Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Священная загадка [=Святая Кровь и Святой Грааль]

ModernLib.Net / История / Бейджент Майкл / Священная загадка [=Святая Кровь и Святой Грааль] - Чтение (стр. 9)
Автор: Бейджент Майкл
Жанр: История

 

 


      Но если все эти кружки имели под различными названиями определенный эзотерический аспект, то со своей стороны, Клод Дебюсси посещает и другие, где он сталкивается с величайшими личностями — деятелями оккультных наук. Это такие имена, как Станислас де Гуайта, близкий друг Эммы Кальве и основатель кабалистического ордена Розы и Креста, сатанист Жюль Буа, второй друг Эммы Кальве, и Мазере, который создал знаменитое в то время английское тайное общество «Орден Золотой Зари», и известный всем доктор Жерар Анкосс, написавший под псевдонимом «Папюс» работы о гадании на картах. Папюс сам член многих тайных эзотерических обществ, он также друг и доверенное лицо Николая и Александры, царя и царицы России, и в числе его приближенных был библиотекарь из Каркассона Жюль Дуанель. Оба они взяли на себя обязанности епископов лангедокской Неокатарской Церкви, и Дуанель объявляет себя сверх того гностическим епископом Мирпуа, который включает в себя приход Монсегюр, и Але, включающего приход Ренн-ле-Шато.
      Как говорят, Церковь Дуанеля была освещена неким епископом Востока у жены лорда Джеймса Синклера в Париже. Являясь одной из многочисленных и безобидных сект, известных в Париже в конце века, эта Церковь, тем не менее, вызовет живое волнение в официальных кругах, провоцируя даже отправку в Ватикан специального досье на «возникновение катарских тенденций», за которым последовал недвусмысленный приговор Святого Отца, обличающего учреждение Дуанеля как новое проявление древней альбигойской ереси.
      Не заботясь об этом, Дуанель продолжает свою деятельность в округе Соньера. Мы приблизились к 1890 году, когда кюре Ренн-ле-Шато начинает афишировать свое богатство. И вполне возможно, что оба этих человека были представлены друг другу либо в Париже Дебюсси и Эммой Кальве, либо аббатом Анри Буде, другом Соньера и членом Общества Искусства и Науки Каркассона.
      В это же самое время из Святой Земли возвращается некий путешественник и присоединяется к группе своих друзей по оккультным наукам. Это Жозефен Пеладан, ученик Папюса и Клода Дебюсси, которым он объявляет великую новость: да, речь идет ни о чем ином, как о могиле Христа, которую он нашел совсем не на традиционном месте Гроба Господня, а под мечетью Омар, старинной частью чужой территории, отданной ранее тамплиерам. Необыкновенное, величайшее открытие, восторгается его автор. В другое время «оно потрясло бы католический мир до самого основания». Но как и по каким критериям была идентифицирована могила Иисуса, и чем ее существование было способно до такой степени поколебать католические догматы? Будет ли связано это открытие с главным разоблачением, касающимся дальнейшей жизни всемогущего Ватикана? Ни путешественник, ни его друзья не соизволили объясниться по этому поводу, а Пеладан, являясь добрым католиком, не давая никаких подробностей, много раз обращает внимание своего окружения на смертность Иисуса.
      Между тем, Пеладан основывает новый «католический орден Розы и Креста, Храма и Грааля», которому удается ускользнуть от запрета папы, и в то же время он обнаруживает настоящую страсть к искусству. Артист, заявляет Пеладан, должен быть рыцарем в доспехах, целиком вовлеченным в символические поиски Святого Грааля; и он самолично, не колеблясь, пускается в этот эстетический крестовый поход, организуя ежегодные публичные выставки, которые будут названы «Салонами Розы и Креста». Их цель — разрушить любую реалистическую форму, чтобы дать расцвести латинскому вкусу, и создать школу совершенного идеалистического искусства. В перспективе некоторые темы будут систематически отстраняться, например, прозаическая, историческая, патриотическая и военная живопись, картины современной жизни и все пейзажи, «за исключением написанных в манере Пуссена»…
      От живописи Пеладан распространяет свои эстетические законы на музыку и театр и ставит оригинальные спектакли на сюжеты об Орфее, Аргонавтах, путешествии за Золотым Руном, о «Тайне розенкрейцеров» и «Тайне Грааля» — все это под эгидой и покровительством Клода Дебюсси.
      Эту блестящую артистическую школу посещает также Морис Баррес. Молодым человеком он был уже членом кружка розенкрейцеров, близкого к Виктору Гюго, и в 1912 году он опубликовал свой «Вдохновенный холм», который позже стали рассматривать как едва прикрытую аллегорию Беранже Соньера и Ренн-ле-Шато, ибо между романом и действительностью существовали аналогии, превосходящие стадию простых совпадений. Однако, Баррес не помещает действие своего произведения ни в Ренн-ле-Шато, ни в другое какое-то место Лангедока; «Вдохновенный холм», возвышающийся над деревней, находится в Лотарингии, а эта деревня — бывший центр паломничества ордена Сиона…

Жан Кокто

      Насколько легко мы нашли у Рэдклиффа и Нодье связи с нашим расследованием, настолько случай с Жаном Кокто, жизнь которого явно не имела ничего общего с тайными обществами, представлялся более сложным.
      Родившийся в зажиточной и влиятельной семье, очень одаренный, Кокто быстро покидает свой дом, чтобы в очень молодом еще возрасте войти в Парижские артистические и литературные круги, жизнь которых била ключом. В двадцать лет среди его друзей были Пруст, Жид и Баррес, а также Жан Гюго, правнук поэта, в компании с которым он вступает на путь оккультизма и спиритуализма. Бесспорную эзотерическую окраску имеет не только сама личность Кокто, но и его творчество, и его эстетика в целом, и, начиная с 1912 года, газеты часто будут намекать на Дебюсси, для которого он в 1926 году делает декорации «Пеллеаса и Мелизанды», явно заботясь о том, чтобы навсегда связать свое имя с именем музыканта.
      Повороты его жизни, некоторые аспекты которой можно подвергнуть критике, тем не менее, не могут уменьшить его блестящий поэтический дар; человека, являвшегося близким другом самых великих умов того времени. Любитель почестей, славы и дружбы с сильными мира сего, он, впрочем, не слишком далек от Жака Маритэна или Андре Мальро. Равнодушный к политике, он все же обличит правительство Виши и провозгласит себя, кажется, сторонником Сопротивления. Награжденный орденом Почетного Легиона в 1949 году, в 1958 он будет приглашен братом генерала де Голля произнести приветственное слово Франции, что он выполнит явно с большим удовольствием.
      Большая часть жизни Кокто будет посвящена посещению католических роялистских кругов и некоторых старых парижских аристократов, обрисованных Марселем Прустом. Впрочем, в его католицизме, далеком от ортодоксальности, будет всегда больше от эстетического поиска, чем собственно религиозных убеждений, даже если в конце своей жизни (эхо Беранже Соньера?) он очень любил украшать церкви и часовни, хотя в данном случае набожность вовсе не была его слабой стороной. Впрочем, он никогда не будет этого скрывать, доказательством чему следующее размышление без всяких намеков: «Меня принимают за религиозного художника, потому что я украшаю часовни… Что за странная мания навешивать всегда на человека ярлыки! » Короче говоря, также по примеру Соньера, он вводит в свою живопись некоторые любопытные детали, — любопытные и внушающие определенные мысли, как это можно видеть в церкви Богоматери Французской в Лондоне. Воздвигнутая в 1865 году, сильно пострадавшая от бомбежек 1940 года, она была реставрирована и заново украшена после войны командой художников, приехавших изо всех уголков Франции, и в 1960, за три года до смерти, входивший в нее Кокто написал в церкви Распятие. Правда, совершенно особенное распятие: под сенью черного солнца, с фигурой в правом нижнем углу, личность которой невозможно установить, мрачной и зеленоватой, и римский солдат со щитом в руке; очень стилизованная птица, напоминающая египетского Гора. Среди плачущих женщин и центурионов, играющих в кости, можно заметить еще двух современных персонажей, просто неуместных; один из них — автопортрет Кокто, решительно повернувшегося спиной к кресту… Но самый странный вид этой фрески, без всякого сомнения, состоит в следующем: видна только нижняя часть креста до колен! Поэтому совершенно невозможно различить кто на нем распят. И еще одна поразительная деталь: под ногами неизвестной жертвы, укрепленная на кресте, цветет гигантская роза — без всяких колебаний ее можно расценить как напоминание об эмблеме розенкрейцеров, — мотив для католической церкви, по меньшей мере, странный!..

Два Иоанна XXIII

      «Секретные досье», которые дают список предполагаемых великих магистров Сиона, датированы 1956 годом. Кокто умер в 1963 году, и никакая новая информация не позволяет нам узнать имя его преемника. Но вернемся к поэту, который, как мы увидим, сам себя подвергает допросу.
      Согласно «документам Общины», орден Сиона и орден Храма, как мы знаем, имели одного и того же великого магистра вплоть до рубки вяза в 1188 году, а потом, начиная с этого времени, у Сиона был свой собственный «навигатор», и первым стал Жан (Иоанн) де Жизор.
      Но эти же самые документы извещают нас о том, что функции великого магистра обязательно были связаны с именем Жан (Иоанн) или Жанна (Иоанна), ведь, в самом деле, там есть четыре женщины, удостоенные этого титула, и эта последовательность вызывает в памяти понятие эзотерического папства, основанное на личности Иоанна, против и, быть может, в оппозиции папству экзотерическому, основывающемуся на личности Петра.
      Но о каком Иоанне идет речь? Об Иоанне Крестителе? Об Иоанне Евангелисте, «любимом ученике» из четвертого Евангелия? Или же возможен третий Иоанн — Богослов, предполагаемый автор Апокалипсиса?.. Во всяком случае, речь определенно идет об одном из них, и хотелось бы знать, кто был Иоанном Первым, раз Жан де Жизор в 1188 году принял имя Иоанна II.
      Фигурирующий в списке великих магистров Сиона Жан Кокто, будучи Иоанном XXIII, властвует над судьбами ордена в 1959 году, когда умирает папа Пий XII. В Риме был тут же избран новый папа; им стал кардинал Венеции Анджело Ронкалли, но потрясение было всеобщим, когда узнали, что новый папа, глава Церкви, выбрал имя Иоанна XXIII. Реакция христиан вполне объяснима. Во-первых, имя «Иоанн» обесчещено с начала XV века, когда его носил антипапа; затем, уже имелся один Иоанн XXIII, бывший епископ Але, где в XIX веке Дуанель был гностическим епископом. Почему же в этих обстоятельствах кардинал Ронкалли выбрал это имя?
      В 1976 году в Италии вышла странная книга, которая тут же была переведена на французский язык. Это «Пророчества папы Иоанна XXIII», сборник мрачных пророческих поэм в прозе, которые сочинил глава Церкви, умерший тринадцатью годами ранее, в 1963 году, в том же году, что и Жан Кокто… Да, эти пророчества очень герметические, не поддающиеся никакой интерпретации, настолько они бессвязные, до такой степени, что можно задать себе вопрос: а действительно ли их написал папа римский? И однако, предисловие утверждает, что их автор был тайным членом ордена Розы и Креста со времени его назначения папским нунцием в Турции в 1935 году.
      Эту, надо сказать, трудноприемлемую гипотезу, кроме того, невозможно проверить. Тем не менее, с какой стати изобретать подобную вещь и почему бы ей не содержать хоть чуточку правды?
      Зная, кроме всего прочего, что в 1188 году Сионская Община добавила к своему названию новое — «Истинных Розы и Креста», — вполне разумно предположить, что кардинал Ронкалли в самом деле принадлежал к обществу Розы и Креста и что если речь шла о Сионской Общине, став папой, он мог добровольно и с символической целью выбрать имя своего великого магистра? Так, Иоанн XXIII возглавлял одновременно тайный орден и христианскую Церковь…
      Это одновременное царствование двух Иоаннов XXIII, над Сионом и над Римом, не кажется нам простой игрой совпадений; также, по нашему мнению, не может быть придуманным список из «документов Общины», обрывающийся на Иоанне XXIII в ту эпоху, когда один Иоанн XXIII уже занимал трон святого Петра. В самом деле, не будем забывать, что этот список был отдан в Национальную библиотеку в 1956 году, за три года до избрания нового папы римского.
      Кроме того, остается еще один поразительный момент.
      В XII веке ирландский монах по имени Малахий составил сборник пророчеств, близких к пророчествам Нострадамуса, которые, кажется, очень высоко почитаются многими католиками, среди которых и нынешний папа Иоанн-Павел II! В этих пророчествах автор перечислил пап, которые займут трон святого Петра в последующих годах, давая каждому из них собственное определение. Рядом с именем Иоанна XXIII вписаны слова: «Пастор и Навигатор» — как мы знаем, официальные титулы великого магистра Сиона.
      Каковой бы ни была истина, скрытая за этими любопытными совпадениями, которые, быть может, и не являются таковыми, Иоанн XXIII, более, чем другие папы смог заставить развиваться римскую католическую Церковь, жестко противостоявшую требованиям XX века, благодаря реформам II Ватиканского Собора. Более того, он в то же время пересмотрел позицию Церкви по отношению к франкмасонству, поставив точку двум векам непримиримости и признав за католиками право быть масонами. Наконец, в июне 1960 года Иоанн XXIII лично опубликовал письмо на тему «драгоценной крови Христовой», которую он определил совершенно по-новому. Иисус, уточнялось в письме, страдал как человек, и искупление человечества осуществилось благодаря его крови. В контексте этого письма человеческая страсть Иисуса и кровь, отданная за спасение людей, имеют большее значение, чем воскресение или даже конкретные подробности распятия.
      Не стоит и говорить, что этот текст имел значительные последствия, способные, как говорили в то время, исказить самые основы христианской веры. Если на самом деле спасение человечества полностью основывается единственно на крови, пролитой ради него Христом, то какое же значение придавать тогда его смерти и воскресению?

7. Заговор через века

      Теперь, после углубленного изучения, мы знаем, что вероятный список великих магистров Сиона дает нам некоторую уверенность. Действительно, многие события, запутанные и трудные для расследования априори, составляют заговор, сотканный решительной и ловкой рукой. Что же касается самих великих магистров, то мы теперь знаем, что, бесспорно, на разных уровнях у них есть точки соприкосновения: связь на уровне генеалогий, представленных в «документах Общины», в частности, в том, что касается Лотарингского дома, принадлежность к одному или многим тайным обществам, отсутствие ортодоксальности в религиозных убеждениях (теоретически — католических), более или менее проявленная склонность к эзотерической мысли, наконец, тесный контакт каждого великого магистра со своим предшественником и со своим преемником.
      Но достаточно ли одних этих констатации? Они ведь вовсе не доказывают, что Сионская Община, чье существование в Средние Века было подтверждено, продолжала жить в течение последующих столетий; они также не доказывают, что личности, фигурирующие в списке великих магистров, действительно занимали этот пост. Можно даже сказать, что некоторым они не всегда кажутся достоверными в силу предполагаемого возраста в момент посвящения в высшую степень. Допустим, что какой-нибудь Эдуар де Бар был назначен великим магистром в пятилетнем возрасте, или Рене Анжуйский — в восемь лет в силу принципов наследования, но это вовсе не случай Роберта Флудда или Шарля Нодье, ставших великими магистрами в двадцать один год, ни Дебюсси — великого магистра в двадцать три года, которые, будучи такими юными, не успели ни пройти через степени франкмасонства, ни дать доказательства своей пригодности в соответствующих областях. Надо ли предполагать, что речь идет только о подставных лицах, быть может, не знающих даже о чисто символическом титуле, который им пожаловали?
      Эти умозрительные рассуждения при настоящем состоянии нашего расследования кажутся нам преждевременными, и, следовательно, нам надо искать в другом месте, а не только в этом списке окончательные доказательства существования ордена Сиона и его задачи, выполняемой в тени. Итак, перенесем наш перспективный выбор на Лотарингский дом и на некоторые семьи, упомянутые в «документах Общины» — это богатое поле деятельности.
      Так как Община действовала только подпольно, мы не должны ждать упоминаний о ней под ее собственным именем. Если она продолжала существовать после Средних Веков, то она, конечно, была вынуждена скрывать свое истинное лицо, например, за личностью Ормуса, принятой в свое время. Кроме того, будучи далекой от того, чтобы заниматься лишь политикой и навязывать эту деятельность своим членам, ставя их под подозрение или привлекая к ним внимание, она, вероятно, должна была показать свою величайшую гибкость, гибкость на протяжении девяти веков, которая заставляла ее постоянно обновляться, приспосабливаться к каждой эпохе, склоняясь перед ее законами, — короче, изменить свою видимость, свою деятельность и свои цели в соответствии с требованиями эпохи. В порядке идеи, но вовсе не желая устанавливать ни малейшей параллели с мафией, хочется все же спросить: а не удалось ли этой последней в своей сфере сохранить скрытым свое лицо на протяжении веков, развиваясь в соответствии с требованиями конкретной ситуации?

Сионская Община во Франции

      В период между 1306 и 1480 годами, как сообщают нам «документы Общины», у ордена Сиона было девять командорств; в 1481 году, после смерти Рене Анжуйского цифра увеличилась до двадцати семи. Самые важные располагались в Бурже, Жизоре, Жарнаке, Мон-Сен-Мишеле, Монревале, Париже, Ле Пюи, Солеме и Стенэ; кроме того, лаконично добавляют «Секретные досье», существовал еще «ковчег, прозванный Бет-Ания» (дом Анны), расположенный в Ренн-ле-Шато. Если об этой таинственной цитате мы больше ничего не знаем, то, возможно, не лишне было бы напомнить, что когда Соньер построил свою роскошную виллу в Ренн-ле-Шато, он назвал ее «вилла Бетания»…
      Командорство в Жизоре, согласно все тем же «документам», в 1306 году было расположено на Венской улице (рю де Вьенн). Отсюда оно сообщалось подземным переходом с местным кладбищем и склепом святой Катерины, под крепостью. Считается, что именно в этот склеп или в прилегающую подземную часовню в XVI веке был положен архив ордена Сиона, помещавшийся в тридцати сундуках.
      Во время фашистской оккупации, в 1944 году из Берлина прибыла военная миссия, чтобы вести в Жизоре раскопки под крепостью. Но высадка союзников помешала началу работ. Некоторое время спустя местный житель Роже Ломуа в свою очередь решил там покопаться, и в 1946 году он объявил мэру Жизора о находке — подземной часовне, в которой стояли девятнадцать каменных саркофагов и тридцать металлических сундуков. Кроме разрешения на продолжение работ Ломуа просил, чтобы о его открытии было заявлено публично. Но волокита — или чья-то злая воля? — оказались таковы, что он снова смог взяться за раскопки только в 1962 году… Однако публике о них не было сообщено ничего, а развернулись они под покровительством Андре Мальро, бывшим тогда министром культуры. Но, если Ломуа быстро нашел свой ход в часовню, то сундуки исчезли… и, несмотря на шумную кампанию, развернутую по этому поводу в прессе, след их так и не был обнаружен. От этого открытия, странно походившего на сон, остались лишь два намека на подземный склеп святой Катерины, фигурирующей в двух манускриптах 1375 и 1696 годов…
      Во всяком случае, благодаря им, рассказ Ломуа стал выглядеть правдоподобным, также как и легенда, согласно которой часовня служила хранилищем архивов ордена Сиона. Что касается нас, то мы беремся доказать, что Сионская Община продолжала существовать, по крайней мере, на протяжении трех веков после Крестовых походов и уничтожения ордена Храма.
      Действительно, с начала XIV века до начала XVI века некоторые документы, касающиеся Орлеана и обители святого Самсона, базы Сиона, ссылаются на некий орден. Например, они упоминают о гневе папы и короля Франции, вызванном членами Сионской Общины в Орлеане в начале XVI века, которые «нарушили свой устав» и «отказались от совместной жизни». В конце XVI века всплыли и другие обвинения на их счет: их упрекали в несоблюдении устава, в предпочтении жить отдельно от всех, а не вместе, в том, что они предавались распутству, что жили они часто за пределами обители святого Самсона и что они не восстанавливали ее стен, серьезно пострадавших в 1562 году. По тем же источникам, власти обители потеряли терпение и в 1619 году выгнали Сионскую Общину и подарили здание иезуитам.
      Начиная с этого времени, никакого намека на Общину нигде не находили, по крайней мере, под этим названием, и доказательства, которые мы только что привели, не могут быть окончательными. Кроме того, они практически ничего не сообщают о деятельности Сиона, его целях или влиянии, довольствуясь лишь простым намеком на какое-то монашеское братство, более или менее тайное, и, в конечном счете, представляющем только относительный интерес. Действительно, что общего могло иметь это сборище дерзких и недисциплинированных личностей из обители святого Самсона с членами знаменитого братства, управляемого самыми блестящими людьми в истории Запада? Согласно «документам Общины», Сион был важной, мощной, влиятельной организацией, породившей орден Храма и занимавшийся самой высокой политикой; обитатели же святого Самсона ничего похожего в памяти не вызывали…
      Может быть, обитель святого Самсона в Орлеане была тогда лишь изолированным и второстепенным местом действий Сиона? Но так как в списке самых важных командорств в «Секретных досье» никаких ощутимых следов мы не нашли, мы были вынуждены искать их в другом месте.

Герцоги де Гизы и герцоги Лотарингские

      В течение всего XVI века и на протяжении целых трех поколений Лотарингский дом и его младшая ветвь — дом де Гизов — пытались сбросить династию Валуа и завладеть французским троном. Много раз эти попытки проваливались, но понадобилось всего тридцать лет, чтобы род Валуа окончательно угас сам по себе.
      Карл, кардинал Лотарингский, и его брат Франциск, герцог де Гиз, были близки к успеху в период между 1550 и 1560 годами; оба они были союзниками Шарля де Монпансье, коннетабля Бурбонского, названного «Секретным досье» великим магистром Сиона до 1527 года. Они также были связаны с семьей герцогов Мантуанских, и Фердинанд де Гонзаг, великий магистр с 1527 по 1575 год, оказывал им помощь и поддержку во всех заговорах против французского трона. Что касается герцога де Гиза, то он женился на Анне д'Эст, герцогине де Жизор.
      История описывает кардинала Лотарингского и герцога де Гиза как редкой непримиримости католиков, фанатиков, доходивших до жестокости. Однако, эта репутация, по крайней мере, в области религии кажется нам несколько преувеличенной, так как, по нашему мнению, эти последние скорее вели себя как ловкие оппортунисты, улещая одновременно и католиков, и протестантов . Впрочем, не кардинал ли Лотарингский на совете Тридцати в 1562 году сделал попытку децентрализации папской власти, дав больше самостоятельности местным епископам и доведя церковную иерархию до состояния, в каком она была в эпоху Меровингов?
      Как бы то ни было, в 1563 году Франциска де Гиза, без пяти минут короля, убивают, и его брат последовал за ним двенадцать лет спустя, в 1575 году. Однако борьба с царствующими принцами еще не окончилась, и в 1584 году новый герцог де Гиз и новый кардинал Лотарингский вновь начинают осаду трона Валуа, в чем им помогает Луи де Гонзаг, герцог Неверский, великий магистр Сиона на протяжении уже девяти лет. Заметим мимоходом, что знаком сбора заговорщиков был Лотарингский крест, бывшая эмблема Рене Анжуйского …
      Этот конфликт длился до самого конца XVI века, когда род Валуа окончательно исчез. Но дом де Гизов, сильно пострадав от этого соперничества, больше не имел претендента на трон, который теперь был в пределах досягаемости.
      Помогали ли взбунтовавшимся династиям какое-нибудь тайное общество или орден? Мы этого не знаем, но, во всяком случае, ясно, что международная сеть эмиссаров, послов, шпионов и агентов всех видов, даже убийц, состояла у них на жалованье, ибо тогда это была весьма распространенная практика. Среди них назовем и Нострадамуса, который, вероятно, работал на Франсуа де Гиза и кардинала Лотарингского .
      Если верить некоторым историкам и «документам Общины», Нострадамус, впрочем, не довольствовался только тем, что тайно поставлял своим покровителям ценные сведения о деятельности и планах их противников. Будучи официальным астрологом французского двора, он следовал за королем во время всех его перемещений и, таким образом, знал многое, касающееся личностей, с которыми сталкивался: их уязвимые места, их слабости и странности. Поэтому можно думать, что он вполне был в состоянии манипулировать Валуа в психологическом плане и, следовательно, отдать их в руки их врагов. Так как он знал все гороскопы, жизнь всех придворных, то есть все «закулисные» дела, «изнанку» двора, то ему не составляло особого труда установить, а потом сообщить своим хозяевам подходящий момент для исчезновения, убийства, отравления… Поэтому, по большей части, пророчества Нострадамуса вовсе не были пророчествами, а были, скорее, зашифрованными посланиями, закодированными инструкциями, тайной программой действий, предназначенной для узкого круга посвященных.
      Это, конечно, только гипотеза, но, тем не менее, уже можно заранее сказать, что определенные его так называемые пророчества явно относились к прошлому: к рыцарям Храма, к династии Меровингов, к Лотаринсскому дому, к бывшему графству Разес близ Ренн-ле-Шато и — в многочисленных четверостишиях — к приходу «великого монарха», который прибудет из Лангедока…
      И еще одна подробность из жизни Нострадамуса непосредственно заинтересовала нас. Как сообщают некоторые историки и народная легенда, прежде чем начать свою карьеру пророка, он действительно долгое время прожил в Лотарингии — что-то вроде испытательного срока, период экзаменов, после которых он был «посвящен в важную тайну». Говорят также, что он имел доступ к одной очень старой работе по эзотеризму, которая стала основой всего последующего творчества. Эта работа была передана ему в месте, которое нам знакомо: речь идет об аббатстве Орваль, отданном в дар приемной матерью Годфруа Бульонского, и где, возможно, родилась Сионская Община. Во всяком случае, еще в течение двух веков Орваль будет связываться с именем Нострадамуса, до Французской революции и Наполеона, потому что именно в это время будут изданы знаменитые пророчества и астрологические произведения.

Наследование французского трона

      Теперь просим вашего разрешения перенестись в двадцатые годы XVII столетия. Трон Франции занимает Людовик XIII, но настоящая власть в руках единственного человека, отвечающего в то время за политику страны — министра короля, его серого преосвященства, кардинала де Ришелье. Его называли «Макиавелли своего времени», великим умом королевства, но этого мало, ибо, по нашему мнению, он был еще более значительной личностью.
      Итак, в то время, как во Франции кардинал устанавливал мир и стабильность, остальная Европа и, в частности, Германия продолжали барахтаться в потрясениях Тридцатилетней войны. Эта война, по происхождению не религиозная, быстро стала таковой, и католические силы Испании и Австрии противостояли в кровавых распрях протестантским армиям Швеции и маленьких немецких княжеств. Среди последних фигурировало Рейнское воеводство, чей электор Фридрих V, как мы видели, находился в изгнании в Хаге со своей женой Елизаветой Стюарт; поддерживало Фридриха и его союзников розенкрейцерское движение в Англии и на континенте.
      В 1633 году кардинал Ришелье высказался за смелую политику. Он бросил Францию в Тридцатилетнюю войну, но с той стороны, с которой никто ее не ожидал, предпочтя своим кардинальским убеждениям некоторые соображения политического порядка, имеющие в его глазах большое значение. Так, он мечтал установить поскорее французское превосходство в Европе, уменьшить постоянно тяготевшую над Францией австрийско-испанскую угрозу и уничтожить испанское владычество, прочно утвердившееся в течение веков на древних меровингских землях Нидерландов и части Лотарингии.
      Европа присутствовала при парадоксальной ситуации, когда католический кардинал католической страны послал свои католические войска сражаться на стороне протестантов против других католиков. Ни один историк никогда не допустил и мысли, что Ришелье мог быть розенкрейцером, но разве действовал бы он иначе, чтобы засвидетельствовать свои убеждения или, по крайней мере, привлечь к себе благосклонность ордена Розы и Креста?
      В тот же самый момент Лотарингский дом в лице Гастона Орлеанского, юного брата Людовика XIII, продолжал претендовать на французский трон. Гастон всего лишь женился на сестре герцога Лотарингского, но если бы он добился трона, то ее тщеславный род наконец получил бы шанс вершить судьбы Франции в следующем поколении, через его наследника. Такой перспективы, во всяком случае, было достаточно, чтобы мобилизовать силы Карла, герцога де Гиза. Воспитанный молодым Робертом Флуддом, он женился на Генриетте-Катерине де Жуайез, владелице Куизы и Арка, где находится могила, идентичная изображенной на картине «Пастухи Аркадии» Никола Пуссена…
      План низложить Людовика в пользу Гастона снова провалился, и французский король остался на троне. Судьба, казалось, напрасно пыталась помочь герцогу Орлеанскому: король и королева долго не имели детей, но в 1638 году, после двадцати трех лет бесплодия, Анна Австрийская родила сына и тем самым положила конец всякой надежде на перемены. Конечно, удивление было огромным, а также большим было сомнение по поводу законного происхождения новорожденного. Молва и некоторые историки того времени и более позднего не преминули приписать отцовство кардиналу Ришелье или же его протеже и преемнику кардиналу Мазарини — гипотеза, не лишенная основания, если счесть возможным тайный брак последнего с Анной Австрийской после смерти короля.
      Так, в силу происшедших событий, растаяли мечты Гастона Орлеанского и Лотарингского дома. Но когда в 1642 году умер Ришелье, не пренебрегли ничем, чтобы избавиться ет Мазарини и удалить от трона юного Людовика XIV. Будучи вначале просто народным бунтом, Фронда, настоящая гражданская война, продлилась десять лет. Кто же сгруппировался вокруг Гастона Орлеанского, который был ее зачинщиком? Знакомые нам личности: Фредерик-Морис де ла Тур д'0вернь, герцог Бульонский, виконт Тюреннский, герцог де Лонгвиль, внук Луи де Гонзага, герцога Неверского, великого магистра Сиона пятьдесят лет тому назад… Что касается столицы этих «фрондеров», то ею стал не больше, не меньше, как старинный город Стенэ в Арденнах.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26