Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ангелы полуночи

ModernLib.Net / Бейшир Норма / Ангелы полуночи - Чтение (стр. 12)
Автор: Бейшир Норма
Жанр:

 

 


      Брендон поцеловал жену в лоб.
      – Постараюсь вознаградить тебя за это огорчение и за то, что ты так хорошо держишь свои клятвы, – пообещал он. – Вернусь домой в пятницу. Может быть, отправим Роберта к твоим родным, а сами укатим в Биг-Сур? Только ты и я. Снова остановимся в «Вентане»…
      Эшли, прищурив глаза, посмотрела на мужа в притворном гневе:
      – Думаешь, меня можно подкупить, Холлистер?
      – Ну… – Брендон закатил глаза с выражением полнейшей невинности на лице.
      – По правде говоря, можно. – Эшли обхватила руками его запястья. – Эта дата и тебя касается, между прочим. Постарайся сдержать обещание и быть здесь в пятницу. В противном случае тебе может показаться, что ты живешь в монастыре!
      Брендон усмехнулся:
      – Интересно, почему из всех женщин Сан-Франциско меня угораздило влюбиться именно в такую сумасбродку?
      – А куда тебе было деваться? – поддразнила мужа Эшли и поцеловала его. – Ты у нас простак, любой девице ничего не стоит обвести тебя вокруг пальца.
 
      Эшли повернулась в постели и вытянула правую руку, отыскивая мужа. Не обнаружив его, вздрогнула, забыв на мгновение, что он улетел в Денвер. Села на постели, откидывая с лица волосы. Она терпеть не могла, когда Брендон уезжал, пусть даже ненадолго. Терпеть не могла спать одна.
      – Мне без тебя не по себе. Что поделаешь? Живого человека обнимать приятнее, чем подушку, – шутя говорила она Брендону.
      Часто, просыпаясь ночью, Эшли металась и вертелась до тех пор, пока не прижималась к нему, обхватив руками. Ощущение сокровенной близости этих мгновений вносило покой в ее душу, как будто весь мир за стенами спальни с его тревогами и заботами переставал существовать. «Романтика еще не исчезла из наших отношений, – нередко думала Эшли. – Если на то пошло, она чувствуется даже сильнее, чем когда бы то ни было».
      Эшли притянула к себе подушку Брендона, крепко обняла ее и улыбнулась в темноте, предвкушая уик-энд в Биг-Суре. У нее все-таки на редкость романтичный муж. Многим ли придет в голову в годовщину свадьбы отправиться с женой в то место, где они впервые занимались любовью? «Очень немногим, – ответила она себе. – Кому захочется провести половину уик-энда за рулем?»
      При взгляде на телефон на ночном столике возникло искушение позвонить Брендону в отель. Сейчас в Денвере восемь часов; он, наверное, завтракает у себя в номере. Дважды протягивала она руку к аппарату, но в последний момент останавливалась. Может, он уже ушел, пыталась урезонить себя Эшли.
      И тут телефон внезапно зазвонил – Эшли даже подскочила от неожиданности.
      – Алло?
      В знакомом голосе на другом конце провода послышались веселые нотки:
      – Моя дорогая, отчего ты такая сердитая с утра? Я тебя разбудил?
      – Брендон! – изумилась Эшли. – Ты просто читаешь мои мысли!
      – Что?
      – Я лежу тут и раздумываю, не позвонить ли тебе. Как Денвер?
      – Снег, – ответил он. – Мне вот что пришло в голову… Может, ты прилетишь сюда? Мы могли бы провести вместе вечер четверга, съездить в Аспен или Вейл…
      – Нет уж! – прервала его Эшли. – Обещал мне Биг-Сур, так держи слово!
      – Подумай хорошенько, не изменить ли планы? Ты ведь никогда тут не бывала.
      – В жизни не стояла на лыжах, – рассмеялась она. – Наверняка немедленно врежусь в какое-нибудь дерево.
      – Думаю, из тебя получится замечательная лыжница, стоит лишь попробовать, – возразил Брендон. – С твоим чувством равновесия и координацией…
      – Все это, может быть, и так, но вот смелости мне не хватает, – призналась Эшли. – Давай лучше просто поедем в Биг-Сур. Там я смогу делать то, что у меня уж точно получается хорошо.
      – Вот тут ты абсолютно права, – прозвучало на том конце провода. – Думаю, твой настоящий талант открылся мне именно в Биг-Суре.
      Эшли засмеялась:
      – Уверена, ты имеешь в виду не тот портрет, который мне не удалось тогда закончить.
      – Нет, по правде говоря.
      – Как у тебя дела? – спросила Эшли, резко меняя тему разговора.
      – Лучше не бывает. Если все пойдет хорошо и сегодня, может быть, я даже успею к четвергу вернуться домой.
      – Вот это было бы замечательно!
      – Знаю. Я скучаю по тебе, любимая, – сказал Брендон.
      – Я тоже. Как и наш сын. – Свесив ноги с постели и прижав плечом телефонную трубку к уху, Эшли поправила непокорную бретельку ночной рубашки, сползшую с плеча. – Каюсь, я еще не освоила маневрирование этими быстроходными катерами с дистанционным управлением, которые ты ему купил.
      – Ты когда повезешь его в Санта-Елену, в пятницу? – весело спросил Брендон.
      – Наверное, стоит сделать это утром в четверг, раз есть надежда, что ты можешь вернуться пораньше. Тогда у нас была бы самая настоящая годовщина свадьбы… Только ты и я… – Голос Эшли звучал так ласково, что не составляло труда догадаться, какие картины рисовало ее воображение.
      – Ну… Учитывая открывающиеся перспективы, я должен сделать все, чтобы сегодня не возникло никаких осложнений, – сказал Брендон. – Хотя будет нелегко думать о делах, зная, что ждет меня дома.
      Эшли снова засмеялась:
      – Только непременно сообщи мне, когда прилетаешь. Я встречу тебя в аэропорту.
      – Хорошо. А теперь я, пожалуй, побегу. А то сегодняшняя встреча может так и не начаться, не говоря уж о том, чтобы закончиться.
      – Все правильно, – понимающе ответила Эшли. – Люблю тебя.
      После того как их разъединили, она прошептала, все еще держа трубку обеими руками:
      – Ох, я и вправду люблю тебя, Брендон. Приезжай поскорее, мой дорогой.
 
      Эшли стояла перед мольбертом, глядя на незаконченный морской пейзаж, над которым работала. Дело не клеилось, несмотря на все ее усилия. «Может быть, имеет смысл отложить его на время и поработать над чем-то другим? – огорченно думала она. – Или вообще сжечь и начать все сначала?.. Сколько времени я с ним вожусь – и все без толку».
      Истина же состояла в том, что сегодня ей никак не удавалось сосредоточиться на работе, ни на этой, ни на какой-либо другой. Рано утром она отвезла Роберта к родителям, и теперь, в отсутствие Брендона и сына, чувствовала себя невыносимо одиноко в большом, внезапно опустевшем доме. Время от времени она неожиданно замечала, что палитра и кисти отложены, а сама она стоит у окна, точно надеясь увидеть сына, карабкающегося в домик на дереве. Или спускается по лестнице в кабинет Брендона. Или с рассеянным видом бродит по кухне. «И как это я когда-то могла жить одна?» – спрашивала себя Эшли, поражаясь тому, что чувствовала сейчас.
      Она в который раз проверила время. Еще два часа – и можно отправляться в аэропорт. Самолет Брендона должен прибыть в шесть, но лучше выехать пораньше, на случай возможных пробок на шоссе или других задержек, которые всегда могли возникнуть.
      Эшли приняла душ, оделась, подошла к большому зеркалу в спальне. И вдруг с особенной остротой ощутила, как сильно изменилась за девять лет, прошедших со времени отъезда из долины Напа. Она смотрела на свое отражение и как будто воочию видела в зеркале Абби Гианнини, юную девушку со свежим личиком, в джинсах и свободной деревенской рубашке – типичном для нее наряде тех времен. Какой контраст с элегантной Эшли Гордон-Холлистер, в платье от модельера, сшитом в соответствии с ее личным замыслом и вкусами! Ей всегда нравились смелые цветовые сочетания, эффектный стиль и модные шляпки. Там, среди виноградников, такие туалеты выглядели бы неуместно, зато для мира богемы Сан-Франциско годились в самый раз. Решительно, сейчас перед ней стояла совершенно другая женщина, за девять лет прошедшая долгий путь. Девять лет… А казалось, позади целая жизнь.
      Внезапно мысли Эшли прервал резкий телефонный звонок. Она торопливо сняла трубку, почти со страхом – вдруг это Брендон, который хочет сообщить, что задерживается в Денвере еще на день?
      – Алло?
      – Эшли… Хорошо, что успела. Я боялась, что ты уже уехала в аэропорт. – Голос на другом конце провода принадлежал ее художественному агенту, Мелани Мастерс.
      – Нет еще, но скоро поеду.
      – Поэтому я и бросилась звонить тебе прямо сейчас, – сказала Мелани. – Мне известно о твоих планах на этот вечер. Вот я и подумала, что вы с мужем, может быть, захотите заодно отпраздновать еще одно событие, когда будете откупоривать шампанское.
      – У тебя есть для меня чек? – предположила Эшли.
      – Нет, кое-что получше. Это выяснилось буквально сию минуту, Эшли… В конце марта в Лондоне решено организовать твою выставку. Персональную, понимаешь?
 
      Нервничая, Эшли ходила туда и обратно по оживленному терминалу международного аэропорта Сан-Франциско. Скоростное шоссе вдоль побережья оказалось на редкость запружено машинами, и она приехала позже, чем планировала. Однако служащий за стойкой справочного бюро сообщил ей, что рейс, которым должен был прилететь Брендон, задерживается из-за снежного бурана над Скалистыми горами.
      Хотя оба они, и Эшли и Брендон, в принципе летать не боялись, она всегда беспокоилась, когда ему случалось лететь в это время года. Обильный снегопад разразился над территорией почти всех восточных штатов. Снежная крошка и оледенение делали полеты небезопасными.
      Эшли снова нетерпеливо взглянула на часы. Самолет должен был приземлиться уже почти час назад. Что их задержало?
      Ей не терпелось рассказать Брендону новость, услышанную от Мелани. Лондон! Эшли до сих пор ни разу не выезжала из страны. Это будет настоящий медовый месяц, пообещала она себе. Медовый месяц, которого в свое время у них не было. Брендон, конечно, тоже поедет: такое событие без него – нет, это невозможно! Уж как-нибудь фирма на пару недель отпустит незаменимого работника. Они прекрасно проведут время, пусть даже для нее это будет деловая поездка.
      На мгновение возникла мысль взять с собой Роберта, но Эшли тут же отбросила ее. Без сомнения, с бабушкой и дедушкой сыну будет интереснее. Сколько она сможет уделить ему времени там? Совсем немного, разве что по вечерам. Но обычно в половине десятого он уже крепко спит… Став постарше, Роберт получит от подобного путешествия больше удовольствия. Со временем они могли бы вместе побывать в Париже, Риме и Амстердаме…
      Эшли снова взглянула на часы и решила еще раз выяснить у служащего, как обстоят дела. Однако едва она сделала несколько шагов по направлению к стойке, как путь ей преградил Гарри Вилкокс, старший партнер Брендона по фирме.
      – Гарри… Что ты тут делаешь? – удивленно спросила Эшли. – Разве Брендон не сообщил тебе, что я его встречу?
      На лице Вилкокса застыло странное выражение, которое смутило ее.
      – Присядем, Эшли.
      Сама не зная почему, она ощутила волну паники. И упрямо покачала головой.
      – Самолет задерживается, Гарри. Я как раз собиралась выяснить…
      – Сядь! – почти крикнул он, обхватив ее за плечи.
      – Нет, Гарри. – Голос Эшли упал до шепота. Что-то случилось, без сомнения. И ей не хотелось слушать то, что Вилкокс собирался сообщить.
      Но пришлось.
      – Катастрофа, Эшли. – Слова обрушились на нее, точно удар молота. – Самолет… разбился в районе Сьерра-Невады.
      – Брендон… – Ее начала бить неудержимая дрожь.
      «Нет… Это невозможно, – бешено металось в голове. – Мы же собираемся в Биг-Сур на уик-энд, чтобы отпраздновать годовщину свадьбы. Все будет как в первый раз. А потом поедем в Лондон, проведем там медовый месяц, которого у нас не было. Брендон будет так гордиться мной, когда узнает о выставке. И мы заведем еще одного ребенка… Может быть, на этот раз крошечную девочку. – В поле зрения Эшли попало полное тревоги лицо Гарри Вилкокса. – Нет… Этого просто не может быть. Не с нами. Не сейчас».
      – Гарри… Пожалуйста… – умоляющим голосом пролепетала она. – Нет…
      Слезы хлынули по щекам, размазывая макияж.
      – Произошло крушение, – напряженным тоном сказал Вилкокс, не позволяя Эшли вырваться и уйти. – Никто не уцелел.
      Глаза у нее остекленели, точно у насмерть перепуганного животного. Голова покачивалась – туда и обратно, туда и обратно. Эшли никак не удавалось до конца осознать и принять реальность случившегося.
      – Нет…
      – Он погиб, Эшли. Брендона больше нет.
      Она поднесла руку ко рту, онемев от ужаса. И рухнула бы на пол, если бы Вилкокс не подхватил ее. Эшли не слышала сообщения, прозвучавшего по системе громкого оповещения, не осознавала реакции на него убитых горем людей.
      «Это просто дурной сон», – подумала она, прежде чем погрузиться во тьму.

САНТА-ЕЛЕНА
декабрь 1985 года

      – До сих пор не могу поверить. – Эшли стояла у окна кухни, не сводя взгляда с Роберта и отца, гуляющих на маленьком дворе позади коттеджа. – Я сделала все, что нужно, отдала необходимые распоряжения и умом понимаю, что потеряла Брендона, но сердце никак не желает с этим смириться. – Она повернулась к матери, нервно ломая руки. – Даже не представляю себе, как сообщить Роберту о том, что его отца больше нет. Наверно, это будут самые трудные мгновения в моей жизни. По дороге сюда сегодня утром я только об этом и думала, все время пыталась подыскать подходящие слова… Но их не существует, подходящих слов. Никакие слова не облегчат для Роберта понимание ужасной истины: его отец… – Эшли резко смолкла, не в силах озвучить правду.
      Некая глубинная часть ее души продолжала верить, что если не облекать реальность в слова, может быть, каким-то чудом эта реальность и вправду окажется несуществующей.
      Лючия Гианнини с огорченным выражением лица слушала дочь, понимая, какую боль испытывала та, но не зная способа помочь ей.
      – Хочешь, твой папа или я скажем ему? – спросила она.
      – Спасибо, мама, нет. – Эшли устало покачала головой. – Роберт совсем недавно начал осознавать, что это такое – смерть. Помню, как он расстроился, когда прошлым летом умерла его морская свинка. Думаю, я должна быть рядом в этот ужасный момент – ему понадобится моя помощь. – «А мне – его», – мысленно закончила она.
      – Когда ты собираешься сказать ему? – спросила мать.
      – Сегодня. Сейчас. Как можно скорее. Я и так уже слишком затянула, – ответила Эшли, не сводя пристального взгляда с сына, увертывающегося во дворе от дедушки. – Я решила сделать это сразу после возвращения с озера Тахо.
      На протяжении двух последних дней ей пришлось пройти через все мучительные, но неизбежные процедуры, связанные со смертью: отдать распоряжения относительно похорон, приготовить погребальную одежду, приобрести участок на кладбище, которого у них еще не было… Однако все это Эшли делала точно сомнамбула, в полной мере не отдавая себе отчета ни в своих поступках, ни в происходящем вокруг. Ее действия направлял примитивный, но мощный инстинкт выживания, скрытый глубоко внутри. Именно он помог ей почти на «автопилоте» пройти кажущийся бесконечным, невыносимо мучительный путь.
      Эшли знала, что отправила телеграмму родителям Брендона – разговаривать с ними у нее не было сил, – но не помнила когда и как. О встрече с владельцем похоронного бюро остались лишь смутные воспоминания. Единственное, что она была еще способна сделать теперь, единственное, что она должна быласделать, – это сообщить новость сыну, объяснить, что его отец никогда больше не вернется домой.
      Несколько долгих мгновений Эшли постояла у окна, потом глубоко вздохнула, рывком распахнула дверь и вышла на заднее крыльцо.
      – Роберт! – позвала она.
      Мальчик поднял голову и широко улыбнулся, увидев ее.
      – Мама! – воскликнул он и со всех ног помчался к ней. – А папа с тобой?
      Теперь предстояло самое трудное.
 
      – Я не понимаю, мамочка. – Роберт удивленно смотрел на Эшли. На его личике возникло выражение беспокойства, яркие голубые глаза наполнились слезами. – Ты говорила, что папа сегодня приедет домой, а теперь…
      – Да, да, дорогой, все так. Но произошел несчастный случай. – Она откинула со лба Роберта прядь густых светлых волос. – Твой папа ехал домой, летел на самолете к нам. Я ждала его в аэропорту. Погода испортилась, началась снежная метель, и… что-то произошло. Неизвестно, что именно. Может быть, и никогда не станет известно. Самолет разбился, и папа погиб.
      До Роберта по-прежнему в полной мере не доходило, что это такое – смерть.
      – Он никогда не вернется?
      Эшли погладила сына по головке.
      – Нет, дорогой, никогда. – Она помолчала. – Помнишь, как умерла твоя морская свинка? – Роберт кивнул. – Помнишь, как мы все пошли на задний двор, и папочка вырыл ямку, и мы похоронили зверька?
      – Угу…
      – Сначала мы по очереди вспоминали о том, какая славная была эта морская свинка и как мы любили ее. А потом опустили в ямку, и папа закопал ее. Помнишь все это? – спросила Эшли, и мальчик снова кивнул. – Теперь мы должны так же попрощаться с папочкой, – мягко продолжала она ломким голосом, сдерживаясь из последних сил. – Соберем всех наших друзей, всех, кто любил папу, и…
      – Нет! – Роберт яростно затряс головой. – Не хочу, чтобы папу закопали в землю! Не хочу прощаться с ним! Хочу моего папочку! – Мальчик неудержимо разрыдался.
      Эшли притянула его к себе, поглаживая по волосам. Он плакал, уткнувшись ей в грудь.
      – Я все понимаю, дорогой. Мне тоже не хочется прощаться с ним. Я никогда даже не думала о том, что придется прощаться с твоим папочкой. Однако порой у нас просто нет выбора. Иногда все происходит совсем не так, как хочется.
      Боже, как тяжело было говорить ему все это! У Эшли просто сердце разрывалось на части. «Что же делать, малыш? – думала она. – Поплачь. Излей свою боль в слезах, освободись от нее. И может быть, когда-нибудь, когда все будет кончено, мне тоже удастся сделать это».
 
      Эшли, сжимая руку сына, стояла рядом с гробом, который должны были вот-вот опустить в землю. Она не проронила ни слезинки, умудрившись справиться с собой ради Роберта. Как и прежде, как и всегда, он нуждался в ее поддержке, ее силе. Но сейчас больше, чем когда бы то ни было. «Жизнь не остановишь, как бы я ни хотела сейчас этого. И мне есть о ком думать».
      Глядя на ясное голубое небо, Эшли воспринимала его красоту как нечто почти непристойное – такой удивительно хороший день, и обычная жизнь, кипящая вокруг, и все это в то время, когда ее мир рухнул. Почему в такой прекрасный декабрьский полдень, более подходящий для апреля или мая, ей выпала судьба хоронить мужа?
      Слезы сбежали с уголков глаз и заструились по щекам, незаметные под вуалью широкополой шляпы. Эшли взглянула вниз, на Роберта, молча и строго стоявшего рядом в своем темно-голубом костюмчике, который всего месяц назад выбрал для него отец.
      «Брендон всегда гордился своим сыном, – с грустью думала она. – Ему нравилось мечтать о будущем нашего мальчика. Теперь он не сможет даже увидеть, как взрослеет его сын, не узнает, каким человеком тот станет. Брендон многое хотел сделать для Роберта… И ничего этого теперь не будет».
      Почувствовав на плече прикосновение руки матери, Эшли повернулась и успокоила Лючию взглядом, как будто говоря: Все будет в порядке, мама, я обещаю.Отец стоял рядом с матерью, на его глазах тоже блестели слезы. Тони Гианнини, не уронивший ни слезинки в присутствии посторонних с того дня, как тридцать лет назад умер его собственный сын, сейчас оплакивал зятя, которого полюбил как родного. Эшли была бесконечно благодарна отцу за то, что он с распростертыми объятиями принял Брендона в семью даже прежде, чем они поженились. «Брендона любили», – думала она, скользя взглядом по большой группе людей на краю могилы. Такой уж он был человек.
      Эшли посмотрела на Холлистеров, демонстративно стоявших в стороне. Они словно не видели никого вокруг – за исключением, правда, своего внука. Ей вспомнилось, как, приехав в Сан-Франциско, Холлистеры настаивали на том, чтобы похоронить сына в Нью-Йорке, на семейном участке в Лонг-Айленде. И как разозлились, когда Эшли отказалась даже обсуждать это. Она инстинктивно чувствовала, что Брендону такое решение пришлось бы не по душе. Наверняка бы он захотел, чтобы и после смерти расстояние между ним и его родителями осталось неизменным – таким, как при жизни; Эшли была просто уверена в этом. Его дом – их дом – находился в Сан-Франциско, и, вне всякого сомнения, Брендон предпочел бы быть похороненным здесь.
      – Ты виновата в том, что мы не имели возможности видеться с внуком! – Эшли вспомнила это обвинение Клаудии Холлистер, глядя сейчас на свою свекровь. – Ты настраивала Брендона против нас! После женитьбы он не ответил ни на одно наше письмо.
      Все было ложью, от начала до конца. Брендон не поддерживал отношений с родителями, потому что сам не хотел этого. Сколько раз Эшли советовала ему взять Роберта и съездить в Нью-Йорк, без нее, только вдвоем!.. Но она не стала ничего объяснять Клаудии Холлистер. Какой теперь смысл? Да эта женщина никогда и не поверила бы ей. Позже, когда все останется позади, когда Роберт смирится с тем, что его отец умер, она напишет Холлистерам. Предложит как-нибудь отправить к ним мальчика, если, конечно, они захотят. Правда, на будущий год ему предстояло пойти в школу, но существуют ведь и летние каникулы. У нее даже в мыслях не было мешать им встречаться с внуком, хотя ее тревожил вопрос, почему Брендон занимал именно такую позицию. Были же у него для этого веские основания?
      Снова посмотрев на сына, Эшли возблагодарила судьбу за то, что он у нее есть. «Роберт – вот единственная причина для того, чтобы выдержать все это и жить дальше», – подумала она.
      Служба закончилась, и Эшли мысленно вернулась в настоящее. Священник выразил ей свои соболезнования.
      – Спасибо, – ответила она. – Служба прошла прекрасно.
      На самом деле она не слышала ни слова, однако это никого не касалось. Бросив взгляд на Холлистеров, Эшли решила, что нет смысла разговаривать с ними.
      Как только священник удалился, мать и отец тут же подошли к ней.
      – Нам хотелось бы сегодня вечером уехать домой, Абби, – сказал Тони Гианнини, – если, конечно, мы не нужны тебе…
      Эшли покачала головой.
      – Со мной все будет в порядке, – успокоила она отца. Порывисто протянула руки и крепко обняла сразу обоих. – Спасибо. Это очень много значит для меня – то, что вы сейчас здесь.
      – Ты уверена?.. – начала было мать.
      Эшли кивнула, борясь со слезами:
      – Сейчас мне надо побыть одной.
 
      Эшли сама не знала, как ей удалось пережить дни, последовавшие за похоронами. Спала она плохо и, придавленная горем, проводила большую часть долгих ночных часов у окна в спальне Роберта, глядя на залив. Оберегала сон мальчика, успокаивала, когда он просыпался – после смерти отца его часто мучили ночные кошмары. Чувствуя, что сейчас вся ее сила нужна сыну, она не позволяла взять над собой верх собственному страданию, своей личной потребности в эмоциональной разрядке.
      Со времени похорон они с Робертом все время проводили дома, отрезанные от остального мира, ни с кем не встречаясь. Эшли не отвечала на телефонные звонки и отослала уборщицу, сказав, что некоторое время обойдется без ее услуг. С того дня как умер муж, она даже близко не подходила к своей студии. Какой толк? Вместе с Брендоном умерли все ее желания, в том числе и желание рисовать.
      Не проходило дня, чтобы Эшли вновь, минута за минутой, не переживала тот день, когда случилась катастрофа. Тогда она настояла на том, что поедет в район озера Тахо, где разбился самолет, и опознает останки мужа, хотя Гарри Вилкокс предлагал взять эту тяжелую миссию на себя.
      – Нет, я должна сделать это сама, Гарри, – твердила Эшли. – Не увидев его, я никогда до конца не поверю в происшедшее.
      – Ты увидишь его на похоронах, – возразил Вилкокс. – Пойми, тебе это может оказаться не по силам. Там все они… в таком виде…
      – Я должна, Гарри. – Она не хотела даже спорить.
      Хорошо, однако, что Вилкокс поехал с ней. Останки погибших уже перенесли к подножию горы; некоторые лежали на носилках, другие – их было большинство – в джутовых мешках. Увидев тело мужа, Эшли не узнала его. Предполагая, что такое может случиться, Вилкокс захватил с собой для опознания зубоврачебную карту Брендона. От зрелища того, что ей показали, Эшли стало плохо, и ее отвели во временный лазарет. Спасатели были очень заняты, никаких особых эмоций по поводу увиденного они, в силу своей профессии, не испытывали. Никто не обращал на Эшли внимания. Голова у нее кружилась, и, лежа на койке, она без конца повторяла себе, что, может быть, это все же не Брендон, что вдруг каким-то чудом он уцелел…
      – Позвони в Денвер, Гарри, – умоляла она Вилкокса. – Позвони в отель «Браун палас». Может быть, он еще там. Может быть, он не полетел этим рейсом…
      Вилкокс обхватил ее за плечи и грубо встряхнул, пытаясь вывести из состояния истерики.
      – Брендон не в Денвере, Эшли. Он не в отеле. Он мертв. Никто из пассажиров не уцелел!
      – Нет! – Она отчаянно затрясла головой. – Только не Брендон! Я уверена! Я знаю своего мужа, Гарри…
      – Эшли, возьми себя в руки, – настойчиво сказал Вилкокс. – Ты должна взглянуть в лицо свершившемуся факту. Брендон мертв!
      – Нет!
      Однако зубоврачебная карта Брендона подтвердила, что Вилкокс прав.
      Как это могло случиться с Брендоном? – снова спрашивала себя Эшли сейчас. Почему именно ему судьба уготовила лететь этим рейсом, закончившимся так трагически? Но больше всего ее мучала мысль о том, что все это произошло из-за нее. Он постарался закончить свои дела в Денвере побыстрее и полетел более ранним рейсом, потому что так хотела она, потому что ей не терпелось, чтобы он оказался дома на годовщину их свадьбы.
      «У нас были такие чудесные планы, – думала Эшли с горьким чувством обиды на судьбу за несправедливость происшедшего. – Это нечестно!»
      И тут впервые со времени катастрофы она заплакала. По-настоящему заплакала, не сдерживая слез, поддавшись слабости, уступив натиску терзавшей ее боли.
      Внезапно до сознания Эшли дошло, что кто-то настойчиво звонит в дверь. Она заколебалась на мгновение – вдруг, если подождать еще немного, непрошеный гость уйдет?.. Но звонок не смолкал. Эшли вытерла слезы, спустилась по лестнице в холл и открыла дверь.
      – Миссис Эшли Холлистер? – На пороге стоял высокий, худощавый, рыжеволосый мужчина.
      Никогда прежде Эшли не видела его.
      – Да, – настороженно ответила она.
      – Это вам. Всего наилучшего, мэм. – Он повернулся и ушел.
      Эшли проводила посыльного взглядом, неприятно пораженная его жизнерадостным тоном, казавшимся столь неуместным сейчас. Закрыла дверь и взглянула на бумагу, которую держала в руке. В таких конвертах обычно присылают повестки. Распечатав его, она торопливо пробежала взглядом строчки. И сначала ничего не поняла. Потребовалось перечитать еще раз, и только тогда до нее дошло, о чем шла речь.
      – Ах ублюдки, – пробормотала она, с замирающим сердцем осознав новую надвигающуюся беду. – Бесчувственные ублюдки!
      Бросившись в кабинет Брендона, Эшли позвонила Гарри Вилкоксу.
      – Я знаю, ты работаешь только по корпорациям, Гарри, но мне совершенно необходима твоя помощь как адвоката! – В ее голосе сквозил ужас.
      – Успокойся, Эшли, – ответил Вилкокс. – Возьми себя в руки и объясни, что произошло.
      – Как я могу успокоиться? – закричала она. – Эти подлые, бессердечные…
      – Кто, Эшли? – спросил он, пытаясь добиться от нее разумного ответа.
      – Холлистеры! – продолжала бушевать Эшли. – Родители Брендона подали в суд! Хотят получить опеку над Робертом!
 
      Не послушав совета Вилкокса, Эшли пятнадцать минут спустя постучалась в дверь номера отеля на Пасифик-Плаза, где остановились Бредли и Клаудиа Холлистеры.
      – Не стоило тратить время на визит сюда, – прямо с порога холодно заявил ей Бредли Холлистер. – Все, что вы пожелаете сказать, должно быть передано через наших адвокатов.
      – То, что я желаю сказать, ваши адвокаты не станут слушать!
      Эшли, оттолкнув его, ворвалась в номер.
      Из спальни выплыла Клаудиа в бархатном халате, с полотенцем на голове, повязанном наподобие тюрбана.
      – Бредли? Что… – И точно язык проглотила, увидев Эшли. – Что вам здесь нужно?
      – Мне н-н-нужно сказать, что вам никогдане удастся отобрать у меня сына, – выкрикнула Эшли, запинаясь от почти неуправляемой ярости, душившей ее. – Никогда!
      – А это пусть уж суд решает, – спокойно заявил Холлистер, закрывая дверь.
      – Я – мать Роберта! С какой стати вы вообразили, будто можете запросто взять и отобрать его у меня? – дрожа от возмущения, спросила она.
      – Подумаешь – мать! – Клаудиа не скрывала своей враждебности. – С твоей-то биографией…
      – Помолчи, Клаудиа! – сердито оборвал ее Холлистер. – Наши адвокаты…
      Эшли повернулась к нему.
      – Ваши адвокаты… что? – сощурив глаза, подозрительно спросила она.
      – Я отказываюсь продолжать с вами разговор, – все так же раздраженно ответил Холлистер. – Наймите адвоката, пусть он ведет переговоры с нашими.
      – У меня есть адвокат! И запомните, вы, оба. Не важно, сколько у вас денег и сколько высокооплачиваемых адвокатов вы натравите на меня. Хоть целый взвод, если угодно! Вам не удастся отнять у меня Роберта!
      – Наш внук – это все, что осталось от Брендона… – начала было Клаудиа.
      – Вы потеряли Брендона задолго до того, как разбился самолет, – резко прервала ее Эшли.
      – Благодаря тебе, – тут же парировала Клаудиа.
      – Ну уж нет. – Эшли выразительно покачала головой. – Я пыталась убедить его, что нельзя полностью обрывать контакты с родителями. Настаивала, чтобы он с Робертом съездил в Нью-Йорк. Но он сам не хотел! Даже разговаривать о вас не желал – ни о ком из вас! Не знаю, чем именно вы ему насолили. Но теперь, когда стало ясно, что вы за монстры, готова поспорить – это вам далось без труда!
      – Минуточку, юная леди… – попытался было вклиниться Холлистер.
      – Брендон рассказывал, что уехал из Нью-Йорка, стремясь держаться от вас подальше. Говорил, что не хочет работать в фирме отца, потому что ему не нравится, как вы обстряпываете свои дела. Я всегда считала, что он не прав, лишая Роберта возможности видеться с вами, но теперь прекрасно понимаю его! – Эшли буквально клокотала от ярости. – Он никогда не хотел, чтобы вы имели хоть какое-то отношение к жизни нашего сына. Я уважаю его желание и буду придерживаться этого до конца. Вам не удастся сделать из Роберта то, во что вы пытались превратить Брендона!

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25