В Лотарингии, которая тогда принадлежала Германии, тамплиеры находились под защитой герцога-губернатора. Некоторых из них судили и объявили невиновными, но большинство из них, по совету их наставника, сбривают себе бороды, надевают мирское платье и ассимилируются с местным населением.

В Германии они угрожают взять в руки оружие, и их объявляют невиновными. Когда орден был официально ликвидирован, они рассеялись среди госпитальеров Святого Иоанна и тевтонских рыцарей. Так же было и в Испании, а в Португалии тамплиеры меняют имя и становятся Рыцарями Христа; вплоть до XVI века они будут активно участвовать в мореплавании. Вспомним, кстати, что Рыцарем Христа был Васко да Гама, и что Генрих Мореплаватель, корабли которого плавали под парусом с большим «лапчатым» красным крестом, был великим магистром ордена. Под таким же крестом, впрочем, три каравеллы Христофора Колумба пересекут Атлантику и завоюют Новый Свет, а его жена была дочерью бывшего Рыцаря Христа, да и сам Колумб имел доступ к документам и картам своего тестя.

Вот так тамплиеры почти во всей Европе пережили массовое истребление 1307 году. И только в 1522 году их прусские потомки, тевтонские рыцари, уже обращенные из духовных лиц в светские, окончательно отказываются от всяких связей с Римом, чтобы под предводительством бунтаря Мартина Лютера вступить на путь ереси. Спустя два века после официальной ликвидации, хоть и не непосредственно, тамплиеры брали таким образом реванш над Церковью, которая их предала.

Рыцари Храма. Тайна.

Вот очень коротко история ордена, разумеется, в той форме, в какой она официально представлена и принята и в которой мы ее тщательно изучили. Но сразу становится видно, что она имеет как бы другое измерение, более темное, и что эта скрытая личина, этот двусмысленный облик рыцарей в белых плащах существовал на самом деле.

Прежде всего, сколько противоречий в том, что говорят об этих людях их современники! Их называли колдунами, магами, алхимиками, членами тайной секты, обладающими к тому же какой-то скрытой властью. Уже в 1208 году, в начале Альбигойского крестового похода папа Иннокентий III разоблачает их поведение и недвусмысленно обвиняет их в приверженности к некромантии. Но находятся у них и восторженные поклонники, так, например, романист Вольфрам фон Эшенбах в конце XII века совершил путешествие через море, чтобы увидеть их в действии; в своем эпическом романе «Парцифаль» автор наделяет их самыми пылкими добродетелями, описывая их как хранителей Святого Грааля, его замка и семьи.

Окружающий их мистический ореол не исчезает вместе с ними, совсем наоборот. В марте 1314 года, когда Жака де Молэ казнили на Еврейском Островке, в то время, как пламя медленно пожирало его тело, его громкий голос призвал папу Клемента и короля Филиппа предстать перед судом божьим. Через месяц папа умер от мнимого и внезапного приступа дизентерии, а в конце года при совершенно необъяснимых обстоятельствах перешел в мир иной и Филипп Красивый.

Никакого сверхъестественного объяснения этим событиям искать не надо. Тамплиеры прекрасно умели пользоваться ядами, а вокруг них было достаточно добровольцев, чтобы помочь им свершить месть – беглые рыцари, тайком работавшие на тамплиеров, симпатизирующие им, или же родственники их преследуемых братьев. Но осуществления предсказаний великого магистра было достаточно для того, чтобы распространилась легенда, согласно которой орден обладал какой-то тайной властью; даже больше – что орден проклял будущих потомков короля Франции, и проклятие это имело последствия на протяжении большого отрезка Истории.

В XVIII веке тамплиеров будут почитать различные более или менее тайные братства, видя в них предтечу и приобщившихся к магии; многие франкмасоны объявят себя их наследниками и хранителями тех же самых тайн, а некоторые масонские ритуалы будут рассматриваться как пришедшие из ордена Храма. В отдельных случаях родство это спорно, но в других возможно, если, например, принять во внимание, что орден мог существовать в Шотландии. Но своих мистических размеров ореол, окружающий тамплиеров, достиг в 1789 году во время Французской революции, а историческая действительность потонула в толще романов и нравоучительных описаний. Они-то и алхимики, и ясновидящие, и оккультисты, и маги, и посвященные в высшую мудрость, и масонские магистры… В общем, «сверхчеловеки», снабженные впечатляющим арсеналом власти и знаний; или же они герои и мученики, провозвестники антиклерикального духа, характерного для этой революционной эпохи. Таким образом, составляя заговор против Людовика XVI, многие франкмасоны захотят участвовать в осуществлении проклятия, брошенного королю и его потомкам Жаком де Молэ. И действительно, говорят, что когда голова короля упала из-под ножа гильотины, некто неизвестный подбежал к эшафоту, погрузил свои руки в неостывшую еще кровь монарха, потом простер их к толпе и крикнул: «Ну вот ты и отмщен, Жак Де Молэ!»

Но несмотря на Французскую революцию, тамплиеры еще не потеряли своей таинственной привлекательности. Это имя носят три организации, восходящие, как они утверждают, к 1314 году, хотя их подлинность никогда не была установлена. В некоторых масонских ложах принята степень «тамплиер», а также некоторые ритуалы и терминология, которые, как предполагается, использовал этот орден. В конце XIX века в Германии и Австрии был основан даже зловещий «Орден новых тамплиеров», выбравший одной из своих эмблем свастику. Русско-американский теософ Е.П.Блаватская и австрийский философ Рудольф Штейнер, основатель антропософии, вспоминают в своих произведениях о некой «традиции мудрости», которая через посредство розенкрейцеров найдет свое начало у катаров и тамплиеров, а те сами были обладателями более древних тайн. Наконец, в США подростки вступали в «Общество де Молэ», хотя ни они, ни более старшие не имели понятия о происхождении этого названия; не говоря уж о непонятных «Ротари-Клубах», которые, распространившись на Западе и, присвоив себе имя тамплиеров, собирают под этим очень сомнительным знаменем важных личностей. Список этот длинен и не исчерпывается по сей день; можно побиться об заклад, что с высоты Царствия Небесного, завоеванного шпагой, Гуго де Пейн с растерянностью наблюдает за этими пузатыми рыцарями, которых он наплодил, и, возможно, удивляется живучести своего наследия.

Наследие это особенно цепким оказалось во Франции, где тамплиеры наподобие чудовища из озера Лох-Несс, стали источником для создания целой индустрии. В Париже книжные магазины и издательства предлагают множество работ и трактатов, посвященных ордену; некоторые из них приемлемы, другие – почти абсурдны. В самом деле, в течение последней четверти века по поводу тамплиеров были выдвинуты самые сумасбродные гипотезы, некоторые из них, однако, не лишенные основания.

В одних, по большей части, тамплиерам приписывают строительство готических соборов, в других их объявляют вдохновителями средневековой архитектуры. В третьих обнаруживается, что с 1269 года они установили торговые связи с Американским континентом и что их богатство происходит из серебряных шахт в Мексике. В четвертых – что они обладали некой тайной, касающейся происхождения христианства; что они были гностиками, еретиками, предателями, принявшими ислам. Утверждали, что они пытались установить созидательное единство всех кровей, рас и религии – политика слияния идей ислама, христианства и иудаизма. А также, как об этом уже писал Вольфрам фон Эшенбах почти восемь веков назад, что они были хранителями Святого Грааля, чем бы этот последний ни являлся.

Гипотезы, часто вызывающие улыбку, но которые еще раз, если в этом есть нужда, могут доказать, что над тамплиерами довлеет груз вопросов и что имя их не может развеять чарующую атмосферу так и не разгаданной загадки. Загадки, которую можно квалифицировать как «эзотерическую», ибо символические скульптуры, найденные в командорствах ордена, вызывают мысли о том, что некоторые из высших должностных лиц предавались изучению таких дисциплин, как астрология, алхимия, священная геометрия, нумерология и, конечно, астрономия, в XII и XIII веках неотделимая от астрологии и рассматриваемая как наука в высшей степени недоступная для понимания.

Больше всего, конечно, нас заинтриговали не эти безумные предположения и не эзотерический аспект некоторых из них. Напротив, нас заинтересовало кое-что вполне банальное и прозаическое: этот набор противоречий, невероятностей и нелогичностей, накладывающихся на официальную историю тамплиеров как непроницаемый экран. Может быть, они и в самом деле располагали некой тайной; но здесь существовала какая-то другая реальность, более глубоко проникшая в религиозные и политические течения той эпохи. Именно в этом направлении мы и должны были продолжать свои поиски.

* * * Итак, не будем соблюдать точную хронологию и начнем с момента краха ордена и обвинений, предъявленных его членам. Об этом уже написано во многих работах, и мы должны признать вслед за их авторами, что написаны они были не зря.

Например, многие рыцари, которых допрашивала Инквизиция, намекают на некоего «Бафомета» (Baphomet), причем очень часто допрашиваемые находились в разных местах и довольно далеко друг от друга, поэтому невозможно, чтобы кто-то один это выдумал или же чтобы это было просто название командорства. Речь идет совсем о другом, но в то же время мы не можем узнать, кто этот Бафомет, что он, из себя представляет и каковы были его роль и значение.

Похоже, что его имя окружено почетом, близким к обожествлению; иногда он вызывает в памяти демонические скульптуры, похожие на водосточные трубы, обнаруженные в разных командорствах; иногда его представляют в виде головы с бородой. Но вопреки тому, что могут подумать некоторые историки, «Бафомет» вовсе не есть искаженное «Мухаммед», а скорее искаженное арабское «абуфихамет» (abufihamet) или, как произносили это слово испанские мавры, «буфихимат» (bufihimat), что означает «отец понимания», «отец мудрости», а в арабском языке «отец» заключает в себе понятие «источник» [30]. Если «Бафомет» происходит из этого слова, то это имя, вероятно, может иметь отношение к какому-нибудь божественному или сверхъестественному началу. Но чем же тогда он отличается от других идентичных начал? Если Бафомет является не кем иным, как Богом, или Аллахом, то для чего тамплиерам понадобилось давать ему другое имя? А если он не Бог и не Аллах, то кто он или что он?

Все свидетельства сходятся на признании того, что в церемониях тамплиеров присутствует какая-то голова и что в донесениях Инквизиции она тоже постоянно появляется. Но значение ее, так же как и Бафомета, остается неясным; может быть, это из области алхимии, ведь одна из фаз алхимического процесса, расположенная перед превращением философского камня, носит название «caput mortuum» («мертвая голова») или «nigredo» («почернение»). Согласно другим источникам, это была голова самого Гуго де Пейна, на плаще которого были изображены три черные головы на золотом поле.

Можно также связать эту голову со знаменитой туринской плащаницей, которой, возможно, в 1204—1307 годах владели тамплиеры: действительно, в камандорстве Тэмпликомб, в Сомерсете была найдена голова, удивительно похожая на голову с плащаницы. Ее желали рассматривать как принадлежавшую Иоанну Крестителю, и кое-кто намекал, что тамплиеры были заражены иоаннитской или мандеистской ересью, объявляющими Христа лжепророком, а настоящим мессией признававшими Крестителя. Ведь во время своей деятельности на Ближнем Востоке тамплиеры, конечно, входили в контакт с этой сектой, и нельзя исключать возможности наличия иоаннитских традиций в ордене, хотя неизвестно, было ли это с их стороны глубоким убеждением или чисто политической акцией.

И в материалах допросов после ареста 1307 года тоже фигурирует голова, хотя и в другой форме. Судя по докладам Инквизиции, среди конфискованного имущества в Тампле (Париж) нашли реликварий в форме женской головы. Верх ее открывается, а внутри содержится то, что, похоже, было реликвией и весьма необычной:

«Большая голова из позолоченного серебра, очень красивого, с женским лицом; внутри две черепные кости, завернутые и зашитые в полотно из белого льна, покрытого другим полотном красного цвета; на него нашит ярлычок с надписью: CAPUT LVIIIm. Отметим, что эти кости принадлежали женщине довольно маленького роста». В отношении этого жестокого монашеского и военного института, каким был орден Храма, реликвия очень любопытная! Однако, один рыцарь, которого подвергли пытке и которому представили эту голову, заявил, что она не имеет ничего общего с мужской бородатой головой, используемой в ритуалах ордена. Следовательно, эта «CAPUT LVIIIm» (Голова 58m) остается загадкой, если только буква «m» в действительности не является знаком, взятым для обозначения астрологического символа Девы – стилизация немного похожа на букву.

Но эта знаменитая голова фигурирует еще в одной любопытной истории, которую традиционно приписывают тамплиерам, и которая достойна того, чтобы мы рассказали один из многочисленных вариантов:

«Один тамплиер, сеньор де Сидон, любил знатную даму де Мараклеа; но та была отнята у него, так как умерла в юном возрасте. В ночь после похорон обезумевший от любви рыцарь проник в могилу, открыл ее и удовлетворил свое желание с безжизненным телом. И тогда из мрака донесся голос, приказывающий ему прийти сюда девять месяцев спустя, чтобы найти плод его деяния. Рыцарь повиновался приказанию, и когда подошло время, он снова открыл могилу; меж больших берцовых костей скелета он нашел голову. „Не расставайся с ней никогда, – сказал тот же голос, – потому что она принесет тебе все, что ты пожелаешь“. Рыцарь унес ее с собой, и, начиная с этого дня, всюду, где бы он ни был, во всех делах, какие бы он ни предпринимал, голова была его ангелом-хранителем и помогала ему творить чудеса, пока не стала собственностью ордена». Какой-нибудь Уолтер Мэп в конце XII века мог бы быть автором этого мрачного рассказа; но ни он, ни другой писатель, рассказавший эту же самую историю спустя сто лет, не уточняют, что осквернитель некрополя был тамплиер [31]. Однако в 1307 году ее связывают с орденом, и она регулярно всплывает во время процессов над рыцарями, и по крайней мере двое из них признались, что она хорошо им известна. В других, более поздних версиях, как и здесь, личность осквернителя устанавливается: это тамплиер; тамплиер же фигурирует в рассказе, сохранившемся у франкмасонов, которые приняли эту мертвую голову и использовали ее как эмблему на своих надгробных плитах.

Было ли это гротескной карикатурой на божественное материнство? Или же искаженным символом какого-нибудь ритуала посвящения, заключающего в себе понятия смерти и воскресения? Один из летописцев даже указывает имя женщины: Иза, производное от Изис, которое выводит нас на новые и обширные горизонты, вроде тайн, связанных с именем известной богини и Таммуз-Адониса, голова которого была сброшена в волны, или Орфея, чья голова покатилась по Млечному Пути. Но магические свойства этой головы, какими их представляет автор истории, могут напомнить также голову Брана Блаженного из кельтской мифологии или «Мабиногион». Отметим в этой гипотезе, что ее магический котел, мистический сосуд, которому завидовали боги, будет часто отождествляться с языческим эквивалентом Святого Грааля.

Короче говоря, что бы ни значил этот «культ головы», Инквизиция тоже придает ему большое значение. В доказательство приведем список обвинений, выдвинутых против них тринадцатого августа 1308 года:

Таким образом, если этот намек, как кажется, имеет прямую связь с катарами, которые, по слухам, носили священные шнурки, то более удивительными являются перечисленные предполагаемые способности головы: она и богатство приносит, и деревья цвести заставляет, и оплодотворяет землю, – качества, приписываемые в романах Святому Граалю.

Но вернемся к обвинениям, выдвинутым против тамплиеров. Самые серьезные из них – это обвинения в богохульстве и ереси, а именно: что они отрицали крест, глумились над ним и плевали на него. Что же означали в действительности эти ритуалы и от чего именно отрекались тамплиеры? От Христа? Или просто от распятия? А что проповедовали они вместо этого? На эти вопросы ни разу не был дан удовлетворительный ответ, но кажется, что на самом деле от них требовалось что-то вроде акта отречения в соответствии с одним из основных принципов ордена; это так, если верить свидетельству одного из рыцарей, который должен был подтвердить, что когда его принимали в орден, ему торжественно объявили: «Ты ошибаешься, Христос – лжепророк, верь не в него, а только в Бога, который на небесах». Другой признался в этом почти такими же словами: «Не верь, – сказали мне, – что человек Иисус, распятый за морем евреями, есть Бог, и что он может тебя спасти». Наконец, третий подтвердил, что ему приказали не верить в лжепророка Христа, а верить только в «высшего Бога», потом ему показали распятие, говоря: «Не придавай ему большого значения, ибо он еще слишком молод».

Если бесспорно то, что подобного рода рассказы часто встречаются в признаниях тамплиеров и этого достаточно, чтобы придать обвинениям против них видимость достоверности, то не менее верно и то, что они никогда не считали свои убеждения до конца правильными. Точно так же нельзя не думать о том, что если бы Инквизиция захотела сфабриковать доказательства против обвиняемых, она, конечно, раздобыла бы более убедительные и точные аргументы. Тем не менее, совершенно ясно, что отношение тамплиеров к Иисусу не было полностью сходным с отношением к нему католической Церкви, хотя мы и не можем определить его более четко. Поэтому мы лучше отметим, что отрицание креста, в чем часто обвиняли тамплиеров, уже витало в воздухе за пятьдесят лет до 1307 года, ибо оно эффективно, хотя и не явно поддерживалось во время VI крестового похода в 1249 году.

Скрытое лицо рыцарей Храма.

Конец рыцарей Храма окружен загадками, но не менее противоречив и смутен момент основания ордена и первое время его существования. Во-первых, это внезапное появление в Святой Земле девяти «бедных рыцарей», которым король туг же отдает часть своего дворца. Девять рыцарей, не принимающих в свое общество никого и претендующих на то, чтобы одним защищать все дороги Палестины. Девять рыцарей, о которых в те времена никто не говорит, следов которых нигде невозможно найти и о которых не упоминает даже официальный летописец короля Иерусалимского, а уж он-то должен был встречаться с ними и знать их! Действительно ли их деятельность, их присутствие в королевской резиденции могло ускользнуть от взгляда и от пера Фуше Шартрского? Это совершенно невероятно, и, тем не менее, о них не говорят ни слова ни он, ни другие историки до Вильгельма Тирского, писавшего спустя полвека.

Что из этого надо заключить? Что в действительности наши девять рыцарей вовсе не состояли на этой весьма похвальной общественной службе, а занимались подпольной деятельностью, неизвестной официальному летописцу двора? Или же, что последнего попросили молчать? Вторая гипотеза кажется нам более правдоподобной, ведь вскоре к этой маленькой группе присоединились два известных сеньора, о присутствии которых писатель просто не мог не знать. Согласно Вильгельму Тирскому, как мы уже говорили, орден Храма был основан в 1118 году девятью рыцарями, которых останется девять и в течении следующих девяти лет. И тем не менее, официально известно, что в 1120 году, спустя два года после его предполагаемого основания, в орден был принят сам граф Анжуйский, отец Жоффруа Плантагенета, а в 1124 году за ним последовал один из самых богатых сеньоров Европы – граф Шампанский. Следовательно, если рассказ Вильгельма Тирского верен, тамплиеры не принимали новых членов до 1127 года, а в 1126 году, и это тоже известно, было принято четыре человека [32]. Где же ошибка? В утверждении, что в течение девяти лет к первым членам ордена никто не присоединялся? Или же – а это тоже правдоподобно – в дате основания ордена, которая была передвинута вперед летописцем? Если Фульк Анжуйский становится тамплиером в 1120 году, и если в течение предшествующих девяти лет ни один человек не был принят в орден, то он был создан не в 1118 году, а в 1111 или в крайнем случае в 1112.

Итак, в 1114 году граф Шампанский отправляется в Святую землю. Незадолго до этого он получает письмо от епископа Шартрского: «Мы узнали, – пишет прелат, – что прежде чем уехать в Иерусалим, вы изъявили желание присоединиться к „христову воинству“, что вы хотели служить среди этих солдат Господа…».

Термин «Христово воинство» формально обозначал тамплиеров в первое время их существования, и, таким образом, святой Бернар намекает именно на них. Из-под пера епископа не мог выйти намек ни на какую другую организацию; это не могло также означать, что Гуго Шампанский просто решил примкнуть к крестовому походу, раз епископ пишет далее в своем письме об обете целомудрия, который вытекал из его решения и который вовсе не требовался от обыкновенного воина-крестоносца.

Из этого письма, таким образом, ясно, что пусть даже в виде проекта, но тамплиеры существовали с 1114 года, то есть за четыре года до общепринятой даты, и что в этом же году граф Шампанский собирался войти в их ряды – что он и сделал, только десять лет спустя. Цитируя это письмо, историк приходит к любопытному выводу: епископ Шартрский сам не знал, что говорил, он ошибался, намекая на тамплиеров, которые появились только через четыре года… В 1115 году прелат умирает; возникает вопрос: каким образом он «по ошибке» упомянул об ордене, который еще не существовал? Если, только, конечно, он ошибся годом, ставя дату в своем письме!

У этой загадки есть только одно возможное решение: ошибку сделал не епископ, а Вильгельм Тирский и все остальные историки, принявшие после него неверную дату образования ордена Храма.

До этого момента ничего подозрительного. Но таковыми становятся странные обстоятельства и совпадения, окружающие это событие. В самом деле, по крайней мере трое из девяти рыцарей, а среди них и Гуго де Пейн, происходят из прилегающих друг к другу владений, имеют родственные связи, давно знают друг друга и являются вассалами одного сеньора – графа Шампанского. Получив в 1114 году письмо от епископа Шартрского, он сам в 1124 году становится тамплиером, поклявшись в повиновении своему собственному вассалу Гуго, первому великому магистру ордена. Между тем, в 1115 году он приносит в дар ордену свои земли, на которых святой Бернар, покровитель тамплиеров, возведет знаменитое аббатство Клерво. Отметим также, что среди девяти основателей ордена фигурирует Андре де Монбар, дядя святого Бернара.

Заслуживает в свою очередь размышлений и Труа, где находился двор графов Шампанских. В самом деле, с 1070 года этот город является важным центром изучения кабалистики и эзотеризма [33], и именно в этом городе на церковном соборе 1128 году, как мы знаем, тамплиеры были официально признаны. В течение последующих двух веков столица Шампани будет для них важным стратегическим центром, и, как замечено, до сих пор ближайший к городу лес называется «лесом Храма». Наконец, именно из Труа один из удостоенных великой судьбы романов, посвященных «поискам Святого Грааля», может быть, первый, написанный знаменитым трувером и ученым Кретьеном, выйдет и отправится путешествовать по свету.

Из этих разных и, по-видимому, туманных констатации все же, кажется, просвечивает тонкая сеть взаимозависимостей. По вашему мнению, они являются чем-то гораздо большим, чем простыми совпадениями, и ведут к утверждению, что тамплиеры были вовлечены в какую-то подпольную деятельность. Но о какой подобной деятельности может идти речь?

Особый интерес представляла для нас часть древнего Храма Соломонова, ставшая дворцом короля Иерусалима, и которую по непонятным причинам отдали в распоряжение девяти рыцарей. В 70 году нашей эры храм был разгромлен римскими легионами императора Тита, сокровище похищено и увезено в Рим, откуда оно было вновь похищено и, быть может, отправилось в Пиренеи. А почему бы и не поразмыслить над тем, что в Храме находилось нечто другое, гораздо более важное, чем это сокровище? Видя римские фаланги у своих ворот, священники могли оставить грабителям добычу, на которую те надеялись, а другое сокровище спрятали. Например, под Храмом.

Среди манускриптов Мертвого моря, найденных в Кумране, имеется один, расшифрованный в 1955—1956 годах в Манчестере, недвусмысленно намекающий на большое количество золота, священной посуды и разных дорогих предметов, сложенных в двадцать четыре большие кучи и похороненных под самим Храмом.

Кроме того, в середине XII века Иоганн фон Вюрцбург, паломник из Святой Земли, сообщает о своем визите в «соломоновы конюшни». Расположенные прямо под Храмом, они достаточно просторны, чтобы в них содержались две тысячи лошадей, и именно здесь оставляли своих коней тамплиеры. Другой историк уточняет, что они с 1124 года использовали эти конюшни, чтобы держать там своих собственных лошадей – в то время их было всего девять, и, возможно, что рыцари сразу же начали копать землю под Храмом.

Не означают ли эти раскопки, что рыцари активно что-то искали, или даже, что они были специально посланы в Святую Землю с вполне определенной целью? Если бы подтвердилась достоверность этих предположений, тогда нашлось бы и объяснение для некоторых несоответствий: сначала поселение рыцарей в королевском дворце, а потом, что особенно непонятно – молчание официального летописца двора. Но если принять во внимание все эти возможности, то кто же их послал в Палестину?

Наверно, было бы правильным снова вернуться назад: в 1104 год граф Шампанский собирает конклав знатных сеньоров. Один из них только что вернулся из Иерусалима; все они принадлежат к небольшому числу семей, с которыми мы в процессе нашего расследования постоянно встречаемся: Бриенн, Жуенвиль, Шомон, Невер (последний – сюзерен Андре де Монбара, который сам является одним из основателей ордена Храма и дядей святого Бернара).

Спустя небольшое время после конклава, граф Шампанский уезжает в Святую Землю; он находится там в течение четырех лет и возвращается в 1108 году. В 1114 он снова отправляется в Палестину с намерением присоединиться к «воинству Христову», потом передумывает и, спустя год, возвращается вновь во Францию. После своего возвращения он дарит землю ордену цистерцианцев; святой Бернар строит на ней аббатство Клерво, поселяется там и оттуда пытается укрепить свой орден.

В 1112 году цистерцианцы находятся на грани краха, но, благодаря своему блестящему представителю, им снова улыбается фортуна. Действительно, в последующие годы основываются новые аббатства, и в 1153 году их насчитывается более трехсот, из которых шестьдесят девять были основаны лично святым Бернаром. Этот новый и внезапный взлет ордена цистерцианцев приходится на то самое время и происходит таким же образом, что и взлет ордена Храма. Между ними существует бесспорная родственная связь – это Андре де Монбар.

Теперь рассмотрим поближе эту непонятную совокупность событий. В 1104 году граф Шампанский едет в Святую Землю, после совещания с несколькими сеньорами, один из которых находится в тесных отношениях с Андре де Монбаром. В 1112 году племянник Монбара вступает в орден цистерцианцев, а в 1114 граф Шампанский совершает свое второе путешествие в Святую Землю, намереваясь вступить в орден тамплиеров, основанный его собственным вассалом Гуго де Пейном и Андре де Монбаром. Как свидетельствует письмо епископа Шартрского, орден к тому времени уже существовал или его вот-вот должны были создать.

В 1115 году, то есть чуть меньше года спустя, граф Шампанский возвращается в Европу и дарит святому Бернару землю, на которой тот возводит аббатство Клерво. В последующие годы оба ордена – цистерцианцы и тамплиеры, орден святого Бернара и орден его дяди Андре де Монбара – переживают во всех возможных сферах жизни резкий взлет, активную деятельность и исключительную удачу.

Подобное совпадение фактов, постоянная связь между событиями, людьми и датами не переставала нас поражать, все это не могло быть случайным. Напротив, нам все время казалось, что мы открыли следы какого-то обширного и честолюбивого замысла, о подробностях и значении которого История не знала. И поэтому, чтобы их найти, мы попытались выработать нечто вроде гипотезы, «сценарий», который учитывал бы детали, имеющиеся в нашем распоряжении.

Вот они: предположим в самом деле, что, случайно или намеренно, в Святой Земле было сделано важное открытие, которым весьма и весьма интересуются некоторые знатные семьи Европы. Прямо или косвенно, но это открытие вызывает приток богатств; но имеется еще какая-то вещь, нечто очень значительное, что должно было содержаться в секрете и поверяться лишь очень малому числу сеньоров высшего ранга. Об этом открытии было упомянуто, а затем оно было внимательнейшим образом изучено на конклаве в 1104 года.

Сразу же после этого Гуго Шампанский едет в Святую Землю – то ли лично проверить все факты, то ли совсем с другой целью, например, с целью создания ордена Храма. В 1114 году, если не раньше, орден уже существует, и граф Шампанский играет в нем большую роль в качестве руководителя и покровителя. В 1115 году деньги рекой текут в Европу и в сундуки цистерцианцев, которые под предводительством святого Бернара и благодаря их снова прочному положению поддерживают новый орден тамплиеров и создают ему рекламу.

Под руководством святого Бернара цистерцианцы достигают известного духовного влияния в Европе; под руководством Гуго де Пейна и Андре де Монбара тамплиеры распространяют в Святой Земле военное и административное влияние, которое вскоре охватит всю Европу.