Глава 18

Проснувшись рано утром, Серена обнаружила, что Френсис уже ушел из дома, наверное, отправился навестить своего друга Николаса Делани. Она мудро предположила, что все ее тревоги, связанные с братьями, могут подождать, но с ужасом представила себе, что будет, если Френсис не успеет возвратиться к полудню. Если он полагал, что справится с Томом, игнорируя его, то это было серьезной ошибкой.

Серена к тому же не на шутку обиделась, что Френсис не взял ее с собой к Делани, но она ничуть не удивилась. В данный момент она была в его глазах представителем семейства Олбрайт. Как жаль, что ее мать не изменила своему мужу!

К счастью, ее отвлек небольшой инцидент среди слуг. Пропал фунт чая из шкатулки, где он хранился. Дибберт, вероятно, обратился с неприятным известием к матери Френсиса, но та переадресовала его к Серене.

Серена обрадовалась возможности отвлечься от пренеприятных мыслей и отправилась разбираться на кухню.

Весь чай хранился в большой шкатулке в кладовой запертым, но миссис Эндовер, экономка, доказала, что замок легко открывался с помощью ножа. И хотя экономка никого не обвиняла, но было ясно, что она подозревает повариху, миссис Скотт.

Серена догадалась, что две женщины не ладят между собой, претендуя на внимание Дибберта.

Повариха, миссис Скотт, кажется, собиралась приписать преступление испуганной кухарке, которую наняли всего месяц назад. На слезы и крики испуганной девушки прибежал молодой садовник, который принялся рьяно защищать юную Кэти. И это крайне расстроило молодую горничную, убиравшую в хозяйских покоях.

Серена заметила возникший злополучный любовный треугольник.

Да-а, сердечные дела слуг в этом доме были столь же запутаны, как и у их хозяев!

Миссис Скотт явно была на стороне горничной и яростно завопила из-за того, что садовник наследил на кухне своими грязными башмаками. В считанные секунды среди слуг разгорелся скандал.

Серена велела немедленно всем замолчать и провела расследование в лучших традициях Боу-стрит*. Она вскоре выяснила, что пропавший китайский чай не пользовался любовью слуг, предпочитавших черные сорта, и китайский начали заваривать исключительно с появлением здесь господ. Пропажу обнаружили только сегодня, когда понадобилось приготовить господам чай.

* Предшественники Скотленд-Ярда.

— Значит, — уверенно заявила Серена, — чай мог пропасть в течение тех месяцев, когда здесь не было лорда Мидлторпа.

— Кто-нибудь заметил бы пропажу, мадам, — возразила повариха.

— А кто обычно ходит за чаем, миссис Скотт?

— Кэти, — с пылающим, гневным взглядом ответила женщина. — Я посылаю ее тогда к миссис Эндовер за ключом.

— Я не брала его! — завопила девушка.

— Она не брала его! — вторил ей садовник.

Серена подождала, пока все успокоятся.

— Похоже, установить истину теперь просто не возможно. Необходимо купить новый ящик для хранения, с хорошим замком, а миссис Эндовер будет проверять наличие чая каждый вечер. Таким образом не будет причин для необоснованных подозрений.

— Как же, необоснованных! — пробурчала повариха.

Садовник тут же шагнул вперед.

— Слушай, ты, старая су…

— Тихо! — Серена подняла руку. — Довольно.

— Я не хочу больше слышать об этом. Однако если Кэти не устраивает ее место, я позабочусь, чтобы ее приняли в другой дом.

Глаза девушки заметались, но потом она промямлила, что ей здесь нравится, правда. Садовник бросил на Серену мрачный взгляд, и она подумала, как бы он не отплатил пакостями за ее добрые намерения.

Она не была уверена, что успешно справилась с конфликтом, и удалилась в элегантный мир остальных комнат дома, размышляя, какие драмы разыграются там, внизу, прежде чем ее снова позовут выступить в роли судьи.

Кому подарит свою благосклонность Дибберт: поварихе или экономке?

Уступит ли Кэти ухаживаниям садовника и женится ли он на ней?

Или же вернется к горничной, которая явно была когда-то его фавориткой?

Она вздохнула и покачала головой. Дела эти, важные для всех заинтересованных лиц, все же были мелочью по сравнению с ее проблемами.

Утренние газеты содержали официальное сообщение о браке виконта Мидлторпа с Сереной, леди Ривертон. Они с Френсисом могли рассчитывать на уйму визитеров сегодня после обеда, которые захотят лично поздравить их и выразить наилучшие пожелания. Она лишь надеялась, что Френсис не забудет появиться, чтобы поприветствовать гостей.

В четыре часа ее братья нагрянут в сад с намерением получить драгоценности и три тысячи фунтов. Если она не выйдет к ним навстречу, кто знает, что они выкинут. Возможно, Френсис уже предпринял что-нибудь и контролировал ситуацию, но это было слабым утешением.

В полдень Френсис все еще не возвратился домой. Серена начала серьезно опасаться, что он позабыл и о посетителях, и о ее гнусных братьях. Она пыталась уговорить себя, что муж просто не мог упустить такое из виду.

Вдруг она сообразила, что оба волнующих ее события произойдут почти одновременно. Если она и Френсис будут заняты с гостями, то как, ради всех святых, ей выбраться к Тому? Вероятно, ей надо будет послать к брату слугу с запиской, чтобы объяснить задержку, но, наверное, Френсис ей ни за что не позволит этого.

Проклятие! Где только его носит?

Чтобы как-то отвлечься, она вынесла щенка в сад. Братцам еще рановато появиться, разве что они шпионят за ней, и, таким образом, она не нарушит приказа Френсиса не встречаться с ними. С другой стороны, она чувствовала, что ей станет легче, если они все же заявятся. Она смогла бы объяснить им свою занятость и перенести встречу на завтра.

Когда она вышла на солнышко и отпустила Бренди порезвиться, то с удивлением заметила прогуливающуюся свекровь. Леди Мидлторп не произвела на нее впечатление человека, наслаждающегося зимним садом.

Леди Мидлторп резко остановилась, словно запаниковала, но затем подошла к ней.

— Чудесный день для февраля, не так ли, Серена?

— Да, леди Мидлторп.

Серена краешком глаза наблюдала за щенком, явно собиравшимся удрать подальше от хозяйки.

— Если мы по-прежнему будем официальны друг

С другом, то жизнь станет просто невыносимой. Вы зовете мою сестру Арабеллой. Называйте же меня Корделией.

Серена даже заморгала от неожиданности.

— Очень хорошо… Корделия.

— Немного осталось людей, которые зовут меня Корделией, — нахмурясь, сказала свекровь. Она задержала взгляд на прическе Серены. — Ваши волосы так и норовят избавиться от шпилек.

И ушла по направлению к дому.

Серена поспешно привела волосы в порядок. И как только свекрови — Корделии — неизменно удается выглядеть столь чинно и аккуратно? Серена уставилась вслед ушедшей женщине, вспомнив мужчину, которого повстречала здесь в саду — Чарльз какой-то там, и он хотел поговорить с Корделией. Он напрочь вылетел у нее из головы в связи с последними событиями, но неужели Корделия встречалась здесь с мужчинами?

Серена попыталась вообразить такую встречу, но у нее ничего не получилось, а тут еще она заметила, что Бренди собирается нырнуть в живую изгородь.

— Бренди, нельзя! Немедленно вернись!

Бренди решила, что это новая увлекательная игра в прятки, а через несколько секунд так же рассудила и Серена. Поэтому они с восторгом довольно долго гонялись друг за другом по саду. Серене было наплевать, что она совершенно не походила в эту минуту на виконтессу и что шпильки постоянно выпадали из волос. Она со смехом подняла колючую ветку, чтобы нырнуть под нее, и столкнулась с мужчиной, который как раз пытался пролезть в этот же лаз в изгороди; за ней находился тихий уголок с каменной скамейкой, именно там она вчера и сидела.

На какую-то долю секунды в незнакомце ей почудился Том, но она сразу же поняла, что обозналась. Это был Чарльз как-там-его.

— Боже, отчего вы все время здесь околачиваетесь?

Но стоило ей произнести это, как она обо всем догадалась!

Боже мой, ее свекровь встречалась здесь с мужчинами!

Незнакомец, казалось, изумился не меньше ее.

— Леди Мидлторп…

Он поддержал ее, затем отпустил и, казалось, потерял дар речи. Затем пробормотал «Проклятие!» и продолжил уже более внятно:

— Я пришел, чтобы встретиться с леди… с вдовствующей леди Мидлторп. Я вижу, что вы шокированы.

— Да, немного.

— Неужели это так странно, что два человека любят друг друга?

— Н-н-нет.

— А-а, значит, это потому, что мы уже не столь юные? Мне, миледи, всего тридцать восемь.

— Но…

— А Корделии сорок шесть. И ни один из нас еще не впал в маразм!

— Мистер… О Боже, я забыла, как вас зовут.

— Фернклиф. Я вручил вам свою карточку.

— Я не помню, куда ее подевала. Мистер Фернклиф, меня абсолютно не волнует ваш возраст. Меня удивило, что кто-то решил встречаться тайком! Это неприлично.

— Понимаю вас, леди Мидлторп. Но это не мое решение. Кажется, это просто сведет меня с ума, если я не умру еще раньше.

— Я не верю в истории, где люди умирают от разбитого сердца, сэр.

— Да? — Он начал забавляться ситуацией. — Но пуля тоже может прекрасно справиться с этим.

— Пуля? Но кому придет в голову стрелять в вас?

— Лучше спросите об этом у сумасброда, которого зовете своим мужем.

— Френсис?

— Вот именно. Он уже несколько месяцев гоняется за мной по всей стране. И очень часто — с пистолетом в руке.

Серена рухнула на каменную скамью.

— Мистер Фернклиф, вы наверняка ошиблись. Мой муж очень нежный и разумный человек.

— Видимо, разум покидает его, когда речь заходит о предполагаемом замужестве его матери, особенно если у жениха нет средств к существованию. Кроме того, боюсь, что вы заблуждаетесь, моя дорогая леди. Он может быть нежен по отношению к вам — и слава Богу, — но я знаю из достоверных источников, что лорд Мидлторп ведет довольно опасную жизнь со школьной скамьи. Он даже входит в шайку злобных развратников.

— Вы имеете в виду Шалопаев?

— Вот именно. Правда, им больше пристало бы зваться могоки. Корделия переживала, что эта шайка дурно влияет на сына, а теперь я услышал о них и от других почтенных людей.

Могоки были хулиганствующими отпрысками обедневших дворян, которые в середине прошлого столетия сделали улицы Лондона опасными для приличных людей. Серена не видела никакой связи между этими негодяями и Френсисом с его друзьями.

— Мистер Фернклиф, я знакома с некоторыми из Шалопаев, и все они очень приятные люди.

— Полагаю, они и должны быть очаровательными.

— Если вы намекаете на то, что я глупенькая мисс, которую легко одурачить, то, сэр, вы глубоко ошибаетесь. И довольно об этом. Вы уверены, что мой муж возражает против ваших ухаживаний за своей матерью?

— Абсолютно.

— Насколько я знаю, ему хотелось бы, чтобы мать снова вышла замуж.

— Несомненно, но только за мужчину, у которого больше денег, чем у меня. Я ученый, леди Мидлторп. У меня есть небольшое состояние — сущая безделица — и вряд ли прибавится в будущем. Да и мне это все равно. Если честно, то я никогда бы не женился на женщине, способной рожать, потому что абсолютно не в состоянии воспитать детей так, как мне бы этого хотелось.

— А я прекрасно понимаю своего мужа, которому явно не хочется, чтобы его мать жила в бедности.

— Об этом не может быть и речи. У Корделии достаточно средств.

Его губы задрожали.

— Вот видите, даже вы тут же предположили, что я охочусь за богатством. И он того же мнения. Но это не так. Я вполне счастлив, ведя свою скромную жизнь. Я просто признаю, что она вряд ли удовлетворилась бы тем, что имею я. Если же нам понадобится солидный дом и слуги, если мы планируем путешествовать и принимать гостей, то все это будет на ее деньги.

— Что ж, я вижу, почему мой муж может возражать, мистер Фернклиф. Это как раз то, против чего любящий сын должен бороться всеми средствами.

— Он имеет полное право думать все, что ему угодно, леди Мидлторп, но разумный человек постарался бы встретиться с поклонником и обсудить ситуацию. Мидлторп же преследует меня с оружием в руках. Эта смехотворная ситуация зашла уже слишком далеко. Корделия утверждает, что ее сын не потерпит нашей связи, но не желает выходить за меня замуж из страха рассердить его. Я же решительно настроен поговорить с ним, чтобы понять, не смогу ли хоть чуточку образумить его.

— Это отличная идея, — сказала Серена в полной уверенности, что встреча пойдет обоим мужчинам на пользу.

— Но как все это устроить? — спросил он. — Корделию приводит в отчаяние даже намек на встречу, и она отказывается помочь мне.

— Существует уйма способов встретиться двум джентльменам.

— Это верно, но, поскольку он уже дважды разыскивал меня с оружием в руках, я стараюсь быть осторожным. Может быть, вы согласитесь помочь мне, леди Мидлторп?

Серене не хотелось вмешиваться. Ее отношения с мужем и без того были шаткими, а если он еще сочтет, что она помогает его противнику…

— Вряд ли, сэр.

— Но это же несложно, не так ли?

— Даже не знаю. Скажите мне, где вас можно застать, и я извещу вас, если мне удастся устроить встречу.

— Я снимаю комнаты в таверне «Скипетр» неподалеку отсюда, но под именем Лоуден.

Он вытащил из кармана слегка помятый серый кудрявый парик и напялил его на голову, надев сверху треуголку.

— Вы понимаете, до какой крайности меня довели? Мидлторп, кажется, поднял на ноги половину Лондона, чтобы все преследовали меня.

— О Боже! — потрясенно выдохнула Серена. — Ладно, посмотрим, что я сумею сделать, мистер Фернклиф.

Когда Фернклиф ушел, Серена спохватилась, что она совсем позабыла про щенка.

Расстроенно вскрикнув, она выбежала из своего укрытия и громко позвала Бренди. Не услышав никакого отклика и не заметив щенка, она открыла калитку и выглянула на дорогу, ведущую к конюшням. Неужели это несносное создание убежало на улицу? Она тут же представила, как щенок гибнет под колесами экипажей или копытами лошадей.

— Бренди!

Она уже собралась было вернуться в дом, чтобы разослать слуг на поиски щенка, когда услышала отчаянный визг. Она снова позвала щенка, и Бренди пролезла наконец под изгородью из соседнего сада и восторженно понеслась к Серене.

Серена прижала ее к себе.

— Ах ты гадкая девочка! Вся испачкалась в грязи! Где ты была?

Вполне вероятно, что Бренди недоумевала по той же самой причине. Ворчливо отчитывая щенка, Серена пошла к дому.

— Серена!

Она увидела Френсиса, спешившего ей навстречу.

— Где ты пропадала?

— Бренди отправилась осматриваться, и я думала, что потеряла ее.

Посмотрев на мужа, Серена тотчас вспомнила, что она вся растрепана. И к тому же Бренди основательно испачкала ее платье.

Он с упреком посмотрел на нее, забрав у нее щенка.

— Она так измазала тебя, а у нас гости.

— Уже? — в отчаянии воскликнула Серена,

— Только Николас и Элеонора. Не стоит волноваться.

Серена насторожилась.

— Если ты отнесешь Бренди на кухню, я переоденусь.

— Отлично.

Серена заспешила прочь, чувствуя, как внутри у нее все сжалось. Она и сама недоумевала, почему мысль о новой встрече с Николасом Делани так волнует ее. Он сразу же догадается, что она встречалась в саду с врагом мужа, и потому в данную минуту решила скрыть это.

Серена быстро переоделась в новое платье, а служанка помогла ей справиться с волосами. Оглядывая себя, она в отчаянии подумала, что ей никогда не достичь безупречной элегантности Корделии. И фигура у нее округлилась, а волосы вообще, казалось, жили по своим собственным законам.

Но и Корделии вряд ли удастся сохранить прическу в объятиях любовника, не правда ли? Так были ли Фернклиф и Корделия любовниками? Казалось невозможным представить мать Френсиса в роли любовницы, но ведь она точно занималась любовью хотя бы раз со своим мужем! Иначе откуда же взялся Френсис?

Серена отпустила служанку и на мгновение задумалась. Фернклиф мог быть злонамеренным лжецом, но Корделия-то выходила в сад с какой-то целью?

Конечно, об этом можно поговорить и с самой Корделией, но от подобной мысли у Серены застучало в висках. «Корделия, я хочу поговорить с вами о вашем любовнике…»

А как сказать об этом Френсису? «Френсис, я хочу поговорить с тобой о любовнике твоей матери…»

А тут еще эти самые братья, которые разозлятся, если не найдут ее ожидающей в саду, с отступными в руках.

Не волнуйся, велел ей муж.

Да уж.

Серена со вздохом отправилась в гостиную, где Френсис уже принимал гостей. Николас и Элеонора были такими же милыми, как и вчера вечером, но Серена по-прежнему беспокоилась из-за Николаса. Было нечто особенное в его взгляде — наверное, необыкновенная проницательность, из-за чего она казалась самой себе прозрачной. А она вовсе не хотела бы, чтобы он догадался о том, что волновало ее в данный момент.

Разговор шел обо всем понемногу — политике, посевных работах, светских сплетнях и погоде. Кажется, Серене предстояли довольно мрачные и тревожные часы.

— Святые небеса, — сказал вдруг Френсис. — Давайте побеседуем о более приятных вещах. Как там Арабелла?

— Френсис, — изумилась Элеонора. — Неужели ты относишься к нашей семейной гордости и радости как к вещи?

— Боже упаси! А все же, как у нее дела? — Френсис повернулся к Серене. — Арабелла — дочь Николаса и Элеоноры.

Ответил Николас — с отчетливым восхищением в голосе: