– Это Бишоп, – сказал он, когда на том конце ответили. – Поднимитесь в квартиру двадцать три и возьмите все вещи, какие только сможете увезти.

Отвезите их в мою квартиру и пошлите кого-нибудь отремонтировать дверь.

Закончив разговор, он стал набирать номер телефона доктора Кокса.

– Шеннон больна, – сказал он быстро, как только его соединили. – У нее жар, и она не перестает кашлять. Мы сейчас едем в ближайший пункт «Скорой помощи».

– Везите ее ко мне в клинику, – без лишних расспросов сказал доктор. – Я скоро буду.

Убрав телефон в карман, Берк снова посмотрел на Шеннон, голова которой все еще лежала на его плече, и бережно убрал с ее лица несколько прядок волос.

– Не волнуйся, милая, все будет хорошо. Я успел вовремя. – Он сам очень хотел в это верить.

Он не знал, как она заболела и давно ли у нее температура. Берк не думал сейчас об этом. Единственное, что его заботило, – как ей помочь. И еще его очень волновал вопрос, отразится ли эта болезнь на ребенке.

Берк снова погладил ее по щеке. Сейчас он впервые подумал о ребенке так, как будто тот уже существует.

Всю неделю он думал лишь о ее беременности.

О здоровье малыша он подумал только сейчас.

Казалось бы, в первую очередь Берк должен волноваться о ребенке, ведь малыш – именно то, о чем он мечтал. Но в эти минуты Берк думал о здоровье Шеннон и о ней самой.

Наконец они подъехали к клинике, и водитель побежал открывать им дверцу. Берк пронес Шеннон мимо очереди и подошел прямо к регистрационному окну.

– Меня зовут Берк Бишоп, а это Шеннон Мориарти. Нам нужен доктор Кокс. Сообщите сразу же, как только он придет.

Всем полагалось заполнять регистрационные формы, затем ждать в очереди, чтобы попасть к врачу. Но это не распространялось на Берка Бишопа. Он получал срочную медицинскую помощь вне очереди.

– Хорошо, мистер Бишоп, – сказала медсестра. Доктор Кокс уже звонил и предупредил, что скоро будет. Я сейчас отведу вас в его кабинет.

Она провела их по коридору, затем они спустились вниз и оказались в приемной доктора Кокса.

Берк положил Шеннон на кушетку. Медсестра достала из шкафчика фонарик и, приоткрыв Шеннон веки, посветила ей в глаза, чтобы понять, есть ли реакция на свет.

– Мне нужно прослушать ее и, возможно, сделать рентген. Могу я разрезать ее одежду?

На Шеннон было две фланелевые пижамы. На одной нарисованы котята, другая была розового цвета. Он знал, что Шеннон любит котят, и ей, наверное, будет неприятно, если ее любимую пижаму испортят.

– Я не против, но думаю, что она будет возражать. Давайте лучше попробуем аккуратно снять ее.

Им пришлось потрудиться, чтобы снять с Шеннон обе пижамы. Затем они надели на нее голубую больничную сорочку. Берку было трудно сдерживать себя, когда он расстегивал пуговицы на ее одежде. При свете лампы Берк лучше рассмотрел ее. Она была беззащитна, словно ребенок. Берк так волновался, что пальцы не слушались его. Он слишком долго возился с пуговицами на второй пижаме, и ему стала помогать медсестра. Он отошел от кушетки, но словно завороженный смотрел, как медсестра переодевает Шеннон.

Наконец-то приехал доктор Кокс. Он сразу же направился к Шеннон, которой медсестра в это время мерила давление.

– Очень хорошо, что вы начали без меня. Давайте кровь на анализ, а затем измерим температуру. – Одновременно он слушал ее пульс и приподнимал веки, чтобы взглянуть на зрачки. Потом доктор достал стетоскоп, чтобы прослушать работу сердца и легких.

Берку казалось, что все происходит во сне.

– Вы молодец, что привезли ее сюда, Берк, но нам не стоит сильно волноваться. Я думаю, что у нее обычная простуда.

– Но почему же она тогда без сознания?

– Высокая температура плюс беременность. Конечно, ей сложнее бороться с простудой. Мы не знаем, когда она заболела. Думаю, она не принимала лекарств, чтобы не повредить малышу. Мы позаботимся о ней, и я почти уверен, она скоро придет в себя и поправится.

Берк очень хотел в это верить. Он не помнил, когда был так же сильно напуган, как в ту минуту, когда увидел ее лежащей на том диванчике.

– А что с ребенком? – вдруг вспомнил он. Берк посмотрел на бледное лицо Шеннон, обвел ее взглядом и заметил, что ее пальцы сжаты. Он не смог удержаться, подошел к ней и взял ее худенькую руку в свою. И уже не отпускал ее на протяжении осмотра.

У него промелькнула мысль, что ему не надо показывать такую заботу, что доктор и медсестра могут заметить его чувства, вовсе не похожие на чувства работодателя. Но он тут же отогнал от себя эти мысли. Какая ему, собственно, разница, кто и что подумает о нем и его чувствах! Какая ему разница, что подумает доктор или медсестра по поводу его волнения или желания держать ее руку до тех пор, пока Шеннон не придет в себя! Он хотел быть рядом, и он остался рядом. Вот и все.

– Все будет хорошо, – сказал доктор Кокс, занося какие-то сведения в ее карточку. – Таблетки, которые мы ей дадим, не повредят малышу, а ей самой станет лучше. Я прописал ей очень легкие лекарства, на основе трав. Еще немного чаю с медом, чтобы она как следует пропотела, и можно надеяться, что завтра-послезавтра все будет в порядке.

Мы продержим ее здесь еще несколько часов, чтобы провести полное обследование, а потом сможем отпустить домой. Вы отвезете ее или…

– Она поедет со мной.

Доктор бросил на Берка удивленный взгляд, поразившись его резкости, но он был слишком хорошо воспитан, чтобы проявлять хоть какое-нибудь недовольство. Он снова повернулся к Шеннон, чтобы продолжить обследование.

Примерно час ушел на то, чтобы взять все необходимые анализы. Берк все это время ни на секунду не отходил от нее и держал ее за руку.

Шеннон тяжело дышала, иногда из ее груди вырывалось странное сипение, словно что-то мешало ей вдохнуть воздух. Берка это очень волновало, несмотря на уверения доктора Кокса, что у нее обычная простуда.

Вдруг она приоткрыла глаза и медленно обвела комнату взглядом. Берк напрягся и настороженно следил за каждым ее движением. Она снова прикрыла глаза и облизнула кончиком языка горячие сухие губы.

Берк нежно погладил ее.

– Шеннон, милая, – прошептал он. – Ты очнулась?

Шеннон посмотрела на него, будто не узнавая.

Она приоткрыла губы, чтобы что-то произнести, но вместо этого сильно закашлялась.

– Я сейчас, – сказал он. Он принес ей стакан воды, приподнял ее голову, чтобы ей легче было пить. – Тебе уже лучше?

Она ничего не смогла ответить, жадно заглатывая воду.

– Еще?

– Нет, спасибо, больше не хочу. Где я?

Ее голос осип, словно она не говорила несколько дней. Так, наверное, и было.

– Ты в больнице.

Она удивленно приподняла брови, словно спрашивая, как здесь очутилась.

– Я ничего не слышал о тебе целую неделю, поэтому поехал к тебе домой и нашел там тебя под кучей одеял, тяжело больную. Я позвонил доктору Коксу, и вот мы здесь. – Он провел пальцами по ее волосам, потом по щеке. – Как ты теперь себя чувствуешь?

Секунду или две она с трудом смотрела на него, а потом ее глаза закрылись.

– Это простуда. Жар не проходил, и я подумала, что апельсиновый сок и несколько леденцов от кашля помогут мне. – Она вновь сделала над собой усилие, чтобы открыть глаза и посмотреть на него. Потом я почувствовала себя плохо, легла поспать и уже не могла встать. Я слышала, что звонил телефон и даже, кажется, кто-то стучал в дверь, но у меня не было сил встать и ответить.

Берк погладил ее руку и переплел свой пальцы с ее.

– Как же я рад, что приехал к тебе. Доктор Кокс сказал, что ты скоро поправишься, что я успел вовремя. Но сегодня ты забрала десять лет моей жизни.

– Извините. – Она попыталась улыбнуться.

– Я прощу тебя, если ты быстро поправишься.

Наконец все обследования были проведены, и Шеннон почувствовала себя немного лучше. Она сидела на кровати, а рядом стояли доктор Кокс и Берк. Ей разрешили вернуться домой.

Несмотря на то что Шеннон сопротивлялась как могла, ей не разрешили идти самостоятельно и выкатили к машине на кресле. Берк бережно взял ее на руки и перенес из кресла на заднее сиденье машины. Она уже устала возражать. Берк все равно не обращал внимания на ее протесты. Он все делал так, как считал нужным.

Большинство женщин, наверно, мечтали бы о такой болезни. Шеннон чувствовала себя плохо, но не подавала виду. И ее нисколько не волновало, как она выглядит. Ее волосы были забраны в пучок, на ней была простая фланелевая пижама.

Именно эта простота ему и нравилась.

– Ты чувствуешь себя лучше? – спросил он.

– Намного лучше. Я просто устала, но думаю, что через пару дней все будет хорошо.

– Мы скоро будем дома. Ты можешь забраться в кровать и спать всю неделю, если захочешь.

Легкая улыбка пробежала по ее губам, и она прикрыла глаза.

– Я, наверно, смогла бы спать и больше.

В этот момент Берк не хотел ничего, кроме как обнять ее и не отпускать от себя никуда. С тех пор как решил отвезти ее к себе, он боялся лишь одного – что она будет сопротивляться. Но пока она не возражала.

– Вы умеете водить? – спросила она тихим голосом. Ее глаза были закрыты, но она не спала.

Он никак не мог понять, о чем она говорит.

– Умею водить что?

Ее ресницы приоткрылись.

– Машину, мотоцикл, скутер… Хоть что-нибудь?

Он нахмурился.

– Конечно, я умею водить, но почему ты спрашиваешь?

– Мне просто интересно. Вы всегда ездите с водителем, и я никогда не видела вас за рулем.

– У меня несколько машин. «Мерседес», «ягуар», джип, и еще одну машину я отправил, чтобы она возила тебя в университет. А на лимузине я езжу потому, что он очень удобен. В нем я могу работать, не обращая внимания на дорогу.

– Я никогда не видела, чтобы вы работали в машине.

Он бросил на нее любопытный взгляд. Лукавый огонек в ее глазах говорил ему, что она что-то скрывает.

– Просто, когда я с тобой, я не могу думать о работе.

Она ничего не ответила и сильно закашлялась.

Он подвинулся поближе, предлагая ей свой носовой платок, а потом слегка постучал по спине.

– Тогда, – произнесла она, когда наконец смогла говорить, – вы достойны восхищения. Когда я нанималась к вам, то думала, что облегчу вам жизнь. А оказалось, что приношу одни неприятности.

Он хотел возразить. На самом деле она не причиняла ему никаких неудобств. Никогда он не чувствовал себя таким воодушевленным и счастливым, как в эти месяцы. Начиная с того момента, когда врач сказал, что она беременна, он каждый день думал о ней, ждал редких встреч и телефонных разговоров. Он заметил, что от беременности ее голос стал еще мягче. Даже сегодня, когда ему пришлось взломать дверь в ее квартиру и потратить много времени на то, чтобы отвезти ее в больницу, он ни на секунду не задумался о том, что пропускает несколько очень важных встреч. Он сожалел лишь о том, что не приехал к Шеннон раньше.

– Я не буду слушать твоих возражений, – сказал он, когда их машина остановилась в подземном гараже здания на Мичиган-авеню. В этом здании находились его офис и квартира.

– Возражений против чего? – спросила она удивленно.

Водитель открыл дверь, и Берк, взяв ее на руки, понес к лифту.

– Куда мы идем?

– Ко мне домой.

– Что? – Она сделала усилие, чтобы вырваться. – Что мы здесь делаем? Почему вы не отвезли меня домой?

– А потому, что там ты жить не можешь. Во-первых, там сломана дверь, во-вторых, о тебе некому позаботиться.

Она снова разразилась сильным кашлем, но уже перестала сопротивляться.

– А как вы вошли в мою квартиру? – спросила она.

– Ты не отвечала, когда я стучал, и мне пришлось выломать дверь.

Шеннон внимательно посмотрела на него и заметила, что он очень устал. Она и забыла, что он просидел весь день рядом с ней в клинике. Его руки, нежно держащие ее, были теплыми и заботливыми. Она немного расстроилась из-за сломанной двери, но тут же вспомнила, что он сделал это из-за нее.

Но идея Берка жить у него Шеннон совсем не понравилась. Она должна вернуться домой и справиться со своей болезнью сама.

Как бы ему все это объяснить? Может, сказать, что дома она поправится быстрее? Но это было не правдой. Да и вообще, могла ли она возражать ему после того, что он сделал для нее?

– Берк…

Он посмотрел на нее, потом снова на двери лифта.

– Это убивает тебя?

– Что? – спросила она, не отрывая взгляда от его мускулистой шеи. В этот момент у нее возникло желание поцеловать его.

– Ты же не хочешь, чтобы я отнес тебя к себе домой. И тебя убивает то, что ты не можешь мне это сказать. Я прав?

– Это так очевидно?

– Да, очень, – рассмеялся он. – Последние два месяца я вижу, как ты напрягаешься в моем присутствии. Ты слишком независима и упряма, чтобы принять от кого-то помощь.

– Я не упрямая.

– Но независимая.

Она положила голову ему на плечо.

– Но это ведь не так плохо, – пробормотала она.

– Конечно, нет. Но нет ничего плохого и в том, чтобы позволить другим людям заботиться о тебе.

Хотя бы иногда.

Двери лифта открылись, и Берк с Шеннон на руках прошел по длинному коридору в со вкусом обставленный холл. Из него были видны гостиная и часть кухни. И то и другое напоминало ей его офис. Безупречный дизайн, много стекла и кожи и очень мало личных вещей. Ей показалось, что его квартира похожа на номер дорогого отеля, где люди останавливаются на день или два.

В ее квартире каждый уголок, каждая полочка были заполнены какими-то вещицами: книжками, вазочками, всякими мелочами. Все это она соорудила сама.

Но в целом его квартира была потрясающей.

Огромное окно занимало почти всю стену в гостиной. Оттуда открывался вид на озеро Мичиган. Горящие огни домов напоминали звездное небо, и было видно, как луна отражается в гладкой поверхности воды.

– Я и сам люблю независимость, – продолжил Берк их разговор. Он посадил ее в кресло, стоящее недалеко от мягкого дивана, и накрыл пледом. Но у меня еще и очень сильное чувство ответственности, и следующие семь месяцев я буду ответственен за тебя. И перестань называть меня на «вы». То, что у нас будет общий ребенок, позволяет нам перейти на «ты».

Она задумалась и через несколько секунд кивнула в знак согласия.

Берк опустился на колени перед ней и аккуратно поправил плед.

– Так постарайся расслабиться и позволь мне позаботиться о тебе, пожалуйста, мне будет очень приятно.

– Я думаю, что ты и так сделал много хорошего в жизни.

Он рассмеялся.

– Возможно, ты права. Но сейчас я хочу сделать приятное именно тебе.

Берк взял ее на руки, понес в спальню для гостей и положил на кровать. Он поправил ей подушки, укрыл теплыми одеялами. Эта кровать показалась ей необъятной по сравнению с тем диванчиком, на котором она спала дома. Берк отошел от кровати и снова посмотрел на нее.

– Тебе нужно еще что-нибудь?

– Спасибо, я чувствую себя хорошо.

– Это не правда. И у меня есть справки из больницы, что это не так. Тебе может показаться неуютно в незнакомом месте, где нет ни одной твоей вещи.

Он снял свое длинное пальто, пиджак, повесил их на плечики и стал развязывать галстук.

– Но это будет недолго. Я приказал привезти твои вещи сюда.

Неужели он думает, что она останется здесь надолго? Почему хочет привезти ее вещи, ведь она пробудет здесь всего пару дней?

– Не надо этого делать, – возразила она, облизывая сухие губы.

– Но я хочу это сделать. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома.

Ее охватила дрожь, а сердце забилось с удвоенной силой.

Похоже, Берк не собирается отпускать ее в ближайшее время. Весь день он был исключительно заботлив и внимателен, ведь она вынашивала его ребенка. Она позволила Берку войти в свою жизнь, когда согласилась стать суррогатной матерью.

Но у нее есть своя квартира, своя работа и своя жизнь. И она рассчитывала вернуться ко всему этому сразу же, как только поправится. Шеннон считала, что вряд ли будет удобно оставаться в квартире Берка после болезни.

Она не хотела жить в его квартире когда бы то ни было. И сейчас чувствовала себя довольно неуютно в этой комнате для гостей.

Они всего лишь разговаривали, а Шеннон не могла оторвать взгляда от мускулистой груди под белой шелковой рубашкой. Она смотрела на его сильные руки, покрытые темными волосами, и задавала себе вопросы.

Как она сможет спать под одной с ним крышей и хоть на минуту расслабиться? Она всю ночь будет крутиться на кровати, представляя его рядом.

Шеннон снова закашляла, и щеки ее запылали, но уже не от болезни. Кровь быстрее побежала по венам, и она почувствовала мелкую дрожь. Она винила себя за эти мысли, пыталась объяснить их болезненным жаром, но ведь они появлялись у нее и раньше. Полуобнаженный Берк Эллисон Бишоп уже не раз возникал перед ее мысленным взором.

Нет, она не могла долго оставаться рядом с человеком, который заставлял ее так волноваться.

– Но я не собираюсь здесь оставаться, – попробовала возразить она. – Врач сказал, что через несколько дней я буду чувствовать себя хорошо и тогда смогу вернуться домой. Не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством.

– Ты нисколько не стеснишь меня, – сказал он, снимая галстук и расстегивая верхние пуговицы на рубашке. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь дольше. Надеюсь, ты останешься до конца беременности.