1

Ронд Хешке подумал, что победы без тщеславия, возможно, вообще немыслимы. Флаги, флаги, куда ни посмотришь — всюду флаги.

В квартале ВПБ, резиденции Всемирного Политического Бюро, флаги образовывали что-то похожее на гигантский такелаж: словно лес многометровых мачт парусника. Хотя последняя война с одним из подвидов недоумков — война с амраками — завершилась победой целых двадцать лет назад, флаги все еще возвещали о военной мощи и доблести. И точно также каждый год проводились военные парады, провозглашались пламенные речи, а видеоры заново прокручивали документальные ленты, сопровождаемые хвалебными речами.

"Битва за Землю" — именно так звучал официальный лозунг. Правда, Земля была уже давненько завоевана, необратимо завоевана Подлинным Человеком, и Хешке в глубине души считал, что наступило время несколько приглушить победные марши.

Хешке прошел по кварталу, подавленный величием красно-черных полотнищ, по сравнению с которым человек был как муравей. ВПБ, в самом деле, был самым прекрасным из многих впечатляющих зданий административного сектора Прадны: его застекленный фронтон уходил более чем на тысячу футов вверх, а все вместе создавало такое могучее ощущение власти, что Хешке немедленно счел свои недавние иронические размышления подлинным святотатством. Он вошел в просторный холл и на плане внутреннего расположения помещений отыскал место, куда ему следовало явиться.

Он поднялся на лифте на двадцатый этаж, после чего ему пришлось попутешествовать по ленточным коридорам. Его постоянно окружали высокие, стройные мужчины и женщины из Легионов Титана — самозваные Стражники Земли; именно они осуществляли политическую власть над всем человечеством. Они носили поблескивающие черно-золотые мундиры, славились безукоризненным генетическим прошлым и бросали на Хешке презрительные взгляды, которые тот сознательно игнорировал. Хешке уже смирился с мыслью, что любая военная элита имеет склонность к преувеличенной демонстрации собственного превосходства — а он, как бы там ни было, был всего лишь пухлым штатским среднего возраста, который к тому же, насколько это было возможно, вообще не интересовался политикой. Его мысли занимало прошлое, а не будущее.

Двадцатый этаж принадлежал Бюро Пропаганды, а Хешке был вызван в Археологическую Секцию — АС БП. Он явился точно вовремя, и миловидная, самоуверенная секретарша заставила его ждать приглашения в кабинет не более десяти минут.

Титан-майор Броурн приподнялся в знак приветствия, одарив Хешке равнодушной улыбкой.

— Рад вас видеть, гражданин Хешке. Садитесь, прошу.

За спиной Броурна стоял молодой мужчина в звании капитана. Хешке никогда раньше не встречал его. У мужчины была бледная кожа, брезгливое выражение лица и сильно деформированное левое веко. Последнее было дефектом, редко встречающимся среди Титанов, и предавало лицу капитана беспокойное, подозрительное выражение. Хешке оставалось лишь предположить, что капитан наделен качествами, превышающими это физическое уродство, поскольку в противном случае он никогда не был бы принят в ряды Титанов.

— Титан-капитан Браск, — представил незнакомца Броурн. — Я пригласил капитана на нашу беседу по причинам, с которыми вы будете ознакомлены немного позднее.

Броурн поудобнее устроился в кресле и уперся крупными кистями рук в крышку стола. Он был крупным мужчиной, пожалуй, излишне полноватым для своего роста, причем, это качество еще более подчеркивалось перекрещивающимися черными полосами мундира. Его темные, редеющие волосы, некогда бывшие густыми и пышными, внимательные глаза и резкие черты лица понемногу теряли остроту вследствие канцелярской работы. Хешке предпочел бы прежнего Броурна, подвижного и деловитого, а не этого добродушного чиновника, который теперь сидел перед ним. Сердечность Броурна всегда предвещала, что что-то готовится.

Хешке взглянул на карту археологических исследований, закрывающую стену за спинами обоих мужчин. Карта была выполнена тщательно, подчеркивая особое значение, которое придавали историческим исследованиям Титаны. Она выразительно отображала периодические взлеты и падения цивилизации — устойчивую формулу истории рода людского. Хешке внимательно разглядывал карту… Неожиданно Титан-майор Броурн вновь заговорил.

— Итак, гражданин, как продвигаются работы у вас на раскопках?

— Мне трудно похвастаться каким-либо прогрессом, если вас это интересует, — Хешке нервно вцепился в папку.

— Я понимаю ваши слова так, что успехи нулевые.

Тон Титан-майора неожиданно сделался суровым и обвиняющим.

— Тут просто некуда продвигаться вперед, — Хешке пытался защищаться. — Следует прежде всего установить, сколь сильному уничтожению были подвергнуты силы вторжения чужаков, как получилось, что почти все следы их исчезали. В определенном смысле нам просто повезло, что такое место, как Руины Хатара, вообще существует.

Броурн выбрался из-за стола и принялся расхаживать по кабинету. Лицо его с каждой секундой делалось все более сосредоточенным.

— Победа принадлежит нам. И все же требуется запечатлеть ее, — заявил он. — Если мы собираемся дать грядущим поколениям верную картину исторической перспективы, мы обязаны подробнейше исследовать и задокументировать период Упадка и Темновековья.

Титан-капитан Браск следил, казалось, за этой сценой с высоты собственной точки зрения, а Броурн тем временем продолжал:

— Мы одолели все подвиды недоумков, но недоумки всегда представлялись меньшей угрозой. Нет смысла разъяснять вам сущность подлинной угрозы или же всю важность исследований, порученных вам, гражданин Хешке. Вы прекрасно знаете характер предстоящей нам войны: мы должны любыми способами обеспечить защиту нашей планеты от нового вторжения инопланетных войск.

Броурн остановился и взглянул Хешке прямо в глаза.

— Наше теперешнее неведение более недопустимо. Негативно настроенные инстанции настаивают на необходимости прогресса в области изучения сил внеземного агрессора.

Хешке понятия не имел, что ему следует ответить. Он предпочел бы поскорее вернуться в таинственные развалины, вновь заняться вместе с коллегами кропотливой работой, а не торчать здесь, в кабинете, где приходится выслушивать нравоучения от Титан-офицеров.

— В таком случае следует откопать новое поселение, — решился он. — Осмелюсь заявить, что из Руин Хатара мы уже выжали все, что было возможно.

Каких же выводов, подумал Хешке, они могут от меня требовать на основании полуразрушенных строений и нескольких нечеловекоподобных скелетов? Количество найденных строений, останков и предметов в самом деле было на удивление незначительным.

Наконец-то заговорил младший из Титанов. Высокомерно и снисходительно.

— Мы основываемся не только на ваших достижениях, гражданин. Мы располагаем также собственными археологическими партиями, которые, простите, достигли больших результатов, чем вы.

Что и следовало ожидать, подумал Хешке. Какая-никакая, но у Титанов была идеология, они имели веру. Нетрудно откопать несколько безделушек и скомпоновать их на основе заранее установленных доктрин. Хешке же считал себя ученым, а не идеологом, и факты были для него только фактами. Что касается инопланетных интервентов, то до сих пор было собрано слишком мало информации, чтобы на ее основе реконструировать какую-либо целостную картину.

Существовали, разумеется, определенные фундаментальные установки, в истинности которых никто не сомневался. Примерно восемьсот лет назад мощная и развитая классическая цивилизация пришла к катастрофическому упадку. Наступившее после этого Темновековье длилось около четырех столетий. Возрождение цивилизации произошло лишь по прошествии этих четырех веков.

Существовали также доказательства и того, что в какой-то период минувшего тысячелетия на Земле, помимо человеческой цивилизации, существовала еще одна, инопланетного происхождения. Она тоже подверглась уничтожению, причем в несравненно большей степени. Такое полное исчезновение целой цивилизации представляет непростую задачу. И хотя до сих пор продолжаются споры о возрасте руин, оставшихся от внеземной культуры, идеологи Легионов Титана уже успели выдвинуть очевидную, согласно их представлению, гипотезу: древняя человеческая цивилизация Земли была вовлечена в войну по защите родной планеты от интервентов. Своей цели она достигла, но силы, вложенные в войну, оказались чрезмерными и не оставили энергии для собственного выживания.

Эта теория была вполне приемлемой. Все указывало на то, что поселения чужаков были уничтожены в дикой ярости войны; точно также почти все соглашались, что война между двумя расами в действительности имела место. Что же касается второй части этой теории… Взор Хешке обратился к археологической карте. Неожиданное падение классической цивилизации трудно было признать исключительным в человеческой истории. Наоборот, был известен целый ряд аналогичных событий, следующих друг за другом приблизительно через каждые две тысячи лет, как если бы человеческая цивилизация была принципиально неспособна укрепить себя собственными силами и через какое-то время развалилась под собственной же тяжестью. Среди Титанов встречались экстремисты, которые объясняли эту схему периодически повторяющимися волнами инопланетной интервенции, но доказательства этого предположения не были найдены.

Точно так же — несмотря на интенсивные поиски Хешке и его коллег — не было обнаружено достаточно убедительных фактов того, что последняя, классическая цивилизация в самом деле погибла под ударами чужаков. Хешке придерживался скорее мнения, что постепенный внутренний распад культуры, уже продолжавшийся около столетия, нашел свою кульминацию в окончательном и внезапном падении. Более того, в подавляющем большинстве обнаруженных до сих пор документах поражало полное отсутствие упоминаний о какой-либо инопланетной агрессии. Однако Хешке в какой-то степени соглашался с Тезисом об Интервенции, по крайней мере, в качестве одного из вариантов. Как бы там ни было, чужаки при этом должны были применить оружие, эффект действия которого до сих пор не установлен.

Хешке заколебался, потом раскрыл папку и достал из нее пачку поблескивающих фотоснимков.

— Я никак не мог решить, показать их вам или нет. Они довольно любопытны…

Хешке подвинул снимки через стол, Броурн и Браск склонились над ними. Фотографии представляли собой снятые с разных точек развалины инопланетного поселения, в котором работал Хешке.

— Они попали мне в руки сравнительно недавно, — пояснил Хешке с явным смущением. — Прислал их коллега, который раскапывает древний город Йейос, тот, что предназначен на разборку. Мы полагаем, что снимки были выполнены около трехсот лет назад, их автором мог быть тогдашний историк-любитель. Сперва мы решили, что можем установить что-либо новое, но…

Хешке вновь раскрыл папку и протянул своим собеседникам следующую пачку снимков.

— Эти фотографии сделаны недавно. Для сравнения — в тех же самых ракурсах.

Броурн переводил изумленный взгляд с одного снимка на другой.

— Ну, и?..

Хешке наклонился над столом.

— Обратите внимание вот на эту куполообразную башню. Еще сегодня она, как видите, в неплохом состоянии. А на этой стороне снимка, трехсотлетней давности, ее нет вообще, остался лишь разрушенный фундамент.

Броурн нетерпеливо фыркнул:

— Невозможно.

— Да, я согласен, — признал Хешке. — Но таких загадок здесь гораздо больше: выкрошившиеся стены, общая степень выстраивания развалин — короче говоря, если бы мы решили проверить эти фотографии, они означали бы, что сейчас развалины находятся в лучшем состоянии, они новее, чем триста лет назад.

— Выводы!

Хешке пожал плечами.

— Думается, снимки были по каким-либо причинам ретушированы. Их фальсифицировали, чтобы показать руины в худшем состоянии, чем фактическое.

— Но чего ради?

— Даже смутного понятия не имею. И все же, все должно было обстоять именно так. Иного объяснения я не вижу.

— Разумеется. — Ответ Броурна прозвучал саркастически, и Хешке тут же пожалел, что вообще показал эти снимки. — А это означало бы отсутствие у них исторической ценности, — продолжал Титан-майор, внимательно разглядывая снимки, которые вручил потом Браску. — Распорядитесь сделать копии, — приказал он.

Хешке в очередной раз осознал, до какой степени безупречно выполнены эти фальшивки. При взгляде на эти старые, пожелтевшие изображения мурашки пробегали у него по спине.

Броурн откашлялся и вновь обратился к Хешке:

— Мы пытаемся понять, достаточно ли активности вы проявляете в деле реализации порученного вам задания, — заявил он, и сердце Хешке тут же подскочило к горлу. — Быть может, вы не отдаете себе отчета во всей глубине опасности, перед которой мы стоим. Помните, ваши исследования подразумевают более чем одну цель. Разумеется, нам необходимы научные данные, мы обязаны как можно больше знать о великой войне, которую наши предки вели с агрессором, для того, чтобы мы могли придать своей политической концепции солидное историческое основание. Но существует и другая причина. Чуждые силы уже пытались однажды отобрать у нас Землю. Кто знает, когда они отважатся на новую попытку? Мы должны установить, откуда они прибыли, должны убедиться, что они не затевают против нас новых козней. Мы должны ознакомиться с их оружием.

Браск снова включился в разговор. В его холодных голубых глазах появился стальной блеск, который еще больше подчеркивал их неодинаковость.

— Вы знакомы с самыми последними гипотезами, касающимися генезиса недоумков? С давних пор ломали головы, почему подвиды начали появляться ни с того ни с сего именно тогда, когда естественная линия эволюции человеческой расы неотвратимо нацелилась на чистую кровь Подлинного Человека. Последствия радиоактивного облучения во время войны не проясняют эту загадку, поскольку ядерное оружие эпохи классической цивилизации было радиологически чистым. В последнее время установлено, что земное магнитное поле отбрасывает сильно наэлектризованные частицы, приходящие из космического пространства. Если бы вследствие нарушения магнитного поля частицы, о которых я говорю, достигли Земли, количество биологических мутаций возросло бы до неестественного высокого уровня. Это открытие связано с происхождением недоумков.

Хешке насупил брови.

— А вообще-то можно нарушить земное магнитное поле? — недоверчиво спросил он.

— Теоретически — да. Мы еще не определили точные методы, но, разумеется, работаем над ними. Мне кажется, не может быть сомнения в причине появления подвидов: они являются результатом воздействия чужого оружия с целью уничтожения нашей генетической чистоты — вырождение природы!

Броурн подтвердил его выводы, кивнув головой.

— Мы установили вне всякого сомнения, что этому воздействию подвергся не только человек. Некоторые современные породы собак, к примеру, тоже не существовали тысячу лет назад.

Хешке игнорировал последнюю, весьма сомнительную часть заявления и высказал собственное предостережение:

— Если в самом деле будет доказан факт воздействия на земное магнитное поле в период, о котором мы говорим, это послужило бы серьезным подспорьем теории. Но даже тогда мы не могли бы иметь уверенности, что эти изменения не были последствием воздействия нашего собственного оружия.

Титан-капитан Браск отреагировал на это высказывание с явным отвращением.

— Мог бы Подлинный Человек совершить покушение на чистоту крови своих потомков? Вы высказали абсурдное и неприемлемое предположение. Воздействие могло исходить только из внеземных источников, и враг, решившийся на него, может существовать и сейчас, может готовиться к новому нападению. Может статься, что мы окажемся перед необходимостью защищать не только Землю, но и свои собственные гены!

Он пронзил Хешке леденящим взглядом.

— Такими представляются факты, гражданин Хешке, — подытожил Броурн убийственным тоном и с полной серьезностью. — Теперь вы понимаете, почему мы уделяем так много внимания археологическим исследованиям?

Хешке утомленно закивал. Его изматывали бесконечные идеологические выводы Титанов, хотя он и понимал причины их нахального нравоучительства. Деятельность Титанов бывала раздражающей, но они представляли собой несомненную силу.

И в ту же минуту Хешке содрогнулся от омерзения. Видение чуждых пальцев, копающихся в генетическом наследии человечества, поразило его своей мерзостностью.

— Вы правы, вы абсолютно правы, — покорно произнес он. — Перед лицом такой угрозы мы обязаны мобилизовать все силы. Только, честно говоря, я не совсем понимаю, что мог бы сделать помимо того, что уже делается. Руины Хатара в самом деле выжаты практически до капли. Не думаю, что мне удастся прийти к каким-либо новым выводам, не имея дополнительных фактов.

Титаны переглянулись. Броурн кивнул, и атмосфера встречи мгновенно разрядилась.

— Мы знаем о ваших заботах, — произнес Титан-майор. — И приготовили для вас кое-что свеженькое. Достаточно далеко отсюда совершили открытие, о котором вы еще не знаете. Мы хотим, чтобы вы выехали в тот район.

Хешке охватила благословенная волна облегчения. Значит, как бы там ни было, его не отстраняют!

Титаны, подозрительные практически к каждому, решили его попросту проверить, прозондировать его мораль, чтобы удостовериться, соответствует ли он намеченной работе. Несомненно, дело касалось задания, которое они не могли доверить кому-либо из своих людей. Хешке был убежден, что Титаны, окажись это в их силах, с радостью совсем отказались бы от услуг гражданского населения. Но ученые Титанов, предоставленные самим себе, слишком часто на последней стадии исследований оказывались в замешательстве, в тупике, куда попадали благодаря слепой вере в заранее сформулированные теории. Хешке же был в своей области признанным авторитетом. Титаны нуждались как в нем, так и в ему подобных.

Хешке неоднократно прикидывал, что бы он сделал, предложи ему неожиданно кооптироваться в Титаны. Как согласие, так и отказ, несли в себе элементы самоубийства.

— Поездка, о которой я говорю, имеет на редкость необычный характер, — продолжал Броурн. — Должен предупредить, что она связана с определенным риском.

Хешке быстро-быстро заморгал, не совсем понимая, о чем идет речь.

— В физическом смысле?

— Да, я понимаю, что археолог не бывает к такому подготовлен, но… — Броурн пожал плечами и многозначительно махнул рукой.

— Но ведь нет же, нет, — перебил его Хешке. — Наша профессия требует определенного риска… незнакомые районы и все такое прочее. Куда мы отправляемся? В резервацию недоумков?

— Мне очень жаль, но подробности пока являются тайной. Вы будете уведомлены в соответствующее время.

Наверняка они намекают на резервацию недоумков, прикинул Хешке. Закрытые территории, на которых с исследовательскими целями позволено жить небольшим группам недоумков, являлись единственными районами освоенной и тщательно контролируемой планеты, где еще могла существовать опасность для здоровья и жизни. Титаны могли совершить там открытие не из последних — может, выявили неизвестное до сих пор поселение чужаков?

— Вероятно, хотя бы еще что-то вы могли бы сообщить мне, — настойчиво заговорил Хешке. — По крайней мере, я бы знал, к чему мне надо готовиться.

Броурн заколебался, что было на него совсем не похоже.

— Наша группа обнаружила некое устройство чужаков во вполне удовлетворительном состоянии. Короче говоря: это устройство действует. Оно, вне сомнения, наиболее интересно из всех наших имеющихся находок… Боюсь, что сказать больше не имею права. Я сам располагаю по этому вопросу крайне скудной информацией. В любом случае, будьте готовы к неожиданному вызову.

Броурн поднялся, давая понять, что беседа подошла к концу.

— На этом все, гражданин. Рад, что у вас такое сильное желание действовать. Мы надеемся, что вы окажетесь на высоте положения, сделаете это для нас, для человечества.

Хешке встал, официально поклонился и покинул кабинет.

2

Массивные куполообразные башни.

Повсюду на Земле находили подобные остатки архитектурных сооружений чужаков, наиболее сохранившиеся, чем остальные — скорее всего вследствие своей исключительной сопротивляемости воздействию времени и человека. В развалинах, которые раскапывал Хешке со своей группой, таких башен было много.

Хешке вернулся в район раскопок на заходе солнца. Руины Хатара — так назывался этот район — относились к самым важным и наиболее хорошо сохранившимся образцам внеземной цивилизации. Следы ее обычно обнаруживались в виде сплавленных глыб стекла, в тех местах, где ядерные атаки уничтожали города и селения. Руины Хатара избежали атомного удара, однако подвергались серьезным разрушениям благодаря действию оружия меньшего радиуса поражения. Несмотря на это, их до сих пор окружала плотная аура жизни, которая некогда кипела в этом городе. Изъеденные стены с таинственными изгибами и закруглениями до сих пор продолжали тянуться к небу. Невысокие куполообразные башенки вырастали, казалось, отовсюду и на всех уровнях. Трудно было поверить, что чужаки провели на Земле сравнительно немного времени — и все же это обстояло именно так, если верить в какой-либо смысл и логику истории. Как городище Хатар, так и прочие, большие, разбросанные по всей планете, были построены с явным расчетом на многие, многие годы.

Группа как раз закончила очередной день скрупулезного просеивания земли. Хешке поспешил в палатку, где хранились найденные предметы, в надежде, что там окажется какая-либо новая находка или будет лежать документ, написанный на таинственном языке чужаков, который так до сих пор никто не смог расшифровать. Также, как и обычно, его поджидало разочарование. В северном секторе, в здании, окрещенном археологами Собором, откопали стеклянный предмет, точно такой же, какие они уже находились десятками. Решили, что они являлись повсеместно используемыми предметами домашнего обихода, предназначенными для получения сока из фруктов.

В сущности, это было все, что им удалось до сих пор обнаружить. Простенькие предметы каждодневного использования, самые незамысловатые приспособления, немного мебели. Скелеты не давали ясного представления о физическом облике чужаков. Но их развитая технология, механизмы, аппаратура, документы — практически все свидетельства невероятно далеко продвинувшейся в своем развитии расы подвергались тотальному уничтожению во времена разрушительных нашествий, предшествующих поколений, которые разбивали, сжигали, обращали в прах все, что хоть каким-либо образом напоминало о чужаках. Обнаружили, правда, несколько проржавевших, обезображенных устройств, но их состояние не позволяло хотя бы даже приблизительно реконструировать принципы внеземной технологии.

Хешке не осуждал людей, причинивших эти разрушения. Те люди были свидетелями надругательства над собственной планетой, распада общества. И все же с позиции расстояния, отдаленности во времени, поступки их следовало расценивать как неразумные.

Он не мог дождаться минуты, когда увидит аппаратуру, о которой намекнул Броурн.

Он как раз наблюдал за действиями молодого архитектора, занятого чисткой соковыжималки, когда почувствовал за спиной чье-то присутствие. Повернулся и увидел своего заместителя Блэйра Обломота.

— Ну, и что там, Ронд? — приветливо поинтересовался Блэйр. — Чего хотели Титаны?

Хешке кашлянул и, смутившись, покосился на поглощенного работой молодого коллегу. Он был уверен, что кто-то из группы является "ухом" Титанов, и, зная это, чувствовал себя не своей тарелке. Движением головы он дал Блэйру понять, что им следует отойти.

— Может пойдем к тебе, выпьем? — предложил Хешке, когда они оказались снаружи. Направляясь в сторону жилища Блэйра, Хешке внезапно заметил, что в лагере царит ненормальное спокойствие. Даже Блэйр выглядел противоестественно подавленно. Это его шокировало: вечно встревоженный, неуправляемый Блэйр всегда производил впечатление человека, которого не возможно поколебать.

Блэйр откинул полу палатки и пропустил Хешке внутрь. Они уселись за деревянный столик, Блэйр налил вина.

— Сегодня здесь были Титаны, — сообщил он. — Задавали вопросы. Собственно, допросили всех, по очереди.

Хешке оцепенел.

— О чем расспрашивали?

— Насчет политики, о чем же еще? — Блэйр пожал плечами, отводя от него глаза. — Знаешь, мне кажется, что я ощущаю холодный ветер надвигающейся чистки. Тобой тоже крайне интересовались.

Хешке отставил стакан. Он чувствовал себя словно парализованным. До сих пор ему удавалось ограничивать до минимума присутствие Титанов на раскопках Руин Хатара. Он знал, чем кончаются попытки объединения групп Титанов с гражданскими учеными: Титаны очень быстро овладевают спецификой работ и придают им собственное направление. Первой жертвой оказывается научный объективизм. Хешке не хотел допустить того же в Руинах Хатара.

Одновременно поразил его хладнокровный расчет Титанов: хотели провести проверку во время его отсутствия, а ведь это он — начальник партии. Почему?

— О чем они выспрашивали касательно меня? — спросил он Обломота.

— Хотели, вроде бы, убедиться… на их ли ты стороне, примерно так это можно сформулировать. А ты на чьей? Что тут вообще происходит, Ронд? Нас берут под контроль?

Хешке задумчиво покачал головой.

— Нет… тут что-то другое. — Он на мгновение замолчал. — О, господи, это и в самом деле может быть серьезно, — в изумлении прошептал он.

— Ты о чем, Ронд? — Блэйр взглянул на него с новым интересом. — Ну что ж, мои взгляды ты знаешь, не буду скрывать, что натерпелся сегодня страху. Неверное, пора мне отсюда сматываться.

Хешке недоверчиво захлопал глазами.

— Не будь смешным, Блэйр. Бояться нечего. Обычная проверка, не более. Они совершили какое-то существенное открытие, и хотят, чтобы я им помог… Собственно, я не должен был тебе этого говорить, но сейчас мне как-то не до того, к тому же и знаю-то я не намного больше, чем ты сейчас. Они обнаружили какой-то аппарат чужаков и вроде бы невероятно этим гордятся. Короче говоря, мне придется туда выехать. Куда — не знаю, могу только догадываться, что скорее всего в резервацию недоумков.

Блэйр нахмурился.

— В самом деле? А почему только "скорее всего"?

— Сказали мне только то, что это связано с риском.

Блэйр в ответ пробурчал:

— Резервации последнее время очень спокойны, разве что ожидаются нападения Титанов. Может, они вообще не о резервации?

— Может, и нет. Я только хочу тебя уверить, что не ожидается никакой чистки.

— Спасибо, Ронд. Думаю, мне и без того следует уйти отсюда. Сегодня после полудня у меня создалось впечатление, что готовится какая-то серьезная пакость. Не чувствую себя здесь в безопасности.

Хешке удивленно посмотрел на него.

— О чем ты, черт побери, говоришь, Блэйр?

Обломот неспокойно шевельнулся и отпил вина. Свет от стоящей на боковом столике лампы освещал его голову так, что она отбрасывала на полотно палатки гротескные тени.

— Я буду честен, пропади все пропадом, чувствую, что именно тебе могу довериться. Ты знаешь, с кем я имею дело, знаешь, что существует политическая оппозиция. Подозреваю, что Титаны хотят до меня добраться, а если так, то, наверняка, догадываешься, что будет, если я здесь останусь.

— Добраться? До тебя? — ошеломленно повторил Хешке. — Ясное дело, что оппозиция существует, она всегда существовала. Принадлежность к ней не является никаким преступлением. Разве что…

Он неожиданно замолчал. Знал Обломота много лет. Как и Хешке, Обломот был экспертом в области археологии, хотя более молодым и не таким опытным. Хешке так же знал, с каким презрением Блэйр относится к Титанам, знал его анархически-либеральные взгляды. Однако он всегда относил его на счет странных симпатий свободомыслящего коллеги. Нет, не странных, тут же поправил он сам себя. "Странных" было здесь совершенно неверным определением. Блэйр Обломот обладал просто-напросто невероятно капризной душой. И все же Хешке никогда не приходило в голову подозревать его во враждебности к…

Он не завершил этой мысли, точно так же, как не завершил до этого фразу.

— Рано или поздно должно дойти до того, что оппозиционную деятельность не удастся сочетать с хвалебным общественным мнением, — едко произнес Блэйр. — То, что в мирные времена считается легальным, если даже и не особо одобряемым, в военных условиях приобретает привкус государственной измены. Так что для каждого приходит пора принять трудное и однозначное решение. Я такое решение принял уже довольно давно.

Блэйр потер подбородок. Хешке заметил в его глазах страшную усталость — может, Обломот так же, как он, реагировал на контакт с Титаном?

— Блэйр… надеюсь, ты не хочешь сказать, что принадлежишь к?..

Обломот кивнул.

— Именно это я и хочу сказать. Я приобщался к этому постепенно, шаг за шагом. Собственно, меня на это толкнули сами Титаны. Со времен войны с недоумками их террор только усилился, вместо того чтобы ослабнуть. Они провозглашают все более бескомпромисные взгляды, теперь даже некоторые мысли можно было бы счесть противоречащими закону, если бы только существовал способ подглядывать за мыслями. А уж что касается принадлежности к тайной организации, которая ставит своей целью свержение Титанов всеми доступными ей средствами, которая в дополнение ко всему считает, что так называемым недоумкам тоже принадлежит место под солнцем…

— Блэйр! Ну что ты такое городишь?

Обломот пожал плечами:

— Вот видишь. Даже для тебя эта мысль неприемлема. А ведь ты любишь Титанов примерно так же горячо, как и я.

Хешке сгорбился. Вот сидит перед ним старый приятель, Блэйр Обломот, который только что спокойно признался, что он — предатель расы, что он занимается тайной деятельностью в рядах повсеместно критикуемой подпольной организации, которая во время последней войны помогала амракам. Хешке не мог собраться с мыслями, он пребывал в полнейшей растерянности.

С огромным трудом он заставил себя говорить спокойным и миролюбивым тоном.

— Можно иметь много претензий к Титанам, — произнес он, — но не Титаны являются источником своей идеологии. Они только главное ее орудие. И такое орудие необходимо, Блэйр. Землю требуется защищать, точно также требуется защищать и подлинный эволюционный процесс. Я удивлен, что ты этого не понимаешь.

— Оборона Земли от инопланетных агрессоров — это одно, — тут же отозвался Блэйр. — И вот уже несколько столетий нам не приходилось к ней прибегать. Что же касается остального… — он печально помотал головой.

Хешке устал в этот день от дискуссий, но не мог допустить, чтобы столь самоуверенное высказывание осталось без ответа.

— Эти проблемы нельзя разделять, — возразил он. — Кровь, которая течет в жилах Легионов Титана — та же кровь, которую проливали люди в борьбе против инопланетного вторжения. Угроза осталась та же самая, и наша первейшая обязанность тоже не изменилась: управлять Землей и сохранить ее!

Хешке прекрасно отдавал себе отчет, что пользуется лозунгами Титанов, но его это не смущало. Это была та часть веры, в которой он никогда серьезно не посмел бы усомниться.

Обломот же только скептически усмехался.

— Та же самая кровь течет и в жилах недоумков. Все мы являемся потомками Классического Человека.

— Верно, но…

— Я знаю, что ты собираешься сказать. Что только мы представляем собой ненарушенную линию развития Классического Человека, что только мы являемся представителями расы Подлинных Людей — все остальные являются продуктами отклонения от "естественного" течения эволюции. Да, ты прав, мы ближе всего к Классическому Человеку, по крайней мере, с физической точки зрения. С точки зрения интеллектуальной, наверное, тоже, в этом у меня нет сомнений.

— Вот видишь. Об этом я тебе и говорю.

— Верно, но и что из всего этого? Наше подобие старым образцам вовсе не должно означать, что более молодые виды менее удачны. Ни я, ни мои друзья не являемся врагами эволюции. Наоборот, мы пытаемся помешать застою эволюции, ее торможению, поскольку именно этого и пытаются добиться Титаны. Природе присуще разнообразие, постоянный поиск новых форм. Титаны уничтожают все новые формы и навязывают бескомпромиссное единообразие. Уж поверь мне, в конце концов мы все станем жертвами политики.

Хешке был поражен этой новой для себя теорией.

— Титаны утверждают, что появление недоумков связано с воздействием вражеского оружия, нацеленного на генетическую конструкцию человека, — сказал он.

— Ага, я уже слышал о подобных теориях. Не исключено, что это правда. Но возможно и то, что идентичным способом сработано наше собственное оружие. Ну и что дальше? Ведь единственным эффектом факторов, вызывающих мутации, является ускорение эволюции: то, что должно было развиваться на протяжении десятков тысячелетий, оказывается сконденсированным в процессе, длящемся несколько веков. Подвиды, которые мы так тщательно изначально изничтожаем, и без того рано или поздно должны были бы появиться.

Настало напряженное молчание. Хешке вздохнул и помотал головой.

— А я продолжаю утверждать, что на Земле должна существовать только одна раса, — упрямо и веско произнес он. — И как же мы должны были бы, по-твоему, отреагировать на массовую атаку, скажем, лоренов?

Обломот задумчиво кивнул.

— В этом конкретном случае я вынужден с тобой согласиться. Скорее всего, лорены были видом еще более агрессивным, чем мы. Их необходимо было обезвредить, поскольку создавалось такое состояние напряжения, какого наша планета попросту не могла себе позволить. Но мы не остановились на лоренах, мы тут же принялись за других. Лорены нам угрожали, это правда, а амраки? — Блэйр улыбнулся. — Нет, Ронд. А урукури? Да ведь они вообще не знали, с какой стороны браться за оружие. Раз мы об этом заговорили, мне кажется, что признание их отдельными подвидами на самом деле было сильно натянутым. Только потому, что у них ярко выраженные негроидные черты в мирных условиях и мирный характер?

— А ты подумал о угрозе смешения рас, о том, что наша кровь окажется испорченной кровью урукури или амраков? — Хешке пробрала дрожь. — Представь, что урукури или амрак мог бы изнасиловать твою дочку. Ведь с их стороны были замечены попытки покушения на наших женщин.

Обломот шарил в тумбочке в поисках очередной бутылки. Казалось, он совсем не слушал Хешке. Неожиданно он заговорил, старательно произнося слова.

— Выпей еще, Ронд. Я нисколько не жалею, что ты мыслишь так, а не иначе. Титаны, как бы там ни было, мастера пропаганды и смогли всех заразить ей. Их пропаганда даже кажется согласующейся с логикой. А это наилучшее подтверждение ее достоинств. Но они ошибаются.

Выцедив очередной стакан вина. Хешке отозвался с явным раздражением:

— А почему это, если позволительно узнать, ты так открыто со мной разговариваешь? Вдруг я тебя заложу?

— Нет, я тебе верю. Другими словами, ты просто не такой, как Титаны. Я хотел, чтобы ты знал, почему я ухожу. А когда станет совсем скверно, что, вероятно, скоро и произойдет, хочу, чтобы ты знал, что существует альтернатива, что то, о чем твердят всем Титаны, вовсе не единственная из возможных интерпретаций нашей расы.

Обломот поднял стакан, словно хотел чокнуться с Хешке.

— За будущее!

— Куда пойдешь? — машинально спросил Ронд.

— Какое-то время придется скрываться. У меня есть друзья. — Обломот выпил вино до дна. — Прости, что я сделал из тебя "изменника расы". Не сердись, старина.

— Тут не о чем говорить, — ответил Хешке смущенно и вяло махнул рукой. — Ты знаешь, что на тебя я никогда бы не донес.

Хешке просто не имел сил вести дальнейшие дискуссии с Обломотом. Он выпил еще немного вина, вышел и направился к своей палатке. Стояла уже ночь, свет полной луны заливал руины неприятным, холодным сиянием. Хешке посмотрел вверх на звездочку спутника и подумал о патрулях Титанов в пространстве, об одиноких часовых, стерегущих подходы к Земле, бдительно следящих за рубежами Солнечной системы в ожидании сигнала о новом нападении агрессора.

После, уже неведомо в который раз, Хешке сосредоточил внимание на самих руинах. Даже днем было в них нечто пугающее, неземное — Хешке не смог бы подобрать слов, но всегда связывал свои стандартные ощущения с фактом чуждого происхождения руин. Во время недолгого пути к палатке он опирался ладонью на разрушенную временем стену. Стена была холодной, и все же воображение подсказало Хешке фразу: "живые камни". Изъеденные блоки, казалось, до сих пор пульсировали жизнью, словно продолжали выделять эманацию тех, кто их создал. Хешке вспомнил о таинственных фотографиях и в отчаянии замотал головой. Башни и стены, которые понемногу сами себя реконструируют? С какой целью мистификатор сделал эту небывалую подделку?

Добравшись до палатки, Хешке тут же лег спать. Но разговор с Обломотом не давал ему покоя. Да, говорил он себе, это правда, что Титаны — специалисты в области пропаганды, но их пропаганда основана на действительности, а не на фальшивках, вроде этих снимков. Сила пропаганды Титанов лежит в их обращении к вековечным стремлениям человека. Кровь и земля. Почти не было людей, которые могли бы сопротивляться этому.

А он, Хешке, тоже был той же самой крови. И той же земли.

Перед самым рассветом его разбудил рокот реактивных геликоптеров.

Хешке спросонья сполз с койки и выглянул из окошка в стенке палатки. В центр лагеря как раз шли на посадку два геликоптера с эмблемами Легионов Титана. Два других описывали круги в воздухе уже за пределами руин.

Это был классический военный маневр. Геликоптеры, оставшиеся в воздухе, несли охранную службу. При этом они были оборудованы прожекторами ослепительной яркости, свет которых теперь заливал территорию лагеря и раскопок.

Хешке поспешно оделся и вышел из палатки. Подвижный сноп света от прожектора ударил ему прямо в лицо, ненадолго ослепил и сместился дальше. Когда Хешке вновь обрел способность видеть, то заметил двоих унтер-офицеров из Легиона Титана, которые явно направлялись в его сторону.

— Гражданин Хешке? — спросил один из них.

Хешке кивнул.

— Следуйте за нами.

Они развернули и направились обратно, позволяя Хешке тащиться позади.

У первого же геликоптера Хешке увидел худощавую фигуру Титан-капитана Браска.

— Приветствуем вас, гражданин Хешке. — Браск поздоровался с высокомерием, лишенным, однако, неприязни. — Вас предупреждали не раз о необходимости быть наготове. Увы, получилось так, что вы оказались нужны нам несколько раньше, чем предполагалось.

Хешке молчал, все еще тупо соображая после сна.

— Хотите что-нибудь забрать с собой? — вежливо поинтересовался Браск. — Книги, записи, карты? Впрочем, мы и без того предоставим все необходимое.

Хешке обернулся. В сопровождении двоих Титанов в их сторону направлялся Блэйр Обломот. Позади виднелись другие участники археологической группы, которые выбрались из палаток и в растерянности наблюдали за ходом событий — белые фигурки в предутреннем мраке.

— Мой ассистент, Обломот, тоже должен принять участие в этой экспедиции? — спросил Хешке.

Браск отрывисто, неприятно хихикнул.

— А-а-а… о нем нам все известно. Ему предстоит отправиться в другое место.

Проходя мимо Хешке, Обломот бросил на него взгляд наполовину умоляющий, наполовину многозначительный: что я тебе говорил? Браск отрывисто махнул рукой.

— Заберите его к майору Броурну, ВПБ-Два. Хешке едет со мной.

Хешке, почти теряя сознание, видел, как его друга заталкивают на борт второго геликоптера. ВПБ-Два, думал он. Он понятия не имел, что вообще существует еще и Номер Два; не знал, что здание, которое он посетил не далее как накануне, это всего-навсего ВПБ-Один.

Неожиданно он подумал, что все его мелочи и туалетные принадлежности остались в палатке. Но решил не возвращаться за ними. Ему показалось, что Браск начинает проявлять нетерпение, кроме того, Титанам было свойственно с величайшей скрупулезностью обеспечивать человека всем, что ему необходимо.

Он молча поднялся в геликоптер. Машина взлетела и взяла курс на север.

Неожиданно в направлении геликоптера, уносящего на своем борту Блэйра Обломота, полыхнул огонь, донесся грохот взрыва. Хешке в растерянности перестал дышать, глядя, как пылающее тело машины пикирует сквозь тьму вниз, к земле.

Браск, отчаянно ругаясь, вскочил на ноги.

— Идиоты! В их дурацкие головы не пришло сперва его обыскать! А у него, должно быть, была граната!

Хешке отвел глаза от горящих внизу обломков геликоптера и с недоумением уставился на Браска. Офицер бросил на него косой, иронический взгляд.

— Вы и в самом деле никогда о подобном не слышали, верно? Эти, из подполья, последнее время постоянно прибегают к таким трюкам. Их это избавляет от допросов, нас же лишает нескольких человек.

Перед Хешке неожиданно раскрылись абсолютно новые области человеческой деятельности.

— Нет… я ничего не знал…

— От вас такого и следовало ожидать. Телевидение подобных вещей не рекламирует, а у нас есть свои способы заткнуть глотку слухам. Вот так-то, организованное подполье в самом деле существует, а ваш дружок Обломот и в самом деле к нему принадлежал. Об этом вы тоже знали? Или все-таки были в курсе?

Непроницаемый, подозрительный взгляд Браска скрестился со взглядом Хешке.

— Нет, не был… до сегодняшней ночи, — растерянно пробормотал археолог.

Некоторое время они кружили над местом катастрофы, ожидая, пока корпус догорит. Потом один из геликоптеров опустился на землю возле обломков уничтоженной машины. Два оставшихся с восходом солнца двинулись снова в путь к цели, которая все еще оставалась для Хешке тайной.

3

В городе Цимбел они пересели на скоростной межконтинентальный лайнер. На его борту Хешке был предоставлен завтрак, но хотя перелет длился около двух часов, он не получил от Браска ни крохи информации. Во время полета Браск прошел в кабину пилота, чтобы получить радиосообщение, и вернулся явно встревоженным.

Мчась по траектории протяженностью пять тысяч миль, они все время настигали зону восхода солнца, так что когда наконец-то опустились, то по-прежнему было раннее утро. Место было похоже на частную посадочную площадку. Сразу же появилась машина, на которой им предстояло проехать до невысокого, массивного бетонного здания, виднеющегося на расстоянии нескольких сотен ярдов от посадочной полосы.

Едва они переступили порог, как Хешке сразу же почувствовал типичную для Титанов атмосферу напряженной деятельности и беспрестанной спешки. В коридорах стоял монотонный шум, источник которого определить было невозможно. Символы с непонятными для Хешке значениями указывали пути к различным отделам. Археолог обратился к Браску:

— Где мы?

— На территории строго засекреченной исследовательской станции.

— Это устройство находится именно здесь?

Браск кивнул.

— Именно из-за него и появился весь этот Центр, чтобы исследовать аппарат, о котором вы спрашиваете.

Хешке изумленно шевельнул бровями.

— Но тогда когда же его нашли?

— Более пяти лет назад.

— Пяти лет? И все это время сохраняли тайну?

Браск высокомерно усмехнулся.

— Терпение, гражданин. Вскоре вам все станет ясно.

Они подошли к массивным дверям, охраняемым двумя вооруженными Титанами. Браск предъявил пропуска. Двери со вздохом пневматического замка распахнулись.

По ту сторону охраняемых дверей оказалось более спокойно.

— Скоро мы доберемся до главных лабораторных помещений, — проинформировал Браск. — Вскоре вы познакомитесь со своими новыми коллегами. День здесь начинается с занятий по идеологии… Может, вам будет любопытно взглянуть, как это выглядит? Кажется, они как раз подходят к концу.

Хешке без энтузиазма кивнул головой. Браск провел его по коридору, заканчивающемуся небольшим фойе. Около двадцати мужчин и женщин в белых халатах глядели на большой экран, на котором появлялись иллюстрации к тексту, комментарии.

Хешке обратил внимание на мастерскую манипуляцию изображением. Когда они вошли, на экране виднелся умиротворяющий пейзаж: солнце, заходящее за поросшие лесом холмы. На переднем плане сапфировое море билось об инкрустированное камнями скалистое побережье.

Пейзаж неожиданно превратился в коллаж из вирусов и первичных бактерий. Хешке счел внезапный переход от обширных пространств лесов, моря и солнца к невидимому невооруженным глазом микроскопическому мирку на самой границе жизни особо эффектным трюком. Лекция сразу захватила его внимание, и он с подлинным интересом вслушивался в хорошо поставленный, уверенный голос, сопровождающий изображение, который своими комментариями связывал разрозненные кадры в единое целое.

— Вот суть жизни в зародыше, — весомо звучал голос из стереоколонок. — В этих вот первичных частичках жизни сконцентрирована вся сущность духа и эволюции планеты Земля. Эти зерна всех грядущих существ появились в результате могущественного проявления энергии, дремлющей в камне, недрах, воде и свете. С того мгновения бесплодная дотоле Земля стала создавать ДНК, и из этого-то ДНК, как исполин из морских бездн, явился кульминационный продукт всей реакции: бытие, для которого все остальные проявления земной жизни явились всего лишь платформой. Это явление мы называем кульминационной сущностью, либо же сущностью человека.

Лекции сопутствовала быстрая и ошеломляющая смена изображений. Вирусы уступили место подрагивающим спиралям ДНК, потом одна за другой появились проекции танцующих хромосом и ядер клеток в стадии деления, переплетенные с фигурами разных видов живых существ на разных этапах эволюционного процесса.

Последним словам лектора соответствовало изображение молодого обнаженного мужчины божественного сложения и красоты (это, должно быть, был очень придирчиво отобранный Титан). Мужчина стоял с распростертыми руками на фоне заходящего солнца и понемногу расплывался, превращаясь в изображение Земли, плывущей по океану вселенной.

— Таким образом, — продолжал голос, теперь уже трезво и деловито, — эволюция — это не серия случайностей, но логический процесс, стремящийся к заранее известной цели. Отсюда же вытекает, что Земля по природе своей способна создать только один доминирующий вид, и такая возможность является одновременно и единственной ее целью. Отсюда же следует и то, что закономерность эта распространяется на все планеты во вселенной. Земля — мать наша, наша родина, наша опора. Из ее глубин черпаем мы свою кровь. Мы — дети Земли, и никто не в силах ее у нас отобрать.

Экран начал гаснуть под сопровождение мощных симфонических аккордов. Хешке был очарован. Кровь и земля, снова повторил он мысленно. В лекции содержалось много элементов, которые раздражали, но одновременно и притягивали: мистицизм, доходящее до обожествления преклонение перед Землей, вера и предназначение. Но кто знает, думал Хешке, может что-то в этом и есть. Может, эволюция и в самом деле протекает таким способом.

Присутствующие поднялись с мест и, сохраняя тишину, начали выходить из зала. Браск подтолкнул Хешке.

— Теперь можете познакомиться с людьми, с которыми вам предстоит работать.

В зале осталось всего три человека. Они направились к небольшому столику в дальней части помещения. Браск и Хешке присоединились к ним.

Двое из мужчин носили мундиры и выглядели классическими Титанами. Третий, гражданский, отличался от них даже с первого взгляда, поскольку довольно демонстративно морщился. При этом он настороженно поглядывал по сторонам, словно жалел, что находится именно здесь, а не в каком-либо другом месте, и его губы постоянно кривились в горькой гримасе.

Браск представил присутствующих:

— Титан-лейтенант Варданиан. Титан-лейтенант Спаварт. Гражданин Леард Аскар. А это, господа, гражданин Ронд Хешке.

Все церемонно поклонились друг другу.

— Вы тоже археологи? — спросил Хешке как можно вежливее, поскольку фамилии новых знакомцев ничего ему не говорили.

— Нет, мы физики, — коротко пояснил Леард Аскар. Голос у него был такой же, как и выражение лица, едкий, ироничный.

Браск жестом пригласил всех сесть.

— Пора кое-что объяснить вам, гражданин, — обратился он к Хешке. — Надеюсь, вы способны верно воспринимать непривычные данные? Это умение оказалось бы сейчас очень кстати.

Браск нажал одну из кнопок вмонтированного в стол небольшого пульта. Огромный экран засветился, но какое-то время оставался пустым.

— Вам уже известно, что мы обнаружили действующее устройство чужаков. Вы, очевидно, решили, что мы нашли его в процессе раскопок. Так вот, оно находилось на поверхности Земли, на полянке, вдали от каких-либо руин чуждой цивилизации. Обнаружили, кстати, совершенно случайно. И к тому же все указывает на то, что устройство это совершенно новое.

На экране появилось изображение. Фон соответствовал описанию Браска: покрытая травой лужайка, ограничиваемая вдали стеной деревьев. На переднем плане был виден серебристый цилиндр с закругленными краями, рядом мутных матовых окошек. По росту Титана, стоящего рядом для сравнения, можно было установить, что аппарат примерно семи футов в диаметре и около двенадцати футов в длину.

— Как вы видите, это нечто вроде средства передвижения, — продолжал Браск. — Внутри находились два чужака, умерших предположительно от удушья незадолго до обнаружения объекта. Как первые представители чуждой расы, которых мы могли наблюдать в неповрежденном состоянии, они значительно обогатили знания, касающиеся врага.

Экран на мгновение опустел, после чего на нем показалось следующее изображение. На этот раз цилиндр был открыт. Оба его пассажира, видимые только частично из-за неудобства съемки через люк, сидели, притянутые поясами, в двух креслах кубической формы, расположенных друг возле друга. Это были некрупные волосатые создания с вытянутыми мордочками и розовыми кротовыми лапками, размером примерно с молодого шимпанзе. Немного погодя изображение изменилось, появились те же два тела, но снятые гораздо лучше, потому что были разложены на столах в лаборатории Титанов.

Хешке был поражен как никогда и все же с удовольствием отметил тот факт, что обнаруженные образцы в значительной степени напоминали результаты реконструкции, выполненной на основе скелетов.

— Значит, это был космический корабль, — произнес он.

— Сначала, разумеется, и мы так думали, — раздалось в ответ. — Но ошиблись. Только длительные эксперименты с механизмами управления показали, для каких целей в действительности служило это устройство.

Хешке заметил, что все физики уставились в пол, словно разговор на эти темы был для них невыносимо скучен.

— Оказалось, это устройство функционирует на совершенно новых для нас принципах, — продолжал Браск. — С его помощью можно совершать перемещения в пространстве, но лишь на незначительные расстояния, исключающие возможность межзвездных перелетов, короче говоря — в качестве побочного эффекта. Настоящее назначение конструкции заключалось совершенно в другом. Главным ее назначением являлось перемещение во времени. Устройство, случайно попавшее нам в руки, оказалось машиной времени.

Физики продолжали пялиться в пол. Хешке выждал немного, давая своим мыслям возможность освоиться с услышанным.

Время. Машина времени. Мечта археологов.

— Значит, они явились из прошлого, — произнес он наконец, разглядывая изображение чужаков, путешествующих во времени.

Браск кивнул.

— Так следует предполагать. Очевидно, принципами перемещения во времени они овладели на последней стадии своего пребывания на Земле, слишком поздно, чтобы иметь от этого какую-либо пользу. Мы можем лишь надеяться, что на их родной планете до сих пор не знают секрета машины времени. Честно говоря, думаю, что если бы там им располагали, мы бы уже почувствовали последствия этого.

— Воистину, — пробормотал Хешке, — все это… поразительно.

— Не вы один так думаете, — заметил Браск.

Хешке нервно откашлялся.

— Значит, этот выезд на место… вы подразумеваете путешествие во времени?

— Возможно. Не исключено.

— Не понимаю.

Браск взглянул на Титан-лейтенанта Варданиана.

— Будьте любезны разъяснить.

Высокий Титан-физик кивнул и обратился к Хешке:

— Вы, должно быть, понимаете, что мы не могли рисковать потерей единственной машины времени, которой располагаем, в ходе хаотических эскапад. Поэтому мы построили собственную, верно действующую, как нам казалось, машину времени и совершили на ней несколько рейсов.

Однако результаты этих экспедиций склонили нас к тому, что мы решили обратиться к вам за профессиональной консультаций. Мы не уверены, что наша машина времени функционирует так, как следовало бы. А ведь нами было затрачено пять лет тяжкого труда на усвоение принципов действия образцов, чтобы сконструировать свою собственную копию.

Хешке не понимал. Титан покосился на экран, потянулся к пульту и убрал изображение двух чужаков-пилотов.

— Смотрите внимательно. Продемонстрирую вам ряд снимков, сделанных нашими людьми.

По экрану промелькнула путаница линий, сразу же сменившаяся изображением чего-то очень быстро двигающегося: какое-то красочное пятно металось туда-сюда слишком быстро, чтобы глаз успевал уловить его очертания. Чуть погодя Хешке заметил, что единственный неподвижный элемент изображения представляют две полосы, идущие сверху и снизу кадра. Он решил, что это должны быть края другого экрана или окно, через которое производилась съемка.

Он с трудом мог поверить, что то, в чем он принимает участие, происходит на самом деле. Он же просматривал фильм, снятый в прошлом, а компетентный, быстро соображающий Титан-лейтенант спокойно пояснил ему вещи, которые еще минуту назад казались бы ему немыслимыми. В свете происходящих событий даже смерть Блэйра Обломота стала не более чем туманным воспоминанием, чем-то сродни ночному кошмару.

Изображение сделалось четче. Теперь перед Хешке была равнина и солнце, стоящее высоко в небе. В центре кадра на несколько миль протянулся комплекс развалин. Несмотря на почти полное разрушение и плотные заросли, их чуждое происхождение было очевидным, по крайней мере для натренированного глаза Хешке.

— Руины Веричи, — негромко произнес Варданиан. — Снимок, сделанный примерно девятьсот лет назад. Нечто совершенно противоположное тому, чего следовало бы ожидать, верно?

Истинная правда, подумал Хешке. Девять веков назад Руины Веричи — точнее, теперешние руины — должны были бы находиться в полном расцвете, представляя собой густо населенный, кипящий жизнью город. На фильме фигура в бронескафандре копалась в развалинах.

— Скорее, так они будут выглядеть лет через девятьсот, — заметил Хешке. — Может, вы путешествовали не в том направлении?

— Сначала и мы так предположили, — ответил Варданиан. — Мы останавливались в пяти точках временного интервала протяженностью в двести лет. И не встретили ни одного представителя чужаков, только руины, такие же, как в фильме.

Вскоре мы, однако, установили, что одновременно с существованием этих развалин происходили войны, приведшие к распаду и агонии классической цивилизации. Так что, как бы там ни казалось, мы находились в прошлом.

— Но ведь это невероятно! — раздраженно произнес Хешке, насупив брови.

— Вы правы. Наши исследования показывают, что в эпоху Упадка на Земле находилось большое количество чужаков. Или же мы ошибаемся, и чужаки появились на Земле значительно раньше? На это, вроде бы, указывает плачевное состояние руин, но это ничуть не объясняет их значительно лучшего состояния в настоящее время. Честно говоря, тут не подходит ни одно из исторических объяснений. Таким образом мы были вынуждены искать другие, более радикальные объяснения: машина времени попросту морочит нам голову, мы вовсе не путешествуем во времени.

— Я перестаю понимать… В таком случае… куда же вы путешествовали?

Варданиан ответил неясным жестом, словно не мог подобрать слов для объяснения мысли, имеющей характер абстрактных понятий.

— Некоторые особые свойства машины времени намекают на другие возможные интерпретации. Она приходит в действие исключительно при наличии живого наблюдателя: в автоматическом режиме, без экипажа, машина времени никогда не тронулась бы с места. Так что неизбежным фактором является присутствие живого пилота. Принимая это во внимание, мы выдвинули предположение, что наша машина — по крайней мере, модель, которую сконструировали мы сами, хотя, возможно, и оригинал тоже путешествует не в объективном времени, но лишь в зоне "выдуманного времени", — демонстрирует сознанию наблюдателя смесь фрагментов из прошлого и будущего, которые черпает, очевидно, из подсознания или воображения пилота либо же пассажиров.

— Значит, все это было бы только иллюзией? — Варданиан с сомнением покачал головой.

— Сильно упрощенно это именно так. Хотя машина времени все же перемещается куда-то, поскольку из лаборатории исчезает.

Хешке заметил, что с какого-то момента Леард Аскар начал тихо раздраженно ворчать.

Варданиан неодобрительно глянул на Аскара.

— Такое объяснение при одном голосе против считалось обязательным до вчерашнего дня.

— Вчера вы представили нам свои снимки, — вмешался Браск, — которые несколько нарушили правдоподобность такой трактовки.

Разумеется, снимки. Снимки, показывающие Руины Хатара трехсотлетней давности, когда состояние их было хуже теперешнего. Снимки несомненно профессиональные, но и несомненно фальшивые. Снимки, которые не могли говорить правду.

— Это было просто невероятное стечение обстоятельств, — продолжал Браск. — Мы получили объективное, независимое подтверждение явлению, которое сочли ранее субъективным и иллюзорным. Мы немедленно выслала машину времени в Хатар, нацелившись примерно на дату изготовления фотографий, и сделали серию таких же снимков. — Браск выдвинул ящик столика и достал из него пачку поблескивающих отпечатков. — Вот копии обеих пленок. Сравните, будьте добры: они более менее идентичны.

Хешке выполнил просьбу. Один набор содержал цветные снимки, другой — старинные, черно-белые. Ознакомившись с фотографиями, Хешке отодвинул их от себя и почувствовал, что для одного дня неожиданностей для него предостаточно.

— В самом деле, они выглядят похожими. И это доказывает, что, как бы там ни было, вы все-таки путешествовали в прошлое?

— Да, — запальчиво произнес Леард Аскар. Это было его первое слово в ходе совещания.

Другой из Титанов, Спаварт, теперь в первый раз заговорил, скрупулезно-сомневающимся тоном, неторопливо подбирая слова.

— Этот вывод не обязательно является очевидным. Представленные снимки не следует воспринимать прямым подтверждением наших собственных открытий. Снимки и в самом деле могут оказаться фальшивыми.

К тому же, поскольку путешествие во времени возможно, они могли быть подброшены в прошлое из отдаленного будущего. Интерпретаций много, и ни одна не противоречит тезису о неадекватном функционировании машины времени.

Верно, подумал Хешке. Кто-то мог перебросить пачку фотографий из точки, отстоящей на триста лет в будущее, в точку, находящуюся на триста лет в прошлом — шестисотлетний скачок? Такое могло быть. Только чего ради?

Все домыслы были обречены на бесплодность. Причин могло оказаться тысячи, непонятных, тривиальных, неугадываемых.

— Господа, — обратился Хешке. — Все это мне крайне трудно освоить. Но я хотел бы знать, по каким причинам меня пригласили?!

— Разумеется, — миролюбиво ответил Браск. — Мы намеревались подождать с просьбой о вашей помощи до тех пор, пока не будет устранен дефект машины времени, но снимки, с которыми вы нас ознакомили, вызвали немалое замешательство. Поэтому мы просим, чтобы вы отправились в Руины Хатара трехсотлетней давности.

— Чего ради? — удивился Хешке.

— Ну, чтобы… — Браск заколебался. — Пока мы действуем на ощупь. Самым важным сейчас для нас установить, является ли наша теперешняя способность перемещаться во времени качеством объективным или иллюзорным. Психологи утверждают, что, если мы имеем дело с иллюзией, то в мире, якобы существующем вне нашего времени, должны проявиться определенные аномалии. Это было бы аналогично ситуациям во сне, в котором действительность никогда не воспроизводится до конца верно. Значит, что-то должно отличать развалины, запечатленные на второй пачке снимков, от подлинных Руин Хатара.

Хешке вновь принялся сравнивать обе серии фотографий.

— Мне кажется, они не отличаются ничем.

— Верно. И все же могут иметься различия, неразличимые на снимках. Но к делу: вы знаете Руины Хатара значительно лучше, чем кто-либо; это ваша специальность. Мы хотим только, чтобы вы отправились на триста лет назад и провели тщательное обследование. Возможно, вам удастся пролить какой-то новый свет на все эти загадки.

— Это довольно расплывчатое указание.

Браск пожал плечами.

— Несомненно, но Леард будет сопровождать вас. Может, вдвоем вам удастся что-либо нащупать.

Хешке какое-то время размышлял.

— Такое путешествие в "выдуманное время" было бы равнозначно спуску в глубины подсознания, верно?

— Вполне возможно, — ответил Титан-лейтенант Варданиан. И в ту же минуту Леард Аскар выдавил из себя раздражительный смешок.

— Да не слушайте вы эти бредни, Хешке, — раздраженно заговорил он. — "Выдуманное прошлое", фу-ты, ну-ты! Машина работает как надо!

— А эти руины? — спросил Хешке, опять сбитый с толку.

Аскар только пожал плечами и отключился от разговора.

Хешке обратился к Браску:

— Когда отправляемся?

— Как можно скорее. Хоть сегодня, если вы чувствуете себя в силах.

— Мне понадобится камера и кое-какое оборудование.

Браск кивком головы подтвердил принятие заказа.

— Мы это предвидели, думаю, мы располагаем всем, что может понадобиться.

— Было упоминание о риске…

— Только в связи с фактом, что устройство еще сравнительно мало проверено. Это единственный источник опасности.

— Не считая прочих аналогичных выдумок чужаков, — добавил Хешке. — Эта машина показывает, что они располагали совсем неплохой технологией.

— Разумеется, но и опять же не намного более совершенной, чем наша, — возразил Спаварт. — Как бы там ни было, нам удалось сделать копию этого аппарата, что свидетельствует, что и мы можем немало.

— Если предполагать, что мы изготовили и в самом деле копию, — тут же вмешался в разговор Браск, окинув Спаварта недобрым взглядом.

— Ясное дело, копию! — гневно бросил Аскар.

Хешке провел осмотр аппаратуры, после чего ему указали комнату для отдыха. Он проспал несколько часов, а остаток времени провел, полеживая и размышляя о том, что узнал за последние сутки.

В экспедиции, решил он, должно было участвовать четыре человека: он, физик Леард Аскар и два офицера-Титана, обученные пилотированию машины времени. Старт был приблизительно назначен на полдень. Время шло, и понемногу нервы Хешке начали сдавать.

Вскоре после обеда, который ему подали в комнату, Хешке навестил Леард Аскар. Он все утро провел возле машины времени.

— Ну, как, Хешке, нервишки поигрывают? — приветствовал его еще с порога вечно недовольный физик.

Хешке кивнул.

— Бояться не стоит. Путешествие безопасное и в принципе безболезненное. Для меня это будет третье.

— И долго оно продлится?

— Мы делаем сто лет за час. Скажем, три часа туда и три обратно.

— Но ведь в отношении расстояния мы находимся довольно далеко от Харата?

— Это не проблема. Двигаясь во времени, мы будем, грубо говоря, двигаться вне времени, так что можем одновременно произвольно перемещаться по поверхности Земли. Мы выйдем идеально в центре цели.

— Отсюда до Хатара за три часа, — задумчиво произнес Хешке. — Совсем неплохо. Такая машина времени могла бы оказаться неплохим средством трансконтинентальных перелетов, вам не кажется?

Аскар засмеялся.

— Комбинируете вы быстро, только ошиблись. Пространство и время в данном случае являются взаимосвязанными элементами. Чтобы попасть в другое полушарие, вам одновременно пришлось бы переместиться лет этак на сто назад. Наверное, можно было бы скакать туда и обратно так долго, пока пространство и время не совпадут, но это затянулось бы настолько, что проще путешествовать ракетой.

Аскар пошарил по карманам, отыскал смятую самокрутку и тут же раскурил ее, выпуская во все стороны ароматизированный дым. Хешке обратил внимание на небольшую лупоглазость физика.

— Сесть можно? Целое утро промудрил с этой дьявольской машинерией. Теперь мне малость не по себе.

— Прошу вас, чувствуйте себя как дома.

Аскар занял одно из кресел. Хешке уселся на кровати напротив него.

— Интересно… на каком принципе действует машина времени?

Аскар оскалил зубы в ухмылке.

— На отделении "сейчас" от "сейчас" и перемещении его сквозь "несейчас".

Хешке вздохнул и помотал головой.

— Я абсолютно ничего не понял.

— Так же, как и я, когда мы наткнулись на это устройство. Поэтому я и уверен, что титанская теория подсознательного времени или как ее там — это абсолютная чепуха. — Аскар затянулся самокруткой, словно та была эликсиром жизни. Хешке понял, что Аскар нервничает еще более сильно, чем он сам. — Прошу прощения, Хешке. Дело в том, что все эти развлечения — пустая трата времени. Машина делает именно то, чего мы от нее требуем: перемещается во времени туда и обратно объективно и реально. И разговаривать на эти темы следует только со мной, поскольку именно я раскусил этот орешек. А они бы и по сей день провозились бы с этим.

— Так в чем же дело? Профессиональная зависть? — ухмыльнулся Хешке.

Аскар презрительно махнул рукой.

— Кому мне завидовать? Титаны-ученые прекрасно справляются со своими делами, пока это касается обычных проблем. Стоит им дать одну-единственную наметку, и они солидно и основательно сделают из нее все надлежащие выводы. Но когда возникает необходимость в творческом мышлении, то они сразу же ударяются в идеологию. А ведь всем прекрасно известно, что их идеология — сущее дерьмо.

Хешке нерешительно осмотрелся, опасаясь скрытых микрофонов.

— Никак не думал, что услышу подобное в самом сердце твердыни Титанов, — сказал он.

Физик передернул плечами.

— Меня здесь уважают, со мной считаются. Я занимался этой проблемой с самого начала, вот уже пять лет. Раньше было не так тяжело. А теперь от всего этого меня начинает тошнить.

— Да? А почему?

Аскар сардонически скривился.

— Я им построил машину времени, а они нос воротят: машина, мол, неправильно действует, — поскольку не нравится им то, что они в прошлом отыскали. Их беспокоит, что чужаки не играли никакой роли в упадке землян — вот и вся суть проблемы. А ведь мы и не успели еще провести никаких серьезных исследований. Может, чужаки крутились тогда по Земле и там, и там, и там.

— Чувствуете себя оскорбленным?

Аскар глубоко затянулся.

— Устал я, просто устал. Пять лет напряженных размышлений над проблемами времени расстроили мою нервную систему. Так что не обращайте внимания на мои причуды, гражданин. Это нормальная составляющая синдромов моей личности.

— А руины? — напомнил Хешке. — Если воспринимать факты непосредственно, то получается, что руины эти со временем омолаживаются, вместо того, чтобы стареть. А такое попросту невозможно, так ведь?

Аскар пожал плечами.

— Откуда мне, черт побери, знать? С тех пор, как мне стало ясно, что время можно подвергать трансформациям, что конкретное "сейчас" одного человека удается отделить от "сейчас" абсолютного — мне уже ничто не представляется невозможным. Какое-то объяснение должно существовать. — Аскар усмехнулся. — Что бы вы вот на такое сказали: тысячу лет назад чужаки посетили Землю и оставили нам нечто вроде зерна, зерна с определенными качествами. Зерно это прорастает не в растения, вовсе не в какую-либо органику, но в каменные и металлические конструкции. Руины, которые мы наблюдаем, растут от века к веку и в конце концов из них получаются новенькие дома, города, замки — все что угодно. Когда плоды дозреют, здесь объявятся чужаки и устроятся наилучшим образам.

Хешке рассмеялся, представив такую картину. Его подкупала буйная фантазия Аскара, его постоянная готовность потягаться с неведомым и решиться на смелые выводы.

— Но там находят скелеты, — заметил он. — Скелеты же не могли вырасти из семян.

— А почему нет? Или попросту сколько-то там скелетов подбросили, чтобы сбить с толку грядущих археологов?

И все же Хешке знал, что физик говорит это несерьезно.

Какое-то время они сохраняли молчание. Аскар с шумом затягивался и шевелил ногами, уставившись в потолок. Казалось, он забыл о присутствии Хешке.

— А предпринимались попытки установления контакта с людьми из прошлого? — не выдержал наконец Хешке. — Очевидно, они смогли бы ответить на многие из наших вопросов.

— Вы о чем? — Аскар с трудом вернулся мыслями назад в комнату. Взглянул на Хешке пылающими глазами. — Ах, это… Так вы не знаете?

— О чем? — спросил Хешке с невольным страхом.

— О том, как все это там, в прошлом. Мы не можем общаться с теми людьми, потому что они нас не слышат. И не видят. Их можно спокойно повалить на землю, а они как ни в чем ни бывало: полежат, полежат, постонут от боли, потом поднимутся, отряхнутся — вот и все. Они ведут себя как роботы, выполняющие заранее им определенную программу.

Хешке недоуменно посмотрел на физика.

— Знаю, звучит это аппетитно. — Аскар развеял его недоумение слабым взмахом руки. — Но именно так это выглядит.

— Следует понимать, что они лишены сознания?

— Ведут они себя так, словно лишены его. Как роботы, как запрограммированные машины, — повторил Аскар.

— Это звучит… как сон какой-то. Вы уверены, что Титаны так уж не правы?

— Абсолютно. То, о чем я говорил, превосходно сочетается с моей концепцией принципов действия машины времени. Вы, верно, прочитали уйму всяких выдумок касательно путешествий во времени и на их основе выработали собственные представления. В этих повествующих событиях прошлое и будущее не отличаются от настоящего принципиально, хотя согласно сегодняшним данным, мы уже знаем, что они различны и очень существенно.

Физик докурил, отбросил окурок и полез в карманы в поисках очередной самокрутки. Хешке угостил его своими и поднес огонь.

— В каком смысле?

— Я вам поясню. Представьте себе вселенную как четырехмерную протяженность; три измерения пространства — в чем вас может убедить повседневный опыт — и одно измерение дополнительное, которое мы именуем временем и которое бежит из бесконечного прошлого в бесконечное будущее. Если мы устраним подвижный элемент "сейчас", то получим картину, которую можно определить как четырехмерную вселенную. Таким образом, мы пришли к статичной четырехмерной схеме. Именно так вселенная и выглядит. Вся сложность в том, что имеется дополнительный фактор: мгновение "сейчас", которое как бегущая волна, движется вдоль оси времени.

Хешке не был физиком, но был достаточно начитан, чтобы вывод Аскара показался ему чем-то совершенно новым. Он кивнул и добавил:

— То есть "сейчас", в котором мы как бы заключены, внутри которого передвигаемся от точки к точке.

— Верно. Чем же является это "сейчас"? Существует ли что-нибудь за его пределами? Многие века философы задавали себе вопросы, существует ли прошлое и будущее объективно, или же не существует ничего, кроме настоящего, которое мы наблюдаем. Наконец ответ был найден: и прошлое, и будущее существуют, но не обладают своим "сейчас". То есть не имеют времени. Не существует различия между "тогда" и "потом". Как прошлое, так и будущее одинаковы и мертвы.

— Значит, именно поэтому люди в прошлом ведут себя как роботы?

Аскар подтвердил это кивком головы.

— Перемещающаяся "волна настоящего" их уже миновала. Сознание же является функцией "сейчас", присуще только "сейчас", хотя причин этой зависимости мы еще не установили.

— Но что представляет собой это… волна настоящего?

— Этого мы пока в точности не знаем.

Предположительно, это определенная форма энергии, распространяющаяся по четырехмерной бесконечности по принципу ударной волны. Перемещаясь, эта волна вызывает протекание разнообразных процессов в организацию материи в живые существа. Вы слышали наверное старое определение "жизненная сила"? Так и волна ни что иное, как жизненная сила.

Неожиданно Хешке осенило:

— Вы утверждаете, что прошлое не знает времени. А если переместиться во времени подальше и произвести там какое-то изменение? Что тогда станет с прошлым, которое существовало до этой перемены? Ведь и там должна существовать какая-то разновидность времени, поскольку имеется возможность говорить о периоде перед изменением и после него.

Хешке замолчал. Он запутался в собственных выводах.

Физик ощерил зубы в улыбке.

— То, о чем вы говорите, носит название Проблемы Регрессии. Нас также проблема эта здорово занимала, когда мы узнали, что путешествие во времени возможно. Если посмотреть под другим углом, то мы имеем дело со старой философской загадкой: как время может течь, если не существует другого времени, в котором этот процесс мог бы осуществляться? Одно мгновение "сейчас" находится в этой точке времени, сразу же после — в другой, и поэтому нам кажется, что существует "до" и "после", связанные одним моментом: первое — где "сейчас" уже было, и второе — где "сейчас" еще не было.

— Да, вроде бы, именно это я имел в виду, — неуверенно согласился Хешке.

Аскар кивнул.

— С тех пор, как мы можем проводить непосредственные наблюдения, число парадоксов такого типа значительно уменьшилось. Теоретики предполагали существование дополнительного, пятого измерения, чтобы в нем осуществлять изменения, о которых вы говорите, но мы теперь стали умнее. Вселенная безразлична ко всем переменам, производимым снаружи, так же как и на актуальное нахождение "сейчас". Вселенная не различает конфигураций, так что любое произведенное нами изменение в сущности не изменило бы ничего.

Хешке перестал понимать.

— Однако сохраняется древняя загадка: что произойдет, если я смещусь во времени и убью собственного отца до того, как он успеет меня зачать?

— В конце концов, наверное, оказалось бы, что отцом вашим был бы кто-то другой! — едко заметил Аскар. — А если серьезно: если бы вы даже умудрились "убить" отца, то позже обнаружили бы, что он все равно существует. Причины и следствия, в нашем понимании, обязательны лишь внутри двигающейся волны настоящего — в том, что мы называем Абсолютным Настоящим. Мы пришли к такому выводу экспериментальным путем. Везде за пределами "сейчас" вселенная безразлично относится к переменам, и даже если нам удается такие перемены произвести, то последствия их затухают, вместо того, чтобы усиливаться.