Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Время легенд

ModernLib.Net / Остросюжетные любовные романы / Бейшир Норма / Время легенд - Чтение (стр. 5)
Автор: Бейшир Норма
Жанр: Остросюжетные любовные романы

 

 


— Значит, ты беременна? — спросил он. — Милая моя, ведь это самая лучшая новость, какую ты могла мне сообщить! А Джим знает?

Фрэнсис вновь качнула головой.

— Затем-то я и спрашивала, поддерживаешь ли ты с ним связь, — ответила она. — Меня интересует, знаешь ли ты, когда он вернется домой. — Фрэнсис на секунду умолкла. — Джим находится в отъезде лишь четыре недели, но эти недели кажутся мне месяцами. Сначала он пропустил годовщину нашей свадьбы. Я так ждала этот день, готовилась устроить настоящий праздник и встретить его вместе с Джимом, но ему пришлось вылететь из Лондона в Париж. Я знаю, папа, мне полагается относиться к таким вещам с пониманием, но я не могу. Джиму предстоит стать отцом, а он до сих пор об этом не догадывается. Порой я думаю, успеет ли Джим познакомиться с собственным ребенком до тех пор, когда тот окончит колледж?

— Фрэнни, мы многократно обсуждали этот вопрос, и…

— И всякий раз ты отделывался одними и теми же отговорками, — перебила Фрэнсис. — Папа, я не хочу растить ребенка как мать-одиночка. Я хочу, чтобы Джим был рядом со мной, хочу, чтобы он сидел в приемной и ждал появления медсестры, которая сообщит ему, кто у него родился — мальчик или девочка. Ведь ты, несмотря на свою занятость, был там, когда мы с Кейт готовились появиться на свет!

— Да, милая, — согласился Колби. — Но бизнес и политика — совсем разные вещи. И ты об этом знаешь.

— Я просто теряюсь в догадках, — продолжала Фрэнсис. — Скажи мне хотя бы одно — Джим действительно хотел бы оставаться дома со мной или он сам просит тебя об этих заграничных командировках?

— Фрэнсис! — возмущенно воскликнул Колби. — Полагаю, ты и сама прекрасно знаешь ответ на этот вопрос!

— Папа, мне страшно, — призналась Фрэнсис. — Я боюсь остаться одна. Мне кажется, что Джим не любит меня так, как любил прежде, что я не смогла стать ему хорошей женой. Я пытаюсь убедить себя, что все это страхи беременной женщины, но, откровенно говоря, эти опасения появились у меня задолго до того, как я; понесла.

Колби протянул над столом руку и сказал, успокаивающе поглаживая пальцы дочери: , — Он вернется домой через пару дней. Вот увидишь — весть о будущем ребенке так взволнует Джима, что тебе и в голову не придет сомневаться в его чувствах.

— Надеюсь, ты прав, — отозвалась Фрэнсис, выдавив улыбку.

— Разумеется, — произнес Колби, пристально глядя на дочь. — Ты только наберись терпения и жди, хорошо?


Вопреки предсказанию Колби весть о беременности Фрэнсис оставила Лайнда равнодушным. Он выслушал Фрэнсис, стараясь продемонстрировать воодушевление, но она уловила его неискренность.

— Ты не хочешь ребенка, Джим? — спросила она, лежа рядом с Лайндом в темной спальне.

— Конечно, хочу, — ответил тот. — Почему у тебя возник такой вопрос?

— Сама не знаю. Просто мне показалось, что ты не рад, — тихо ответила она.

— К сожалению, я не умею выражать свои чувства, — возразил Лайнд. — Ведь я впервые готовлюсь стать отцом и не знаю, удастся ли мне поладить с ребенком. Это очень большая ответственность. Но я действительно счастлив.

— Я верю тебе, но» признаться, ждала, что ты обрадуешься больше.

Лайнд потянулся к Фрэнсис и поцеловал ее.

— Я счастлив, — повторил он. — Скажи… а доктор ничего не говорил насчет того, можно ли… — Лайнд умолк и забрался рукой под ночную рубашку жены, поглаживая ее грудь.

— Можно, но только до той поры, когда до рождения ребенка останется шесть — восемь недель, и если не возникнет осложнений. — Фрэнсис была не в настроении заниматься сексом, она устала и была глубоко разочарована реакцией мужа на известие о ее беременности, но сейчас ей очень хотелось быть как можно ближе к нему, любым доступным способом.

Она откинулась на спину, борясь с неприятным чувством, которое вызывали прикосновения Лайнда к ее соскам. Она прислушалась к своим ощущениям, пытаясь заставить себя возбудиться от его любовной игры.

Тем временем Лайнд улегся на нее сверху, стянул с Фрэнсис рубашку и начал входить в нее, и Фрэнсис поморщилась. Она хотела сказать ему, что не готова, но он уже вторгся внутрь, с неожиданной страстью Овладевая ею.

Фрэнсис была рада, что он не» видит в темноте слез на ее ресницах.


Роды ожидались в декабре, и ближайшие шесть месяцев растянулись для Фрэн на долгие годы. Ей казалось, что Джим пребывает в командировках еще дольше, чем прежде, невзирая на то что она умоляла его оставаться дома, потому что теперь он был нужен ей больше, чем когда-либо. И хотя по возвращении из поездок Лайнд непременно привозил подарки для младенца, Фрэнсис была убеждена, что он не хочет ребенка, что он притворяется, выставляя напоказ чувства, которых на самом деле не испытывает. «Ничего страшного, — говорила она себе. — Теперь это уже не имеет значения.

У меня будет ребенок».

Лайнд не проявил особого интереса к выбору имени будущего ребенка, поэтому Фрэнсис приняла решение, не спрашивая мужа. Если родится мальчик, его назовут Джеймсом — в честь отца, — а если девочка, ее окрестят Амандой. Фрэнсис не вкладывала в это имя какой-то особый смысл, просто оно казалось красивым и всегда нравилось ей.

Ей очень хотелось узнать, какие имена предпочитал Джим.


В июле Лайнд улетел в Рим. Он уехал в понедельник, обещая вернуться в пятницу, но в четверг позвонил Фрэнсис и сказал:

— Послушай, милая, мне очень жаль разочаровывать тебя, но у меня так много дел, что я смогу вырваться отсюда в лучшем случае на следующей неделе.

— Я понимаю, дорогой, — ответила она, борясь со слезами. — Когда ты приедешь, мы устроим настоящий праздничный пир, ладно?

— Договорились.

Лайнд звонил из римского аэропорта Леонардо да Винчи. Полчаса спустя он поднялся на борт самолета, выполнявшего коммерческий рейс в Москву.


Лайнд позвонил неделю спустя.

— Завтра утром я непременно буду дома, обещаю, — извиняющимся тоном произнес он. — Поставь на холод бутылку «Дом Периньон», отметим нашу дату — надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

На сей раз Лайнд звонил из аэропорта Даллеса в Вашингтоне, где он задержался на сутки для доклада.


Примерно так протекала их семейная жизнь в течение всего срока беременности Фрэнсис. Джим никогда не возвращался вовремя и через несколько дней после приезда неизменно исчезал вновь. «Такое впечатление, что он меня избегает», — печально размышляла Фрэнсис, сидя в своем автомобиле на площади аэропорта и следя за отправлением самолета, на котором Лайнд улетал в Лондон.

Во время беременности приступы депрессии лишь усугубились. Фрэнсис обратилась за помощью к врачу, но тот сказал, что в его распоряжении нет ни лекарств, ни иных средств облегчить ее страдания. У нее только один выход, с сожалением заметил врач, — перетерпеть, пока ребенок не появится на свет.

Период, который должен был стать самой счастливой порой в ее жизни, оказался совсем иным. Фрэнсис не оставляло ощущение, что окружающий ее мир разбивается вдребезги. Она чувствовала себя одинокой и нелюбимой, она уже не сомневалась, что муж пренебрегал ею — в мыслях и до некоторой степени физически — именно тогда, когда она нуждалась в нем больше всего.

Ее терзал страх, что Джим застрянет где-нибудь в чужой стране, когда ей придет время рожать. Ее ужасала перспектива остаться одной, без мужа, от которого она ждала поддержки в мгновение, грозившее стать самым решительным испытанием в ее жизни.

Фрэнсис то и дело плакала без всякой на то причины, проливая слезы из-за сущих пустяков, выплескивая в рыданиях свой неодолимый гнев и зачастую до такой степени пугая свою домоправительницу Сэди, что несчастная женщина принималась названивать Кейт или Колин, прося приехать в Саунд-Бич и успокоить, утихомирить хозяйку. Колин поспешила обвинить во всех бедах Лайнда, хотя ее муж не переставал твердить, что молодой человек лишь исполняет свои обязанности в Европе. Кэтрин, озабоченная состоянием сестры, вновь и вновь советовала ей обратиться к психоаналитику. Ей казалось, это поможет Фрэн справиться со своими беспочвенными страхами и подозрениями, будто бы ее муж пользуется своим служебным положением, чтобы как можно меньше бывать дома.

Все они были бы порядком ошеломлены, если бы узнали, чем на самом деле Джим занимается в Европе.


Схватки начались в четверг, шестого декабря, сразу после полуночи. Переполошившись, Фрэнсис позвонила единственному человеку, который, по ее мнению, мог помочь ей в создавшейся ситуации, — своей сестре.

— Кэти, у меня боли, — задыхаясь, сказала она в трубку. — Джим сейчас в Риме… а я не знаю, что делать.

— Успокойся, все в порядке, — ответила Кэтрин. — Я уже выезжаю. Позвони доктору Эллерману и скажи, что я привезу тебя в клинику, пусть он едет прямо туда.

— Ладно, позвоню, — произнесла Фрэнсис слабеющим голосом.

Кейт приехала очень быстро.

— Слава Богу, на всей трассе до Шорхейма не было ни одного полицейского, — весело щебетала она, спуская по лестнице чемодан сестры. — Кажется, я превысила установленный предел скорости — и намного.

— Ты сказала маме и папе? — спросила Фрэнсис.

— Еще бы, — произнесла Кейт. — Когда я выезжала, папа пытался дозвониться Джиму в Рим.

— Джим вернется только на следующей неделе, — мрачно заметила Фрэнсис.

— Ну нет, он приедет гораздо раньше — как только узнает о родах, — уверенно заявила Кейт, усаживая ее в автомобиль.

— Сомневаюсь, — возразила Фрэнсис. — По-моему, он не хочет ребенка, Кэти.

— Чепуха. — Кэтрин захлопнула дверцу и, торопливо обежав машину, заняла место за рулем. — Даже если Джим до сих пор не выказывал особой радости, его отношение сразу изменится, как только он возьмет малютку на руки. Вот увидишь.

— Джим не похож на других людей, — сказала Фрэнсис. — Он не слишком щедр на проявления своих чувств.

— Но ведь он любит тебя, не правда ли? — спросила Кейт, заводя мотор.

— Раньше мне тоже так казалось. Но знаешь, я как-то вспомнила, что он никогда не рассказывал мне о своей семье, никогда не говорил о своих родственниках, о том, как он к ним относится, кто из них еще жив…

— Вероятно, ему нечего было рассказывать, — предположила Кейт.

Фрэнсис бросила на нее озадаченный взгляд.

— Ты сама говорила, что Джим не ладит со своими родственниками, разве что с дядей, который приезжал к вам на свадьбу, — добавила Кейт. — Может быть, он не хочет о них вспоминать.

— Может быть, — удрученно промолвила Фрэнсис. — Хотела бы я знать, что он на самом деле чувствует.


Схватки длились почти четырнадцать часов. За полдень Фрэнсис разрешилась ребенком весом семь фунтов три унции. Это была девочка. Едва появившись на свет, она залилась яростным криком и тут же попыталась засунуть себе в рот крохотный кулачок.

— Видимо, она хочет есть, — сказала Кейт медсестре, которая дежурила в отделении для новорожденных.

— Нет, это невозможно, — заспорила сестра. — Младенцы ощущают голод не раньше чем через шесть часов после рождения.

Кейт бросила на медсестру лукавый взгляд:

— Скажите это ей. Моя племянница проголодалась.

Только ближе к вечеру Фрэнсис впервые позволили подержать в руках ее дочь. И невзирая на свои намерения назвать ее Амандой, при первом же взгляде на ребенка она приняла другое решение.

— Она так похожа на Джима, — сказала Фрэнсис, всматриваясь в маленькое личико.

— Это точно, — подтвердила Кейт.

Фрэнсис устремила на девочку долгий взгляд.

— Я назову ее в честь Джима, — наконец произнесла она.

— Как это? Джимми, что ли? — неуверенно осведомилась Кейт, посмотрев на сестру.

— Нет, — ответила Фрэнсис, лучась улыбкой. — Я нареку ее Джейм. Джейм Виктория Лайнд.


Гарри Колби встретил Лайнда в аэропорту и повез его в клинику.

— Хорошо, что ты успел на первый рейс, Джим, — сказал он. — Ты же знаешь, как нервничала в последнее время Фрэнсис. Она вбила себе в голову, что ты не вернешься до следующей недели, что тебя совсем не интересует ребенок.

— Чушь, — отрезал Лайнд. — Я говорил с Фрэнсис, пытался убедить ее, что хочу как можно быстрее вернуться домой — особенно сейчас. Я беседовал с ее врачом, и он сказал, что это одна из опасностей беременности и такое случается гораздо чаще, чем можно подумать. Я уже не знаю, что мне делать — разве что уйти из фирмы и поступить на такую работу, где я мог бы отсиживать положенные часы и спать дома каждую ночь.

— Думаю, в этом не будет необходимости, Джим, — уверенно произнес Колби. — Теперь, когда у Фрэн появился ребенок, она с большей охотой будет сидеть дома, играя в дочки-матери. Уж поверь мне. Даже Колин при всей ее нелюбви к домашним заботам опекала своих дочерей, словно наседка.

— Может быть, когда Фрэнсис вернется к нормальному состоянию — я имею в виду физически, — ее мрачное настроение наконец развеется, — вслух подумал Лайнд. — По мнению доктора Эллермана, причина ее депрессии в нарушении гормонального обмена.

— Фрэнсис обязательно поправится, Джим. Вот увидишь.


Когда Лайнд появился в клинике, Фрэнсис отдыхала. Лайнд наклонился к ней, ласково поцеловал в лоб, и она открыла глаза.

— Джим… А я думала, ты вернешься домой только в…

Лайнд улыбнулся.

— И пропущу появление на свет своего первого ребенка? — подхватил он, стараясь говорить с воодушевлением, которого не ощущал. — Ничто не могло задержать меня на пути домой. — «Кроме КГБ», — мысленно добавил он мрачно.

— Ты уже видел ее? — спросила Фрэнсис.

Лайнд покачал головой.

— Я только что приехал. Твой отец встретил меня в аэропорту.

— Наша девочка — вылитая ты, но в миниатюре.

Надеюсь, ты не будешь против — я решила назвать ее в твою честь. Джейм Виктория. Ну, как звучит?

— Замечательно. Я польщен.

— Ведь это твоя дочь, — подчеркнула Фрэнсис. — И она очень похожа на тебя.

Лайнд легко прикоснулся к ее волосам.

— Неужели дела так плохи?

— Хуже, — с улыбкой ответила Фрэнсис. — Кейт говорит, она раскричалась во всю мочь, едва открыв глаза.

И кстати, она родилась голодной.

— Да, это моя дочь, никаких сомнений, — усмехнувшись, сказал Лайнд.

В дверях появилась медсестра.

— Миссис Лайнд, скоро вам принесут новорожденную, — сообщила она и удалилась.

Четверть часа спустя в палату вернулась медсестра, неся крохотный сверток, упакованный в мягкое розовое одеяльце. Она передала ребенка Фрэнсис и, повернувшись к Лайнду, негромко произнесла:

— Теперь я вижу, на кого она похожа.

Лайнд нервно улыбнулся:

— Мне так и сказали.

Фрэнсис кивком указала ему на место подле себя и откинула одеяло, чтобы он мог увидеть лицо ребенка.

«Господи, она и вправду очень похожа на меня», — подумал Лайнд.

— Можно я ее подержу? — услышал он свой голос.

— Конечно. — Фрэнсис положила девочку ему в руки, показала, как поддерживать ладонями ее голову и спинку. — Не бойся, — добавила она. — Ты не повредишь ребенку. Она гораздо крепче, чем кажется, и не забывай — она переживет нас обоих.

Лайнд уже не слушал. Он с изумлением смотрел на крохотное существо, которое доверчиво таращило на него глаза. У ребенка было его лицо, волевое, с правильными чертами, его глаза темно-зеленого цвета, напоминавшего сосновую хвою. И его волосы. Маленькая головка девочки была покрыта темно-рыжими завитками точно того же оттенка, что волосы отца. До сих пор, вплоть до этой самой секунды, Джеймсу Виктору Лайнду и в голову не приходило думать о собственной бренности и о продолжении рода. У него никогда не возникало желания иметь семью и заводить детей.

Но теперь, стоило ему увидеть свою новорожденную дочь, его захлестнула волна чувств, грозящая переполнить само его существо. Он был изумлен силой пронзившей его любви. Держа на руках свою дочь, Лайнд чувствовал, как освобождаются чувства, долгие годы дремавшие в его душе. На мгновение ему показалось, что окружающий мир исчез — исчезли Фрэн и Колби, больничный персонал, Гарри Уорнер, ЦРУ и КГБ. Ничто не существовало для него, кроме дочери, которую он нежно баюкал в ладонях. Он не хотел с ней расставаться.

«Джейм, — думал он, — смогу ли я когда-нибудь объяснить тебе, как сильно я тебя люблю?»

Глава 6

Саунд-Бич, Лонг-Айленд, июнь 1962 года

Лайнд стоял у окна своего кабинета, наблюдая за Джейм, которая возилась с соседскими детишками во дворе у парадного крыльца. Он то и дело невольно улыбался. Его дочь была поистине чудом. В свои пять с половиной лет она была чересчур высокой для своего возраста, шумной, крепкой и бесстрашной девчонкой, скорее похожей на мальчишку. «И это тоже здорово», — подумал Лайнд. Джейм ничуть не походила на сверстниц — Лайнд и сам был в детстве настоящим изгоем.

Фрэнсис нимало не заботилась о воспитании дочери, и та понятия не имела, как полагается вести себя девочкам. Возраставшее с каждым годом безразличие Фрэнсис к дочери вынудило Джейм во всем равняться на отца.

Она превратилась в настоящую девчонку-сорванца с мальчишескими ухватками; свои темно-рыжие волосы она предпочитала заплетать в косички, перехватывая их резинкой, носила джинсовые или вельветовые штаны и презирала рюши и оборки, называя их «дурацкими висюльками». Она лазила по деревьям, играла в софтбол и частенько таскала в заднем кармане штанов рогатку.

Лайнд вспомнил, сколь искусно она управлялась с этим оружием, и, не удержавшись, прыснул. Он не сомневался, что Джейм вот-вот потребует подарить ей настоящее ружье и ему придется купить его ей.

Лайнд покачал головой и вернулся за рабочий стол.

Просто удивительно, как круто изменила его жизнь дочь за те недолгие годы, что она существовала на свете, — жизнь того самого Джеймса Лайнда, который и думать не хотел о детях как о продолжении самого себя. Живая, привлекательная, бесконечно упрямая Джейм всколыхнула в его душе чувства, о которых он даже не догадывался до ее рождения.

С той поры Лайнд все больше времени проводил дома. Когда ей исполнилось четыре месяца, он добился значительного сокращения своих обязанностей в компании, как называли фирму Колби ее служащие. И хотя он не смог находиться дома в тот момент, когда Джейм делала свои первые робкие шаги, хотя ему не удалось услышать ее первые слова, в общем и целом он проводил с дочерью немало времени. Их объединяла крепкая связь, куда более сильная, чем обычно возникает у отцов и дочерей. Между Лайндом и Джейм существовали особые отношения, в которых не было места семье, друзьям и даже Фрэнсис.

Лайнд посмотрел на обрамленную бронзой фотографию жены, стоявшую на его столе, Фрэнсис по-прежнему была хороша собой, хотя ее красота начинала блекнуть. Она еще не утратила физической привлекательности, но уже лишилась какой-то искорки, изюминки. Лайнд взял снимок в руки и долго разглядывал его.

Мягкие светлые волосы Фрэн были собраны в пышную прическу, а голубой костюм и плоская шляпка с маленькими полями явно создавались в подражание Джекки Кеннеди, Первой леди Америки. Фрэнсис могла быть прекрасной. Беда в том, что в ней не оставалось жизни, души, той дерзости и пыла, которые Джейм, вне всяких сомнений, унаследовала от отца. Лайнд нахмурился.

Фрэнсис всегда жаловалась на его слишком частое отсутствие, но сейчас она казалась еще более замкнутой, углубленной в себя. Она потеряла интерес к хозяйству, живописи и даже к дочери, о которой так страстно мечтала когда-то.

Когда-то… Лайнд вновь поставил фотографию на угол стола. После того как Джейм привезли из клиники домой, Фрэнсис целиком отдалась материнству. Первые три года она была самоотверженной матерью. Все, что было связано с дочерью, становилось объектом ее неусыпных забот. Изменения в ее характере оказались такими медленными и постепенными, что Лайнд поначалу не замечал их. Однако теперь произошедшие в ней перемены было невозможно игнорировать. Фрэн все чаще запиралась в спальне с каким-нибудь душещипательным романом вроде «Унесенных ветром», предаваясь грезам наяву. С каждым днем она чувствовала себя все более подавленной и угнетенной.

«Насколько велика в этом моя вина?» — задавался вопросом Лайнд. Он женился на Фрэнсис по расчету, не по любви, ведь иначе его замысел был обречен на провал. К несчастью, за шесть минувших лет его чувства к жене не изменились, хотя с годами он заметно смягчился, научился состраданию, и все же…

Его размышления прервал голос дочери, возвысившийся до гневного крика. Лайнд вскочил из-за стола и бросился к окну. Во дворе началась драка — Джейм лупила мальчишку, с которым мирно играла еще час назад. Она повалила его на землю и уселась сверху, нанося яростные удары своими маленькими кулачками.

— Джейм! — окликнул ее Лайнд и, увидев, что дочь не обращает на него внимания, торопливо пересек прихожую и выскочил на крыльцо. — Джейм! — вновь крикнул он, облокотившись о балюстраду. — Прекрати сию же секунду!

Джейм подняла голову и, заметив отца, тут же встала на ноги. Мальчик вскочил и ринулся прочь. Увидев, что соперник вот-вот убежит, Джейм круто развернулась и сердито погрозила ему вслед кулаком.

— Эй ты, придурок! — охрипшим голосом воскликнула она. — Не вздумай совать сюда свой нос, а то получишь по яйцам!

— Джейм! — в третий раз крикнул Лайнд, потрясенный жестокостью дочери и грубостью ее выражений. — Джейм, хватит!

Девочка вновь повернулась к нему и сунула руки в карманы своего изодранного, испачканного комбинезона. Зеленые глаза Джейм пылали яростью, но она сумела удержать себя в руках. На ее левой щеке расплывалось грязное пятно, резинка с одной из косичек куда-то запропастилась, и ее темно-рыжие волосы беспорядочно разметались по шее.

— Кто просил тебя встревать? — осведомилась она, глядя на отца, который спускался к ней по ступеням. — Еще чуть-чуть, и я бы его замочила.

Лайнд, улыбаясь, опустился перед ней на колени и достал из кармана носовой платок.

— Это уж точно, — сказал он, осторожно вытирая щеки девочки. — Ты задала ему славную трепку, верно? — Он старался сдержать улыбку, не желая поощрять подобные поступки дочери.

— Еще бы, — отозвалась Джейм, энергично тряхнув головой. — Если бы ты его не спугнул, я бы победила!

Лайнд рассмеялся.

— Я ни капли в этом не сомневаюсь, принцесса, — сказал он, подхватывая Джейм на руки. — Но нельзя же избивать своих соседей. Настоящим леди не пристало драться.

Девочка презрительно сморщила нос.

— Ты хотел сказать — слабым маменькиным дочкам! — возразила она.

— Называй как хочешь, — проговорил Лайнд и поднялся по ступеням, осторожно неся Джейм на одной руке и открывая другой входную дверь. — С такими привычками ты никогда не станешь настоящей леди.

— А я и не хочу, — отрезала девочка. — Я хочу стать такой, как ты, — добавила она с шаловливой улыбкой.

— Господи, еще чего не хватало! — Сама эта мысль вызвала у Лайнда безудержный смех. — Нет, не хочешь, — т заверил он девочку, опуская ее на пол в прихожей. — Ты будущая женщина, и я постараюсь сделать так, чтобы ты выросла настоящей женщиной. И уж коли об этом зашел разговор, позволь спросить тебя: где ты нахваталась таких словечек?

— Каких словечек, папа? — спросила Джейм.

— Сама знаешь каких. Тех самых, которые ты сказала Томми, объясняя ему, в какое место ты собираешься его стукнуть. — Лайнд никогда не употреблял вульгарных выражений в присутствии дочери и теперь, вынужденный обсуждать их с ней, чувствовал себя очень неловко.

— Ах эти!

— Да, именно эти, — сказал он, неодобрительно взирая на Джейм.

Девочка скорчила рожицу;

— Я слышу их каждый день, — сообщила она.

— Где? — спросил Лайнд.

Почувствовав, что отец сердится, Джейм спрятала глаза.

— В конюшне, — наконец призналась она.

— Они говорят эти слова при тебе? — Первым побуждением Лайнда было немедленно уволить всех своих конюхов.

Джейм помотала головой:

— Нет, не говорят… но я слышу эти слова, когда они думают, что меня нет рядом. — Она усмехнулась.

Лайнд расхохотался.

— Я не завидую тому парню, который возьмет тебя в жены, принцесса, — сказал он, отсмеявшись. — Ты загонишь в гроб самого крепкого мужчину.

Джейм хихикнула.

— Сэди! — позвал Лайнд, выпрямляясь. — Сэди!

На верхней лестничной площадке появилась грузная седоволосая домоправительница.

— Слушаю, сэр, — произнесла она.

— Где ваша хозяйка? — спросил Лайнд.

Сэди нахмурилась.

— У себя в комнате, если не ошибаюсь, — ответила она.

«Как всегда, — подумал Лайнд. — И зачем я только спрашивал?»

— Сэди, будьте добры отвести Джейм наверх и отмыть ее, — попросил он. — Кажется, она опять влипла в грязную историю.

— Опять, сэр? — Старуха фыркнула. — Это уже в четвертый раз за день. Боюсь, у нее не осталось чистой одежды на смену.

— Поищите, вдруг что-нибудь найдется, — с досадой произнес Лайнд, раздражаясь при мысли о том, что Фрэнсис не желает заниматься собственной дочерью.

— Слушаюсь, сэр, — ответила Сэди, тяжело вздохнув. — Пойдем, Джейм.

Наблюдая за девочкой, взбиравшейся вверх по лестнице, Лайнд с возраставшим беспокойством думал о том, как ей живется. Разумеется, Сэди делает все, что в ее силах, но она чересчур сурова с девочкой, ее подход к воспитанию отличается формализмом и излишней строгостью.

«Господи Боже мой! — с возмущением подумал Лайнд. — Ребенку нужна мать! Куда только смотрит Фрэн?»


Фрэнсис Лайнд сидела у туалетного столика в спальне и укладывала волосы, считая в уме движения расчески.

Ее муж сидел на краю постели, снимая туфли.

— По-моему, тебе стоило бы уделять больше времени Джейм, — заметил он. — Ей нужны женская рука и влияние матери.

— Зачем ей я? — холодным тоном отозвалась Фрэнсис, продолжая размеренно водить расческой по волосам. — Она твоя дочь, вот ты ею и занимайся.

Лайнд повернулся и посмотрел на жену, но она по-прежнему сидела к нему спиной, уставившись в зеркало.

— Что это значит, черт побери? — осведомился он, не скрывая раздражения.

— То, что я сказала, — безразлично ответила Фрэнсис. — Джейм твоя дочь, она очень похожа на тебя. Я не нужна ей. Ей вообще никто не нужен.

— Что за чушь! — Лайнд вскочил с кровати, срывая с себя рубашку. — Известно ли тебе, что сегодня она устроила очередную потасовку? Или тебе плевать?

— Судя по твоим словам, Джейм вполне способна постоять за себя, — сказала Фрэнсис и, проведя по волосам сотый раз, положила расческу на столик, но не отвернулась от зеркала.

— А куда ей деваться, коли она не может на тебя рассчитывать?! — рявкнул Лайнд, едва сдерживая гнев. — Джейм играет только с мальчишками и на дух не переносит своих сверстниц. Каждый день она дерется и торчит в конюшне — слышала бы ты, каким словам она там научилась!

Фрэнсис повернулась на своем пуфике из розового бархата и наконец посмотрела на мужа.

— Джейм не нуждается в моей помощи или руководстве, — ровным голосом произнесла она. — Ей нужен только ты — она ненавидит всякого, кто мешает ей проводить время с тобой.

Лайнд смотрел на супругу, не веря своим ушам.

— Господи, Фрэн, ты говоришь так, словно терпеть ее не можешь! Ведь она еще ребенок — твой ребенок! — Разгневанный поведением жены, он сердито покачал головой и, безнадежно взмахнув рукой, скрылся в ванной и в знак недовольства с силой захлопнул за собой дверь.

Фрэнсис вздохнула, повернулась к зеркалу и долго рассматривала свое отражение. Если что-то и могло вывести мужа из себя, так только подозрение, что кто-то пренебрегает его драгоценной дочкой. С другой стороны, думала Фрэнсис, того внимания, которое Джим уделяет ребенку, с лихвой хватает девочке. Теперь вся его жизнь сосредоточилась в ребенке — во всяком случае, ей так казалось. Пока не родилась Джейм, он пользовался любым предлогом, чтобы оставаться вдали от дома, от жены. Фрэнсис надеялась, что появление ребенка изменит это положение, и она оказалась права. Теперь он уезжал с явной неохотой, а когда бывал дома, каждую свободную минуту посвящал Джейм. На других у него не оставалось времени.

«Все ради Джейм и лишь для Джейм, — с раздражением подумала Фрэнсис. — Он никого не замечает, кроме Джейм. Господи, похоже, я ревную к собственной дочери», — сказала себе Фрэнсис, ошеломленная внезапной догадкой.


Лайнд сидел за обеденным столом, переводя взгляд с жены на дочь. Джейм, слишком возбужденная, чтобы есть, взахлеб делилась впечатлениями об утреннем уроке верховой езды. Фрэнсис не поднимала глаз от стола, но лишь рассеянно возила вилкой по тарелке, словно ее мысли витали где-то далеко.

— ..а Хэнк говорит, что я скачу на лошади лучше любого мальчишки из нашего класса, — щебетала Джейм, замолкая, только чтобы пригубить молоко. — На следующей неделе он собирается выпустить меня на соревнования. — Девочка повернулась к отцу, радостно поблескивая зелеными глазами:

— Ты придешь посмотреть, папа?

Лайнд улыбнулся.

— Я ни за что не пропущу такое зрелище, принцесса, — заверил он ее и бросил взгляд на Фрэнсис, которая по-прежнему смотрела в тарелку. — Первые скачки в жизни — это же настоящее событие, правда? А значит, тебе полагается награда.

— Награда? — Джейм удивленно воззрилась на отца. — Но, папа, ты ведь только что узнал о скачках!

Лайнд мягко рассмеялся.

— От твоего взгляда ничто не укроется, — сказал он, доставая огромную белую коробку, перевязанную красной шелковой лентой, и подавая ее дочери, которая вопросительно смотрела на него.

— Что это, папа?

— Разверни и узнаешь.

Джейм сорвала тонкую обертку, мгновенно превратив бумагу в лохмотья, действуя с той же энергией, которая отмечала любой ее поступок. Обсыпав пол у ног горой бумажных клочков, она сняла с коробки крышку и издала восхищенный вздох. В коробке лежал женский костюм наездника — белые бриджи, черная куртка и кепка того же цвета.

— По-моему, именно этот костюм ты присмотрела, когда мы в последний раз ездили в Манхэттен, — добавил Лайнд улыбаясь.

— Да-да, это тот самый! — Джейм вскочила на ноги и крепко обняла отца. — Я сейчас же его примерю!

— Прежде чем встать из-за стола, нужно спросить разрешения, — заметил Лайнд.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19