Однако папа Пий IX стремился утвердить одно из важнейших изменений — объявить себя непогрешимым и таким образом получить власть над всеми верующими. Но он понимал, что придется пойти на хитрость, чтобы добиться желаемой цели. Поэтому в конце 1869 года был созван Первый ватиканский собор. Его истинная повестка дня держалась в секрете небольшой группой облеченных властью людей, в том числе трех кардиналов, каждый из которых был членом Святой инквизиции. Ни в одном из документов, касавшихся целей и задач собора, не упоминалось о непогрешимости папы. Тем временем к собравшимся в Ватикане епископам применили силовые методы давления. Тайное голосование отменялось, а самым легким наказанием за критику было лишение папских стипендий.
После двух месяцев работы в повестку дня был внесен вопрос о непогрешимости папы. Одни деятели церкви, от крыто выступавшие против этой идеи, были подвергнуты домашнему аресту, другие бежали. Один из них был избит самим папой. Несмотря на принуждение только 49 процентов епископов проголосовало за постулат о непогрешимости папы. Тем не менее 18 июля 1870 года было объявлено, что большинство проголосовало «за», и папа стал непогрешимым. Всего через два месяца итальянские войска заняли Рим и ограничили власть «непогрешимого» папы стенами Ватикана — вероятно, такова была божественная реакция на недостаток скромности у понтифика.
Папа и его сторонники хотели, чтобы постулат о непогрешимости защитил Ватикан от вызовов, с которыми ему приходилось сталкиваться, и особенно от критики Библии и от новых археологических открытий.
Цели модернистов были прямо противоположными. Они стремились пересмотреть церковные догмы в свете новейших научных достижений. Исторические свидетельства, открывшиеся в результате их исследований, помогали развеивать мифы, которые создала и поддерживала Церковь, и особенно мифы об Иисусе Христе. Модернисты также резко выступали против централизации власти и сосредоточения ее в Ватикане. Особенно влиятельным движение модернистов было в Париже, где с 1852 по 1884 год должность директора семинарии Сен-Сюльпис занимал либеральный ирландский теолог по имени Джон Хоган.
Хоган приветствовал и открыто поощрял исследования модернистов в своей семинарии. Каноник Лиллей говорил о том, что влияние именно этого человека подтолкнуло его к модернизму[9]. Многие из семинаристов Хогана посещали лекции ассириолога и знатока древнееврейского языка отца Альфреда Луази, известного модерниста и директора Католического института в Париже.
Поначалу Ватикан не выказывал беспокойства. Новый папа Лев XIII (он был избран в 1878 году и занимал Святой престол вплоть до 1903 года) был уверен в прочности позиций Церкви и даже допустил ученых в архивы Ватикана. Но он не подозревал, что открытия исследователей в конце концов поставят под сомнение догматы Церкви. Вскоре ему стало ясно, что наука представляет серьезную угрозу самой основе Церкви. В 1903 году, незадолго до смерти, папа Лев XIII решил возместить причиненный ущерб. Он основал Папскую библейскую комиссию, которая должна была надзирать за работой теологов и следить, чтобы они не отклонялись от учения Церкви. Комиссия имела тесные связи с инквизицией, и во главе этих учреждений стоял один и тот же кардинал.
Для всех было очевидно, что опасность заключена в словах отца Альфреда Луази:
«Иисус провозгласил приход Царства Божия, а пришла Церковь»[10].
Как и многие другие модернисты, Луази был убежден, что достижения исторической науки больше не позволяют поддерживать многие догматы церкви: положения о том, что Церковь основана Иисусом, а также непорочное зачатие и божественное происхождение — то есть божественную сущность Иисуса[11].
Видный британский модернист Джордж Тирел выступал против жесткой автократической власти Ватикана.
«Церковь, не должна быть официальным Институтом Истины»[12].
Разумеется, Церковь видела себя именно в этой роли.
Модернисты задавали неприятный и дерзкий вопрос: что делать, когда история или другая наука вступает в противоречие с церковными доктринами? На этот прямой вызов Церковь отвечала тем, что еще больше отгора живалась стеной из догм: любое сомнение разрешалось утверждением, что Церковь всегда права — в любых обстоятельствах и по любому вопросу.
В 1892 году преемник Хогана на посту директора семинарии Сен-Сюльпис запретил студентам посещать лекции католика-модерниста Альфреда Луази. Через год Луази лишили права преподавать в Католическом институте, а затем его отлучили от Церкви. Ватикан отстранил от должности или отлучил от Церкви многих модернистов, а их работы были включены в список запрещенных книг. В 1907 году папа Пий X официально запретил движение модернистов, и 1 сентября 1910 года от всех священников и преподавателей теологии потребовали принести клятву в отказе от модернизма. Чтобы вечно меняющийся внешний мир не вторгался в деликатные теологические материи, студентам семинарий и богословских факультетов запретили читать газеты.
Однако до 1892 года в семинарии Сен-Сюльпис царила пьянящая атмосфера творчества. Это был храм науки, построенный на пытливости и любопытстве. Этот дух поддерживался неиссякающим потоком новых переводов древних текстов, а также археологических открытий. Именно в этот период каноника Лиллея пригласили в Париж взглянуть на документ или документы, содержащие неопровержимые доказательства того, что Иисус был жив в 45 году н. э. Познакомившись с этим уровнем научных исследований, Лиллей неизбежно должен был задать себе вопрос, как долго еще Ватикану удастся отстаивать свою негибкую, догматическую позицию. Вероятно, он предполагал, что вскоре последует реакция на эти открытия, и дверь для научных исследований будет закрыта. Судя по его признанию Бартлету, он был убежден, что в конечном счете эти документы попали в Ватикан, где были надежно спрятаны или уничтожены.
Когда мы впервые услышали о том, что Иисус был жив в 45 году н. э., нам на память пришло любопытное утверждение римского историка Светония Транквилла. В своем жизнеописании правления римского императора Клавдия (41–54 гг. н. э.) он сообщает, что
«из-за того, что иудеи, подстрекаемые Хрестосом, постоянно устраивали беспорядки в Риме, император изгнал их из города»[13].
События, о которых он рассказывает, происходили в 45 году н. э. Под Хрестосом явно подразумевался человек, который в то время жил в Риме. Мы задались вопросом: не мог ли этот человек быть Христом? Не следовало забывать, что Хрестос — это греческий вариант произношения имени, а «мессия» представляет собой греческую транслитерацию арамейского слова «мешиха», которое в свою очередь происходит от древнееврейского «хамашиах», или «помазанный царь». Таким образом, греческий термин «мессия» имеет арамейские — на этом языке говорило большинство населения Иудеи — корни, а не древнееврейские.
Значит ли это, что в Риме проповедовал человек, которого считали мессией? И если да, то почему бунтовали евреи? Нападали ли они на римлян по наущению этого проповедника или нападали на самого проповедника? А может быть — что еще более странно, — проповедник натравливал евреев друг на друга, провоцируя беспорядки? Свето-ний не приводит никаких сведений о целях бунтовщиков и о том, против кого они выступали. Однако у нас возникли сомнения: а не мог ли Иисус, подобно апостолу Павлу, окончить свой жизненный путь в Риме?
Светоний писал свои сочинения в начале второго века нашей эры; в течение нескольких лет он служил секретарем императора Андриана (117–138). Он был официальным хранителем римских архивов и директором библиотек. Совершенно очевидно, что он имел доступ ко всем государственным документам, и поэтому его рассказ можно считать достоверным. Но кем же был этот Хрестос? Неизвестно.
В те бурные дни начала 90-х годов девятнадцатого века в семинарию Сен-Сюльпис приезжал еще один человек — аббат Соньер, священник из деревни Ренн-ле-Шато. По слухам — эти слухи практически не поддаются проверке — Соньер во время перестройки своей церкви обнаружил некие документы. Он показал эти документы епископу, и тот велел ему ехать в Париж, где была организована встреча с экспертами из семинарии Сен-Сюльпис. Это произошло в 1891 году. Как сообщают, Соньер пробыл в Париже три недели. Домой он вернулся обладателем значительного состояния, которое позволило ему проложить дорогу до расположенной на холме деревни, отреставрировать и заново расписать церковь, а также построить комфортабельную и современную виллу, разбить пышный сад и соорудить башню, которая служила ему кабинетом.
Может быть, именно документы Соньера видел и переводил каноник Лиллей? Может быть, своим внезапным богатством Соньер обязан именно им? Преподобный Бартлет не сомневался в этом. И если это действительно так, то здесь ли кроются истоки в высшей степени странного изображения на стене церкви в Ренн-ле-Шато — изображения, раскрывающего еретические аспекты убеждений аббата Соньера.
Несмотря на небольшие размеры здания, внутреннее убранство церкви в Ренн-ле-Шато напоминает готическую фантазию, более уместную в баварском замке Людвига II, чем в пиренейской деревушке на вершине холма. Это буйство символов и красок. Исследователи потратили не один год, пытаясь расшифровать многочисленные ключи к символике, которую использовал Соньер. Однако одно изображение не требует расшифровки — чтобы понять его, не нужно быть специалистом в области оккультных паук или символизма.
Как и во всех католических храмах, стены церкви украшены барельефами с изображением Крестного пути Христа. Это последовательность картин, живописующих остановки Иисуса по пути на Голгофу после вынесения приговора. Они служат опорными пунктами для размышлений и молитвы — своего рода дорожной картой пути воскрешения для верующих. Барельефы на стенах церкви в Ренн-ле-Шато — это стандартные отливки, поставляемые мастерской из Тулузы и встречающиеся во многих других храмах. По крайней мере, все гипсовые изображения идентичны. Между ними имеется одно, но очень важное отличие — барельефы в Ренн-ле-Шато раскрашены необычным образом. Так, например, на одном фрагменте изображена женщина с ребенком, стоящая рядом с Иисусом; ребенок закутан в шотландский плед. Другие изображения отличаются не меньшими странностями.
Но самой необычной можно считать 14-ю остановку на Крестном пути. Традиционно это последняя картина, изображающая положение во гроб, предшествующее воскрешению. В Ренн-ле-Шато на барельефе изображена гробница, а перед ней три фигуры, несущие тело Христа. По раскрашенному заднему плану можно понять, что это событие происходит ночью. В небе над человеческими фигурами сияет полная луна.
Полнолуние означает, что Пасха уже началась. Это очень важное наблюдение, потому что ни один иудей после начала Пасхи не прикоснется к мертвому телу — этим он осквернит себя. Этот вариант изображения четырнадцатой остановки позволяет сделать два важных предположения: три человека несут не мертвое, а живое тело, а Иисус — или тот, кто его заменил на кресте, — выжил после распятия. Более того, судя по изображению, тело несут не в гробницу, а из гробницы — тайно, под покровом ночи.
Важно также отметить, что росписью барельефов с изображением Крестного пути Иисуса руководил сам аббат Соньер. Похоже, он хотел поделиться тем, что знал сам — что Иисус остался жив после распятия. Не мог ли он узнать об этом во время визита в семинарию Сен-Сюльпис? Может быть, он встречался с той же группой ученых, которые пригласили в Париж каноника Лиллея? Если поверить рассказанной нам истории, то ответ на оба эти вопроса, скорее всего, будет положительным.
Как бы то ни было — а в тот момент мы вряд ли могли прийти к определенным выводам — 14-я остановка на Крестном пути, в том виде, как она была изображена на стене этой церкви, служит ярким доказательством тайных еретических знаний, которые попали в руки священника из деревенской глубинки Франции.
Нам казалось нелогичным предполагать, что Соньер был одинок в своих воззрениях. Должны были существовать другие свидетельства этих знаний в других Церквях, в документах, а также в трудах тех, кто разделял убеждения Соньера. Может быть, найдя их, мы сумеем подтвердить достоверность этой истории? Мы хотели узнать, как должны были распять Иисуса или того, кем его заменили, чтобы он остался жив. И что это могло значить? Мы подумали, что стоит взглянуть на имеющиеся в Евангелии свидетельства с этой новой, нетрадиционной точки зрения.
Глава 3. ИИСУС, ЦАРЬ ИУДЕЙСКИЙ
Гипотеза о мнимом распятии существовала давно — о ней упоминается даже в Коране[14]. Но как мог быть организован подлог? Согласно Евангелию, все, за исключением учеников Иисуса, желали его смерти — или по меньшей мере не вмешивались в ход событий. Власти Иудеи и заполонившая улицы шумная толпа — а также римляне, хотя и неявно — хотели избавиться от него. Традиционная интерпретация евангельских рассказов рисует следующую картину. Иисуса судили в присутствии народа, толпа потребовала, чтобы его распяли, Пилат «умыл руки», а затем Иисуса провели к месту публичной казни — Голгофе, или «месту черепа» — сквозь толпы людей, которые проклинали его и прибили гвоздями к кресту между двумя разбойниками.
Если бы он попытался бежать по пути на Голгофу, такая попытка была бы сразу же пресечена. Нашлось бы множество добровольцев, которые быстро вернули бы его на Крестный путь. В Евангелии говорится, что римляне сложили с себя всю ответственность за происходящее; их не интересовало, что будет дальше. Однако властям Иудеи и представителям священников-саддукеев было не все равно — они желали смерти Иисуса. Немногочисленные ученики были не в силах защитить его и лишь беспомощно наблюдали за разворачивавшейся у них на глазах трагедией. Таким образом, если его спасение не служило интересам ни римлян, ни властей Иудеи, которые обладали достаточной для этого властью, то оно представляется невозможным. Тем не менее в тексте Евангелия содержится достаточно намеков, чтобы сделать паузу и задуматься. Ситуация не так проста, как мы привыкли думать.
Первое, и очень важное замечание — в ту эпоху к распятию приговаривали за политические преступления. Однако по свидетельству Евангелия Пилат отдал судьбу Иисуса в руки толпы, которая потребовала распятия, обвиняя его в ереси. По законам Иудеи наказанием за такое преступление служило побитие камнями. Распятие — это римская казнь, к которой приговаривали за подстрекательство к мятежу, а не за религиозные воззрения. Одно это противоречие иллюстрирует, что события тех дней переданы в Евангелии не совсем верно. Может быть, составители Евангелия старались скрыть от нас какие-то важные детали? Или пытались переложить вину на других?
Можно не сомневаться, что Иисус был приговорен к смертной казни за политические преступления. Мы также уверены, что первую скрипку в этом судебном процессе играли римляне, а не власти Иудеи — в чем бы нас ни пытались убедить Евангелия. Евангелисты прекрасно справились со своей задачей — современному христианину кажется немыслимым, что Иисус мог заниматься политической деятельность. Тем не менее еще пятьдесят лет назад профессор Сэмюэл Брэндон из Манчестерского университета обратил внимание на эту теологическую неточность:
«Неоспоримым остается важный факт — смертный приговор был вынесен римским прокуратором и приведен в исполнение римскими чиновниками»[15].
Далее профессор Брэндон продолжает:
«Не подлежит сомнению, что движение, связанное с [Иисусом], имело, по меньшей мере, некоторое сходство с мятежом, чтобы римляне признали в нем возможного бунтовщика и казнили его по этому обвинению»[16].
Впоследствии Брэндон высказывался еще откровеннее — возможно, разгневанный поведением тех, кто упорно игнорировал этот важный факт.
«Любое исследование, — убедительно доказывал он, не оставляя места для сомнений, — связанное с Иисусом как исторической личностью, должно начинаться с факта его казни римлянами за подстрекательство к мятежу»[17].
Нам еще предстоит выяснить, что здесь мы столкнулись не только с интригами теологов, но и махинациями политиков. Даже сегодня обезврежены еще не все «мины» на этом пути.
Мы задались вопросом, есть ли еще в Евангелиях свидетельства — помимо жестокого способа казни, — что всем заправляли римляне и что преступление Иисуса заключалось в подстрекательстве к мятежу, а не в искажении религиозных догм иудаизма.
Ответ: есть. Иисус был распят вместе с двумя другими людьми, которые в Библии (в английском переводе) названы ворами. Однако если обратиться к оригинальному греческому тексту, то найдем там термин «лестаи», который буквально переводится как «разбойники» и которым греки называли зелотов, борцов за освобождение Иудеи от римской оккупации[18].
Римляне считали их террористами.
Однако зелоты не просто добивались политических целей — у них были и корыстные мотивы. Помимо всего прочего, они высказывали сомнение в легитимности священников, служивших в Храме Соломона, и в особенности первосвященника, который в то время назначался царями из рода Ирода[19]. Они хотели поставить на их место «сынов Аарона», то есть священников из рода Аарона, брата Моисея из племени Левия, который основал род священников и был первым первосвященником Израиля. Термин «сыны Аарона» стал обозначать единственный законный род священников в Древнем Израиле.
Тот факт, что на Голгофе Иисус оказался между двумя приговоренными к смерти зелотами, неопровержимо свидетельствует, что римляне также считали его зелотом. Им же был Варавва, пленник, отпущенный Пилатом в честь праздника Пасхи. Греческий вариант Евангелия называет его «лестес»[20]. Похоже, Иисус был буквально окружен зелотами.
То же самое можно сказать и об учениках Иисуса: в Евангелии от Луки говорится о «Симоне, прозываемом Зелотом»[21]. Более того, фанатичная группа убийц в среде зелотов носила имя «сикарии» по названию небольшого ножа — сика, — которым они убивали противников. Иуда Искариот явно был сикарием (правда, неизвестно, действующим или бывшим). Предположение о воинственности зелотов приобретает особый смысл, если мы вспомним со бытия, предшествовавшие аресту Иисуса в Гефсиманском саду. Согласно Евангелию от Луки на встрече с учениками Иисус приказал им вооружиться: «…продай одежду свою и купи меч». Когда ему ответили, что у них есть два меча, «он сказал им: довольно»[22]. Здесь Иисус описывается в контексте страстного и нередко связанного с насилием желания евреев освободиться от власти Рима. Не видеть этого — значит игнорировать большую часть текста.
В определенном смысле антиримские настроения Иисуса подтверждаются тем, что его приговорили к распятию. Пилат якобы «умыл руки», однако именно по его настоянию на кресте осталась надпись «Царь Иудейский» — и это значит, что римские законы, которые отличались необыкновенной скрупулезностью, были соблюдены. По закону Пилат мог принять одно-единственное решение: распять Иисуса. Однако надписью на кресте он давал понять, что ему известна правда.
Остается главный вопрос: если Иисусу удалось избежать смерти на кресте — он бежал или его кем-то заменили, — то кто ему помогал? Это были явно не римляне: зачем им спасать того, кто выступал за освобождение Иудеи? Спасителями не могли быть и священники из Храма Соломона, поскольку Иисус по меньшей мере с крайним неодобрением высказывался об их деятельности. Мы полагали, что помощь могла прийти только со стороны зелотов.
Однако дальнейшие исследования показали, что мы глубоко заблуждались.
В 37 году до н. э. Ирод захватил Иерусалим. Он не был уроженцем Иудеи, а происходил из северной области, которая называлась Идумея. Опытный воин и администратор, он также был жестоким убийцей. Его покровитель Марк Антоний предоставил в его распоряжение мощную армию римлян, чтобы взять Иерусалим, но даже при наличии такой помощи осада города продолжалась пять месяцев. Захватив власть, Ирод тут же казнил сорок пять членов Синедриона, тем самым лишив его влияния. Он также арестовал Антигона, последнего царя Иудеи, и отправил его в Антиохию, в резиденцию Марка Антония. Там царя Иудеи обезглавили. Царем вместо него стал Ирод, известный историкам как «Ирод Великий»; он поддерживал дружеские отношения с помогавшими ему римлянами.
Ирод испытывал глубокую неприязнь ко всем членам древнего царского рода, сохранявшим законные права на престол. Женившись на царевне, он тем не менее приказал утопить ее брата-первосвященника в бассейне дворца города Иерихона. Впоследствии он убил и свою жену, а также двух сыновей от этого брака. На протяжении всего своего правления он методично уничтожал остатки царской династии Израиля. Ирод реставрировал Иерусалимский Храм, но несмотря на этот щедрый дар большинство населения страны ненавидело его. В 4 году до н. э., перед самой смертью, он приказал сжечь двух фарисеев, последователи которых сбросили золоченого римского орла, установленного по приказу Ирода на передней стене Храма.
Единственным хроникером этого периода был еврейский историк Иосиф Флавий. Он сообщает, что после смерти Ирода «народ» потребовал сменить первосвященника, который был ставленником умершего царя. Они потребовали назначить первосвященником человека «более благочестивого и непорочного»[23]. Это первое свидетельство того, что большую часть еврейского народа волновала данная проблема, что очень важно для понимания того исторического периода. Но кто были эти люди?
Иосиф Флавий описывает три течения в иудаизме, существовавшие в то время: фарисеев, саддукеев и ессеев. Саддукеи поддерживали богослужения в Храме, и из их рядов выходили священники, совершавшие ежедневные жертвоприношения. Фарисеи больше интересовались иудейскими традициями и сведением воедино законов, установленных древними пророками, не участвуя в храмовых жертвоприношениях. Об ессеях, живших обособленными общинами, в произведении Флавия содержатся противоречивые сведения. Историк описывает их то сторонниками, то врагами Ирода, то мирными, то воинственными, то соблюдавшими обет безбрачия, то имевшими семьи — в зависимости от того, какую часть его трудов вы откроете. Все это привело к разброду в рядах современных исследователей и усложнило проблему. Тем не менее всех ессеев отличала преданность иудейскому закону, и, как отмечал Иосиф Флавий, даже под пытками они отказывались проклинать Моисея и нарушать предписания закона[24]. Кроме того, писал Иосиф, они придерживались тех же взглядов, что и «сыны Греции»; вероятно, он имел в виду пифагорейцев или платоников, которые также считали человека вместилищем бессмертной души, которая находится внутри недолговечной телесной оболочки.
В своей более поздней работе, «Иудейские древности», Флавий добавил к этим трем группам четвертую — зелотов[25].
Те, кто требовал нового первосвященника, действовали не только из религиозных побуждений. Требование перемен стало особенно громким по завершении недельного траура по умершему Ироду. Его сын Архелай надеялся унаследовать трон отца, но последнее слово было за римским императором Августом.
Перед отъездом в Рим во время пышного поминального пира в Храме Архелай услышал шум разгневанной толпы, выкрикивавшей свои требования. Главная цель нападок — первосвященник — тоже присутствовал на пиру. Архелай был разгневан шумным выступлением, но не хотел обострять ситуацию и отправил одного из военачальников, чтобы тот успокоил толпу, собравшуюся в Храме. Многие пришли в город из близлежащих деревень в преддверии праздника Пасхи. Но прежде чем военачальник успел что-то сказать, толпа принялась забрасывать его камнями, и он поспешно ретировался.
Вероятно, Архелай запаниковал, опасаясь за свою жизнь, и события стали стремительно развиваться, приняв жестокий оборот. Архелай тут же приказал армейской когорте войти в Храм и арестовать зачинщиков, которые подстрекали толпу. Это была серьезная сила — в регулярной римской армии численность когорты составляла шестьсот солдат, а в войсках союзников — скорее всего, именно они были размещены в Иерусалиме — колебалась от пятисот до семисот человек. Было совершенно очевидно, что столкновение неминуемо, Архелай хотел нанести быстрый и решительный удар. Но его план провалился. Толпа была разъярена внезапным появлением солдат и встретила их градом камней. Как это ни удивительно, но большинство солдат были убиты, а их командир ранен, и ему едва удалось избежать смерти. Это серьезное столкновение явно свидетельствует о том, что «народ» не только требовал нового первосвященника, «более благочестивого и непорочного», но и что это была серьезная и организованная сила, готовая сражаться и умереть за свои убеждения.
Одержав победу над солдатами, люди продолжали приносить жертвы в Храме, как будто ничего не случилось. Архелай воспользовался этой возможностью и призвал на помощь армию: пехота заполнила улицы Иерусалима, а всадники контролировали окрестности города. Не подлежит сомнению, что оппозиция первосвященнику была гораздо шире, сильнее и организованнее, чем готов признать Иосиф. По какой-то причине Флавий преуменьшает масштабы бунта, который начался в Храме, а затем вылился в кровопролитные бои на улицах Иерусалима. Тем не менее историк не скрывает своего отношения к событиям. С его точки зрения это «мятеж». Использование этого нелестного термина дает ясно понять, что Иосиф был на стороне Архелая и римлян.
Сражение закончилось гибелью нескольких тысяч гражданских лиц, в том числе большинства присутствовавших в Храме. Уцелевшие обратились в бегство, ища убежище среди близлежащих холмов. Поспешно закончив траурный пир, Архелай тут же отбыл в Рим. Тем временем его брат Антипа тоже предъявил права на престол.
Пока Архелай отстаивал свои права перед римским императором, в Иудее началось новое восстание. Накануне праздника Пятидесятницы (Шавуот, пятидесятый день после пасхальной субботы) огромные толпы народа окружили римские лагеря и взяли их в осаду. Сражения начались как в Иерусалиме, так и в его окрестностях. Наиболее организованным сопротивление было в Галилее, и именно оттуда пришел первый лидер мятежников, Иуда, который напал на царские арсеналы с целью захвата оружия. Примерно в это же время был сожжен дворец Ирода в Иерихоне. Не мог ли быть этот демонстративный акт местью за того последнего законного первосвященника, утопленного в этом дворце? Вполне вероятно.
Римляне поспешно собрали три легиона, четыре конных эскадрона и многочисленные отряды союзников, чтобы нанести ответный удар. Восстание было жестоко подавлено, а около двух тысяч иудеев, в том числе все лидеры восстания, были распяты — естественно, за подстрекательство к мятежу.
Тем временем в Риме император Август решил разделить Иудею между сыновьями Ирода, каждый из которых, таким образом, лишался царского титула. Самые богатые земли, в том числе Иудею и Самарию, он отдал Архелаю, который получил титул этнарха, а оставшаяся часть была разделена на две тетрархии (от греческого термина, обозначающего четвертую часть территории, находящуюся под властью одного правителя). Тетрархии достались Филиппу и Ироду Антипе. Ирод Антипа получил Галилею и земли за рекой Иордан, а Филипп — территории к северу и востоку от Галилеи.
Здесь следует обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, хотя Иосиф утверждает, что требование «более благочестивого и непорочного» первосвященника исходило от неорганизованного и даже случайного скопления людей, которое было частью толпы, собиравшейся в Храме в преддверии праздника Пасхи, но судя по масштабу столкновений и сопротивлению, оказанному в самом Иерусалиме и за его пределами, эта группа была хорошо организована и имела разветвленную структуру. И они совсем не случайно собрались в Храме в день поминального пира. Они пришли туда намеренно, готовясь к столкновениям. Они явно ожидали столкновений с римлянами. В связи с этим возникает два вопроса. Кто были эти люди? И что еще мы можем узнать об их взглядах, помимо желания видеть на месте первосвященника «более благочестивого и непорочного» человека?
Похоже, эти события рисуют нам обстановку, в которой проходило детство Иисуса: в 4 году до н. э., когда умер Ирод, Иисусу исполнилось — с этим согласны большинство специалистов — два года. Таким образом, можно не сомневаться, что рождение и жизнь Иисуса протекали на фоне выступлений против коррумпированной и вызывавшей ненависть династии Ирода. Христос родился в иудейском городе Вифлееме, но по свидетельству Иосифа Флавия в детском возрасте был увезен в Назарет, в Галилею[26]. Спустя много лет, рассказывает Евангелие, Иисус пришел из Галилеи, чтобы принять крещение от Иоанна Крестителя. Именно в Галилее он нашел себе учеников, и по меньшей мере двое из них были зелотами. Неудивительно, что его называли Иисусом Галилеянином. По свидетельству Иосифа Флавия Галилея была рассадником мятежа, и именно из этой местности был родом Иуда Галилеянин, руководивший крупным отрядом повстанцев. Каковы же были отношения Иисуса с этими политическими агитаторами, с этой готовой к бунту толпой? Может, он должен был возглавить их? Ключи к разгадке этой тайны мы вновь находим у Иосифа Флавия.
Оппозиция официальным властям превратилась в широкое движение, значение которого Флавий всеми силами старается принизить, называя «мятежом». Однако он также сообщает, что после кровавой бойни в Иерусалиме сопротивление не прекратилось. Наоборот, со временем оно лишь усиливалось. Архелай оказался таким жестоким правителем, что через десять лет был сослан императором в Виенну — город в Галлии. Земли Архелая управлялись непосредственно из Рима как провинция Иудея. Поскольку Филипп и Ирод Антипа правили в своих тетрархиях, Иудеей управлял назначенный Римом прокуратор Колоний, столицей которой стал приморский город Кесария. Вместе с ним приехал новый наместник Сирии Квириний. Рим хотел иметь полное представление о том, чем предстоит управлять, и поэтому Квиринию поручили произвести полную перепись имущества страны. Эта перепись была, как минимум, очень непопулярной. Это было в 6 году н. э. Беда казалась неминуемой.
Возглавил восстание Иуда из Галилеи. Он обвинил в трусости всех, кто платил налоги римлянам, и потребовал от евреев, чтобы они не признавали римского императора своим повелителем, потому что повелитель у всех только один — Бог.
