Уиллоу обернулась и чуть не выронила зонтик.
      – Вы?! – вырвалось у нее.
      У Брэнда же от удивления отвисла челюсть.
      – Вы? – спросил он, в свою очередь.
      – Так вы знакомы? – поинтересовался Роберт.
      – Да, – кивнул Брэнд.
      – Нет-нет, – возразила Уиллоу.
      Донован заметил, что глаза ее сверкнули холодным синим пламенем.
      – Да… э-э… однажды мы случайно встречались, – уточнила Уиллоу.
      – Где же? – Роберт был явно заинтригован.
      – В Джефферсон-Сити, – ответил Брэнд.
      – В Сент-Луисе! – в тот же миг сказала Уиллоу, причем так громко, что Брэнд не услышал собственного голоса.
      Донован вопросительно взглянул на стоявшую перед ним женщину.
      – Ошибаетесь, сэр, – заявила она. – Уверена, это был Сент-Луис. – Повернувшись к Роберту, Уиллоу продолжала: – Наш поезд тогда простоял в Сент-Луисе несколько часов. От нечего делать я решила зайти в магазин модной одежды. Кстати… – Она прикоснулась к полям шляпки. – Вот эта великолепная вещица куплена именно там. Я уже выходила на улицу, как вдруг оступилась и чуть не упала. На счастье, мистер Донован проходил мимо. Он был так любезен, что поддержал меня. Ах, сэр, я так признательна вам…
      – Не стоит благодарности, мисс Хейстингз, – ответил Брэнд, невольно принимая странную игру.
      «К чему весь этот спектакль? – думал он. – Надо непременно расспросить Уиллоу, как только мы останемся наедине». В том, что это вскоре должно произойти, Донован не сомневался.
      – Ну что вы, я действительно очень вам признательна, – не унималась Уиллоу. – Если бы не вы, я бы наверняка упала.
      – Уверен, на моем месте точно так же поступил бы любой джентльмен.
      – Ах, настоящих джентльменов в наше время можно по пальцам пересчитать! На самом деле…
      – Ну полно, полно, – не выдержал Роберт. – Довольно обмениваться любезностями. Что ж, ценю ваш благородный поступок, мистер Донован, но должен напомнить, что мы собрались здесь по более важному поводу, чем светская беседа. Не так ли?
      – Вы правы, Роберт, – кивнула Уиллоу. – Прошу прощения за свою глупую болтовню.
      Брэнд в изумлении смотрел на Уиллоу. Да она держится как настоящая леди! Куда же делась Уиллоу Хейстингз из борделя «Серебряная шпора» – красотка, которая так умело искушала и раззадоривала, соблазняла и сводила с ума? Где та Уиллоу, что изящными движениями стягивала шелковые чулки, женщина, которая своим ангельским голоском сводила с ума публику?
      Донован машинально прикоснулся к щеке – царапина еще беспокоила. Но почему-то еще большее беспокойство вызывал образ прекрасной Уиллоу, певички из Джефферсон-Сити.
      – Уиллоу. Мистер Донован. Прошу вас обоих присесть.
      Роберт долго перекладывал бумаги на письменном столе. Наконец поднял голову и вытянул перед собой руки.
      – Итак, как вы оба знаете, два дня назад один из наших агентов был убит. Преступление совершено на Центральном вокзале, вскоре после прихода поезда, принадлежащего «Юнион Пасифик». – Роберт протянул Брэнду и Уиллоу по внушительному коричневому конверту. – Здесь фотографии, сделанные на месте преступления, и кое-какие заметки наших агентов. А также доклады полиции и материалы, которые я посчитал нужным приложить к делу.
      Брэнд вытащил содержимое своего конверта и принялся рассматривать фотографии. Уиллоу же не спешила приступать к изучению документов. Донован недоумевал: что вообще делает эта женщина в агентстве Пинкертона? «Надо сразу расставить все по своим местам», – решил он.
      – Прошу прощения, мистер Пинкертон, но почему вы вводите меня в курс дела в присутствии мисс Хейстингз? Не уверен, что разговоры о подробностях убийства будут приятны для слуха этой леди, – проговорил Брэнд, сделав ударение на последнем слове. – Может быть, нам лучше поговорить наедине? То есть без свидетелей, – уточнил он, скосив глаза в сторону Уиллоу.
      Она поджала губы и промолчала.
      Роберт откашлялся и отвел взгляд; лицо его покрылось красными пятнами.
      – Мистер Донован, видите ли… Мисс Хейстингз… м-м… как бы это лучше сказать… Я хотел, чтобы вы и она… – Пинкертон умолк и снова закашлялся.
      – Ох, Роберт… – Уиллоу не могла не прийти на помощь шефу в сложной ситуации. – Разрешите, я сама объясню ему.
      Брэнд мысленно усмехнулся. Удивительно! Что именно собирается объяснять эта женщина?
      Она встала и с улыбкой протянула ему руку:
      – Мои поздравления, мистер Донован. Я ваш новый напарник.
      Брэнд вскочил на ноги так резко, что чуть не опрокинул стул.
      – Надеюсь, вы шутите! – завопил он неестественным фальцетом.
      На лице Уиллоу появилась кошачья ухмылка – так выглядит кошка, проглотившая канарейку или вылизавшая горшочек сметаны.
      – Нет, это не шутка, сэр, – ответила она.
      Брэнд смотрел на Роберта глазами, полными ужаса.
      – Она ведь шутит, мистер Пинкертон?
      – Боюсь, что нет, мистер Донован.
      – Я привык работать в одиночку, – соврал Брзнд.
      – Я тоже, – сказала Уиллоу.
      – Вы по-прежнему будете работать в одиночку. Но только потом, после выполнения этого задания.
      – Кажется, наше руководство известило вас о том, что заинтересовано в расследовании убийства? – спросил Брэнд.
      – Да, я получил от них телеграмму.
      – Значит, вы понимаете, что я – человек опытный и не в первый раз берусь за расследование. Уверяю вас, я в состоянии выполнить задание самостоятельно, без вмешательства посторонних лиц, тем более женщин.
      Роберт вспыхнул. Он уже раскрыл рот для ответной реплики, но Уиллоу опередила его. Вскинув подбородок, она смерила Брэнда презрительным взглядом:
      – Знаете, мистер Донован, «посторонние лица», как вы только что изволили выразиться, и сами обойдутся – без вашего длинного носа.
      – Ну, знаете ли… – Брэнд скрестил на груди руки и брезгливо поморщился. – Обязанность женщины – вести хозяйство, воспитывать детей и доставлять радость супругу, а не браться за мужскую работу. У меня пять сестер, – добавил он, – и я знаю, о чем говорю. Все они создали семьи и никогда в жизни даже не помышляли о том, чтобы распутывать преступления или ходить на службу, чтобы зарабатывать деньги.
      Возмущению Уиллоу не было предела. Казалось, сердце ее вот-вот выпрыгнет из груди. Чувствуя, что лицо ее покрывается пурпурными пятнами, она выпалила:
      – Вы; глупое, самодовольное, гадкое…
      – Уиллоу! – не выдержал Роберт.
      – …животное, – закончила Уиллоу. – Если возникают сомнения относительно моей личности, то, уверяю, наше мнение о женщинах скоро изменится.
      – Я прекрасно понимаю, с кем имею дело. А если забыли вы, то разрешите напомнить подробности нашей первой встречи.
      – Не стоит, мистер Донован. Напротив, это у меня возникают сомнения насчет вашей памяти. Особенно когда смотрю на синяк под вашим левым глазом. Подобное… увечье наводит на мысль: а действительно ли вы такой уж опытный? Так что не вы, а я отказываюсь от сотрудничества.
      Оскорбленный в лучших чувствах, Брэнд побелел как полотно. Приосанившись, он подошел к Уиллоу почти вплотную. Удивительно, но эта дерзкая женщина была на голову ниже его – и то лишь благодаря своей дурацкой шляпке.
      – Учтите, мисс Хейстингз, вы имеете дело с настоящим профессионалом. Я, между прочим, глава секретного отдела Тихоокеанской железной дороги…
      – А я – Екатерина Великая, – парировала Уиллоу. – Но сейчас это к делу не относится. Главное не кто ты, а как работаешь.
      – Неужели? – усмехнулся Брэнд.
      Уиллоу без всякого смущения смотрела прямо ему в глаза.
      – Именно так, – сказала она. Роберт деликатно откашлялся.
      – Так вы наконец закончили?
      Уиллоу кивнула и неспешно, с чувством собственного достоинства, опустилась на стул.
      – Да, закончили.
      – Так, значит, мистер Донован, вы согласны работать вместе с женщиной, – продолжал Роберт. Это был не вопрос, а утверждение.
      Однако Брэнд стоял на своем.
      – Предпочитаю работать в одиночку.
      – Вот и хорошо, – вставила Уиллоу. – Онтолько замедлит мое расследование.
      – Ваше расследование? – Брэнд вытаращил глаза. – Уверяю, вы сами прибежите ко мне за помощью.
      – Скорее, я убегу от вашей некомпетентности, – поморщилась Уиллоу. И тотчас же отвернулась, сделав вид, что с интересом разглядывает противоположную стену.
      Брэнд не сдавался.
      – Мистер Пинкертон, я не могу работать с этой… женщиной.
      Уиллоу взглянула на него с любопытством и тихонько присвистнула.
      – Роберт, я не могу работать с этим… мужчиной.
      Пинкертон тяжко вздохнул:
      – Жаль, что все так складывается. Но учтите, условие агентства таково: или вы работаете сообща, или я отстраняю от следствия по делу об убийстве Чарлза Баркера обоих.
      Так вот в чем дело… Роберт не оставлял другого выбора. Придется работать бок о бок с этим тупоголовым самовлюбленным невеждой. Либо искать себе другое занятие.
      Уиллоу скосила глаза на Брэнда. Может, все-таки согласиться? Ведь так недолго оказаться в роли бездомной дворняги…
      Роберт смотрел на нее с мольбой в глазах. Уиллоу досчитала до семи, собралась с духом – и изобразила на лице подобие улыбки.
      – Прекрасно, – сказала она. – Если мистер Донован согласится со мной работать, я скорее всего тоже соглашусь с ним сотрудничать. Я никогда не прошу невозможного.
      Брэнд сделал вид, что не слышит, и повернулся к Роберту:
      – Руководству «Юнион Пасифик», мистер Пинкертон, не понравится ваш отказ поручить дело мне.
      «Так и есть, "безмозглый неандерталец"», – мысленно усмехнулась Уиллоу. Прозвище, которое она дала Доновану после первой с ним встречи, оказалось очень даже подходящим. Однако агент Хейстингз решила, что не стоит огорчать шефа…
      – Очень жаль, мистер Донован, – снова заговорил Роберт. – Что ж, в вашем участии нет особой необходимости. Убит сотрудник агентства. А то, что преступление совершено в вагоне поезда, принадлежащего «Юнион Пасифик», – это всего лишь досадное совпадение, не более.
      Пинкертон встал, упершись кулаками в столешницу.
      – Итак, предоставляю вам возможность участвовать в расследовании, как того требует «Юнион Пасифик». Однако мое условие: вы должны работать совместно с Уиллоу Хейстингз. Если же не согласны – что ж, буду вынужден попрощаться. – Пинкертон протянул Брэнду руку.
      «Прощайте! Всего хорошего! – добавила про себя Уиллоу. – Не ударьтесь о дверь, когда будете выходить! Что ж, все к лучшему. Роберт останется доволен поведением своей сотрудницы, ведь я дала этому Доновану достойный отпор. Глупец, не желающий работать с женщиной, совершенно ничего не смыслит в искусстве дипломатии».
      – Ну, раз таково ваше решение, – пробормотал Брэнд, – то мне остается лишь одно…
      Уиллоу было жаль времени, потраченного на бесполезные споры. Она встала и протянула Доновану руку.
      – Было приятно встретиться с вами вновь, сэр, – съязвила она, смерив Брэнда уничтожающим взглядом.
      – О чем вы? – удивился Роберт, вспоминая только что услышанную историю их случайного знакомства.
      Брэнд криво усмехнулся и поднес к губам руку Уиллоу.
      – Так где будем работать? – осведомился он.

       Повсюду горели свечи. По подземелью распространялся запах расплавленного воска. От серых каменных стен веяло сыростью и холодом.
       Он вновь услышал жалобный стон. И уставился на женщину, привязанную к алтарю. Изо рта у несчастной торчал кляп. С раскинутыми в стороны руками и ногами, связанными в лодыжках, она походила на распятого на кресте Иисуса, только в женском обличье. Все было готово к великому обряду жертвоприношения.
       Женщина отчаянно извивалась, пытаясь освободиться. Она хотела закричать, но не смогла – мешал кляп во рту.
      –  Готовенькая, – с удовлетворением бросил мужчина кому-то невидимому. – Принеси-ка мне плащ.
       На его плечи опустилось черное полотно. Крючковатые пальцы с трудом справились с застежкой у ворота.
      –  Надо платить за грехи. Каяться перед Богом. – Мужчина прошелся вдоль стены и покачал кадилом. Затем окропил святой водой обнаженное женское тело. И вдруг протяжно запел на латыни: – Ты окропишь меня святой водой, Всевышний, и я очищусь. Ты вымоешь меня, и я стану белее снега.
       Женщина в ужасе содрогнулась.
       Мужчина остановился и вытащил изо рта жертвы кляп.
       – Надо платить за грехи. Каяться перед Богом, – заунывно повторял он. – Сожалеешь ли ты о выбранном порочном пути, дитя мое?
       Из глаз несчастной потекли слезы, заструились по бледным щекам. Женщина молча кивнула.
      –  Сожалеешь ли ты о выбранном порочном пути? – снова спросил мужчина.
       – Д-да…
       – Надо платить за грехи. Каяться перед Богом. Каяться. Моли Господа простить грешницу.
       – Про… cm и…
      –  Бог не слышит. Говори громче, дитя мое.
       – Прости меня.
      –  Моли Господа отпустить твои грехи, – сказал мужчина, и слова его эхом прокатились по мрачному подземелью.
      –  Прости меня.
      –  Прости нас, о Боже, за то, что мы сами не ведаем, что творим! – Он извлек из-под широкого плаща длинный меч с золоченой рукоятью, на которой был выгравирован полумесяц. Крючковатые пальцы с силой сжали рукоять.
       – Повторяй же, дитя мое.
       Из груди жертвы вырвался хрип.
       – Прости меня.
       – Быть может, Господь будет милосерден, и простит прегрешения, и подарит вечную жизнь рабыне своей, – снова протяжно запел мужчина.
       Он занес над головой жертвы меч и в последний раз заглянул в ее глаза.
       – Аминь. – Мужчина вонзил острие меча в тело женщины.
       Хриплый предсмертный вопль прокатился по подземелью гулким эхом. Из раны потоком хлынула кровь.
       Мужчина вытащил из груди жертвы лезвие меча и насухо вытер его о мягкую тряпицу.
      –  Бог простил свое дитя, Аутрам. Можешь отвезти ее домой.

      Едва дождавшись конца встречи, Уиллоу пулей вылетела из агентства и помчалась в гостиницу.
      Вот наконец и «Астор-хаус». Она с такой силой хлопнула дверью, что, казалось, задрожали стены. Зонтик швырнула на пол, чуть не сбив напольную вазу у камина.
      Пересекла гостиную и распахнула дверь в спальню. Шляпка, перчатки, туфли – все полетело в разные стороны. Мысль о будущем напарнике приводила Уиллоу в бешенство. И все же конверт с фотографиями и материалами по делу Чарлза она аккуратно положила на кровать.
      Стащив с себя юбку и жакет, Уиллоу засунула костюм в большой платяной шкаф красного дерева. Туда же полетели нижние юбки заодно с шелковыми чулками.
      Только теперь, выместив свой гнев на ни в чем не повинных вещах, стоя в одной нижней сорочке на толстом пушистом ковре цвета спелой вишни, Уиллоу почувствовала некоторое облегчение.
      Неужели во всем Нью-Йорке не нашлось более подходящего кандидата, готового безоговорочно принять условие Роберта? Этот Брэнд Донован даже не скрывал своего нежелания работать вместе с женщиной-детективом. Другой на его месте вцепился бы зубами в такую редкую возможность. Наглец, он еще сказал, что такая «мелочь» не помешает ему вести следствие.
      А потом с ухмылкой спросил: «Так где будем работать?» Сколько труда стоило удержаться, чтобы не влепить ему пощечину. Пришлось собрать волю в кулак и молчать – молчать даже тогда, когда Роберт вводил нового детектива в курс дела.
      Что ж, сам Бог дает Брэнду возможность показать себя в роли сыщика. Пусть поищет, где остановилась его напарница.
      Впрочем, Уиллоу вовсе не испытывала радости по поводу предстоящей встречи. Да уж, она прекрасно обошлась бы без вмешательства этого самовлюбленного тупоголового осла.
      Уиллоу накинула красный халат и раскрыла конверт. На покрывало посыпались фотографии и прочие документы. Надо прежде всего подложить под спину подушки, усесться поудобнее, скрестив по-турецки ноги, – и только тогда можно будет приступить к изучению снимков.
      Вскоре она разложила фотографии в нужном порядке и принялась разглядывать их, стараясь отвлечься от неприятных воспоминаний. А вот и краткие сведения об убитом. Возраст, дата рождения, данные о семье, детали убийства. Но каковы же причины убийства?
      Уиллоу по привычке закусила нижнюю губу. Зачем кому-то понадобилось убивать Чарлза? Почему-то не хотелось думать, что убийство связано с последним заданием агента Баркера. Отчего он так нервничал при встрече на вокзале? Говорил, что задумался… Какое поручение выполнял Чарлз? Быть может, он разворошил опасное осиное гнездо и потому так держался, никого к себе не подпускал, И с чем связано молчание Роберта – человека неравнодушного, особенно когда речь шла о его подчиненных? Что случилось? Каким страшным секретом владел Чарлз?
      И кто такой этот загадочный Гидеон?
      Уиллоу соскочила с кровати и осмотрелась в поисках туфель. Вот одна – под стулом. Левая. Она продолжила поиски. А вот и другая, правая, в дальнем углу.
      Уиллоу нагнулась, приподняла стельку – под ней был спрятан клочок бумаги – и присоединила записку к фотографиям.
      Что ж, теперь все материалы по делу собраны. Но вопрос – кто и зачем убил Чарлза Баркера? – оставался без ответа.
      Из гостиной донесся подозрительный шум. Будто кто-то скреб по стеклу. Уиллоу поспешно собрала бумаги и сунула их под подушку. Выдвинула верхний ящик стоявшей у кровати тумбочки и достала револьвер. Пальцы привычно сжали холодную рукоять. Что это могло быть? По спине пробежал неприятный холодок.
      Уиллоу подкралась к двери, ведущей в гостиную, и на несколько секунд замерла, прислушиваясь. Затем чуть приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
      Перед буфетом как ни в чем не бывало стоял Брэнд Донован с бокалом бренди в руке.
      Уиллоу опустила револьвер и тяжело вздохнула.
      – Что вы делаете здесь?
      – Пью, – с невозмутимым видом ответил Брэнд и кивнул на бокал. Окинув взглядом Уиллоу, он осведомился: – Может, и вам чего-нибудь налить?
      Уиллоу отвела руку за спину и бросила револьвер на кровать.
      – Можете налить немного хереса, – сказала она. – А затем убирайтесь из моего номера.
      Наполнив хрустальный бокал золотистой жидкостью, Брэнд протянул его Уиллоу.
      – Вы ведь ушли, не сообщив, где остановились, – заметил он.
      Она сделала глоток.
      – Кажется, вы обладаете способностью находить меня повсюду.
      Донован усмехнулся:
      – Ваш шеф сказал мне, где вас найти.
      – Что ж, я непременно поблагодарю его, – съязвила Уиллоу. – За подобную услугу стоило бы забросать кабинет шефа гнилыми помидорами.
      – Правда, он посоветовал подождать несколько дней, прежде чем приступать к работе. Хотел, чтобы вы немного поостыли. – Брэнд снова усмехнулся. – Но я считаю, это ни к чему. Теперь мы компаньоны.
      Он сделал шаг вперед, так что расстояние между ними сократилось до неприличия. Уиллоу была вынуждена отступить.
      – А компаньонам не требуется остывать, – продолжал Брэнд.
      Что у него за голос! Словно теплая патока полилась по спине Уиллоу.
      – Компаньоны становятся близкими людьми. – Огромная рука обвилась вокруг талии Уиллоу. И в тот же миг она содрогнулась от близости мужского тела. – Да, близкими. И еще – пылкими.
      Брэнд заключил Уиллоу в объятия. Заметив, что его губы неумолимо приближаются к ее губам, она поспешила вырваться.
      – Итак, вы становитесь пылкой, я остаюсь холодным, – рассуждал Брэнд, снова наполняя бокал Уиллоу. – Таким образом устанавливаются вполне теплые отношения.
      – Деловые отношения, разумеется.
      – Конечно. – Брэнд прошелся по гостиной. Потом, устроившись на диване, небрежно закинул ноги на низенький столик. – Надеюсь, у вас не возникает мысли о каком-либо намеке с моей стороны.
      – Кажется, вы имели в виду постель. – Уиллоу вскинула подбородок, а щеки Брэнда порозовели. – А еще, думается, для достижения наилучшего взаимопонимания вам следует видеть во мне не женщину, а детектива.
      – Не женщину, а детектива?! Легко сказать! Ведь этот детектив появляется перед мужчиной в полуобнаженном виде. – Брэнд с интересом разглядывал длинную нижнюю сорочку Уиллоу, выглядывавшую из-под восточного халата. – Можете считать себя кем угодно, мисс Хейстингз, но уверяю: я целиком и полностью мужчина.
      «Что ж, пожалуй, так оно и есть», – подумала Уиллоу, но на приманку не клюнула. Однако решила, что тонкое покрывало двусмысленности пора сдернуть.
      Она подошла к дивану и наклонилась над Донованом, упершись рукой в мягкий подлокотник. Теперь взору Брэнда открылась значительная часть тончайшего батиста цвета слоновой кости и полоска белоснежной кожи.