Глава 20

Трис пошел вниз, в заднюю часть дома, где располагалась канцелярия. В первой комнате три клерка встали с мест и поклонились.

Трис улыбнулся и повернулся к старшему клерку.

– Добрый день, Бигелоу. Полагаю, в моих владениях все в порядке.

– Думаю, что так, ваша светлость.

Трис кивнул и пошел в святая святых, где правил мистер Найджел Ледерхьюм. Бледный, тощий, в очках с толстыми стеклами, он в семьдесят лет обладал таким же острым умом, как и Трис, а его знания и опыт были гораздо глубже. Когда они познакомились, Ледерхьюм вселял в Триса ужас. Теперь Трис мог удерживать свои позиции, но не более того.

– Ваша светлость.

Ледерхьюм начал подниматься, но Трис жестом усадил его обратно. Жена Ледерхьюма умерла двадцать лет назад или даже больше, а его дети сами были практически старыми людьми. Трис решил, что это смешно, что Ледерхьюм каждый день проходит милю до конторы, когда в доме есть свободные комнаты.

Ледерхьюм не сразу согласился на это, но в конце концов принял предложение, при условии, что Трис позволит ему вносить плату за жилье и стол.

Сделав это предложение, Трис не подумал о том, как трудно будет заменить служащего, если он живёт здесь, в доме. Но он должен сделать этот шаг, должен начать перемены.

Он пододвинул к себе стул и протянул Ледерхьюму папку с документами.

– Вот. Скажи, что еще я должен подписать?

Тонкие губы секретаря сжались.

– Либо вы будете читать документы, ваша светлость, либо я позову Бигелоу, чтобы он прочитал их вам вслух.

Трис понимал, что это игра – так собаки дерутся за кость.

– Если я буду сидеть и смотреть на них, то как ты узнаешь, читаю я или нет?

– Вы достаточно умны, ваша светлость, чтобы тратить свое время таким образом. Хотя ваш дядя был невысокого мнения о вас, сэр.

– Сейчас ты думаешь обо мне лучше?

– Я думал бы о вас лучше, ваша светлость, если бы вы не приехали сюда, одевшись кучером.

– Слушаешь сплетни, Ледерхьюм?

Старик напрягся, насколько позволяла ему согбенная спина.

– Трудно не услышать некоторые вещи, если об этом судачат все домашние.

– Честное слово Трегеллоуса, я был занят добрым делом!

Ледерхьюм вздохнул.

– Вы так похожи на своего отца, сэр.

Ледерхьюм впервые упомянул о его отце, и Трису очень хотелось расспросить о многом, однако это была слишком щекотливая тема.

– Еще один мой недостаток? – спросил он беспечно. – Что же, давай сюда первый документ.

Трис начал с отчетов из различных поместий, подписывая их, если все понимал, задавая вопросы, если не понимал. Впервые он почувствовал что-то вроде делового сотрудничества и пожалел о том, что Ледерхьюму придется уйти.

Придется.

Ледерхьюм сидел, держа наготове воск и герцогскую печать, чтобы поставить ее на соответствующие документы. Острый запах горячего воска смешивался с запахом пыли старых документов и слабым ароматом лаванды. В этой комнате было что-то от склепа.

Трис перешел к просьбе провести улучшения в поместье в Нортумберленде, сравнил расходы с доходами, текущими и предполагаемыми, держа в уме общий доход от всех владений.

– Можно ли продать его?

– Это часть первоначальных владений вашей семьи, ваша светлость.

– Однако оно очень удалено от моих других владений. Я не вижу смысла в том, чтобы цепляться за прошлое, разумнее использовать деньги на что-то другое.

– Всегда можно сэкономить, ваша светлость.

– Черт возьми, Ледерхьюм, сколько можно затягивать пояса? Я не буду сокращать штат – сейчас людям так трудно найти работу. И, – добавил он, – я не собираюсь продавать ни одной из моих лошадей. Я заслужил немного удовольствия.

– Несомненно, сэр. – Ледерхьюм взял документ. – Я дам знать, за сколько это владение может быть продано. Но это будет неблагоразумно – продавать дешевле его стоимости.

– Конечно.

Старик не упомянул о «Ночной охоте» и о женщинах, на которых герцог тоже тратил средства, но не столько, чтобы разориться, в отличие от коллекционирования картин итальянских художников, которым увлекался его дядя. За эту коллекцию, увы, сейчас можно было бы выручить только часть того, что было за нее заплачено.

Трис взял следующий документ, думая о том, что богатая жена, несомненно, стала бы благословением Божьим.

Он подумал о Фиби Суайнемер, у которой была не только холодная красота, но и богатое приданое, и содрогнулся. Леди Трент повсюду водила с собой некую Мэри Бегби – некрасивую, скучную, но наследницу богатого вест-индского торговца. Он подумал о ней и о том, что любовница сделала бы жизнь сносной.

Трис задумался о том, почему он никогда не замечал Крессиду Мэндевилл, дочь набоба из Индии. Ее отец, возможно, не был так богат, как Бегби, и, возможно, родители ее были слишком хорошо воспитаны – или слишком несведущи, – чтобы нанять ловкую аристократку, которая тыкала бы Крессидой в высокородные физиономии. Он не понимал, как он мог быть несколько раз в одной комнате с Крессидой и не заметить ее.

Ледерхьюм деликатно кашлянул, и Трис понял, что он слишком долго смотрит на одну и ту же страницу. Он отложил ее.

– Почему я сужусь с женским монастырем? Это выглядит святотатством.

– Монастырь также может быть землевладельцем, сэр. Вы судитесь с ним, потому что святые монахини посягают на вашу землю в Берресби-Стадли. Они ссылаются на границы, которые были еще до Реформации, но это католический монастырь, который перебрался сюда из-за волнений во Франции. То есть даже история не на их стороне.

– Монахини лгут?

– Было бы ошибкой ставить знак равенства между добродетелью и обетами.

– В самом деле? – с усмешкой спросил Трис. – Ну что ж, тогда держитесь, монахини.

– Ваша светлость…

Неужели в его глазах блеснул огонек?

– Ты уверен, что не хочешь отправиться со мной в «Ночную охоту», Ледерхьюм? Я мог бы организовать развлечения специально для тебя. Зрелую мать-настоятельницу…

– Ваша светлость!

Эта перепалка придала Трису смелости. Он отложил документы в сторону.

– Ледерхьюм, мне нужно поговорить с тобой о твоей должности. – Он увидел беспокойство в его глазах и поднял руку. – Слово чести, здесь у тебя будет место, пока ты этого хочешь, и твой дом тоже будет здесь. И моя благодарность беспредельна. Но я думаю, что пришло время нанять тебе помощника.

– Мне не нужен помощник, ваша светлость, за исключением клерков.

– Тогда я должен проявить власть. Я приказываю тебе завести помощника. Это необходимо по двум причинам. Во-первых, мне нужен кто-то, кто будет объезжать владения, чтобы разбираться с непредвиденными обстоятельствами. Я не хочу полностью поручать дела местным управляющим. Во-вторых, когда ты решишь уйти на покой, мне понадобится кто-нибудь, кто будет готов взять на себя этот груз, кто уже знаком с моими делами.

На секунду выражение лица Ледерхьюма напоминало гримасу Аффема, но затем он пристально посмотрел на Триса.

– Вы удивляете меня, ваша светлость.

– Ты думал, что я буду ленивым растяпой?

– Не ленивым, нет… – Ледерхьюм снял очки и потер отметины, оставленные ими на носу. – Ваш дядя предоставил мне полную свободу действий, и я должен признаться, что привык к этому. Однако то, что вы говорите, благоразумно и мудро. Если я и не хотел выпускать из рук бразды правления, то только потому, что не был высокого мнения о нравственности и мудрости ваших предшественников.

– Боже милосердный! Ты служил еще при моем деде?

– И при вашем прадеде, хотя он умер вскоре после того, как я поступил к нему на службу помощником его стареющего секретаря.

Трис рассмеялся.

– По крайней мере у них хватило ума, чтобы нанять и сохранить добрых слуг.

Ледерхьюм кивнул, благодаря за комплимент.

– Полагаю, вы хотите самостоятельно нанять моего помощника?

– Да, но я дам тебе право обсудить мое предложение. Не выйдет ничего хорошего, если вы двое будете недолюбливать друг друга.

– Очень хорошо, сэр, спасибо!

Шестьдесят лет на службе у его семьи. Подумать только! Трис отпихнул от себя последний документ и взял тяжелую конторскую книгу для изучения на досуге. У него никогда не было такого строгого учителя, как Ледерхьюм. Это навело его на озорную мысль.

– Интересно, Ледерхьюм, есть ли у тебя совет по поводу невест?

– Я искренне надеюсь, что вы имеете в виду единственную невесту, ваша светлость.

Трис улыбнулся.

– Конечно. И если я женюсь, то надеюсь, что никогда не пожелаю смерти своей жене.

– По моему мнению, здесь не должно быть никаких «если». Вы последний в старом и благородном роду.

– О котором ты был невысокого мнения.

Ледерхьюм сжал губы. Возможно, он пытался скрыть улыбку.

– Я надеюсь на будущее, сэр. Что же касается совета, то я рекомендую вам выбрать разумную женщину, которая будет хорошим товарищем и помощницей. Несомненно, молодому человеку это кажется скучным, но огонь любви гаснет часто, а огонь – прошу прощения, сэр, вожделения – почти всегда.

– Обещаю не жениться из вожделения. Одно из преимуществ моего беспутного образа жизни состоит в том, что я не обязан делать это.

Он не знал, какой реакции ожидал, но уж точно не спокойного, рассудительного кивка.

– Отличный аргумент. Я заметил, что многие молодые джентльмены, воспитанные в строгости, попадали в эту ловушку.

Трис не мог поверить, что в самом деле говорит об этом, Он откинулся на спинку стула.

– У тебя есть какие-нибудь предложения?

– Я не слежу за светской хроникой, сэр.

– Должен ли я выбрать происхождение, богатство или помощницу?

– Все вышеперечисленное.

– Вот это да! Такие сливы не висят на каждом дереве.

– Но в сезон они висят на сливовых деревьях, сэр. Вы уже искали в подходящих садах?

Трис рассмеялся и встал.

– Черт побери, ты прав. Возможно, мне нужно отправиться в Брайтон и получше посмотреть на фрукты. Но сначала у меня есть дело здесь.

– Дело? – уточнил Ледерхьюм с нескрываемой тревогой.

– Абсолютно не из твоей сферы. Оно скорее относится к «Ночной охоте».

– Понимаю. – Ледерхьюм надел очки и снова стал тем старым сухарем, к которому привык Трис. – Это все, ваша светлость?

– Все. – Трис добавил: – Спасибо.

Уходя, он почувствовал странное облегчение, хотя был уверен, что Ледерхьюм будет против брака с женщиной без приданого, более низкого, чем Трис, происхождения и воспитания.

Старику не придется беспокоиться. Этого не случится.

Вернулся ли уже Кэри? Трис бросил конторскую книгу на стул и зашагал по комнате.

Даже в августе в Лондоне было полно развлечений, созданных для того, чтобы выветрить из головы человека мысли о глупых привязанностях, но он не мог найти ничего привлекательного.

Трис взял книгу и сел читать. Что касается вечера, то он понял, что собирается скромно поужинать и рано лечь спать.

Он уверил себя, что не становится занудой. Просто ему нужна ясная голова – если он собирается забрать эту статуэтку у Миранды Куп и при этом не подчиняться ей, как собачка на поводке.

Урчание в желудке напомнило Крессиде о том, что со времени ее дорожного завтрака прошло уже много времени и телу нужна пища. Она пошла на кухню и попросила кухарку дать ей поесть. Кухарка радостно отрезала ей кусок пирога и положила на тарелку фруктов.

– Простите меня за предложение, мисс, но не хотите ли посидеть здесь со мной, Салли и Сэмом и выпить чаю? Мы как раз собирались, а вам наверняка одиноко наверху.

Крессида согласилась, хотя она боялась, что слуги захотят спросить ее об их будущем. Однако они говорили между собой о своих семьях и о других слугах. Крессида сидела с ними, пила чай из простой чашки, расслабляясь в этом самом незатейливом мире. Даже в Мэтлоке она не пила чай на кухне.

Затем они заговорили о скандале. Служанка Онслоу, с которой встретились утром, наполняя кувшины у молочницы, говорит, что мисс Онслоу очень располнела. Неудивительно, что ее спешно выдают замуж за лейтенанта Брассингема, хотя семья вовсе не рассчитывала на это, когда привезла молодую леди в город. И более того, по словам, служанки мисс Онслоу, он скорее всего не виновен в случившемся…

Бедная мисс Онслоу. Крессида потихоньку пила чай, думая о том, как легко разошлась бы по Лондону ее скандальная история – вместе с ведрами молока и корзинами хлеба.

«Эта мисс Мэндевилл. Говорят, что она была на вечеринке для джентльменов в неприличном костюме. И по словам ее служанки, той ночью ее не было дома. Навещала подругу… По крайней мере она так сказала…»

Как она могла быть такой безрассудной? Но конечно, тогда она не видела выхода. И, как сказал Трис, было не важно, что они делали прошлой ночью. Но она чувствовала, что ее совесть нечиста.

Кто-то постучал в дверь, и Крессида вздрогнула, представив, что скандал уже ждет у дверей.

Салли вскочила.

– Кто это может быть? – Она поспешила к двери, но скоро вернулась. – Спрашивают вас, мисс Мэндевилл. Некий мистер Лайн.

Посланец Сент-Рейвена! По крайней мере хоть что-то получается.

– Это связано с делами моего отца. Мне нужно повидаться с ним.

Она поспешила в холл и все поняла по выражению его лица.

– У вас нет драгоценностей?

– Боюсь, что так. Но не стоит впадать в отчаяние!

Крессида закрыла дверь и села.

– Я не впадаю. Пока. Что произошло?

Он сел рядом.

– Сент-Рейвен отправился к Миранде, как и собирался, но эта женщина не хочет немедленно отдать статуэтку.

– Почему? Что она хочет?

Мистер Лайн скорчил гримасу.

– Появиться в обществе Сент-Рейвена на публике. Он согласился, мисс Мэндевилл, но не бойтесь, это будет только в уик-энд.

Согласился на что? Но сейчас это было не главным.

– Разве ей не покажется странным, что он согласился на это ради статуэтки? Она ведь стоит немного.

– Он беспокоится об этом, но думает, что разыграл все как нужно. Он сказал ей, что статуэтка нужна его маленькой подружке – вам, простите за намек. Он пришел в ярость оттого, что ему предлагают унизиться по прихоти шлюхи, – простите за выражение. – Он покраснел. – Трис обещал сопровождать ее только один день.

Может ли она поверить в это? Под балами и вечеринками оказался еще один, новый для нее слой общественной жизни. Неудивительно, что на более респектабельных мероприятиях не хватало джентльменов!

– Суббота. Хотела бы я, чтобы нам не нужно было столько ждать.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, мисс Мэндевилл. Сент-Рейвен просил меня уверить вас, что он вернет вам драгоценности в течение недели, что бы ни случилось.

Что ему придется сделать для этого? Однако какое право она имела осуждать его, когда он действовал в ее интересах? Крессида встала и протянула ему руку.

– Благодарю вас. Пожалуйста, передайте мою благодарность герцогу. Это не ваше дело и не его, и я в самом деле ценю вашу помощь.

На секунду он сжал ее руку.

– Трис сделает все возможное, чтобы обеспечить ваше счастье, мисс Мэндевилл.

Крессида проводила юношу, размышляя над его словами. Счастье сейчас казалось недостижимым. Но она была сильной и знала, что чувство тревоги пройдет. Пока что ее могла успокоить опись имущества.

Но девушка сгорала от нетерпения. Заветная фигурка была так близко. Неужели нельзя проникнуть в дом и… изъять ее? Это не будет воровством, особенно если она возьмет лишь драгоценности из тайника.

Только замышляя новое приключение, она понимала, что это маловероятно. Она даже не знает, где живет Миранда Куп.

Но у нее есть адресная книга Лондона!

В ней нет раздела «Проститутки». Но Крессида не собиралась сдаваться. В книге были названия улиц и имена домовладельцев.

Где может жить женщина вроде Миранды Куп? Разумеется, не в элитном районе, но и не совсем за пределами города. Модная шлюха хочет быть рядом со своей клиентурой.

Не в Сити. Там живут только торговцы и дельцы.

Это было бессмысленным занятием, но успокаивало девушку – или просто занимало ее встревоженный разум. Казалось, она делает хоть что-то.

Крессида развернула карту и начала сверять каждую улицу на границе Мэйфер с адресной книгой. Ее глаза стали уставать, но теперь она не остановится, пока не проверит каждую улицу Лондона.

И вдруг она нашла ее.

Миранда Куп, Тависток-Терес, дом 16. Девушка почувствовала себя так, будто совершила чудо, но не могла понять, что ей делать с этой информацией. Ей нельзя пойти к такой женщине. Это будет неприлично и может возбудить опасные подозрения.

Однако совсем не повредит, если завтра она пройдет мимо этого дома. В конце концов, это респектабельная улица, и, уж конечно, лучше, чем ждать, ждать, ждать.

Глава 21

На следующее утро Крессида оделась в один из своих скромных нарядов. Хотя это серое с синим платье было из ткани хорошего качества, оно не привлекало внимания, и, конечно, у него были высокий вырез и длинные рукава. Девушка также надела шляпку с самыми широкими полями, к которой были прикреплены локоны. Посмотревшись в зеркало, она убедилась, что Миранда Куп не узнает в ней наложницу Сент-Рейвена, даже если они столкнутся лицом к лицу.

Ночью ее снова мучили воспоминания о том, как Триса радостно встречали у Крофтона женщины легкого поведения и как он целовал некоторых из них, проходя мимо.

– Таков он, – сказала она своему отражению и повернулась, чтобы уйти. – Будь благодарна за то, что избавлена от страданий, которые принес бы тебе такой мужчина.

Крессида зашла к родителям и сказала матери, что идет в библиотеку.

– Дорогая, возьми с собой Салли.

– Она нужна здесь, мама, я пойду одна.

Мать вздохнула.

– Что ж, хорошо, дорогая.

Тависток-Терес оказалась в точности такой, какой ее представляла Крессида, – ряд новых домов со свежей штукатуркой, большие блестящие окна. В этих домах жили люди, принадлежащие к высшему свету или стремящиеся проникнуть туда.

Как ее отец.

Девушка отогнала от себя эти мысли и стала думать о том, знают ли почтенные обитатели Тависток-Терес о том, чем занимается женщина, которая живет в доме номер 16. Она сомневалась, что об этом знают мать и дочь, которые вышли, весело болтая, из дома номер 5, или серьезного вида мужчина, вышедший из дома номер 8 и севший в экипаж.

Дом Миранды Куп ничем не отличался от других домов. Беглым взглядом сквозь переднее полукруглое окно Крессида окинула обычную гостиную, статуэтки не было видно. Девушка повернула налево в конце улицы и пошла дальше, размышляя.

Она могла бы вернуться и пойти вниз по лестнице в помещение для слуг и… что? Притвориться, что ищет работу? Для этого она должна была одеться проще. Сделать вид, что заблудилась? Придумать, будто ищет старого слугу?

Возможно, но все же это был риск. Ненужный риск, потому что этим она ничего не добьется. Вряд ли статуэтка будет в подвале, и слуги вряд ли позволят ей свободно гулять по дому.

Однако Крессида не могла просто пойти домой. Когда она увидела вывеску «Тавистокские конюшни», то поняла, что узкая дорога должна огибать дома. Она свернула на нее. Немного странно гулять здесь, позади домов, но не противозаконно.

По обеим сторонам дороги тянулись высокие каменные стены, за которыми были сады. За стеной слева она могла видеть крыши Тависток-Терес, в которых были видны маленькие чердачные окна комнат для прислуги. Справа от нее дома выглядели почти так же.