сплинтер.

– В общем, дело обстоит так. Как всегда, вчера утром я выехала по заданию нашей редакции новостей. Нам позвонили из аэропорта и сообщили, что прилетел самолёт из Спрингвуда.

– И что же? – не выдержал Лео.

– Так вот, звонивший из аэропорта человек сообщил, что во время полёта самолёт разгерметизировался, и из него выпал какой-то пассажир.

– Это и был тот мальчик, о котором ты сообщала в новостях? – не унимался Лео.

– Да, но тогда я этого ещё не знала и поехала с нашим оператором в аэропорт для выяснения подробностей. Приехав туда, мы действительно увидели самолёт, у которого в фюзеляже зияла квадратная дыра, достаточно большая для того, чтобы выпасть человеку вместе с креслом. Я с трудом выяснила, что выпавшим пассажиром был мальчик, но никто не мог объяснить, кто это, и как он попал на этот рейс.

– Это мы слышали из репортажа, – уточнил Мик.

Эйприл продолжила:

– На обратном пути по радиотелефону мы получили информацию, что один водитель междугороднего автобуса нашёл на северо-западном шоссе, ведущем к городу, какого-то мальчика, который, как показалось этому водителю, упал рядом с шоссе откуда-то сверху. Мы сопоставили эти два события и пришли к выводу, между ними может быть связь.

– А что же на самом деле, есть связь? – опять не выдержал Лео.

– Скорее всего, да, – ответила девушка. – К нашему счастью, мы были недалеко от того места и прибыли туда почти одновременно с машиной скорой помощи и полицией. Слава Богу, этот выпавший из самолёта мальчик остался цел и невредим, но, к сожалению, нас не подпустили близко к нему. Мне лишь у далось выяснить, что зовут его Джон и что он ищет именно вас – черепашек-ниндзя. Я это собственными ушами слышала.

– Интересно, интересно, – промолвил Микеланджело, – нам же нужно в таком случае с ним познакомиться. Нас просто так никто не станет искать. Мы ему, очевидно, очень понадобились.

– Нам нужно быстрее его увидеть, – согласился Леонардо.

– Не спешите, я уже кое-что выяснила. Он сейчас находится в сорок шестом полицейском участке, и там за время его присутствия уже произошло, как мне сообщил по телефону шериф, два курьёзных случая.

– И какие же? – спросил Дон.

– Как я поняла, бесследно исчез один полицейский и испортился компьютер.

У черепашек от удивления открылись рты. Увидев это, Эйприл улыбнулась.

– Чего это вы? – спросила она.

– А нас Сплинтер предупреждал, – ответил за всех Лео. – Он вычитал в своём древнем манускрипте, в который мы не очень-то и верили, что этот мальчик принесёт в наш город какие-то бедствия. Правда, учитель? – повернулся Лео к Сплинтеру.

Крыса утвердительно закивал головой.

– И мы будем как раз спасать город от этих бедствий, – добавил Раф.

– Это уже становится интересным, – произнесла Эйприл. – В таком случае, я немедленно еду в участок, чтобы поговорить с Джоном лично.

– И мы с тобой поедем, – вызвались черепашки.

– Но вы же не должны показываться людям на глаза, – возмутился Сплинтер. – Вы желаете, чтобы вас словили и посадили в клетку, чтобы изучали вас в лабораториях и удивлялись, откуда это вы такие взялись.

– Ладно, мы остаёмся, – вздохнув, ответил за всех Мик.

– Но хоть одного, учитель, ей можно взять, – заканючил Раф, – чтобы Эйприл не было скучно.

– Ладно, – ответил Сплинтер, – ты можешь с Эйприл съездить, но должен сразу же вернуться и постараться лишний раз не маячить на людях.

– Тогда мы едем! – радостно воскликнул Рафаэль и стал торопить Эйприл.

Девушка чмокнула крысу в его усатую морду и сказала:

– Мы к обеду вернёмся. И будем держать связь по телефону.

Через минуту они выбрались из старого метро наверх.

Микроавтобус, которым управлял ещё один знакомый черепашек – Кейси, быстро довёз Эйприл и Рафа до нужного им полицейского участка. Наказав Рафаэлю не высовываться, Эйприл вошла в здание. Кейси стал готовиться к съёмке.

Через несколько минут Эйприл вышла из полицейского участка раздосадованная.

– Что случилось, Эйприл? – спросил её Раф, выглянув из машины.

– Да тут все какие-то нервные ходят. У них как сквозь землю провалился полицейский, и от этого ни из кого слова не вытянешь.

– А где же Джон?

– С трудом узнала, что его сегодня утром по распоряжению шерифа куда-то увезли.

– Придётся нам ни с чем возвращаться, – вздохнул Рафаэль.

– Наверное, – ответила Эйприл, – нам нужно обсудить, куда эти полицейские смогли упрятать Джона.

– Скорее всего, в какую-нибудь каталажку для несовершеннолетних, – сказал Кейси.

– Или в психиатрическую лечебницу для несовершеннолетних, – добавила Эйприл. – Я краем уха слышала в коридоре, что его ещё вчера хотели туда определить, потому что он вёл себя довольно странно.

– Нам не мешало бы выяснить, в которую из возможных клиник его определили, – сказал Кейси.

– Я постараюсь все узнать за эти дни, – кивнула Эйприл.

– Ну что, едем домой? – спросил Кейси.

– Да, – произнесла Эйприл, – и по дороге забросим Рафа.

Микроавтобус тронулся с места и исчез за поворотом.

Джейд Кластингс столкнулась с Джоном Флинном в полицейском участке, когда его туда только привели. В полицию она попала за дебош в магазине игрушек, после того как накурилась наркотиков. В тот момент её из участка забирал отец. Матери она не помнила, так как та умерла при родах. Все пятнадцать лет её воспитывал отец, который так и не смог больше жениться.

В тот же вечер – а надо заметить, что Джейд больше не принимала наркотиков – она вышла из дома прогуляться по пустынной улице. Неожиданно она услышала тоненькие детские голоса. Джейд прислушалась. Это была какая-то считалочка:

От услышанной считалочки у Джейд забилось учащённо сердце. Ей стало не по себе.

Однако Джейд пошла дальше на голоса. На дорожке, засыпанной листьями, с мячом и скакалкой играли несколько маленьких детей лет пяти-шести. Они раз за разом повторяли считалочку, которая вызывала у Джейд озноб.

Неожиданно над её головой, в чёрном ночном небе, прогрохотали раскаты грома. Усилился ветер. Перед взором Джейд предстал большой дом. Она медленно стала приближаться к нему, проходя мимо детей. Дети же с каждым её шагом куда-то исчезали. Только их щебетание звонким эхом разлеталось по улице. И вскоре вокруг никого не осталось, затихли и голоса.

Джейд остановилась в нескольких шагах от входа в дом. Вдруг какая-то неведомая сила как бы подтолкнула её к двери. Девушка подняла голову и окинула взором окна здания. Стёкол в них не было, только обветшавшие от времени и непогод грязно-белые шторы колыхал ночной ветер.

Джейд опустила глаза. Она увидела, что на крыльце стоит детский трёхколёсный велосипед, сверкая рулём и хромированными колёсами. На нём сидела девочка лет четырех-пяти в ослепительно белом платьице.

– Привет, – сказала девочка, обращаясь к Джейд. – Как тебя зовут?

– Джейд. А тебя?

Девочка не ответила, а только засмеялась. От этого детского смеха, прозвучавшего в столь мрачном месте, Джейд почувствовала животный страх. Пересилив себя, девушка спросила:

– Это что за дом?

Девочка снова не ответила на вопрос Джейд, она развернулась на велосипеде, сделала ещё один круг и подъехала к входной двери, которая именно в этот момент услужливо открылась.

– Мне нужно туда, – произнесла девочка и въехала внутрь. От предчувствия чего-то нехорошего у Джейд защемило в сердце, она крикнула девочке вслед:

– Эй, подожди! Не смей заезжать туда!

Но девочка её уже не слышала, она исчезла в глубине дома. Джейд бросилась за ней, вбежала в прихожую. В доме после завываний ветра, разгулявшегося на улице, поражало безмолвие.

– Девочка, где ты? – ещё раз окликнула Джейд.

В ответ она услышала лишь удаляющийся звук велосипедного звонка. Девушка осторожно ступила в темноту и сделала несколько неуверенных шагов. Её глаза немного привыкли к темноте.

Внезапно откуда-то снизу опять раздался звук велосипедного звонка, только уже более отчётливо. Джейд даже вздрогнула от неожиданности. Перед ней в полу открывался квадратный люк, очевидно ведущий в подвал. Не думая об опасности, Джейд решила спуститься вниз. Старые рассохшиеся деревянные ступеньки так сильно скрипели, когда девушка спускалась, что ей казалось, сейчас они сломаются, и она упадёт.

Наконец, ступеньки кончились. Джейд оказалась в мрачном подвале. Кругом были разбросаны обрывки книг и тетрадей, обломки детских игрушек, старая одежда и всякая рухлядь… Посередине помещения Джейд удалось разглядеть какой-то тёмный предмет. Подойдя поближе, она увидела, что это железная печка, кое-где немного заржавевшая. Дверца в печке была прикрыта, и из неё высыпался на пол странный серо-жёлтый пепел.

Джейд нагнулась, чтобы получше рассмотреть пепел, и в это мгновение почти над самым её ухом прозвенел звонок. Джейд вскрикнула и обернулась. К ней подъезжала девочка на велосипеде. Остановившись, девочка слезла с велосипеда и сказала:

– Это и есть то самое место, куда он приводит нас.

– Какое место?

– Где он рубит нас на куски и сжигает, – ответила девочка.

Джейд уже и без того вся дрожала от страха, хотя считала себя не из робкого десятка. Она решила побыстрее покинуть это место.

– Пойдём отсюда, – сказала Джейд и наклонилась, чтобы взять девочку на руки.

Вдруг печка потихоньку загудела. В ней вспыхнул яркий огонёк, и в этот момент со стороны люка раздался неприятный металлический лязг, словно кто-то ударил тяжёлым молотом по наковальне. Джейд от неожиданности аж присела. Она вскрикнула и обернулась. Вокруг никого не было. На её лице только отражались сполохи разгорающегося в топке пламени. Глаза девушки случайно задержались на этом ярко-жёлтом пламени. Она заметила, что в топке горят явно детские черепа и косточки. И тут через решётку повалил густой дым. В подвале, сначала тихо, а потом всё громче и громче стали раздаваться жалобные детские крики.

У Джейд от ужаса пошёл мороз по коже.

– Это дом человека с чёрной рукой, – произнесла серьёзным тоном девочка.

Но Джейд уже не слышала её. Не помня себя от страха, она закричала и, схватив девочку, бросилась вон.

Но лестницы, по которой она сюда спустилась, уже не нашла. «Тут должен быть ещё один выход, – мелькнуло в голове Джейд. – Ведь девочка на велосипеде не могла проехать по ступенькам».

На бегу она задела какие-то ящики, сваленные в кучу. Те с грохотом посыпались. Джейд оглянулась, из-под ящиков поднялась огромная тень человека в широкополой шляпе.

Это была погоня. Джейд закричала и побежала ещё быстрее, боясь ещё раз оглянуться. Перед ней вставали бесконечные стены. Она бежала по каким-то проходам, коридорам, комнатам, даже не успевая осмотреться. Джейд металась.

Хриплое дыхание и тяжёлый топот ног преследователя Джейд чувствовала совсем близко, но понемногу они стали отставать, пока совсем не стихли. Девушка решила перевести дыхание, она замедлила бег, остановилась и оглянулась. Преследователя не было видно.

Облегчённо вздохнув, она решила двинуться дальше, но внезапно её кроссовки будто приросли к полу. Она не могла ступить и шагу. Посмотрев под ноги, Джейд заметила, что стоит по щиколотку в густой чёрной смоле.

Девушка решила не сдаваться и, продолжая удерживать ребёнка одной рукой, другой стала расстёгивать кроссовки. Тут сзади опять послышалось хрипловатое, прерывистое дыхание. Джейд оглянулась и увидела, что к ней приближается человек в мятой шляпе и красно-зелёном полосатом свитере. Его обезображенное страшными ожогами лицо было искажено ещё каким-то звериным оскалом.

Джейд снова попыталась вырвать из смолы ногу, но у неё не хватило на это сил. Шнурки запутались, и она принялась рвать их. Секунды стучали в висках. Человек в шляпе был уже совсем рядом. Он бежал с вытянутой вперёд правой рукой, на которой в тусклом свете подвальных лампочек сверкали стальные лезвия.

Увидев свою жертву беспомощной, в липком капкане, преследователь остановился и громко, и торжествующе захохотал.

– От меня не убежишь, – удовлетворённо бросил он.

Человек в шляпе заревел вепрем, поднял к потолку свою страшную руку, напоминающую лапу хищной птицы, намереваясь нанести последний удар. Но в этот момент Джейд изловчилась и выпрыгнула из кроссовок.

Несущие смерть лезвия со свистом рассекли пустой воздух. Человек в шляпе не ожидал, что его потенциальной жертве удастся вырваться из смоляной лужи как раз в тот момент, когда он уже получал удовольствие. Убийца на мгновение потерял равновесие и едва сам не грохнулся в смолу. Это стоило ему нескольких драгоценных секунд. Джейд с девочкой на руках успела босиком пересечь ещё одну проходную комнату и оторваться от ужасного преследователя.

Пробежав ещё несколько коридоров, она оказалась в небольшом помещении, в котором стоял затхлый запах. Джейд даже закашлялась. Она остановилась и в нерешительности стала оглядываться по сторонам. Похоже было, что убийца здорово отстал. Слабо мерцала тусклая лампочка. Девочка сидела на руках тихо.

Немного отдышавшись, Джейд хотела было бежать дальше и даже сделала несколько шагов, но внезапно натолкнулась на что-то мягкое. Это что-то качнулось и отошло в сторону. Девушка подняла глаза и обомлела. Прямо над ней висел подросток.

Не тратя сил на бесполезные крики, Джейд заметалась по комнате, которая оказалась человеческой бойней или живодёрней. То тут, то там она натыкалась на таких же мальчиков и девочек, висящих на крепких ремнях. Повешенных было очень много. Их фиолетовые и тёмно-лиловые лица в полумраке подвала производили ужасное впечатление. Увидев это зрелище, Джейд почувствовала, что руки её опускаются, что ей – конец.

Однако, овладев собой, она продолжила искать выход. Метнувшись в одну сторону, затем – в другую, она через несколько минут поняла, что выхода нет.

Не зная, что делать, Джейд так и осталась стоять посередине адской комнаты, между раскачивающимися мёртвыми телами, судорожно сжимая притихшую у неё на руках девочку. В подвале было холодно и сыро. Джейд – босой, в одних джинсах и майке – было неимоверно холодно.

Сами собой на глазах навернулись слёзы. Джейд не знала, что ей предпринять. Она угодила в тупик.

Положение представлялось безвыходным: если Джейд удалось убежать от этого страшного человека с когтями-лезвиями на руке, то теперь она просто умрёт здесь от холода и страха. Она даже позабыла о девочке, сидящей у неё на руках, которая стала неестественно лёгкой.

– Опусти меня, пожалуйста, ты мне делаешь больно, – вдруг произнесла девочка, отвлекая Джейд от тяжёлых размышлений.

Джейд посмотрела на ребёнка.

Вместо девочки, у неё на руках был детский, обуглившийся до черноты скелетик, наряжённый в ослепительно белое платьице. Скелетик, пытаясь высвободиться из рук Джейд, негромко постукивал маленькими косточками. Девушка бросила его и кинулась бежать…

Проснувшись от собственного крика и вне себя от ужаса, Джейд вскочила с постели и осмотрелась по сторонам. Мрачного подвала с висельниками и скелетика в платьице не было. Девушка находилась у себя в комнате. Её пижама и подушка были влажными от пота, лоб покрылся испариной, пульс учащённо бился. Немного успокоившись, она поняла, что ей привиделся страшный сон.

Джейд прислушалась. Было тихо. В темноте мелькали зелёные огоньки табло электронных часов. «Слава Богу, отец не услышал моих криков», – подумала она.

Отбросив одеяло, Джейд ещё сидела с минуту. Наконец она решила сходить в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Руки и ноги её до сих пор дрожали от страха. Джейд поднялась и медленно побрела к умывальнику.

Дойдя до ванной комнаты, включила свет, подошла к раковине. Над ней висело большое зеркало. Девушка посмотрелась в него и удивилась. Лицо её было бледно, под красными глазами были заметны тёмные круги.

– Да! – произнесла она вслух. – Если такое будет продолжаться, мне не избежать принудительного лечения. Отец и так на меня косо смотрит и грозится сплавить в сумасшедший дом…

Девушка протянула руку к вентилю горячей воды. Внезапно, едва она его коснулась, ещё не успев повернуть, хлынул мощный поток. Ванная комната стала наполняться паром. Джейд взвизгнула от неожиданности и попыталась одёрнуть руку, но в этот момент вентиль словно ожил: его пластмассовые концы превратились в четыре длинных пальца, которые цепко ухватили правую руку Джейд.

Она попыталась второй рукой разжать пластмассовые пальцы, но ей это не удалось: вентиль был сильнее её.

Вдруг дверь в ванную скрипнула и с шумом захлопнулась, словно её увлекло мощным порывом ветра. Раздался щелчок – защёлка на дверях сама собой задвинулась. В этот момент Джейд почувствовала себя снова в той же ситуации, что и в последние минуты ужасного сна.

Девушка ещё раз судорожно дёрнула свою руку, но вентиль ещё сильнее стиснул её пальцы – те даже побелели. И тут Джейд, на мгновение подняв глаза, увидела, что её отражение в зеркале исчезло. Увиденное потрясло её.

Поняв, что это какое-то наваждение, она зажмурила глаза, а когда открыла – на неё из зеркала смотрел обожжённый человек в помятой шляпе, тот самый, что преследовал во сне. От безумного страха, Джейд задрожала всем телом, сердце её учащённо забилось и готово было выскочить из груди. Похоже, что ночные видения не закончились.

Омерзительный человек в зеркале вежливо приподнял шляпу.

– Привет, Джейд! – сказал он, довольный собой. – Давно не виделись.

Его красное, все в рубцах лицо скривилось в ехидной улыбке.

– Не ожидала меня здесь встретить? – ещё раз произнёс он.

Собравшись с последними силами, Джейд дёрнула свою руку и вырвала кран умывальника вместе с частью трубы, по которой поступала вода. Ручка крана вместе с этой торчащей на два фута трубой была похожа на оголённую человеческую руку. И даже сейчас, как ни ухищрялась Джейд, пытаясь освободиться, пластмассовые вентиля крана ещё крепко сжимали её ладонь.

Человеку в шляпе поведение Джейд показалось смешным. И он посмеялся от души. Неожиданно он перестал смеяться, и в этот миг что-то нашло на кран холодной воды. Он вздрогнул, словно живой, и стал медленно расти вверх. Концы вентиля зашевелились, будто пальцы, и из них вдруг стали вылезать длинные стальные лезвия, точно такие, какие были на руке у того страшного преследователя.

Из обломанной трубы брызнула горячая вода, кран изогнулся, как кобра, готовясь к смертельному для жертвы прыжку. Его лезвия угрожающе шевелились, со скрипом задевая друг друга.

Человек в зеркале едва заметно кивнул, и кран-кобра бросился на Джейд. Она еле успела подставить свободную руку, удар пластмассового убийцы пришёлся по её запястью.

Джейд закричала от боли, заглушая отвратительный хохот человека в зеркале и шум льющейся воды. Тёмная кровь сразу полилась на пол. От всего увиденного Джейд потеряла сознание…

В этот момент дверь в ванную широко открылась. На пороге стоял отец, завязывающий пояс халата. Он проснулся от доносящихся из ванной криков дочери и поспешил заглянуть к ней.

Он застал ужасную картину: краны были вырваны с основанием, а на полу лежала его дочь с окровавленным запястьем правой руки. В левой она сжимала опасную бритву…

Третья психиатрическая клиника располагалась в нескольких милях от города, в большом зелёном массиве, среди деревьев, посаженных ещё в начале века. Особенно красивыми там были вязы. Посыпанные жёлтым гравием дорожки вели от главного корпуса больницы вглубь массива, где было небольшое озерцо.

Здание больницы, построенное в середине прошлого века, имело величественный вид старинного викторианского замка. От высоких стен тёмно-красного кирпича так и веяло силой, какой-то особой торжественностью. Стены оканчивались остроконечными башенками по краям крыши. Издалека клиника была похожа на огромный костёр, разложенный неизвестно кем, посреди оазиса. В некоторых местах здание было красиво увито плющом.

Здание, задуманное как гостиница, было возведено одним богатым гражданином. После его смерти отель остался бесхозным. Наследников владелец не имел, и здание перешло в муниципальную собственность. Постепенно оно стало приходить в негодность, так как никто не следил за ним. Публика сюда не заезжала, и в тридцатые годы решено было передать здание под больницу. Его отремонтировали, провели внутреннюю перепланировку. Сейчас это был современный первоклассный комплекс для лечения психиатрических больных.

Весь комплекс с лесным массивом был обнесён невысокой каменной оградой с декоративными башнями по углам. На ведущее сюда из города шоссе выходила полукруглая арка с решётчатыми воротами.

Благодаря удалённости от города, в клинику довольно редко приезжали всякого рода инспекции, и потому в дисциплине персонала и больных допускалась некоторая вольность.

В эту клинику и поместили Джона Флинна после ночи, проведённой в полицейском участке. Здесь он пробыл уже несколько дней. И всё время жаловался на сон, точнее на его отсутствие, он, по правде, боялся уснуть, объясняя, что ему снятся кошмары.

За это время, кроме Джона, в клинику поступило ещё трое подростков. Врачи клиники были озадачены схожими видениями, возникающими у вновь поступивших больных. Эти видения во всех случаях заканчивались нервным расстройством. Подростков, как и Джона, разместили в комфортабельных палатах – под присмотром санитаров и нянь. Окна палат были затянуты металлической сеткой с крупными ячейками.

Нервные расстройства, как считали лечащие врачи, появились у этих подростков в результате нарушений сна. Ребята панически боялись спать. Ибо боялись они того, что происходило с ними во сне.

Джону и ещё трём новым пациентам являлся некий обгоревший человек в помятой шляпе и грязном красно-зелёном свитере, у которого на правой руке была чёрная перчатка, с огромными острыми когтями-лезвиями. И этот страшный человек гонялся во сне за подростками, пытаясь их поранить.

Врачи сразу же заметили, что даже во время неглубокого и непродолжительного сна у них появлялась одышка. А после сна – какие-то странные царапины на теле, словно их оставлял невидимый зверь с острыми когтями. Сами подростки это объясняли, что их несколько раз своей ужасной рукой цеплял тот человек, и им всем только чудом удавалось от него убежать.

Самым интересным было то, что все они встречались с Джоном до попадания в больницу. И именно после этого у них начинались кошмары. Но пока ни врачи, ни сами подростки ещё не заметили этой закономерности.

Первой с известным видением попала в клинику Каролин Маклей. Это с ней и её матерью Джон столкнулся В аэропорту, когда спешил к месту регистрации. Они, оказывается, летели в одном самолёте.

Ещё в полёте Каролин заметила что-то необычное на борту воздушного лайнера. Они летели в грозе, а стюардесса уверяла её, что никакой грозы нет. Грозу никто с сидящих в самолёте упорно не замечал.

После первого вечера, проведённого в доме её бабушки у телевизора, ей сразу стал мерещиться повсюду человек с обожжённым лицом и крючковатым носом. Две последующие ночи она ужасно промучилась. Ей снилось, будто бы она смотрит фильм, в котором самый страшный герой – этот человек в шляпе и полосатом свитере – всё время норовит затащить её в телевизор. Бабушка, посоветовавшись с матерью, решила, что будет лучше, если за ней понаблюдают врачи.

Вторым больным был Берни Хоукс, который видел Джона из окна автобуса. Его мучили видения всевозможных автокатастроф, виновником которых был человек с чёрной перчаткой на руке.

Третьим пациентом клиники была Джейд Кластингс, столкнувшаяся с Джоном Флинном В полиции. В свои пятнадцать лет она уже многое повидала. Даже успела приобщиться к наркотикам.

Отец уже давно хотел определить Джейд в какой-нибудь интернат или клинику, но все никак не решался. Он уповал на подходящий случай и выискивал более-менее достойное место для дочери, чтобы не было за неё так стыдно.

Такой случай представился после случая в ванной, который Джейд как-то путанно объяснила, сказав, что её порезал человек с обгоревшим лицом, порезал ужасной рукой, на какую была надета чёрная перчатка с острыми лезвиями.

Отец, понимая, что дальше ждать нельзя, что следующий случай может быть последним, определил Джейд в психиатрическую лечебницу. Без сомнения, для этого был повод: галлюцинации, разрезанные вены…

Как и во всяком лечебном учреждении, день в третьей психиатрической больнице начинался с утреннего обхода. Врачи изучали состояние пациентов, оценивали эффект от применения тех или иных лекарств в различных случаях депрессии. Именно это входило и в обязанности доктора Макса Харпера, заведующего отделением детской и подростковой психиатрии.

Ему было около сорока лет, он носил большие роговые очки и относился к своим обязанностям очень ответственно. Лечил больных только теми препаратами и применял методы, которые были дозволены департаментом здравоохранения и проверены на практике. Сам он относился к больным как к подопытным кроликам, ведь психическому больному, думал он, ничем, кроме успокоительных средств и смирительной рубашки, не поможешь.

Придя в клинику полтора года назад, он из-за своих неожиданных обходов посреди ночи и придирчивости ко всем, приобрёл недобрую славу. И пациенты и обслуживающий медперсонал его недолюбливали.

Как раз в ведении доктора Харпера была группа из четырёх подростков, страдающих нервными расстройствами в результате нарушений сна. Харперу предстояло найти подходящее средство для лечения этих подростков.

Но ничего нового кроме традиционных успокоительных таблеток и уколов он не находил. Поразмыслив, он написал в департамент служебную записку с просьбой прислать врача-психолога, желательно молодого. Отпечатал послание на компьютере и отправил по модему.

Макс Харпер шёл по коридору клиники. Навстречу ему – старшая медсестра Ева Коперт, толкавшая перед собой тележку с каким-то мелким медицинским оборудованием. Сестра приступила к работе в отделении доктора Харпера несколько дней назад, как раз, когда поступил первый больной с симптомами расстройства сна.

За это время Ева уже полностью сориентировалась и была в курсе всех дел. Единственное, что она не успела, так это встретиться с больными. Ева больше занималась по хозяйству.

Харперу она сразу же понравилась: никакой показухи, одно только рвение к работе. «На такую можно рассчитывать, – думал доктор. – Такая медсестра никогда не будет перечить и выполнит все мои пожелания. Это правильно, что я её сразу назначил старшей сестрой».

У Евы были тонкие губы, прыщавые, лишь слегка припудренные щеки. На большом крючковатом носу Ева носила такие же роговые очки, как и Харпер. Под ними скрывались жёлтые немигающие глаза. Ни ресниц, ни бровей у Евы не было, и она за три дня так и не разу их не подвела. Редкие волосы она всегда прятала под колпаком. Её тяжёлая походка напоминала переваливание с лапы на лапу утки. Ничего определённого про её возраст доктор Харпер сказать не мог.

– Доброе утро, мистер Харпер, – заглянула в глаза доктору медсестра.

– Доброе утро, Ева, – ответил Харпер, едва приметно усмехнувшись. – Похвальна ваша тяга к работе. Вы, как мне сказали, раньше положенного приходите на работу, а уходите позже всех.

– Спасибо! Рада стараться! Дома мне делать нечего, вот и тянет на работу, а уходить совсем не хочется.

Доктор и медсестра немного прошлись по коридору.

– Ну, как вам наша клиника? – спросил Харпер.

– Хорошая, мне такие нравятся, есть много подсобных помещений, – ответила Ева.

– А мне вот эти многочисленные комнаты поперёк горла стоят. Бывает, спрячется там какой-нибудь недоносок, а потом его всей больницей ищешь.

– Да, дети такие непоседы. Никогда не знаешь, что они выкинут.

– Особенно если им по четырнадцать-пятнадцать лет, – уточнил доктор Харпер. – Ведь в этом возрасте они самые трудные.

Медсестра согласно кивнула головой.

– А вы уже работали с таким контингентом? – поинтересовался доктор.

– Да, постоянно с подростками работала, и больше всего ночью.

– Так вы были ночной медсестрой?

– В основном, да, – ответила Ева и повернула в другой коридор, где находились процедурное и диагностическое отделения, а доктор направился к своему отделению.

Навстречу ему выбежала дежурная сестра.

– Что там, Элизабет? – спросил на ходу доктор.

– Да вот, вторая попытка самоубийства.

– Кто? Джейд Кластингс?

– Да. Она после поступления ещё ни часу не спала, но тем не менее вела себя довольно спокойно, не было никаких нареканий. Мы решили облегчить её положение и попытались сделать укол, снотворного. С этого всё и началось. Она как будто взбесилась.

Доктор Харпер быстрым шагом вошёл в палату, где находились две недавно поступившие пациентки Каролин Маклей и Джейд Кластингс. Их поместили в одну палату, в силу схожести жалоб: боязнь сна.

По палате бегала девушка в больничной одежде.

Это и была Джейд. Другая девушка – Каролин – забилась в угол и волчицей смотрела на происходящее из-под одеяла, надвинутого о самых глаз.

В палате, кроме двух девушек, находились дежурный Фредерик Райли и санитар Эндрюс Ллойд – широкоплечий негр восьмифутового роста. Они пытались схватить Джейд, чтобы сделать инъекцию. Но та с отчаянием сопротивлялась, визжа, как рождественский поросёнок, и бросала в мужчин всё, что попадалось ей под руку.

На полу валялись разбросанные шприцы, градусники, комки ваты, пачки с лекарствами, пузырьки, – всё это было опрокинуто со столика дежурной медсестры. В воздухе летал пух из разорванной подушки.

– Спокойно! – закричал доктор Харпер. – Пока никакого насилия.

Он поднял руку, как бы пытаясь снять напряжение, царившее вокруг. Все остановились и посмотрели на него. Джейд попыталась поправить сбившиеся на глаза растрёпанные волосы, и в этот момент негр Ллойд изловчился и прыжком накрыл девушку.

Ллойд приподнялся и заломил у Джейд на спине руку. Девушка и не пыталась сопротивляться. Из уст Харпера раздался вздох облегчения. Он подбежал к столику на колёсиках, на котором лежал ещё один целый шприц и несколько ампул со снотворным.

Пока негр держал девушку, доктор торопливо стал наполнять шприц, но не удержал ампулу и та, выскользнув из рук, упала на пол.

– Черт, – выругался Харпер.

Он схватил вторую ампулу. На этот раз ему удалось наполнить шприц снотворным. Харпер, выпустив лишний воздух из шприца, попытался приблизиться к Джейд. Та опять начала сопротивляться.

– Успокойся, успокойся, – фальшиво-ласковым тоном заговорил он. – Я ничего плохого тебе не сделаю, это всего лишь снотворное.

Но именно при последнем слове девушка словно взбесилась. Она с неимоверным усилием рванулась и выскользнула из мощных рук негра. От неожиданности тот повалился на пол. В следующую секунду Джейд точным движением правой ноги нанесла доктору Харперу удар в пах.

Харпер побелел от боли. У него перехватило дыхание, только сдавленный стон вырвался из груди. Он сразу же согнулся, держась за то место, куда был нанесён удар, присел на корточки и распластался на полу. Шприц выпал из его рук.

Все застыли в замешательстве. Воспользовавшись наступившей паузой, Джейд схватила шприц, выпавший из рук доктора, и зажала его в руке наподобие ножа, выставив острую иголку вперёд. Таким оружием, если знать куда попасть, можно было и покалечить, и даже убить.

– Не подходите! – закричала она, поворачиваясь лицом то к одному, то к другому.

Доктор Харпер постепенно приходил в себя. Он приподнялся и заковылял к выходу.

– Убери шприц, – сказал он, все ещё держась за ушибленное место. – Никто же не собирался причинить тебе боль.

Помощь пришла совсем неожиданно. Сидевшая в углу Каролин произнесла:

– Не делайте нам уколов снотворного, и всё будет нормально.

– Хорошо, я лично обещаю не давать вам ни уколов ни таблеток снотворного, – сказал доктор Харпер, окончательно придя в себя.

– Слово чести? – крикнула Джейд.

– Если я даю слово, то я его держу, – гордо ответил Харпер.

Джейд, тяжело дыша, опустила руку, она глянула на шприц, нажала на поршень, снотворное вылилось на пол. Затем девушка подошла к столику и положила шприц на место.

Все вздохнули с облегчением.

– Так оно будет лучше, – старался хранить достоинство доктор. – Хотя я всё-таки уверен, что снотворное вам бы помогло.

Эйприл О'Нил вот уже три дня не появлялась в эфире, и не звонила своим друзьям, черепашкам-ниндзя. Все эти дни она атаковала полицейские и медицинские ведомства, пытаясь узнать, куда подевался Джон Флинн. Но, поняв, что всё бесполезно, решила навестить своих друзей.

И вот сейчас Эйприл спускалась к черепашкам на старую станцию метро. Она хотела рассказать о результатах своих поисков и обсудить план дальнейших действий.

После усиленной тренировки, где они отрабатывали многочисленные приёмы, черепашки-ниндзя занимались своими делами.

– Привет, красавчик! – бросила девушка сидящему за обеденным столом Рафаэлю.

– А-а!… Эйприл!? – закашлялся тот, чуть не подавившись свежеприготовленной пиццей. – Привет! Привет!

Раф снова хотел открыть рот, чтобы откусить пиццы, но девушка, проходя мимо, спросила:

– Как вы тут без меня?

Рафаэль вновь чуть не подавился.

– Мы?… Мы тут нормально!… А вот ты где пропадала?

Но Эйприл его не дослушала, она прошла в стоящий рядом зелёный обшарпанный вагончик, который служил Сплинтеру рабочим кабинетом.

Крысы на месте не было. В вагончике сидел Леонардо с какой-то книгой в руках. Он так углубился в чтение, что не заметил вошедшей Эйприл.

– Привет Лео, – произнесла девушка. – Ты что читаешь?

Лео не отрываясь от книги выпалил:

– Сейчас, сейчас, самое интересное прочитаю…

– А где Сплинтер?

Леонардо, все также не отрываясь от страницы, показал рукой на выход:

– Там.

Поняв, что с ним сейчас говорить невозможно, Эйприл вышла из вагончика и прошла дальше. В соседнем вагончике она, наконец, нашла учителя, который сидел вместе с Донателло за компьютером и о чём-то с ним оживлённо беседовал, постоянно показывая на монитор.

– Привет, Сплинтер! Привет, Дон! – произнесла Эйприл.

Черепашка и крыса отвлеклись от компьютера и повернули головы к вошедшей девушке.

Они воскликнули наперебой:

– Привет, дорогая!

– Рады тебя видеть!

Усы Сплинтера подёрнулись слегка вверх, а Дон широко улыбнулся, обнажив ряд крупных белых зубов, приподнялся с кресла и пошёл навстречу Эйприл.

– Долго же ты не появлялась, – произнёс он, – мы уже второй день пытаемся тебя найти.

– Я никуда не пропадала, – ответила девушка, – я занималась поисками Джона.

– Ну и как, нашла? – спросил Сплинтер, хитро ухмыльнувшись.

– Нет, – вздохнула девушка.

– Зато вот благодаря Донателло, который вычислил несколько компьютерных кодов, мы вошли в компьютерную сеть медицинских учреждений, – сказал Сплинтер.

– И что же? – удивилась девушка.

– Мы выяснили, что Джон Флинн находится в третьей психиатрической клинике.

– Ну вы молодцы! – воскликнула Эйприл.

– Это всё талант Дон!… Он в технике как в своих трёх пальцах разбирается, – добавил учитель и похлопал черепашку по панцирю.

Дон смутился от похвалы учителя, ведь Сплинтер на комплименты был не слишком щедр.

– Мы узнали, что у Джона странные симптомы болезни, – произнёс он.

– И какие же? – спросила Эйприл.

– А вот смотри сама!

Все трое уселись у монитора. Дон нажал несколько клавиш.

– Мы уже сидим в компьютерной сети клиники, – прокомментировал он свои действия.

Через несколько секунд на экране возникла надпись: «Джон Флинн. История болезни».

– Так, посмотрим, что у него нашли, – произнесла Эйприл.

Она углубилась в чтение:

– «Джон Флинн, был найден на северо-западном шоссе. По предположению работников полиции, он, вероятнее всего, бродяжничал. Ни родителей, ни постоянного места жительства у него, кажется, нет».

– Ну, это они заврались, – произнесла Эйприл, – я же совершенно однозначно говорила в своём интервью, что он из Спрингвуда.

– Ты читай дальше, – произнёс Сплинтер.

Эйприл стала читать.

– «B клинику был привезён из полицейского участка, где вёл себя очень странно. Не отвечал уверенно ни на один из поставленных вопросов, в результате чего сложилось мнение, что он невменяемый и нуждается в принудительном психиатрическом лечении. В больнице упорно отказывается спать, объясняя это тем, что во сне к нему приходит некий обгоревший человек в шляпе, грязном свитере, на одной руке которого – чёрная перчатка, со стальными лезвиями вместо пальцев. И этот человек хочет до смерти его испугать. Больной временами упоминает про каких-то черепашек. Все лекарственные препараты отказывается принимать. Диагноз: тяжёлое нервное расстройство сна, вызванное бродяжничеством».

Эйприл повернула голову к Дону и пожала плечами:

– Многое совпадает с моими сообщениями в новостях, но теперь мне ещё больше непонятно, почему в его галлюцинациях упоминаются черепашки, то есть вы? Он же вас совершенно не знает?

Черепашки удивились.

– Но сегодня мы прочли ещё вот это, – произнёс Донателло.

Он прикоснулся к клавишам, и на экране высветилась другая история болезни: «Джейд Кластингс».

– А это кто такая? – спросила Эйприл.

– У неё, как и у ещё двух пятнадцатилетних пациентов клиники, Каролин Маклей и Берни Хоукса похожие симптомы, – ответил Сплинтер. – Они все боятся спать, так как в сновидениях к ним является всё тот же человек в помятой шляпе. Он хочет причинить им боль, покалечить или даже убить. В результате этого они, как и Джон Флинн, боятся сновидений.

Наступила пауза.

– Мы должны им помочь, – произнёс Дон.

– Да, они, как видно нуждаются в вашей помощи, – согласилась Эйприл.

– Надо найти этого человека в помятой шляпе и как-нибудь нейтрализовать, – поставил цель Сплинтер. – Для этого в первую очередь нужно проникнуть в клинику.

– И какие будут предложения? – произнесла девушка.

– Вот мы как раз и остановились на этом, – вздохнул Сплинтер.

Все трое призадумались. Тут в вагончик вошёл Мик. Он нёс в руках большой иллюстрированный альбом живописи.

– Ой, Эйприл, привет! – воскликнул он. – Я и не заметил, как ты пришла.

– Привет, Мик, – ответила девушка. – Ты как всегда искусством интересуешься?

– Да вот, приобрёл вчера альбом итальянского просветителя, в честь которого меня назвали Микеланджело Буонарроти, – ответил Мик. – Я и сам подумываю начать рисовать.

– Это, конечно, хорошее дело, но нам сейчас надо подумать, как помочь Джону Флинну. И другим подросткам, – произнёс Сплинтер. – Я сегодня расшифровал несколько фраз из древней рукописной книги, в которой говорится, что когда-то люди могли подолгу не спать. Они знали, что во сне человек беззащитен. И поэтому нашли чудодейственное снадобье, которое давало людям способность чувствовать любую опасность как во сне, так и в реальной жизни.

– Неужели? – воскликнула Эйприл.

– Также это лекарство, – продолжал Сплинтер, – помогало легко выйти из состояния сна в момент опасности, и при необходимости находиться долгое время без сна. И совсем не уставать. В рукописи как раз содержится забытый рецепт его приготовления.

– Именно в таком лекарстве, видимо, нуждаются наши подростки, – сообразила девушка.

– Конечно, – сказал учитель, – нам бы нужно побыстрей дать им этот эликсир, но для его приготовления нужно несколько дней. В это время кому-то из нас нужно быть рядом с подростками, чтобы помочь продержаться.

Вдруг Дон, все ещё продолжавший просматривать файлы в компьютерной сети клиники, перестал нажимать на клавиши. Он уставился в экран и через несколько секунд воскликнул:

– Смотрите сюда! Может, из этого что-нибудь выйдет.

На мониторе было высвечено прошение доктора Макса Харпера, заведующего отделением детской и подростковой психиатрии, в департамент здравоохранения, с просьбой направить в клинику врача-психолога.

– Так это же идея! – подхватила Эйприл.

Шальные искорки засветились в её глазах.

– Мне нужно подумать, как проникнуть в клинику под видом этого врача, – продолжила она, – а ты, Дон, должен сделать так, чтобы в департамент здравоохранения это прошение не дошло.

– Это мы просто, – улыбнулся Донателло. – Мы его попросту уничтожим, а в клинику отправим сообщение, о выполнении прошения.

Через пять минут всё было сделано в лучшем виде. В клинику пошло сообщение, отправленное Доном, что к ним направлен молодой врач-психиатр.

– Но ты, Эйприл, должна выдержать тест о профессиональной пригодности, – сказал Сплинтер.

– Я вот этого больше всего и боюсь, – вздохнула девушка.

– Это дело поправимое, – улыбнулся Дон. – Я как раз собрал миниатюрное радио, которое легко вместится в ухо, а передающий микрофон ты прилепишь на пуговицу. Я приму все твои вопросы, быстро разыщу ответы и передам тебе по радио.

– Ну!… Дон!… У тебя – настоящие золотые руки! – воскликнула Эйприл и поцеловала черепашку в щёку.

Донателло сконфузился. Он отвернулся к экрану, чтобы не показывать своего смущения.

– Техника может в любой момент и подвести, – предупредил девушку Сплинтер, – на то она и техника. Поэтому ты должна вспомнить студенческие годы и за оставшиеся сутки хотя бы ознакомиться с тем, что необходимо знать настоящему врачу-психологу.

– Ну это не китайская грамота, наподобие той, что ты расшифровываешь! – весело произнесла Эйприл. – К некоторым экзаменам, бывало, готовились – только ночь оставалась, и то умудрялись успешно сдавать.

– Надеюсь, и этот экзамен ты сдашь! – пожелал ей успеха Сплинтер.

Эйприл, предупредив своё начальство, что занимается поиском информации для нового скандального дела, которое попросила пока держать в секрете, весь оставшийся день посвятила медицинскому просвещению. Она штудировала учебники по педиатрии, просматривала работы известных психологов, начиная от Зигмунда Фрейда и Виктора Франкла. И к ночи уже довольно бегло сыпала специальными терминами и весьма сносно разбираясь в лекарствах.

Вместе с ней пришлось многое вызубрить и Дону, ведь у него задача была посложнее: суметь вовремя отыскать в бездне энциклопедий, медицинских научных работ и учебников нужное и подсказать Эйприл через миниатюрное радио правильный ответ.

Дон все учил с большим усердием и даже с некоторым удовольствием, ведь любые знания могут рано или поздно пригодиться.

Для осуществления плана необходим был микроавтобус. Как раз вспомнили про автомобиль Кейси, который по сути дела был сейчас без работы. Кейси, решивший немного отдохнуть, быстро вник в суть дела и разрешил оборудовать автомобиль под небольшую лабораторию на колёсах и отдал его в полное распоряжение черепашек. В микроавтобус пришлось перенести компьютер, поставить небольшую радиостанцию с дополнительной антенной и заполнить оставшееся пространство достаточным количеством книг. Нужно было спешить.

Утром следующего дня, обдумав легенду об окончании медицинского факультета, Эйприл на свой страх и риск поехала устраиваться на работу в третью психиатрическую клинику. Вместе с ней ехали Дон и Раф. Лео и Мик остались помогать Сплинтеру делать эликсир, рецепт которого учитель выписал из древней рукописи.

Эйприл предстоял самый трудный экзамен: выдержать тест на профессионализм. Понятно, чтобы выдержать, нужно было не один год учиться. Однако все надежды на успех Эйприл связывала с миниатюрным радио и с поисковыми способностями Дона.

К третьей психиатрической клинике они подъехали в первой половине дня. Микроавтобус поставили недалеко от клиники на стоянке. Эйприл вышла из машины. Дон и Раф настроили передатчик, установленный в автомобиле. В последний раз проверили исправность радио на небольшом расстоянии. Все действовало безукоризненно.

– Ни пуха ни пера! – передал Дон девушке по радио, перед тем как девушка открыла двери.

– К чёрту!

Эйприл подошла к дежурному медику, который сидел за стеклянной стойкой в вестибюле:

– Мне нужен заведующий отделением детской психиатрии доктор Макс Харпер. Как его найти?

Дежурил в этот день Джеф Кенлайнен. Он просматривал на компьютере кое-какие сводки за своё дежурство и, не отрываясь от монитора, произнёс:

– А вам по какому вопросу?

Эйприл приняла деловой вид и ответила:

– Вы не очень любезно принимаете специалиста, нужного вашей клинике?

Джеф оторвался от своего занятия и посмотрел на девушку испытывающим взглядом.

– Так вы к нам работать?

– Да.

– Одну минуточку, сейчас я свяжусь с главврачом.

Он нажал кнопку селектора и связался с начальством. Через несколько секунд, получив указания, произнёс:

– Вами будет заниматься доктор Макс Харпер – заведующий отделением детской психиатрии. Как пройдёте тестирование, будете работать у него в отделении…

Эйприл кивнула головой.

– Он вообще специалист, вроде бы, хороший, – сообщил по секрету Джеф, видя перед собой очаровательную девушку, – но немного старомоден – не терпит, чтобы ему перечили.

Девушка, слушая собеседника, слегка наклонила голову, делая вид, что ей очень интересно.

– Прекрасно, – улыбнулась она, перебивая Джефа. – Я это непременно учту, когда буду работать в клинике. А теперь куда мне пройти?

Джеф на секунду запнулся и, не желая так скоро отпускать Эйприл, ответил вопросом на вопрос:

– А тебя как зовут?

– Линда, – не моргнула глазом Эйприл.

– А меня Джеф, – сказал дежурный.

Он ещё хотел что-то спросить, но Эйприл в категоричной форме повторила:

– Как найти доктора Харпера?

– Ах, да, – театрально произнёс Джеф, ему явно доставляло удовольствие поболтать с очаровательной собеседницей, – я совсем забыл, что вы устраиваетесь к нам. Поднимитесь по лестнице или лифтом на третий этаж. Харпер должен быть в 303 кабинете.

– Большое спасибо, – откланялась Эйприл и направилась к лифту.

– Очень хотел бы, чтобы тебя приняли, – кинул ей вслед Джеф.

Эйприл обернулась:

– Думаю, трудностей с приёмом не будет.

Через несколько секунд Эйприл вошла в лифт и хотела уже нажать кнопку с цифрой 3, как внезапно раздался скрипучий голос:

– Подождите!

Эйприл повременила. В лифт вошла женщина неопределённого возраста. Она пристально посмотрела на Эйприл сквозь очки жёлтыми немигающими глазами. Девушка, смутившись, потупила взор. Ей показалось, что женщина видит её насквозь и догадывается, с какой целью она явилась в клинику.

Женщина, а это была Ева Коперт, спросила:

– Вам на какой этаж?

– На третий.

– А мне нужно повыше, – сказала Ева несколько необычным для женщин хриплым голосом, – тогда нажимайте на третий.

Несколько секунд, проведённые в лифте, показались Эйприл вечностью, она ощущала какой-то неприятный холодок – женщина своим взглядом просветила её как рентгеном.

Но, наконец, лифт остановился и двери открылись. Девушка быстро вышла на площадку.

Её, оказывается, уже поджидали. Это был заведующий отделением детской психиатрии доктор Макс Харпер. Ему успели передать по селектору, что пришла устраиваться красивая девушка.

– Вы, наверное, к нам идёте? – улыбнулся он.

– Если, конечно, вы – доктор Макс Харпер, – улыбнулась в ответ Эйприл.

– Вы двигаетесь в правильном направлении, – сказал мужчина. – Я и есть тот самый доктор Харпер– заведующий отделением детской психиатрии.

В образе этого мужчины, как показалось Эйприл, было что-то неприятное. Его лысеющая голова, роговые очки и начинающий расти животик придавали ему чиновно-начальственный вид. Гнусавая речь доктора довершала отрицательное впечатление. Такой тип людей Эйприл был глубоко антипатичен. Но тем не менее она не должна была сейчас показывать своего негативного отношения к нему, ей нужно было во что бы то ни стало устроиться работать именно в отделение, где начальствует этот неприятный тип.

– Будем знакомы, – обворожительно улыбнулась Эйприл.

– Я – Линда Брэнк, врач-психолог второй квалификации.

– Очень приятно, надеюсь мы с вами сойдёмся на общих интересах.

– Надеюсь, не только профессиональных, – подзадорила Эйприл.

– Я тоже хотел бы на это надеяться. Но всё же, пройдёмте в мой кабинет, там, я думаю, мы быстрее решим все формальности, связанные с приёмом на работу.

– Согласна, – кивнула головой Эйприл.

Они прошли по коридору, свернули в другой, пока наконец не дошли до двери под номером 303. На ней висела табличка: «3аведуюrций отделением детской психиатрии. Доктор Макс Харпер».

– Вот мы и пришли, – сказал доктор.

Он толкнул дверь и пропустил Эйприл вперёд. Кабинет поражал своими размерами. Он состоял из трёх комнат: приёмной, процедурного кабинета и комнаты отдыха. Предвидя вопрос, Харпер пояснил:

– Вы, наверное, ещё не знаете, что наша клиника была переоборудована из фешенебельного отеля. Но, сами понимаете, государство заботится о больных, поэтому отдало отель под клинику, а психиатрические больные, и тем более врачи, работающие с ними, нуждаются в полноценном отдыхе. Наша клиника, я считаю, самая лучшая в этом отношении из всех городских клиник и, я думаю, вы останетесь именно у нас работать.

Эйприл-Линда кивнула головой:

– Мне ваша клиника тоже нравится.

– Однако, приступим к делу. Вы, надеюсь, достаточно хорошо владеете компьютером?

– Да, конечно! – не показывая смущения произнесла девушка.

– Вот и прекрасно. Хотя я и не приверженец этих новшеств, – по мне гораздо лучше традиционные экзамены с глазу на глаз, но, тем не менее, все в этом мире автоматизируется, компьютеризуется. И нам нужно приспосабливаться.

С этими словами он сел за компьютер, включил его и, подождав несколько секунд, пока запустится загрузочная программа, произнёс:

– Нам следует пройти тест на профессионализм, без этого, при всём моём желании, нельзя.

Эйприл с замиранием сердца ожидала этой минуты, она уже стала собираться с мыслями, припоминая, что немного осталось в голове от всей учебно-медицинской книжной каши, которую она переваривала за последние сутки. Надежды поступления она связывала с радиопередатчиком, спрятанным в ухе, и с оперативностью Дона и Рафа, которые будут ей подсказывать.

Из миниатюрного передатчика уже раздавался спокойный голос Дона:

– Эйприл, ты не волнуйся, главное перечитывай вслух вопрос, а мы с ответом поможем… Мы слышим все разговоры, как твои, так и твоих собеседников, как будто вы находитесь рядом.

Харпер вывел на экран программу тестов для медиков-психологов, и стал просматривать её. Наконец он произнёс:

– Я вам даю тест средней сложности для квалифицированного врача – «CB-2-43». Он утверждён нашим департаментом, который вас сюда и направил. Если вы пройдёте тест на шестьдесят процентов и вас положительно оценят – вы будете приняты…

Слушая своих друзей, Эйприл пропустила мимо ушей, что сказал доктор.

Она встрепенулась и произнесла:

– Ой извините, доктор, что вы сказали?

– Я подготовил вам программу. За академический час её нужно осилить.

В этот момент в правом ухе у Эйприл опять раздался голос Дона:

– Если ты меня хорошо слышишь, то ответь, что ты в отличной форме и сможешь пройти любые тесты.

– Я сейчас в отличной форме и могу пройти любые тесты, – произнесла девушка.

– Хорошо, – произнёс Харпер, – я думаю, вы успешно справитесь с заданием.

Он поднялся с кресла и пригласил Эйприл сесть за компьютер.

– Не буду вам мешать, – последний раз сказал доктор. Если что – я буду в комнате отдыха.

Когда Харпер вышел, Эйприл прочла первое задание: «K какому типу нарушения психосексуального созревания из трёх – «обиженный», «смиренный», «бездеятельный» – относится следующее наблюдение…

Сидящие в автомобиле Дон и Раф расслышали только первые слова, дальше в передатчике раздался треск. Рафу пришлось даже уменьшить громкость.

– Ничего не понимаю! – воскликнул он. – Только что было всё очень хорошо слышно. Это всё твоя техника. В самый нужный момент подводит.

Дон, как-то неопределённо пожав плечами, растерянно произнёс:

– Техника тут ни причём, тут какие-то странные помехи из вне. Нужно быстрей разобраться в чём дело и помочь Эйприл.

Он стал крутить ручки радиопередатчика, но по всем волнам продолжал раздаваться тот же неприятный треск.

– Может мы слишком близко от неё находимся? – предположил Раф.

Дон замотал головой.

– Тебе, Раф, не мешало бы подучить физику. Мы работаем на ультракоротких волнах и поэтому, чем мы дальше будем отъезжать от Эйприл, тем она хуже нас будет слышать, а мы соответственно – её.

Вдруг треск внезапно прекратился, как и начался. В автомобиле установилась тишина.

– Ну вот теперь вообще всё исчезло, – произнёс Раф. – Чем ты это объяснишь?

– Тут явно сказывается влияние электромагнитных волн, – ответил Дон. – Нам нужно побыстрей переехать в другое место.

– Ну, тогда садись за руль.

– Это я мигом.

Дон быстро перебрался в кабину водителя и стал заводить мотор. Но это ему не удалось. На приборной панели высветило, что разряда аккумуляторов недостаточно.

– Тут что-то не так, – огорчённо произнёс Дон. – Надо подумать.

– Ты бы, Дон, быстрее думал, ты же у нас главный техник.

Неожиданно из молчавшего радио раздался зловещий хохот. Черепашки переглянулись между собой.

– Что бы это значило? – произнёс Раф.

И словно ему в ответ из радио послышался тот же гнусавый голос:

– Это ещё цветочки, подлые рептилии. Я – Чёрная Рука – загоню вас и ваши души обратно в вонючее болото, откуда вы вышли с вашей крысой. И вы никому из детей больше не сможете помочь…

– А это ты, мелкий пугатель тараканов, – быстро нашёлся Дон, бросая вызов в эфир. – Это из-за тебя, подлая тварь, подростки начали попадать в клинику?

– Какой ты догадливый, Донателло. – Рад, что вы объявились, и со временем я ещё до вас доберусь, а пока можете попрощаться со всеми подростками Нью-Йорка. Начинаем с больных этой клиники. Эйприл, как бы она ни хотела, не сдаст теста, я об этом, сами понимаете, уже позаботился…

Нисколько ни удивившись услышанному, Раф предложил:

– Если ты не трус, то нам лучше не по эфиру общаться…

– Вам не дано меня увидеть, – опять засмеялся Чёрная Рука, перебивая Рафа. – Но, я думаю, вас, безмозглых болотных пиявок, в ближайшее время смогу призвать к себе в царство ночных кошмаров и ужасных сновидений.

– Это мы ещё посмотрим, – ответил Дон, – мы вообще-то в сне не очень нуждаемся, мы ведь мутанты…

Но Чёрная Рука не дослушал, он вышел из эфира, наполнившего шипением и треском.

На ухо Эйприл Чёрная Рука диктовал свои варианты ответов, которые были далеки от правильных. Эйприл даже и не подумала, что в передатчике звучит чужой голос. Сразу было она немного насторожилась, но решила, что это искажение из-за несовершенства передатчика и успокоилась, да и кому придёт в голову влезать в эфир и диктовать другие ответы.

Но как раз именно, так и случилось. Эйприл на четвёртом задании уже заметила, что Дон вроде бы ошибся с ответом. Она ведь кое-что со своей ночной зубрёжки помнила. Эйприл переспросила ещё раз, но голос из передатчика её успокоил, сказав, что так написано в большой медицинской энциклопедии.

Немного удивившись, девушка продолжила проходить тест. Закончив с последними вопросами, она услышала в передатчике отчётливую фразу:

– А теперь, дорогая моя журналистка, проваливай из этой клиники и не мешай мне заниматься делом.

Эйприл прямо опешила. Челюсть её отвисла. Девушка не могла вымолвить даже полслова. В ухе послышался смех, и, немного погодя, тот же противный голос сказал:

– Что замолкла, или свой поганый язык проглотила?

Эйприл постаралась собраться с мыслями, ещё надеясь, что это неуместное озорство черепашек:

– Эй, Дон, что это за шутки? – осторожно произнесла она.

– Какой я тебе Дон, – зарычало в передатчике. – Я – Чёрная Рука, любитель кошмарных снов и ночной мучитель подростков.

– А что ты делаешь в нашем эфире? – спросила Эйприл, стараясь сдержать раздражение в голосе.

– Вот решил тебе помочь с треском вылететь из клиники, – ответил Чёрная Рука и опять засмеялся.

Его гнусавый голос, напоминал Эйприл скрипение старой заржавленной дверцы автомобиля, выброшенного на свалку. Девушка догадалась, что это тот самый человек, который является во сны Джону Флинну и остальным ребятам.

«C тестом я, конечно, провалилась, – лихорадочно размышляла она, – но стоит, наверное, продолжить разговор с этим мерзавцем: нужно хоть что-то знать про него».

– Что ты делаешь в клинике? – спросила Эйприл у невидимого собеседника, пока ещё тот был в эфире.

Чёрная Рука замолчал, но через несколько секунд произнёс:

– Похвально твоё журналистское любопытство. Я тебе отвечу. Я пришёл за душами подростков вашего города, а так как и черепашкам-мутантам по пятнадцать лет, то и за их душами тоже. И если до сих пор я только пугал некоторых подростков, обитающих сейчас, в этой клинике, то теперь я начну потихоньку уничтожать ребят самыми изощрёнными способами. Эти ребята в свои кошмарные сны вызовут достаточное количество друзей. Я их всех убью, а души заберу себе.

– И зачем тебе детские души?

– В пятнадцать лет становишься физически сформировавшимся человеком, но детские ночные страхи ещё в глубинах души остаются. Вот эти страхи и дают мне силу. И победить кошмары невозможно, ведь не будет же подросток убивать себя, поэтому я непобедим.

Чёрная Рука опять засмеялся. Эйприл не могла придумать, как помочь бедным подросткам справиться с этим кровожадным монстром.

– Но ты не можешь убить всех, не всё же подростки такие боязливые, как ты их описываешь?

– Не беда, я со всеми справлюсь. Вон у хорошего мальчика Джона и друзей уже не осталось. Он, этакий молодец, долго сопротивляется, но мне всё же троих привёл. А эти трое, в свою очередь мне остальных ребят вызовут в сны. Я всех подростков парализую страхом. Они все будут меня бояться и выполнять мои прихоти…

– А не много ли ты на себя берёшь?

– Много? – прохрипел Чёрная Рука. – Не будем об этом говорить, тем более твоё время на исходе. Я, пожалуй, послушаю, чем твои рептилии сейчас заняты. А тебе даю на прощание совет: занимайся-ка ты лучше писательской работой и не лезь не в свои дела, ведь тебе не пятнадцать лет.

С этими словами голос Чёрной Руки исчез из эфира, а радио начало трещать так, что Эйприл вынуждена была быстро вынуть его из уха.

Проделав это, она посмотрела на часы. Оставалось ещё полминуты до сдачи теста. Эйприл тяжело вздохнула. К сожалению, она не справилась с заданием и вынуждена была подумать, как представить это Харперу.

Зато она узнала, чем вызвано расстройство сна у подростков.

Тут в дверях соседней комнаты появился доктор Харпер. На его лице была всё та же вкрадчивая улыбка.

– Ну, как ваши успехи, – произнёс он, приближаясь к Эйприл.

Неопределённо пожав плечами, девушка растерянно произнесла:

– Понимаете, доктор, я сейчас себя не очень хорошо чувствую, поэтому немного запуталась в ответах.

– А мы сейчас посмотрим, – сказал Харпер, присаживаясь рядом. – Я, думаю, у вас всё будет хорошо. Такие красивые девушки просто не могут неправильно отвечать.

Черепашки Рафаэль и Донателло все ещё не теряли надежды помочь Эйприл. Дон, оставаясь сидеть за рулём, думал, что предпринять. Машина не могла сдвинуться с места, так как Чёрная Рука, по-видимому, разрядил аккумулятор, а питания радио и компьютера было недостаточно, чтобы завести автомобиль.

– Дон, пошевели своими техническими мозгами, – произнёс Раф. – Я просто уверен, что мы сумеем найти выход из создавшегося положения. У нас ещё есть, по-моему, время. Ведь она начала писать всего десять минут назад, а ей на задание отведён целый час.

– Во-первых, не час, а академический час, а это разница в пятнадцать минут, – сказал Дон. – Ты бы лучше помолчал немного.

Вздохнув, Рафаэль стал смотреть в окно. Рядом с ними припарковался автомобиль. Водитель из него вышел. И вдруг Рафа осенило:

– Слушай, Дон, ты говоришь, что у нас в машине аккумулятор не работает?

Донателло отвлёкся от своих мыслей и оглянулся на Рафаэля.

– Ну, не работает!

– Так мы можем одолжить на время аккумулятор из этой машины.

Рафаэль показал на припаркованный рядом автомобиль «сузуки».

– Слушай, Раф, ты иногда даёшь дельные советы. Но брать мы ничего не будем.

– Это ещё почему?

– Потому что аккумулятор нужен только для завода машины, а дальше электричество подаёт на все электроприборы генератор, – разъяснил Дон. – Нам только электропровод перебросить от нашего аккумулятора к чужому.

– Так зачем дело стало. Мы это мигом.

Раф порылся в бардачке и вытянул оттуда два оголённых провода.

– Эти пойдут? – произнёс он.

– Вполне, осталось только надеяться, что та машина без сигнализации.

Рафаэль подал провод Донателло. Тот вышел из микроавтобуса и стал осторожно открывать отмычкой дверь «сузуки». На удивление это ему удалось довольно быстро. Дон влез в салон машины и повернул нужную ручку. Крышка капота дёрнулась и приоткрылась.

Донателло быстро присоединил клеммы к аккумулятору чужого автомобиля, подвёл провода к своему и опять сел за руль. Он повернул ключ зажигания. Микроавтобус сразу же завёлся.

Но в этот момент сработала сигнализация.

– Эх, всё-таки не везёт! – бросил в сердцах Рафаэль.

– Нам нужно быстро смываться! – произнёс Донателло.

– А как же провод?

– Да чёрт с ним!… – второпях кинул Дон, выжимая педаль акселератора. – Ничего с ним не случится, он на нашем аккумуляторе останется, потом снимем.

Микроавтобус сорвался с места и через несколько мгновений уже был далеко от стоянки. Они отъехали с милю и остановились у телефонной будки. – Что будем делать? – спросил Раф, – Эйприл же нужно всё-таки помочь!

– Я это и пытаюсь сообразить!

– У этой телефонной будки?

– Вот именно, – произнёс Донателло. – Зря что ли мы с собой компьютер брали.

– А при чём тут компьютер?

– Мы через телефонную сеть по модему попробуем выйти на компьютер, за которым сейчас сидит Эйприл, и если нам удастся, поможем ей решить задание.

– Я бы и не догадался, – произнёс Раф.

– Нагрей паяльник, он нам понадобится, – сказал Донателло. – И не забудь следить за дорогой. Чуть что – кричи!

Он вышел из машины, оставив двигатель работающим, и подошёл к телефонной будке. Покрутив отвёрткой, Дон осторожно вскрыл телефон-автомат и стал рассматривать его внутренности.

– Ну что там? – крикнул из машины Раф.

– Сейчас, одну минуточку, – ответил Дон. – Нам нужно ничего не перепутать. Ты кстати не помнишь номер задания Эйприл.

– Вроде бы «СВ-2-43», – ответил Раф.

– Значит, я не ошибся, я тоже именно этот номер запомнил.

Наконец он вычислил провода, к которым, можно было подвести кабельный шнур от модема. Дон вернулся в машину и принялся за перепайку шнуров. Справившись с этим, он опять подошёл к телефонной будке со шнуром в руке и присоединил его к проводам телефона.

– Эй, Раф, – крикнул он, – ты должен стоять тут, – показал он на телефон, – и кидать десятицентовые монетки в щель, иначе мы не сумеем помочь Эйприл.

– Сейчас! Но ты мне потом вернёшь затраченную сумму, – буркнул Раф.

– Тебе вернёт Эйприл с первой зарплаты в клинике, – ответил Дон. – Ты бы лучше не ворчал, а быстрее шёл к телефону.

Дон засел за портативный компьютер, присоединив к нему модем, от которого вытянулся к телефону длинный провод, и стал вычислять код для захода в тесты на профессиональность департамента здравоохранения. Через некоторое время он вышел на эти тесты. Без труда нашёл правильные ответы задания «СВ-2-43», и начал искать код компьютера доктора Макса Харпера.

– Эй, Дон, – донеслось из автомата, – ты побыстрей работай, у меня монетки кончаются. Да и время у нас на исходе.

– Сам знаю. Ещё несколько секунд и я всё сделаю, – ответил Дон.

Напряжение нарастало. Но наконец он вышел на нужный компьютер. Не теряя ни секунды, Дон моментально послал туда правильное решение, написанное самими авторами теста.

С чувством исполненного долга, Дон посмотрел на часы. Они показывали, что время уже почти истекло. Теперь можно было и расслабиться.

Подождав несколько секунд, Донателло прикрикнул на Рафаэля, пытаясь подшутить над ним:

– Эй, Раф, ты что там у телефона-автомата делаешь? Звонишь в полицию что ли, насчёт открытого капота у «сузуки»?

Раф понял, что своё задание они выполнили, но виду решил не подавать. Он с испуганным видом кинулся к машине и, открыв дверцу, выпалил:

– С процентами с тебя три доллара мелочью, а если не хочешь поближе познакомиться с полицией, то быстрей садись за руль. Я слышу вой сирен.

Дон сразу же заметался по кабине – полез через перегородку на место водителя. Увидев эту возню, Раф рассмеялся.

– Не бойся, я пошутил. Надо же как-то расслабиться.

– Тоже мне, шутник нашёлся. Прямо – Дени де Вито, – ответил Дон. – Твои плоские шуточки совершенно ни к месту.

– Да ты же сам первый начал.

– Ну ладно, замнём это дело. Возвращаемся на стоянку возле клиники.

– Нет, я думаю, что там ещё не успокоился хозяин «сузуки». Да и я уверен, что после твоих подкинутых правильных ответов, воодушевлённая Эйприл ещё не скоро выйдет из клиники.

– Может ты и прав, Раф, – согласился Дон. – Пожалуй, мы успеем сгонять за пиццей. Недалеко, как я помню, был автомат…

– Ну, тогда – едем!

Донателло нажал на педаль газа, и микроавтобус, резко сорвавшись с места, помчался в сторону Нью-Йорка.

Заведующий отделением доктор Макс Харпер проверял тест Эйприл. Недалеко от него сидела испытуемая и обдумывала дальнейший план действий. Она находилась в каком-то напряжении, щеки её буквально горели от стыда.

Через несколько минут доктор закончил обработку полученных ответов и неопределённо промямлил:

– Так…

Напряжение Эйприл достигло наивысшей черты, в этот момент девушка готова была сквозь землю провалиться. Она хотела что-то произнести в своё оправдание, однако доктор Харпер удивлённо хмыкнул и сказал:

– Вы отлично справились с заданием, Линда, хотя тест был не из лёгких. Компьютер оценил ваши деловые качества и глубину знаний высоко и признал их самыми оптимальными для работы по данной специальности… Остаётся надеяться, что и на практике вы будете таким же классным специалистом. Ваши опасения насчёт неточных ответов были совершенно напрасны.

Эйприл не ожидала такого поворота событий. Ещё несколько минут назад она готова была бежать отсюда и больше никогда не показываться, дабы не слышать, в каких выражениях этот неприятный доктор станет отчитывать её за беспомощные ответы.

После произнесённой доктором Харпером фразы вздох облегчения вырвался из груди девушки. Она только выдавила из себя:

– Доктор, вы не шутите?

– Нет, я и не думал шутить, у вас, действительно просто прекрасный результат. Такого на моей памяти ещё никто не выдавал. Вы, наверное, были лучшей студенткой в университете, и я очень рад, что вас направили сюда, а не в какое-нибудь другое место. Вы лучше расскажите, как вы сумели так прекрасно ответить?

Немного успокоившись, подавив своё волнение, Эйприл призналась:

– Я не знаю… Я и сама не ожидала… Наверное, это у меня случайно так хорошо получилось.

– Я вас искренне поздравляю, – стал её успокаивать доктор. – Но ответьте мне на один нескромный вопрос: департамент здравоохранения часто направляет в клиники таких красивых девушек?

Лицо Эйприл опять стала заливать густая краска. Она в глубине души все ещё сомневалась, шутит ли доктор или говорит откровенно:

– Если я так прекрасно ответила, – ускользнув от ответа, произнесла девушка, – тогда я готова с сегодняшнего дня приступить к своим обязанностям!

– В таком случае – я оформлю бумаги на приказ о вашем зачислении в штат, – сказал доктор и стал набирать текст на компьютере.

– Хорошо, – кивнула Эйприл, – но у меня к вам есть один вопрос…

– Я вас слушаю, – оторвался от компьютера доктор Харпер.

– С каким контингентом больных сейчас мне предстоит работать?

– Вы, скорее всего, будете основным врачом у четырёх подростков, которые к нам недавно попали с одинаковыми симптомами психического расстройства, – ответил Харпер.

– И что же у них за симптомы? – опять поинтересовалась девушка, делая вид, что об этом совершенно ничего не знает.

– Если в общем говорить, – посерьёзнел доктор, – их мучают ночные кошмары с совершенно идентичными видениями, в которых к ним является некий страшный человек. Эти подростки панически боятся сна и никоим образом не соглашаются принять снотворное, которое мы им предлагаем, чтобы они хоть немного отдохнули.

– Понятно, – вздохнула Эйприл, – нам подобные случаи описывали.

– Да? – удивился Харпер. – Я об этом ничего не слышал.

– Кстати, даже синтезировали новое лекарство, – поделилась Эйприл.

– Я, наверное, немного отстал от новых исследований, – вздохнул Харпер, – но, если вы в курсе последних достижений, вам и карты в руки.

Доктор прошёлся по кабинету. Затем вернулся к компьютеру и нажал кнопку селекторной связи. Раздались длинные гудки.

– Я вам сейчас помощника вызову, вы с ним пройдёте по нашему отделению.

– А у меня будет отдельный кабинет? – спросила девушка.

– Конечно, – произнёс Харпер. – У нас хватает помещений. Мы даже в вашем кабинете поставим компьютер внутренней сети. В нём будут данные на всех больных. Я сам контролирую их лечение… Вы не обидитесь, если я вам скажу… Пока вы будете лечить этих подростков, я буду контролировать ваши действия.

– О, конечно, конечно! – воскликнула девушка.

Врач всё ещё стоял у коммутатора, из которого продолжали нестись длинные гудки, и ждал, пока кто-нибудь ответит. Харпер начинал уже нервничать и решил немного обождать с вызовом.

– Знаете, Линда, – растерянно произнёс он, – может быть, вам сегодня пока не выходить на работу?

Эйприл замялась.

– Но я же должна как можно быстрее ознакомиться с клиникой? – сказала она.

Доктор Харпер тяжело вздохнул. Из его памяти не выходил случай с Джейд Кластингс.

– Хорошо, – произнёс он, – тогда я сам буду вашим гидом, потому что по селекторной связи ни один из моих помощников не отвечает…

– Вы очень любезны, – улыбнулась Эйприл.

– Накиньте пока вот тот халат, – показал доктор Харпер на вешалку, – пока есть время, я вас введу в курс дела.

Доктор Харпер и Эйприл, выйдя из кабинета, пошли по клинике.

– Линда, скажите, не мог ли я вас видеть раньше? – произнёс на ходу доктор.

Эйприл понимала, что Харпер мог смотреть телеканал, на котором она работает, и мог её вспомнить, однако, всё-таки решила увернуться от ответа. Она знала, что в каждой клинике раз, а то и два раза в год практикуются студенты. Поэтому твёрдо ответила:

– Все может быть, я в вашей клинике думала проходить практику на последнем курсе, но, побыв раза два, перешла в другую клинику, которая находится ближе к моему дому. Вы всё-таки далеко от города.

– Зато тут свежий воздух. А вообще жаль, что вы тогда не остались в нашей клинике, – произнёс доктор Харпер и показал рукой на стеклянную дверь. – Это – комната терапии. Все крыло занимают процедурные кабинеты.

Они прошли дальше по коридору мимо таких же стеклянных дверей, за которыми были видны приборы и обслуживающий персонал. Наконец, Харпер остановился у ещё одной двери, обитой черным дермантином, и открыл её.

– Вот это, скорее всего, и будет ваш кабинет, если вам, конечно, он подходит. Если нет – мы в течение сегодняшнего дня подберём другой.

Эйприл вошла в комнату и осмотрела её. Это оказалось довольно большое помещение, в котором, однако, кроме стола и двух кресел, стоящих возле окна, ничего не было. Параллельно с комнатой располагался санузел.

– Мне кабинет нравится, – оценила Эйприл, – я согласна здесь работать.

– В таком случае, я распоряжусь сегодня же, чтобы его привели в более уютный вид.

Они вышли из комнаты и свернули в другой коридор.

– А в этом крыле находятся пациенты нашего отделения, – произнёс Харпер.

Они прошли ещё несколько шагов и вошли внутрь первой палаты.

– У нас в клинике есть одноместные и двухместные палаты, – пояснял доктор. – В этой и в следующей палате как раз находятся ваши будущие подопечные.

Палата по планировке была точно такой же, как и предыдущее помещение, отданное под кабинет Эйприл. Только санузел был переоборудован, он разделялся на две комнаты: умывальник и туалет.

По углам палаты стояли две большие удобные кровати, на одной из которых лежал и лениво просматривал журнал комиксов знакомый Эйприл подросток Джон Флинн. Другой пациент сидел за столом у окна, спиной к вошедшим. На столе и на стоящих рядом стульях В большом беспорядке лежали куски бумаги и картона, клей, ножницы, коробка пластилина и куски проволоки.

– Как дела, ребята? – спросил доктор Харпер у подростков.

Те сразу же повернулись к вошедшим, но ничего не ответили. По их измождённым лицам и тёмным кругам под глазами было видно, что они очень устали, поскольку уже долгое время не позволяли себе заснуть.

На коленях сидящего за столом подростка, повернувшегося на вращающемся стуле, Эйприл увидела недоделанную куклу из бумаг и пластилина.

– У вас будет новый лечащий врач, – объявил доктор Харпер. – Она сама представится…

– Добрый день! – произнесла Эйприл, – меня зовут Линда Брэнк, можно просто Линда.

Подростки без особого интереса ещё раз глянули на вошедших.

– Это Берни Хоукс, – продолжил доктор Харпер, указывая на сидящего за столом парня, а это Джон Флинн, – перевёл он взгляд на лежащего на койке.

Эйприл не подала виду, что знает его. Впрочем, Джон её совсем не помнил. Его мысли были заняты более существенным – как бы в этот момент не уснуть. Приход доктора и девушки отогнал эти мысли, но не надолго.

На приветствие Джон ничего не ответил, а Берни иронически произнёс:

– Добро пожаловать в наш театр унылых масок.

Харпер, не обращая внимания на слова Берни, пояснил Эйприл:

– В первый день он вообще скрывался от всех. Мы его даже связали, чтобы он не исчезал. Но потом он занялся этими поделками. И вот за два дня уже сделал несколько кукол. Правда, по ночам он их зачем-то ломает, а утром не может вспомнить, почему так сделал.

Эйприл обратила внимание на стену над кроватью Берни. Там висело несколько кукол-марионеток: всадник на коне, астронавт, и ещё какие-то. Девушка подошла ближе и рассмотрела их. Куклы были отлично сделаны, особенно мастерски – человек в шляпе с крючковатым носом, у которого одна рука была с необычайно длинными, звериными когтями.

– Кто это? – спросила Эйприл у Берни.

– Не знаю, – пожал плечами тот, – вам всё равно это будет неинтересно…

– Это фигурка Чёрной Руки, – ответил за него, оторвавшись от журнала, Джон, – он их днём делает, а ночью ломает, и особенно достаётся марионеткам, изображающим Чёрную Руку. Он уже две такие сломал, а вон посмотрите, – показал Джон на Берни, – сейчас ещё одну делает…

– Довольно приличная работа! – похвалила Эйприл. – И давно ты занимаешься такими поделками?

Польщённый подросток повернул голову к Эйприл и ответил уже более дружелюбно:

– Если честно – только три дня. Я думаю, что из дерева у меня бы получше фигурки получились. Но мне не разрешают иметь нож. Боятся, понимаете ли, что я кинусь на кого-нибудь или вскрою себе вены…

При этом Берни чиркнул пальцем по руке, выставил после этого язык, как у мертвеца, и закатив глаза. Глядя на всё это, Эйприл улыбнулась.

– Если вам понравилась эта фигурка, – сказал подросток, – я её вам дарю.

– Спасибо, Берни, – ответила Эйприл и осторожно сняла фигурку Чёрной Руки.

Она повернулась к лежащему на кровати Джону. Тот продолжал смотреть журнал, который, если судить по его отвлечённому взгляду, не вызывал никакого интереса.

– Извините, Линда, – произнёс в этот момент стоящий в стороне доктор Харпер, – но у вас ещё будет время поговорить с мальчиками.

Эйприл с сожалением вздохнула и как бы нехотя повернула к выходу.

– Было очень приятно с вами познакомиться, – улыбнулась она подросткам и поспешила выйти из палаты вслед за Харпером.

Пройдя несколько шагов по коридору, доктор Харпер остановился и произнёс:

– Они, вообще-то, хорошие ребята, но не давайте себя обманывать. С их причудами и галлюцинациями они очень опасны.

Харпер говорил о подростках довольно спокойно, но в его голосе Эйприл почувствовала какую-то скрытую опаску. Конечно, доктора можно было понять – его должны волновать медицинские аспекты состояния подростков, но тут совсем другое дело. Нужно устранить причину, а он пытается бороться со следствием.

Её мысли перебил Харпер. Он заторопился, глядя на часы:

– В другой палате лежат две пациентки таких же лет и с точно такими симптомами. Вы с ними самостоятельно встретитесь. А сейчас у меня больше нет времени. Потом можете немного отдохнуть. Если будут вопросы, через час заходите ко мне.

– 3начит, я могу идти? – спросила девушка.

– Да.

– Я к вам тогда зайду через час, а сейчас схожу к своим друзьям, они ждут меня в машине. Ведь они ещё не знают, что уже работаю у вас.

– Жду вас у себя, а пока я распоряжусь насчёт помощника для вас, который поможет получить форму и необходимый инструмент.

Эйприл вернула халат доктору, направилась к лифту и спустилась вниз. После всего происшедшего, она должна была прийти в себя. И заодно сообщить Донателло и Рафаэлю, заждавшимся её в автомобиле, новости, а заодно поинтересоваться, не они ли ей таинственным образом помогли.

Донателло и Рафаэль получив три порции пиццы, спешили обратно к психиатрической клинике. Дорога прошла без приключений, и вскоре они вернулись на знакомую автостоянку. Черепашки припарковали машину так, чтобы видеть всех выходящих из здания.

Не прошло и минуты, как в парадных дверях показалась Эйприл.

– Эй, Дон, – воскликнул Рафаэль, уминая за обе щеки последний кусок своей пиццы, – мы как всегда вовремя. Вон и Эйприл уже идёт.

Раф высунулся из окна автомобиля и помахал девушке рукой. Эйприл сделала то же самое и ускорила шаг.

Но тут черепашки заметили, что прямо за девушкой на крыльцо выбежала какая-то женщина в очках и окликнула её. Эйприл обернулась.

С минуту она о чём-то разговаривала с женщиной, а потом подбежала к приятелям.

– У меня все нормально, – бросила она на ходу, закидывая в машину какой-то свёрток, – спасибо за помощь, я принята на работу…

– Что сейчас будем делать? – спросил Раф.

– Как прошёл тест? – перебивая её, воскликнул Дон.

– Вы извините, ребята, но я должна ещё задержаться! Обещаю, что скоро вернусь, тогда мы поговорим обо всём подробнее.

Дон и Раф хотели ещё спросить о чём-то, но Эйприл уже побежала к зданию клиники.

– Ну вот, опять нам остаётся только ждать, – вздохнул Раф.

– Да, – вторил Дон, – недаром говорят, что на свете самое ужасное это – ждать и догонять…

– И пицца, что мы купили для Эйприл, остынет…

– Будем надеяться на скорое возвращение, – опять произнёс Раф. – Пойдём-ка лучше сыграем во что-нибудь на компьютере.

– Мне не хочется, – ответил Донателло, – иди один поиграй. А я проверю аккумулятор. Если судить по приборам, он сейчас показывает норму…

Выйдя из здания, Эйприл сразу же приметила на стоянке микроавтобус, из окна которого, заметив её, махал Раф. Эйприл отчётливо рассмотрела у него на глазах красную повязку и приветливо помахала в ответ, показывая, что у неё всё о'кей.

Но неожиданно сзади её окликнул хриплый женский голос.

– Доктор Линда Брэнк?

Эйприл обернулась. Из дверей здания выбежала женщина и направлялась к ней. С этой женщиной Эйприл сегодня уже встречалась в лифте, когда поднималась к доктору Харперу. Девушке вспомнился её неприятно сверлящий взгляд из-под роговых очков.

– Подождите минутку, – опять донёсся до неё голос этой женщины.

– Чем могу вам быть полезна? – спросила Эйприл, окидывая взором незнакомку.

– Я очень извиняюсь, но меня к вам направил доктор Харпер, – произнесла женщина. – Меня зовут Ева Коперт. Я работаю медсестрой и помогу сегодня вам все получить, а так же проведу по нашему отделению.

Эйприл согласно кивнула головой.

– Я очень рада нашему знакомству, – сказала она, – но меня сейчас ждут друзья. И мне не мешало бы немного отдохнуть, перекусить что-нибудь.

– Вы ещё раз извините, – продолжила медсестра, – это займёт у вас не более десяти минут… Я должна прямо сейчас проводить вас на склад.

– В таком случае, я сообщу моим друзьям, что принята в клинику и иду за вами.

Но медсестра продолжала настаивать:

– Тут тоже есть свои порядки и я специально договорилась насчёт вас, что мы сию минуту будем на складе, а то он на два дня закроется…

Этот аргумент подействовал на Эйприл. Она понимала, что ей уже с сегодняшнего дня нужно иметь возможность видеться с подростками.

– Хорошо, идём, – произнесла она и собралась было возвращаться вместе с медсестрой, но что-то заставило её подойти к черепашкам. Она бросила в машину куклу, подаренную ей Берни.

– Извините, ребята, – на ходу произнесла Эйприл, – я все сдала отлично, спасибо вам за помощь, но я вынуждена опять бежать.

– Когда будешь? – успел спросить Раф.

– Думаю, через час, – ответила Эйприл и побежала обратно.

Эйприл и медсестра Ева вновь вошли в здание клиники. Они прошли мимо дежурного, который не обратил на них никакого внимания, потом вышли в коридор.

– Я тоже совсем недавно здесь работаю, – говорила на ходу медсестра. – Но уже в курсе всех дел. Понимаете ли, я одна живу, и мне совершенно не с кем поговорить, вот я и пропадаю постоянно в клинике.

Эйприл показалось, что она где-то слышала такой голос, к тому же, совсем недавно.

– А вы где до этого работали? – спросила Эйприл.

Она решила перейти в атаку, боясь, что Ева задаст ей трудный вопрос.

– Я работала в другом городе на севере Штатов, переехала сюда совсем недавно из-за климата. У меня зрение в северных условиях стало ухудшаться.

– Вам бы стоило, в таком случае, ехать в Калифорнию или Техас.

– Да, но вы же всё-таки доктор и сами знаете: переехать в такое жаркое место – очень тяжело, особенно человеку, прожившему долгое время на севере. Нужно хоть немного акклиматизироваться тут.

– Да, – немного смутилась Эйприл, – вы совершенно правы.

Сама же девушка в этот момент опять подумала, что определённо слышала раньше этот голос. Но нет, судя по ответу медсестры, она не могла с ней нигде встречаться.

Эйприл и медсестра наконец прошли длинный коридор и подошли к лестнице.

– Нам туда, – показала рукой вниз Ева. Они спустились в подвальное помещение.

В одном из вагончиков заброшенной станции метро, оборудованном под лабораторию, оставшиеся дома Сплинтер, Леонардо и Микеланджело, готовили по древнему рецепту лекарство.

Посередине вагончика стоял стол, на котором выстроились множество стеклянных колб, реторт и пробирок с какими-то химическими реактивами. Горела спиртовка. А вокруг: на полу, на табуретках и на старых сиденьях с ободранной кожей были беспорядочно навалены разнообразные химикаты в банках и коробках, травы, коренья.

Это был рабочий беспорядок.

Сплинтер держал в руке колбу с полученной голубой жидкостью.

– Теперь порядок, – сказал он, посмотрев жидкость на свет. – Мы быстрее чем нужно сделали эликсир. Остаётся только главный ингредиент, называемый в рукописи «кусури сехоосен», для производства которого необходимы хотя бы сутки. Потом мы этот голубой эликсир соединим с ним, выпарим и получим необходимое нам лекарство.

– Однако от Эйприл, Рафа и Дона нет никаких вестей, – произнёс Мик.

– Меня это тоже волнует, – ответил Сплинтер. – Тем не менее, мы своё уже сделали. Пока дозревает лекарство, я вам бы посоветовал сходить в спортзал и немного потренироваться.

– Слушаемся, учитель, – ответили хором Лео и Мик и вышли из вагончика.

Черепашки уже в совершенстве владели приёмами высокой степени сложности и даже в борьбе с тенью достигли прекрасных результатов. По едва различимому шороху могли нанести молниеносный удар.

После усиленной тренировки они и учитель Сплинтер коротали время у телевизора – ожидали вестей от Эйприл и Рафа с Доном.

– А вот и склад, – показала медсестра Ева на широкую дверь в полутёмном подвальном помещении. – Сейчас мы получим всё, что нужно.

И без того низкий голос Евы ещё больше понизился и захрипел. Эйприл почувствовала что-то неладное.

– Но это совсем не похоже на складское помещение, – усомнилась она, – тут так холодно и грязно.

Но медсестра не ответила, она открыла дверь и вошла в комнату. Эйприл пришлось последовать за женщиной.

Внезапно девушка почувствовала, что кто-то схватил её и с ужасной, просто нечеловеческой силой швырнул в глубину тёмной комнаты.

Перевернувшись в воздухе, Эйприл больно ударилась о пол и потеряла сознание. Очнулась она от хриплого хохота. Эйприл открыла глаза – кругом была темень.

И этот знакомый хриплый хохот! Девушка наконец вспомнила, кому он принадлежал, и подумала, что медсестра Ева – никакая не медсестра, а перевоплощённый негодяй Чёрная Рука.

«Вот чей голос мне напоминал голос этой проклятой мерзавки Евы! И как я сразу не догадалась», – корила себя Эйприл. Она потёрла ушибленное место.

Неожиданно хохот прекратился, и этот же противный хриплый голос, принадлежащий Чёрной Руке, теперь раздался откуда-то издалека:

– Теперь, Эйприл, ты отсюда не выйдешь до конца своих дней. Я же предупреждал: занимайся-ка ты лучше репортёрской работой и не лезь не в свои дела. Теперь ты одна, а тут подвалов не счесть, и голос твой никто не услышит. Я тебя из-за таких прекрасных подвалов не захотел убивать. Люблю разнообразие. Я буду приходить по ночам, и смотреть, как ты от сырости гниёшь, и тебя покрывает плесень.

– Скажи лучше, что не в силах взрослому человеку причинить вреда, вот и шалишь по мелочам, – посмеялась Эйприл.

– Да, я днём добрый, – со смехом ответил Чёрная Рука, – и днём не хочу марать свою железную руку в крови. Видишь, даже медсестрой стал, чтобы помогать людям.

– Нет! – произнесла Эйприл, приподнимаясь. – Ты, как я заметила, боишься дня. Ты при дневном свете беспомощен, как котёнок.

– Какая ты догадливая, – удивился Чёрная Рука. – Это действительно, твоё счастье, что сейчас ещё день. А то бы я потешился с тобой. Днём я только подростков могу достать своими пальчиками и то во сне, а вот ночью я могу и взрослых пощекотать.

– Ты забыл сообщить ещё одно, – рассмеялась девушка, продвигаясь вдоль стены, – ты можешь убить только того, кто тебя боится. Я над тобой смеюсь, поэтому, ты и ночью меня не возьмёшь…

Эйприл поняла, что её враг в облике медсестры Евы стоит за дверью. Именно оттуда доносился этот гнусный хриплый голос. Она попробовала надавить на дверь. Та не подалась, потому что была заперта снаружи на замок.

– Что же ты прячешься за дверью от беспомощной девушки? – продолжила Эйприл. – Ты даже сам от собственного страха в юбку вырядился.

– А вот сейчас ты не права, – разоткровенничался Чёрная Рука. – Плоть Евы Коперт – это необходимость, чтобы ещё больше досадить подросткам уколами, которые как раз я им и делаю. Открою ещё секрет: живое тело, принадлежащее ранее мужчине, который меня сильно достал в вашей полиции, послужит прекрасной приманкой… Я хочу завлечь в эти подвалы твоих друзей – черепашек-ниндзя. А теперь мне пора идти. Скоро уже вечер, а потом и ночь. И тогда я буду распоряжаться в этой клинике! И если мне не хватит на сегодня работы – я приду к тебе…

Прошло несколько часов, но Эйприл так и не вышла из клиники. Уставшие её ждать Дон и Раф уже проглядели все глаза, наблюдая за дверью. Раф переиграл на компьютере во все последние игры. Давно была съедена и пицца, которую купили для Эйприл.

Солнце уже склонилось к горизонту, и вот-вот должна была наступить темнота.

Наконец Раф не выдержал:

– Наверное, с Эйприл что-то случилось, она не могла за столько времени не дать о себе знать…

– Она и раньше исчезала, ничего не объяснив, – заметил Дон.

Но Раф с ним не согласился:

– Тут другое дело. Я чувствую, Дон, что Эйприл сейчас нуждается в нашей помощи. Мне почему-то подозрительной показалась женщина, которая её остановила у входа в здание клиники…

– Давай ещё немного подождём, а потом будем думать, что нам предпринять.

Прошло ещё немного времени. Эйприл по-прежнему не выходила.

– А что за свёрток она бросила в машину? – спросил Раф.

– Я даже и не заметил.

– Давай посмотрим!

Черепашки быстро развернули свёрток, там оказалась игрушечная фигурка какого-то ужасного человека в шляпе и с крючковатым носом. Приятелей удивило ещё и то, что на одной руке куклы вместо обычных пальцев были четыре длинных ножа-лезвия.

– Что-то не нравится мне эта поделка, – хмуро произнёс Раф. – Этот человечек похож на дьявола, и он предвещает что-то недоброе.

– Брось ты! – сказал Дон. – Обычная фигурка, наподобие тех, какие были в старом театре марионеток.

– Слушай, Дон, – опять произнёс Рафаэль, – я всё-таки попробую проникнуть в здание, а ты поезжай домой и привези с собой Лео и Мика. У меня нехорошее предчувствие.

– Я думаю, нам не стоит разделяться, – возразил ему Дон, – учитель говорил, что мы имеем силу, когда вместе.

– Но Эйприл исчезла, и её наверняка нужно спасать! Да и ребята, находящиеся в этой клинике, без нашей помощи пропадут.

– Нет, я тебе не позволю одному идти, мы едем домой без Эйприл, посоветуемся со Сплинтером, захватим Лео и Мика и уж после вернёмся сюда…

С этими словами Дон нажал на газ и микроавтобус, резко развернувшись на стоянке, выехал на шоссе. Правда, Дон не заметил, что секундой раньше Раф, сидящий сзади, незаметно открыл дверцу и выпрыгнул из машины…

Оставив Эйприл в подвале, Чёрная Рука в облике медсестры Евы поднялся на третий этаж и пошёл по коридору.

Он являлся в снах исключительно подросткам которым ещё не исполнилось шестнадцать лет. По началу Чёрная Рука их только пугал, проверяя, как они будут реагировать на его ужасные выдумки, будут ли сопротивляться. Но, в конце концов, он начал расправляться во сне с подростками. И устраивал свои расправы так, что они выглядели как самоубийства.

Ко взрослым Чёрная Рука не мог подступиться, те не верили в него и не особо боялись страшных сновидений. Правда, иной раз, особенно при полной луне, удавалось и взрослых припугнуть, НО только тех, кто был по своей работе связан с подростками.

Днём же Чёрная Рука был совершенно беспомощен. Не мог он сделать вреда и тем, у кого были настоящие, верные друзья.

Принять облик человека Чёрной Руке помог случай, когда сержант полиции Джек Крапкен, или как его называли, Джек-Ворчун, остался один на один с Джоном Флинном. Воспользовавшись моментом, когда Джон пошёл к умывальнику, он и перебрался в тело Ворчуна.

Пришлось, правда, на время исчезнуть вместе с этим телом в компьютере. Но зато он мог теперь следить за своими потенциальными жертвами и днём, заставляя их уснуть при помощи снотворного. Для этого он и устроился в клинику медсестрой.

Психиатрическая клиника для осуществления планов Чёрной Руки была самым подходящим местом в городе. Сюда будут свозить подростков, у которых начнутся, по мнению взрослых, галлюцинации и ночные кошмары. Взрослым будет и невдомёк, кто вызывает эти ужасы. В клинике Чёрная Рука в облике медсестры будет вводить детям снотворное вместо лекарств. И во сне, который, по идее Чёрной Руки, станет для подростка вечным, он уже даст волю всем своим желаниям.

Однако подростки будут свидетельствовать, что во сне к ним приходит мужчина, вызывающий кошмары. Значит, на женщину будет падать меньше подозрений.

Все продумал Чёрная Рука.

Единственное, кого он опасался, были черепашки-ниндзя. Они были в подростковом возрасте, но то, что они держались всегда вместе, прекрасно защищало их от намерений Чёрной Руки и другой нечисти, типа Шреддера.

Чёрная Рука не боялся взрослых. Ведь они не верили, что к детям является кровожадный монстр в облике человека с чёрной перчаткой на руке. Они относили это к расстройствам детского воображения.

Чёрная Рука жаждал расправиться с черепашками-ниндзя. Он уже узнал, что черепашки никогда не ложились спать и поэтому не видели абсолютно никаких снов: ни хороших ни плохих. Они ведь были мутантами, и не испытывали потребности в отдыхе, в каком нуждается обычный человек.

Чёрная Рука думал завлечь черепашек в клинику, каким-нибудь образом их разъединить, попытаться уколоть дозу снотворного и во сне убить.

Для этого он использовал приманку в лице Джона Флинна. Черепашки ведь помогают всем, кто попал в беду. Осуществляя понемногу свои злые замыслы, чтобы они доходили до ушей черепашек, Чёрная Рука шёл к намеченной цели – заманить и уничтожить черепашек-ниндзя.

Пока всё шло по плану Чёрной Руки. На необычную историю с исчезновением из самолёта подростка, клюнула журналистка Эйприл О'Нил – лучший друг черепашек. А она уже непосредственно должна была вывести черепашек-ниндзя на него.

Заперев Эйприл в подвале, Чёрная Рука не сомневался, что черепашки вскоре спохватятся и начнут её искать. По его расчётам это должно было произойти на следующий день. Джон Флинн и ещё трое подростков, попавших в больницу, были Чёрной Руке уже не нужны. От них уже можно было избавляться, оставив кого-нибудь для привлечения новых подростков в кошмары.

Чёрная Рука понимал, что долго бороться с желанием заснуть подростки не смогут. Разве что ещё сутки. Однако, и этот срок был для монстра невыносимо долгим. Обстоятельства подгоняли.

Вот сейчас он и намеревался уничтожить троих: Джона Флинна, Берни Хоукса и Каролин Маклей. Они по разным причинам не имели друзей и поэтому не могли в своих снах воспользоваться их поддержкой.

У Джона друзей просто не осталось, он сам был последним подростком Спрингвуда, оставшимся в живых после появления в ночных снах детей Чёрной Руки. А Берни и Каролин ещё не успели в Нью-Йорке приобрести настоящих друзей, которым могли бы доверить свои мысли.

Нужно было как-то ускорить процесс наступления сна у этих подростков, чтобы явиться к ним в сновидения и их уничтожить.

И вот сейчас Чёрная Рука в облике медсестры Евы спешил в кабинет доктора Харпера, чтобы тот разрешил выдачу дополнительных медикаментов, среди которых думал незаметно взять и снотворное. Ведь уже наступал вечер – начало ночного дежурства Евы.

Чёрная Рука стонал от удовольствия. Совсем скоро исполнятся его коварные планы!

Медсестра Ева вошла в кабинет доктора Харпера и ещё раз с ним поздоровалась.

– А, Ева! – воскликнул доктор, оторвавшись от дел и повернув к ней голову, – Присаживайтесь! Я как раз вас искал.

– А что такое случилось?

– Как раз ничего необычного не произошло, только теперь в нашем отделении будет работать новый врач – Линда Брэнк.

– Понятно, – ответила Ева, – и когда она приступит к своим обязанностям?

– Она сказала, что с сегодняшнего дня. Я вас поэтому искал, чтобы вы ей выдали форму, кое-какой инструментарий, распорядились оборудовать её кабинет и показали наши помещения.

Доктор Харпер поднялся со своего кресла и заходил по кабинету, заметно распаляясь, – видно решил устроить нагоняй:

– Вас я уже давно ищу по селекторной связи, но все безрезультатно. Мне даже пришлось самому показывать новому врачу наши помещения, а также рассказывать о некоторых наших пациентах.

– Извините, доктор, но я сама недавно работаю, и ещё пока не принимала участия в лечении больных, – ответила медсестра. – Да и сегодня вечером я должна заступать на ночное дежурство и готовилась к этому.

– Ну тогда извините меня за несдержанность, – начал успокаиваться Харпер, – я совсем забыл. Вот как раз сегодня, вы с новым доктором, если она согласится, конечно, выйдете на дежурство. Покажите ей все.

– Доктор, – осторожно спросила медсестра, – я думаю, после случая с Джейд Кластингс, мне необходимо дополнительное количество лекарств на смену: снотворное, успокоительное…

Харпер порадовался, что в методах лечения у него с медсестрой полное единодушие.

– Я совершенно с вами согласен, Ева, – оживился он. – Да, я разрешаю вам взять дополнительные ампулы со снотворным и успокоительным. При малейшем непослушании используйте их.

– Правда, больные этому, насколько мне известно, уже сейчас активно сопротивляются…

– В таком случае используйте дополнительно и смирительные рубашки. Если понадобится, вызовите санитаров. И постарайтесь ещё вечером вместе с санитарами и новым доктором осуществить мероприятие под названием «Дисциплинарное лечение».

– Я постараюсь справиться с этим, – ответила Ева, довольная, что всё идёт по плану.

Медсестра, не смея больше отвлекать от дел заведующего отделением, открыла дверь кабинета и собралась выйти. Но доктор Харпер остановил её:

– И ещё… Письменного разрешения на это мероприятие я не дам, поэтому вы будете действовать самостоятельно, заодно проверим нового врача.

– Я вас поняла, доктор, – ответила медсестра. – Всё будет сделано в лучшем виде…

Ева закрыла дверь и с довольным видом пошла к лифту. Ева хихикала и потирала руки…

Через полтора часа, получив необходимое, медсестра Ева Коперт зашла за санитарами Эндрюсом Ллойдом – восьмифутовым негром и почти таким же огромным детиной Рупертом Спарки, который когда-то лечился в этой клинике от кретинизма, но пришёлся ко двору и остался здесь работать, а заодно и жить в одной из свободных палат.

Уже приближались сумерки. Наступило время вечернего обхода. Ева объяснила санитарам, что она осталась за главного в отделении на ночь, и они должны были ей помочь и обеспечить порядок при обходе и проведении необходимых процедур. Те с радостью согласились на такое развлечение, всё равно им нечем было заняться.

Старшая медсестра Ева и санитары, один из которых толкал перед собой тележку с медикаментами, зашли в палату Каролин Маклей и Джейд Кластингс. Девушки сидели за столом и беседовали о том, что привело их в клинику, ведь они до сих пор ещё толком не знали ничего друг о друге.

Как только медсестра миновала входную дверь, за ней в палату ввалились оба огромных санитара. Девушки сообразили, что такой – усиленный санитарами! – обход ничего хорошего им не сулит.

Так оно и случилось.

Старшая медсестра кивком головы показала санитарам на Каролин. Те стремглав кинулись к ней, молча заломали ей руки за спину и натяну ли на неё смирительную рубашку. Каролин даже не успела ничего сделать.

Джейд, думая, что её попытаются точно так же скрутить, резко отскочила в сторону и подняла истошный крик. Но ни санитары, занимающиеся Каролин, ни наполняющая шприц медсестра не обратили на неё никакого внимания.

Девушка поняла, что они хотят сделать её новой подруге инъекцию снотворного. Воспользовавшись тем, что санитары и медсестра в данный момент заняты, она медленно стала передвигаться вдоль стены к выходу, думая прошмыгнуть незамеченной.

Это ей удалось.

Как только медсестра ввела иглу в вену Каролин, Джейд выскочила из палаты и бросилась бежать.

Обмякшую после укола Каролин уложили на кровать. Только сейчас медсестра заметила, что вторая пациентка из палаты исчезла.

«Что ж, – подумала медсестра, – пусть немного побегает. – На забаву санитарам».

– Эй, Руперт, – окликнула она, – ты беги за ней и можешь её даже немного поколотить.

От предстоящего развлечения у верзилы загорелись глаза: вот уже несколько дней у него не было выхода его буйной энергии на что-нибудь живое. По ночам он вынужден был спускаться в подвал клиники и до крови колотить кулаками в стены и двери замкнутых помещений.

Руперт выкрикнул что-то невразумительное, должно быть, какой-то клич, и бросился вслед за Джейд.

– А ты, Эндрюс, – приказала медсестра негру, указывая на Каролин, – можешь её развязать, она не будет больше сопротивляться, и пойдём скорей в следующую палату, там нас ждёт работа посерьёзней…

Ева посмотрела на Каролин – та смежила веки и, не в силах противостоять действию лекарства, заснула.

Санитар Ллойд снял с девушки смирительную рубашку и вслед за медсестрой Евой вышел из палаты, потянув за собой тележку.

Берни Хоукс и Джон Флинн сидели на своих кроватях и упрямо пытались бороться со сном. Их глаза ежеминутно закрывались, но сидячее положение заставляло быть в напряжении и они, не успев как следует заснуть, вздрагивая, просыпались.

Подростки не услышали, как в палату вошла медсестра Ева Коперт.

Новая игрушка Берни была ещё не готова и представляла собой только заготовку, в которой едва угадывалась человеческая голова. Эта незаконченная кукла висела вместе с другими поделками над кроватью подростка на длинных нитях.

Медсестра Ева обратила внимание на новую игрушку. Её грубое мужеподобное лицо немного смягчилось в подобии улыбки. Она несколько мгновений смотрела на игрушку. В её голове стал вырисовываться очередной жуткий план. От удовольствия её рот ещё шире раскрылся, даже обнажились мелкие редкие зубы.

В этот момент Берни встрепенулся и увидел, что над ним стоит медсестра и рассматривает его очередную поделку, широко улыбаясь при этом. Её отвратительная улыбка, как показалось подростку, ему о ком-то напоминала. Белый халат и такая же белая шапочка, скрывающая волосы, в бледном свете неоновых ламп вызывали у него беспокойные чувства.

Заметив, что на неё смотрят, медсестра перевела взгляд на Берни.

– Ну и игрушки, – сказала она без всякого выражения так, что Берни и не понял, хорошо или плохо он их делает.

Подросток внимательно посмотрел в глаза медсестре и закусил губу. Определённо её лицо было очень знакомо ему. Несколько секунд Берни пытался вспомнить. Ему мешали роговые очки Евы с толстыми линзами.

Он так и не смог вспомнить, где уже мог видеть этот пристальный взгляд. В этот момент в палату донёсся из коридора дребезжащий шум склянок. Берни осмотрелся. В палату катилась медицинская тележка, заваленная ампулами, шприцами, баночками и упаковками лекарств. Тележку толкал громадный негр.

От звона склянок встрепенулся и открыл глаза Джон. Он тупо уставился в негра, вошедшего в палату. Голова подростка, как и у его товарища, раскалывалась от усталости и желания заснуть.

Джейд, выскочив из палаты, побежала по коридору в ту сторону, где, как она припоминала, был выход из клиники. Она искала лестницу или лифт. На её пути оказалась белая дверь шириной во весь коридор с массивными железными ручками, Джейд точно помнила, что выход находится именно за этой дверью.

Девушка нажала на ручку и попробовала толкнуть дверь. Как она и ожидала, дверь не подалась. Джейд с силой стукнула рукой – никакого результата.

Дверь оказалась запертой. Нужно было искать другой выход. Джейд огляделась. Вправо и влево шёл небольшой коридорчик, который с обеих сторон заканчивался точно такими же белыми дверьми с массивными ручками.

И тут Джейд заметила, что следом за ней, громко топая ногами, несётся санитар, один из тех, что вошли минуту назад в её палату. Джейд едва успела увернуться, и не сбавивший скорости санитар врезался в дверь, которая, не выдержав такого сильного удара, распахнулась. Дюжий санитар, выломав замок с винтами, не удержался на ногах.

Девушка, воспользовавшись столь неожиданной удачей, прошмыгнула мимо лежащего на полу санитара. Она пробежала несколько шагов, на бегу оглянулась на своего преследователя и… очутилась в руках доктора Харпера, который в этот момент шёл в своё отделение. Он хотел проверить, как проходит дежурство нового врача.

– Что случилось? – удивился заведующий отделением.

Джейд увидела, что её держит доктор Харпер, и закричала:

– Вы же обещали!… Вы же обещали, что уколов со снотворным не будет!

– Да… Конечно! – стал оправдываться доктор, – я давал слово.

– Так почему нам их делают?

– Я сказал об этом всем врачам, но у вас новый врач, и она, очевидно, этого ещё не знает, – попытался объяснить Харпер.

– Какой новый врач? – опять закричала девушка. – Ваша старшая медсестра командует всем, Каролин она посадила в смирительную рубашку, сделала ей укол снотворного. Хотя я предупреждала, что нам опасно спать!!! И если моя соседка по палате сегодня ночью умрёт, вся вина будет на вас и вашей медсестре…

– Ну успокойся!… Успокойся, моя девочка! – произнёс доктор. – Тебе, наверное, показалось. Старшая медсестра не может делать уколы, я же её тоже предупреждал. Всё будет нормально, мы посадим в вашей палате ещё одну дежурную, которая будет отгонять всех приходящих к вам ночью страшных людей…

Санитар Руперт поднялся с пола и из-под низко надвинутых бровей посмотрел на Харпера и Джейд. На его угрюмом лице можно было прочитать досаду. Доктор помешал ему позабавиться с негодной девчонкой.

Доктор взглянул на санитара и строго приказал:

– А ты приставь дверь к стене и убери здесь, завтра столяры её укрепят.

Харпер и Джейд пошли обратно. А санитар остался у выломанной двери.

Берни хотел встать и пройтись по палате, чтобы не заснуть. Но его остановила медсестра:

– Нет, ты должен отдохнуть, лучше ложись на кровать и попробуй закрыть глаза…

Берни ещё раз посмотрел медсестре в лицо. «Где же я всё-таки видел эти глаза?» – подумал он и произнёс:

– Мне нужно подвигаться, чтобы прошёл сон, вы не понимаете, меня во сне хотят убить…

Ева приложила палец к губам.

– Тсс… Ты мешаешь заснуть Джону, – перебила она.

– Но его тоже хочет убить Чёрная Рука.

Медсестра покачала головой и ласково погладила Берни по голове.

– Тише, милый, – едва слышно произнесла она и опять улыбнулась.

Затем медсестра отвернулась от подростка и подошла к столику. Её едва слышимые смешки постепенно стали переходить в зловещий хрипловатый смех. Берни не мог понять, что всё это означает.

Смех медсестры вдруг перерос в отвратительный хохот. Подросток увидел, что на её спине появились четыре красных полосы, кровавые пятна вокруг которых стали стремительно разрастаться.

Берни понял, что он видел эти глаза. Он почувствовал, как кровь стынет в его жилах, а тело начинает сотрясать мелкая дрожь.

Если Чёрная Рука до этого являлся ему только во сне, то теперь он возник перед Берни уже наяву под видом медсестры, которая прямо на глазах принимала облик ужасного убийцы: белая шапочка становилась мятой широкополой шляпой, а залитый кровью халат превращался в полосатый красно-зелёный свитер.

Чёрная Рука повернулся к Берни лицом. В левой руке он держал штатив с пробирками, в какие обычно собирают кровь на анализы. В правой руке, на которой в этот раз не была надета ужасная перчатка со стальными лезвиями, у Чёрной Руки был наполненный кровью шприц.

Он стал медленно приближаться к обомлевшему от ужаса подростку и прохрипел:

– Мне нужна твоя поганая кровь.

Ни стоящий около двери санитар, ни сосед по палате не замечали всего происходящего. Берни закричал от ужаса.

Чёрная Рука выпустил из шприца струйку крови, которая попала на рубашку Берни.

– Нет! Нет! – кричал подросток, зажмурив глаза.

В этот момент в палату вошли доктор Харпер и Джейд. Они услышали крики Берни и завернули сюда.

Над одним из подростков стояла старшая медсестра Ева Коперт и хотела сделать ему укол со снотворным. Подросток не оказывал никакого сопротивления, а только кричал зажмурив глаза:

– Нет! Нет!

Увидев все это, Джейд воскликнула:

– Ну вот, доктор, видите! Я же говорила, что всем заправляет старшая медсестра Ева, и никакого нового врача тут нет.

– Да, непорядок, – произнёс Харпер. Услышав голоса вошедших, медсестра обернулась и увидела, что позади неё стоит доктор Харпер со сбежавшей из соседней палаты Джейд. Ева оставила Джона и произнесла:

– Доктор, ведь вы сами мне разрешили использовать все медикаменты.

– Я? – воскликнул доктор, и с удивлением посмотрел на Еву. – Медсестра, вы забываетесь, вы превышаете свои полномочия… Мы с вами разберёмся у меня в кабинете.

Он развернулся и, обращаясь к стоящему у двери санитару-негру, продолжил:

– А вы Ллойд, забирайте тележку и идите в помещение дежурного.

Когда Берни открыл глаза, ужасного лица над ним уже не было. Он посмотрел по сторонам. В палате стоял доктор Харпер и отчитывал медсестру, у которой в руках был шприц. Подросток вгляделся. Нет, шприц был наполнен прозрачной жидкостью. Слава Богу, ему показалось, что медсестра – Чёрная Рука.

И тут Ева свирепо глянула на него. Внутри подростка опять всё похолодело.

– Ах! – вырвался крик удивления из его груди. У медсестры были глаза точно такие же, как у Чёрной Руки: мутновато-жёлтые, неподвижные, лютые.

Подросток хотел было крикнуть, что медсестра и есть виновница всех его ночных страданий, но во рту у него тотчас пересохло и он ничего не смог произнести.

Дар речи к нему вернулся позже, когда он остался в палате вдвоём с соседом. Но о своём подозрении Берни решил пока никому не говорить.

Доктор Харпер вышел из палаты Берни и Джона, сказав при этом Джейд:

– Вот видишь, всё закончилось, я разберусь с медсестрой. А ты иди в свою палату и отдохни.

– Хорошо! – ответила девушка и пошла к себе.

Заведующий отделением быстрым шагом направился по коридору к своему кабинету. Следом семенила Ева, еле поспевая за Харпером.

Шли они молча. Доктор заговорил только тогда, когда они вошли в кабинет.

– Мы же с вами договорились: если вы будете делать терапию снотворным и сажать пациентов в смирительную рубашку, то делать это нужно чётко и быстро, чтобы всё было без лишнего шума. Я дал своё согласие только устно, сказав, что об этом никто ничего не должен знать. Я же предупреждал вас…

– Да, доктор, но я… – попыталась оправдываться медсестра.

– И не смейте возражать, – перебил её Харпер, – будете отвечать только на поставленные мной вопросы.

Медсестра потупила взор и, вздохнув, утвердительно закивала головой.

– Где врач Линда Брэнк?

– Я её вообще не видела, – не смущаясь, солгала медсестра.

– Странно, – удивился доктор и подумал про себя: «Она мне все уши прожужжала, что именно сегодня приступит к исполнению обязанностей. Завтра я с ней разберусь. И если она не найдёт объяснения проступка, придётся сообщить в департамент о несоответствии присланного ими работника. Впрочем, её теоретические знания безукоризненны… Пожалуй, мне придётся её для начала простить».

Доктор посмотрел на медсестру.

– Ладно, – сжалился он, – идите в помещение дежурной медсестры, смените Ллойда, а то он, чего доброго, разнесёт не только дверь, как это сделал безмозглый Руперт. И ничего сегодня ночью не предпринимайте, хватит уже приключений. Я поеду домой, ведь на улице уже ночь. Завтра утром поговорим о методах наших больных…

– До завтра, доктор! – сказала на прощание Ева и вышла из кабинета.

Через несколько минут Харпер покинул клинику. А Ева Коперт, пришла в помещение дежурной медсестры, где сидел санитар Эндрюс Ллойд.

– Ты можешь быть свободен, – проговорила она.

Негр лениво поднялся, посмотрел на женщину с высоты своего огромного роста и, усмехнувшись, покинул помещение.

Ева осталась одна в этом отделении клиники, не считая больных. Теперь ей никто не мог помешать делать свои тёмные дела.

И теперь была возможность действовать в привычном облике Чёрной Руки!

Лишившись своего злого духа, тело медсестры обмякло и рухнуло на пол.

В комнате Джона и Берни стояла тишина. Больше не в силах бороться со сном, оба подростка заснули. Яркий лунный свет, падающий из окна, освещал стену, возле которой находилась кровать Берни. Луна высвечивала кукольные фигурки астронавта, всадника. Рядом с ними на длинных нитках висела и незаконченная кукла.

Измученный Джон, лежащий в неловкой позе, засопел и, выпрямившись, повернулся набок. Берни же всё время лежал на спине.

Вдруг в палате что-то изменилось. Незавершённая кукла стала сама собой преображаться, словно её лепил невидимый скульптор. Вначале проступили очертания головы, на которой все яснее вырисовывались уши, нос, рот, глаза.

Наконец у незаконченной поделки появилось лицо. Это было обожжённое лицо Чёрной Руки!

Рот куклы тотчас растянулся в дьявольской улыбке. Г олова зашевелилась. Из неё стала формироваться верхняя часть туловища. Вскоре появились руки с широкими ладонями. 3ашевелились пальцы. На правой руке пальцы начали удлиняться и постепенно преобразовывались в длинные когти-лезвия.

Чёрная Рука шевельнул пальцами. Ему нравилось его новое обличье, тем более, что старое уже выполнило свою задачу.

Теперь на стене висела кукла, которая точь-в-точь Чёрная Рука, только размером поменьше; правда, не хватало ещё широкополой шляпы.

Кукла осмотрелась. Под ней крепко спал Берни, ему и снотворного не понадобилось. А у противоположной стены мерно посапывал другой подросток – Джон. Чёрная Рука хрипло засмеялся. Хоть доктор Харпер немного и помешал ему, все пока шло по плану.

Чёрная Рука поднял над головой правую руку, одним движением пальцев перерезал державшие его нити и упал на кровать Берни.

В этот момент подросток почувствовал, что вокруг что-то происходит. Берни открыл глаза, приподнялся на подушке и огляделся. Он ясно услышал во сне знакомый скрежет лезвий Чёрной Руки. Но в палате никого не было видно.

Берни хотел опустить голову, и тут услышал шум, напоминающий шипение змеи. Подросток присел на кровати и ещё раз огляделся. Он заметил, что его незаконченная кукла исчезла со стены. И тут внезапно его взгляд остановился на одеяле. Он увидел, что там лежит эта кукла, и из неё вырастает фигура человека в красно-зелёном свитере и помятой шляпе.

Это был Чёрная Рука.

Берни уже в который раз за сегодняшний день видел его в новом обличье. Теперь он вырос из начатой им, но куклы. Подросток ущипнул себя. Нет он не спит. А тем временем Чёрная Рука уже вырос до размеров взрослого человека. На его ужасном лице появилась дьявольская улыбка, и он своими немигающими мутно-жёлтыми глазами уставился на подростка.

Берни хотел закричать, но точно так же, как и час назад, когда встретился взглядом с медсестрой Евой, не смог этого сделать. У него язык словно прирос к небу. Человек в шляпе приложил к своим губам палец правой руки, который заканчивался длинным лезвием, и тихо произнёс:

– Тсс… Разбудишь соседей.

После этих слов Чёрная Рука, находящийся на другом конце кровати, резким движением руки сдёрнул с Берни одеяло и, оскалившись ещё сильнее, хрипло засмеялся, нисколько не боясь, что своим смехом разбудит соседа по палате.

Ночной убийца протянул правую руку со стальными лезвиями к лицу Берни. Тот зажмурил глаза от страха и затаил дыхание. Он понял, что сейчас уже точно никто его не спасёт.

Однако Чёрная Рука не спешил убивать. Берни почувствовал, что лезвия ужасной перчатки коснулись его запястий. Берни открыл глаза и увидел, что в местах прикосновения, остались неглубокие надрезы, и из них выступили маленькие капли крови.

То же самое Чёрная Рука проделал и на ногах на уровне щиколоток. Берни даже не почувствовал боли, хотя надрезы на ногах были глубже, а из одной раны кровь струйкой брызнула на простыню.

Голос по-прежнему не повиновался Берни. Он продолжал безмолвно наблюдать, что с ним проделывает Чёрная Рука, который в этот момент уже подобрался к лицу. С концов лезвий на лоб Берни упало несколько капель крови.

Внезапно из надрезов на руках и ногах подростка вырвались окровавленные тонкие сухожилия, которые торчали, словно нити из куклы-марионетки. Сухожилия натянулись, как будто невидимый кукловод взялся за них. От дикой боли у Берни потемнело в глазах.

Руки и ноги подростка сами собой, не подчиняясь его воле, задвигались. Он встал с кровати и повинуясь невидимому кукловоду пошёл.

Шум в палате разбудил Джона. Он спросонья пробормотал что-то невразумительное и на несколько секунд открыл глаза. То, что он увидел, ни капли его не удивило. И в прошлую и в позапрошлую ночь Берни вставал и ходил по комнате. Сейчас он, как лунатик, вытянув вперёд руки, направился к двери.

Джон не обратил внимания, что движения его соседа в этот раз были неестественны и более напоминали дёргающиеся движения куклы-марионетки. Джон только сонным голосом спросил:

– Эй! Ты куда направился?

Но Берни не ответил на его вопрос. Он прошёл мимо Джона с открытыми глазами. «Сейчас опять начнёт ломать своих кукол, – подумал Джон, – его в такой момент лучше не трогать, а то снова прибегут санитары, и начнутся новые ненужные приключения. Слава Богу, что меня в эту ночь не мучают кошмары. Поэтому нужно, используя случай, отдохнуть».

Джон закрыл глаза и не видел, как его сосед покинул палату.

Берни вышел в коридор, осознавая, что им управляет безжалостный кукловод, больно дёргая за сухожилия и заставляя выполнять все его желания. Он чувствовал себя марионеткой в жестоких руках.

Из глаз Берни катились слёзы, а из открытых ран капала кровь. На полу за подростком стелился едва заметный кровавый след. Берни охватило чувство близкой смертельной опасности, которое, смешиваясь с безумной болью, заставляло переживать ужасные страдания. Но он ничего не мог сделать.

Подросток медленно шёл по коридору, едва освещённому тусклыми лампочками, делая угловатые движения. Руки Берни были подняты и вытянуты вперёд, он беззвучно вздрагивал от рыданий. Вокруг не было ни души, помощи ждать ниоткуда не приходилось. Даже в помещении дежурной медсестры, где всегда горел яркий свет, и кто-нибудь находился – сейчас никого не было.

Берни вышел из детского отделения, через выбитую санитаром Спарки дверь, которая была приставлена к стене. Прошёл в полумраке по следующему коридору, завернул, прошествовал мимо лифта и вышел на лестничную клетку. Затем медленно поднялся по лестнице, потом ещё по одной, ведущей на чердак, и очутился перед закрытой дверью.

Дверь, по всей вероятности не открывавшаяся с времён, когда бывшая гостиница была переоборудована в психиатрическую клинику, тотчас открылась перед ним, и подросток вошёл на чердак.

Джейд сидела в своей палате за столом, дежуря у спящей Каролин, которой медсестра успела ввести снотворное, и читала книгу. Стол стоял как раз напротив окна, и девушке в лунном свете было хорошо видно, что происходит на улице.

Девушка время от времени посматривала за окно. Внезапно услышала какой-то шум. Джейд оторвалась от чтения и посмотрела на улицу. За окном стояла тишь и благодать, даже листья в саду не шевелились. Но какое-то внутреннее чувство беспокойства заставило её отложить книгу и посмотреть на улицу внимательнее.

И тут она заметила, что на самом верху одной из башен, находящихся на крыше, в одном из фигурных окон стоял подросток, которому медсестра пыталась сделать укол, когда Джейд вместе с доктором Харпером входила в его палату. Кажется, его звали Берни.

Подросток неестественно размахивал руками и шатался, словно пьяный. Всё выглядело так, будто он собирался выпрыгнуть из окна, но не решался сделать это. Берни оглядывался по сторонам, потом смотрел вниз, отводил взгляд. Ещё немного и он упал бы вниз.

Джейд все поняла. Это были проделки медсестры, которая, вне всяких сомнений, чем-то связана с человеком в шляпе и с когтями, который является в их сны. И в этот момент она увидела, что над Берни появился тот человек с обожжённым лицом. От его поднятой левой руки шли нити, которые были каким-то немыслимым образом связаны с Берни. И этот человек забавлялся бедным мальчиком, словно тот был куклой-марионеткой. Его страшное лицо растянулось в довольной улыбке.

Девушка отскочила от окна и 6росилась к соседке по палате.

– Каролин! Проснись, он опять вернулся! – кричала Джейд.

Но Каролин не отвечала. Она и не могла ответить – ещё не прошло действие снотворного, насильно введённого ей медсестрой.

– Ну, Каролин! Ну, встань! – продолжала умолять её Джейд.

Каролин тяжело приподняла веки, что-то пробормотала себе под нос и снова закрыла глаза. Джейд попробовала её поднять, но голова девушки совсем не держалась, а тело было как мешок. Не помогла даже вода, которую Джейд брызнула в лицо спящей.

Джейд поняла, что разбудить Каролин сейчас не удастся. Она снова бросилась к окну и попробовала открыть его. Её незажившие руки после случая в ванной были ещё слабыми. Окно девушка раскрыть так и не сумела, сколько не билась. А время не ждало, в любой момент Берни мог сорваться вниз.

Поняв, что все её попытки тщетны, Джейд кинулась из палаты. В коридоре она заметила, что в комнате дежурного не горит свет, да и от помощи этой медсестры, которая в сегодняшнее дежурство уже показала себя, будет мало толку. Она, вероятнее всего, с обожжённым заодно. В этой клинике ей может помочь только сосед Берни, у которого, насколько знала Джейд такая же болезнь – боязнь сновидений.

Девушка влетела в соседнюю палату. Одна из кроватей была пуста. «Это, очевидно, кровать Берни», – подумала она. На другой кровати мерно посапывал другой юноша. Джейд бросилась к нему и начала тормошить.

– Эй! Как тебя там, проснись, твой товарищ по палате в беде.

Приятель Берни проснулся не сразу. Он открыл глаза и сонным голосом произнёс:

– Ты кто?

– Вставай! Я Джейд, из соседней палаты. Твоего товарища увёл человек с обгоревшим лицом.

Эти слова магически подействовали на подростка, он сразу встрепенулся, уже глядел на девушку осмысленным взглядом.

– Это же Чёрная Рука, – произнёс он заикающимся голосом.

Джейд внимательно посмотрела на Джона. По-видимому, она с ним уже где-то встречалась. Так и есть, она его видела в полицейском участке, незадолго до того, когда её поместили в клинику. Свои догадки Джейд решила пока оставить при себе, сейчас ведь нужно было спасать человека.

– Где они? – спросил Джон.

– На крыше!

Подростки бросились к окну. Джейд показала на башню. Берни всё ещё стоял в оконном проёме, вытянув вперёд руки. Он балансировал на самом краю, рискуя каждую секунду сорваться вниз. А над ним стоял огромный человек с обгоревшим лицом и злобно смеялся.

– О, Господи! Что этот монстр делает! – закричал Джон так, что мог разбудить даже больных, находящихся в других отделениях.

Он выскочил из палаты.

– Я бегу за дежурной медсестрой! – на ходу произнёс Джон.

Джейд, оставшаяся одна в палате, крикнула в окно что было сил:

– Берни!

Тот её не слышал через закрытое окно. Посмотрев на свои забинтованные руки, Джейд сообразила, что делать. Она схватила стоявшую на столе ночную лампу в стальном корпусе и с размаху стукнула ею по оконному стеклу. Со звоном посыпались осколки.

– Берни! – ещё раз крикнула Джейд. Балансирующий на краю карниза юноша, взглянул на неё безумными г лазами, он ничего не мог сделать, им управляли как куклой-марионеткой. И в этот момент Джейд увидела, что стоящий над Берни человек с обгоревшим лицом подносит правую руку в перчатке с ножами-лезвиями к нитям, которые шли от его левой руки к рукам и ногам подростка. Девушка, предвидя самое худшее, закрыла лицо руками и бросилась из палаты вслед за Джоном.

Берни стоял на краю карниза в окне башенки, не в силах даже пошевельнуть пальцем. Его тело не повиновалось ему. Он понимал, что его ожидает через несколько мгновений, однако ничем не мог себе помочь.

Над ним возвышался огромного роста человек в помятой шляпе с обгоревшим лицом и крючковатым носом. Тот самый, которого он видел в своих последних кошмарных снах. На пальцах его левой руки, были намотаны, словно нити, тонкие окровавленные сухожилия, с помощью которых он управлял юношей.

Чёрная Рука развлекался с живой марионеткой, растянув губы в дьявольской улыбке и упиваясь собственной выдумкой. Всё будет выглядеть как обычное самоубийство, которое совершил лунатик-психопат.

Чёрная Рука был так увлечён своей игрой, что не заметил, как за ним наблюдают два подростка. Он даже не услышал крика Джейд и занёс свою ужасную руку над головой Берни, намереваясь перерезать сухожилия. Одним резким движением кисти он и перерезал их. Громко рассмеявшись, Чёрная Рука исчез, даже не посмотрев, как его очередная жертва полетела вниз. Это уже было неинтересно.

Как только Рафаэль выпрыгнул из автомобиля, он пошёл к зданию клиники. Солнце уже скрылось за горизонтом, но было довольно светло, так как все вокруг залил бледный свет восходящей луны.

Но вот наступила ночь.

Через главный вход Раф решил не входить, его ведь не поймёт дежурный, что мол, здесь делает этот человек в наряде черепашки. Поэтому нужно было поискать какой-нибудь другой вход в клинику. Раф обошёл вокруг довольно большого пятиэтажного здания. Все двери были закрыты. Черепашка обратил внимание, что и окна тоже были затянуты металлической сеткой в крупную ячейку. И только на башенках, расположенных над верхним этажом, окна были незарешечены. Попасть в клинику можно было по пожарной лестнице.

Раф ещё раз прошёлся вдоль стен. Вот и лестница. Он схватился за поручни, подтянулся и полез наверх. Добравшись до четвёртого этажа, Раф почувствовал, что дальнейшее продвижение вверх становится опасным. Железные перекладины лестницы уже давно заржавели и могли оторваться при малейшем прикосновении.

Вдруг очередная перекладина под рукой Рафа рассыпалась в рыжую труху, и, не удержавшись, черепашка полетел вниз. Пролетев несколько ярдов, Раф всё же смог собраться. Раф зацепился правой рукой за балконный выступ на втором этаже и остался висеть на нём. Подтянувшись, он вскарабкался на балкон.

Не так просто, как казалось на первый взгляд, было проникнуть в клинику. Рафаэль внимательно осмотрел стену. Наверх можно было взобраться ещё по водосточной трубе, но кто даст гарантии, что она не развалится так же, как истлевшая лестница.

Раф встал и пошёл по карнизу второго этажа к водосточной трубе, которая находилась шагах в десяти-пятнадцати. Внезапно он услышал наверху какой-то подозрительный шорох. А в соседнем крыле здания раздался шум разбиваемого стекла, после которого Рафаэль разобрал отчётливый крик:

– Берни!

Раф поднял голову. Прямо над ним, чуть в стороне от водосточной трубы стоял подросток, едва удерживающийся на карнизе. Раф разглядел, что от его рук и ног отходят какие-то необычные нити, которые в лунном свете казались красноватыми.

Не теряя ни секунды, Рафаэль добежал до водосточной трубы и стал быстро карабкаться вверх. Он уже почти достиг крыши, до подростка оставалось рукой подать.

И тут Раф увидел, что подростка на краю карниза удерживают именно эти нити, которые шли прямо из надрезов в его руках и ногах, и этими нитями управлял человек в помятой широкополой шляпе с обожжёнными лицом и крючковатым носом. Нити, а точнее сухожилия подростка были надеты на пальцы левой руки этого человека.

Черепашка обратил внимание, что на его второй руке была перчатка с острыми ножами-лезвиями. Точно такого человека, только в уменьшенном виде, Рафаэль совсем недавно видел.

Это было живое воплощение той куклы, которую кинула Эйприл в машину, когда на несколько секунд выбегала из клиники. Раф понял, что в этом кроется какая-то, ещё неизвестная ему, взаимосвязь. Сюда можно было привязать и неудачу с радиосеансом во время экзаменовки Эйприл. Человек в шляпе резким ударом лезвий перерезал удерживающие подростка нити и, громко рассмеявшись, скрылся в оконном проёме.

Берни беззвучно полетел вниз.

Но за мгновение до этого Рафаэль, увидев небольшой балконный выступ на четвёртом этаже, точно такой, за какой он зацепился, прыгнул с пожарной лестницы. Свой прыжок он рассчитал так, чтобы успеть схватить подростка за ногу, прежде чем тот упадёт на землю. Оставалось только выждать момент.

Раф смог это сделать как раз вовремя, он вместе с подростком приземлился на балконном выступе четвёртого этажа клиники.

Джон выскочил из своей палаты и, сломя голову, кинулся к помещению дежурного. К его удивлению, там было темно. «Наверное, она спит, – подумал подросток, – хотя ей не положено спать на службе».

Он дёрнул за дверную ручку. Дверь была заперта снаружи. Подросток быстро отошёл от двери и стал перелезать через стойку. Как только ему это удалось, Джон почувствовал, что его ноги упёрлись во что-то мягкое. Он даже чуть не упал от неожиданности.

Подросток отошёл к стене, немного пошарил по ней и включил свет. Джон обернулся. То, что он увидел, было необъяснимо: посередине помещения лежало тело полицейского, который допрашивал его перед тем, как исчезнуть. «Что он делает тут? – поразился подросток. – И почему поверх полицейской формы на нём медицинский халат?» Джон подошёл ближе и увидел, что живот полицейского вспорот, сам он не подаёт признаков жизни.

Страшная мысль мелькнула в голове Джона: «Неужели тот непродолжительный сон, в котором я убегал от этого полицейского, оказался явью? Это же я его ударил ножами перчатки Чёрной Руки!»

Джон закричал от ужаса и кинулся к дверям. Второпях дёргая задвижкой, он никак не мог её открыть. Наконец ему это удалось. Он с силой распахнул дверь, и пулей вылетел из помещения дежурного, столкнувшись по дороге с несущейся навстречу ему Джейд.

Подростки разлетелись в разные стороны. Состояние душевного волнения у них понемногу стало проходить, но они все ещё часто и прерывисто дышали.

– Где дежурная медсестра? – вымолвила Джейд, поднимаясь.

– Там… – прошептал Джон, заикаясь, показывая на дверь дежурной, – Там медсестры нет…

– Так я и думала, – произнесла девушка, глубоко вздохнув.

Джон тоже поднялся и продолжил:

– Там лежит полицейский, который меня допрашивал. Я совершенно не понимаю, как он мог ночью очутиться тут, и кто ему вспорол живот?

– Очевидно тот, кто увёл Берни на крышу, и уже скинул его оттуда.

– Так Чёрная Рука уже скинул Берни?

– Да, если этого гнусного убийцу так зовут. Я видела, как он лезвиями своей руки перерезал нити, на которых Берни держался.

Джон вздохнул:

– Боюсь, что именно я стал виновником появления Чёрной Руки в Нью-Йорке. Он уже всех подростков в нашем городе уничтожил, являясь и убивая их во сне. Я был последним подростком Спрингвуда, и он, по-видимому, тогда вселившись в моё сознание, заставил бежать в ваш город. До сих пор он и ко мне являлся только в снах и видениях, а вот сейчас я его уже наяву видел.

Джейд всплеснула руками.

– Всё понятно. Я видела тебя в полицейском участке и после этого у меня появились те же видения? – чуть не закричала она.

– По-видимому – да! – опустил глаза Джон.

– Так чего ж ты молчал до сих пор?

– Меня из врачей никто не хотел слушать, да и с Берни мне не удалось как следует поговорить.

– Ладно, что было, то было, нам нужно ещё самим спастись от этого монстра, – махнула рукой Джейд, – думаю, что Берни не последняя его жертва. Боюсь, что следующая очередь будет за нами, а может, за Каролин, которая сейчас спит. Ведь не даром медсестра ей сделала укол и пыталась сделать Берни. Берни уже мёртв, и нам нужно смотреть за Каролин.

Джейд была самой старшей из всех четырёх подростков, ей через несколько недель уже должно было исполниться шестнадцать. К тому же она имела богатый опыт уличной жизни.

Подростки поспешили в палату.

Всю дорогу домой Дон не проронил ни слова. К его удивлению, сидящий сзади Раф тоже молчал.

Микроавтобус подъехал к старой станции метро уже затемно. Как всегда, вокруг было столько машин, что где-нибудь втиснуться представляло собой почти невыполнимую задачу.

– Эй, Раф, – произнёс Дон, останавливаясь прямо посередине дороги, – ты быстрей иди домой, а я ещё попробую среди этого автомобильного моря припарковаться.

Ответа не последовало. Дон оглянулся и увидел, что Рафаэля в машине нет.

– Вот неслух! – в сердцах произнёс Дон. – И как он смог выскочить из автомобиля… Да! Велико его желание разузнать, что случилось с Эйприл.

Наконец, Донателло нашёл свободное место. Быстро припарковав автомобиль, он захватил с собой свёрток, брошенный Эйприл в машину, в котором была завёрнута кукла-марионетка, так заинтриговавшая Рафа, и быстро двинулся к своему жилищу.

Дон вошёл в метро и сразу направился к вагончику Сплинтера. Крыса сидел за столом, обложившись книгами и какими-то колбами с химреактивами. Одна колба стояла на медленном огне спиртовки.

– Дон? – произнёс Сплинтер, увидев входящего к нему черепашку. – Наконец-то вы приехали. А то мы уже вас заждались.

– К сожалению, я приехал один, – вздохнул Дон.

– А где Эйприл и Рафаэль? – спросил Сплинтер, отрываясь от своего занятия.

– С Эйприл что-то случилось…

– Она что, не смогла устроиться в клинику? – перебил его крыса.

– Нет, она сдала тест прекрасно, мы ей вовремя смог ли подсказать, но потом она вышла к нам всего на несколько секунд, бросила в машину вот это, – Донателло показал на свёрток в его руках, вошла опять в здание, и после этого мы её не видели.

– А что с Рафаэлем?

– Он, по-видимому, остался её искать.

Сплинтер быстро встал из-за стола и нервно заходил по комнате.

– А что за свёрток передала Эйприл? – спросил он, остановившись.

– Какая-то кукла.

Дон показал её Сплинтеру. Крыса подошёл к Донателло и взял куклу. Он долго смотрел на неё, и потом вдруг промолвил:

– Это фигурка Чёрной Руки.

Черепашка с удивлением посмотрел на учителя. Тот продолжал:

– Кто мог её сделать? Ведь Чёрная Рука в реальной жизни невидим.

Дон развёл руками. Его панцирь надвинулся на плечи.

– Я не знаю, Эйприл ничего не объяснила. Если бы не Раф, я вообще не обратил бы на свёрток внимания.

Сплинтер надолго задумался. Он опять сел в кресло и закрыл глаза.

– Донателло, – вдруг сказал он, – собирай всех, и быстрей езжайте в клинику, я чувствую, что Эйприл действительно попала в беду, и Раф один не справится с нависшей опасностью для неё и тех подростков, что лежат сейчас в клинике.

– Откуда вы, учитель, все это знаете? – спросил Дон.

– Я читаю древние книги на многих языках. В них есть все. К тому же, развиваясь на этих книгах, я сам стал провидцем.

– Когда-нибудь и я начну читать ваши книги, – произнёс черепашка.

– Непременно, – согласился Сплинтер и изрёк древнюю восточную мудрость: – Там, где кончается учитель – начинается его ученик.

Донателло вышел из вагончика и отправился искать Леонардо и Микеланджело. Через пять минут они все пришли к Сплинтеру.

– Друзья мои, – произнёс учитель, – вам предстоит важная задача – сразиться с Чёрной Рукой. Помните, он обычно невидим, и существует только во снах подростков. Но он существует и убивает своих жертв по-настоящему. Ваше счастье, что вы не нуждаетесь во сне. Однако он может войти в какое-нибудь тело и управлять им. И кто посмотрит на того, в чьём теле он сидит, сам может попасть под влияние Чёрной Руки. Больше всего страдают от его действий подростки. По всему видно, что Чёрная Рука сейчас находится в этой клинике. Вы должны помочь подросткам справиться с ним, охраняя их сон до того, как я сделаю лекарство. Когда никто не спит, он не может сделать ничего. Тогда можно с ним бороться. Если Эйприл пропала, значит, он уже начал действовать в чьём-то теле. Но Эйприл он пока не страшен. Она же взрослая. Но он может вселиться в какого-нибудь злого человека, и тот не сумеет противиться его приказам; тогда жди непоправимого. Нужно не выпустить Чёрную Руку из клиники. А теперь – быстро в машину, и на поиски Эйприл и Рафа. Спасите подростков.

Черепашки быстро собрались и вышли наружу. Через несколько минут они уже мчались по улицам Нью-Йорка к клинике.

Раф стоял на балконном выступе и приводил в чувство Берни. Он разорвал майку на теле подростка и ловко перевязал кровоточащие раны. Наконец юноша открыл глаза и с удивлением посмотрел на черепашку.

– Ты кто? – спросил он, едва шевеля губами.

– Я – Рафаэль. А вот за что тебя этот живодёр хотел сбросить вниз?

– Он раньше приходил ко мне только во снах, а теперь решил расправиться наяву, – ответил подросток и, немного помолчав, добавил. – Я не знаю, почему он это делает.

– Ты хоть сможешь идти?

– Попытаюсь.

Берни попробовал пошевелить рукой, но это причинило ему нестерпимую боль. Он вскрикнул.

– Дело плохо, – вздохнул Раф, – я не смогу спуститься с тобой вниз или подняться на крышу. Ты побудь тут, а я сбегаю за помощью.

Берни согласно кивнул головой. После всего случившегося ему уже было всё равно, что случится дальше. Он несколько минут назад уже простился с жизнью, и подождать на этом балконе несколько минут не составляло для него большого труда.

Подросток закрыл глаза.

Рафаэль пошёл по карнизу к водосточной трубе, поднялся по ней до крыши и направился к открытому окну башенки, где несколько минут назад стоял подросток.

Внезапно он услышал скрип тормозов, раздавшийся прямо во дворике. Раф посмотрел вниз. Минуя автостоянку, к зданию клиники подъехал микроавтобус. Из него сразу же выбежали Мик, Лео и Дон.

Они ещё издали заметили, что Раф забирался по водосточной трубе на крышу. Подъехав ближе, они разглядели и находящегося на четвёртом этаже подростка.

– Помогите Берни, – крикнул сверху Раф, показав рукой на четвёртый этаж, – а я быстрей пойду искать Эйприл, чувствую, что она должна быть где-то здесь… И не вздумайте подниматься по пожарной лестнице.

Рафаэль скрылся в оконном проёме. А Мик, Лео и Дон, приняв информацию к сведению, не долго думая, подбежали к стене здания. Лео широко расставил ноги и упёрся в стену. На его плечи вскочил Дон, по их телам быстро вскарабкался Мик и зацепился руками за выступ на втором этаже.

– Давай! – крикнул Мик.

После этой короткой команды Дон повис на ногах Мика, а Лео стал карабкаться по их панцирям наверх и через несколько мгновений был уже на втором этаже. Он стал на выступ, точно так же, как стоял на земле. На него уже забирался Дон.

– Давай! – снова раздалась команда Мика. Черепашки повторили эту нехитрую операцию ещё раз. Через минуту они уже были на четвёртом этаже, едва помещаясь на маленьком балконном выступе.

Берни снова открыл глаза. Теперь перед ним стояло уже три черепашки с разноцветными повязками на глазах, словно это были древнеяпонские воины-ниндзя из фильма по боевому искусству каратэ.

– Что у тебя случилось? – спросил Дон. Берни взглядом показал черепашкам на свои забинтованные руки и ноги.

– Вот… Не могу двигаться, – сказал он, растягивая слова.

Войти в здание через окно, не разбив его, не представлялось никакой возможности. И тут сверху показался Раф. Он уже дошёл до лестницы, даже спустился внутрь здания, но всё же решил, что если уже остальные черепашки прибыли сюда, то действовать нужно всем вместе.

– Давайте его сюда, – крикнул он сверху, – тут есть выход.

Стоящие на балконном выступе черепашки-ниндзя подняли головы.

– Да, мы там действительно пройдём, – тихо произнёс Берни.

– Хорошо, идём! – ответил Лео.

– Ты только выдержи этот переход! – попросил Мик.

– Я попробую, – ответил Берни.

Черепашки быстро сняли ремни со своих панцирей, перекинули их через плечо, образуя что-то вроде качелей, сложили руки крест-накрест и осторожно подняли подростка. Там уже перехватывал его Раф. Через минуту все были на крыше.

– В оконный проём идите, – сказал Берни, – мы проберёмся через чердак на лестницу и по ней спустимся в наше отделение.

– Я тут уже разведал дорогу, – успокоил Раф.

Черепашки-ниндзя, неся на себе подростка, прошли через чердак, быстро спустились по лестнице и очутились внутри здания.

– Подождите! – произнёс Раф. – Я думаю нам нужно сейчас разделиться. Лео и Мик отнесут его в палату, – показал Раф на Берни, – а мы с Доном пойдём на поиски Эйприл. Я до сих пор её нигде не видел.

– Согласны, только торопитесь, скоро рассвет, а нас не должен никто видеть, – произнёс Лео.

– Тем более в таком учреждении, где у пациентов и без нас хватает галлюцинаций, – добавил Мик.

Разделившись, Лео и Мик с Берни вскоре были. в отделении детской психиатрии, а Раф и Дон остались на лестнице, решив обсудить план действий.

Джон и Джейд вошли в палату. Каролин по-прежнему крепко спала. Джейд с замирающим сердцем посмотрела в окно. Ни Чёрной Руки, ни Берни на башенке не было. Девушка подошла поближе к окну и увидела, что в нескольких ярдах ниже башенки на балконном выступе четвёртого этажа находится Берни, живой и невредимый, а над ним стоят какие-то невиданные существа серо-зелёного цвета с панцирями на спине и с разноцветными повязками на глазах.

Существа эти были чуть меньше среднего человеческого роста, а внешне похожи на черепах, только удивительно подвижных. Джейд даже вскрикнула от неожиданности. Она резко повернулась к Джону.

– Посмотри в окно! Берни, оказывается, жив! – произнесла она в волнении. – И его необычные спасители находятся рядом.

Джон быстро подошёл к окну.

– Да это же черепашки-ниндзя! – вскрикнул он.

– Ты их знаешь?

– Да… – Джон на секунду запнулся. – То есть, не совсем… Мне про этих черепашек-мутантов-ниндзя Чёрная Рука нашёптывал во сне. Я должен был его вывести на этих черепашек.

– А зачем?

– Я даже не знаю.

– Если черепашки помогают нам, значит, Чёрная Рука хочет уничтожить их.

– Я тоже так думаю, и нам нужно как-то связаться с черепашками, – сказал Джон.

– Беги в свою палату, я окно там разбила. И позови их.

– А ты что?

– А я пока останусь рядом с Каролин, вдруг появится Чёрная Рука.

Джон стремглав помчался в свою палату.

Покончив с Берни, и, даже не посмотрев, разбился тот или нет, Чёрная Рука направился по лестнице в подвал. «C Джоном я успею поразвлечься и завтра, – думал он, – а вот сейчас нужно расправиться с Каролин и этой чересчур любопытной журналисткой… А то ещё вырвется из подвала… Расскажет всем врачам о настоящей болезни подростков и они, поверив ей, вздумают со мной бороться… Что бы ей такое жуткое сделать?…»

Наконец он подошёл к двери, за которой сидела журналистка.

Эйприл, после того как Чёрная Рука, переодетый в медсестру Еву, закрыл её и удалился, пробовала стучать в дверь, но через несколько минут поняла, что это бесполезно.

Она села и попыталась оценить ситуацию.

«Если Чёрная Рука днём не может по-настоящему творить зло, значит, он это будет делать ночью, – рассуждала она. – Поэтому с наступлением темноты мне нужно быть во всеоружии и не допустить, чтобы он смог застигнуть меня врасплох. Мне нужно хорошо отдохнуть, а лучше всего поспать. Да и Раф с Доном начнут беспокоиться к ночи и, наверное, попытаются меня разыскать. По всему видно, альтернативы у меня нет. В такой кромешной тьме не разгуляешься по подвалу».

Так она и сделала: прислонившись к двери, попыталась заснуть.

Сколько проспала, Эйприл не заметила. Проснулась она оттого, что стало жутко холодно. «Надо всё-таки пройтись, хоть на ощупь», – подумала она. Эйприл пошла в глубь помещения вдоль стены, но через несколько шагов наткнулась на стену.

Она двинулась дальше и снова почувствовала, что перед ней встала преграда. Но это уже была не каменная стенка, а ещё одна дверь, только железная. Дверь была покрыта какой-то противной плесенью. Эйприл попыталась открыть её, но ей это опять не удалось. И вдруг она услышала, что открылась другая дверь, – через которую её так бесцеремонно втолкнула сюда медсестра Ева. В глаза Эйприл ударил свет. Он хоть и не был очень ярким, но всё же на некоторое время ослепил её.

Когда девушка привыкла к свету, то увидела что перед ней стоит страшный человек в шляпе и в полосатом красно-зелёном свитере. У него было обожжённое лицо, а на правую руку надета перчатка, на которой вместо пальцев были длинные ножи-лезвия.

Эйприл поняла, что это и есть подлинное обличье Чёрной Руки. Его уменьшенную копию она уже видела. Куклу, изображающую Чёрную Руку, довольно точно сделал Берни.

– Привет! Ну как, ты не скучала без меня? – произнёс Чёрная Рука.

Он, не дожидаясь ответа, омерзительно улыбнулся, церемонно снял шляпу, махнул три раза у ног и присел. Этот рыцарский «танец» в его исполнении выглядел явным издевательством над Эйприл.

Девушка фыркнула и отвернулась. Увидев, что на его приветствие она не отвечает, Чёрная Рука заговорил:

– Ты, я вижу, время даром не теряешь, пытаешься прорваться через эту дверь. Правильно делаешь.

Он подошёл к двери и легко прикоснулся к ней. Дверь со скрипом открылась. Чёрная Рука щёлкнул своими стальными пальцами, и помещение сразу же осветилось тусклой лампочкой.

– Пройдём, дорогая, – сказал Чёрная Рука, приглашая Эйприл войти.

Девушка нерешительно прошла вперёд и осмотрелась. Помещение за дверью оказалось мрачной железной площадкой, на другом конце которой уходила вниз металлическая винтовая лестница.

– Иди, не бойся, – подбодрил Чёрная Рука. Эйприл прошла в глубь площадки, остановилась у лестницы и оглянулась, её «стражник» следовал за ней. Девушка посмотрела вниз. Лестница вела в какую-то шахту. Дна шахты не было видно. Только где-то глубоко лестница освещалась густым красным светом, словно это был свет фотографического фонаря.

– Ты куда меня ведёшь? – спросила Эйприл у Чёрной Руки.

– К своему рабочему месту. Я думаю, ты там быстро согреешься.

– Ты хотел сказать, что ведёшь меня в своё поганое логово?

– Нет, – ответил Чёрная Рука, – я там не живу. Я предпочитаю существовать во снах подростков. Но ты сейчас станешь свидетелем великолепного спектакля. Прошу!

Эйприл не оставалось ничего делать. Она помнила, Чёрная Рука говорил, что ночью всесилен. К тому же, вид острых ножей на его правой руке убедительно давал ей понять, что сейчас лучше выполнить все его требования.

Эйприл стала осторожно спускаться по лестнице. Через минуту до её слуха донёсся какой-то глухой шум, звуки тяжёлых ударов, металлический лязг и скрежет открываемых железных дверей. Потом стали прорываться человеческие стоны и крики, от которых кровь стыла в жилах, несмотря на стоявшую в шахте жару.

«Странно, – подумала Эйприл, – откуда здесь, под самой клиникой, – шахта? Впрочем, может, дальше что-нибудь прояснится».

Спустившись ещё ниже, Эйприл поняла, что за гул доносился снизу. Там, в глубине шахты, полыхал огонь, с гудением вырываясь из печей.

Когда лестница, наконец, закончилась, Эйприл показалась перед такой же железной дверью, через какую она вместе с Чёрной Рукой вышла из своего заточения.

Чёрная Рука подошёл к двери и пнул её. Дверь отворилась. В лицо Эйприл ударил горячий воздух, волосы зашевелились на её голове.

Она вошла в освещаемое огнём огромное помещение – старую бойлерную. Эйприл оказалась перед этой бойлерной на маленьком клочке земли. Впереди была глубокая пропасть, отделяющая девушку от бойлерной, через которую была перекинута толстая заржавевшая труба, а сзади стоял и ухмылялся Чёрная Рука.

– Вон смотри! – произнёс он, подойдя к Эйприл и показав ей на стоящую железную скамеечку. – Можешь присесть и любоваться зрелищем.

Чёрная Рука приставил в бок девушке лезвия своей ужасной руки, настойчиво предлагая сесть. Выбирать не приходилось. Эйприл присела на скамейку и посмотрела в сторону бойлерной.

Её взору предстала страшная картина. В центре огромного помещения стояла большая железная топка, в которой горел необычно яркий огонь. Он освещал углы, заваленные старыми трубами, металлической стружкой, стальными прутьями, какими-то громоздкими сварными конструкциями и прочим ломом.

Возле топки корчилась распятая над полыхающим огнём девушка. Эйприл заметила, что у девушки закрыты глаза, и она как будто спит и не замечает, где находится.

Чёрная Рука присел рядом с Эйприл и сквозь хриплый смех произнёс:

– Эту девушку зовут Каролин. Ты с ней ещё не успела познакомиться? Она сейчас пациентка этой клиники, а хотела стать актрисой.

Эйприл поняла, что это одна из тех девушек, которые видят жуткие сны. Сейчас Эйприл находилась во сне этой девушки, который как бы обратился в реальность.

– А сейчас начнётся самое интересное, – злорадно промолвил Чёрная Рука. – Это будет самый настоящий оперный спектакль. Певица уже на сцене. Вход на сцену возможен через оркестровую яму. Правда, в оркестре у нас всего одна труба, и та немного заржавевшая… Внимание, – повысил он голос, – пусть будет музыка.

Он щёлкнул своими стальными пальцами и в этот момент пламя, пылающее под Каролиной, выросло. Его огромные языки плотно обхватили запястья щиколотки висящей девушки.

Каролин истошно закричала.

Эйприл вскочила и, сжимая кулаки, с ненавистью кинула Чёрной Руке:

– Отпусти её, горелая тварь, слышишь!

Чёрная Рука с любопытством посмотрел на Эйприл и хрипло сказал:

– Ах ты, журналистская ведьма! Снова вздумала мне мешать. Ты не хочешь слушать мои любимые арии, тебе не нравятся лучшие мелодии?

Он выставил вперёд свою ужасную руку и занёс её над головой Эйприл. В этот момент висящая над огнём Каролин снова закричала. Чёрная Рука повернул голову к ней.

Короткого мгновения Эйприл было достаточно, чтобы схватить эту когтистую руку и провести классический борцовский приём. Монстр повалился на землю, а Эйприл бросилась к Каролин.

Она стала осторожно перебираться по трубе к печи. Чёрная Рука, увидев, что к Каролин вот-вот придёт помощь, поспешил подняться с земли. Но его неуклюжее тело не сразу подчинилось ему.

Эйприл уже подходила к противоположному концу трубы и была совсем близко от Каролин. Чёрная Рука властно щёлкнул железными пальцами. Труба пошатнулась под ногами Эйприл, и, потеряв равновесие, едва не упала в бездонную пропасть, но каким-то чудом смогла удержаться на ногах.

Положение было почти безвыходным – ещё один щелчок пальцев Чёрной Руки, повелевающего в этом кошмарном подземелье, и Эйприл уже никто не сможет спасти. Она застыла на месте, балансируя, как акробат на канате. До конца трубы оставалось каких-то три-четыре шага.

И вдруг, висящая над топкой Каролин перестала кричать, её тело начало исчезать, как исчезает снег под весенним дождём.

Чёрная Рука заметил это. Он дико взревел, повернулся лицом к Каролин. И начал лихорадочно клацать своими пальцами.

По этой команде Чёрной Руки Каролин стала появляться над пламенем. Верёвки, удерживающие её, стали развязываться. Сначала освободилась одна нога, потом – другая. Верёвки развязывались так быстро, что спустя всего несколько мгновений Каролин висела над пропастью на одной руке.

Эйприл видела, как языки пламени лижут ноги Каролин. Ещё миг – и она исчезнет в море огня. Эйприл не знала, что ей делать. Она не понимала и того, почему у девушки закрыты глаза.

Рафаэль и Донателло стояли на лестнице и обсуждали план дальнейших действий.

– Во-первых, нам нужно выяснить причину исчезновения Эйприл. Если она исчезла, кому это выгодно? – сказал Донателло.

– Очевидно человеку с обгоревшим лицом, – ответил Рафаэль.

– Что за человек? – поинтересовался Дон.

– Да тот, который пытался сбросить с крыши подростка, – стал объяснять Раф. – Я его внимательно рассмотрел. Куклу, изображающую этого человека, мы уже видели.

– Ту, что Эйприл в свёртке кинула в машину?

– Да.

Дон сразу посерьёзнел.

– Это – Чёрная Рука, – сказал он. – Нас предупредил Сплинтер, чтобы мы остерегались его. Он, очевидно, хочет погубить нас и поэтому заманивает в ловушку.

– Тем не менее, мы должны найти Эйприл. Не исключено, что он расправляется с ней где-нибудь.

– Ты прав. Если судить по твоим словам, Чёрная Рука каким-то образом обрёл физическое тело, значит теперь он вдвойне опасен и несёт смерть не только подросткам, но и взрослым людям.

– В таком случае, – рассуждал Раф, – она может быть заперта сейчас в каком-нибудь месте, где её никто не вздумает искать. И таких мест в клинике два: чердак и подвал.

– На чердаке мы уже были, – подхватил его мысль Дон, – значит, мы должны искать в подвале.

– Тогда скорей спускаемся туда.

Черепашки-ниндзя, не теряя более ни секунды, побежали по лестнице вниз.

Как черепашки и ожидали, подвал клиники оказался довольно большим. В том месте, где они спустились, подвал выглядел чистым и сухим – ни хлама, ни ожидаемой влажности не было. Создавалось впечатление, что за ним приглядывает хозяйский глаз. Даже все лампочки светились. Но по мере продвижения все больше было заметно, что сюда уже редко кто спускается. Подвал становился темнее: лампочки горели через одну, потом через две…

Чем дальше черепашки шли по коридору, тем больше было пыли на полу и стенах. Появилась и сырость. Внимательно посмотрев под ноги, идущий первым Рафаэль заметил на полу свежие следы.

– Смотри! – сказал он. – Следы! Видно, здесь кто-то совсем недавно прошёл.

Раф и Дон нагнулись.

– Один след меньше и принадлежит женщине, – заключил Дон.

– Я думаю, этот след принадлежит Эйприл, она где-то рядом.

Внезапно черепашки услышали женский крик.

Они прислушались. Крик повторился. Казалось, он шёл откуда-то из-под земли.

– Этот крик, по-моему, не Эйприл, – промолвил Дон.

– Нет, я думаю, это она! – возразил ему Раф. – Я её узнал! Быстрей бежим!

Черепашки-ниндзя побежали дальше по подвалу, стремясь скорей отыскать место, откуда раздавался крик.

Леонардо и Микеланджело, направляемые раненным Берни, которого несли на руках, наконец пришли в отделение детской и подростковой психиатрии. В палате у разбитого окна стоял Джон и смотрел в окно. У него был такой вид, будто он только что потерял кошелёк, в котором лежало триста двадцать четыре доллара.

– Ты кого там выглядываешь? – спросил Берни.

От неожиданности Джон подскочил и как-то затравленно оглянулся. Перед ним стояли две черепашки-ниндзя с фиолетовой и оранжевой повязками на глазах и держали на руках Берни. Они уложили раненого в постель и собрались покинуть палату, как Джон воскликнул:

– Вас ищет Чёрная Рука, остерегайтесь.

– Мы это знаем, и пришли затем, чтобы спасти вас и себя от него, – ответил Лео.

Вдруг они услышали крик из соседней палаты.

– Ты оставайся здесь, – на ходу сказал Лео Джону, – и попробуй не заснуть. Наш учитель Сплинтер скоро сделает лекарство и вам больше не будет страшен этот человек-монстр.

Рафаэль и Дон бежали по подвальному коридору. Внезапно они увидели открытую деревянную дверь в какое-то помещение. Оттуда и нёсся этот душераздирающий крик. Черепашки вошли туда и увидели ещё одну дверь, только железную, которая вела в какой-то мрачный коридор, заканчивающийся винтовой лестницей.

Лестница вела в глубокую шахту, которая в самом низу освещалась густым красным светом. Не раздумывая, черепашки бросились вниз.

Чем ниже они спускались, тем отчётливее слышали этот крик, звучащий теперь в глухом шуме металлических предметов.

Становилось всё жарче.

– Мы, случайно не в пекло спускаемся? – попробовал шутить Раф.

Лестница, наконец, закончилась. И черепашки снова оказались перед открытой железной дверью, из которой доносились крики.

Они вбежали в освещаемое огнём огромное помещение, куда можно было пройти только по перекинутой через глубокую пропасть заржавевшей трубе. На трубе стояла Эйприл, едва удерживаясь, чтобы не сорваться. Перед ней возвышался человек в широкополой шляпе и грязном красно-зелёном полосатом свитере и щёлкал металлическими пальцами-ножами своей необычной руки.

За пропастью, в центре этого огромного помещения стояла большая железная печь, из которой вырывалось пламя. Языки пламени уже подбирались к висящей над ним девушке.

Ни человек в шляпе, ни Эйприл, ни тем более девушка над огнём не видели черепашек-ниндзя. Черепашки моментально поняли, что всем этим ужасом заправляет человек в шляпе.

Раф и Дон быстро переглянулись, посчитали про себя до трёх и начали разбег.

– Ки-йа! – слился их боевой клич в один звук. Черепашки одновременно прыгнули, и, сделав высоко в воздухе сальто, ногами нанесли Чёрной Руке сильнейший удар в спину.

Не ожидавший удара, Чёрная Рука отлетел на несколько футов в сторону и упал на самом краю пропасти. Но Эйприл тоже не удержалась на заржавевшей трубе, её ноги начали предательски съезжать вниз. Она попыталась зацепиться руками за что-нибудь, но ржавчина сыпалась из-под пальцев. Эйприл уже чувствовала, что её руки отрываются от трубы. Она падала в бездонную пропасть…

Но инициатива находилась в руках черепашек.

Раф, которому за сегодняшнюю ночь уже приходилось подобное делать, ещё раз прыгнул и, показав чудеса акробатического мастерства, опустился на то место, где ещё находилась Эйприл, в последнее мгновение он схватил её за руку. Эйприл была спасена.

Дон же, используя фактор неожиданности, подскочил к Чёрной Руке и, не давая тому опомниться, нанёс ещё один сокрушительный удар ногой в правую руку, чуть повыше локтя. Перчатка с ножами-лезвиями слетела и, описав дугу, исчезла в горящей топке. Теперь убийца был лишён оружия.

Он поднялся, злобно зарычал и пошёл навстречу черепашке. Чёрная Рука попробовал ударить Мика, но тот ловко увернулся и сам двинул его в грудь. Чёрная Рука зашатался, но на этот раз не упал.

Раф уже помог выбраться наверх Эйприл и бросился на помощь Мику. Черепашки снова перемигнулись, выдержали паузу и одновременно прыгнули. Их удар слился в один. На этот раз они попали убийце в голову. Удар был так силён, что голова Чёрной Руки отскочила от туловища и полетела в пропасть.

Оставшееся без головы, тело Чёрной Руки прошло по инерции ещё два шага вперёд и внезапно начало разваливаться на куски.

Через несколько секунд там, где стоял Чёрная Рука, не было ничего кроме кучки изрезанного картона и бумаги.

– Вот и всё, что от этого монстра осталось, – победно произнёс Раф.

– Только жаль, что Каролин сгорела в огне, – сказала Эйприл.

Она тяжело вздохнула и посмотрела на начинающее угасать пламя. Черепашки тоже взглянули на то место, где минуту назад висела девушка. Её нигде не было.

– Что ж, – печальным голосом произнесла Эйприл, – спасибо вам, что выручили меня, но одного подростка мы всё же потеряли.

Эйприл и Рафаэль с Доном медленно побрели наверх, каждый думая о своём.

Лео и Мик выбежали из палаты Джона и Берни и влетели в соседнюю, где только что раздался крик. Там на кровати лежала девушка и кричала во сне, а над ней другая пыталась привести её в чувство.

Заметив прибывших черепашек, Джейд крикнула:

– Нужно помочь ей проснуться, она сейчас видит ужасный сон. Вон видите, на её руках и ногах появляются волдыри, словно её кто-то обжигает.

Мик сразу же кинулся к умывальнику и стал набирать в рот воды, а Лео вместе с Джейд продолжали тормошить спящую девушку.

– Если мы ей не поможем, она может умереть во сне, – продолжала причитать Джейд. – Если бы не эта чёртова медсестра с её уколом, я бы и сама справилась, а тут – снотворное.

Мик подбежал к ним и прыснул в лицо и на руки Каролин воды. Девушка тотчас приоткрыла веки, она уже стала просыпаться, но кошмарный сон всё ещё держал её в смертельных объятиях.

– Тут нужно что-нибудь другое! – крикнул Лео. – Её нужно хорошенько встряхнуть.

– И лучше всего электрическим проводом, – подсказал Мик.

– Шнур от настольной лампы подойдёт? – предложила Джейд.

– Вполне, – ответил Мик. – Жаль только, с нами нет Дона, он бы рассказал, как с электричеством обходиться.

– А тут нет ничего сложного, – произнёс Лео, выдернув с мясом шнур из лампы, – главное не перестараться.

Он воткнул вилку в розетку, а два оголённых провода на мгновение поднёс к телу Каролин. Короткого электрического разряда было достаточно, чтобы девушка окончательно пришла в себя.

– Вот и все, – обрадовался Лео. – Теперь главное для неё – вновь не заснуть.

– Ты следи за ней, – сказал Мик, – и сама не закрывай глазки.

– А нам пора уезжать, скоро рассвет, – подмигнул Лео. – Про нас врачам не рассказывайте. Вам недолго ещё держаться, наш учитель к вечеру сделает лекарство.

– Мне Джон говорил, что В комнате дежурного лежит какой-то полицейский. Он появился в комнате дежурного вместо медсестры Евы, – вспомнила Джейд. – Вы бы посмотрели, что там. Именно из-за этой медсестры и начался сегодняшний кошмар.

– Хорошо, посмотрим, – обещал Лео.

Черепашки вышли из палаты.

– Интересно, где сейчас Эйприл, и смог ли Раф и Дон найти её? – задал риторический вопрос Мик, скорее себе, чем Лео.

Эйприл, Рафаэль и Донателло вошли через выбитую дверь в отделение детской и подростковой психиатрии, прошли ещё несколько шагов и столкнулись c идущими им навстречу Леонардо и Микеланджело.

– Какая встреча? – воскликнула Эйприл. – Я вижу все в сборе!

– Как учил нас Сплинтер, – ответил Лео, – мы должны быть вместе. Вот мы и пришли на помощь Рафу, который бросился тебя искать.

– Нам тут пришлось заодно спасти Берни и Каролин, – произнёс Мик.

– Как? Каролин жива? – всплеснула в ладони Эйприл.

– Можешь сама посмотреть, ты же теперь у нас врач, – пошутил Лео.

– Мы её спасли благодаря изобретательности Лео, – похвалил Мик. – Видно он скоро в технических делах составит конкуренцию Дону.

– Да куда уж мне, – застеснялся тот от похвалы, – просто нужно знать физику.

– Тем не менее, с Чёрной Рукой покончено, и мы можем возвращаться, – объявил Раф.

– Я так не думаю, – сказала Эйприл. – Чёрная Рука мне обмолвился, что он находится в снах подростков и только иногда существует в живой плоти. Одну плоть мы уничтожили. Теперь нужно найти другую – медсестру, которая кстати сегодня должна была дежурить. А потом нам следует подумать, как попасть во сны подростков и уже в них уничтожить Чёрную Руку.

– Кстати, эту медсестру мы и идём проведать, она вроде бы в комнате дежурного вместе с каким-то полицейским находится, – произнёс Лео.

– Ты перепутал, – вмешался Мик. – Там находится полицейский вместо медсестры.

– Слушайте, а ведь мы находимся как раз перед этой комнатой! – вмешалась Эйприл.

Они все вместе ввалились в помещение дежурной сестры. На полу действительно лежал полицейский и не подавал признаков жизни. Его живот был вспорот.

Эйприл обратила внимание на жетон, висящий на груди полицейского.

– «Джек Крапкен. Сорок шестой полицейский участок северо-западного муниципального округа Нью-Йорка», – прочла она.

Эйприл поняла что это тот самый исчезнувший полицейский, из-за которого ей отказались дать интервью в том самом сорок шестом участке, когда она интересовалась участью Джона Флинна. «Тут тоже не обошлось без Чёрной Руки», – мелькнуло у неё в голове.

Но раздумывать долго не приходилось. Эйприл быстро подскочила к лежащему полицейскому и приложила ухо к его груди.

– Тише! – прикрикнула она на черепашек.

Стук сердца у полицейского был едва слышен, а пульс почти не прощупывался.

– Он ещё жив, и если ему оперативно не помочь, он может умереть, – сказала Эйприл. – Слава Богу, мы находимся в лечебном учреждении.

– Да, – произнёс Раф, – нам нужно вызвать настоящих врачей из других отделений, чтобы его отвезли на операционный стол.

Эйприл увидела стоящий на столе селектор и поднялась с пола.

– Эй, Дон, – взволнованно попросила она, показав рукой на селектор, – попробуй в нём разобраться.

– Тут нечего и разбираться, – ответил он, подойдя к Эйприл. – Включаешь его и нажимаешь на кнопку экстренной оперативной связи со всеми дежурными.

– В таком случае, – произнесла Эйприл, – вам нужно быстро исчезать отсюда.

– Мы тебя поняли! Удаляемся! Ждём в машине! – произнесли дружно черепашки и выбежали из комнаты.

Через несколько секунд их уже не было слышно. Эйприл нажала на кнопку экстренной оперативной связи со всеми дежурными, как её и учил Дон.

И тут полицейский открыл глаза. Он начал тихонько стонать. Увидев это, Эйприл подскочила к нему.

– Это Чёрная Рука, – прошептал полицейский, – данные на него в Спрингвудской полиции, компьютерный код – «НА-654865 – Медуза».

Он снова впал в забытьё. Эйприл занесла код в записную книжку.

Вскоре прибыла дежурная бригада.

Утром заведующий отделением доктор Харпер собрал всех подчинённых в своём кабинете. Не было только старшей медсестры Евы.

– Как могло такое случиться, – начал доктор, – что в отделении во время вашего первого дежурства, – Харпер гневно посмотрел на Эйприл, – дети калечат себя: одна жжёт на запястьях кожу, другой режет руки и ноги?…

– Но я… – попробовала сказать в своё оправдание Эйприл.

– И пока не перебивайте меня! – остановил её доктор. – Почему в отделении оказались посторонние? Что этот полицейский делал тут? И кто его ранил в живот? И где медсестра Ева?

Тут Эйприл уже набралась мужества и, не обращая внимания на своего шефа, открывшего рот для следующей фразы, выпалила:

– Это ваша медсестра Ева подросткам причинила страдания в эту ночь, когда меня тут ещё не было. Она привела сюда полицейского и потом нанесла ему увечье, и это она заперла меня в подвале, откуда меня освободили че… – Эйприл на секунду запнулась; в запале она чуть не выдала друзей, – откуда я чудом выбралась. А когда прибежала в отделение, медсестры здесь уже не было. На полу в комнате дежурной лежал полицейский.

– Ах, вот как! – усомнился доктор. – А что этот полицейский делал тут? Зачем к старой деве, которая только недавно поселилась в нашем городе, приходил полицейский?

Эйприл поднялась со своего места.

– Очевидно, он знал про её криминальное прошлое, вот и хотел на месте с ней разобраться, – предположила она. – Или хотел её шантажировать. Но это не наше дело, насколько я понимаю. Мы должны людей лечить, а не заниматься криминалистикой.

– Ладно, – произнёс Харпер, – все свободны.

Все кроме Эйприл вышли из кабинета.

– Разрешите мне остаться на некоторое время, – произнесла она.

– Вы разве не хотите отдохнуть после дежурства? – спросил Харпер.

– Нет, – ответила Эйприл, – я успею отдохнуть. Но попрошу вас ещё раз назначить меня на ночное дежурство – сегодня. Я попробую провести лечебный эксперимент с нашими пациентами.

– Хорошо! Можете его проводить, – разрешил доктор Харпер. – Но я на это официального согласия не даю. Вы его будете проводить на свой страх и риск.

– Но официально и не запрещаете мне его проводить? – поинтересовалась Эйприл, про себя подумав, что и без согласия доктора она бы проводила этот необходимый подросткам эксперимент.

– Я же сказал, вы его будете проводить на свой страх и риск. Единственное, его результаты вы всё же подробно опишите и подадите мне.

– Пусть будет по-вашему, – согласилась девушка, – но я ещё хочу попросить вас об одном одолжении.

– Я вас слушаю?

– Я была бы очень признательна, если бы вы за моё отсутствие оборудовали мой кабинет, – произнесла Эйприл, открывая дверь.

– Я вчера вам говорил, что этим уже занимаются, – ответил доктор.

– В таком случае – всего доброго!

– До свидания!

Эйприл вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.

Доктор Харпер обрадовался. Ему опять шла удача. Когда-то давно он уже обманул одного своего друга и присвоил себе его метод лечения и получил первое повышение. Сейчас, увидев по результатам теста способности нового врача, Харпер рассчитывал воспользоваться её знаниями, а потом выдать за свои.

«Надо же подтверждать свою должность, – думал Харпер. – А девица пусть попробует доказать, что это она проводила эксперимент».

Опыта в таких делах ему было не занимать. «Пусть она добьётся результатов, – думал Харпер, – а мы добьёмся её увольнения». В мыслях Харпер уже шёл на очередное повышение.

Через час черепашки и Эйприл были уже на старой станции метро. Они подробно описали Сплинтеру все ночные приключения, постоянно перебивая и дополняя друг друга. Учитель, внимательно выслушав их, сделал заключение:

– Дело меняет оборот. Несомненно, Чёрная Рука ещё живой. Вы уничтожили только его плоть. Но нам неизвестно была ли эта плоть у него единственной. Я думаю, что тут одним древним лекарством не обойдёшься. Если подростков четверо, как и вас, – обратился он к черепашкам, – то вам нужно научиться проникать в сновидения каждого из подростков и там во сне, дать им лекарство древних людей, чтобы обезопасить от ненужных волнений. А вам, вместо них, дать сражение Чёрной Руке.

Сплинтер немного помолчал, прошёлся по вагончику и продолжил:

– На этот раз перед вами стоит очень сложная задача. Вы должны в одно и то же время нанести решающий удар. И если кто-то из вас замешкается, и Чёрная Рука останется в сновидении одного из подростков, он сможет продолжить свои ужасные дела.

– Мы все поняли, – произнёс за всех черепашек Рафаэль, – но как мы, дорогой учитель, сможем попасть в сновидения подростков?

– Этим я с вами как раз и займусь, – ответил Сплинтер. – Я уже почти закончил готовить лекарство, осталось только получившийся после выпаривания порошок оформить в удобную пилюлю и покрыть сладкой оболочкой, а то её вкус не выдержит ни одна живая душа.

– А что мне надлежит делать? – спросила Эйприл заплетающимся языком.

Она сильно устала после бессонной ночи, и её давно уже мучил вопрос: где бы это поспать. Но всеми силами боролась со сном.

– Тебе, Эйприл, – повернулся учитель в её сторону, – предстоит самая тяжёлая задача, уговорить подростков, принять снотворное. А дальше уже будет работа черепашек-ниндзя. Только подростки не должны знать плана избавления от Чёрной Руки. Иначе тот догадается в чём дело, ведь он живёт в их мыслях, в их воображении.

– Я попробую это сделать, – сказала Эйприл и сладко зевнула.

– А сейчас тебе лучше всего самой поспать, – продолжил Сплинтер. – К сожалению, люди ещё не научились рационально расходовать свою энергию и нуждаются в ежедневном отдыхе.

– Как раз это несовершенство человеческого организма по сути дела и смог использовать Чёрная Рука и войти в сновидения подростков, – теоретизировал Мик. – Другое дело мы – нам не нужны ни сон, ни отдых в таком огромном объёме, в каком требуется человеку.

– Ты совершенно прав, – сказал Сплинтер, – но не забывай, что без человека ты бы не стал таким, какой есть. Мы все продукты цивилизации и поэтому должны помогать людям и особенно подросткам.

Эйприл уже их не слышала. Она посапывала сидя в кресле. Увидев это, Сплинтер тут же понизил голос. Он шёпотом произнёс:

– Не будем мешать Эйприл, идём в спортивный зал, там и займёмся медитацией, при помощи которой вы сможете проникнуть в сновидения подростков.

Эйприл проснулась в кресле, в рабочей комнате-вагончике Сплинтера. Ни крысы, ни черепашек рядом не было. Девушка посмотрела на часы, уже давно наступило время обеда. Она вспомнила, что со вчерашнего дня маковой росинки во рту не держала.

Эйприл встала и пошла на кухню, где, как всегда, был беспорядок.

«Что бы это нам приготовить? – думала она, открывая ящики. – Попробую сделать, самое любимое блюдо черепашек – пиццу».

Девушка с трудом нашла муку и специи. Хорошо, что в холодильнике была головка сыра. Эйприл замесила тесто и поставила в духовку пять порций пиццы.

Через несколько минут по кухне стал распространяться аппетитный запах. Когда пицца была готова, она достала её из духовки и поставила на стол, не забыв накрыть полотенцем.

Эйприл вышла с кухни и отправилась за остальными. Черепашки и учитель находились в комнате оборудованной под спортивный зал. Рафаэль, Донателло, Леонардо и Микеланджело сидели в позе лотоса, с закрытыми глазами, а перед ними прохаживался Сплинтер и назидательно молвил, медленно и чётко выговаривая каждое слово:

– Ваш мозг сосредоточен. Ваше тело расслаблено, все эмоциональные проявления исчезают. Теперь вы существуете не в своём теле. Ваш дух растворяется в пространстве и проникает в какой-нибудь предмет и изучает его внутреннее строение.

Эйприл не смела им мешать. Она стояла и наблюдала за сеансом медитации.

Сплинтер почувствовал, что за ним наблюдают. Он медленно обернулся. В дверях стояла Эйприл. И тут его острый нюх услышал кисло-сладкий запах пиццы. Он понял, что Эйприл приготовила любимое блюдо черепашек, и если этот аппетитный запах дойдёт до них, на сеансе медитации можно будет поставить крест.

Нужно было действовать незамедлительно. И Сплинтер снова произнёс:

– А теперь вы медленно выходите из состояния углублённости и сосредоточения, вы снова обретаете своё тело. Вы его чувствуете. Вы открываете глаза и быстро-быстро бежите на кухню есть пиццу.

После этой фразы черепашки-ниндзя разом открыли глаза и вскочили на ноги. Перед ними стояла Эйприл и улыбалась. Она оценила юмор Сплинтера.

Черепашки стояли перед улыбающейся Эйприл и Сплинтером, у которого усы уже начали дрожать от смеха, и ничего не понимали.

– Чего же вы стоите? – произнёс учитель, с достоинством сдерживая смех. – Вы за сегодня прекрасно научились медитировать и должны понимать любую фразу с полуслова.

– А при чём тут пицца? – обиделся Лео.

– А при том, что если вы здесь ещё немного постоите, – вмешалась в разговор Эйприл, – то её будете есть уже холодной.

– А-а-а!? – наконец-то дошло до черепашек. Они сорвались с места и стремглав полетели на кухню.

– Они ещё такие дети! – отметила Эйприл.

– Да, но по уму и умениям уже многих взрослых превосходят, – добавил Сплинтер.

Вечером Эйприл и черепашки-ниндзя, захватив с собой древнеяпонское лекарство «кусури сёхоосен», приготовленное Сплинтером, снова подъехали к третьей психиатрической клинике.

Эйприл вошла в здание, следом за ней последовали черепашки. За стойкой дежурного опять сидел Джеф Кенлайнен, он только что заступил на ночное дежурство и просматривал на компьютере сводку за день.

Черепашки спрятались за двумя большими колоннами, стоящими в вестибюле сразу же за входной дверью, чтобы быть незамеченными, и стали ждать команды Эйприл, которая в этот момент подошла к стеклянной стойке дежурного.

– А-а-а! Линда! – воскликнул Джеф Кенлайнен, увидев вошедшую Эйприл.

– Привет Джеф, – поздоровалась девушка.

– Привет!

– Ты, я вижу не забыл моё имя!

– Такое имя не забудешь, – ответил Джеф. – Лучшую подругу и жену моего любимого певца Пола Маккартни так зовут.

– Ты, как я посмотрю, любишь рок-музыку? – начала отвлекающий разговор Эйприл, и показала черепашкам рукой, чтобы они приготовились.

– Да! – отозвался Джеф. – Рок-музыка – моя слабость, особенно по душе исполнители из Великобритании.

Эйприл, казалось, уже вся протиснулась в окошко к дежурному, заслоняя ему обзор. А тому было сейчас мало дела до обзора – крупный план такой очаровательной девушки его интересовал куда больше.

– А что же так не патриотично? – удивилась Эйприл. – Во всём мире считается лучшей американская рок-музыка: Элвис Пресли, Сантана, Саймон и Гарфункель, Майкл Джексон, в конце концов – американские исполнители.

– Нет, без «Биттлз», «Роллинг Стоунз» и «Дип Перпл» не было бы настоящей конкуренции нашей экспансии на мир, – увлёкся Джеф. – А ведь ты сама должна знать, что если нет конкуренции, снижается качество.

Эйприл показала черепашкам, что им самое время бежать. Раф, Дон, Лео и Мик, пригнувшись, один за одним прошмыгнули мимо дежурного и вбежали в лифт.

– Да, Джеф, ты меня убедил, – сказала на прощание Эйприл. – Действительно хорошо, что в мире есть не только американская рок-музыка, а также английская, французская, итальянская. Но мне пора самой заступать на дежурство в своём отделении. А с тобой мы ещё обязательно поговорим о музыке.

– До свидания! – произнёс Джеф.

– Пока!

Эйприл быстро вошла в лифт вслед за черепашками и нажала на кнопку третьего этажа. Черепашки, оказывается, слышали часть её разговора с дежурным и начали свой спор, только он уже зашёл о разных стилях и направлениях в рок-музыке.

– Рэп – это самое лучшее, что изобрели люди, – сказал Лео. – Под него можно есть, читать, отрабатывать новые приёмы, в ритме рэпа, в конце концов, можно рифмованно говорить о чём угодно.

– Ты не прав, – возразил Мик, – лучшая музыка – это рок-н-ролл.

– Тише вы, – цыкнула на них Эйприл, – не забывайте, где находитесь.

Двери лифта открылись, и черепашки вместе с Эйприл вышли.

– Идите в мой кабинет, – произнесла девушка, – вот вам ключи. Хотя нет, вас ещё чего доброго кто-нибудь заметит и поднимет крик.

– В этой клинике, если кто-нибудь и поднимет крик, так ему всё равно никто не поверит, – промолвил Раф. – Подумают, что у него галлюцинации.

– Но, тем не менее, бережёного Бог бережёт, – напомнил Дон.

– Ладно, не будем спорить, сделаем, как сказала Эйприл, – подвёл итог Мик.

Они прошли без приключений по коридору и остановились у кабинета Эйприл.

– Обстановка подходящая, – произнёс Мик, когда Эйприл открыла дверь.

– Со вкусом обставлено, – заметил Лео.

– Главное, что компьютер есть, – обрадовался Дон.

Действительно, кабинет Эйприл был довольно дорого обставлен: стеклянные медицинские и книжные шкафы, удобная кожаная мебель, кое-какие медицинские приборы.

– Доктор держит своё слово, – удивилась Эйприл. – Впрочем, за этим явно что-то скрывается.

Она ещё раз осмотрела кабинет. Её взгляд остановился на компьютере. Он ей о чем-то напоминал. Эйприл призадумалась и вдруг вспомнила.

– Слушай, Дон, – сказала она, повернувшись к черепашке – я совсем забыла. У меня в записной книжке есть код Спрингвудской полиции.

– И что там интересного для нас? – поинтересовался Дон.

– Как что? Там есть информация по Чёрной Руке. Мне это прошептал полицейский, которого мы утром нашли в комнате дежурного.

– А-а-а! Понятно, – произнёс Дон. – Сейчас вот и проверим твой компьютер. Надеюсь, он к компьютерной сети подключён.

Он привёл компьютер в состояние приёма информации по модему.

– Говори, какой код.

Эйприл раскрыла записную книжку на нужной странице и продиктовала:

– НА-654865 – Медуза.

Дон набрал код. Через некоторое время на экране высветился каталог данных Спрингвудской полиции. Черепашка нашёл надпись: «Чёрная Pука». Он моментально раскрыл файл с этим именем.

В левом углу монитора появилась фотография фоторобота.

– Смотри, а он похож на себя, – произнесла Эйприл, поглядев на экран.

– Судя по фигурке, которую ты вчера кинула в машину, то не очень, – ответил Дон.

В правом углу монитора Эйприл нашла данные на этого преступника:

– Чёрная Рука – неизвестный маньяк, убийца детей, разыскивается полицией Спрингвуда. Имеются многочисленные описания его, по которым составлен фоторобот. Найдены отпечатки всех пальцев левой руки. С некоторого времени исчез из города. Предположительно – был сожжён родителями тех детей, которых замучил. После его исчезновения в городе всё же наблюдалось несколько случаев самоубийств детей, которые перед этим жаловались, что по ночам к ним во сне являлся Чёрная Рука. Ведётся психоаналитическое расследование этих дел.

Эйприл замолчала, обдумывая прочитанное. Но потом произнесла:

– Жаль, нам раньше не попались эти данные, нам бы они немного пригодились.

Она встала с кресла и подошла к шкафчику. Открыла его, надела белый халат. Выходя из кабинета, бросила:

– Вы побудьте здесь, я вас вызову, когда будет нужно.

Эйприл предстояла сложная задача: попробовать уговорить подростков, принять снотворное.

Едва наступила ночь, Эйприл попросила Джона, Берни, Каролин и Джейд, как бы им не было тяжело, собраться в комнате общей терапии, которая находилась рядом с её кабинетом. Когда все расселись, она начала свой разговор, пытаясь расположить к себе подростков.

– Итак, говорим только начистоту. Мы сейчас начинаем эксперимент. От его результата будет зависеть результат вашего лечения.

Джейд помнила о прошлых неудачных экспериментах и с сарказмом спросила:

– И как всегда, для его проведения нам нужно дать снотворное, что бы мы, как следует, отдохнули?

Эйприл тяжело вздохнула.

– К сожалению, именно так, – произнесла она. – Но по вашему измученному виду можно сказать, что лекарство вам может и не понадобиться, вы и без снотворного уже на ходу спите.

– А кто будет отвечать за результат эксперимента, если нас во сне покалечат или убьют? – опять спросила Джейд.

Эйприл промолчала. Ей не хотелось говорить, что «Эксперимент» не санкционирован ни заведующим отделением, ни, тем более, главврачом.

– Когда нам вчера попробовали ввести снотворное, – опять стала говорить за всех Джейд, – это чуть не привело к трагическому концу.

Джейд повернулась к Каролин и продолжила:

– Вон, посмотрите на её волдыри от ожогов. Каролин покажи… Это всё во сне произошло. Берни тоже во сне порезали руки и ноги.

Не вдаваясь в дискуссию, Эйприл оборвала её:

– Послушайте, я знаю, кто вас хочет убить.

– Ладно, кончайте нас разыгрывать, – мрачно сказал Джон.

– Я вас и не разыгрываю. Тот, кто приходит в ваши сны, одет в красно-зелёный полосатый свитер, он носит помятую широкополую шляпу, его лицо изуродовано страшными шрамами, а на правой руке у него чёрная перчатка с острыми стальными лезвиями.

Подростки затаили дыхание – новый врач в точности описала им человека, которого они видели в своих снах.

– Вы об этом в наших историях болезни прочли, – скептически произнёс Джон.

– Вам ещё какие-нибудь доказательства нужны? – спросила Эйприл.

– Да, – ответила Каролин.

– Какие же?

– Ну, например, кто это такой? – Каролин заметно нервничала.

– Его зовут Чёрная Рука, – продолжила Эйприл. – Он был убийцей детей… – она решила не вдаваться в полицейские подробности, – пока не скончался. А после смерти стал ещё хуже.

– А почему он гоняется за нами? – недоуменно спросил Берни.

– Да, действительно, что мы плохого сделали? – поддержала его Каролин.

Эйприл поняла, что ей придётся все объяснить более подробно.

– Ни вы, ни другие дети не виноваты. Получается, виноваты родители тех детей, которых замучил Чёрная Рука. Они его без суда и следствия заживо сожгли. И вот теперь подростки расплачиваются за их поступок. Он уже всех детей Спрингвуда уничтожил и вот принялся за детей из других городов.

– Всё равно, мы вам не верим, – воскликнула Каролин.

– Нет, это правда, – угрюмо сказал Джон, – я последний подросток Спрингвуда.

– Что же нам делать? – спросила Каролин встревожено. – Как с ним бороться?

– Я думаю, нам должны помочь черепашки… – сказал Берни и запнулся, поняв, что проболтался…

Тут на него с укором посмотрели Джон и Джейд. Наступила гнетущая пауза. Эйприл поняла, что может выдать план, борьбы с Чёрной Рукой. Она решительно посмотрела на ребят.

– Да, именно черепашки-ниндзя вам и помогут, – промолвила она. – Но для этого вам нужно постараться заснуть. А если вам это всё же не удастся, то принять снотворное.

– А с нами действительно будет всё в порядке? – спросил Берни.

– Можете не беспокоиться, – успокоила Эйприл.

– Нам выбирать не приходится, – произнесла Джейд. – Мы всё равно рано или поздно заснём, и в сновидениях нас Чёрная Рука достанет и убьёт. Нам лучше сейчас поверить доктору.

– Вот и прекрасно, – сказала Эйприл. – Вы главное должны помнить: если вы в ближайшее время увидите черепашек-ниндзя, будь это сон или явь, и они попросят вас что-нибудь сделать, то вы обязательно должны выполнить их просьбу. Договорились?

– Да! Договорились! – произнесли вразнобой подростки, закивав головами.

– А когда проснётесь, ничего не предпринимайте и не пугайтесь!

Эйприл прошла к стеклянному шкафчику, находящемуся в углу комнаты и взяла несколько жёлтых таблеток. Потом подошла к столу, налила из графина в стаканы воду и включила настольную лампу. Большой свет она тут же выключила.

В комнате стало темно. Только свет от настольной лампы освещал лица ребят. Эйприл подошла к ним и раздала по таблетке. Подростки тут же проглотили их, запив водой, и закрыли глаза. Они с тревогой ожидали наступления очередного кошмарного сна.

Наконец все подростки уснули. Наступила тишина.

Эйприл оставила комнату общей терапии и позвала черепашек из своего кабинета. Черепашки занимались кто чем: Дон с Рафом играли на компьютере в футбол, а Лео и Мик устроили небольшое соревнование по точности удара.

– Эй, друзья, нам пора! – позвала Эйприл.

– Сейчас идём! Мы готовы! – послышалось из углов кабинета.

Черепашки, быстро собравшись, прошли в комнату общей терапии. Четверо подростков спали на креслах.

– Нам нужно договориться, – сказал Дон, – когда нанести одновременный удар по Чёрной Руке, как нас учил Сплинтер.

– Сейчас полдвенадцатого, – ответил Лео. – Через полчаса, ровно в двенадцать ночи, мы и должны нанести этот удар.

– Ты не прав, Лео, – произнёс Раф. – Это тёмные дела могут совершаться в двенадцать ночи. Мы нанесём свой одновременный и последний удар по Чёрной Руке в три секунды первого.

– Да, мы так и сделаем, – согласился Лео, – если не будет других мнений.

Альтернативных соображений не было.

– Тогда последняя проверка перед решающим боем.

Черепашки-ниндзя сверили часы, посмотрели, все ли взяли пилюли.

Дон предупредил Эйприл:

– Когда ребята станут выходить из сна, ты их отправляй в какое-нибудь другое место, а лучше всего выводи из комнаты. И сама не забудь выйти, оставив нас наедине с монстром.

– Это главная твоя задача, – заострил Раф, обращаясь к Эйприл. – И ещё: постарайся никого не подпускать к комнате, пока мы оттуда не выйдем.

– Это я смогу! – ответила Эйприл.

– Тогда – начинаем! – скомандовал Раф.

Черепашки сели в позу лотоса перед спящими подростками. Каждый перед своим: Раф напротив Джейд, Мик напротив Джона, Лео напротив Берни и Дон напротив Каролин. Они закрыли глаза и стали настраиваться на медитацию, каждый на своего подростка.

Они представили перед собой учителя Сплинтера, незримо присутствовавшего в комнате. Учитель говорил какие-то древние заклинания, после которых раздались слова:

– Ваш мозг сосредоточен. Ваше тело расслаблено. Все эмоциональные проявления исчезают. Теперь вы существуете не в своём теле. Ваш дух растворяется в пространстве и проникает в спящего напротив подростка.

Эйприл молча наблюдала за происходящим.

Берни чувствовал, что никак не может заснуть. Очевидно из-за незаживших ран, снотворное слабо действовало. Берни осмотрелся. Ребята спали, а врача, которая несколько минут назад уговаривала их согласиться принять участие в эксперименте, в комнате не было.

Берни встал с кресла и прошёлся по комнате. На удивление, это у него довольно хорошо получилось, раны совсем не болели.

Обрадовавшись, Берни вышел в коридор, который был освещён одной тусклой лампочкой. Внезапно он ощутил, что стоит ужасная жара. Его лицо покрылось крупными каплями пота.

Берни зашёл в свою палату и попробовал открыть окно. Оно не поддавалось, как подросток не пытался это сделать. «Не разбивать же его, как сделали прошлой ночью», – подумал Берни.

Он снова вышел в коридор. Там никого не было. Жара ещё усилилась. Казалось, сейчас потолок, стены и тускло горящая лампочка расплавятся. Берни не сомневался, что именно так и произойдёт.

Подросток ещё раз оглянулся. Пока никого не было, можно было пройти к окну, находившемуся возле комнаты дежурного и тоже попытаться открыть его.

На удивление, окно было открыто, но на улице стояла такая же ужасная жара. Берни обратил внимание, что в комнате дежурного никого не было, а дверь из отделения была приоткрыта, словно кто-то сделал это намеренно, как бы предлагая подростку выйти из жаркого помещения.

Берни подумал, что на улице всё же будет как-то посвежее, и прошёл дальше, желая подняться на крышу. Он подошёл к лестнице и, помня события вчерашней ночи, когда его скинули с башенки, подумал: «Нет, на крышу мне не стоит лезть. Пожалуй, в подвале будет попрохладнее».

Берни стал спускаться по лестнице, ежесекундно оборачиваясь, не видит ли его кто. В такой атмосфере накалённой в прямом смысле слова, могло произойти что угодно. Во всяком случае, так казалось Берни. От бессонницы прошлых ночей, он чувствовал, что стал лунатиком, который, не осознавая времени и пространства, ходит по ночам. Вон в прошлую ночь, его же видел Джон, но не попытался остановить, думая, что это приступ лунатизма.

Подросток опустился в подвальное помещение и пошёл по нему, чувствуя, что чем дальше он идёт, тем больше спадает жара. Наконец он почувствовал спасительную прохладу. Но Берни чудовищно захотелось пить.

Он остановился и прислушался. Ему показалось, что где-то капает вода. Источник звука оказался совсем рядом, за дверью.

Берни открыл дверь, которая на удивление легко подалась, хотя по ней видно было, что её давно никто не открывал, и прошёл внутрь.

В небольшом помещении, куда он попал, было темно, но когда глаза подростка привыкли к темноте, он увидел ещё одну открытую дверь. Из глубины помещения струился какой-то необычный мягкий свет.

Берни смело прошёл в дверь, ведь звук падающих капель доносился именно оттуда, и осмотрелся. Помещение, куда он попал, оказалось некой железной площадкой, на другом конце которой уходила вниз металлическая винтовая лестница.

Столь желаемого крана с водой и здесь не было. Берни облизал высохшие губы и стал спускаться в шахту. Её дна, казалось, не будет, но звук падающих капель доносился все отчётливее.

Наконец подросток соскочил с последней ступеньки и оказался в бойлерной, откуда и доносился этот звук. Берни стоял перед бойлерной на маленьком клочке земли. Впереди зияла глубокая пропасть, через которую была перекинута толстая железная труба.

Берни смело перебежал по трубе и оказался в помещении. Неизвестно откуда идущий мягкий голубоватый свет, освещал столы, трубы, груду каких-то старых тряпок и большую заржавевшую печку, в которой должно быть давно никто не разводил огня.

Здесь находился кран, из которого капала вода. Берни открутил кран и стал жадно пить. Но сколько он ни пил, жажда не проходила. Подросток оторвался от крана и вдруг увидел, что заслонка топки со скрипом открылась. А в её глубине что-то блеснуло.

Снедаемый жгучим любопытством, Берни закрутил кран и, подойдя поближе к топке, глянул на заслонку. На железной решётке он увидел чёрную перчатку, заканчивающуюся стальными когтями-лезвиями.

Берни протянул руку и взял её. Перчатка жгла ладони – она была ещё горячей, то ли от тепла когда-то горевшей топки, то ли от рук её недавнего владельца. Подросток осторожно повернул её, чтобы разглядеть получше. Лезвия на пальцах сверкали шлифованной поверхностью, как медицинский инструментарий.

Берни осторожно пошевелил пальцами перчатки. Да, вне всяких сомнений – это была перчатка, принадлежавшая Чёрной Руке. Именно этими лезвиями угрожал Берни первый раз в автобусе, именно ими он перерезал его сухожилия, когда хотел сбросить с крыши.

Едва Берни вспомнил это имя, как в топке сам собой вспыхнул огонь. 3агорелись сразу все газовые горелки. Подросток отпрянул к пропасти, не замечая опасности. Он едва не опалил себе лицо и руки. Пальцы на перчатке, которую он держал, вдруг зашевелились словно живые.

В это мгновение Берни услышал знакомый хриплый смех. Подросток обернулся. Он стоял на краю бездны, через которую только что перебежал по большой железной трубе. На этой трубе, на расстоянии каких-нибудь пяти-шести шагов от него, будто материализовавшись из пустоты, возникла фигура Чёрной Руки. Берни пока не видел его головы, в отблесках горящего огня чётко вырисовывались лишь контуры его тела, рук и ног.

Вдруг из бездны на место, где ей и положено быть, прыгнула голова и повернулась, словно накручиваясь на резьбу. Обретя все части тела, Чёрная Рука посмотрел на удивлённого подростка и ухмыльнулся.

– Спасибо, Берни, ты настоящий друг! – произнёс он. – Видно, я рано хотел отправить тебя на тот свет. Провидению угодно было, чтобы тебя спасли.

Берни почувствовал, как колени• его от страха начинают дрожать и подгибаться. Пот снова залил лицо, ладони взмокли. Чёрная Рука! Он опять преследует его. Он возникает ниоткуда и исчезает в никуда. «И зачем я только спустился в этот чёртов подвал. А может это он специально подстроил жару?»

Подросток посмотрел на перчатку. Пальцы-лезвия на ней зашевелились быстрее, желая вернуться к своему хозяину.

– Отдай мне её! – произнёс Чёрная Рука, приближаясь к Берни.

Пальцы-лезвия перчатки задвигались ещё быстрее, но без хозяина не могли причинить Берни никакого вреда. Берни понял, что без неё Чёрная Рука не совершит больше своих чёрных дел.

Берни сжал перчатку в руках, и та, почувствовав силу, перестала шевелиться.

– Отдай! Отдай мне! – настойчивее повторил Чёрная Рука.

Весь дрожа от страха, Берни на ватных ногах стал отступать к стене, стараясь не натолкнуться на раскалившуюся уже до красноты от огня печку. Убийца, не сводя глаз с него, прошёл по трубе и остановился возле, положив свою руку на её железную стенку.

Кожа ладони Чёрной Руки зашипела, словно на сковородке, и начала дымиться, но он, не обращая на это внимания, будто не чувствуя никакой боли, только зловеще скалился и повторял:

– Отдай!… Отдай мою перчатку!… Берни, будь хорошим мальчиком!…

В подвале запахло горелым мясом.

Берни почувствовал накатывающую на него волну ужаса, смешанного с отвращением. Он отчаянно замотал головой, давая понять Чёрной Руке, что он не будет больше выполнять его волю.

Чёрная Рука оторвался от топки и решительно пошёл на подростка. Берни бросился бежать мимо наваленных труб, но в темноте зацепился за одну из них и растянулся на полу.

Перчатка выпала из его рук и оказалась прямо у ног своего хозяина. Берни оглянулся. Пальцы-лезвия перчатки, почувствовав свободу и близость владельца, задёргались и заскребли по полу, словно это были отрубленные щупальца осьминога.

Чёрная Рука вновь громко рассмеялся. Он нагнулся к своей ужасной перчатке. Та прыгнула и оказалась надетой на его подставленную руку.

– Молодец, Берни! – прохрипел Чёрная Рука. – Я знал, что ты послушаешься меня. Тебе это зачтётся, я убью тебя последним.

Берни не слышал этих слов, он закрыл голову руками, пытаясь защититься от удара смертоносных когтей, но удара не последовало. Несколько секунд Берни неподвижно лежал на полу.

Он не слышал ничего, кроме своего прерывистого дыхания. Подросток нерешительно поднял голову и ещё раз посмотрел назад. В бойлерной никого не было. Даже огонь в топке погас, так же внезапно, как и разгорелся. Чёрная Рука исчез, не оставив никаких следов.

Джейд открыла глаза. Она находилась в той же комнате, где и заснула. Только ребят не было видно. Она поднялась со своего кресла. Тогда комната начала странно трансформироваться.

Внезапно Джейд увидела, что появились Джон и Каролин.

– Каролин! – воскликнула Джейд и обняла её. – Я рада, что мы вместе.

– Мы сейчас, наверное, находимся во сне, который видим все одновременно! – сказала Каролин.

Подростки надеялись, что у них действительно появился шанс спасти себя. Эксперимент, в котором они согласились участвовать, вроде бы удаётся – они находятся в одном общем сновидении. А это уже была маленькая победа! Вместе легче противостоять Чёрной Руке.

– Я что-то не вижу Берни, – произнёс Джон.

Подростки осмотрелись, действительно, Берни среди них не было.

– Если мы оказались здесь все вместе, значит, и Берни должен быть где-то поблизости, – воскликнула Джейд, – я чувствую, он нуждается в нашей помощи.

– Где он? Как нам найти его? – спросил Джон. – Ему ведь тяжелее всех, у него ещё не зажили раны и он не может быстро двигаться.

Джейд не успела ничего ответить. Стены комнаты вдруг задрожали, словно при землетрясении. Комната начала заполняться пухом, который летал, напоминая снегопад.

Внезапно на стене появились длинные полосы, как от удара лезвиями. Такой же удар был нанесён и по противоположной стене. На этот раз в дырах появились и сами лезвия. Чёрная Рука, словно пуховые перины, кромсал стены.

Пух и перья уже тучами летали по комнате, устилая все вокруг. Чёрная Рука со звериным рычанием продолжал резать стены, не нападая на ребят. Очевидно он хотел запугать их, сделать в комнате хаос, и уж затем в беспорядке с ними расправиться.

Джейд поняла, чего добивается Чёрная Рука. Поэтому, уже теряя из виду остальных, закричала.

– Нам нужно держаться всем вместе! Не забывайте это!

Но ребята её не слышали, её крик потонул в скрежете лезвий. Вскоре в комнате ничего не было видно из-за летающего пуха.

И тут раздался хриплый смех. Посередине комнаты стоял Чёрная Рука.

– Вам не хватает Берни, – хрипло произнёс он, – я решил за неоценимую услугу пока оставить его в покое. С ним я потом отдельно займусь. А вас немного погоняю по лабиринтам.

Внезапно сверху упали какие-то перегородки и трое подростков оказались изолированными друг от друга.

Джон стоял посередине какого-то узкого помещения. Вокруг ещё летал пух. Когда он рассеялся, Джон обнаружил, что находится в полутёмном мрачном коридоре. Его бетонные стены заплесневели от сырости, а на полу виднелись какие-то лужи.

Коридор был похож на длинный каменный мешок. С одной стороны он упирался в глухую стену, а с другой – уходил в темноту, в которой как будто маячила искра света. Вокруг не было ни единой души. «Где же ребята?» Джона охватило глубокое чувство тревоги. Он осторожно пошёл по коридору на далёкую искру.

Внезапно Джон услышал звук, напоминающий скрип колёс. Джон оглянулся по сторонам. Вокруг по-прежнему никого не было и ничего не происходило. Звук исчез.

Джон пошёл дальше. Звук повторился, только уже где-то очень близко. Подросток отчётливо слышал этот скрип, разом с которым раздался и металлический скрежет, показавшийся ему очень знакомым.

Джон снова оглянулся и произнёс:

– Кто здесь?

Ответа не последовало. Как и раньше, были слышны только звук падающих капель с потолка. Джон крикнул уже немного громче:

– Эй, ребята! Это вы?

И вдруг в коридоре раздался смех. Так мог смеяться только Чёрная Рука. «Опять он явился ко мне. Следует только сообразить, где я нахожусь: в реальности или во сне».

Джон прислонился к стене и стал лихорадочно соображать, что ему предпринять. Если он находится во сне, то откуда ему ждать помощи?

В коридоре снова раздался грубый смех, а потом – металлический скрежет, похожий на скрежет пальцев-ножей Чёрной Руки, только гораздо сильнее. Джон посмотрел вперёд и увидел, что в конце коридора появилась какая-то странная металлическая конструкция на колёсах, напоминающая трон или кресло.

Подросток вгляделся получше и увидел, что конструкция занимает все пространство коридора, от стенки до стенки. Конструкция медленно приближалась к нему. Но, как ни странно, Джон ничуть не испугался. Это был всё-таки не Чёрная Рука. Однако, настораживало, что чуть раньше он слышал хриплый смех – смех монстра.

Конструкция остановилась в нескольких десятках шагов от Джона. И он смог, наконец, рассмотреть её.

Это было кресло из тонких стальных трубок и полос, скорее напоминающее приспособление для пыток. Кресло было усыпано острыми шипами, вместо сидения торчали сплошные ряды гвоздей. Стальные колеса, словно у древней боевой колесницы, ощетинились длинными ножами. Подлокотники сверкали остриями стальных полос.

И раздался хриплый возглас:

– Джон! Я рад, что ты здесь!

Джон посмотрел назад, где коридор упирался в стену. Там стоял Чёрная Рука и ухмылялся. Внезапно за убийцей вспыхнул яркий свет.

Джон почувствовал страх. Этот страх заставил его крепко прижаться к стене. Теперь подросток хотел исчезнуть, провалиться на месте, пройти сквозь эту стену, только бы не остаться лицом к лицу с монстром…

Силуэт Чёрной Руки резко выделялся на фоне яркого слепящего света. В лучах сверкнули когти-лезвия на его пальцах…

Джон был словно парализован…

«О, Боже, – пронеслось в его голове, – теперь я точно, погиб!…»

Ноги подростка предательски задрожали; колени начали подгибаться и он медленно сполз по стене на пол. Рубашка на спине взмокла от пота.

Чёрная Рука, внимательно следивший за Джоном, радостно засмеялся – Чёрная Рука любил, когда его боялись…

– Джон, ты выглядишь уставшим! – сквозь смех сказал Чёрная Рука. – Присаживайся! Я тебе специальное кресло приготовил. Правда, оно не похоже на то мягкое самолётное кресло, в котором ты совершил свой знаменитый полет. Но и то правда, что на этом кресле тебе летать не придётся.

– Нет спасибо, – нашёл в себе силы ответить Джон, – я и так чувствую себя неплохо.

– Ты меня обижаешь. Не с тобой ли я приехал в этот город? Не стесняйся, Джон! Садись! Я это кресло приготовил исключительно для тебя!

Чёрная Рука вновь засмеялся.

– Ну ладно. Посмотрим, как ты себя будешь чувствовать после пробуждения! Ведь ты же заснул в кресле. Вот и отдохни в нём основательно. Ты мне больше не нужен. Черепашек-ниндзя я уже и без тебя почти нашёл. Так что, прощай!

Он сделал знак рукой и исчез. А кресло, будто ожидавшее команды хозяина, угрожающе покатилось к обомлевшему Джону. Колеса скрипели, стальные обода грохотали по бетонному полу. В узком коридоре кресло занимало почти весь проход.

Джон понял, что ему грозит неминуемая смерть, если эта адская машина настигнет его. Кресло катилось всё быстрее и быстрее, грохот нарастал.

Джон преодолел свою слабость и бросился бежать в противоположный конец коридора, где только что стоял Чёрная Рука. Подросток через минуту упёрся в глухую стену. На него с дребезжанием и лязгом неслось кресло.

Вдруг рядом с Джоном возник черепашка-ниндзя с оранжевой повязкой на глазах. Это был Микеланджело. Он, не теряя ни секунды, сунул пилюлю в открытый от удивления рот подростка, а сам высоко подпрыгнул, – даже коснулся панцирем потолка.

Джон почувствовал, что несущееся кресло пыток проходит сквозь него, не причиняя никакого вреда, он как бы растворился в пространстве.

Подросток успел заметить, что столь ужасавшая его конструкция для пыток ударилась в стену и разлетелась вдребезги. А черепашка-ниндзя остался жив и невредим. Он удачно приземлился, едва под ним проскочило кресло.

Когда пух начал немного рассеиваться, Каролин обнаружила, что сидит в комнате у своей бабушки и смотрит телевизор. На экране шёл какой-то фильм. Действие фильма происходило в пустыне.

Удивительно было то, что из динамика телевизора на полную громкость неслась музыка, явно не соответствующая изображению. У Каролин было чувство, что все это уже с ней случалось. Но ведь тот сон давно прошёл. Неужели всё повторяется?

Каролин встала и с опаской подошла к телевизору. Она попыталась его выключить, как и в предыдущем сне. Но телевизор продолжал показывать пустыню.

Помня о последующем происшествии в одном из своих кошмаров, Каролин задумала изменить сценарий. Но неожиданно из экрана на пол начал сыпаться песок, заполняя комнату.

Каролин попробовала бежать к двери, но её ноги, стали вязнуть в песке, который уже засыпал пол и все предметы в комнате. Девушка делала тщетные попытки освободиться, но увязала то одной, то другой ногой.

Каролин в надежде ухватиться за какой-нибудь предмет оглянулась, но внезапный порыв ветра запорошил ей песком глаза. Пока она их протирала, песок замёл её по пояс, а потом и по грудь. Вырваться из этой комнаты или хотя бы дотянуться до дверной ручки было невозможно.

Девушка задыхалась в толще песка.

Вдруг неизвестно откуда появился Чёрная Рука. Он ковылял на хромых ногах по песку, и тот держал его, песок под ним был твёрд, как асфальт.

Каролин побледнела от внезапно охватившего её страха смерти…

– Нет!… – закричала она в отчаянии, погружаясь всё глубже и глубже.

Чёрная Рука приблизился к девушке. Смеясь, он поставил ногу в тяжёлом ботинке на голову Каролин. Он толкал её глубже в песок.

– Раз ты не захотела в моём подземелье давать концерт, попробуй песка. Надеюсь, он полезен для чистоты голоса, – прохрипел Чёрная Рука.

Он давил ногой всё сильнее, пока, наконец, голова Каролин не исчезла. На поверхности осталась только её судорожно дрожащая рука.

– Всего хорошего! – на прощание произнёс убийца и исчез из комнаты.

Но в тот момент, когда последние надежды уже оставляли Каролин, она почувствовала, что кто-то тащит её наверх за руку. Собрав остатки сил, девушка ухватилась за эту последнюю надежду.

Через несколько секунд она уже сидела рядом со спасшим её черепашкой-ниндзя, тяжело дыша, отплёвываясь от песка, забившего ей рот.

– Спасибо! – произнесла Каролин, – Ты как раз вовремя.

Перед ней сидел Дон. Он протянул девушке пилюлю и объяснил:

– Теперь твои мучения заканчиваются. Я останусь во сне, а ты примешь эту таблетку и, когда проснёшься, не забудь быстро выйти из комнаты.

– Я постараюсь! – ответила Каролин. – Только нужно спасти Джейд и Джона. Мы были в одном сновидении, но нас разделил Чёрная Рука.

– Об их спасении позаботятся Раф и Мик, а вот что вы были в одном сновидении – это хорошо. Значит у нас будет в три раза больше шансов уничтожить Чёрную Руку одновременным ударом.

– В таком случае – всего хорошего! – пожелала Каролин и проглотила пилюлю.

Песок в комнате стал исчезать вместе с девушкой. Донателло посмотрел на часы. У него было три минуты, чтобы найти Чёрную Руку. Он открыл дверь комнаты и вышел на какую-то пустынную улицу.

Когда пух рассеялся, Джейд увидела, что стоит в каком-то грязном коридоре. На ней была не застиранная больничная пижама, а обычная одежда, в которой она выходила на улицу: кожаная куртка в заклёпках, крутые джинсы и кроссовки «найк».

Джейд прошла немного вперёд и увидела, что находится в квартале трущоб, у бара «Ревущий ягуар», где она выросла и приобщилась к наркотикам.

Внезапно Джейд услышала за спиной не то шорох, не то шум. Оглянувшись, она увидела, что коридор за её спиной внезапно исчез… Вместо него поднялась сплошная кирпичная стена. Джейд в неописуемом ужасе бросилась к стене и что было сил забарабанила по ней кулаками…

«Это – наверняка, проделки Чёрной Руки, – догадалась она. – Наверняка, таким вот образом он отрезает мне путь к отступлению…»

Внезапно возле скопления грязных и ржавых мусорных баков, что-то зашевелилось… Из-за них появилась фигура человека, одетого в самое настоящее тряпье, в измятой чёрной шляпе на голове. Уже была ночь, в лёгком тумане невозможно было разглядеть детали. Скоро Джейд обратила внимание, что правая рука незнакомца неестественно удлинена.

Человек шёл в сторону Джейд. Лицо его было скрыто под какой-то грязной тряпкой. Он был похож на самого настоящего бездомного, каких Джейд часто встречала в этом квартале – из тех, что обычно бродят по трущобам и предлагают желающим наркотики.

Но, нет, с этим «удовольствием» она уже окончательно завязала. Джейд сделала шаг в сторону.

Человек поравнялся с ней и вдруг снял с себя лохмотья.

– Привет, Джейд! – поклонился он.

Девушка увидела, что перед ней стоит и улыбается Чёрная Рука. Она закричала от страха и отпрянула в сторону.

– Что же ты боишься одиноких прохожих? – ласково произнёс Чёрная Рука, продолжая улыбаться. – Может быть, мы с тобой уколемся?

Он выставил вперёд свою ужасную перчатку с ножами-лезвиями, которая на глазах обезумевшей девушки превратилась в шприцы, наполненные мутной жидкостью. Это был наркотик.

Джейд почувствовала жжение в груди – наркотики тянули к себе, хотя она всеми силами сопротивлялась. Джейд уже начала отвыкать от них, и теперь любая доза могла быть опасна. Она рисковала снова стать наркоманкой. А доза сверх обычной после такого перерыва грозила смертью.

Джейд почувствовала боль в руках; она осмотрела свои запястья – жилы вздулись и были похожи на резиновые шланги…

«Боже, – подумала она, – какой ужас!… О, как больно!… Я сейчас умру…»

Девушка начала дрожать крупной дрожью… В какой-то момент она поняла, что теряет контроль над собой.

Да, Чёрная Рука прекрасно знал её слабое место, знал, что её организм уже когда-то нуждался в наркотиках. Но она избавилась от этой пагубной привычки. И вот теперь организм снова потребовал дозы.

Джейд закрыла глаза и бессильно прислонилась к стене – она потеряла всякую способность к сопротивлению.

Теперь её можно было взять голыми руками…

Чёрная Рука почувствовал это и радостно пощёлкал пальцами-шприцами… Он, не спеша, подошёл к Джейд и занёс над ней свою страшную перчатку со шприцами, наполненными смертоносной жидкостью.

– А ты не сдаёшь своих, – произнёс он. – Так ни одного друга и не вызвала в сны. Поэтому получай свою дозу!

Он, сверкнув глазами, замахнулся, но в этот момент рядом с Джейд появился Раф. Он моментально нанёс удар по руке убийцы. Шприцы разбились, жидкость брызнула в обгоревшее лицо монстра.

Раф схватил Джейд за руку и потащил за собой. Они на несколько секунд оторвались от погони.

– На, быстрей глотай, – торопил Рафаэль, протягивая Джейд пилюлю.

– Да, но…

– И не рассуждай, а то нам обоим придётся несладко.

Джейд проглотила пилюлю и почувствовала, что исчезает из ужасного сна.

Рафаэль посмотрел на часы, оставалось две минуты до условленного времени. Нужно было поберечь силы, и он устремился прочь от приближающегося Чёрной Руки.

Мик остался в пустынном коридоре около разлетевшегося вдребезги кресла-колесницы. Нужно было искать выход, чтобы найти Чёрную Руку. Он пробежал по коридору, периодически простукивая стены.

Внезапно услышал характерный звук, который показывал, что стена в этом месте пустая. Дон произвёл несколько ударов в стену руками и ногами. Стена начала крошиться. Черепашка-ниндзя отошёл, насколько позволяла ширина коридора, разбежался и ударил панцирем в стену.

Микеланджело, пролетев в пролом, оказался на улице.

Когда он опять высунулся со своей защитной оболочки, то увидел, что из дома напротив выходит Донателло.

– Привет, Дон! – воскликнул Мик. – Мы и здесь не можем расстаться.

– У нас мало времени, – произнёс Дон. – Тут ещё должен быть Раф. Мне Каролин сказала, что трое ребят видели один и тот же сон.

– Смотри! А это не Раф удирает от Чёрной Руки?

Они увидели, что к ним трусцой бежит Рафаэль, а за ним изо всех сил ковыляет Чёрная Рука.

Раф подбежал к Дону и Мику и остановился.

Теперь черепашки-ниндзя могли действовать против убийцы сообща. Правда, не хватало ещё Лео. Но ждать уже почти не оставалось времени.

Остановился и Чёрная Рука. Он понял, что совершил ошибку, когда собрал в одном сне трёх подростков. Теперь на их месте были подготовленные физически и духовно против любого ночного страха черепашки-ниндзя.

Чёрная Рука зарычал от злости. Против трёх черепашек ему будет тяжело бороться, даже учитывая перчатку с четырьмя ножами-лезвиями.

«Хорошо, что у меня остался ещё один свободный сон, – подумал Чёрная Рука. – В нём я могу спрятаться и, будучи невидимым, покажу этим болотным тварям, кто настоящий повелитель снов».

Он хрипло рассмеялся и исчез из поля зрения черепашек-ниндзя.

Оставшись один в шахте, Берни стал искать выход. Он подошёл к пропасти, возле которой стояла печка и удивился: большая труба, переброшенная через бездонную пропасть отсутствовала. Она исчезла вместе с Чёрной Рукой. Другого выхода из подземелья не было.

Берни сел возле топки и заплакал. Подросток почувствовал, как снова начали ныть незажившие порезы на руках и ногах.

«Этот негодяй всё рассчитал точно, – думал Берни, – он вызвал меня, чтобы я нашёл перчатку и дал ему силы снова вершить грязные дела. Он, наверное, сейчас с ребятами расправляется. Нужно было эту перчатку сразу выкинуть в пропасть».

Внезапно кто-то тронул его за плечо. Берни вздрогнул от неожиданности и обернулся. Рядом с ним сидел черепашка-ниндзя с фиолетовой повязкой на глазах. Это был Леонардо.

– Ты чего расхныкался? – произнёс Лео. – Тут и так полно сырости.

Берни улыбнулся, он совсем забыл, что сейчас участвует в эксперименте. Черепашки уже второй раз приходят ему на помощь.

– Я – ничего! – ответил он. – Я просто немного боюсь за своих новых друзей, боюсь, что из-за меня они не смогут видеть здоровых снов. Без ужасов и кошмаров, в которых не будет этого убийцы – Чёрной Руки.

– Не волнуйся, мы как раз здесь находимся, чтобы избавить вас от этой напасти, – успокоил его Лео, доставая лекарство. – Прими вот эту пилюлю и больше не волнуйся за своих друзей. Мы сейчас дадим решающий бой Чёрной Руке, и он, будем надеяться, больше никогда не посмеет вас тревожить.

– Желаю вам лёгкой победы! – сказал Берни. Он проглотил пилюлю и исчез из сна.

Джон проснулся в своей комнате и увидел, что перед ним в позе лотоса с закрытыми глазами замер черепашка-ниндзя с оранжевой повязкой, – тот самый, который спас его во сне. Подросток чувствовал в себе силы, будто он отдохнул на триста лет вперёд. Он давно уже не был таким бодрым и свежим, как после этого кратковременного сна.

Джон хотел было от такого прилива сил радостно вскрикнуть, но на него с укором посмотрела врач и прижала палец к губам.

– Тише, не видишь, черепашки находятся в ваших снах и сражаются за них с Чёрной Рукой.

– Да! Да! – понизил голос Джон.

Он только сейчас заметил, как встрепенулась и подняла голову Джейд, а за ней и Каролин. Перед ними тоже стояли черепашки-ниндзя – с красной и малиновой повязками на глазах.

Эйприл жестом показала на выход, вежливо давая понять, что их присутствие в комнате терапии нежелательно. Для них эксперимент был закончен, но для полного и успешного завершения нужно было оставить черепашек одних в комнате.

Джон, Джейд и Каролин все поняли и без слов. Тем более, что во сне, некоторых из них черепашки предупредили. Подростки бесшумно и быстро поднялись и покинули помещение.

В своём кресле продолжал спать один Берни. Вышедшие в коридор подростки переглянулись.

– Если это и есть эксперимент, то можете не беспокоиться за Берни, – произнесла Каролин. – Черепашки не подведут…

– Какие черепашки? – раздался над их головами возглас.

Подростки оглянулись. Перед ними стоял заведующий отделением доктор Харпер.

И как они не заметили его сразу? Видно находились в эйфории от прилива сил и бодрости, которых набрали в результате проведения эксперимента.

– Обыкновенных черепашек… – произнёс заикающимся голосом Джон.

– И больших морских черепах, – вставила Каролин.

Тут дверь комнаты общей терапии открылась, и вышел Берни. Как и в своём сне, он стоял без посторонней помощи. Было видно, что его вчерашние порезы уже совершенно зажили.

– Если говорить о черепашках, – произнёс он, – то самыми лучшими являются черепашки-ниндзя.

– Черепашки-мутанты-ниндзя, – поправила Берни вышедшая вслед за ним Эйприл.

Берни и Эйприл тоже не сразу заметили доктора Харпера. А увидев его, немного сконфузились. Но было уже поздно. Они выдали черепашек.

Оставалось одно: не допустить, чтобы Харпер вошёл в комнату.

Чёрная Рука перенёсся в сон Берни. Он всё ещё думал, что сможет там без особого труда повелевать подростком. Но ошибся, там его поджидал Лео. Чёрная Рука ещё не видел его. С подростком, раз Берни спит, он успеет сразиться. Главное, что его сейчас тревожило – это три черепашки-ниндзя, оставшиеся там, на безлюдной улице.

Чёрная Рука решил действовать наверняка. Он пребывал в шахте на одной стороне пропасти, там, где была лестница, ничуть не подозревая, что с другой стороны находится ещё одна черепашка-ниндзя – Леонардо.

Единственное, что им мешало вступить в схватку – бездонная пропасть, через которую раньше была перекинута толстая труба. Но Чёрная Рука, когда уходил из этого сна, на всякий случай скинул трубу в бездну.

И вот теперь Лео, увидев Чёрную Руку, думал, как бы до него добраться, ведь времени до одновременного удара оставалось всё меньше и меньше.

Чёрная Рука по-прежнему его не замечал, он находился в этом сне, а бой вёл с противником, находящимся в другом, таким образом, делаясь для противника невидимым.

У монстра то слетала шляпа, то он сам падал, но по-прежнему было видно, что он ведёт бой.

– Смотрите! – закричал Раф. – Чёрная Рука исчезает.

Черепашка подскочил к нему и попробовал нанести удар, но удар его пришёлся в пустоту.

– Да, он парень не промах! – произнёс Дон и внезапно почувствовал, что по его панцирю чиркнуло что-то острое.

Донателло удивился: перед ним никого не было. Вдруг он услышал лёгкий свист и перед его глазами мелькнули четыре лезвия. Он едва успел отпрянуть. Мик тоже заметил этот необычный блеск и вскрикнул:

– Это Чёрная Рука! Он невидим!

– Теперь его можно только по звуку найти! – выпалил Мик.

– Тогда – тишина! – призвал Раф.

Черепашки сосредоточились и приготовились отражать удары Чёрной Руки. Раф над самым ухом услышал свист и, упреждая удар убийцы, прыгнул и ударил его ногой. Его удар был точен, он попал противнику в голову. Тотчас прыгнул и Мик. Но его удар не достиг цели. Чёрная Рука успел укрыться во сне Берни. Очень быстро черепашки научились упреждать удары Чёрной Руки и окружили его. Тот зарычал, пытаясь голосом заглушить свист своих ножей.

Лео нужно было что-то предпринимать. До назначенного времени остались считанные секунды. Черепашка отошёл на несколько шагов от печки. Разбежался, вскочил на неё, оттолкнулся и, пролетев над бездной, врезался панцирем в Чёрную Руку.

В это же самое время, Дон, Раф и Мик, угадывая, где находится их невидимый враг, обступили его с трёх сторон. Чёрная Рука попытался спрятаться в сон Берни, но оттуда на него уже летел Лео. Черепашки в прыжке развернулись и ударили своими панцирями Чёрную Руку одновременно с трёх сторон, четвёртым был удар Лео…

Ножи-лезвия с перчатки Чёрной Руки – главного и единственного его оружия, которым он резал детей и подростков – разлетелись в разные стороны.

Решающий одновременный удар был сделан.

Чёрной Руке не было куда деваться. Подростки, в снах которых он сидел, уже не спали. Нового тела его лишили черепашки. А теперь лишают и последней надежды на жизнь. В сны новых подростков он не успел войти. Да и в комнате общей терапии, в которой возникли у четырёх подростков сновидения, никого не было, даже самого захудалого взрослого человека. Туда вернуться было невозможно.

Чёрная Рука издал предсмертный вопль и исчез. Его дух был сокрушён одновременным ударом четырёх черепашек-мутантов-ниндзя.

– Я чувствую, что вы затеваете что-то антинаучное и совсем не по рекомендациям учёных медиков, – выразил сомнение доктор Харпер, обращаясь к вышедшей из комнаты общей терапии Эйприл.

– Нет, мы как раз провели эксперимент, пользуясь новым и даже очень научным методом сеансом группового сна, – Эйприл, желая затянуть время, необходимое черепашкам, для схватки с Чёрной Рукой настроилась на длинный монолог.

– Вон видите – какие ребята бодрые и посвежевшие вышли оттуда…

– Вы мне зубы не заговаривайте, – перебил её Харпер. – Я вижу, что вы там что-то скрываете. Черепашки какие-то?… Ниндзя?… Мутанты?… Пустите меня в комнату.

Эйприл решительно стала у двери, загораживая её от доктора Харпера, который всё же пытался войти.

– Доктор, умоляю вас. Только не сейчас, – произнесла девушка.

– Пожалуйста! Не входите туда, – просили подростки.

Доктор обернулся.

– И вы ещё тут поднимаете свои писклявые голоса? – возмутился он. – А ну-ка, марш по палатам.

Подростки нехотя побрели в отделение.

– К вам что, применить физическую силу? – опять атаковал доктор.

– Если вы такой рыцарь, то – пожалуйста. Я вас всё равно не пущу.

– В таком случае – вы уволены.

– Прекрасно, но моё увольнение необходимо оформить письменным приказом. А до тех пор я работаю и делаю так, чтобы ваши пациенты вышли отсюда здоровыми людьми…

Харпер не стал дослушивать. Он грубо оттолкнул Эйприл и вошёл в комнату. Но через несколько секунд вылетел оттуда. Он стукнулся о противоположную дверь, разбив при этом очки, потом поднялся и, вытянув вперёд руки, как лунатик, закрыв глаза, пошёл по коридору. Можно было разобрать – доктор тихонько приговаривал:

– Черепашки!… Чёрная Рука!… Ниндзя!… Мутанты!… Чёрная Рука!… Черепашки!…

При этом он идиотски посмеивался и нервно подпрыгивал.

Что с ним произошло в комнате общей терапии, осталось тайной.

Прошло немного времени.

То, что Эйприл проработала врачом два с половиной дня, кое-кому пошло на пользу. Ребята выписались из клиники очень скоро – пожалуй, когда выспались. Их всех признали нормальными, здоровыми людьми. Полицейского Джека-Ворчуна врачи успели спасти, и, он по-прежнему работает в сорок шестом участке северо-западного муниципального округа Нью-Йорка. Только после случая с Джоном, больше не ведёт себя по-скотски с подростками и боится подходить к компьютеру.

Что же касается доктора Харпера, он тоже остался в своей клинике, только не в детском отделении, а был переведён во взрослое, и не врачом, а пациентом. Иногда он нестрашно рычит, называя себя Чёрной Рукой.

Но ему никто не верит, ведь самые знающие знают, что Чёрную Руку уничтожили одновременным ударом четыре черепашки-мутанта-ниндзя Рафаэль, Донателло, Леонардо и Микеланджело, которые снова тренируются у себя на старой станции Нью-Йоркского метрополитена.