Голос разума говорил: «Изрядная доля яда запросто могла впитаться в кожу сапога, хотя тебе удалось выжить после куда более серьезного отравления и, возможно, теперь у тебя иммунитет. С другой стороны…»

Сознания Смит не терял, И держался на ногах, хотя все кругом понемногу начинало плыть как во сне. К примеру, когда дверь наконец отворилась, показалась женщина, такая громадная, какой Смиту в жизни не доводилось видеть.

Она была похожа на растрепанную богиню, прекрасную на героический лад, облаченную в роскошные лилово-алые одежды. Изящный бицепс охватывал золотой браслет в виде змеи. Смиту подумалось, что женщине самое место на пьедестале в каком-нибудь храме, с рогом изобилия, полным плодов, под мышкой.

— Привел? — грозно спросила она.

Инстинкт, подавляемый долгие годы, взял верх, и Смит, развернувшись, бросился бежать, и бежал, и бежал — сам не зная почему. По крайней мере пытался бежать. На самом деле он сделал примерно три шага, а потом рухнул на руки Ивострелу, и последнее, что он видел, было лицо доктора со следами от слез на щеках.

Смит шел по дороге. Дело было зимой, где-то высоко в горах. Снег на вершинах казался зеленовато-голубым, как бирюза, потому что было раннее утро, и сквозь облака прорывался яркий свет. Поднимался туман.

Смит шел за отцом. Он видел, как отец шагает впереди, то появляясь из тумана, то снова исчезая. Смит смог разглядеть только широкополую шляпу и разлетающийся плащ, но ясно и неумолчно слышалось ему, как звенит о камни железный посох.

Смит пытался окликнуть отца, чтобы тот остановился и обернулся. Но отец почему-то не слышал его. Тогда Смит побежал, скользя по черному льду, потому что хотел догнать отца и спросить, почему же тот никогда, ни разу…

Смит потерялся в тумане. Его окутала пелена, сквозь которую проступало лишь зловещее красноватое свечение.

У него в руках был посох. Посох зазвенел, высекая искры из скалы, едва Смит пошевелил его. Смит не мог остановиться, не мог даже замедлить шаг — ведь он шел за Богиней Огня, хотя и не видел ее. Но она не станет его ждать.

Ты носишь мое имя.

Я? Нет, ничего подобного, это выдуманное имя. Разве ты мой отец? Я никогда не видел отца. Тетя говорила, что он был моряком. Это всего лишь сон.

Ты идешь по моим стопам.

Каким стопам?! Ты не оставил следов. Ни намека, ни подсказки. Будь ты проклят за то, что так и не появился!

Ты убиваешь, подобно стремительной тени, и мне случалось так.

Никогда не любил убивать. Никогда не хотел. Но у меня не было выбора.

У меня тоже.

Все происходит само собой.

Многое нам не подвластно.

Я хотел спокойной, мирной жизни. Почему люди не могут делать друг другу добро?

Почему они не желают учиться? Надо было смастерить их получше.

Кто же виноват?

Бремя моей вины несешь ты.

Вот еще!

Попытайся сбросить его.

Смит попробовал откинуть посох, потому что посох почему-то стал бременем вины, но тот нипочем не хотел отрываться от ладони. А потом съежился и врос в руку, стал частью Смита.

Не желаю такой ответственности!

Это твое наследство. Теперь, сын мой, ты вооружен.

Смит попытался убежать, но отмороженные ноги отказывались двигаться. Особенно правая. Он поскользнулся, рухнул лицом вниз и провалился в мучительную тьму, полную голосов…

— Я же не знал, что ты действительно в опасности! — говорил лорд Эрменвир.

— И я не знала, пока не выглянула в окно и не увидела их, — ошеломленно отвечала женщина. У нее было контральто, голос из красного бархата. — И тогда началось ужасное, а до этого я спокойно отдыхала, раскладывала пасьянс…

— Девять кругов ада! Как же они узнали, что ты здесь? — в панике воскликнул лорд Эрменвир. — Как они узнали, что он здесь?

Можно было представить, как женщина невозмутимо пожимает плечами.

— Лазутчики, должно быть.

— Ну и что нам теперь делать?

— Сдерживать их, пока это возможно.

— Сдерживать? Нам с тобой и кучке монахов предлагается сдерживать армию? — Голос лорда Эрменвира сорвался на визг. — Это же фанатики, они ни перед чем не остановятся, лишь бы увидеть мою голову на острие копья! Твою, кстати, тоже!

— Это не означает, что мы не в состоянии защитить себя. Мы же демоны, не забывай! — Голос у женщины стал ледяным. — Адамантовая Стена задержит их еще на неделю. А если этот бедняга умрет, они и вовсе лишатся возможности получить то, ради чего пришли. Он умрет, Ивострел?

— Думаю, нет, моя госпожа. — Бесцветный от потрясения голос Ивострела прозвучал где-то совсем рядом. — Противоядие действует.

— Ладно, это уже что-то. — Лорд Эрменвир, видимо, поднялся на ноги. Смит слышал, как он шагает туда-сюда. — Пока мы все равно здесь, давай посмотрим на это твое заклятие.

— Это очень древнее Замыкание Врат, — сказала Женщина, вероятно тоже поднимаясь. Теперь ее голос доносился откуда-то сверху. — Поэтому я сразу подумала о тебе. Ты всегда был силен в подобных вещах.

Голоса, сопровождаемые гулкими шагами, удалялись. Смит слышал, как лорд Эрменвир сказал что-то вроде: «Ах, зато у тебя гораздо больше исследовательских способностей», женщина что-то огорченно ответила, но больше ничего уже невозможно было разобрать.

Молчание, треск огня, дыхание; дышат несколько человек. Робкий мужской голос:

— Брат Ивострел?

— Кто вы?

— Зеленошип. Пять лет назад я совершил паломничество на Черную Гору. Вы принесли нам постель в беседку для гостей.

— Помню. — Голос у Ивострела по-прежнему был каким-то неестественным. — В тот год Она читала курс жаропонижающих снадобий.

— Явится ли Она нам наконец? Теперь, когда нас убивают?

— Верьте слову Ее детей — они говорят, что мы выдержим осаду, — ответил Ивострел, но, похоже, сам был не очень-то в этом убежден.

— Не знаю, как теперь и в глаза-то Ей глядеть, — всхлипывал Зеленошип. — Мы подвели Ее. Они нагрянули, как лесной пожар, даже говорить с нами не стали, просто принялись все крушить! Брат Колокольчик пытался защитить хотя бы сады, стоял у изгороди и кричал на них, а они просто застрелили его и, пройдя по телу, стали вырубать деревья! Тридцать лет трудов потеряны за один час…

— Заблуждение, — произнес новый голос, слишком уж спокойный. — Она возвратит нам сады. Она может. У них нет над нами власти.

— Они же сумасшедшие, — вступил в разговор третий голос. — По глазам видно.

— Детей солнца еще можно простить, но этих…

— Мы должны простить и их.

— Мы сами виноваты. Разве можно было хранить тайну от Ее собственной дочери?

— Молитесь! — раздался надломленный голос Ивострела. — Молчите и молитесь! Она наверняка нас услышит.

Все умолкли.

Смит понемногу стал ощущать руки и ноги. Он украдкой попробовал пошевелить пальцами. Затем сумел чуть-чуть приподнять веки, но ничего, кроме игры света и тени, различить не смог.

Смит пытался понемногу, по доле дюйма зараз, двигать левой рукой в надежде нащупать что-нибудь, что сойдет за оружие, и тут вернулись гулкие голоса.

— …Совершенно верно. Я не полез бы туда даже за неделю по системе «все включено» в лучшем салешском клубе наслаждений.

— Это была плохая идея, — вздохнула женщина.

— Знаешь, я уверен, что наш бедный старина Смит предпочтет, чтобы это было у тебя, а не у Сирот, — резко отозвался лорд Эрменвир. — Мы найдем этому лучшее применение.

— Я просто хотела изучить его'

— Моя дорогая сестричка, это же Могущество. Нельзя изучать Могущество. Им можно обладать. То есть, конечно, можно и нужно сначала изучить его, но на этом никто не останавливается.

— Я бы остановилась, — обиделась женщина. — Ты не способен оценить преимуществ объективного исследования. Даже мама не всегда объективна.

— Мама-то уж точно. — Голос лорда Эрменвира звучал уже совсем близко от Смита.

Наступила пауза.

— Бедный старый ублюдок, плохо ему, да? Наверное, пока он без сознания, пользы от него никакой. Правда, если нужна только его рука…

Тут уж Смит не выдержал. Если бы тело по-прежнему слушалось его, он бы одним тигриным прыжком вылетел вон. Однако, к несчастью, сейчас ноги были не в настроении повиноваться кому бы то ни было, поэтому Смит просто свалился с того, на чем лежал, и тяжело шлепнулся на пол лицом вниз.

Воцарилось изумленное молчание. Затем лорд Эрменвир поинтересовался:

— Что это? Преждевременное трупное окоченение?

Смит почувствовал, как рядом мгновенно оказался Ивострел, перевернул его, водрузил обратно на койку и усадил. Они находились в пещере, вдоль стен которой выстроились полки переплетенных рукописей. Тысячи томов. В свете огня Смит увидел лорда Эрменвира и величественную даму рядом с ним. Они пристально смотрели на Смита. Поблизости в позах для медитации сидели облаченные в рясы йендри, но даже они открыли глаза и уставились на Смита.

Смит бросил гневный взгляд в ответ.

— Вы мне лгали! — заявил он лорду Эрменвиру хриплым от ярости и напряжения голосом.

Юный лорд, казалось, смутился, однако с беспечным видом прикурил трубку и помотал головой:

— Ничего подобного. Я говорил чистую правду. Вот моя сестра. Сунне, это Смит. Смит, тебе выпала честь лицезреть леди Сунне, Несравненный Рубин. И она действительно в смертельной опасности.

— Вы лгали нам обоим, — тихо произнес Ивострел. — Вы заманили сюда Смита ради каких-то корыстных целей. Мой господин, я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Леди явно огорчилась. Она приблизилась к постели Смита и опустилась на колени, и он полностью оказался во власти ее аромата, ее лилово-алых одежд, ее бюста, вполне соответствующего роскошному облику и достойного быть воспетым в стихах.

— Все хорошо, — пропела она ласково, словно обращаясь к зверенышу. — Никто тебя не обидит, дитя солнца. Я просто хочу, чтобы ты оказал мне одну услугу.

Смит с трудом перевел дыхание, собираясь с силами для кивка. Он верил ей безоговорочно. Неважно, что она выглядела как королева-колдунья, которая вот-вот отравит старого короля, превратит своих пасынков в поросят и улетит в запряженной драконами колеснице, прихватив с собой все дворцовое серебро, — леди Сунне оказывала благотворное воздействие.

— Объясните… — попросил Смит.

Лорд Эрменвир подхватил фалды фрака и присел рядом с сестрой; в сравнении с нею он казался злобным гномом — должно быть, такого коварная королева держит на лобовом стекле своей колесницы в качестве талисмана, притягивающего неудачу.

— В недрах этой скалы кое-что спрятано, Смит, — начал он.

— Стопорный Ключ? — полуутвердительно произнес Ивострел.

— Именно так, — ответила леди Сунне. — Быстро догадался! Или тебе мама говорила?

— Гхм… Это я пытался постепенно их подготовить, — сообщил лорд Эрменвир. — Всячески намекал. Ну что я могу сказать тебе, Смит? Эта проклятая штуковина теперь дорогого стоит. Мне он нужен.

— Мне он нужен, — эхом подхватила его сестра.

— Но нам до него не добраться. Он замурован в скале, и достать его может только твой соплеменник. Вот почему ты здесь, Смит.

— Вы требуете, чтобы он предал свой народ! — возмутился Ивострел. — Народ моей матери. Народ моей жены.

— Глупости! — рявкнул лорд Эрменвир. — Неужели ты не понимаешь, что Ключ больше не может оставаться здесь? Стойкие Сироты спят и видят, как бы до него добраться, и, если только Ключ попадет к ним в руки, Смит, они уж точно пустят его в ход!

— Мне бы только разобраться, как он действует, — молила леди Сунне. — Если бы я смогла это выяснить, я бы нашла способ лишить его силы…

— Ну, не все сразу!

— Его не существует, — проговорил Смит.

Юный лорд присел на корточки.

— Ах вот как? Ну так пойдем, посмотрим. — Он поднялся и бесцеремонным жестом подозвал монахов. — Помогите ему.

Зеленошип подошел к Смиту, и вдвоем с Ивострелом они подняли его и повели. Они шли следом за лордом и леди по высеченному в скале коридору. Здесь было довольно темно: тусклый свет слабо струился из пещеры, оставшейся позади, да где-то впереди мерцали неяркие алые огоньки.

— Не ваши люди создали все это, — произнес Смит.

— Мы нашли это место, — униженно отозвался Зеленошип. — Мы пришли сюда, чтобы разбить сад. Земля была теплая, воды достаточно… но в пещерах лежали груды костей детей солнца. Должно быть, давным-давно здесь произошло что-то ужасное. А за костями, в глубине, мы обнаружили его. Мы рассказали о нем Ей. Она дала нам мудрый совет. Мы похоронили кости и сделали эту землю прекрасной, чтобы успокоить души мертвых. Мы трудились, как Она нам велела. А потом пришла Ее дочь и попросила разрешения взглянуть на него… Мы решили, что в этом нет ничего дурного…

— Ничего дурного и не было бы, не появись здесь Стойкие Сироты, — обернулась леди Сунне. Голос ее гулко прозвучал под каменными сводами.

— Слушай, тебе надо как-то решать проблему безопасности, — возмутился лорд Эрменвир. — Хочешь, я самолично допрошу слуг?

— Думаешь, я подпущу тебя к горничным?

— Ну хорошо. Как, по-твоему, Сироты узнали, что он здесь?

— Сели и прочитали Книгу Огня. Внимательно. Как я. В тексте полно прозрачных намеков, особенно в копии, которую делал Железоглин из Каркатина. Правда, существует только три экземпляра, так что если очень повезет…

Смит перестал прислушиваться к их перебранке и сосредоточился на том, чтобы передвигать ноги. И тут непрошеным гостем в памяти всплыл голос из далекого прошлого. Это был голос слепого старца, который сидел на набережной и читал наизусть Писание, выставив перед собой кружку для подаяний. Смит тогда был не благочестивее любого другого мальчишки, но от этого голоса у него холодок бежал по спине…

…Не оплаканы мертвецы на поле Балту, сто тысяч глазниц уставились в небо, сто тысяч воронов летят, насытясь, тучами роятся мухи над Кастом, и дети их наследуют плоть…

… выковал, на Наковальне Мира страшный Ключ, закопал его под плотью, среди костей надежно прятал, день Конца Света его нам явит, пламенный лед его охраняет, свет колдовства его бережет…

— Его не существует, — прошептал Смит.

— Ну вот, — сказала леди Сунне таким тоном, словно они остановились у какой-то занятной витрины.

Смит поднял голову, вздрогнул и отвел взгляд.

Пламенный лед, свет колдовства, день Конца Света…

Он успел заметить лишь некое подобие вращающегося круга того же мертвенного зеленовато-голубого цвета, что и снег в его сне, внутри круга, словно высекаемые из железа, мелькали искры. Видение не исчезало, оно продолжало стоять перед глазами и постепенно становилось даже более живым и четким. Смит в ужасе почувствовал в ладони холодную тяжесть железного посоха.

Он открыл глаза и поглядел на свою руку. Посоха не было, но он явственно ощущался.

— Просто ниша в стене, — успокоила Смита леди Сунне. — Эти огни всего лишь игра воображения, понимаешь? Тебе нужно только протянуть руку и взять его.

— Он не идиот, — вставил Ивострел.

— Ой-ой, похолодало, — пожаловался лорд Эрменвир. — Ну давай, Смит. — Он посмотрел на Смита, проследил за его взглядом и увидел пальцы, сомкнутые вокруг воздушной палки. — Это еще что.

— Я… рука сама… — промямлил Смит.

— Да? — Лорд Эрменвир побледнел.

Рука и пальцы пришли в движение, словно перехватывая невидимую палку в боевую позицию…

Леди Сунне достала из-за корсажа нечто вроде монокля с багровой линзой. Мгновение она глядела сквозь него на Смита.

— Корона Синтореска, — спокойно объявила леди Сунне, метнулась вперед и поймала Смита в свои объятия.

Следующее, что помнил Смит, — это то, как его тащили по коридору, а он глядел назад, на лорда Эрменвира, который старательно бежал за ними, высоко поднимая колени и самозабвенно работая локтями.

Внезапно стало гораздо теплее. Они нырнули в освещенную пещеру, а за ними, запыхавшись, вбежали Ивострел и Зеленошип. Прочие монахи, оставив всяческие попытки помедитировать, в ужасе взирали на них.

— Что это было? — спросил Ивострел.

— Мы все едва не погибли, — ответил лорд Эрменвир и, тяжело дыша, повалился на койку.

— Убирайся отсюда, — велела леди Сунне, отшвырнула его и уложила Смита. Она снова извлекла монокль и внимательно осмотрела Смита. — Скажи-ка, дитя солнца, не было ли у тебя каких-нибудь странных симптомов, не связанных с действием яда? Например, голосов в голове?

— Нет, — тупо отозвался Смит. Он наблюдал, как она осторожно берет его руку и основательно прощупывает ее от плеча до ладони. — Мне показалось, будто я держу что-то холодное. Железную палку.

— Думаешь, это одержимость? — с любопытством поинтересовался лорд Эрменвир. — Связанная с близостью Ключа?

— Полагаю, следует еще раз внимательно изучить Книгу Огня, — ответила леди Сунне. — Я могла упустить что-то существенное.

— Самое подходящее время, чтобы это выяснять, — раздраженно заметил лорд Эрменвир, потянувшись за трубкой.

— Лучше сейчас, чем через полминуты, когда мы все взлетим на воздух, — парировала его сестра. — Дитя солнца…

— Смит, — поправил Смит.

— Занятный выбор имени. Хорошо, Смит, а не снились ли тебе в последнее время странные сны? Спиритическое общение с предками?

Смиту не хотелось обсуждать свое видение, но леди Сунне так серьезно смотрела ему в глаза, а глаза у нее были большими, темными и такими прекрасными…

— Вроде да. Но совершенно бессмысленные. — Это вырвалось само собой.

— Конечно-конечно, — улыбнулась она и потрепала его по подбородку. — Хорошо. Ложись и отдыхай, Смит. А если почувствуешь что-нибудь странное, особенно в этой руке, обязательно скажи нам. Ты ведь скажешь, правда, милый Смит?

— Скажу, — буркнул он.

Голова у Смита пошла кругом настолько, что он даже не обиделся на ее сюсюканье. Он откинулся на подушку и закрыл глаза.

Смит слышал шелест платья леди Сунне, а затем тихий стук и потрескивание — кто-то подбросил дров в огонь. Он слышал, как лорд Эрменвир усаживается, что-то бормоча, и булькает извлеченной из-за голенища фляжкой.

Звуки постепенно стихли, и вот Смит летит над равниной и при этом знает столько всего ужасного…

Вот под ним проплывает город Трун. В воздухе полыхает огненная формула его разрушения: споры определенного сорта головни в ячмень, четыре унции определенного яда в центральный колодец, анонимное письмо с определенной фразой на стол герцогу, один расшатанный кирпич в фундаменте определенного здания. Все это — и Трун падет. И тогда…

Вот Конен-Фей-в-Деревах. Случайное повреждение водопровода и один факел, брошенный в определенное замшелое дерево, повлекут за собой цепочку событий, которые погубят город. Те, кто уцелеет, бросятся бежать в Трун, но Труна уже не будет, и тогда…

Вот город Пылающей Горы — бурлящий, пульсирующий, настолько охваченный межклановой враждой, что достаточно будет всего лишь написать на определенной стене оскорбление тщательно подобранными словами, и все четыре правящих Дома окажутся в руинах. А с ними и главная рыночная площадь Пылающей Горы, а с нею — все домики и домишки…

Вот Каркатин — здесь будет довольно разбитого камнем окна. Нескольких слов, сказанных лавочнику. Пущенного слуха. Снятой решетки канализационного люка. Сделай это в определенном порядке и в определенный момент — и нет Каркатина, а с ним и его огромной библиотеки, а с нею — всех ответов на вполне резонные отчаянные вопросы, которые вот-вот начнут задавать в Труне, в Конен-Фее, в Пылающей Горе. Делиантиба и Черная Скала уже в огне; их нужно только немного подтолкнуть, и они сами довершат начатое. И Салеш…

Разве не замечательно обладать тайным знанием о подобных ужасах?

Рука у него болела.

Но разве это не самая почетная доля, о которой он мог когда-либо мечтать, — пусть даже она сулит ему полное одиночество? Разве не славно быть Избранным Орудием Богов? Рука болела, но летел он высоко, бок о бок с более совершенным самим собой, хладнокровным, умным, каким он всегда мечтал стать, с элегантным незнакомцем из хрома и бриллиантов, с Великим Убийцей, который скалится с высоты на копошащихся букашек. Придурки. Ублюдки. Пустые. Склочные. Скучные. Невежественные и гордящиеся собственным невежеством. И каждый год рождаются новые вопящие козявки, и число их все растет, и каждый год на теле земли нарывом появляется новый город, чтобы их вместить. Лучше выжечь этот гадюшник раз и навсегда. Так все говорят. Рука болела.

— О небеса, что у тебя с рукой? — Госпожа Смит в ужасе уставилась на нее.

— Очень болит, — ответил он с тайной гордостью. — Превратилась в голубую сталь. Смотрите, какая она красивая и одинокая!

— Сунь-ка ее под холодную воду, милый, — посоветовала госпожа Смит.

— Нет! — испугался он. — Она же заржавеет! Лучше гореть, чем ржаветь! Так все говорят!

Госпожа Смит лишь печально засмеялась, качая головой.

Смит рывком сел, хватая ртом воздух и обливаясь холодным потом, и увидел, как лорд Эрменвир поднимается на ноги. Монахи торопливо выскакивали вон из пещеры. Где-то кто-то кричал.

— Что происходит? — спросил Смит.

— Стойкие Сироты требуют парламентера, — пояснил лорд Эрменвир.

— И что мы будем делать?

— А ничего, — ответил юный лорд. — С нами они не хотят разговаривать. Давай лучше подслушивать, а? Просто на случай, если святые братья позволят себя уговорить и нам придется спасаться бегством.

— А получится? — Смит поднялся на ноги и пошатнулся. Пещера медленно поплыла, но Ивострел тут же оказался рядом и не дал ему упасть.

— Ему надо отдохнуть, — заявил доктор, но лорд Эрменвир только угрюмо замотал головой:

— Нельзя же ему оставаться одному! За ним нужно приглядывать, правда, Смит? Мы недалеко. Пока ты спал, я нашел прелестное шпионское окошечко. Следуйте за мной.

Они направились по какому-то извилистому коридору. Смит шел почти без посторонней помощи и был слегка удивлен, что ноги не доставляют ему особых хлопот. Ему казалось, что если он снимет сапог, то уже никогда больше его не наденет, — впрочем, кто знает, сколько ему вообще осталось жить. Рука между тем все еще ныла.

Они завернули за угол, и Смита на мгновение ослепила ярчайшая вспышка в конце коридора. Однако, когда они подошли ближе, оказалось, что это бледный дневной свет, с трудом просачивающийся сквозь зарешеченное и прикрытое ставнем отверстие в скале. Еще ближе — и Смит увидел, что здесь на протяжении многих поколений селились голуби, поэтому последние шаги пришлось делать по мелово-белому слою древнего гуано, покрытого перьями и прутиками от старых гнезд.

— Фу! — Лорд Эрменвир вытащил трубку и прикурил. — Вот гадость, а?

Зажав трубку в зубах и сцепив руки под фалдами фрака, он стоял и сквозь решетку смотрел вниз. Смит и Ивострел осторожно подошли поближе и тоже взглянули вниз.

Они увидели ряды зеленых шатров и йендри, выстроившихся перед ними, высокие сумрачные фигуры в одинаковых перевязях, и у каждого — простая духовая трубка. Лишь трепет в воздухе, легкий туман, свидетельствовал о наличии Адамантовой Стены, не дававшей им подойти ближе. То и дело неосторожная птица или букашка стукалась о нее и падала вниз оглушенная или убитая. У самой стены стоял предводитель йендри, облаченный в расшитый белыми звездами зеленый плащ, и разговаривал с кем-то невидимым, стоявшим в отдалении.

— Я его не понимаю, — пожаловался Смит.

— Он говорит по-старойендрински, — пояснил лорд Эрменвир. — Этот язык уже лет сто никто не использует. Показуха. Это чтобы доказать, насколько они чисты.

— Чисты? — Ивострел с высоты бросил на них гневный взгляд. — После всего, что они натворили!

— А что он говорит? — поинтересовался Смит.

— Все как я и предполагал, — ответил лорд Эрменвир. — Выдайте нам этих ублюдков, и мы очистим от них мир и таким образом вернем страдающей Поруганнооколдованной Дочери прежнюю святость и та-та-та и бу-бу-бу. Думаю, он просто разогревается перед главным требованием.

Теперь говорил кто-то другой. Это был Зеленошип. Он стоял прямо под отверстием в скале, и его не было видно. Голос монаха звучал гневно и обвинительно.

— Вот молодец, — похвалил лорд Эрменвир. — Очень ловко ставит их на место. Спрашивает предводителя Стойких Сирот, как тот посмел надеть Звездный Плащ. И… еще говорит, что не в силах убрать Адамантовую Стену. И… ха! Буквально перевести не удастся, но точнее всего будет так: «Ступайте по домам имитировать совокупление с персиком».

Послышался хруст сухих веток. Сзади, пригнувшись и подобрав шлейф, чтобы не запачкать его всякой дрянью, подошла леди Сунне. За спиной у нее были лук и полный колчан стрел.

— Никогда не думала, что он знает такие выражения, — произнесла она с легким удивлением, из-за плеча лорда Эрменвира наблюдая за происходящим. — Откуда монаху может быть известно о Семнадцатом Постыдном Экстазе… — Она заметила Смита и осеклась, зардевшись.

Человек в плаще снова заговорил, тихо, с неумолимым спокойствием. Зеленошип, не дав ему закончить, возмущенно закричал. Смит впервые слышал, чтобы йендри так пронзительно визжал.

— А теперь что происходит? — спросил он.

Лорд Эрменвир резко выпустил дым.

— Говорит, мы сами виноваты, — ответил он. — Устроив здесь убежище, мы вынудили их погубить сад. Они тут ни при чем. А Зеленошип обозвал его… тут, понимаешь ли, надо быть йендри, чтобы прочувствовать всю глубину оскорбления: в общем, он обозвал его Воином.

— А что в этом особенного? — удивился Смит.

— Ничего, но, как правило, для подобных дел йендри нанимают твоих соплеменников, — пояснил лорд Эрменвир. — Не хотят руки пачкать. А это, должно быть, какое-то элитное подразделение.

— Знаете, что мне это напоминает? — рассеянно заметила леди Сунне. — Как мы подсматривали за взрослыми сквозь перила, когда они думали, будто мы уже спим.

— А мы хотели поглядеть, выпьет ли папа достаточно, чтобы обнаружить на дне графина глаз, который я туда бросил, — живо подхватил лорд Эрменвир.

И тут его улыбка погасла. Опять говорил человек в плаще. Говорил он долго, а юный лорд молча слушал. Ивострел и леди Сунне тоже.

— Ну что? — не выдержал Смит.

— Он призывает забыть о различиях и объединиться против общего врага, — помедлив, ответил лорд Эрменвир, не глядя на Смита. — Он имеет в виду твой народ. Сейчас он говорит о Хлинъерит, Роще Дремлющих Туманов. Говорит, что ее осквернят, если не предпринять решительных действий. А он… Так я и думал. Он знает, что Ключ находится здесь. Он говорит, что пощадит монахов, если те отдадут ему Ключ. Теперь понятно, почему он не привел с собой наемников из твоего народа, Смит.

Зеленошип между тем что-то произнес в ответ.

— А он, само собой, отказывается, — продолжал лорд Эрменвир.

Внезапно он умолк, хотя снизу по-прежнему доносились голоса. Лорд Эрменвир обернулся и смерил Смита холодным задумчивым взглядом. Леди Сунне тоже обернулась, и хотя в ее взгляде явно сквозила жалость, он был не менее задумчив.

— О чем они сейчас говорят? — заикаясь, спросил Смит.

Ивострел откашлялся.

— Гм… Предводитель Стойких Сирот заявил, что братьев обманули. Он только что сказал, что отборные плоды и целебные травы были предназначены для детей солнца, а не для йендри. Он утверждает, что Мать предала их.

— Но с какой стати твоя мать стала бы помогать нам?! — поинтересовался Смит.

— У нее свои соображения, — ответил лорд Эрменвир. — А теперь… он говорит, что были знамения, предвещающие возвращение Человека в Звездном Плаще. Он будет… как бы это сказать… Уравновешивателем, что ли. Восстановит гармонию. Они твердо верят, что он явится в гневе и схватит за волосы непокорную… — Он задохнулся от гнева.

— Что? — нетерпеливо воскликнул Смит.

— Он сказал о маме самую натуральную гадость, — весело отозвался лорд Эрменвир, хотя при этом был бледен как полотно. — Мне придется убить его. Но, думаю, не сегодня. Сестра моя, у меня тут корабль, на котором можно смыться, и шестеро крепких телохранителей. Ты уверена, что здесь нет больше никаких потайных входов-выходов?

— Сделаем, если надо, — пожала плечами Сунне.

— Я знаю одно замечательное скалоплавильное заклинание.

— Взрывом быстрее.

— Я как раз об этом подумал.

— Но нельзя же так просто взять и сбежать! — воскликнул Ивострел. — А как же братья? Как же Стопорный Ключ?

— Братьям ничто не угрожает, пока стоит Адамантовая Стена, а что касается Ключа… Смит, старина, прости, но твоему народу придется испытать судьбу. У меня принцип — никогда ничего не красть у бога, особенно если он на меня смотрит.

— Если уж нам опасно приближаться к Ключу, то для Сирот это еще опаснее, — резонно предположила леди Сунне. — Выше голову! Может, ничего особенно плохого в конечном итоге и не произойдет.

— Всего лишь межрасовая война, да? — уточнил Смит.

— Ну… — Леди Сунне пыталась придумать ответ, который был бы убедительным и ни к чему не обязывающим одновременно, и тут за окном раздался крик.

Все обернулись.

Как выяснилось, это был зов.

Из задних рядов йендри показался совсем молоденький юноша. Он уверенно вышел вперед. Остановившись перед предводителем, юноша замер в низком поклоне. Предводитель положил руки ему на голову, благословляя. Затем человек в плаще повернулся и обратился к Зеленошипу.

Смит и остальные молча прислушивались к происходящему за окном. Вдруг леди Сунне в ужасе закрыла лицо руками. У лорда Эрменвира выпала изо рта трубка.

— Все пропало, — сказал он. — Ивострел, Смит, мы уходим прямо сейчас. Надеюсь, у монахов хватит ума бежать.

— Почему? — Смит уставился на юношу, гордо застывшего рядом с человеком в плаще.

— Они собираются разрушить Адамантовую Стену, — бросил через плечо лорд Эрменвир. Он уже успел схватить сестру за руку и тащил ее за собой по коридору. — Идем!

Ивострел как будто прирос к месту, поэтому Смит потянул его за локоть, направляясь вслед за юным лордом и его сестрой:

— Пошли, сынок.

Ивострел оторвал взгляд от окна и побежал.

— Невинная кровь, — бросил он на ходу. — Добровольная жертва. Мальчик позволит обезглавить себя, и его кровь разрушит Стену.