Бессьер Ришар
      ЛЕГИОН АЛЬФА
      Комментарий
      Забавные вещи происходили в начале 90-х годов (да и ныне порой случаются) на рынке переводной фантастики. Видно, влияет глубинная суть жанра, принимая порой воистину мистические формы. Мы не имеем при этом в виду достаточно банальный факт появления одного и того же произведения под различными названиями. Скажем, вы запросто могли приобрести (а почему бы и нет, например, для коллекции?) роман С. Кинга под пятью разными титулами. В конце концов, как говорил, вместе с фарисеями один немецкий раввин, "любой перевод - это комментарий". Непонятно только, почему и некоторые отечественные авторы так и норовят свернуть на этот путь, доведись им пропечататься в нескольких изданиях.
      Казалось бы, публикуй ВСЕГДА оригинальное название переводимого текста - и дело с концом. Не тут-то было! Вот на что уж, казалось бы, мэтр из мэтров А. Э. Ван Вогт. Но обожает он "подавать сначала одну версию для журнала, затем вторую, переделанную, для книжки в твердой обложке, третью для мягкой, опять переработанную, а иногда и четвертую при переиздании" (бельгийский критик Э. Ван Эрп). А то и вовсе: содержание одинаковое, а заголовки разные ("Последняя земная крепость" и "Хозяева времени").
      И ведь не скажешь: господа хорошие, ну нет у меня ни времени, ни средств, ни желания мусолить одни и те же мысли. В ответ - железное: это право автора, как и переводчика, давать в названии свою интерпретацию доводимых до читателя идей. И, в общем-то, они правы.
      Поражает другое. Приобретаешь с понятным трепетом перевод романа Генри Каттнера под броским и тебе совсем неизвестным, а потому и притягивающим заголовком и вдруг обнаруживал, что это - совсем не твой любимый американский автор, а не менее почитаемый, но - француз, менее известный, но равно признаваемый за большого мастера Р. Баржавель. Или наталкиваешься на "притчу о... затерявшемся в бездне собственной души" герое фантаста Ришара Бессьера, и берет тебя оторопь: ну нет такого французского писателя, не существует - и точка. Невольно приходят на ум некрасовские строки:
      Тисни, тисни! Есть возможность
      А потом дрожи суда!..
      Осторожность, осторожность,
      Осторожность, господа!
      Надеемся, понятно, что здесь подразумевается самый "грозный суд", который "не доступен звону злата", назови его Богом, Совестью или простым Читателем, которого полагается непременно уважать.
      Вот на последнем авторе и хотелось бы остановиться, благо перед вами один из его романов.
      Когда в начале 50-х годов на Францию накатил вал фантастики из-за океана, потомки галлов показали завидное упорство в отстаивании своего лица и неповторимого своеобразия в этом жанре. Таков уж их дух, да и славные традиции обязывали. Уже в сентябре 1951 г. издательство "Флёв нуар" запустило "народную", с почти эксклюзивно национальной писательской базой серию "Антисипасьон" ("Предвосхищение"). Она существует и поныне, насчитывая в своем активе более тысячи достаточно самобытных книг. Конечно, вначале было и определенное "подстраивание" под американцев, и все атрибуты массовой культуры, не обошлось и без штампов. Но конечный итог, думается, оправдал эти тактические маневры: "Издательству, похоже, удалось создать школу французской фантастики" - пишет известный критик Ж. Садуль. А ряд его авторов, считает Ж. Ван Эрп, пожалуй, даже посильнее таких прославленных американских мастеров, как А. Нортон, Э. Гамильтон, М. Лейнстер и др.
      К числу таких неординарных писателей, несомненно, принадлежит и тандем двух французов - Франсуа Ришара (род. в 1913 г.) и Анри Бессьера (род. в 1923 г.). Первый из них возглавил с момента основания указанную серию. И вместе со своим другом под псевдонимом Ф. Ришар-Бессьер выпустил первые четыре романа: "Покорители Вселенной", "На штурм небес", "Возвращение метеора" и "Планета-бродяга". Удивительно, но факт: под номером "один", словно предопределяя будущий национальный колорит "Антисипасьон", фигурировало произведение, не имевшее ничего общего с тогдашними американскими стандартами, поскольку было написано ещё в 1941 г. и выдержало в сугубо жюль-верновских традициях (кстати, они прослеживаются и в последующем творчестве этих писателей).
      Под псевдонимом Ф. - А. Рибс эти авторы выпускали и шпионские романы, а Ришар сочинял также и "ужастики" под именем Д. А. Келлер. Но основная сфера их интересов - фантастика. Под красочной обложкой "Флёв нуар" у них вышло около сотни томов. Издавались они не только во Франции, но и во многих других странах на испанском, португальском, английском и итальянском языках.
      Из-под пера Ф. Ришар-Бессьера вышли такие романы, как "Звездное спасение", "Двенадцать шагов в неведомое", "Огонь в небе", "Путь в ничто", "SOS Земля", "Высота минус Х", "Планета смерти", "Сады Апокалипсиса", "Война богов", "Властелины безмолвия", "Закон Алгора", "Энергия-500" и многие другие, в том числе и "Легион Альфа".
      О фантастике в целом Ф. Ришар-Бессьер высказывал следующее мнение, провозглашая тем самым свое кредо: "научную фантастику часто упрекают в том, что она в своих описаниях использует разного рода цивилизации растительного типа или каких-либо совершенно невообразимых чудищ. В чем-то это действительно так, но что касается меня, то я не связываю себя ни с далекими цивилизациями типа "зеленого горошка", ни с драконообразными разумными существами. Для меня важно, чтобы разумная цивилизация отличалась универсальным характером, единым для человека и для животного, несмотря на различие между ними, и выражалась через окружающую среду, через жизненное пространство, иначе говоря, через покорение этой среды, ибо покорение среды - синоним выживания".
      Публикуемый роман Ф. Ришар-Бессьера "Легион Альфа" - боевик с достаточно напряженным действием, элементами мистики и ужасов. Ему свойствен лаконичный язык, безупречная сюжетная линия, ряд ярко выписанных сцен, эффектная концовка.
      Утверждают, что сомнения доставляют не меньшее наслаждение, чем знания. А последнее приобретается лишь собственной внутренней работой, обдумыванием, переживанием, перечувствованием того, что узнается от других лиц, личным опытом и из книг. А интересных рассуждений, сомнений в общеизвестных истинах, равно как и свежих, несмотря на время написания романов, идей, поданных к тому же в легкой и занимательной форме, - всего этого предостаточно у Ф. Ришар-Бессьера. Так что искренне надеемся на то, что читатель получит пользу и удовольствие при общении с ним (или же лучше - с ними?). ИТАК...
      ЛЕГИОН "АЛЬФА"
      Пролог
      Я - не человек, не животное и уж во всяком случае не какое-то там вульгарное растение. Нет, я не принадлежу ни к одному из могучих царств этого мира, с которым меня, кстати, ничто и не связывает.
      Я - нечто иное. Существо особое, и даже очень. Я - великолепный представитель автотрофной* расы, чьи корни теряются в глубинах времен и в беспредельности космоса.
      Моя раса наделена Разумом.
      Посему я чувствую, познаю, ощущаю и прекрасно ориентируюсь в обстановке.
      Я живу!
      У меня удивительно тонкое восприятие окружения... возможно, даже чересчур, что наверняка поставило в тупик хозяев этой реальности, ибо я... О! Ну зачем уточнять, кто я есть на самом деле? Ведь вы все равно достаточно быстро узнаете об этом. Так что, на мой взгляд, лучше вам сначала ознакомиться с моей историей или узнать то, что приключилось с теми, кто жил рядом со мной.
      Я постарался воссоздать все происшедшее, включая малейшие детали.
      Да и что они могли скрыть от меня?
      Ровным счетом ничего!
      Глава 1
      Профессор Майкл Перкинс медленно вошел в лабораторию. Он долго оставался в нерешительности, стоя посреди комнаты и в отчаянии глядя на окружавшие его приборы из стекла и стали. Из-за слез, застилавших глаза, ему казалось, что они пустились, кривляясь, в дикую пляску.
      Ну зачем, зачем он пошел на это?..
      Внезапно пошатнувшись, он тяжело привалился к металлической двери, за которой только что разыгралась драма. Казалось, его только что стукнули громадной дубинкой, олицетворявшей всю горесть и убожество этого мира.
      Да, это был конец. Всему!
      Ну что он может теперь сделать?
      Покачиваясь, словно сильно подвыпивший человек, он добрел до своего рабочего стола и после секундного колебания решительно снял трубку телефона и набрал номер.
      Его пальцы, до того не ощущавшие гладкую поверхность трубки, непроизвольно сжались, как только он услышал ответ абонента.
      - Алло, Роберто? Это Майкл, - вздохнул он. - Немедленно приезжай... Нет, умоляю тебя, сделай все возможное... Это... очень важно... О нет, речь не обо мне... - Перкинс запнулся и добавил: - Несколько минут назад я убил Мэри.
      Он даже не стал слушать, что ответил ему собеседник, а просто швырнул трубку на рычаг и тяжело осел в кресло.
      Перкинс так и остался сидеть, подавленный, не способный ни на что реагировать, страдающий от обрушившейся на него ответственности, от сознания допущенных ошибок, изнемогая душой и телом. Его привела в чувства лишь сухая трель дверного звонка. Он вскочил, устремившись на встречу тому, кого так ждал.
      Это был профессор Моретти, мужчина среднего роста, лет тридцати пяти, с ясным взглядом и живыми движениями.
      Он так пристально посмотрел на Перкинса, будто все ещё отказывался верить в сообщенную ему ужасную новость.
      - Майкл, послушай, но это же просто-напросто невозможно... Где Мэри?
      Перкинс слабо махнул рукой в сторону комнаты, но когда Моретти устремился туда, истерично воскликнул:
      - Нет, нет, прошу тебя, не входи туда. Это совсем ни к чему.
      Моретти развернулся всем корпусом и вгляделся в своего друга. Его лицо стало мертвенно-бледным.
      - Как это случилось? Что все-таки, черт возьми, произошло?
      Перкинс, шатаясь, сделал несколько шагов в его направлении. Моретти не мог отделаться от ощущения, что этот человек окончательно сломлен. А между тем кто-кто, а он-то уж знал удивительную силу характера и железную волю Перкинса.
      Оба они были учеными, но Перкинс слыл человеком особым, подлинным джентльменом и умел владеть собой при любых обстоятельствах. Одному только богу было известно, чего это ему стоило в тех жалких жизненных условиях, в которые все они были поставлены Сообществом.
      Только вот на этот раз...
      - Я погубил Мэри... Убил ее... Ты хоть понимаешь, что я наделал?
      - Майкл, умоляю тебя, успокойся. Расскажи мне все, если хочешь, чтобы я тебе помог.
      Перкинс мотнул головой и протяжно вздохнул.
      - Да, ты, конечно, прав. Помнишь о моей сыворотке против лейкемической проказы? Точнее сказать, я полагал, что сумел её синтезировать... Ведь все опыты, поставленные на самых разнообразных животных, дали положительный результат и...
      Он указал на стенной шкафчик, висевший рядом с его письменным столом.
      - Впрочем, я вел журнал, куда ежедневно заносил результаты экспериментов, так что можешь сам во всем убедиться. Мэри мне помогала в этом, она разделяла мою уверенность в успехе. Мы оба были уверены, что если испробовать сыворотку на человеке, то все пройдет преотлично. И нам хотелось иметь такое доказательство, прежде чем официально представить лекарство на рассмотрение Ассамблеи.
      Он на секунду замолк, но Роберто Моретти уже понял, что за драма здесь разыгралась.
      Я так понимаю, что опыт ты поставил на Мэри?
      Именно. Сегодня утром.
      Майкл!..
      - Мэри не пожелала, чтобы я провел его на себе. Она настаивала, чтобы это была она. О! Роберто, разумеется, я не должен был соглашаться с ней. Хуже того: я не сделал ровным счетом ничего, чтобы отговорить Мэри от этой безумной идеи. Я согласился с её самопожертвованием, как я сделал бы это в отношении любого другого человека. В тот момент ничего более важного, чем успех эксперимента, для меня не существовало. Я совершенно забыл, что для меня представляет в жизни Мэри. Я думал и действовал только как ученый, исследователь, как какой-то бесчувственный монстр, жадный до успеха.
      Она страдала?
      - Нет, не думаю. Лишь печаль и бесконечная мука стояли в её глазах. И она страдала за меня. Паралич наступил почти мгновенно...
      Он провел вспотевшей рукой перед глазами, словно пытаясь отогнать от себя это непрестанно маячившее перед его взором видение. Моретти приблизился к нему.
      - Майкл, надо что-то делать. Речь идет о несчастном случае, и, боже мой, никто из нас от подобного не застрахован. Это могло случиться с кем угодно. Не следует казнить и винить себя. Уверен, что будь у тебя хоть малейшее сомнение в эффективности сыворотки, ты ни за что на свете не пошел бы на этот шаг. Это, и только это, ты должен сейчас принимать в расчет.
      - Но мы же должны были пожениться через три недели.
      - Придется выбросить все это из головы. Послушай, Майкл, нельзя терять ни секунды. Следует найти какое-то решение.
      - Вызови полицию.
      - У тебя тогда не останется ни одного шанса выпутаться из создавшегося положения. Ты же знаешь: законы на этот счет однозначны. Тем более что у тебя не было официального документа, разрешавшего проводить опыт на Мэри.
      - Я пропал в любом случае.
      Роберто Моретти прошелся по лаборатории, усиленно над чем-то раздумывая. Затем вплотную приблизился к своему приятелю.
      - Нет, пожалуй. У тебя пока ещё есть небольшой шанс спастись. Я имею в виду Центр геологоразведывательных изысканий командана Руперта. Вербовочные пункты расположены в четвертой зоне. Им очень не хватает квалифицированного персонала. Особенно медиков. Они гарантируют неприкосновенность личности и строго соблюдают принцип анонимности.
      Перкинс припомнил, что слышал об этой организации, создание которой восходило к началу Новой Эры. Правила, регулировавшие её деятельность и управление, были скопированы с тех, что господствовали в прежние времена.
      В основе лежал принцип железной военной дисциплины, каким бы странным не могло это показаться в объединенном Сообществе, где отмерли внутренние конфликты и междоусобная борьба. Но необходимость строжайшего подчинения была признана жизненно важной для наведения порядка и поддержания присущего этому организму духа, поскольку его единственная задача заключалась в том, чтобы обеспечивать безопасность Сообщества путем непрерывного наблюдения за различными факторами, способными изменить геотермические и изостатические феномены. Их резкие колебания могли серьезно повлиять на жизнь всего населения подземелья.
      Знал Перкинс также и о тех жалких условиях, в которых приходилось работать членам этой элитной организации, и о добровольной жертвенности, на которую они шли. Ибо опасность подстерегала человека буквально всюду, и ему приходилось жить в вечном страхе, который уже вошел в его генетическое наследие.
      Новая Эра своими корнями уходила в самую ужасную из катастроф, когда-либо выпадавших на долю человечества. Страх порождает самого себя точно так же, как ветер порождает бурю, а та, как и страх, уже не щадит никого.
      Перкинс подумал об этих людях, работающих на передовых рубежах почти у самой границы земной коры, где господствует силикат алюминия, а средняя плотность не превышает 2,8. Именно там обнаруживают зарождение сейсмических волн, которые грозят покончить с оставшимися в живых после чудовищного катаклизма и упорно отказывающимися позволить себя уничтожить.
      Да, Роберто прав. Для него это единственный выход, позволявший ускользнуть от федеральной полиции, дававший к тому же возможность впредь служить человечеству. А он полностью посвятил свою жизнь этой цели после того, как тесты профориентации определили его судьбу и роль в этом мире.
      - Майкл, - продолжал Моретти, - надо спешить. Решай скорее... Ты не можешь терять ни секунды.
      Молодой профессор согласно кивнул и положил руку на плечо Моретти. Какое-то мгновение они пристально смотрели в глаза друг другу, не произнося ни слова.
      Впрочем, оба прекрасно понимали, что всякие разговоры сейчас излишни.
      Не исключено, что они никогда уже больше не увидятся.
      Наконец Перкинс, сделав над собой усилие, окинул прощальным взором помещение и решительно направился к выходу из лаборатории.
      Спустя несколько секунд они уже мчались на его фюзоавто по ярко освещенному громадному туннелю-коллектору, направляясь с умопомрачительной скоростью к четвертому сектору.
      Глава 2
      Командану Руперту было под шестьдесят. Он отличался могучим телосложением, а редкие волосы на его голове почему-то все время упрямо торчали. Одет он был в униформу цвета лаванды, положенную его подразделению, с пурпурной эмблемой на груди. В центре своеобразного герба красовалась аббревиатура названия его организации.
      Это был жесткий, энергичный, неизменно спокойный человек.
      Некоторые утверждали, что свое призвание военного он унаследовал от предков, как и манеру поведения.
      И в то же время ему были свойственны великодушие и благородство. Добиваясь от других самоотверженности в работе, он отнюдь не щадил и самого себя.
      Этот солдат Новой Эры мало чем отличался от тех, что когда-то знала Земля, а когда ему намекали на это, он не без удовольствия отвечал:
      - Солдат может отлично служить родине как в мирное, так и в военное время. Я лично служу мирным идеалам, но ни в чем не упрекаю своих предков, поскольку у них были свои проблемы.
      Сегодня, как когда-то на заре становления, человек противостоял враждебной ему природе. Изменилась лишь среда, но сам человек - едва ли, как в своих лучших, так и мерзких качествах.
      Случилось так, что ему пришлось бороться за выживание любой ценой, чтобы превозмочь последствия чудовищного бедствия, напрочь смахнувшего с поверхности Земли процветающую цивилизацию двухтысячного года.
      Двухтысячный!
      Роковая для земной цивилизации дата, если верить оракулам и проповедникам предыдущих веков. Справедливости ради следует признать, что в этом смысле зловещие традиции тянулись ещё с первого тысячелетия. Тогда, на подходе одиннадцатого века, злоупотребления религиозных властей породили в человеческом разуме этот лишенный, в сущности, всякого основания психоз в отношении круглой даты. Однако если большинство землян в целом пренебрегали этими древними суевериями, некоторые, напротив, расценивали их как неодолимый рок, нависший над человечеством.
      Да и кто мог сказать, ошибались они или нет?
      Старинная пословица гласит, что, созрев, плод падает и начинает гнить. Именно это и произошло с человечеством, внезапно вышедшим на такие рубежи, когда сделать шаг за их пределы оказалось ему не по силам, если только не прибегнуть к акту отчаяния.
      Война!
      Та самая, что в начале двадцать первого века противопоставила американский блок афро-азиатскому; сражения, которые буквально превратили в руины все пять континентов и ослабили мировую экономику настолько, что Земле стало просто невозможно поддерживать свой престиж перед марсианами, с которыми в 1992 году у неё были тесные контакты.
      Это была война, единственной ставкой в которой была именно планета Марс и её вырождавшаяся цивилизация.
      Но как раз на "вырождении" и произошла осечка! В этот тезис, к несчастью, поверили, и земляне разместились как хозяева, привнеся в результате колониального захвата в этот мир, до того времени не ведавший никаких законов, дух завоевания.
      И так продолжалось вплоть до 2085 года, до того самого дня, когда марсиане, эти странные и таинственные существа, восстали против гегемонии человека, воспользовавшись послевоенным ослаблением метрополии, чтобы захватить все размещенное на Марсе военное оборудование.
      А затем события развернулись так быстро, что никто даже не успел подумать о возможности подобной драмы. А она разразилась 11 мая 2085 года, когда ринувшиеся с Марса суперразрушительные ракеты накрыли всю поверхность Земли и в течение всего нескольких минут уничтожили все на планете. Адский огненный шквал с радиоактивными осадками смел целые континенты, стерев, словно гигантским ластиком, тысячелетнюю цивилизацию.
      В итоге спаслись только те, кто тем памятным весенним утром работал под землей, под защитой сотен метров земных пород.
      Они находились в помещениях, оставшихся в наследство от предыдущего века, когда гигантская армия людей-термитов проделала в течение многих лет колоссальную работу в недрах земного шара.
      В те времена все нации были весьма озабочены проблемой создания собственных подземных убежищ для размещения там военной техники, слишком уязвимой на поверхности. Все упорно занимались тем, что дырявили, долбили и сверлили земную кору, стремясь создать сеть безопасных и удобных для проживания укрытий. И они сумели преобразовать это царство тьмы во вполне пригодный для жизни мир, оснастив его всеми благами, которыми пользовался в ту эпоху человек на поверхности Земли.
      Впоследствии были проложены гигантские туннели из стали и бетона, связавшие все основные построенные таким образом центры, в которых ключом била жизнь и где были заложены бесчисленные склады с продуктами питания и прочими предметами быта, необходимыми для их обитателей.
      Вот таким-то образом и выжили те, кто в тот злосчастный день нес службу в подземных помещениях, будучи не в состоянии чем-то помочь жертвам катастрофы, разразившейся наверху. С этого момента - не исключено, что и навсегда, - был воздвигнут непреодолимый барьер между внешним миром и подземельем.
      С тех пор для уцелевших главной угрозой стал уже не другой человек или иное, неважно какое, живое существо, а лучи альфа или гамма, невидимые, но неумолимо поражавшие их. Наука к тому времени ещё не нашла эффективных средств борьбы с этим бичом.
      С того ужасного дня прошло уже почти два века.
      За эти годы жизнь полностью вошла в свои права в новых для неё условиях. Потомки спасшихся при всемирной катастрофе постепенно адаптировались к новой среде обитания. Но им пришлось столкнуться и с новыми опасностями. Среди них особо выделялась так называемая "болезнь глубин", по существу представляющая собой всего лишь разновидность классической лейкемии, вызванной специфическими факторами искусственной атмосферы.
      Понятно, что командан Руперт прекрасно все это знал, и эта проблема беспокоила его самым серьезным образом с тех пор, как его назначили руководителем исследовательского геологического центра.
      В то утро, едва прибыв на службу, он самым тщательным образом ознакомился с докладными, поступившими из центров набора персонала, старательно отложив документы, нуждавшиеся в его подписи. Один из них привлек его внимание. Проявив к нему явно больший, чем к остальным бумагам, интерес, но решительно нажал на клавишу интерфона.
      - Вызовите ко мне доктора Перкинса, - приказал он. - Майкла Перкинса, досье 3825-А2.
      Входя в просторный кабинет Руперта, Перкинс поразился буквально исходившим от командана волнам суровости и непреклонности. Строгие глаза, в которых невозможно было что-либо прочесть, настойчиво буравили его.
      Руперт легким кивком головы указал Майклу на кресло, взял в руки лежавшее перед ним досье и выпалил на одном дыхании:
      - Вчера поздно вечером вы подали заявление о поступлении к нам на службу. Надеюсь, что предварительно вы ознакомились с правилами поведения сотрудников нашего учреждения. Медикам не предоставляется никаких льгот, я бы даже сказал, что у нас менее всего стремятся попасть в эту категорию.
      - Мне известно об этом, командан.
      - Весь наш основной медицинский персонал работает на передовой, в слое "Сиал", где часто происходят несчастные случаи с нашими товарищами.
      - Знаю и это.
      - Контракт заключается на пять лет. Согласно статистике, только тридцать процентов работников доживают до конца установленного срока. Причем восемь процентов из их числа поражены неизлечимыми болезнями, четыре обречены на скорую смерть, а пять процентов остаются инвалидами до конца жизни.
      Повисла гнетущая тишина. Руперт пристально вглядывался в лицо Перкинса. Убедившись, что тот и глазом не моргнул, командан добавил:
      - По действующим правилам вы можете обдумывать ваше решение в течение суток. Полагаю, что вы осведомлены и на этот счет.
      Он встал, прошелся по кабинету, рассеянно поигрывая разрезным ножом и в упор разглядывая Перкинса, и вдруг совсем другим тоном спросил:
      - Доктор Перкинс, как лично вы расцениваете шансы на выживание нашей земной расы в этих условиях?
      Несколько сбитый с толку этим вопросом Перкинс нахмурился, сделав неопределенный жест рукой.
      - Они весьма незначительны, не так ли? - продолжал Руперт. - Мы тут все согласились между собой на том, что с человечеством будет покончено через четыре-пять поколений. А между тем мы сделали все возможное, чтобы преодолеть трудности, возникшие при обустройстве наших подземных городов.
      Командан направился к широкому, вделанному в стену экрану и нажал кнопку. Экран вспыхнул. Это был весьма подробный план всей мировой подземной системы.
      - Мы проделали многокилометровые туннели, соединив все очаги уцелевших цивилизаций. В настоящее время все земляне объединены, перемешались между собой и воодушевлены общей для всех идеей солидарности. Никогда раньше народы Земли не чувствовали себя таким монолитным братством. Наши специалисты-расоведы считают, что тем самым человечество одержало самую значительную победу за всю свою историю. И, тем не менее, мы, безусловно, обречены на вымирание. В самом начале речь шла лишь о том, чтобы любой ценой сохранить расу, не дать ей угаснуть сразу же, сберечь её до того момента, когда мы найдем способ одерживать верх над любыми грозившими нам опасностями. Мы самым тщательным образом просчитали, сколько людей избежало вселенского катаклизма, с большой точностью определили нужное нам жизненное пространство и установили жесткую квоту рождаемости. И максимально неблагоприятная для людей ситуация, хотя мы предельно интенсифицировали производство и буквально выложились в обеспечении безопасного и комфортабельного существования сохранившегося населения.
      Воспользовавшись краткой паузой, Перкинс вставил:
      - Согласен с вами. Человек не создан для того, чтобы жить под землей, и, в сущности, мы вступили в борьбу с законами природы.
      - Именно такого ответа я и ожидал от вас.
      Обойдя письменный стол, Руперт уселся напротив Перкинса.
      - Наша единственная надежда - отвоевать поверхность планеты.
      - Поверхность?
      - Да-да, и не существует причин, почему бы нам не сделать такую попытку.
      - Но теперь мы уже не приспособлены к жизни на поверхности. Ведь двести лет никто не отваживался выйти наружу.
      - Пока да... но за это время мы накопили немало сведений, которые окажутся полезными, если мы рискнем пойти на это.
      - Во всех учебниках говорится о царящей там радиации.
      - Не забывайте, что этим учебникам уже двести лет отроду. По нашим прикидкам, за прошедшее после Катастрофы время смертельная радиация должна была ослабеть, и человек теперь вполне в состоянии выдержать господствующие во внешнем мире дозы рентгеновского облучения.
      - В учебниках говорится также о резких перепадах температур.
      - О, там много чего ещё понаписано из того, что для нас не имеет никакого практического значения. Это верно. Например, о дождях, ветре, снеге, граде, грозах, периодической смене дня и ночи и временах года, кардинально влияющих на растительную жизнь. В них рассказывается о чудесно пахнущих цветах, животных, насекомых, водной и воздушной фауне. Все эти феномены нам знакомы только по памяти, сохранившейся о них. Но нет никакой возможности составить сейчас представление о том, являются ли они источниками опасности или же, напротив, факторами безопасности. И прежде чем поднимать вопрос о реэмиграции населения на поверхность Земли, необходимо точно и ясно представлять себе, подходит ли она для тех существ, которыми мы стали теперь.
      Командан Руперт положил руки на досье Перкинса, по-прежнему лежащее перед ним.
      - Вот по этой причине я и создал первый легион, в задачу которого входит составление подробнейшего доклада о сегодняшних условиях жизни на поверхности. Команда будет состоять из шести человек, каждый - специалист в конкретной области. Все они будут наисерьезнейшим образом тренироваться, прежде чем выйти наружу. Пять человек из действующего состава уже вызвались войти в эту группу добровольно. Нам не хватает только медика, имеющего также и образование биолога. Вы бы прекрасно подошли на эту роль, доктор Перкинс.
      Наконец-то Майкл понял, к чему был затеян весь этот долгий разговор. Он покивал головой, а Руперт продолжал:
      - Мы тайно работали над этим проектом в течение нескольких лет и сейчас вступили в завершающую фазу.
      - Но как вы можете быть уверены в том, что созданная вами группа поведет себя нормально на поверхности?
      - Дело в том, что мы умеем полностью менять человеческий метаболизм, придавая ему соответствующую степень киборгизации. Принцип, в общем, не нов, он был открыт ещё в конце двадцатого века прошлой эры. Кое-какие удачные опыты в этом направлении были проведены в период освоения Марса, и вся документация сохранилась в архивах. Да вы и сами, должно быть, в курсе этих работ по созданию киборгов?
      Перкинс в самом деле неплохо ориентировался в данной области. Более того, он даже специально интересовался подробностями и знал те методы, которые применяли в старые времена для киборгизации электронных и химических гланд и прививке всякого рода биоэлектронных стимуляторов на естественных органах человека.
      Так, полиэтиленовые артерии обеспечивали поступление в тело строго определенного количества воды при нужной температуре, увеличивая или, наоборот, уменьшая испарение, происходящее в клеточной структуре в зависимости от окружающей среды. Благодаря этим термическим регуляторам организм мог выдерживать такие жару и холод, которые классическая медицина считала смертельными для него.
      Разумеется, необходимо было принять ряд страховочных мер, чтобы обеспечить нормальное функционирование нервных центров и мозга. Особенно это касалось последнего, в связи с чем его снабжали автономной термостатической системой с электронным управлением.
      Перкинсу все это было прекрасно известно. На какое-то мгновение перед его мысленным взором мелькнул образ чудовищного создания, комбинированного итога научных изысканий и богатого воображения ученых.