ГЛАВА 20

На ранчо настали относительно мирные вре­мена. Рэйф и другие мужчины работали шесть дней в неделю. По воскресеньям все отдыхали.

В одно из воскресений Кэтлин попросила Рэйфа пойти с ней в церковь.

Едва они вошли в часовню, как сразу же почувствовали неприятное напряжение прихо­жан. Рэйф хранил бесстрастное молчание, но глаза его были холодны. Кэтлин высоко дер­жала голову, шагая с ним по узкому проходу. Он остановился у первой свободной скамьи и пропустил Кэтлин вперед. Она прекрасно ви­дела, как горожане смотрят на Рэйфа, и слы­шала приглушенный гул голосов.

– Индеец…

– …И полукровка здесь?

Кэтлин сжала руку Рэйфа, подбодрила его улыбкой.

Рэйф многого не понял в проповеди отца Уилсона. Он также не знал, что священник изменил текст проповеди, когда увидел, что в церковь пришел Рэйф. Он намеревался просить прихожан быть более щедрыми в подаяниях церкви, но теперь произнес проповедь о терпе­нии и любви к ближнему.

Рэйф что-то ворчал себе под нос, когда свя­щенник убеждал паству быть более терпимы­ми к тем, кто не похож на них, справедливо судить о людях и помнить, что однажды они тоже попадут на высший суд.

Они выходили из церкви, когда Кэтлин уви­дела, что к ним направляется Абнер Уайли. Она слышала, как Рэйф выругался, и поняла, что он тоже увидел Абнера.

Абнер дерзко уставился на Кэтлин, мол, теперь она и полукровку привела в церковь! Что ж, когда настанет время, она сможет по­хоронить его по христианскому обычаю.

Кэтлин почувствовала, как мускулы на руке Рэйфа вздуваются под ее рукой. Абнер продол­жал оскорбительно смотреть на нее своими во­дянисто-голубыми глазами.

– Рэйф, – с тревогой произнесла Кэтлин, когда Рэйф взялся за рукоятку кольта.

– Не вмешивайся, Кэтлин! Это касается Аб­нера и меня.

– Ты обещал оставить его в покое.

– Помню.

Абнер усмехнулся, увидев, что Кэтлин бес­покоится, и подумал, что, возможно, очень скоро она станет вдовой.

Рэйф был спокоен, когда они возвратились на ранчо. Абнера Уайли нужно убить, и чем скорее, тем лучше.

Кэтлин не нравилось выражение глаз Рэйфа, но она благоразумно хранила молчание, зная, что словами она только ухудшит положение.

После обеда Кэтлин пошла к загону с пучком морковки в руках. Рэд тихо заржал, когда она подошла, и заковылял к ней. Его нога быст­ро заживала, и ей хотелось поскорее взнуздать его. Но с этим придется потерпеть, ведь Рэйф запретил ей ездить верхом до рождения ребен­ка. А пока что Поли начнет понемногу трениро­вать Рэда.

Она дала жеребцу большую морковку и по­шла посмотреть, как там Черный Ветер. Рэйф снова свел Рэда с этой кобылой вскоре после их возвращения на ранчо. Жеребенок должен родиться в мае.

Черный Ветер гарцевала в стойле вместе со своей годовалой кобылкой. Они были так по­хожи! Дочка – маленькая копия матери!

Кэтлин угощала Черный Ветер морковью, когда подошел Рэйф.

– Мы еще не назвали жеребенка, – заме­тила она. – У тебя есть какие-нибудь имена на примете?

Кэтлин задумчиво нахмурила лоб, почесы­вая у жеребенка за ушами, и добавила:

– Может быть, Уинди?

– Уинди, – повторил Рэйф, похлопывая же­ребенка по шее. – Мне нравится это имя.

Кэтлин дала кобыле последнюю морковь, в последний раз похлопала ее по шее и взяла Рэйфа за руку.

– Что мы будем делать с займом? – спроси­ла она.

– Пока не знаю.

– До выплаты осталось два месяца. Где мы возьмем шесть тысяч за это время?

– Я думаю, что попытаю счастья у Френ­чи, – сказал Рэйф, зная, что Кэтлин не пон­равится эта идея.

– Мошенничество?

– Я не буду мошенничать, – сухо отчеканил Рэйф.

Кэтлин отрицательно покачала головой.

– Нет, Рэйф, ты отнимешь деньги у наших соседей. Нужно придумать что-то другое.

– А если я буду просто играть в карты?

– Ты думаешь, что сможешь выиграть шесть тысяч долларов?

– Не в таком маленьком городке, как наш. Но я смогу выиграть достаточно денег, чтобы погасить часть займа и убедить банк продлить срок до следующего года.

– Хорошо, Рэйф, если ты думаешь, что так лучше.

– Не хмурься, Кэтлин. Я не стану мошенничать, я обещаю.

Это был черный фургон, покрытый когда-то белой, а теперь насквозь пропыленной па­русиной. Отчетливо выведенные красные бук­вы оповещали всех и каждого, что если какого-то товара у Хез Шарки нет, то его, зна­чит, пока что не изобрели.

Кэтлин стояла перед мистером Шарки, ко­торый читал список своих товаров и превозно­сил их достоинства. Но Кэтлин не слушала, она смотрела на длинноногую кобылу каштанового цвета, привязанную к фургону, а не на режущие инструменты, которые пытался про­дать ей Хез Шарки.

– Послушайте, мистер Шарки, – сказала Кэтлин, когда он достиг пика в восхвалении своих товаров, – а кобыла каштанового цвета продается?

– Кобыла? – переспросил Шарки, нахмурив­шись. – А, каштановая. Вы хорошо разбирае­тесь в лошадях, мисс. Она превосходна!

– Да. Она продается?

– Ну, на основании своего опыта я могу ска­зать, что все на свете продается, если цена хо­рошая.

– Сколько вы хотите за нее?

– Сто долларов, – сказал Шарки без колеба­ний. – У нее прекрасная родословная. Я купил ее в Кентукки.

– Сто долларов, – пробормотала Кэтлин.

– Она стоит каждого цента этих ста долла­ров.

Кэтлин топнула ногой. Сто долларов слиш­ком высокая цена. На западе лошадей хоть пруд пруди, и продают их намного дешевле.

– А если я дам за нее двадцать долларов и лошадь в придачу?

Хез Шарки покачал головой.

– Я не знаю. – Он перестал улыбаться. Ко­была хорошая, но необъезженная. Шарки счи­тал, что ее невозможно ни объездить, ни осед­лать, потому что уж слишком норовиста. Он пытался избавиться от нее, только никто не хотел покупать эту бестию после безуспешных попыток прокатиться на ней.

– Я не могу заплатить больше двадцати дол­ларов, – заметила Кэтлин.

Шарки улыбнулся.

– Вы застали меня в хорошем настроении, мисс. Давайте выпьем по чашке кофе, и счи­тайте, сделка состоялась.

Когда вечером Рэйф вернулся с пастбищ, он увидел, что Кэтлин стоит у ограды загона, положив руки на верхнюю перекладину и с восхищением смотрит на длинноногую кобы­лу каштанового цвета.

– Откуда она взялась?

– Я купила ее.

– Купила? У кого?

– У бродячего торговца. Правда, она хоро­ша? Ее зовут Дилайт.

– За сколько?

– За двадцать, – призналась Кэтлин. – И в придачу дала одну из наших лошадей.

– Двадцать, говоришь, – отметил Рэйф, – ну, посмотрим, стоит ли она этих денег.

Через полчаса Кэтлин больше не улыбалась. Рэйф был расстроен. Он снова и снова пытался оседлать кобылу, но она отчаянно сопротивля­лась, и глаза ее в это время белели от ужаса. Кобыла на минуту успокоилась, когда Рэйф снимал седло, но как только он снова брал его в руки, она становилась на дыбы, брыкалась, прижимала уши и скалила зубы.

– С этой кобылой плохо обращались, – сказал Рэйф за ужином. – Мы можем приручить ее только с помощью терпения.

– Думаю, мне не стоило покупать ее, не спросив тебя, – сказала Кэтлин.

Рэйф пожал плечами.

– Если она понравится Рэду, значит, ты не зря ее купила. Мы сведем их на следующей неделе. Она поживет у нас, может быть, при­выкнет к новому окружению.

Как выяснилось, Рэд и новая кобыла по­нравились друг другу. Кэтлин и Рэйф с без­опасного расстояния наблюдали за ухажива­нием жеребца и удивлялись красоте этого ритуала.

Каждый вечер после ужина Рэйф проводил несколько минут в конюшне, разговаривал с Дилайт и изучал ее повадки. Он повесил яр­кую попону на верхнюю перекладину загона и положил потертое седло около кормушки.

Через несколько дней он стал приносить попону в стойло, пока кобыла не перестала шарахаться от нее.

Однажды он положил попону ей на спину. Она сбросила ее на землю. Рэйф успокаиваю­ще похлопал Дилайт по шее и снова положил попону ей на спину. Так продолжалось до тех пор, пока кобыла не поняла, что попона не принесет ей никакого вреда.

То же самое было с седлом. Рэйф дал кобы­ле понюхать его, потом положил ей на спину и слегка подтянул подпругу. Он все время раз­говаривал с ней и в конце концов сумел осед­лать и расседлать ее. Только после этого он попытался сесть на нее.

Рэйф и Кэтлин вернулись в дом. Положив руку на живот, Кэтлин думала, что все не так уж и плохо. У них есть отличный жеребец, две хорошие кобылы и жеребенок. На следующий год у них будет еще два жеребенка. Рэйф вы­играет достаточно денег, честно играя, – ведь он обещал ей, – чтобы выплатить часть займа.

Управляющий банком согласился продлить срок выплаты. Он нахмурился, подписывая бумаги, и заметил, что кто-то, ему незнакомый, интересовался, как обстоят дела с займом. Если этот человек появится снова, он узнает его имя.

Да, думала Кэтлин, пока все идет неплохо, и, похоже, обещает быть еще лучше.

ГЛАВА 21

Абнер Уайли свернул папиросу и сел в сед­ло. Вот уже несколько дней он таился на окраи­нах «Сэкл Си», надеясь застать Кэтлин одну. Он был уверен, что она сразу же примет его предложение.

Каждую ночь, сидя у себя в комнате, он представлял, как она обрадуется деньгам. Аб­нер видел это так ясно. Они встретятся, он предложит деньги, и она будет так благодарна ему за помощь, что разведется с Галлахером и выйдет замуж за него, Абнера. Каждый раз, когда он представлял себе эту сцену, она ста­новилась все более реальной.

И сейчас, после двух недель ожидания и наблюдений, его терпение кончилось. Он ви­дел, как Галлахер, Скотт и Джексон уехали с ранчо, а Кэтлин и Поли поскакали по направ­лению к пруду в дальней части долины.

Как тень, Абнер последовал за ними. Его нетерпение возрастало. Скоро, думал он, очень скоро Кэтлин и ранчо будут принадлежать ему, так как это должно быть.

Кэтлин сидела на берегу пруда, болтая бо­сыми ногами в воде и наблюдая, как Поли на­саживает наживку на крючок.

– Сегодня хороший лов, – самоуверенно ска­зал Поли, закидывая удочку.

– Ты почистишь рыбу, а я сварю, – крикну­ла вслед ему Кэтлин.

День был прекрасный, теплый, на солнце переливались оттенки зеленого и золотистого цветов. Ей хотелось, чтобы Рэйф был рядом, но он уехал со Скоттом и Нейтом проверять западную ограду. Они уехали на целый день, какая жалость. Но потом она улыбнулась. Каж­дый день и каждую ночь своей жизни она бу­дет видеть Рэйфа. Она не знала, что любовь – такое прекрасное, всепоглощающее чувство. Любовь росла в ее сердце, с каждым днем удваиваясь, пока не заполнила ее без остатка. Прикосновения Рэйфа, улыбка, ее имя на его устах – все вызывало бурную радость, распрост­раняющую тепло по всему телу.

Она помахала рукой Поли, который был на другом берегу пруда, и он исчез из виду за де­ревьями. Как только Поли не стало видно, ее мысли снова вернулись к Рэйфу. Снова и сно­ва она благодарила свою счастливую звезду за такого человека, как Галлахер. Он был всем в ее жизни, и даже больше.

Мысль, что она когда-то считала Рэйфа ди­карем, заставила ее улыбнуться. Она хотела бы ускорить ход времени, чтобы увидеть своего ребенка и прижать его к груди. Кэтлин пред­ставила Рэйфа, укачивающего их ребенка. Она надеялась, что у их сына будут иссиня-черные волосы и смуглая гладкая кожа.

Подперев голову руками, она закрыла глаза и стала перебирать имена: Джон, Дэвид, Джошуа, Джэйкоб, Роберт… Нет, ни одно не подходит. Если у них будет сын, она, навер­ное, назовет его Рэйфордом Кармайклом Галлахером.

Она представляла счастливую картину, как Рэйф учит их сына ходить, и вдруг услышала стук копыт. Она обернулась, надеясь увидеть скачущего к ней Рэйфа.

Но увидела Абнера Уайли. От удивления Кэтлин открыла рот. Абнер легким галопом подъезжал к ней. Какого черта он тут делает? У Кэтлин возникло какое-то неясное предчувст­вие. Она вспомнила, как Рэйф обвинил Абнера в краже скота.

– Добрый вечер, Кэтлин, – приветливо ска­зал Абнер, улыбаясь.

– Привет, Абнер, как дела? – ответила Кэт­лин.

– Отлично, просто отлично, – он нагло осмотрел ее с ног до головы и широко улыб­нулся. – Ты прекрасно выглядишь.

– А что ты здесь делаешь?

– Я пришел помочь тебе решить твои проб­лемы.

– Мои проблемы? – произнесла Кэтлин, на­хмурясь. – Не понимаю.

– Тебе нужно оплатить заем в банке до ок­тября, правильно? И у тебя нет денег для этого.

– Об этом уже позаботились без тебя, – от­четливо произнесла Кэтлин.

– Как же?

– Это не твое дело, – резко сказала Кэтлин.

– Я тебе не верю.

– Тем не менее это правда.

Абнер нахмурился. Все получалось совсем не так, как он предполагал.

– Абнер, тебе лучше уйти.

– Так, значит, моя помощь тебе не нуж­на, – вслух произнес Абнер. – Я думаю, что и замуж за меня ты тоже не выйдешь, раз тебе не нужны деньги.

– Выйти замуж за тебя! – воскликнула Кэт­лин. – Я уже замужем.

– Ну, ты могла бы развестись. Хуже, чем сейчас, о тебе не подумали бы. Ведь вышла же ты за метиса. Дьявол, не нужно тебе было выхо­дить за этого ублюдка.

– Попридержи язык, Абнер Уайли, – пере­била его Кэтлин.

– Извини, – растерянно пробормотал он. – А что, если Галлахера вообще не было бы?

Кэтлин почувствовала, как кольнуло серд­це, у нее возникло подозрение, что Абнер не­много не в себе.

– Прости, Абнер, – мягко сказала Кэтлин, – но я не люблю тебя.

Абнер сжал кулаки. Это несправедливо, думал он со злостью. Черт, это несправедливо, у Галлахера есть все, а у него, Абнера Уайли, ничего. Он был готов убить Галлахера, чтобы получить Кэтлин, но сейчас он сообразил, что убийство ничего не даст.

Абнер слабо улыбнулся новой, только что родившейся идее. Если он не получит Кэтлин, пусть и у Рэйфа Галлахера ее тоже не будет.

Дьявольская ухмылка исказила его лицо, когда он вспомнил о человеке, которого встре­тил у Френчи прошлой ночью. Тот назвался Мануэлем Рамосом и проговорился, что рабо­тает на Хуана Мальдонадо, известного команчеро, замешанного в торговле человеческим товаром. Он мог бы продать Кэтлин этому Маль­донадо. Одним махом он отомстит и Кэтлин, и Галлахеру.

Он продаст Кэтлин Мальдонадо, и сам ста­нет ее первым клиентом.

Он, было, уже собирался приказать Кэтлин сесть на лошадь, как вдруг показался Поли с тростниковой удочкой через плечо.

Первый раз в своей жизни Абнер запанико­вал.

– Будь ты проклят, Поли, – он выхватил пистолет и выстрелил.

Поли рухнул на землю. На его левом виске расползалось темно-красное пятно. Кэтлин за­кричала.

На секунду время остановилось. Звук вы­стрела затих вдалеке, и пороховой дым разве­ялся ветром. Поли лежал без движения.

Вдруг Абнер засунул револьвер в кобуру и схватил Кэтлин за руку.

– Пошли, – бесцеремонно сказал он. – Нуж­но выбираться отсюда.

– Нет! – Кэтлин попыталась вырвать руку, но Абнер зажал ее словно в тиски. Он подта­щил Кэтлин к лошади, посадил в седло и при­вязал к нему своим шейным платком. Подо­брав поводья, он оседлал свою лошадь и, ведя жеребца Кэтлин на поводу, быстро поскакал к городу.

Кэтлин натянула веревки, которые привя­зывали ее руки к кровати. Страх и отчаяние заглушали боль в кистях рук. Веревки вреза­лись в кожу, и на подушках оставались крова­вые пятна.

Абнер – сумасшедший, думала она. Он со­бирается продать ее какому-то команчеро, а тот продаст ее в бордель. Бордель! По крайней мере, не нужно будет думать о противозачаточных средствах, подумала она и громко, истерично захохотала. Потом она попыталась успокоить себя. Не время паниковать. Абнер скоро вер­нется. Он пообещал, что переспит с ней до того, как команчеро заберет ее, как будто это реша­ло все проблемы.

«Быстрее, быстрее!» – эти слова эхом отзы­вались у Кэтлин в голове, когда она пыталась освободиться. Она должна выбраться отсюда и убежать до возвращения Абнера.

Когда Рэйф и все остальные вернулись на ранчо, было уже темно. Рэйф поставил лошадь в стойло и пожелал Скотту и Нейту спокойной ночи. Потом быстро зашагал к дому, чтобы поскорей увидеть Кэтлин.

Подойдя к крыльцу, он замедлил шаг и на­хмурился.

Окна были темными.

Он вошел в дом.

– Кэтлин!

Шаги гулко отозвались в помещении, ког­да из гостиной он прошел в кухню.

– Кэти!

Он подумал, что она могла рано лечь спать, и проверил их комнату, но спальня тоже была пуста. Где она может быть?

Выйдя из дома, он направился в столовую. Скотт, Нейт и Расти посмотрели на него, ото­рвавшись от ужина.

– Что-то не так? – спросил Скотт.

– Нет Кэтлин.

– Нет? – воскликнул Нейт. – Где же она?

– Не знаю, – Рэйф провел рукой по воло­сам. – А где Поли?

– Он уехал утром вместе с миссис Галлахер к пруду, – вспомнил Расти.

– Видели, как они возвращались?

– Нет. Я ездил проверять северное пастби­ще. Вернулся, когда стемнело.

– Консуэло, а ты?

– Я ее не видела, сеньор Галлахер. Я уехала в город к сестре сразу после завтрака. Меня не было целый день.

– Черт, – Рэйф повернулся, выскочил из дома, побежал к конюшне и накинул седло на жеребца.

– Подожди! – крикнул вдогонку Скотт. – Мы с тобой.

Но Рэйф не мог ждать.

– Догоняйте! – крикнул он и выехал из ко­нюшни. Погоняя лошадь, он галопом поска­кал к пруду на дальнем конце долины. Мысли об индейцах не давали ему покоя. Только бы она осталась жива. Он скакал в звездной ночи, твердя молитву.

Жеребец заржал и приостановился. Рэйф услышал ответное ржание справа. Поворачи­вая в этом направлении, Рэйф увидел силуэт лошади на фоне звездного неба и лежащее на земле тело.

– Нет, – только и смог он выдавить из себя.

Но это была не Кэтлин. Это был Поли. Пра­вая сторона его головы была залита чем-то чер­ным, дышал он с трудом.

– Галлахер!

– Я тут, Скотт, – отозвался Рэйф, и через секунду все работники «Сэкл Си» были рядом с ним.

Нейт спешился и, присев на корточки, осмотрел голову Поли.

– Босс, он опасно ранен.

– Да.

– Придется накладывать швы.

– Давай положим его на лошадь, – сказал Рэйф. – Скотт, неси его перед собой.

Поли застонал, его веки приподнялись, ког­да Рэйф и Нейт подняли его.

– Уайли… – выдавил он и обмяк.

– Он мертв? – спросил Скотт дрожащим го­лосом.

Рэйф покачал головой.

– Нет, без сознания. Скотт, Нейт отвезите его домой. Расти, найди врача. И поспешите!

– А ты куда? – спросил Нейт.

– Искать Кэтлин.

– Но ты не можешь искать след в темноте.

– Могу, черт меня побери.

– Да, иди и найди Кэтлин, – сказал Скотт, взглядом показывая Нейту и Расти замол­чать. – Мы тут за всем присмотрим, не бес­покойся.

Через минуту Рэйф остался один в лунном свете. Стреножив коня, он принялся осматри­вать землю и искать отпечатки. Возможно, бе­лый человек и не может выслеживать в темно­те, но он не был белым. Он был наполовину чероки, воин из племени лакота, и его женщи­на была в опасности. Он не мог ждать до рас­света в то время, как жизнь Кэтлин была в опасности. Рэйф почувствовал растущую нена­висть к Абнеру Уайли, она, как нож, вреза­лась в его тело. Если что-нибудь случится с Кэтлин, Уайли сто раз пожелает умереть еще до самой смерти.

Усилием воли он подавил в себе желание убивать: сейчас не это главное. Он вниматель­но осматривал землю, захватывая все большее пространство, и вдруг заметил след. Две под­кованные лошади поскакали на восток. Они ехали вместе, но первая лошадь несла более тяжелую ношу. Вскочив на жеребца, Рэйф по­скакал по следу. Его губы сжались в тонкую линию, а глаза мерцали, как у хищника при запахе добычи или крови.

ГЛАВА 22

Кэтлин рывком освободила руку и негром­ко вскрикнула от боли, оставив на веревке боль­шой лоскут кожи.

На миг она закрыла глаза, пытаясь справить­ся со жгучей болью. Она изо всех сил пыталась развязать веревку на правой руке, когда вне­запно услышала, как в замке поворачивается ключ. Через секунду в комнату вошел Абнер, а за ним – высокий смуглый человек с черной повязкой на левом глазу.

Абнер оскалился.

– Да, Мануэль, кажется, мы пришли вовре­мя.

Незнакомец кивнул. Осмотрев Кэтлин с ног до головы, он снова скривил губы в ухмылке. Она была замечательной находкой.

– Подойдет, – сказал он хриплым голосом. – Сколько за нее хочешь?

– Тысячу. Золотом.

Незнакомец опять кивнул.

– Деньги дам, когда получу ее.

– Одно условие, Рамос, – сказал Абнер. – Я хочу переспать с ней до того, как ее заберет Мальдонадо.

Незнакомец пожал плечами.

– Тебе придется обсудить это с Хуаном, – он посмотрел через плечо, услышав шаги в ко­ридоре. – Пошли.

Абнер достал нож и обрезал веревку на руке Кэтлин.

– Веди себя хорошо, – пригрозил он, – и не пытайся схитрить. Ни с кем не разговаривай, и не делай ничего, что может привлечь внима­ние, поняла?

– Зачем ты это делаешь? – запричитала Кэт­лин, когда Абнер стал подталкивать ее к две­ри. – Абнер, отпусти меня, пожалуйста!

– Нет. Я предложил тебе помощь, а ты от­вергла меня. Итак, миссис Галлахер, если вы не можете быть моей, то не будете принадле­жать и этому индейцу. А когда «Сэкл Си» пой­дет с молотка, я куплю его. Помни об этом, когда будешь лежать под кем-нибудь в деше­вом борделе.

– Абнер, не делай этого, пожалуйста.

– Спокойно, женщина.

Кэтлин вышла из комнаты и спустилась по лестнице в холл. Абнер и незнакомец конвои­ровали ее с двух сторон. Надеясь на помощь, она осмотрелась вокруг, но улица была совер­шенно пустынна.

Абнер помог ей сесть в седло и взял поводья ее лошади.

Через пять минут они уже выезжали из Седар Крика.

Как только они отъехали на расстояние, достаточное, чтобы их не увидели из города, Абнер остановил лошадь. Достав из седельной сумки моток веревки, он привязал руки Кэтлин к седлу, и они поскакали дальше, причем Мануэль Рамос задал быстрый темп.

Они ехали очень долго. Время от времени Рамос возвращался назад, чтобы убедиться, что их не преследуют.

Кэтлин видела, как он спешивается, чтобы замести следы, и ею овладело ощущение безы­сходности. Когда наступила ночь, Кэтлин на­чала бить дрожь, но это было не от холода, а от сознания того, что она зависит от милости Абнера.

Они двигались в темноте. Ее спутники ка­зались неутомимыми. Кэтлин вцепилась в сед­ло, голова упала на грудь, а веки налились свинцом.

Было уже далеко за полночь, когда Рамос приказал остановиться. Кэтлин осмотрелась и, к своему удивлению, обнаружила, что они были в Гринуотере, небольшом фермерском городке в тридцати милях от Седар Крика.

– Эту ночь мы проведем здесь, – объявил Рамос. – А завтра Мальдонадо встретит нас за рекой.

– Ты думаешь, оставаться здесь разумно? – спросил Абнер.

– Это тихий городок, – усмехнулся Рамос.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал Абнер.

– Мы снимем две комнаты и по очереди бу­дем сторожить девчонку.

– Ты будешь первым, – сказал Абнер, ис­коса взглянув на Кэтлин. – Я хочу немного поспать. Для начала.

Рамос кивнул, соглашаясь.

– Это мне подходит, – он провел ладонью по руке Кэтлин и засмеялся, когда она отпря­нула от него.

– Эй, Мануэль, не трогай ее, – сказал Абнер, пристально глядя бледно-голубыми глаза­ми в лицо своего спутника. – Никто к ней не притронется до меня.

– Ладно, ладно, – раздраженно пробормо­тал Рамос. – Я могу и подождать. Думаю, она будет достойна этого ожидания.

Он похотливо ухмыльнулся.

Ледяной страх сжал сердце Кэтлин, она буд­то оцепенела. Все казалось таким нереальным. Нет, этого не могло быть на самом деле.

Она вошла в гостиницу вслед за Абнером и стояла рядом с ним, пока он записывал в кни­гу имена мистера и миссис Браун из Небраски. Поднимаясь по лестнице, Абнер крепко дер­жал ее за руку.

Комната оказалась небольшой, с одним ок­ном, двуспальной кроватью и комодом с че­тырьмя выдвижными ящиками. Потревожен­ный таракан кинулся спасаться бегством, когда Абнер зажег лампу.

Рамос вошел через несколько минут. Он сел на кровать и начал стаскивать сапоги.

– Запомни, – строго сказал Абнер. – Я пер­вый.

– Да, да, иди поспи немного.

Абнер в последний раз окинул Кэтлин про­должительным взглядом и вышел из комнаты. «Скоро, – думал он, – скоро она будет моей».

Кэтлин неподвижно стояла посреди комна­ты, разум отказывался понимать происходя­щее. «Все это сон, – думала она, – дурной сон». Скоро она проснется в объятиях Рэйфа, и они вместе посмеются над этим.

– Эй, девочка, – позвал ее Рамос, – раздень­ся, подойди сюда и будь нежной с Мануэлем.

Кэтлин продолжала неподвижно стоять на своем месте. Она услышала голос, но не поня­ла слов. Она ушла в себя, в мир, где ничего не существовало, кроме Рэйфа и их еще не родив­шегося ребенка. Там было прекрасно, тихо и безмятежно.

Рамос закинул сапоги под кровать и встал.

– Эй, ты что – глухая?

Бормоча себе под нос ругательства, он подо­шел к девушке и уставился на нее.

– Эй, – он нахмурился, когда она не ответила.

Его терпение лопнуло, и он ударил ее. Ку­лак попал в подбородок и отбросил Кэтлин на кровать.

– Отлично, – с нарочитой медлительностью произнес Рамос и взгромоздился на нее.

Горячее отвратительное дыхание, жадные руки, сжимающие ее груди, ужасные губы и слюнявый язык – и все усиливающийся жар мужского вожделения. С отчаянным криком Кэтлин стала сопротивляться, готовая умереть, но не позволить ему осквернить себя. Страх за нерожденное дитя придал ей сил, и она вырва­лась, но Рамос только ухмыльнулся.