Глава 6

Следует отметить, что психология кайанского человека существенно отличается от психологии зиодского человека. Кайанская культура продемонстрировала экстраординарный опыт проецирования сознания на чистоту внешних наружных форм. Воспитание кайанца и все его социальное образование формирует его сознание так, что он хамелеоноподобно реагирует на те покровы, которыми прикрыто его тело. Обнаженный кайанец — это чистый лист, психологическая ментальная пустота. И потому он практически никогда не позволяет поставить себя в такое неудобное положение. Обнаженный кайанец — это паралитик, человек без рук и ног. Поэтому для всех случаев жизни имеются соответствующие одеяния, в нормальных условиях не возникает необходимости видеть собственное обнаженное тело, и если это и происходит, то это сугубо частная процедура, не имеющая связи с самосознанием, с внутренним представлением о самом себе.

Кайанец, даже образованный кайанец, будет позабавлен, если иностранец укажет ему на то, что его зависимость от одежды является культурной слабостью. Для него выгоды Искусства Одеяния самоочевидны. Он укажет, что эти вспомогательные для его личности одеяния, которыми он облегчает свое самовыражение, он надевает с чистой свободой выбора, что дает ему большую власть над собственным сознанием, чем имеет такой власти средний зиодец, подверженный разным неконтролируемым бунтарским настроениям.

Арт Матт-Халвер. "Путешествия по Рукаву Цист”

— Взгляните на этого парня! Он оседлал удачу!

Завистливо поблескивая глазами, Кастор читал выпуск новостей. На листке выпуска имелся снимок: некое собрание в особняке министра Директората, важного министра. Среди гостей, поднявших стаканы в приветственном тосте, находился Педер Форбарт, это было ясно как день. Более того, он явно превосходил всех, даже министра, являясь чудом элегантности, очарования и ухоженности. Каким-то случайным образом фотография была сделана в ракурсе, где виновником торжества выглядел как раз Педер Форбарт, а не правительственная шишка-министр.

На Масте был бледного гелиотропного оттенка сюртук и сорочка. С картинной незаинтересованностью приподняв брови, он взглянул на фотографию, которую принес ему Кастор.

— Я бы ни за что не поверил, — прохрипел Кастор. — Этакий недоносок, а теперь ему рукоплещут, как будто он гений. Босс, как это ему удается, а? Маст негромко фыркнул носом. Откровения Кастора для него были не новы. Любой, даже поверхностный читатель светских новостей Гридиры — а Маст тщательно следил за этой колонкой новостей, — мог бы уже давно заметить новую звезду, взошедшую на небосводе столицы: Педер Форбарт, удачливый предприниматель (и, как можно было заметить, к тому же совершенно в ладах с законом!). Человек, нашедший свою дорожку к славе и богатству, и с поразительной скоростью по этой дорожке следовавший. Некоторые мелкие завсегдатаи вечеров и приемов, в частные разговоры которых был посвящен Маст, даже обсуждали вероятность назначения Педера на один очень выгодный пост в программе Экономической Координационной Сети —правительственной организации с большими возможностями, в которой условия для самопродвижения и саморасширения были близки к безграничным.

И все это — менее, чем за год! Маст не мог скрыть от себя сожаления —он явно поспешил порвать отношения с бывшим сарториалом.

— Идея не слишком хороша. Я не люблю чересчур близко соваться к правительству, — сказал он бесстрастно. — Граун пошел за едой?

— Ага, — неопределенно ответил Кастор, продолжая изучать фотографию. Они сидели в квартире Маста в Рате, достаточно, в меру богатом квартале Гридиры. Квартира была оформлена со вкусом, хотя и несколько чересчур ярко, цветисто. Размеры удовлетворяли потребности Маста: не очень большая, но и не вызывающая чувства тесноты. Он также снимал комнату в подвальном этаже этого же здания: для Кастора и Грауна. Каждый день он разрешал им на короткое время подниматься наверх, чтобы не терять своих подручных из-под надзора.

Вошел Граун. В руках у него был поднос с крышкой.

— О! — с удовольствием причмокнул Маст, занявшись едой. Кастор тем временем, к некоторому раздражению Маста, громогласно рекламировал новую карьеру Педера Форбарта.

Маст отодвинул прочь поднос, допил остатки вина в графине, аккуратно промокнул рот салфеткой. Потом повернулся к подручным лицом.

— Я могу сказать вам, как это ему удалось, — серьезно и немного мрачно сказал он. — Это благодаря костюму. Иначе ему бы никогда не пробиться в такое высококлассное общество. Он бы на первом приеме перевернул все столы и перебил все тарелки. Ему помогает его костюм. —Маст задумался.

— Не может быть, — сказал наконец Кастор. — Всего лишь костюм… Не может же он иметь такое значение?

— ЭТОТ костюм может, — объяснил Маст. — Что касается одежды, то в этом кайанцы обладают особым тайным искусством. Эта одежда может сделать из человека совсем другую личность, придать новые черты, новые качества. Все кайанские одежды имеют это свойство, в той или иной степени. Этот костюм, — добавил он, — явно нечто экстраординарное. Тот, кто владеет им, становится богатым, знаменитым. Это очевидно.

— Так, значит, кайанские одежды могут быть такими вот…

Полезными? — воскликнул Граун. — Но, босс, это просто магия!

Он радостно захохотал. — Волшебный костюм!

— Наука, — снисходительно пояснил Маст. — Это наука, которую развивают кайанцы. Наподобие гипноза.

— Не надо было отдавать ему этот костюм, босс, — с упреком сказал Кастор.

— Гм, вероятно, да, — задумчиво сказал Маст. Ему уже не в первый раз пришла в голову идея, что Педер Форбарт его провел. Он не мог не знать, что в этом костюме есть что-то особенное. Но он ничего никому об этом не сказал. Он приберег все преимущества для себя одного. Неудивительно, что он так поспешил отделиться от них.

— Ну? — Кастор с вызовом смотрел на Маста, его восстановленные глаза блестели сильнее обычного, как всегда в моменты, когда их хозяин был возбужден. Маст и Кастор уже сделали необходимые выводы. — Это дерьмо нас ограбило! Костюм должен был остаться у нас!

— Да, я уже вижу вас в этом костюме, босс! — радостно воскликнул Граун, словно решил поздравить Маста. — Вы бы в нем выглядели потрясающе! — Значит, хватит сидеть сложа руки, — продолжал Кастор энергично, ссутулив плечи и подавшись вперед. В нем было что-то змеиное, животное. Он несколько докучал Масту, нужно сказать.

— Ты хочешь сказать, что я растяпа? — ледяным голосом поинтересовался он.

— Вы сами сказали, босс, что этот костюм дает Форбарту преимущество над всеми. Вроде как гипнотизирует людей, или что-то там такое. Ладно. Я и не такое слышал. Думаю, мы могли бы попользоваться таким костюмчиком. Если мы и дальше будем здесь торчать, нам крышка. Мы разорены.

Маст что-то напевал под нос. Кастор преувеличивал опасность, конечно. Кайанская добыча была продана Джадперу, принеся значительный доход. И сделано это было как раз вовремя. Теперь ситуация стала намного сложнее. Директорат закручивал гайки со всех сторон, и Маст не завидовал теперь шутливому скупщику краденого с целым грузом вражеской одежды.

«Сыграл я с тобою шуточку, Джадпер», — подумал он, читая на днях об усилении правительственной пропаганды против Кайана.

Но большая часть денег уже ушла, и чтобы избежать внимания повысивших бдительность следователей Директората, следовало залечь на самое дно. Кастор даже предложил новую вылазку на Кир, но Маст, естественно, наложил вето. Он уже почти ждал скорейшего наступления войны, которая откроет черный рынок.

— Было бы нетрудно добыть этот костюм, — решил он. — Небольшая кража со взломом. Как правило, люди не очень тщательно запирают свою одежду.

— Но, быть может, к этому костюму он относится иначе, — быстро вставил Кастор. — Если правда то, что ты говоришь, то этот костюм — рог изобилия.

— Рог изобилия… — улыбнулся Маст, позабавленный неожиданным проявлением начитанности Кастора. — А может, ящик Пандоры?

— Это что за штука? — обиделся Кастор.

Маст не стал утруждать себя объяснениями.

— Узнайте, где живет Форбарт, — приказал он. — Проследите его распорядок дня. Его привычки. Потом мы решим, как лучше всего добыть костюм.

Он сделал паузу, снова обдумывая дело.

— Запомните — это лишь разведка. Мы поинтересуемся, поэкспериментируем с костюмом — каковы его возможности. — Он опустил взгляд. — Не думаю, что я буду его надевать, Кастор, можешь испытать его на себе.

Кастор пощупал полу своего грубого помятого пиджака.

В этот момент зазвенел сигнал входной двери.

— Кто это там? — удивился Маст. — Граун, посмотри.

Граун подошел к коммуникатору, опустил рычажок выключателя:

— Слушаю.

Но вместо ответа они услышали грохот и стук подошв по ступенькам: наружную дверь взломали. Послышался шум лифта.

Граун, открыв рот, уставился на Маста. Несколько минут спустя распахнулась дверь комнаты. Четыре рослых крепких человека в стандартной деловой одежде быстро миновали маленькую прихожую и вошли в гостиную.

Тот, кто был их начальником, помахал удостоверением:

— Полиция. Вы Реалто Маст?

Маст кивнул.

— Вы арестованы. — Он показал на Кастора и Грауна. — Это с вами?

— Мы уже как раз уходили, — начал объяснять Граун, потихоньку отступая к двери.

Двое в штатском заблокировали вход.

Маст сдавленно рассмеялся:

— О, какая мелодрама! Но каково обвинение? Какое может быть предъявлено мне обвинение, хотел бы я знать?

Из-за спины босса выдвинулся особенно плечистый агент с квадратной свирепой челюстью, медленно осмотрел Маста с ног до головы.

— Щеголь, — сказал он. — Денди. Так ты не знаешь?

— Все нормально, — сказал третий. — Они сначала всегда умничают.

Вожак повернулся к Масту:

— Вы обвиняетесь в провозе особо вредной вражеской контрабанды. Всего на два пункта ниже предательства по криминальной шкале, Маст. Ну, пошли, все!

— Предательство? — встревоженно вскричал Маст. — С каких это пор?

— Ты что, не читаешь юридический вестник Директората? — ехидно поинтересовался капитан. — С прошлого месяца, вот с каких пор. Теперь Цист — наш официальный враг.

— Совершенно смехотворно, — сказал наконец Маст. — Я не имею отношения к какой-либо контрабанде. — Я — лояльный зиодец. Вы меня арестовываете на основании каких-то зловредных слухов, клеветнических наговоров.

— Не спорьте. У нас есть доказательства. — Капитан полиции жестом приказал ему встать.

Маст поднялся.

— Вы никогда ничего не докажете, — сказал он раздраженно.

Кастор наклонил голову, хрипло и тягуче зашептал:

— Мы не знаем этого человека. Мы пришли сюда по объявлению.

— Ну, конечно, вы его не знаете. Вот почему вы всюду за ним следуете в течение последних семи лет — вот как вы его не знаете. Ну, двигайтесь, все трое, и хватит зря тратить время.

Кастор и Граун продолжали слабо протестовать. Все трое были выдворены из квартиры, на лифте спустились вниз. На первом этаже к огромному неудовольствию Маст увидел Алвеоло Джадпера с двумя агентами по бокам. Шутник-скупщик с видом невеселым, хотя и умеренно невесомым, был одет в серебристо-серую тюремную робу, от чего казался еще жирнее, чем был на самом деле.

— Ты, — с упреком воскликнул Маст.

Джадпер смущенно скривился, пожал плечами:

— Прости, дружище. Пришлось за твой счет купить себе скидку. — Он попытался засмеяться. — Хорошая шутка, а?

— Это он? — потребовал ответа капитан.

Джадпер кивнул.

На улице ждали три больших автомашины. Уже возле самой дверцы Кастор вдруг глухо заворчал, сделал нырок, вывернулся и помчался обратно в дом. Он исчез на лестнице, ведущей в подвал, лихорадочный стук подошв утих. Один из полицейских выхватил лучевой пистолет и бросился в погоню.

Пару минут спустя он показался на лестнице, поднимаясь из подвала. На лице его было написано разочарование.

— Этот крысенок, оказывается, подготовил себе запасной выход в своей берлоге. Сейчас он, очевидно, уже квартала за два от нас.

— Не волнуйся. Мы его все равно выловим.

Капитан подтолкнул Маста в ребра: — Вперед!

Маст послушно уселся в автомашину, которую ему указали.

Глава 7

Как всегда, просыпаясь довольно поздно, Педер был полон мрачных опасений, путаных, мятущихся мыслей. Он чувствовал себя покинутым, несчастным, заброшенным. Но он никогда не мог собрать достаточно воли, чтобы эти чувства парализовать. Он мог лишь, как сегодня, открыть глаза и невидящим взглядом упереться в потолок, слабо шевелясь под покрывалом, приходя в ужас от одной мысли, что ему придется покинуть кровать.

В конце концов он заставил себя встать, судорожными, как у сомнамбулы, движениями прояснить мозг, который вел с ним необъявленную войну. Голова раскалывалась. Он проглотил таблетку, зашлепал в ванную. Вернувшись, остановился, глядя на костюм Фрашонарда, висевший на крючке рядом с платяным шкафом. Лицо у него обвисло, тело было словно из свинца.

— Я твой владелец, — сказал он тупо, пытаясь вызвать в себе искру жизни. Раньше одной этой мысли было довольно, чтобы его наполнила искрящаяся радость. Теперь же слова казались мутными, они разочаровывали, вместо того, чтобы радовать.

Но желание надеть костюм никуда не исчезло. В последнее время он носил его каждый день — любая другая одежда вызывала страшный упадок сил. Словно притягиваемый магнитом, он кое-как натянул белье, подходящую рубашку, потом облачился в потрясающий проссим, добавив к картине мягкие туфли из светло-зеленой кожи и галстук в тон. Он привел себя в полный порядок перед зеркалом, глаза его тревожно бегали, осматривая костюм.

И внезапно что-то щелкнуло в его мозгу. Словно кто-то подключил батареи. Будущее, как пестрый меч, пронеслось через сознание Педера, кувыркаясь, и теперь он знал, куда надлежит двигаться. Он чувствовал небывалый прилив сил, полный самоконтроль. Он снова был в расцвете сил. Несколько мгновений он смотрел на костюм. Чем больше он смотрел, тем все более мелкие, ранее ему не известные аспекты открывались в костюме. Гениальные линии покроя имели бесконечное множество ослепительных интерпретаций. Он до сих пор не мог понять, как были скроены и сшиты плечи. Это только один пример. Фрашонард спрятал в своем шедевре не один секрет.

Он набрал на пульте заказа завтрак, который доставляла автоматическая линия-пневмопровод.

Он еще не успел покончить с едой, когда отворилась дверь его апартаментов. В квартиру вошли два человека в темных консервативного покроя костюмах. Вошли без приглашения. Они осторожно посмотрели по сторонам. Совершенно очевидно, что они были из полиции государственной безопасности. Об этом Педеру говорило уже то, что они проникли в его личный лифт и вошли в дом, не вызвав сигнала общедомовой следящей системы. — Вы Педер Форбарт? — резко спросил один из незваных гостей.

Педер кивнул.

— Пройдемте с нами. Вам придется ответить на несколько вопросов. —Полицейский показал удостоверение.

— Это абсолютно невозможно! — заявил Педер громко, отрицательно помахав рукой. — Если у вас дело, то мы в любом случае должны решить это дело здесь. Сегодня вечером я должен быть на дне рождения Третьего Министра, и, как вы понимаете, забот у меня множество. Не выпьете ли чашечку кофе? — вежливо поинтересовался он.

Они взглянули друг на друга, совершенно потеряв ориентировку. Костюм заставил их засбоить. Они даже не знали, откуда такой паралич воли, почему они неожиданно потеряли самоконтроль, самоуверенность, которая была в самом начале предприятия. Это был феномен, который Педер научился использовать. Люди, если он хотел этого, могли даже не верить собственным чувствам, если, конечно, Педер был в костюме Фрашонарда.

— И не могу ли я узнать ваши имена? — спросил Педер, иронически улыбнувшись.

— Я — лейтенант Бурдо, — сказал высокий агент полиции безопасности. Он достал из кармана бумажник и начал рыться в документах. Потом решил, что следует продолжить начатое дело: