Глава третья

Грейс, делая вид, что голодна, через силу ела приготовленную Джемаймой яичницу с ветчиной, одновременно отвечая на расспросы Мэб.

— Да, ему намного лучше, но не настолько, чтобы его можно было перевозить. Он еще ужасно слаб.

Мейбл Лэмпорт, по-свойски расположившаяся за столом напротив своей бывшей воспитанницы, перекрестилась, услышав, что раненый до сих пор жив. Теперь надо было непременно и побыстрее избавить Грейс от этого француза.

— Прямо-таки и слаб, — проворчала она. — Раз он продержался эту ночь, так и еще продержится. Ничего с ним не станется, если они его и перевезут.

Куда? — воскликнула Грейс. — Куда они его повезут? Анри не просто француз, Мэб, он еще и дворянин.

Щеки няньки порозовели.

— Правда? А как вы узнали, как его зовут, интересно?

Чтобы выиграть время, Грейс глотнула кофе, который наряду с чаем был для нее роскошью, от которой она не в силах была отказаться. О бумагах нельзя было говорить даже Мэб. Нянька присутствовала, когда Анри сказал о них, но, к счастью, он говорил по-французски.

— Он сам сказал мне.

Мэб уставилась на Грейс своими пронзительными глазками.

— Вы вроде сказали, что он очень слаб? И что он вам про себя ничего не рассказывал?

— Он и не рассказывал. — Это было почти правдой. — Мы только обменялись именами, когда он на минуту пришел в себя ночью.

Грейс слишком поздно поняла, что проговорилась.

— Господи, вы что же, сидели с ним ночью?! — взвилась нянька. — Что люди подумают, хотелось бы мне знать! Да я и сама могу вам сказать, что они подумают и что я сама бы подумала, не знай я вас получше! Да большей глупости и представить-то себе невозможно, мисс Грейс! Если уж Джемайма не могла посидеть с ним, так чего же вы меня-то не позвали?

Как я могла заставить бедняжку Джемайму сидеть с ним всю ночь, когда она и так крутится целый день? — возразила Грейс, оставив без внимания последние слова няньки. — Потом, ты же знаешь, я чувствую себя ответственной за него. Это самое малое, что я могла сделать.

— Не дай бог об этом кто узнает! По всей округе и так уже пронесся слух, что он тут, да и Сэмюэль болтает направо и налево, что он смахивает на джентльмена. Уж и не знаю, мисс Грейс, что будет с вашей репутацией, если кто-то пронюхает, что вы проводите с ним ночи в его спальне.

Грейс не сдержала улыбки.

— А ты говори всем, что он не только дворянин, но еще и чрезвычайно хорош собой. Тогда никто не станет беспокоиться о моей репутации.

Старая нянька сердито передернула плечами.

— И почему же это, скажите на милость! Если вы и не красавица, мисс Грейс, то уж и уродкой вас не назовешь. И если б вы думали немножко о себе, пока были молоденькой девушкой, вместо того, чтобы ходить в этих ужасных скучных платьях да слушаться во всем своего преподобного папочку, который был чересчур уж разборчив, так давно уже были бы замужем и никакие французы не угрожали бы вашему доброму имени. — Мэб на мгновение замолчала, с укором глядя на Грейс. — И нечего фыркать, мисс Грейс, сами знаете, что я права!

— Ничего подобного, — сквозь смех пробормотала Грейс. — Даже скорее наоборот. Знаешь, Мэб, у меня никогда не было иллюзий. Будь я красивой, может, и нашелся бы кто-то, кто не стал бы обращать внимания на мой изъян. А так…

— Не говорите глупостей, мисс Грейс! Я…

— Ну хватит ворчать, помолчи хоть минуту, — взмолилась Грейс. — Ты пойми, я вполне довольна своей участью, так что и говорить не о чем. Если ты в самом деле беспокоишься за меня, постарайся убедить всех, что для моей репутации никакой угрозы от человека, который при смерти, нет. А еще лучше добавляй, что такой симпатичный джентльмен, как Анри, даже если б он был здоров и любил поволочиться, нашел бы кого-нибудь поприличнее, чем женщина двадцати восьми лет, да еще хромая!

Довольная тем, что старая нянька, потеряв дар речи, сидит молча, Грейс допила кофе, поднялась из-за стола и пригладила руками широковатую юбку зеленого миткалевого платья, которое пришлось надеть, потому что синее, в котором была до этого, она испачкала в крови и грязи, пока возилась с раненым. Не успела Грейс дойти до двери, как послышался сильный стук, возвестивший о появлении первого из целой армии визитеров, что посетят в этот день ее дом.

Джо Пайперу не требовалось извиняться за свой визит, потому что Вонтс располагался лишь немного в стороне от его обычного пути из Рейнхэма в Веннингтон, самую дальнюю и крупную деревню округа, где находился почтамт, а оттуда к нескольким адресатам, оплатившим доставку почты на дом. Грейс мало с кем переписывалась, а потому решила не тратиться на такую услугу. По ее словам, она не стала бы этого делать, даже если б ее служанка не была дочерью почтальона. Но поскольку она ею была, приходившие Грейс письма Джо доставлял ей бесплатно, говоря, что, если уж он улучил минутку, чтобы повидаться с дочкой, так почему не занести заодно и письмо мисс Грейс, коли оно пришло.

На этот раз, однако, для Грейс ничего не было.

— Я был бы плохим отцом, мисс Грейс — заявил он с порога, — если бы не пришел проверить, не грозит ли что моей дочке из-за этого мародера, который ворвался к вам в дом.

Не в характере Джемаймы было промолчать после таких слов.

— Ты что, папа! Никакой он не мародер! Он джентльмен, красивый, как картинка! И никакой он не опасный, не поймешь даже, дышит он или уже Богу душу отдал.

Пай пер, невысокий жилистый человек с острым лицом под форменной фуражкой почтового ведомства, вопросительно посмотрел на Грейс.

— Так он что, умер, мисс Грейс? После того, что мне говорил Клем, я бы не удивился. Надо было мне привезти к вам мистера Холвелла, чтобы устроил похороны.

— Спасибо, Джо, но вы забегаете вперед, — сдержанно сказала Грейс. — Он жив, и я надеюсь, к вечеру ему станет лучше.

Джо бросил взгляд в сторону лестницы.

— Ну, тогда, я думаю, его можно будет увезти. Мистер Мейберри говорит, парня можно перевезти к нему домой, тут ехать-то с полмили, не больше.

Джемайма пренебрежительно фыркнула.

— Ну да, а на середине пути он испустит дух! Он не в том состоянии, чтоб его куда-то везти, вот и мисс Грейс то же самое скажет.

К удивлению и радости Грейс, ей на помощь пришла Мэб, ставшая горой на защиту своей любимицы.

— Когда время придет, тогда и перевезут, и без тебя обойдутся, Джо Пайпер! А пока наш Рубен приходит и подменяет мисс Грейс и Джемайму, когда надо сделать кое-какие дела.

Это пояснение нисколько не успокоило Джо. Он подбоченился и угрожающе наклонил голову.

— А Рубену Лэмпорту, коли он в этом доме, я не советую приставать к Джемайме!

— Ну, папа!

— Ты мне не нукай, дочка! Сколько раз я тебе уже говорил — я не хочу в зятья этого увальня!

— А теперь послушайте меня! — вмешалась, вся кипя, Мэб. — Мистер Лэмпорт и слышать не хочет о том, чтобы наш Рубен женился на такой вертихвостке, как ваша Джемайма, так и знайте!

— Прямо уж и вертихвостка! — взвилась Джемайма. — Да я никогда и не хотела за вашего Рубена, зарубите это себе на носу! Это все папа, он бог знает что себе вообразил!

— А ну-ка замолчите все! — цыкнула Грейс. — Я не хочу, чтобы вы своей глупой ссорой разбудили мне больного. Пойдемте в гостиную, Джо, я дам вам счета, они у меня в бюро. За всеми этими волнениями я совсем забыла про них, может, вы передадите их мистеру Мейберри, он хотел их получить еще вчера.

Шагая следом за Грейс, Джо протиснулся мимо стоявшей в дверях Мэб, та фыркнула и отошла к столу; Джемайма, воспользовавшись случаем, убежала на кухню. Пока Грейс открывала бюро, Пайпер заговорил о том, что крайне интересовало ее.

— Не знаю, будет ли мистер Мейберри дома. Он говорил, что поедет в Рейнхэм посоветоваться с мистером Вуфертоном, он же все-таки окружной чиновник, а тут этот парень, взявшийся неизвестно откуда. Мистер Мейберри вчера посылал людей на болота, поискать, нет ли каких следов тех, кто стрелял в вашего парня. Ходили Клем с Сэмом, еще Билли Оукен и большинство мужчин из Саут-холла.

Грейс вспомнила об опасности, грозящей Анри, у нее стеснилось в груди.

— Ну и как, нашли что-нибудь? — спросила она, достав счета и поворачиваясь к почтальону.

— Ничего стоящего. Только кровь и отпечатки следов от протоки и до дороги.

— Господи помилуй! — пробормотала Мэб.

— Его кровь и его следы? — спросила Грейс, проглотив комок в горле.

— Вроде его. Следы идут до перекрестка, а дальше затоптаны, наверное, люди шли утром на работу. Мистер Мейберри думает, что они вели в этом направлении.

— А те, кто его преследовал?

Джо покачал головой.

— Нигде никаких следов. Мистер Мейберри считает, не имеет смысла дальше искать, если кто что и может сказать, так это ваш парень. Мало ли где можно спрятаться на болотах. Надо было поискать еще на Рейнхэмском болоте или на Веннингтонском.

— Да, — согласилась Грейс, внезапно почувствовав страх. — А дальше к востоку Эвлиское болота. Они могут быть где угодно!

Только надо учесть одно, подумала она про себя. Если они французы, как сам Анри, — ну почему она это раньше не сообразила? — то, вероятнее всего, они пришли от Темзы. И если Анри ранили у протоки на краю Рейнхэмского болота, логика подсказывает, что искать надо в той части болота по направлению к реке. Но вслух Грейс сказать этого не могла, не выдав национальность Анри.

Бросив взгляд на няньку, Грейс подумала, что та же мысль, наверное, пришла в голову и ей тоже. Испугавшись, как бы Мэб не проговорилась, она поспешила выпроводить Пайпера, попросив его сообщать ей обо всем, что он узнает в своих разъездах.

— Вам не могут не сказать, если вдруг что произойдет.

Джо, явно польщенный, заверил Грейс, что будет держать уши востро.

— Даже если отставить в сторону то, что моя дочка оказалась замешанной в убийстве и во всех этих делах, я уверен, что и его преподобию будет неприятно узнать, что у вас произошло, мисс Грейс, — сказал он на прощанье.

Стараясь не выдать своего раздражения — ну почему каждый считает своим долгом упомянуть о Константе, словно он ее судья? — Грейс поспешно распрощалась с почтальоном. Воспользовавшись тем, что Мэб предложила свою помощь Джемайме, пока Рубен занимался с раненым, Грейс присела у бюро в надежде добавить что-то к заброшенной ею статье для мистера Стэпли. Она успела, однако, прочесть лишь несколько абзацев, как в дверь снова постучали и появился аптекарь Данмоу, который заявил, что пришел узнать, не пропали ли даром его труды.

— Наоборот! — радостно сообщила ему Грейс. — Вы, несомненно, спасли его от смерти. Да и доктор Фрит тоже очень высоко оценил вашу работу. По его словам, вы очень правильно поступили, промыв рану спиртом, иначе у раненого вполне могла начаться лихорадка.

Польщенный аптекарь напыжился.

— Я всегда говорил, самое лучшее — действовать по старинке. Так делали на войне с незапамятных времен. Но провалиться мне на этом месте, если я знаю, как он это выдержал, мисс Грейс!

Грейс улыбнулась.

— Доктор Фрит дал нам несколько советов, что делать дальше после того, как вы извлекли пулю, мы так и действовали, и раненый в порядке. — Вспомнив о том, что она собиралась представить положение Анри хуже, чем оно есть на самом деле, Грейс поспешно добавила: — Но он необычайно слаб, так что не могу сказать, не пойдут ли прахом наши старания.

Аптекарь мрачно покачал головой.

— Я с самого начала этого ожидал. Он потерял слишком много крови, мисс Грейс. И половину на Королевской дороге, если верить мистеру Мейберри. Она у него лилась на всем пути от протоки — его следы довели дотуда и там потерялись.

— Джо говорит, будто так и осталось неизвестным, кто мог стрелять. По его словам, ничего не обнаружили.

Аптекарь был явно раздосадован тем, что почтальон его опередил.

— Как я понял, Джо Пайпер уже побывал здесь и наговорил бог знает чего? Так вот, я скажу одно — не так уж он много и знает, как ему кажется, потому что кое-что все-таки нашли.

— И что же они нашли? — со страхом спросила Грейс.

— Следы, — многозначительным тоном произнес аптекарь. — Много следов. Мистер Мейберри считает, что там был не один человек.

В памяти Грейс всплыли слова Анри: «Они убьют за них». Он сказал «они». Скольких он считает своими врагами? И где «они» сейчас?

Данмоу выжидательно смотрел на Грейс, ожидая ее реакции. Грейс изобразила удивление.

— Да что вы говорите? Неужели? А он может сказать, откуда ведут следы?

Данмоу отрицательно помотал головой.

— По самому-то болоту не пошли, следы обнаружили только у протоки, там земля сырая и остались отпечатки.

Грейс почувствовала облегчение. Она была уверена, что тот, точнее те, как выходило из слов Данмоу, кто стрелял в Анри, — французы, и если б их нашли, власти с неизбежностью догадались бы, кто он и откуда. Нет, она не надеялась, что удастся долго сохранять это в тайне, но ей хотелось, чтобы правда оставалась неизвестной по крайней мере до тех пор, пока Анри не восстановит, хотя бы частично, свое здоровье.

Не успела она проводить аптекаря, как явился сам мистер Мейберри, привезший новости от своего коллеги, акцизного инспектора Вуфертона. Тот посоветовал представить вопрос на рассмотрение самому высокопоставленному лицу округа, сэру Джеймсу Левишему, мировому судье. Сэр Джеймс не только обеспечил приход его преподобию мистеру Даверкорту, так вдобавок был еще и его тестем. Грейс меньше всего хотелось, чтобы он занимался делом Анри. Она не исключала, что Мейберри рано или поздно привлечет сэра Джеймса, но надеялась, что ей удастся как-то оттянуть неизбежное. Единственное, что немного подбодрило ее, было то, что сам Вуфертон вроде бы решил остаться в стороне.

— Он думает, что ему не стоит вмешиваться, мисс Грейс, — сообщил Мейберри. — Сказал, я могу действовать, как сочту нужным, единственное, чего он хочет, — это чтобы мы увезли отсюда парня сразу же, как только позволит доктор Фрит.

Вуфертон не замедлил бы вмешаться, знай он, что Анри француз! Но пусть все пока остается, как есть. Чтобы переключить внимание Мейберри на другое, Грейс заговорила о поисках.

— Может, вы мне расскажете, мистер Мейберри, что вы нашли на болоте? Я разговаривала об этом с Джо Пайпером и Данмоу, но хотелось бы услышать обо всем от вас.

Мейберри подтвердил то, что рассказали почтальон с аптекарем, чем только усилил охвативший Грейс страх, да еще добавил, что нашли также шляпу.

— Судя по тому, что она валялась в камышах, мисс Грейс, я думаю, это шляпа вашего приятеля. Но мистер Вуфертон считает, что это улика против тем молодцов, которые чуть его не убили.

Грейс недоумевала, как это шляпа может быть уликой против убийц, но волновало ее другое — что по этой шляпе могут определить, откуда появился Анри. Мейберри, возможно, и не разбирается в моде, но Вуфертон, который в свое время поездил по свету, вполне сможет отличить головной убор, сделанный во Франции, от английского.

Мейберри вывел Грейс из задумчивости, спросив о состоянии раненого.

— Откровенно говоря, я не ожидал застать его в живых, от протоки и до перекрестка сплошь кровавые следы. Это просто загадка — как ему удалось добраться до вас. Жаль, что его не подстрелили немножко восточнее, тогда он увидел бы огни в моем доме, а не в вашем. Думаю, как раз свет и привел его сюда. Он как раз шел к вам, когда вы погасили свечи. Во всяком случае, так мне кажется.

Мейберри еще не ушел, когда явился доктор Фрит, так что чиновник задержался, чтобы послушать, что он скажет. Грейс послала Мэб сказать Рубену, чтобы снял с раненого сорочку, и повела доктора наверх, жалея, что не может хоть на минуту остаться наедине с Анри, чтобы предупредить его.

Анри рассматривал из-под полуопущенных век наклонившегося над ним мужчину в пенсне. Неуклюжий парень, помогая ему совершить туалет, хотя и очень старался действовать осторожно, растревожил рану, так что когда доктор дотронулся до нее, Анри не удержался от стона. Тут он вспомнил, с некоторым опозданием, о предупреждении Грейс и сделал вид, будто теряет сознание, продолжая при этом из-под полуприкрытых век рассматривать находившихся в комнате людей.

Парень по имени Рубен, в почтительной позе застывший у кровати, внимательно следил за пальцами врача. Поближе стояла спасительница и провожала ревнивым взглядом каждое их движение. Грейс. Чего она так боится? Зачем ему притворяться умирающим и скрывать свою национальность?

Из ее слов он понял, что, как только откроется, что он француз, его заключат в тюрьму. Но Анри сам собирался сдаться властям, рассчитывая на то, что имеющиеся у него документы помогут ему оправдать свои на поверхностный взгляд предосудительные поступки. Правда, это было до того, как его бывшие друзья поняли, что он собирается сделать, и последовали за ним из Франции. Пока они в Англии, сдаться властям означало бы для Анри утрату не только свободы. Так что если он хотел сохранить свою жизнь, необходимо было выяснить, где они и чем занимаются после того, как им не удалось покончить с ним на болоте.

Выходило так, что ему самому было выгодно притворяться, будто он находится в крайне тяжелом положении. Впрочем, притворяться особо и не приходилось. Да, он не потерял сознание, как могло показаться доктору, но когда до этого Рубен приподнял его, чтобы отереть влажным полотенцем, он почувствовал ужасный приступ слабости. Грейс говорила, что он потерял много крови. Наверное, в этом причина. Но все же лучше потерять кровь, чем голову, подумал он с мрачным юмором. А останься он во Франции, точно бы ее потерял.

Доктор выпрямился.

— Определенные признаки начавшегося выздоровления наблюдаются.

— То есть можно больше не бояться лихорадки? — спросила Грейс.

— Если будете правильно обрабатывать рану, вполне можно надеятcя, — ответил, важно кивая, доктор. — Хотя, конечно, считать цыплят пока рановато. Больной не так бледен, как раньше, но не учитывать потерю крови нельзя.

— Тогда скажите мне, пожалуйста, что делать, чтобы он окреп.

В голосе ее звучала озабоченность, но на Анри она смотреть избегала. Она как-то изменилась. Ему понадобилось секунды две, чтобы понять — она в другом платье.

— Да уж, чем скорее он окрепнет, тем скорее вы избавитесь от него, — проворчал врач таким тоном, что стало ясно — предупреждение Грейс было далеко не лишним. Она была права, говоря, что они постараются увезти его отсюда. — Сутки давайте ему бульон и легкую пищу, — заговорил врач. — Очень хорошо цыпленка. Ни говядины, ни баранины, требуха категорически исключаются. Можно добавлять в бульон немного картошки. Поить только ячменным отваром, ну, вечером можно дать теплого молока.

Молоко! Если б можно было уговорить свою сиделку дать ему вместо него вина. Впрочем, Анри мог поклясться, что склонить свою упрямую спасительницу нарушить указания врача будет очень и очень нелегко.

— А с горячими кирпичами продолжать, как вы считаете?

Так вот почему ему было так тепло! Надо будет поблагодарить Грейс.

— Непременно. Лучше не рисковать, ведь прошли всего сутки с тех пор, как вы нашли его. Мейберри считает, что, когда в него попали, он упал в камыши и…

Упал? Нет, он сам спрятался в камышах, когда Жан-Марк и остальные принялись искать его труп.

— …рисковал погибнуть от холода, да еще столько крови потерял по пути сюда.

Было холодно, да. Но зато он спасся. Найди его бывшие товарищи, прикончили бы на месте. Он слышал, как они переговаривались. С какой неохотой они ушли, решив вернуться на следующий день, чтобы все-таки найти его труп. Что, если они вернулись и обнаружили, что он ушел? Они не отступят, пока не убедятся, что он мертв и не сможет свидетельствовать против них.

— Я тут приготовил средство, мисс Даверкорт, которое действует быстрее, чем тот порошок, что я вам дал. Только его надо класть на саму рану. Хорошо, что больной спит, потому что мне придется причинить ему боль.

Предупреждение прозвучало слишком поздно. Боль, которую Анри испытывал во время предыдущих процедур, была ничто в сравнении с тем, что он испытал теперь. У него вырвался протестующий крик, от ужасного взрыва боли сознание его помутилось, но где-то в закоулках памяти осталась мысль, что нельзя ничего говорить.

— Ну, вот и все.

Грейс стояла ни жива ни мертва. Надо как можно скорее увести Фрита! Глядя на Анри, она на миг приложила палец к губам и повернулась к врачу, который складывал инструменты в свой саквояж. Грейс торопливо обошла вокруг кровати.

— Нам лучше уйти, пусть Рубен его оденет. Прошу вас, сэр, пойдемте вниз, поговорим обо всем, не будем больше тревожить раненого.

Грейс поспешила к выходу следом за врачом, плотно прикрыла за собой дверь — и вовремя! К своему ужасу она услышала позади проклятья. Бедный Анри! Он изливал свои чувства по-французски. Придется посвятить в тайну Рубена, а Мэб попросить, чтобы приказала парню держать язык за зубами.

Впервые в жизни Грейс обрадовалась своему увечью и старалась топать погромче своим ботинком, чтобы заглушить голос Анри. Фрит ушел вперед, и Грейс надеялась, что он ничего не слышал.

Когда Грейс вошла в гостиную, Фрит как раз сообщал Мейберри, что пациент «должен лежать». Грейс воспряла было духом, но тут Фрит сказал:

— Я считаю, мистер Мейберри, что надо поставить в известность сэра Джеймса. В конце концов, он мировой судья, и ему решать, что делать с раненым.

— Согласен, — сказал Мейберри. — Мистер Вуфертон тоже так считает. Только мне хотелось бы сначала собрать какую-то информацию по делу, чтобы было о чем докладывать сэру Джеймсу. Пока что я не обнаружил никаких следов тех, кто стрелял, а ведь кто-то наверняка что-нибудь слышал или видел. Не могли же они раствориться в воздухе! Хотелось бы поспрашивать местных крестьян.

Грейс, приободрившись, поддержала Мейберри.

— Я полностью согласна с вами, мистер Мейберри. А потом, доктор Фрит, вы сами говорили, что состояние раненого неустойчиво. Может, пока не стоит беспокоить сэра Джеймса, как вы думаете? Может, имеет смысл подождать денька два?

К радости Грейс, доктор Фрит согласился с ее доводами, но вот он заговорил снова, и она недовольно поморщилась.

— Думаю, было бы неплохо, если б Рубен поселился пока здесь. Как вы думаете, Мейберри, можно ему выделить какое-нибудь вознаграждение от управы? В спальне, где лежит раненый, поставить койку и…

— Не считаете ли вы, — холодно проговорила Грейс, — что вам следовало справиться у меня, согласна ли я принять Рубена?

Доктор Фрит удивленно воззрился на нее поверх пенсне.

— А что вы имеете против, мэм?

— Мне нетрудно ответить. Если присутствие раненого не представляет какой-либо опасности ни для меня, ни для Джемаймы, то что будет с репутацией моей служанки, если Рубен поселится в этом доме? Более того, я думаю, ее отец Джо Пайпер ни за что на это не согласится.

— Вы правы, — кивнул Мейберри. — Джо не жалует Рубена. Он уже давно считает, будто Рубен увивается за Джемаймой.

— Так что же делать?

Грейс одарила его ослепительной улыбкой.

— Да ничего, доктор Фрит. Тут разве что ночью не будет посетителей, а днем постоянно кто-то будет находиться, не считая Рубена и Мэб. Происшествие вызвало широкий интерес, сами знаете. Так что ближайшие несколько дней я ожидаю множество гостей.

Анри с опаской посмотрел в зеркало, которое поднес Рубен. Парень сделал все, что мог. Самого Анри не очень-то беспокоило, как он выглядит, но Рубен, наверное по просьбе Грейс, побрил его, вымыл и расчесал волосы. Небось, придет сейчас полюбоваться.

Анри отодвинул рукой зеркало.

— Хорошо, mon brave.

Парень просиял.

— Я скажу Джемайме, чтобы несла завтрак.

Анри поблагодарил и откинулся на пышные подушки, сложенные горкой. Одна из них была подложена ему под локоть, чтобы перевязь, на которой висела рука, не давила на шею. Теперь перед ним открылся более широкий обзор, чем когда он лежал плашмя. Видно было поле за окном, и, повернув голову, можно было осмотреть комнату. Кроме деревянной кровати, на которой он лежал, — с простыми стояками для балдахина, но без самого балдахина, в комнате перед камином стоял длинный сундук, на нем были сложены стопкой какие-то вещи. У стены стоял небольшой шкаф. Больше, пожалуй, и ничего, кроме небольшого столика у кровати. Женщина явно небогата.

Тем большей благодарности заслуживала еда, которую принесла вскоре молоденькая служанка. Увидев его, бодрого и оживленного, она в смущении остановилась.

— О, да вы почти встали!

От подноса, который девушка держала в руках, шел упоительный запах.

— Завтрак, сэр. Мисс Грейс сказала, что жидкая каша вам, наверно, уже надоела.

Она убрала с подноса салфетку.

— Яичница, да?

— Омлет, — подтвердила служанка. — Я потерла туда немножко сыра. Мисс Грейс сказала, что доктор Фрит запретил давать вам свинину, а то я сделала бы настоящую яичницу с беконом.

После сыворотки, овсянки да бульона, ну разве что с волокнами вареной курицы, от которых его уже воротило, омлет показался Анри роскошным лакомством.

— Давайте сюда ваш омлет, мадемуазель Джемайма! Я сейчас его проглочу!

Девушка хихикнула и начала его кормить. Анри долго не вытерпел.

— Laisse-moi![7]

Джемайма непонимающе заморгала.

— Дайте мне вилку, я попробую есть сам.

— Не знаю, — растерялась девушка, — как к этому отнесется мисс Грейс.

— Но мисс Грейс здесь нет, — сказал Анри, заговорщицки подмигнув. Он протянул здоровую руку, и служанка дала ему вилку. — Держите тарелку поближе, хорошо?

Она поднесла тарелку к его подбородку, и он, вполне сносно действуя вилкой, стал быстро есть, не обращая внимания на Джемайму, которая от удивления широко открыла глаза. Доев, он улыбнулся ей.

— Merci, мисс Джемайма. Вы великолепно готовите.

Девушка залилась краской и стала теребить кудряшку, выбившуюся из-под чепца.

— Посмотрим, когда вы станете есть по-настоящему, — проговорила она, хихикая. — Омлет — это ерунда. Только в наших краях по-французски не готовят.

Анри засмеялся.

— Ничего, я прекрасно обойдусь, мисс Джемайма.

— Сэр, не зовите меня «мисс». Какая из меня леди? Зовите меня Джемайма.

Послушалось странное постукивание, словно

что-то тащили по лестнице. Анри не успел разобраться, что это за звуки, когда Джемайма подхватила поднос.

— Мисс Грейс идет. — Она склонилась к Анри и шепнула: — Не говорите ей, что ели сами!

Анри кивнул, думая о том, что странные звуки связаны каким-то образом с хозяйкой дома. Может, она тащит что-то тяжелое? Тут ему вспомнилось, что эти звуки он вроде бы слышал и раньше. Да-да, он слышал их вдалеке, приглушенные. Пару раз слышал и вблизи — короткий резкий стук. В коридоре служанка что-то сказала, знакомый голос — голос его спасительницы — ей что-то ответил. Анри не прислушивался, думая лишь о том, что стук прервался. Потом снова начался, и, когда Грейс вошла в комнату, до него дошло, что звук производит она сама.

Он с недоумением уставился на нее, гадая, что это может быть. А потом она ласково улыбнулась ему, и все было забыто:

— Ну вот, совсем другое дело! Анри потер пальцами подбородок.

— Sans doute[8], я же целую вечность не брился.

— Я не об этом. — Она снова улыбнулась, немного грустно. — Хотя и это тоже хорошо. — Она присела на край постели. — Вы уже не такой бледный, Анри, явно идете на поправку.

— Все благодаря вам.

Анри хотел взять ее за руку, но она не ответила на его движение. Он легонько обхватил ее предплечье.

— Вы спасли меня, Грейс, и мне кажется, я вас еще не поблагодарил.

— И не надо, — резко ответила она. — Мне достаточно того, что вы живы.

Наступило молчание. Грейс смотрела в глядевшие на нее зеленые глаза, гадая, что прячется за их задумчивым выражением. У него такое прекрасное лицо, из-за того, что сбрили бороду, оно кажется исхудавшим, подумала Грейс. Ей стало совестно из-за того, что, испугавшись сплетен, она почти перестала ухаживать за Анри.

— Я немножко вас забросила, — сказала она извиняющимся тоном. — Была занята… а вы поправляетесь.

Она ожидала, что он станет возражать, но он молчал. Его пальцы разжались, он отвел глаза.

— Я доставил вам столько хлопот. Грейс пожала плечами.

— Да, но дело не в этом. У меня была работа. Он снова устремил взгляд на Грейс.

— Это работа за деньги?

Она огладила руками синее платье, вычищенное стараниями Джемаймы.

— Да. У меня есть деньги, но немного, вот я и прирабатываю… письмом. Нишу в основном письма. Ну, еще составляю рефераты для школьного учителя, обзоры для окружной управы и всякое такое.