Глава 6

Сарин дом всегда становился очень тихим без мальчиков. Иногда такая брешь в хаосе казалась ей чудесной переменой. Но бывало, как сейчас, тишина нервировала. Хотя, призналась она себе, поглядев на пожиравшего ее глазами мужчину, причиной дискомфорта было не столько отсутствие детей, сколько присутствие Гриффина Шального.

Едва ли он произнес больше полудюжины слов с тех пор, как они вышли из пиццерии «Дантов ад» полчаса назад. Элен и Джона пошли с ними, чтобы забрать Джека и Сэма со спальными мешками, но с того самого момента, как шумная компания покинула дом, Сара и Гриффин только сидели и глазели друг на друга. Казалось бы, ей не стоило удивляться недостатку общительности, учитывая, что, оставаясь наедине, они еще ни разу не чувствовали себя непринужденно. Но почему-то возникало ощущение, будто висящие в воздухе невысказанные слова сегодня гораздо важнее тех, что не высказывались раньше.

— Извини, — сказала она наконец, надеясь не только завязать беседу, но и построить мостик через возникшую между ними расщелину. — Я не имела никакого права отсылать тебя с мальчиками. Просто волновалась за Элен и боялась, что она не будет откровенна при тебе. Все-таки вы со Стоуни очень близкие друзья, и… — Она осеклась, сообразив, что не знает, до какой степени может открываться сама.

Гриффин кивнул, но ничего не сказал. Сара старалась продолжать как ни в чем не бывало:

— Я понимаю, что ты чертовски зол на меня, но…

— Я не зол на тебя.

Это было самое длинное высказывание с тех пор, как она отослала его с мальчиками. Она улыбнулась, вдруг почувствовав себя увереннее.

— Тогда почему ты не разговариваешь со мной? Гриффин несколькими легкими шагами пересек комнату, положил руки ей на плечи и сосредоточенно посмотрел в глаза.

— Потому что с тех пор, как Элен пригласила Джека и Сэма, с тех пор, как я понял, что этим вечером ты будешь только моей, я ни о чем не могу думать, кроме как о том, что… — Он отвел глаза, набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Снова встретившись взглядом с Сарой, он твердо закончил:

— ..что мы будем любить друг друга. И если совсем честно, мысли, приходившие в голову, не способствовали разговорчивости.

Такая прямота ошеломила ее. Было бы ложью сказать, что она не думала о том же, но к людям, способным вот так прямо сказать об этом, она не принадлежала. Впрочем, не грех бы догадаться, что Гриффин вполне мог принадлежать.

Она открыла рот, чтобы прокомментировать столь грубую откровенность, но произнесла только:

— Как насчет чашки кофе, а? Он продолжал молча смотреть, Сара вроде бы заметила, как дрогнул уголок рта.

— Или… или стакан вина? — предприняла она новую попытку. — Думаю, это будет кстати, правда?

— Сара, я…

Она быстро отстранилась и поспешила на кухню — ускорив шаги, когда почувствовала, что Гриффин следует вплотную за ней. Открыла шкаф у раковины и принялась скрупулезно перебирать содержимое.

— Сара… — снова начал Гриффин.

— Точно помню, что должна быть славная бутылочка — мне ее еще на Рождество подарили, — перебила она, расшвыривая коробки с рисом и жестянки консервированного супа. — Красное какое-то. Элен подарила, а она знает в винах толк.

— Сара…

— Дело в том, что ее бывший муж держал винный магазин.

— Сара…

— Нужно только вспомнить, куда я… Вдруг рядом с ее тонкой белой рукой, сунутой в шкаф, возникла мускулистая, покрытая волосками рука Гриффина. Сильные пальцы обхватили запястье, но больше он ничего не делал. От разительного контраста этих двух рук у нее внутри что-то дрогнуло. Гриффин стоял сзади, и его тело интимно и откровенно прильнуло к ней.

Голова у нее мгновенно закружилась, она закрыла глаза и глубоко вдохнула только для того, чтобы наполнить легкие его запахом, и это был резкий, мужской, совершенно первобытный запах. Каким-то образом ей удалось продолжить поиски и даже нащупать пресловутое вино. Они вместе вытащили холодную зеленую бутылку и осторожно поставили на кухонный стол.

Сара потянулась было к верхней полке за стаканами, но на этот раз рука Гриффина остановила ее руку. Она молча повернулась, чтобы взглянуть на него, но опустила глаза, поняв, как трудно будет выдержать его взгляд. Он неуверенно наклонил голову и, не дождавшись ответного движения, прикоснулся губами к ее макушке. Лицо ее инстинктивно вскинулось навстречу ласке, и тогда губы на мгновение коснулись ее губ. Потом еще одна нежная и краткая встреча губ. Потом еще. И еще.

Сара положила ладони ему на грудь, говоря себе, что должна оттолкнуть его. Но, ощутив теплую твердую сталь его груди и убыстряющееся биение сердца, пальцы ее, сжали мягкую ткань заношенной футболки, притягивая ее владельца еще ближе. Он обвил рукой ее талию, запустил пальцы в локоны на затылке. Наконец она решилась поднять к нему лицо — и утонула в синей глубине его глаз.

На мгновение ей показалось, что в этих глазах мелькнуло замешательство, что Гриффин медленно покачал головой, и это было похоже на изумление или даже протест. Потом тень в глазах исчезла, и он снова целовал ее, теперь более настойчиво, более уверенно.

Она говорила себе, что безумие позволять ему это, называла себя последней дурой. Гриффин Шальной — не тот мужчина, какой ей нужен, не тот мужчина, который захочет осесть с женой и готовым семейством. Она так избегала после развода мужчин на одну ночь! На самом деле она вообще старалась не связываться с мужчинами. Он ничем не отличается от других, говорила она себе. То, что они, очевидно, собираются сделать этой ночью, не имеет будущего.

Тогда почему она так сильно хочет этого? — спрашивала она себя. Она должна была хотеть, чтобы он перестал целовать ее, должна была позаботиться, чтобы дело не зашло дальше того, что уже случилось. Но если по правде, то надо признать, что, когда кончик его языка тронул ее губы, она хотела только ответить на поцелуй.

И сделала это. Со страстным, неудержимым желанием она открылась его поцелую. Они надолго застыли в объятиях, и ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Она зарывалась пальцами в его волосы, обхватывала ладонью жесткий подбородок, исследовала каждый твердый дюйм его рук, плеч и спины. И Гриффин тем временем изучал свою находку, задерживаясь на каждой нежной выпуклости и гладкой плоскости, которые открывались ему.

Вдруг он ловко изменил позицию так, что теперь у стола был он, потом властно заключил ее в чашу своих бедер. Сара тихо простонала, сдаваясь, и сильнее впилась поцелуем.

У Гриффина кружилась голова. Не понимая, как это произошло, он дошел до грани, за которой — полная потеря контроля. Он знал, что совершает безумство, знал, что нельзя обнимать Сару Гринлиф, занимаясь расследованием проделок ее брата. Но он всегда шел навстречу опасности, а Сара Гринлиф с первой же встречи заполнила его голову мыслями самого опасного свойства. Он желал ее. Неистово. И теперь, обнимая вот так, он знал, как неистово желает его она. Так что же плохого в том, что двое, желающие одного и того же, дают друг другу желанное? Они оба взрослые, оба свободны — что плохого, если они подарят Друг другу желанное наслаждение?

Ее руки судорожно вцепились в пояс его джинсов, отчаянно пытаясь удержаться от дальнейшего исследования его тела. Зная, что пожалеет о том, что собирается сделать, Гриффин накрыл ее руку своей, разжал пальцы и положил покорную ладонь на твердый столбик, поднявшийся под застежкой джинсов.

И тут же ее пальцы овладели находкой, и он застонал от сладостной дрожи, пронзившей тело. Все мысли о деле Уоллеса Гриилифа улетели прочь вместе с последними сомнениями в том, будет ли он заниматься любовью с Сарой. Ищущие пальцы убедили его, что ничто на свете не помешает сделать то, на что он решился с самого начала, — овладеть Сарой Гринлиф.

— Где твоя спальня? — спросил он, не понимая, откуда взялась у него способность к членораздельной речи.

Кажется, вопрос заставил ее вынырнуть из окутавшего обоих марева, но она прямо встретила его взгляд.

— Через столовую, в конце холла, — ответила она, не колеблясь.

Гриффин кивнул, взял ее за руку и повел. Спальня оказалась мягко освещенной и заполненной старинными, в женском вкусе, вещами: викторианская мебель с узорной резьбой, цветы на обивке, цветы в антикварных горшках, цветы на старомодных гравюрах и скромно задвинутая в угол маленькая кровать с тонким бельем.

Он вдруг осознал, что, если весь дом был семейным обиталищем, обставленным и оборудованным дня нужд и удобства двух мальчуганов, Сарина комната была, очевидно, сокровенной ее обителью. Почему-то мысль о том, что он допущен в святая святых, смутила Гриффина, его коснулась легкая тень неуверенности.

Но прежде чем он серьезнее задумался о своих намерениях, Сара прижалась и поцеловала его, закинула руки за шею и запустила пальцы в волосы. И вся его неуверенность тут же исчезла. Он уронил руки ей на талию, нырнул под футболку и впервые прикоснулся к ее теплой, мягкой коже. Прошелся по ребрам, будто исполняя симфонию, чуть помедлил, держа ее грудь в дуге большого и указательного пальцев. Одним нежным движением захватил грудь всей ладонью, улыбнувшись легкому вздоху Сары.

— О Гриффин, — прерывисто прошептала она. Пальцы ее крепче вцепились в его волосы, наклоняя голову, но вместо того, чтобы поцеловать, она только прижалась лбом к его лбу и глубоко вздохнула.

— Как долго я этого ждала, — сказала она тихо.

— Правда? — только и сказал он, понимая, что услышал невольную исповедь. Она отвернулась и кивнула.

— Не с тех пор, как… То есть я встречалась с мужчинами после Майкла, но ни с кем не… Понимаешь?

— Ты ни с кем не была после мужа. Она покачала головой, продолжая смотреть в сторону.

— Ни с кем. И до Майкла тоже. За всю свою жизнь я знала только одного мужчину. Забавно, правда? — добавила она с нервным смешком, в котором не было ни следа веселья. — Я… ну… не совсем та женщина, с какими ты привык встречаться.

Гриффин обхватил пальцем ее подбородок и повернул лицом к себе, но глаза ее продолжали смотреть в пол.

— Эй, — сказал он наконец.

Медленно поднялись длинные светлые ресницы, и он заглянул в бездонную глубину карих глаз. Впервые он заметил в них несколько золотых искорок, расходившихся от зрачков как солнечные лучики.

— Мне хотелось бы думать, что и я не из тех мужчин, с которыми ты привыкла встречаться. По крайней мере надеюсь на это. Я не жду — и не хочу, — чтобы ты была кем-то кроме себя самой. Если бы я хотел другую женщину, то был бы сейчас с кем-то другим. Я хочу тебя, Сара. И очень надеюсь на взаимность.

Прежде чем ответить, Сара долго изучала его лицо. «Хотеть» — чересчур умеренное слово по сравнению с тем, что она чувствовала к Гриффину. Но пока не найдется такого, которое сможет выразить нечто невообразимое, творившееся у нее внутри, послужит и «хотеть».

— Я не понимаю того, что чувствую к тебе и почему, — сказала она наконец, снова потянувшись к нему, — но знаю, что никогда и ни к кому не тянуло меня так, как тянет к тебе.

Она смотрела, как изгибаются его губы в долгой облегченной улыбке.

— Так возьми меня, Сара. Я твой этой ночью. Она тяжело сглотнула, услышав этот призыв, и подивилась безумной самонадеянности, с какой она уверяла Элен, что удержит ситуацию в руках. «Этой ночью» — вот какой срок отпустил он ей. Два коротких слова неумолкающим эхом повторялись в голове. Она старалась не сосредоточиваться на конечности времени, определенного этими словами. Не думай о будущем, говорила она себе, находя пряжку его ремня. Раз в жизни возьми то, что нужно тебе, и насладись мгновением.

Неотступно глядя ему в глаза, она мягким рывком расстегнула пряжку, по одной расстегнула пуговицы на джинсах. Едва сдержав стон, когда обнаружилось, что на нем нет нижнего белья, она неловкими движениями стала вытаскивать футболку из-под пояса. Когда ее пальцы справились с этой задачей, Гриффин сунул руку за спину, сгреб футболку в пригоршню и одним движением сорвал ее через голову. От этого его волосы растрепались, и все же Сара никогда еще не видела более великолепного мужчины.

Каждый твердый мускул был отчетливо виден под обильной порослью темных волос, покрывавшей торс и уходящей в расстегнутые джинсы. Будто притянутая магнитом, ее рука отправилась исследовать каждый дюйм его тела и была вознаграждена дивным контрастом мягкой кожи и твердых мышц, лежащих под ней, упругостью волосков, немедленно поднимавшихся из-под пальцев. Пальцы задержались на розовой коже у плеча, быстрый укол страха пронзил ее при мысли о том, сколь малой случайности хватило бы, чтобы она никогда не встретила этого человека. Она легко коснулась шрама губами, и руки и взгляд ее заскользили вниз.

Пока она занималась знакомством с его телом, в Гриффине росло нетерпение. Он расстегнул на ней шорты, стянул через голову футболку. Не успев понять, что происходит, Сара прильнула к нему пылающим полуобнаженным телом, и это прикосновение было более чувственным, чем могло себе позволить ее воображение.

— Знаешь, твоя кровать выглядит ужасно маленькой, — сказал вдруг Гриффин. Для нее было открытием, что он может замечать что-то еще, кроме охватившего обоих возбуждения.

Прежде чем она успела ответить, он протолкнул руки под пояс ее шортов и под трусики, обхватил теплыми ладонями нежные выпуклости. Она только тихо охнула. Гриффин двинулся к кровати, и Саре ничего не оставалось, как идти за ним, пошатываясь так, что на поддерживающих ее мужских руках вздулись бицепсы. Двигаясь, он продолжал поглаживать мягкие контуры, но все ее внимание было сосредоточено на упругом столбике, уткнувшемся ей в живот.

— Точно, совсем маленькая кроватка, — продолжал Гриффин, остановившись около упомянутого предмета меблировки. — Думаю, нам придется тесно прижиматься друг к другу. — Он поцеловал ее, толкнул на кровать и, падая вместе с ней, сдернул с нее шорты и трусики. Всегда догадливая, Сара принялась энергично стаскивать с него джинсы, так что скоро и они кучей лежали на полу, после чего ей немалых усилий стоило снять в этой тесноте покрывало с кровати. Вместе с последней одеждой они утратили и последние сомнения и прижались друг к другу в порыве страсти.

Каждое прикосновение Гриффина разжигало ее, а он, кажется, был сразу везде. Губы терзали ее губы, а пальцы играли с грудью и исследовали такие места, о чувствительности которых она и не догадывалась. Щекочущие прикосновения усов подарили ей совершенно новое чувственное переживание, заставляя то и дело выдыхать короткий томный смешок. Но по мере того, как его ласки становились все более настойчивыми и экстравагантными, смех стал утихать.

Когда он перевернул ее на спину и навис сверху, Сара вдруг запаниковала. Она смутно вспомнила, что у акта любви часто случаются последствия — два таких последствия сегодня ночевали у ее подруги. Она лихорадочно пыталась посчитать дни своего последнего периода, но скоро поняла, что в теперешнем состоянии вряд ли вспомнит собственное имя, не то что периоды репродуктивной системы организма.

Она заколебалась, когда Гриффин стал целовать ей шею и просунул пальцы между бедер, побуждая раздвинуть ноги. Какая разница, подумала она. Но за этой мыслью пришла другая, о младенце с черными волосами и голубыми глазами, точно такими же, как у его отца — отца, которого не окажется на фотографиях в семейном альбоме.

— Подожди! — выкрикнула она. Гриффин поднял голову, лежавшую в ложбинке на ее груди, и посмотрел сузившимися глазами.

— Подождать? — повторил он. — Могу ли я спросить — чего?

Сара улыбнулась вопросу, любя его и за это тоже. Если она сейчас потребует остановиться, он повинуется. Ему это не очень понравится, но он сделает, как она скажет. Она коснулась пальцем его губ, осознавая, что права даже более, чем предполагала. Как она любит его за это! И вообще она любит его по множеству причин. Когда это случилось и как — непонятно. Но так или иначе, она по уши влюбилась в Гриффина Шального.

Она убрала палец и приподнялась для быстрого поцелуя.

— Я… ну… я просто вспомнила, что у меня есть немалый шанс забеременеть.

Его глаза округлились от удивления, будто и он забыл, откуда берутся дети.

— Ах да. Полагаю, у тебя нет, гм… ничего.

— Где-то была диафрагма. Но к ней нужны… ну, скажем, аксессуары, которых у меня сейчас точно нет, а без них проку мало.

Гриффин кивнул.

— Ладно, не пойми неправильно, но… я из тех типов, что носят всегда с собой кое-что для предохранения. В бумажнике. Сара рассмеялась.

— Как я могу понять неправильно? Ты забыл, что говоришь с женщиной, которая возит презерватив в отделении для перчаток.

— Ага, сама этого не помня.

— Гриффин?

— Да?

— Заткнись и пошевеливайся. Или ты хочешь, чтобы я сама порылась в твоих штанах? Он ухмыльнулся, поднимаясь.

— Сдается мне, ты этим уже занималась, и смотри, что вышло.

— Давай же, скорее, и скорей возвращайся ко мне.

Он был так скор, что Саре показалось, будто уже со следующим ударом сердца она погрузила пальцы в его волосы, а губы Гриффина устроили бешеный сумбур в ее чувствах. А потом он вдруг оказался в ней и входил глубже и глубже, пока не заполнил все ее сокровенные глубины. Она закричала в восторге от пробудившихся в нем сил. Он на мгновение оторвался от нее, чтобы тут же войти снова. Ее ноги будто сами собой обвились вокруг его талии, и мужчина и женщина в едином ритме отдались древнему, как природа, танцу.

Они вместе взбирались все выше, умножая ощущения. В то самое мгновение, когда Саре показалось, что она не сможет больше выносить сжигавшего ее сладостного огня, Гриффин повел ее еще дальше, забираясь туда, где они едва не перешагнули через край бездны. И тут она почувствовала, как внутри снова нарастает напряжение, и едва не сошла с ума от желания. Одним финальным взрывом энергии они взвились, сжимая друг друга в объятиях, будто боялись потеряться навсегда. Потом несколько долгих секунд лежали без движения, тесно прижавшись, и сердца их бились в такт, и дыхания слились в одно.

— Ммм… — пробормотала Сара, с трудом возвращая себе дар речи. — Это было дивно.

Гриффин молча кивнул. Он зарылся во влажную ароматную ложбину между плечом и шеей и оставил поцелуй на соленой коже. Что-то изменилось в нем за мгновения любви с Сарой, и он еще не мог сказать, что именно. Он и не хотел думать об этом, не хотел глубоко вникать. Напротив, постарался сделать то, что всегда делал после любви с женщиной. Постарался снова замкнуться в своей скорлупе.

Но не преуспел. Почему-то сейчас это у него не получилось. Сара Гринлиф была теперь в нем, проникнув в какой-то глубокий уголок, о существовании которого он до сих пор не подозревал. Он приподнялся, посмотрел на нее и покачал головой, увидев выражение ее лица и глаз. Чем бы ни было то, что сейчас между ними произошло, это сказалось не только на нем. Он поднял руку, чтобы убрать влажные локоны с ее лба, и прижался губами к виску.

— Гриффин?

— Шшш.

Подумаю об этом утром, решил он, натягивая покрывало и уютно устраиваясь возле Сары. Без слов он повернул ее спиной к своей груди, обнял сильной рукой за талию и крепко прижал.

Завтра, подумал он снова. Утро вечера мудренее.

Сара просыпалась медленно и сначала не поняла, где находится. Лучи утреннего солнца, просачиваясь сквозь окна спальни, согревали голую спину, и она удивилась, что спит без пижамы. Ее старинная кровать — больше односпальной, но меньше двуспальной — имела какой-то необычный вид, какой-то более… интимный, чем обычно. Она вытянула руку и собрала простыню в кулак, мурлыча от приятных ощущений, бродивших по телу.