Смит отправился в лагерь за лопатой, а когда вернулся, чтобы выкопать могилу, увидел, ч тело сотрясается в конвульсиях. Он замер, готовый случае необходимости бежать что есть мочи, несмотря на покалеченную ногу. Тело неожиданно засветилось и вспыхнуло зеленым пламенем, настолько ярким, что глазам стало больно. Во все стороны полетели изумрудные искры, затем что-то светящееся с криком поднялось из огня и молнией умчалось в восточном направлении, словно комета, желающая затеряться в последних обрывках ночной тьмы.

Пламя погасло, и не осталось ничего, кроме горстки черного пепла, которую тут же развеял утренний ветерок.

— Это определенно был демон, — твердо заявил госпожа Смит, когда Смит, опираясь на лопату, приковылял в лагерь.

Она протянула ему жестяную кружку с чаем.

— Но что он здесь делал? — Смит взял кружку и принялся греть о нее руки.

— Будь я проклята, если знаю. Как правило, они не появляются на равнинах, — сказала госпожа Смит, выливая тесто на сковородку. — Можно предположить, что он явился сюда, чтобы прикончить кого-то из нас или всех сразу. И остается только гадать, почему ему это не удалось.

— Или кто убил его, — потрясенный неожиданной догадкой, добавил Смит. — И как убил?

— В самом деле.

— Ах-ах. Какое чудное, почти раннее, утро, — радостно заговорил лорд Эрменвир, вылезая из шатра и быстрыми шагами направляясь к ним. Он казался бледнее обычного и дымил своей трубкой так, что лица почти не было видно. — Следует почаще вставать в такое время. Что у нас на завтрак?

— Оладьи из рисовой муки с миндалем и абрикосовым сиропом, — ответила госпожа Смит.

— В самом деле? — равнодушно отозвался лорд, обводя пристальным взглядом кольцо шатров. — Восхитительно. Вы… э-э… вероятно, не готовите мясо?

— Могу пожарить колбасу, мой господин, — с достоинством заявила госпожа Смит.

— Колбасу?.. Мне это нравится. У вас ее много? А с кровью есть?

— Вся колбаса одинаковая, — проворчала госпожа Смит, — без крови.

— Правда? Но я слышал, что бывает кровяная колбаса.

— Даже в кровяной колбасе нет крови, мой господин, — объяснила повариха. — Это просто название.

На мгновение на лице лорда Эрменвира появилось такое выражение, словно он вот-вот готов расплакаться.

— Ну ладно. Так у вас все-таки есть кровяная колбаса?

— Есть немного утиной кровяной колбасы, — ответила госпожа Смит.

— Утиной? — Лорд Эрменвир, казалось, пришел в ужас. — Хорошо. Я съем всю утиную кровяную колбасу, которая у вас есть. И одну из этих оладий. И, пожалуйста, как можно больше сиропа. Как можно больше. И чай.

Госпожа Смит бросила на него косой взгляд и пробормотала:

— Хорошо.

— Вы не слышали ничего необычного этой ночью, мой господин? — приступил к допросу Смит, до сих пор внимательно наблюдавший за его светлостью.

Лорд Эрменвир резко обернулся.

— Кто? Я? Что? Нет! Я спал, как младенец, — закричал он. — А что? Что-нибудь случилось?

— Произошла маленькая неприятность, — ответил Смит. — Ночью кто-то пробрался в наш лагерь.

— Кошмар, подумать только! Неужели нет способа увеличить скорость, чтобы убраться с этой равнины как можно быстрее?

— Боюсь, что нет, тем более один из наших механиков ранен, — отозвался Смит.

— Тогда мы должны все время быть начеку, не так ли? — спросил лорд Эрменвир.

— Послушайте, мой господин, — сказала повариха, выкладывая колбасу на решетку жаровни, — вам не обязательно стоять и ждать свой завтрак. Вы можете послать за ним няню, когда он будет готов.

— О-о, спасибо, но сегодня утром я твердо решил позавтракать. — Лорд Эрменвир вздрогнул и заскрежетал зубами, услышав, как ребенок Смитов захныкал в шатре.

— Понятно, — задумчиво произнесла госпожа Смит, и Смит внимательно посмотрел на нее.

Он наблюдал, как механики и пассажиры, один за другим, выходили из своих шатров целые и невредимые. Парадан Смит настороженно понюхал воздух, затем пожал плечами и отправился умываться. Горицвет, зевая, выбралась из-под одеяла и отправилась на кухню, где попыталась отхлебнуть абрикосового сиропа прямо из бутылки, за что получила от госпожа Смит деревянной ложкой по пальцам. Появились дети Смитов и сразу же бросились к луже зеленой слизи и клочьям шерсти, оставшимся от демона, и принялись копаться в них. Вышел из своего шатра и Цветущий Тростник. Он сразу же заметил зеленое пятно в центре лагеря и поморщился от омерзения. Затем направился к кухне.

— Нельзя ли попросить чашечку простой воды? — вежливо поинтересовался он. — И есть ли у вас розовый экстракт?

— Горицвет, принеси этому парню воды, — приказала госпожа Смит. — Розового экстракта у нас нет, но могу предложить вам абрикосовый сироп.

Цветущий Тростник скривил губы.

— Нет, спасибо, — отказался он. — Все, что мне нужно, — это чистый розовый экстракт. У моего народа простые вкусы. Мы не балуем себя сиропами и прочими излишествами.

— Но излишества — это довольно приятно, — возразил лорд Эрменвир.

Цветущий Тростник посмотрел на него с отвращением, взял чашку с водой и с достоинством удалился.

Получив свой завтрак, лорд Эрменвир направился к паланкину, забрался в него и не появлялся до тех пор, пока не пришло время сворачивать лагерь. Тогда он вышел и принялся сам разбирать свой шатер.

— С мадам Балншик все в порядке? — поинтересовался Смит. Он подошел, чтобы предложить помощь, поскольку лорд Эрменвир тяжело дышал и выглядел неважно.

— Просто замечательно, — заверил тот старшего караванщика, глядя на него выпученными глазами. — Будьте так добры, подержите полотно с другой стороны. Спасибо. У нянюшки просто… э-э… разболелась голова. Я уверен, это из-за атмосферного давления: оно изменилось, поскольку мы приблизились к горам. Скоро нянюшка выйдет. Вот увидите.

На самом деле она не появлялась до самого вечера. Но когда лагерь был уже разбит, Балншик вышла из паланкина, как всегда невозмутимая и великолепная. Госпожа Смит с удивлением наблюдала, с каким аппетитом нянюшка поглощает свой ужин, состоящий из ветчины, приправленной бренди и лимонным соусом с изюмом. Лорд Эрменвир, напротив, взял к себе в паланкин всего лишь чашечку бульона.

— Итак, мы имеем две попытки убийства, — подвела итог госпожа Смит, когда в костре остались только угли, а пассажиры разошлись по своим шатрам.

— Значит, вам тоже кажется, что это не ограбление? — спросил Смит.

Госпожа Смит выпустила колечко дыма и покачала головой:

— Когда посылают демона — нет.

— Не думал, что в Труне есть колдуны.

— С чего ты решил, будто источник наших неприятностей в Труне? — удивилась госпожа Смит, с сомнением глядя на собеседника.

Смит рассказал, что Горицвет узнала в мертвом летателе картежника из «Горящего колеса». Госпожа Смит кивнула в ответ.

— Вы думаете, нападения не связаны между собой? — спросил Смит. — Полагаете, демона мог подослать… — Он жестом указал в темноту, в сторону Черной Горы.

Госпожа Смит какое-то время молчала.

— На него не похоже, — проговорила она наконец. — Хотя, думаю, все возможно. Но это явно осложняет ситуацию.

— Мне больше нравятся простые дела, — заверил ее Смит. — Скажем, этот кто-то находится в Труне. Я подозреваю, что он охотится либо за Параданом Смитом, либо за лордом. Побоявшись выдать себя, он не расправился с ними в городе, а дождался момента, когда мы окажемся на открытой равнине и к тому же так далеко от города, что не сможем послать за помощью. А?

— Звучит разумно.

— Но первое нападение не увенчалось успехом, летатели получили отпор, которого не ожидали, — выстраивал гипотезу Смит. — Наш неизвестный враг понимает, что вскоре мы станем для него недосягаемы, и в отчаянии нанимает колдуна, чтобы тот подослал к нам демона. Подобная услуга стоит дорого. И держу пари, что это истощило его средства. Думаю, с сегодняшнего дня нас оставят в покое.

События последующих двух дней, казалось, подтверждали правоту Смита, хотя без инцидента не обошлось. На руках у старших детей Смитов начала расти серая шерсть, и никакие средства — ни бритье, ни выщипывание, ни мази — не помогали от нее избавиться. Более того, к ужасу родителей, шерсть стала распространяться по всему телу, и к вечеру второго дня детишки были похожи на троицу несчастных котят, а их мать билась в истерике, умоляя Смита что-нибудь придумать.

Она устроила такой переполох, что лорд Эрменвир отважился подняться с постели и, сверкая глазами, потребовал тишины, но, увидев детей, разразился совершенно неуместным хохотом. На шум прибежала Балншик и, со всей строгостью отругав лорда, утащила его обратно. Позже она вернулась и принесла с собой мазь, с виду похожую на светло-коричневую глину. Мазь подействовала. Правда, детишки жаловались на то, что она жжется, однако на следующее утро шерсть расти перестала.

Зеленландия поднималась рядами поросших лесом холмов. Над холмами возвышалась Черная Гора, настолько огромная, что представлялась совершенно иным миром, расположенным в опасной близости с нашим. Ее темные леса, мрачные долины, сверкающие утесы, серебристые ленты рек и радуги над бесчисленными водопадами с каждым часом становились все более отчетливыми, но казались одновременно менее реальными.

Дорога петляла у подножия холмов, постепенно поднимаясь вверх, и механики кряхтели от усилии, нажимая на педали. Смит работал с таким усердием, что у него открылась рана, и Тигель вынужден был помогать ему, переключая рычаги здоровой рукой. Воздух стал влажным, запахло зеленью, и, когда вечером они разбили лагерь на полянке, окруженной деревьями, ни у кого во рту не осталось привкуса Хрунской пыли.

Проведя два спокойных дня в Зеленландии, караван вновь подвергся нападению.

Затратив немало усилий, они поднялись на холм и, достигнув вершины, увидели перед собой крутой склон. Спускаясь, дорога терялась в тени дубов, листья которых уже приобретали багряно-золотистый оттенок. Горицвет издала радостный вопль и бросилась вниз. Караван с лязгом и грохотом покатился следом. Детишки Смитов завизжали от восторга, когда повозки стали набирать скорость и яркие листья задрожали на ветру.

У подножия склона листьев оказалось еще больше, как и желудей, а поперек дороги лежало толстое дерево. Огромный и довольно безобразный мужчина вышел из леса и, ухмыляясь, преградил им путь.

Своим видом он производил сильное впечатление, на нем был широкий кушак, из-за которого торчали соответствующие облику бандита кинжалы, в ухе болталась серьга, но больше всего поражали острые клыки и кожа цвета грозовой тучи, что указывало на кровное родство с демонами. Незнакомцу не было нужды кричать «Стой! Это вооруженное ограбление!». Тем более что с его клыками это было бы весьма затруднительно. В задачу бандита входило застращать путешественников, и он как нельзя лучше подходил для этого.

Однако он допустил ошибку, решив напугать девушку, способную пробежать пятьдесят миль без остановки. Горицвет вскрикнула, но, не в силах преодолеть инерцию и остановиться, сделала то, чему ее обучили в Приюте для девочек-скороходов в городе Пылающей Горы: ловко взметнувшись в воздух, она ударила бандита каблуком прямо в лицо. Тот рухнул на землю, а девушка, опустившись на ноги, исполнила яростный танец на его голове, в то время как позади нее падали под откос повозки, а перед ней с воплями выбегали из леса другие бандиты.

Следующей ошибкой в атаке явилась потеря элемента неожиданности. За то время пока бандиты приближались к дереву, Смит и его спутники успели подготовиться, и, когда наступил момент схватки, вооруженные до зубов, они ловко спрыгнули с падающих повозок. Смит неудачно приземлился на раненое бедро, но успел выпустить две стрелы в ринувшегося на него бандита. Это дало старшему караванщику время подняться и выхватить мачете. Неизвестно откуда в руках у механиков тоже появились мачете и зазубренные щиты, на головах — шлемы. Рычажные выстроились в боевом порядке, представляя собой стену слегка поржавевшей стали.

Одна из стрел попала противнику Смита прямо в горло, так что разделаться с ним не составило труда. Повернувшись, чтобы разобраться с другим вопящим бандитом, Смит бросил взгляд на пострадавший караван. Смиты отчаянно пытались спрятать своих детей под опрокинутой повозкой, а нападавший на них разбойник получил сокрушительный удар сковородкой по голове, которым наградила его госпожа Смит. Повсюду валялись гигантские фиолетовые яйца, выпавшие из упаковочных сеток. Балншик, расшвыривая их ногами во все стороны, ринулась в бой с кинжалом в каждой руке. Она ранила одного бандита, и тот бросился бежать, однако осталось загадкой, был ли он устрашен кинжалами, или же его ослепило сверкание нянюшкиных белоснежных зубов, обнаженных в радостном предвкушении поединка.

Как ни странно, в битве принимал участие и лорд Эрменвир. Более того, он успел саблей снести голову одному из бандитов. Парадан Смит из своего арбалета уложил пятерых нападавших и схватился врукопашную с шестым. Больше Смит ничего не успел рассмотреть, потому что перед ним со всей серьезностью встала проблема спасения собственной жизни.

Его противник выглядел не так устрашающе, как клыкастый бандит. Он был гибок, строен и красив, с ослепительно белой кожей, и, если бы не витые бараньи рога на его висках, он вполне мог бы сойти за продажного мальчика из борделя в каком-нибудь крупном городе. Но не это поразило Смита, а то, что юноша сражался, словно демон.

Их клинки встретились — з-зип, в свободной руке юноши появился кинжал, и он полоснул по плащу Смита прямо над сердцем. Рука старшего караванщика поднялась с молниеносной быстротой, и он снес бы мальчишке голову, но тот совершенно непостижимым образом оказался в четырех шагах от того места, где только что находился. Юноша с улыбкой посмотрел на Смита и снова бросился в атаку. Старший караванщик отскочил, так и не успев достать из сапога нож до того, как они вновь скрестили клинки. Обладая нечеловеческой быстротой и силой, юноша имел все шансы одержать победу, и Смит пяткой чувствовал, что на этот раз ему пришел конец.

Единственным преимуществом Смита был вес, и он отчаянно бросился на противника. Ему удалось оттолкнуть юношу и наконец выхватить свой нож, и они задвигались по кругу, юноша — пританцовывая, Смит — хромая. Старший караванщик смутно сознавал, что бандиты терпят поражение, но ему казалось, будто это происходит где-то в другой реальности. Его собственный мир в данный момент ограничивался замкнутым кругом, а горящие глаза противника заменяли и солнце и луну.

С каждой секундой круг становился все уже.

Юноша-демон не сомневался в своей победе и, заранее ликуя, исполнил несколько замысловатых прыжков, ловко ударяя носком одного сапога о каблук другого и методично размахивая клинком, чтобы поймать взгляд Смита и отвлечь его внимание, пока сам он будет вонзать кинжал..

Но он не вонзил кинжал, потому что его собственным вниманием завладела какая-то фигура, неожиданно возникшая справа от Смита.

— Привет, Эшбисс, — ласково проговорила госпожа Смит.

Лицо юноши вытянулось от изумления. В глазах появилась неуверенность, а затем засветился ужас.

— Да, — подтвердила госпожа Смит, — ты не ошибся, это я.

Он отшатнулся.

— Фенализа? Но ты…

— Прошло тридцать лет, Эшбисс, — сказала она.

— Нет! — воскликнул юноша, отступая еще дальше. — Не может быть, чтобы прошло столько времени! Ты лжешь.

Оторвав от нее взгляд, он выронил оружие и закрыл руками лицо, все еще юное и прекрасное.

— Ровно тридцать лет, — повторила повариха.

— Я не верю тебе! — рыдал Эшбисс.

Он повернулся и бросился прочь, с воем поднялся в воздух и полетел над верхушками деревьев, сбивая ногами багряные и золотистые листья.

Его оставшиеся в живых сообщники, при виде того как резко изменился ход событий, не раздумывая, кинулись врассыпную.

Смит отбросил оружие и наклонился вперед, опершись руками о бедра и жадно глотая воздух.

— Какого дьявола? — пробормотал он. — Что происходит?

— Когда-то мы были вместе, — ответила госпожа Смит, глядя в сторону на шелестящее море опавших листьев. — Едва ли ты можешь представить, что когда-то я была юной девушкой, которую похитил из монастыря любовник-демон. Мы вытворяли ужасные вещи. Он и я.

— Почему он убежал? — не мог успокоиться Смит.

— Он всегда боялся Времени, — задумчиво произнесла госпожа Смит. — Над демонами оно не имеет такой власти, как над людьми, но рано или поздно они тоже стареют. Увидев меня, Эшбисс вспомнил об этом. Однажды он утратит свою молодость и красоту, и бедняга не может смириться с этой мыслью, понимаешь?

Смит пристально посмотрел на повариху и увидел юную девушку, какой та была когда-то. Госпожа Смит отвернулась и стала изучать последствия сражения.

— Черт возьми! — выругалась она.

Парадан Смит, бледный как смерть, пошатываясь, направлялся в их сторону, его поддерживал Цветущий Тростник.

— Он ранен! — крикнул йендри.

Они разбили лагерь в стороне от дороги и подсчитали потери.

Парадан Смит был и в самом деле ранен, в его груди зияла колотая рана, и, хотя сердце не было задето, левая сторона оказалась полностью парализованной, и он находился в шоке. Цветущий Тростник посоветовал ему поменьше двигаться, и раненого устроили поудобнее в одном из шатров.

Горицвет отделалась несколькими синяками, но все равно плакала навзрыд. У Смита были помяты ребра, а механики получили несколько неглубоких ран и ушибов, но в целом ничего серьезного. Семейство Смитов не пострадало. Балншик была невредима, как и лорд Эрменвир. Оставалось оттащить в сторону девятерых убитых бандитов и обыскать их да сдвинуть дуб, лежащий поперек дороги. Не говоря уже о том, что нужно было собрать сто сорок четыре гигантских яйца, а также починить и снова поставить на колеса дюжину повозок.

— Что ж, большое спасибо, Хозяин Горы, — пробормотал Смит.

— Ты хорошенько рассмотрел мертвецов? — поинтересовалась госпожа Смит, стягивая повязкой ребра Смита. — Только трое из них — люди, остальные похожи на полукровок. Бедняга Эшбисс ввязался в банду наемников и воров. Когда на нас нападет Хозяин Горы, ты сразу поймешь, что это он. Все его воины — чистокровные демоны, к тому же в совершенстве владеющие боевым мастерством, не то что эти беспомощные создания. Хозяину Горы мы не сможем противостоять.

— Вы меня очень утешили, — огрызнулся Смит.

— Вы не поверите, — громко произнес лорд Эрменвир, приближаясь к ним с целой охапкой фиолетовых яиц, — ни одно из них не разбилось!

Госпожа Смит бросила презрительный взгляд на ношу лорда:

— Похоже, во всем этом вздоре по поводу идеальной упаковочной формы есть какой-то смысл.

— Вы считаете, что у них идеальная форма? — Лорд Эрменвир выглядел заинтригованным и, подбросив яйца в воздух, принялся ловко жонглировать ими, не обращая внимания на испуганного Смита.

— Мой господин, могу я попросить вас положить их на место, в повозку?

Лорд Эрменвир стал подбрасывать яйца одно за другим, и они, описывая дугу, приземлялись прямо в повозку.

— Не пойти ли мне обыскивать тела? Возможно, попадется кошелек, а то и два.

— Вы думаете, их послал Хозяин Горы? — спросил Смит.

— Не похоже! — Лорд Эрменвир издал резкий отрывистый смешок. — Его воины носят кольчуги и мундиры. Так я по крайней мере слышал.

— И почему все знают об этом намного больше, чем я? — недоумевал Смит, а юный лорд тем временем отправился грабить трупы.

— Дело в том, что ты не из наших краев, я ведь права? — Госпожа Смит затянула на нем повязку. — Если бы ты родился здесь, а не появился из порта Черная Скала или откуда-то еще, то слушал бы эти истории в течение всей своей жизни.

У Смита не было ни малейшего желания рассказывать, откуда именно он приехал, так что старший караванщик повернулся к подходившему к ним Горну.

— Как идут дела? — поинтересовался Смит.

— Повозки в порядке, начальник. Двигатели и колеса — целы. Старый Смит и Молодой Смит взяли топоры и отправились расчищать дорогу. А тебя хочет видеть Парадан.

— Хорошо, — ответил Смит, вставая и натягивая свой порезанный плащ. — Пойду узнаю, чего он хочет. Когда Смиты закончат с деревом, скажи им, чтобы выкопали могилу.

Когда старший караванщик откинул край шатра и заглянул вовнутрь, вначале ему показалось, что перед ним мертвец. Но Парадан Смит неожиданно открыл глаза, и их взгляды встретились.

— Нужно поговорить, — сказал он.

— Ему нельзя разговаривать, — строго заявил сидящий возле раненого Цветущий Тростник.

— Убирайся отсюда, — оскалившись на йендри, гневно произнес Парадан.

— Спокойно! — Пригнувшись, Смит вошел в шатер. — Вам лучше уйти, обещаю, что не стану утомлять его, — обратился он к Цветущему Тростнику.

Не произнеся ни слова в ответ, йендри с оскорбленным видом вышел.

Когда они остались наедине, Парадан неловким жестом указал на видневшуюся у него на груди бандитскую татуировку.

— Знаешь, что это означает? — тяжело вздохнув, спросил он.

— Что ты из общества «Огненная кровь», — ответил Смит.

— Верно. Курьер. Ездил в Трун за долгом. А он попытался забрать его назад.

— Кто? — Смит придвинулся ближе.

Парадан жадно глотал воздух.

— Лорд Тинвик. Игрок. Это были его летатели. — Он внимательно всматривался в лицо Смита, словно желая выяснить, понимает ли тот.

— Летатели пытались убить тебя, чтобы забрать назад долг?

Парадан Смит кивнул, пытаясь нащупать свой чемоданчик. Смит придвинул его поближе. Парадан вложил в ладонь Смита ключ:

— Открой.

Немного повозившись с замком, Смит открыл чемоданчик, и у него перехватило дыхание: в выполненном в форме гнезда углублении лежал украшенный драгоценными камнями кубок тончайшей ручной работы, по-видимому очень древний.

— Фамильная драгоценность. Тинвику нечем было заплатить, а мой лорд страстно желает получить этот кубок. Ты доставишь его… — Парадан посмотрел в глаза Смиту, — и все расскажешь. Лорд хорошо заплатит. Лорд Кашбан Бронзобой. Вилла в Салеше. Найди его.

По пологу шатра скользнула тень. Парадан Смит проследил за ней взглядом и горько усмехнулся.

— Бросил подслушивать, — произнес он.

— Знаешь, у тебя не такая уж серьезная рана, — заговорил Смит, чувствуя, что должен сказать что-нибудь одобряющее. — Я уверен, что мы сможем доставить тебя в Салеш.

Парадан Смит вновь посмотрел на него.

— Переверни меня, — приказал он.

— Что? — удивился Смит, но повиновался и, слегка приподняв раненого, уложил его на бок. На спине Парадана Смита виднелась красная опухоль, словно от укуса насекомого, но гораздо больших размеров.

Она уже начала покрываться волдырями. В центре опухоли темнело какое-то пятнышко, похожее на занозу.

— Видишь? — спросил Парадан Смит, тяжело дыша. — Это яд.

Смит выругался, затем достал свой нож и осторожно подцепил странную занозу. Он перевернул Парадана обратно на спину и, держа темный предмет на кончике ножа, склонился над ним. Предмет выглядел как небольшой шип, длиною в четверть дюйма.

— На наконечниках дротиков, которые мы обнаружили в теле погибшего летателя, были точно такие же. Кто-то выстрелил мне в спину, — прошептал Парадан.

Смит застонал:

— Неужели целился кто-то из пассажиров? Может, это все-таки была случайность?..

Парадан Смит казался очень обеспокоенным. Он сделал глубокий вдох, словно собирался объяснить Смиту что-то совершенно очевидное, но не издал более ни звука и остался лежать, глядя на старшего караванщика неподвижными глазами.

Тяжело вздохнув, Смит закрыл чемоданчик на замок. Когда он вышел из шатра, к нему приблизился Цветущий Тростник.

— Он умер, — сообщил Смит.

— Если бы вы послушались меня, он был бы жив, — со злостью ответил йендри.

— Не думаю, — огрызнулся Смит и направился к себе, чтобы спрятать чемоданчик в надежном месте.

Чуть позже он подошел к лорду Эрменвиру, который курил свою трубку, выпуская клубы фиолетового дыма и наблюдая за тем, как механики копают могилу.

— Мне нужно поговорить с вами, мой господин, — обратился к нему Смит.

— А его светлости нужно отдохнуть, — возразила неожиданно появившаяся Балншик.

— Этот разговор намного важнее отдыха, — настаивал Смит.

Лорд Эрменвир сделал примирительный жест:

— Конечно, мы поговорим, а нянюшка, вооружившись длинным ножом, будет стоять рядом на страже, на случай, если кто-нибудь еще вздумает на нас напасть, — лорд Эрменвир усмехнулся, — хотя мне кажется, что мы столкнулись с последней бандой головорезов.

— Будем надеяться, мой господин, — в тон ему ответил Смит и отвел лорда в сторону.

С надменным видом откинув волосы назад, Балншик не отставала от них ни на шаг. Ее платье пострадало в сражении, и порванный лиф слегка приоткрывал упругие груди, напоминавшие спелые дыни. Взглянув на них, Смит с трудом заставил себя переключить внимание на лорда.

— Вы сражались великолепно, если позволите заметить.

— Позволю, — самодовольно кивнул лорд Эрменвир — Впрочем, у меня большой опыт. Сколько себя помню, мне постоянно приходилось сражаться за свою жизнь. Обычно, правда, с докторами. Сегодня было приятное исключение.

— Мне кажется, вы чувствуете себя лучше.

— Я давно не выезжал на природу из этого пыльного мешка. — Лорд Эрменвир выпустил аккуратное колечко дыма. — С бандитами или без, в Зеленландии все же есть свежий воздух.

— Чем вы занимались в Труне? — поинтересовался Смит.

Балншик потянулась, и один сосок, словно темная звездочка, мелькнул в вырезе ее платья. Смит заставил себя отвернуться и сосредоточить все свое внимание на лорде Эрменвире.

— Я был занят делами моего отца. Если хочешь знать, представлял его интересы в компании «Мельницы Старого Труна», вел переговоры с разными ячменными тузами.

— Вы играете в карты, мой господин?

— Да ну их к дьяволу. — Лорд Эрменвир бросил на Смита сердитый взгляд. — Это развлечение годится только для слабоумных, если, конечно, ты не умеешь ловко жульничать. У меня вполне достаточно денег, и я не любитель острых ощущений. Покорнейше благодарю. Я и так провожу слишком много времени в страхе по поводу того, удастся ли мне дожить до следующего дня рождения.

Смит кивнул:

— И единственной причиной, по которой вы покинули Трун, было ваше здоровье?

— Да.

— Разве вы не нажили там новых врагов?

Глаза лорд Эрменвира гневно сверкнули.

— Я об этом не рассказывал, — вкрадчиво произнес он. — В действительности это была не моя вина. Просто я сделал одно поразительное открытие.

— Мой господин, — невероятно ласковым голосом вмешалась в разговор Балншик, но все же это было предупреждение.

— Я обнаружил, — с нескрываемым торжеством заговорил лорд Эрменвир, — что если оказывать знаки внимания богатым вдовам, они будут готовы заплатить любые деньги, лишь бы затащить тебя в постель! Они будут делать тебе подарки! Угощать роскошными обедами! О боги, тебя ласкают и лелеют, как любимого котенка, а все, что нужно делать, — это всего лишь…

— Я уверена, что старшему караванщику это совершенно неинтересно, мой господин, — строго заявила Балншик, нежно обнимая его рукой за шею и при этом предостерегающе сдавливая горло.

— Сколько ему лет? — спросил у нее Смит.

— Шестнадцать.

— Двадцать пять! — поправил лорд Эрменвир, сбрасывая ее руку. — В самом деле!

— Шестнадцать, — повторила Балншик.

— Семнадцать, — не сдавался лорд Эрменвир. — В любом случае существует только одна проблема: леди становятся ревнивыми и не хотят ни с кем делить свою любимую игрушку. Произошла сцена. Некая леди попыталась нанести мне серьезное увечье щеткой для волос. Мне удалось спастись, притворившись, будто у меня начался припадок, я сказал ей, что умираю, в действительности так оно и есть, хотя в тот момент я чувствовал себя превосходно и…

— И его отец решил, что для моего господина лучшим выходом из положения будет смена климата, — закончила за него Балншик.

Смит задумчиво потер щетину на подбородке.

— Итак… могла ли одна из этих леди испытывать столь сильные чувства, чтобы нанять банду убийц и устроить засаду? — спросил он без всякой надежды.

— Ну, я не знаю. Разве что леди Фристия…

— Нет, — отрезала Балншик. — А теперь, я надеюсь, вы извините нас? Моему господину пора принимать лекарство. — Она с легкостью подхватила лорда Эрменвира, забросила его на плечо и унесла.

— Ты ведь знаешь, что это могла быть леди Фристия! Она была без ума от меня… — донеслось до Смита.

Они похоронили Парадана Смита, выложив поверх могилы пирамиду из камней, чтобы потом было легче отыскать место. Так посоветовала Горицвет, а среди них она являлась лучшим знатоком бандитских обычаев города Пылающей Горы. Жаль было оставлять его там, в тени Черной Горы. И все же это было самое большее, что живые могли сделать для мертвого.

На протяжении следующих двух дней они продвигались вперед, опасаясь каждого поворота, но расцвеченный огненными красками лес под нежно голубым небом был тих и безмятежен. Из-за покрытых мхом стволов деревьев не выскакивали бандиты в разноцветных одеждах, и никто не выбегал из густых зарослей папоротника.

На третий день Тигель сообщил Смиту:

— К вечеру мы будем в Красном доме. Нужно, чтобы их кузнец взглянул на нашу заднюю ось.

— Я помню про Красный дом, — кивнул Смит. — Это одна из остановок на нашем маршруте. Я видел его на карте. Что ж, наконец-то мы сможем спокойно отдохнуть.

Тигель хрипло расхохотался.

— Ты еще не пробовал их пива, — только и сказал он.

Ближе к вечеру, когда дубы начали отбрасывать длинные косые тени, путешественники увидели Красный дом. Он стоял на вершине холма посреди сплошь усеянной пнями поляны. Его высокие стены без единого окна были покрыты штукатуркой красного цвета. На каждом из четырех углов размещались башенки, на которых можно было разглядеть дозорных в шлемах. Горицвет поднесла к губам свой рожок и возвестила о прибытии каравана, но стражники заметили их еще издали. Механики только начали замедлять ход, а массивные ворота уже открывались.

Несмотря на то, что Красный дом фактически представлял собой укрепленный форт, его обитатели постарались придать крепости гостеприимный вид. Над воротами красовалась вывеска из красного стекла: «Добро пожаловать, путник», в вечернее время освещаемая фонарями. Столбы, на которых крепились створки ворот, были украшены изображениями народных героев — Силача Прашкона и Лесоруба Андиба. На их лицах застыли свирепые ухмылки, призванные отпугивать демонов и прочих злоумышленников, приблизившихся к воротам.