— О! — воскликнул лорд Хитерингтои. Не читайте нам нравоучений!

— Это безнравственно! — воскликнула Порция, вскакивая со стула.

— Оставь свою мораль при себе, — оборвала ее Нерисса, с необыкновенной легкостью поднимаясь с кушетки. Она подошла к выходящей в комнату двери и открыла ее.

— Как чудесно. Это библиотека. Ты пока можешь заняться Библией. Оставайся здесь и дай нам знать, когда кто-нибудь появится.

Порция поняла, что своим сопротивлением она ничего не достигнет. Парочка погубит ее репутацию и все равно найдет способ встречаться. Она направилась в соседнюю комнату, которую только с большой натяжкой можно было назвать библиотекой, так как книги там занимали лишь одну стену. Большой стол напоминал аналой, но было видно, что за ним редко работают. Вид софы и двух легких кресел говорил о том, что ими пользуются чаще, чем книгами.

Комната освещалась неярким огнем в камине и одной свечой, но полумрак как раз соответствовал настроению Порции. Вне всякого сомнения, в Лондоне масса всяких удовольствий — прекрасная музыка, нарядно одетые люди и многое другое, — но она устала от его безнравственной атмосферы и опасности, которые этот город в себе таит. Если бы только Оливер поскорее смог отвезти ее обратно в Дорсет!

Послышался звук открываемой двери, и Порция насторожилась. Что, если это лорд Трелин? Должна ли она предупредить парочку, или лучше предоставить ему возможность поймать жену на месте преступления?

Это был Брайт. Оглядев комнату, он увидел Порцию.

— Извините. Я думал, что вы с Нериссой, — сказал он. — Неразумно бродить одной по дому.

— Это вас не касается, милорд. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Что случилось? — спросил Брайт.

— Ничего.

— Просто решили зайти в библиотеку и поискать Библию?

Порция даже не сразу поняла, на что он намекает. Что за глупый прием!

— Перестаньте, милорд! — взмолилась она. — Если у вас есть хотя бы достоинство тритона, оставьте меня!

— Жабы, змеи, а вот теперь вдруг тритоны, — рассмеялся Брайт. — Что вы знаете о достоинстве тритона? Возможно, тритоны обладают высокой моралью.

— Только не говорите мне, что вы все знаете о тритонах!

— Какой же у вас вспыльчивый характер. Порции хотелось подняться и убежать, но она боялась покинуть свой пост. Если лорд Трелин застанет свою жену с любовником, то завтра же ее собственный позор станет известен всему Лондону.

Она выжидала, наблюдая за действиями Брайта. Он подошел к столу и зажег свечи.

— Что вы делаете? — спросила она, начиная нервничать.

Брайт промолчал и взял с полки книгу. Порция заметила, что это была Библия. Он положил ее на стол и нашел нужную страницу.

— Подойдите сюда, мисс Сент-Клер, и приготовьтесь признать свое поражение.

Порция повиновалась. Она подошла к столу и заглянула в Библию: «Песня Песней». Что же это такое? И вдруг она увидела те слова, которые Брайт цитировал ей, и еще другие

Ничего не понимая, Порция посмотрела на обложку, затем, перевернув несколько страниц, прочитала другие стихи. Она даже проверила, не вклеены ли эти страницы. Она растерянно посмотрела на Брайта.

— В моей Библии такого нет.

— Я думаю, что в вашем экземпляре эти страницы

Аккуратно вырезаны. Я слышал о такой варварской предосторожности.

— Но мне кажется, что такие стихи не подходят для Священного писания.

Улыбка Брайта была сама невинность.

— Почему же? Эти стихи олицетворяют подарок Бога человечеству. Так вы признаете свою ошибку, Порция? — спросил он вкрадчивым, нежным голосом.

Он впервые назвал ее по имени, и вместо того, чтобы возмутиться, Порция вдруг почувствовала, что Брайт стал ей ближе. Она закрыла глаза. Разум подсказывал ей, что перед ней картежник и волокита, но ее сердце сладко билось.

Его рука коснулась ее щеки. Порция сразу открыла глаза и хотела отскочить назад, но он уже заключил ее в объятия.

— Вы плохо усваиваете уроки, Ипполита. Опять вы попытались обмануть судьбу и проиграли. На этот раз вам придется платить штраф. Здесь бесполезно кричать, да это было бы и несправедливо.

И он был совершенно прав: своими криками она не только поставила бы под сомнение свою и без того подмоченную репутацию, но и привлекла внимание к Нериссе, что стало бы для нее настоящей гибелью. — Пожалуйста, не надо, — прошептала она.

Его рука нежно коснулась ее шеи, отчего по всему телу Прошла сладкая истома.

— Вы смотрите на меня так, будто я собираюсь пытать вас. Разве наша последняя встреча была не из приятных?

— Вам лучше бы не вспоминать о ней, милорд, — сказала Порция как можно холоднее. Ласковые пальцы гладили ее шею.

— Допускаю, что я тогда совершил ряд оплошностей, но мне пришлось действовать в трудных обстоятельствах. Не хотите ли повторить все это снова в более благоприятной обстановке?

Порция боролась, но Брайт был гораздо сильнее ее.

— Вы причиняете мне боль!

— Это потому, что вы вырываетесь. Вы проиграли и должны платить.

— Вы мне отвратительны!

Порция видела, что выражение его лица стало жестким.

— Вы что, собираетесь отрицать, что проиграли? Порция смело встретила его взгляд.

— Вы обманщик!

— Будьте осмотрительнее в выборе выражений. Сначала вы назвали меня лжецом. Когда я доказал обратное, вы называете меня обманщиком. Что привело вас к такому заключению?

— Вы знали, что говорите правду! Нечестно заключать пари, заранее зная, что выиграешь.

— У вас странное понятие насчет пари. Не удивляюсь, что ваш брат все время проигрывает.

Брайт еще крепче сжал объятия и, несмотря на сопротивление Порции, опустился на софу, посадив девушку к себе на колени. Она попыталась выскользнуть, но он удержал ее.

— Это несправедливо. Вы прекрасно знаете, что мне не под силу бороться с вами.

— Я исчерпал уже все возможные доводы. Будь вы умнее, давно бы поняли, что нельзя бороться с неопровержимым.

— Но я была уверена, что хорошо знаю Библию. Порция была в отчаянии, и не потому, что находилась в объятиях этого человека, а потому, что ее сопротивление таяло, как свеча. Его близость была сладкой, как прекрасное вино, и временами ей даже хотелось смеяться от счастья. Все это означало, что она вот-вот сдастся на милость победителя.

— Если вы хотите стать удачливым игроком, — посоветовал Брайт, усаживаясь поудобнее, — вы должны хорошо знать карты и психологию играющих. Вам надо многому научиться, чтобы противостоять мне.

— У меня нет ни малейшего желания стать игроком, удачливым или нет.

Порция снова попыталась освободиться от объятий Брайта, но поняла, что это бесполезно.

— Милорд, отпустите меня. Это невыносимо.

— Вполне выносимо. Знаете, я пришел к выводу, что у вас душа игрока.

— Нет!

— Тогда почему вы с такой легкостью заключаете пари? Я навел тут кое-какие справки. В свое время ваш отец был заядлым игроком, а затем занялся спекуляцией ценными бумагами.

— И погубил себя. Я давно уже это усвоила.

— Ему не повезло, или, возможно, у него был такой же неуемный характер, как и у вас.

Брайт крепко прижал Порцию к груди.

— Все зависит от того, что вы хотите выиграть, — прошептал он.

Порция чувствовала, что скоро не выдержит. Он был таким нежным, таким волнующим и так хорошо понимал ее.

— Поцелуйте меня, милорд, если вы хотите получить именно такой штраф, и давайте покончим с этим пари.

— Я не обговаривал условия моего выигрыша. Вы должны научиться следить за такими вещами.

— Я не буду расплачиваться с вами ничем, выходящим за рамки приличия.

Заглянув ему в глаза. Порция увидела, что он отлично понял ее.

— Я бы никогда и не претендовал на это в такой обстановке, моя дорогая. Вы хотите расплатиться поцелуем?

Порция ни в чем не верила Брайту, но ей хотелось поскорее расквитаться с ним, пока она не наделала еще больше глупостей, поэтому она поспешила ответить:

— Да.

— Даете слово?

— Да.

— Тогда целуйте меня, — сказал он, разжимая объятия. Порция непонимающе посмотрела на него, затем слегка наклонилась и быстро клюнула его в губы. Он снова крепко сжал ее, не давая возможности убежать.

— Это несправедливо, — прошептал он —Я требую настоящего поцелуя. Любовного поцелуя.

— Вы этого не оговаривали.

Глаза Брайта расширились от удивления.

— Но я диктую условия, — сказал он.

— Я ненавижу вас и хочу, чтобы вы знали это.

— Я это учту. Так вы собираетесь целовать меня, или мне придется назначить другой штраф?

Порция решила не поддаваться угрозам, но вспомнила, что сейчас все зависит от ее решения.

— Один поцелуй и все. Обещаете?

— Обещаю.

— И оставите меня в покое? Перестанете преследовать меня?

— Преследовать? — удивился Брайт. — Вы считаемте, что я вас преследую? Ну хорошо, если таково ваше желание, то после настоящего любовного поцелуя я оставлю вас в покое.

Порция чувствовала, что этим дело не кончится. Наверняка он думает, что после первого поцелуя ей захочется целоваться еще и еще, до тех пор, пока они не окажутся в его постели. Она вспомнила вечер в борделе, где она явно проиграла. Но ведь сейчас все по-другому: он одет и потом, это всего лишь один поцелуй.

— Я слабо разбираюсь в любовных поцелуях, милорд. Вы должны извинить меня, если он будет не таким, как вы хотите.

— Если он будет не таким, то мне придется учить вас до тех пор, пока вы не овладеете этим искусством. Сердце Порции сильно забилось, губы пересохли,

— Это несправедливо, — прошептала она.

— Но это же так просто. Просто приложите свои губы к моим и отдайтесь на волю чувств.

Порция осторожно наклонилась вперед, но в это время Брайт отодвинулся назад и отодвигался до тех пор, пока не вытянулся вдоль кушетки и Порция не оказалась сверху него.

— Милорд, — взмолилась она.

— Так удобнее. Вы сверху и можете контролировать себя. Я вас даже не обнимаю. Запомнили, Порция, — ваши губы касаются моих, но при этом вы не должны забывать, что мы любовники.

Его слова не были шуткой, и тело Порции откликнулось на них, вспомнив другое время и другое место.

— О, дорогая, — прошептал Брайт, — ты можешь с уверенностью сказать, что не хочешь поцеловать меня?

Порция хотела не только поцеловать его, но и снова почувствовать все ласки. Она вспомнила предложение Нериссы об отмщении. А что, если она поцелует его, разожжет в нем страсть, а затем пошлет ко всем чертям, запретив впредь снова приближаться к ней?

— Один поцелуй, и вы оставите меня в покое? — снова спросила она.

— Если вы захотите, чтобы вас оставили в покое.

Порция немного продвинулась вперед, но тело ее скользило, и она ухватила Брайта за плечи, ощутив ладонями ласкающую нежность бархата.

Она наклонила голову и почувствовала его запах — запах хорошего одеколона, смешанный с запахом мужского тела.

Их губы соприкоснулись, и Брайт подался ей навстречу, но поцелуй не получился. Порция придвинулась поближе, и он открыл рот. Влажная, горячая нежность поцелуя заставила ее сердце биться чаще. Порция отпрянула, но руки Брайта обвились вокруг нее.

— Я надеюсь, это еще не все, — сказал он.

— Я действительно не знаю, что делать дальше. Я говорю правду.

— Давай попробуем еще.

Он приподнял голову и еще плотнее прижался к ее губам. Его руки обхватили ее голову, перебирали волосы.

— Твои волосы такие прекрасные, — шептал он, — такие шелковые, такие живые.

Он впервые ласкал ее волосы, и Порций находила это приятным.

— Любовный поцелуй — это нечто интимное. Порция, — продолжал шептать Брайт, — он ломает все преграды, он идет от сердца. У нас еще никогда не было настоящего интимного поцелуя. Расслабься и целуй…

Его рука скользнула вдоль ее спины, и Порция немного расслабилась, но она не могла понять, как поцелуй может идти от сердца, пока не впитала в себя влагу его рта.

Прошедшим вечером он воспользовался ароматным маслом, чтобы разжечь ее страсть, и это было эротично, но не так сладко, как сейчас. Вкус его слюны был восхитительным. Порция теснее прижалась к нему и, несмотря на кринолин, бархат и шелк их одежды, всем телом ощутила его горячее тело.

Руки Брайта продолжали ласкать ее — голову, шею, спину. Он все теснее и теснее прижимал ее к себе.

— Вы говорили только о поцелуе, — напомнила Порция.

Руки замерли. Оказывается, на него можно воздействовать, и она должна это помнить. Порция часто слышала, что страсть мужчины сильнее, чем женщины; ею нужно управлять.

Порция снова поцеловала Брайта, и ее руки сами собой начали гладить его лицо, шею, голову. Сегодня он был чисто выбрит, и его кожа была совсем гладкой, а волосы из-за пудры не такими шелковистыми, как в прошлый раз, но шея нежной и мускулистой. Порция чувствовала, как под ее пальцами пульсируют жилы, перегоняя кровь Брайта по всему его сильному телу. В ее памяти возник обнаженный торс человека, лежавшего сейчас под ней.

Господи, она совсем позабыла об опасности, которую таит ее собственное тело, забыла, как легко откликается оно на ласку. Еще немного и будет поздно. Порция отпрянула, но Брайт схватил ее и подмял под себя. Порция попыталась вырваться, и шелк платья лопнул.

— Черт возьми, — прошептал Брайт и отодвинул ее немного, чтобы посмотреть, что он наделал.

Порция была удивлена: оказывается, он легко может контролировать свою страсть. Вот только что, а она чувствовала это, он был у последней черты, и вот пожалуйста. Порция прижалась к Брайту и поцеловала его снова.

Рассмеявшись, он ответил на ее поцелуй. Порция тоже начала смеяться, их смех перемежался с поцелуями.

Смеясь, они скатились на пол и продолжали целоваться, катаясь по полу. Их поцелуи были жаркими, влажными, сладкими…

Это было настоящим сумасшествием, но Порция ничего не могла с собой поделать. Его руки забрались к ней под юбку, и она не противилась этому. Они продолжали свое путешествие по ее голому телу, поднимаясь все выше.

— Кузина Порция! — услышала она чей-то испуганный голос. Это был лорд Трелин.

Рука Брайта замерла. Порция заметила, как его глаза стали холодными и настороженными. Он ободряюще улыбнулся ей и помог подняться.

Только сейчас Порция осознала, что она наделала. Как права была ее мать, говоря, что она всегда испытывает судьбу, хочет быть умнее всех, что ее горячность не доведет ее до добра, и вот это случилось. Теперь она потеряла все.

Свидетелями ее позора был не только лорд Трелин, но и стоящая с ним рядом леди Уиллби, и выглядывающие из-за его спины лакей и горничная, глаза которой округлились от ужаса. Через час, а то и меньше весь город будет знать, что здесь произошло.

Порция отвернулась, чтобы спрятать лицо, и уткнулась в грудь Брайта.

— Продолжайте, продолжайте, кузина Порция, — сказал лорд Трелин. — Теперь вы не посмеете утверждать, что лорд Брайт взял вас силой.

Внезапно вспомнив, что лиф ее платья разорван и что вот-вот грудь вывалится наружу. Порция попыталась стянуть края разорванной ткани.

— Я не пытаюсь убедить вас ни в чем, — сказала она. Она отколола брошь и стала скреплять ею разорванное место. Брайт поспешил прийти ей на помощь, но она сердито оттолкнула его. Во всем только его вина. Это он втянул ее в такой позор.

— Мы поговорим обо всем позже, — сказал лорд Трелин ледяным тоном. — Где моя жена?

Вспомнив ситуацию вцелом, Порция не знала, что делать. Ее репутация окончательно погублена, и ей наплевать на Нериссу.

Но дверь соседней комнаты открылась и оттуда появилась Нерисса, свежая и аккуратно одетая.

— Что за шум? — спросила она с любопытством. — Что здесь происходит?

Лорд Трелин повернулся к жене, предварительно бросив настороженный взгляд в комнату, из которой вышла Нерисса.

— Что ты там делала, моя дорогая? — спросил он подозрительно.

— Мне стало немного плохо, Трелин, — ответила та, опираясь на его руку. — От запаха пищи меня чуть не стошнило, поэтому Порция проводила меня сюда. Прошу меня простить, леди Уиллби, что я воспользовалась вашими личными покоями, но мне надо было немного отдохнуть. Вы же знаете мое состояние…

Нерисса бросила на Порцию невинный взгляд.

— Что здесь произошло? — спросила она.

— Я искал тебя, — ответил лорд Трелин, — и застал твою кузину и лорда Брайта в весьма пикантной ситуации. Глаза Нериссы округлились.

— Кузина Порция! — воскликнула она. — Я просто ошеломлена! Лорду Брайту ничего не остается, как только жениться на тебе.

— Ни в коем случае, — заявила Порция.

— Но это же естественно, — заметила Нерисса со всей серьезностью, на какую была способна, — иначе от твоей репутации не останется и следа, даже если ты и боролась с ним, как амазонка.

Порция чуть не задохнулась от возмущения. Она посмотрела на Брайта, ища у него помощи. Он наверняка тоже не желает этого брака.

— Я, естественно, буду счастлив жениться на мисс Сент-Клер, — ответил тот, нюхая табак. — Мы испытываем страсть друг к другу и непременно должны довести дело до конца в более удобной обстановке.

— Право же, — прошептала леди Уиллби.

— Я рад, что все образуется таким чудесным образом! — воскликнул лорд Трелин. — В течение недели мы все устроим.

Порция чувствовала себя так, будто ее затягивает в омут.

— Я не выйду за него замуж! — закричала она. Однако по многозначительному взгляду Нериссы Порция поняла, что ей лучше помолчать и перенести разговор на другое время. У Нериссы нет причин заставлять ее выходить замуж, и после минутного разговора с ней все образуется.

— Мы уйдем незаметно, — сказал лорд Трелин. — Леди Уиллби, распорядитесь, чтобы принесли наши плащи. — Он посмотрел на Брайта. — Так как мисс Сент-Клер — кузина моей жены, я чувствую себя ответственным за ее благополучие. Я хотел бы встретиться с вами завтра, чтобы обсудить детали.

— Я к вашим услугам, лорд Трелин, — поклонился Брайт.

Он повернулся к Порции, все еще пытавшейся сколоть разорванный лиф брошью, и вновь попробовал ей помочь, но та опять оттолкнула его.

— Будь благоразумна, дорогая, — прошептал он с непроницаемым видом, который заставил Порцию решить, что он уже нашел выход из затруднительного положения.

Она сдалась и позволила ему сколоть разорванное платье, стараясь не подавать виду, что ей приятны прикосновения его рук.

Закончив с платьем, Брайт поцеловал Порцию в губы и прошептал:

— Поговорим чуть позже. Спокойной ночи, маленькая распутница.

Отвесив Трелинам шутливый поклон, Брайт вышел из комнаты.

Порция облегченно вздохнула: она не могла трезво мыслить, пока он был в комнате. Сейчас ее голова была ясной, и она начала понимать, что бояться ей нечего.

— Маллорен. — фыркнул лорд Трелин. — Я разочарован в вас, кузина Порция. Вести себя так, находясь под моей протекцией…

Он продолжал отчитывать ее, и Порция, опустив голову, слушала его нотации. Она заслуживала их за свой необузданный нрав, который лишил ее здравого смысла, и за ее страсть заключать пари. Брайт был совершенно прав, сказав, что это у нее в крови. Она должна быть еще счастлива, что так легко отделалась. Все могло быть значительно хуже.

Нотации продолжались и в карете. Всю дорогу лорд Трелин отчитывал ее, и Порция, начав успокаиваться, заметила одну удивительную вещь: ее поведение возмущало его, но в его словах не было настоящей злости, а глаза даже светились радостью.

Нерисса, в свою очередь, прерывая его нотации возгласами возмущения и ужаса, выглядела очень довольной и была похожа на лоснящуюся, ленивую кошечку. Возможно, такой ее сделала встреча с любовником, хотя Порция не бралась это утверждать. Нерисса бросала на кузину возбужденные взгляды.

Но почему позор Порции доставил супругам такое удовольствие?

Приехав домой, они сразу же отослали Порцию спать, как нашалившего ребенка, да она и сама была рада поскорее исчезнуть.

Готовясь ко сну. Порция ругала себя за свою глупость. Она считала, что может держать в узде свою страстную натуру, но ведь только появление лорда Трелина спасло ее от окончательного падения. Нет, впредь она не должна совершать ничего подобного, независимо от того, что ее тело охотно отзывается на ласки Брайта. Даже сейчас маленькая частица ее существа втайне надеялась, что этот ужасный брак состоится и она до конца изопьет чашу их страсти.

Внезапно перед ней предстал образ Брайта: обнаженный, он ждал ее в постели…

Господи, вот до чего дошло! Порция залезла в широкую пустую постель, убеждая себя, что ей не следовало отвечать на многочисленные поцелуи Брайта. Достаточно было ограничиться одним. И кроме того, она никогда бы не попала в теперешнюю ситуацию, если бы не позволила втянуть себя в это глупое пари!

И вот сейчас она расхлебывает последствия своей глупости. Сейчас она — невеста Брайта Маллорена!

Порция еще раз напомнила себе, что хотела бы видеть своим мужем человека порядочного и правдивого, но отнюдь не игрока и повесу, даже такого красивого, как Брайт

Маллорен, который одним своим прикосновением сводит ее с ума.

Но никто не заставит ее насильно выйти замуж. Слава Богу, десять лет назад актом лорда Хардвика были запрещены насильственные браки. Теперь они заключаются по обоюдному согласию в торжественной обстановке.

Нервы Порции понемногу успокаивались, и она даже посмеялась над собой. Чего она боится? Разве Брайт тащит ее к алтарю? Он, должно быть, и сам напуган случившимся. Вполне возможно, что он не против короткой любовной связи с ней, но чтобы жениться на тощей старой деве без гроша в кармане?

Порцию немного беспокоило явное злорадство Трелинов. Она знала, что супруги ненавидят Брайта, но неужели до такой степени, чтобы поставить его в столь затруднительное положение? Неужели они будут настаивать на женитьбе, чтобы сделать это положение еще более безвыходным? А что, если будут? Порция снова напомнила себе, что живет в то время, когда насильственные браки невозможны.