Когда он вернулся с ней вместе, уже наступили сумерки, и экспедиция была готова к отбытию. Два поезда представляли собой странное зрелище: артиллерийские установки (одному космосу известно, где Кракно их раздобыл) Были приварены к крышам нескольких вагонов и закрыты обтекаемыми кожухами.
      Джандрак нашел место для себя и для Ронданы в одном из комфортабельных вагонов, в котором ехала личная свита Кракно. С возрастающим визгом силовых установок поезда приподнялись над стальными рельсами. Вместе со свистком раздался последний приказ садиться на поезда. Мужчины и женщины сбегались со всей станции, вопя и визжа от возбуждения по мере того, как они прыгали и карабкались на движущиеся теперь вагоны.
      Они медленно выплыли из массивного ангара, поезд Кракно первым, затем плавно заскользили мимо огромных дворов. В сумеречном свете убогость Старого Города с возрастающей скоростью проносилась мимо окон вагона, то там, то здесь освещаемая вздымающимися огнями пожаров. Расположенный на высоте Внутренний Город все еще сверкал в последних лучах заходящего солнца, как золотая корона.
      Они были в пути.
      На открытой сельской местности поезд рванулся вперед, легко набрав максимальную скорость. Рондана сидела, прижав нос к окну. Джандрак, который никогда раньше не путешествовал поездом, тоже наслаждался.
      – Мы едем! - восхищенно заметила Рондана. - И где же это закончится?
      Через некоторое время он оставил ее и отправился исследовать. Большая часть поезда состояла не из пассажирских, но из товарных вагонов; в них анархисты весело загрузились сами, намереваясь провести путешествие большой, шумной гурьбой.
      Несмотря на все их хвастовство, он обнаружил, к своему удивлению, что внешние анархисты не были агрессивными. Среди них не было драк, не было серьезных споров - ситуация весьма отличная от той, которая бы возникла в сходных обстоятельствах, среди сержантов его собственного полка. Среди анархистов агрессивность, похоже, была обращена внутрь. У них была привычка подстрекать друг друга на суицидальные попытки, и шумный смех и громкие песни время от времени акцентуировались пистолетными выстрелами - результатами какой-либо летальной игры или пьяных выходок.
      Слегка пьяный, Джандрак вернулся через пару часов, и обнаружил Грэйма Либера, стоящего в коридоре в одиночестве и, опершись на поручень, смотревшего задумчиво в окно. Взошла одна из лун Максимилии, отбрасывая призрачный серебряный свет на проносившийся мимо них ландшафт. Историк приветствовал его без всякого юмора.
      – Привет вам, - сказал Джандрак. - Компания Кракно вам наскучила?
      – Я только что имел с ними довольно долгую беседу, - согласился Либер. - Может быть, оно и так.
      – Он действительно весьма странный парень. Вы знаете, что он единственный человек, которого Пятно выплюнуло живым?
      – Да, знаю. И так же знаю, почему.
      – О? - Джандрак нахмурился. Ученый повел разговор серьезнее, чем он это намеревался сделать сам.
      – Танатофиллия - патологическое влечение к смерти. Клиницистам известно это состояние, хотя оно достаточно редко встречается. Вот почему Пятно его отвергло. Оно любит жизнь, оно питается жизнью. Любовь к жизни и жизненные переживания есть та пища, которой оно наслаждается в своих жертвах. Кракно представляет собой такое стремление к смерти, что Пятно сочло его несъедобным.
      Слегка протрезвев, Джандрак потер подбородок.
      – Все сходится. Уничтожение всего сущего. Смерть Жизни. Вся эта нигилистская теория. Как он вообще?
      – Плохо. У него было что-то вроде припадка, он стонал, как маньяк. Он чувствует, что у него персональная взаимосвязь с Пятном - по сути дела, так оно и должно быть; он единственный знает, что оно здесь. Он не в состоянии переносить его присутствие. Оно отказывается поглотить его, видите ли, оно осудило его на жизнь, по сути дела. Для него это просто отвратительно.
      Джандрак медленно кивнул.
      – Спасибо за краткое изложение. Я пойду посмотрю, укладываемся ли мы в график.
      Шагнув мимо Либера, он открыл дверь в комнату отдыха Кракно.
 
      На базе скользящих кораблей подполковник Хин Сетт созвал общее собрание. Офицеры и солдаты, инженеры и техники собрались в зале, в котором Джандрак и сам произносил речи по ходу проекта. Сетт уверенно оценил настроение собрания. Будучи убежденными ренегатами, большая часть присутствующих уже была за него. Они с Джандраком давно уже предпринимали энергичные усилия, чтобы закрепить это большинство.
      – К тому времени мы все уже знаем, что силы повстанцев, ведомые принцем Переденом Лоренцским, вторглись в королевство и захватили столицу, - начал он. - Король бежал. Ситуация запутанная, и при этом положении дел мы должны взять судьбу в свои руки и определить наше собственное будущее.
      – Если мы решим сражаться, на какой бы то ни было стороне, мы только растратим свои силы в очередном бесполезном конфликте. Если мы воспользуемся тем, что мы создавали в течение всех этих трех лет, то мы еще сможем получить какую-либо награду за свои труды!
      Люди, которых они с Джандраком, по сути дела, сплавили в частную армию, дико его поддержали. Подняв руки, чтобы добиться молчания, он продолжил:
      – Мы реквизируем скользящий флот и обустроим независимую базу, которая уже подготовлена. Принуждать никого не будем, и никакого вреда не будет причинено тому, кто не захочет отправляться с нами. Любой, кто хочет, может прямо сейчас отправляться на поверхность.
      Затем вскочил офицер, один из немногих монархистов, которого Джандраку не удалось вытурить из состава военной администрации.
      – Предатель! Если бы мы сейчас подвели наши корабли к Максимилии, мы смогли бы удержать город для короля!
      – Рассеянные группы гражданских лиц потрясенными голосами поддержали его. Сетт махнул рукой в сторону вооруженной охраны.
      – Арестуйте майора Фьюила, отправьте его наверх и отпустите. Вы все слышали, что я сказал. Любой, кому не нравится эта ситуация может уйти без вреда и без помех. Что касается остальных - отправляйтесь к своим докам и готовьтесь к отлету!
      Из шести тысяч человек, обслуживающих базу, только немногим больше тысячи отправились на лифтах на поверхность.
 
      Когда Джандрак вошел в купе, Кракно сидел за столом, сжимая голову руками. Хоррис Дэйджел и другие его лейтенанты сидели неподалеку, изредка поглядывая на него.
      – Мы успеваем по времени? - спросил Джандрак, обращаясь ко всем в целом.
      Дэйджел рассеяно кивнул. Джандрак присоединился к Кракно за столом, озабоченно глядя на дрожащего нигилиста.
      Кракно медленно поднял лицо на несколько дюймов от рук.
      – Дайте мне свой пистолет, - пробормотал он еле слышно.
      – То?
      – Дайте мне свой пистолет, - свистящим шепотом повторил Кракно.
      Джандрак озадаченно достал из кобуры свой лазерный пистолет. Но Дэйджел ловко шагнул к ним и остановил его руку.
      – Нет, не делайте этого, полковник. Мы уже забрали у Кастора оружие. Он все время пытается убить себя.
      Кракно, не высказав никакой реакции, просто пробормотал:
      – Не беспокойтесь. Все будет в порядке, как только мы удалимся от Ригеля, подальше от этого чертова Зверя.
      В это мгновение мертвеннобледный свет на долю секунды осветил ночь за окнами вагона. Поезд слегка качнуло.
      Кракно резко поднял голову, сверкая глазами. Со стороны крыши послышались быстрые «вжиквжик» ракетных установок и низкий рев гаммаартиллерии.
      – Что происходит? - дико рявкнул Кракно в микрофон на столе.
      Крошечный громкоговоритель ответил жестяным голосом:
      – Атмосферный самолет - штурмовик. Впрочем, мы его достали. Он слетел вниз, как птичка!
      – Стало быть, бунтовщики знают о нас, - заметил Джандрак.
      – Не обязательно, - возразил Кракно. - Они просто обязаны иметь несколько атмосферных истребителей, патрулирующих вокруг, а этот, может быть, просто носился ради развлечения. Решил разрушить магнитную линию возбуждения.
      Громкоговоритель заговорил снова.
      – На экране еще отметки. Похоже, у того мошенника было еще три приятеля.
      Поезд закачался из-за серии коротких, резких взрывов, но не нарушил хотя. Джандрак припомнил, что атмосферные истребители носят ракетные подвески, спроектированные так, чтобы покрывать огнем большую площадь, но не поражать отдельную цель.
      Истребители, без сомнения, были очень удивлены тем приемом, который им оказали. Поезд затрясся, когда установленные на крышах средства защиты устроили какофонию на целую минуту. Но еще до того, как грохот прекратился, поезд резко дернулся, так что присутствующих отбросило к передней стенке, в то время как поезд стал тормозить долго и жестоко.
      В конце концов давление снизилось, и Джандрак с трудом встал на ноги. Лицо Хорриса побледнело.
      – Мы на аварийном питании - едем по рельсам, - задохнулся он.
      – Мы можем так ехать? - удивленно спросил Джандрак.
      – Да, когда отрубается основной источник питания; но это не езда; больше двухсот миль в час мы не сможем делать.
      Громкоговоритель затрещал.
      – Это, конечно, была знатная стычка. Но мы свалили их, всех троих, - пауза. - Ээ, знаете что? Поезд номер два за нами больше не следует.
      Дэйджел схватил другой микрофон и соединился с кабиной водителя в конце поезда.
      – В номер два попали. Задний ход.
      На этот раз торможение было не таким зверским; вскоре они тихо двигались назад.
      «Они с ума посходили, - думал Джандрак про себя. - Эти атмосферные истребители - просто игрушки. А что, если бунтовщики пошлют крейсер, или даже орбитальную платформу для атаки? Нас уничтожат».
      Но этого, вероятно, не произойдет. На данный момент они представляли слишком мелкую цель для любого офицера повстанцев, а у них не так-то много боевых машин, чтобы беспокоится о деталях. По той же причине, однако, со стороны Хина Сетта будет глупостью посылать вокруг планеты скользящий корабль, чтобы их найти; Такая акция, несомненно, будет замечена и вызовет соответствующий ответный огонь. В последующем сражении поезда маглинии будут уничтожены избытком разрушительной энергии, которая высвобождалась, когда боевые корабли встречались в бою.
      И все же, печально сказал сам себе Джандрак, чтобы добраться до базы на скорости двести миль в час, потребуется несколько дней.
      Когда пятившийся поезд со скрипом остановился, открылись десятки дверей, и толпы людей стали выпрыгивать, чтобы посмотреть, что случилось. Свет от двух поездов падал на потемневшую сельскую местность. Примерно в миле от них ярко горел погребальный костер из одного из сбитых истребителей.
      Второй поезд экспедиции выглядел как ужасно изуродованное насекомое. Третий вагон был полностью разбит прямым попаданием, но, предположительно, когда ракета в него ударила, основной источник питания уже вышел из строя, потому что восемь из двенадцати длинных вагонов чудесным образом оставались еще на рельсах; однако они телескопическим образом воткнулись друг в друга, так что стали похожи на скорчившуюся гусеницу, в то время как сошедшие с рельс вагоны пьяно шатались, и фары первого вагона пронизывали тьму под гротескным углом.
      Вопли и стоны наполняли воздух. Анархисты потоком ринулись к изуродованному поезду и начали просматривать его систематически, спасая попавших в ловушку, стреляя серьезно изувеченных, помогая тем, кто был ранен несильно, найти убежище в первом поезде. Джандрак нахмурился, увидев, как на импровизированных носилках несут ребенка.
      – Это сумасшествие - тащить детей в подобную увеселительную поездку, - пожаловался он Кракно.
      – Детей? - мрачно осведомился нигилист. - Не бывает таких людей, как дети. Они - просто взрослые, которые не слишком долго прожили, удачливые свиньи.
      Джандрак прошел вслед за ним к ведущему вагону первого поезда. Двое инженеров беседовали тихими, напряженными голосами.
      – Я так понимаю, что нас отключили от основного источника, - решительно спросил нигилист.
      – Это явно не так. В нескольких сотнях миль по линии взорвалась трансформаторная подстанция. Может быть, в нее попала ракета истребителей.
      Кракно фыркнул.
      – Хорошие новости на этот раз! Ее можно починить?
      – Мы не можем этого знать, пока не доберемся туда и не осмотрим ее.
 
Barrington J.Bayley
«Annihilation Factor»