ГЛАВА 15. ЭШБААЛ, ПАСТУХ

Солнце, светившее прямо в лицо, разбудило Лафайэта Смита. Сначала он долго собирался с мыслями. События предыдущего дня казались сном, но когда он сел и увидел фигуры спящих девушек неподалеку от себя, то вернулся в реальный мир. Сердце его опустилось. Как оправдать возложенное на него дело? Откровенно говоря, он не знал. Он не сомневался, что сможет отыскать расщелину и выйти во внешний мир, но что потом? Он не представлял себе, где находится его лагерь. А еще возможность встречи со львом!

Но если они его и не встретят, есть еще вопрос питания.

Что они будут есть и где добывать пищу?

Мысль о еде вызвала сосущий голод.

Он поднялся и пошел к берегу озера и, лежа на животе, попил воды. Когда он поднялся, девушки уже сидели и смотрели на него.

– Доброе утро! – приветствовал он их. – Я только что отобедал. Составите мне компанию? Леди Барбара улыбалась. Они поднялись и пошли ему навстречу.

– Слава Богу, что у вас есть чувство юмора, – сказала она, – я думаю, нам его понадобится еще много, прежде чем мы выберемся отсюда.

– Я предпочитаю яйца и ветчину, – ответил он.

– Сейчас я точно знаю, что вы американец, – сказала она.

– Вы, наверно, хотите чаю с мармеладом? – снова начал он.

– Я стараюсь не думать о еде, – ответила она.

– Выпейте водички из озера, – предложил он. – Вы не представляете себе, как вам будет хорошо, когда вы примете ее в достаточном количестве.

После того, как девушки напились, все трое снова отправились в путь, ведомые Смитом, в поисках расщелины.

Он заверил их прошлой ночью, что знает где она, и даже сейчас он думал, что ему не составит труда найти ее, но когда они пришли к подножию скалы в том месте, где он надеялся отыскать ее, там ничего не было.

Он искал ее почти вдоль всего подножия, но не мог найти даже признака расщелины, через которую он вошел в долину земли мидиан. Наконец, совсем павший духом, он обратился к леди Барбаре.

– Я не могу ее найти.

В его голосе была такая безнадежность, что она тронула леди Барбару.

– Ничего, – сказала она, – вероятно, она должна быть где-то здесь. Мы продолжим поиск, пока не найдем ее.

– Но это слишком тяжело для вас, – заметил он. – Должно быть, вы очень разочарованы. Вы даже не знаете, что я чувствую, понимая, что вам не на кого надеяться кроме меня, а я так подвел вас.

– Не принимайте все это близко к сердцу, пожалуйста, – попросила она. – Тут можно потерять всякое терпение. Эти скалы так одинаковы.

– Вы очень добры, но я не могу не чувствовать себя виноватым. И все же я знаю, что расщелина недалеко отсюда. Я вошел в долину с западной стороны, то есть там, где мы сейчас находимся. Да, я уверен, что должен найти ее непременно. Но нет необходимости нам всем вместе искать ее. Вы и Иезабель останетесь и подождете меня.

– Я думаю, нам надо держаться вместе, – предложила Иезабель.

– Непременно! – согласилась леди Барбара.

– Как хотите, – сказал Смит. – Мы пойдем к северу как можно дальше, где может быть трещина. Если мы не найдем ее, то можем возвратиться и пойти на юг.

Когда они двигались вдоль скалы в направлении севера, Смит все более убеждался, что трещина должны быть где-то здесь. Ему казалось, что он находит что-то знакомое во внешнем виде долины, но никакого входа в расщелину они не обнаружили, хотя прошли значительное расстояние.

Наконец, когда они взобрались на одну из скал и осмотрели вершину одного из низких гребней, которые шли от скалы в долину, Смит внезапно остановился, обескураженный.

– Что случилось? – спросила Иезабель.

– Лес, – ответил он. – Там не было леса. Перед ними находился лес из молодых деревьев, которые росли почти у подножия скал и тянулись к озеру, образуя ландшафт исключительной красоты. Но Лафайэт Смит не видел красоты. Он видел лишь доказательство своего невежества и неспособности.

– Значит, вы не шли по лесу от скалы в деревню? – переспросила леди Барбара. Он покачал головой.

– Нам придется идти обратно, – сказал он, – и искать в другом направлении. Это так жестоко. Вы не простите мне этого.

– Не говорите глупостей, – проговорила она, – можно подумать, вы гид, который заблудился во время проведения экскурсии по картинным галереям Парижа, и ждете, что вас уволят.

– Я чувствую себя гораздо хуже, чем он, – позволил себе сказать Смит с улыбкой.

– Посмотрите! – воскликнула леди Барбара. – Около леса какие-то животные. Разве вы не видите их?

– Да! – закричала Иезабель. – Я вижу их.

– Что это за животные? – спросил Смит. – Похожи на оленей.

– Это козы, – сказала Иезабель. – Северные мидиане разводят коз. Они бродят в этом конце долины.

– Их, наверное, можно есть, – сказала леди Барбара. – Давайте спустимся и поймаем одну.

– Они, вероятно, не позволят поймать себя, – заметил Смит.

– Но у вас есть пистолет, – напомнила ему англичанка.

– Да, это так, – согласился он. – Но я не смогу отсюда стрелять в них.

– Пожалуй, – определила леди Барбара.

– Мне лучше спуститься вниз одному, – сказал Смит. – Трое могут напугать их.

– Вам следует быть более осторожным, иначе вы спугнете их даже один, – предупредила леди Барбара. – Вы когда-нибудь подкрадывались к животному?

– Нет, – ответил американец, – никогда. Леди Барбара смочила палец и подняла его вверх.

– Ветер справа, – объявила она. – Все, что вам надо делать, это не показываться им и не делать шума.

– Как я могу не показываться им? – спросил Смит.

– Вы должны подползти к ним, используя высокую траву, деревья, кустарник, все, что может скрыть вас. Проползти вперед на несколько футов, потом остановиться, если они проявят нервозность, до тех пор, пока они не успокоятся.

– На это потребуется много времени, – сказал Смит.

– Но до того, как мы найдем что-нибудь поесть, тоже может пройти много времени, – напомнила ему леди Барбара.

– Я думаю, вы правы, – заключил Смит. – Я пошел. Молитесь за меня.

Он опустился на землю и пополз медленно вперед в направлении к лесу и козам. После нескольких ярдов он обернулся и прошептал:

– Это, оказывается, не слишком легко, – ползти на коленях.

– Труднее будет нашим желудкам, если вам не повезет, – ответила леди Барбара.

Смит состроил гримасу и продолжал ползти, а две девушки, лежа на животе, чтобы скрыть себя от будущей добычи, наблюдали за его продвижением.

– У него не так уж плохо получается, – заключила леди Барбара после нескольких минут наблюдения.

– Какой он красивый, – вздохнула Иезабель.

– По-моему самое красивое сейчас в долине – это козы, – сказала леди Барбара. – Если он подберется на расстояние выстрела и промахнется, я умру, а я знаю, что он промахнется.

– Не промахнулся же он, стреляя в Лашека прошлой ночью, – заметила Иезабель.

– Он наверняка целился в кого-то другого, – быстро парировала леди Барбара.

Лафайэт Смит полз довольно быстро. С многочисленными остановками, как советовала леди Барбара, он подполз к ничего не подозревающей добыче. Минуты казались часами. Одна и та же мысль точила его: он не должен промахнуться. Если не повезет – это будет ужасно, но будет еще ужасней, – а этого он боялся больше всего, – презрение леди Барбары.

И вот, наконец, он рядом с ближайшей из стада. Еще несколько ярдов, и он был уверен, что не промахнется. Низкий куст, росший прямо перед ним, скрывал его от глаз жертвы. Лафайэт Смит приблизился к кусту и переждал. Немного впереди он обнаружил другой куст, еще ближе к козе, тонкой козочке с большим выменем. Она выглядела не слишком аппетитно, но под такой неказистой внешностью, Лафайэт Смит знал, должно быть скрывалось сочное мясо для котлет.

Он подполз ближе. Колени его были ободраны, а шея болела от неестественного положения при незнакомом ему способе передвижения.

Он обошел куст, за которым пережидал, не увидев лежавшего козленка, спрятанного с обратной стороны заботливой мамашей, которая кормила его. Козленок увидел Лафайэта, но не сделал ни малейшего движения.

Он наблюдал за Лафайэтом, ползшим к следующему кусту, который был последним.

О чем думал козленок нам неизвестно, но сомнительно, что его поразила красота Лафайэта.

Наконец Лафайэт достиг последнего куста не видимый никем, кроме козленка. Он осторожно вытащил пистолет, так чтобы малейший шум не вызвал тревоги его потенциального обеда.

Слегка приподнявшись, пока его глаза не стали чуть выше уровня куста, он тщательно прицелился. Коза была так близко, что промах был практически невозможен.

Лафайэт чувствовал уже гордость, с которой он бросит тело убитой козы к ногам леди Барбары и Иезабель, и нажал на спуск.

Коза подскочила вверх, и когда она коснулась земли снова, то уже скакала на север в гуще своего стада. Лафайэт снова промахнулся. Он едва успел понять этот удивительный и унизительный факт, а когда встал, то что-то ударило его неожиданно и больно сзади ниже колен и привело его в сидячее положение.

Но сидел он не на земле. Он сидел на чем-то мягком, извивавшемся и корчившимся. Его удивленные глаза посмотрели вниз и увидели голову козленка, высунутую наружу между его ног – маленький Капра был страшно напуган.

– Промахнулся! – вскрикнула леди Барбара. – Как он мог?!

Слезы разочарования полились из ее глаз. Эшбаал, стерегший своих коз у северной части леса, насторожил уши и прислушался: какой-то незнакомый звук и так близко. Далеко в долине по направлению к деревне южных мидиан он слышал подобный звук, хотя очень слабо прошлой ночью. Четыре раза он прорезал тишину долины и больше не повторился. Эшбаал слышал его так же, как и его собратья в деревне Элиа.

Лафайэт Смит схватил козленка до того, как тот смог освободиться, и, несмотря на сопротивление, взвил его на плечо и направился обратно к девушкам.

– Он не промахнулся! – воскликнула Иезабель. – Я знала, что он не промахнется.

Она пошла с леди Барбарой навстречу Лафайэту Смиту. Леди Барбара была сбита с толку всем произошедшим.

– Прекрасно! – выкрикнула англичанка, когда они подошли поближе. – Вы действительно подстрелили его, не так ли? Я была уверена, что вы не промахнетесь.

– Я и не промахнулся, – заверил ее Лафайэт.

– Но как вам это удалось?

– Если такой факт можно допустить, – объяснил он, – то я сел на него. Дело в том, что он со страху попал под меня.

– Как бы там ни было, вы поймали его, – сказала она.

– И он гораздо лучше того, в кого я промахнулся, – заверил он их. – Та была худой и очень старой козой.

– Какой хорошенький козленок, – сказала Иезабель.

– Не говори об этом, – закричала леди Барбара. – Мы не должны думать об этом. Помни, что мы умираем с голоду!

– Где мы будем его есть? – спросил Смит.

– Прямо здесь, – ответила англичанка. – Здесь много сухого валежника. У вас есть спички?

– Да. А пока я исполню свой долг. Поищу другую дорогу. Лучше бы я убил старую козу. А это похоже на убийство ребенка.

На противоположной стороне леса Эшбаал снова удивился, так неожиданно увидев коз, которых он искал, бежавших ему навстречу.

«Странный шум напугал их, – решил про себя Эшбаал. – Возможно, это какое-то чудо. Коз, которых я искал, заставили возвратиться ко мне».

Когда они подбежали ближе, натренированный глаз пастуха осмотрел их. Их было не так уж много в заблудившемся стаде, поэтому он мог без труда пересчитать их.

Не было козленка. Эшбаал был пастухом, и поэтому ему ничего не оставалось делать, как отправиться на поиски. Он осторожно пошел вперед, опасаясь шума, который слышал ранее.

Эшбаал был невысокий коренастый человек с голубыми глазами, с копной светлых волос и с бородой. Черты Лица его были правильны и по-своему красивы. Он был одет в кусок козлиной шкуры, правая рука оставалась свободной, как и ноги, так как одежда не доходила до колен. Он нес с собой грубый нож и дубинку.

Леди Барбара занялась кулинарной деятельностью после того, как Лафайэт разделал тушу козленка и заметил, что кроме приготовления яиц вкрутую его познания в кулинарии слишком поверхностны.

– И кроме того, – сказал он, – у нас нет яиц. Следуя указаниям англичанки, Смит отрезал несколько кусков от туши и нанизал их на палочки, которые леди Барбара приказала ему вырезать на соседних деревьях.

– Сколько времени потребуется, чтобы зажарить это? – спросил он. – Я могу съесть мясо сырым, даже целого козленка.

– Мы съедим ровно столько, чтобы могли двигаться, – сказала леди Барбара, – остальное завернем в шкуру и возьмем с собой. Если мы будем экономны, нам хватит его на три-четыре дня.

– Да, вы правы, – заметил Лафайэт. – Вы всегда правы.

– Вам нужно съесть больше, – сказала она ему, – потому что вы не ели дольше, чем мы.

– Ты тоже долго не ела, Барбара, – сказала Иезабель. – Мне нужно меньше всех.

– Мы все должны наесться сейчас, – сказал Смит, – давайте хорошо поедим, – подкрепим свои силы, а затем разделим на части на несколько дней. Может быть, я сяду еще на что-нибудь, когда мы съедим это мясо.

Все рассмеялись. Скоро куски мяса были готовы, и вся троица приступила к еде.

Занявшись утолением волчьего голода, никто из них не заметил Эшбаала, который остановился за деревом и наблюдал за ними. Он узнал Иезабель, и неожиданный свет появился в его голубых глазах.

Другие же были загадкой для него, особенно их странная одежда.

Но в одном Эшбаал был убежден: он нашел своего козленка, и в его сердце закипел гнев. Потом он еще некоторое время наблюдал за ними, затем тихо возвратился в лес, и, когда он был вне их видимости, бросился бежать.

Окончив еду, Смит завернул остатки туши в шкуру козленка, и все трое снова отправились на поиски расщелины. Прошел час, потом другой, и снова их усилия не увенчались успехом. Они не нашли входа в расщелину, не заметили фигур, подкрадывавшихся к ним все ближе и ближе – два десятка приземистых, желтоволосых мужчин во главе с Эшбаалом, пастухом.

– Мы, должно быть, прошли ее, – сказал наконец Смит, – она не может быть так далеко к югу.

Но эта иллюзорная расщелина находилась только в сотне ярдов дальше на юг.

– Мы должны поискать другой способ выбраться из долины, – сказала леди Барбара, – дальше к югу есть место, на которое мы с Иезабель бывало смотрели из нашей пещеры, где по скалам очень удобно подняться вверх.

– Давайте попробуем, – предложил Смит. – Взгляните-ка сюда.

Он указал на север.

– Что? Где? – спросила Иезабель.

– Мне показалось, что я видел голову человека за скалой, – сказал он. – Да, вот он снова. Боже мой, посмотрите на них. Они вокруг нас.

Эшбаал и его парни, поняв, что их обнаружили, вышли на поляну и стали приближаться к троице.

– Люди северных мидиан! – воскликнула Иезабель. – Разве они не красивы?

– Что мы будем делать? – спросила леди Барбара. – Мы не должны допустить, чтобы они схватили нас.

– Сейчас мы увидим, что они хотят, – заметил Смит. – Может быть, они будут дружелюбны по отношению к нам. Как бы там ни было, нам не удастся бежать. Они все равно догонят нас. Встаньте ближе ко мне, если они будут нападать, я убью нескольких.

– Возможно, вам бы лучше пойти и сесть на одного из них, – предложила леди Барбара устало.

– Жаль, – сказал Смит, – что я такой плохой стрелок. К несчастью, моим родителям никогда не приходила мысль обучать меня искусству убийства. Сейчас я понял, что они ошибались, и в моем образовании есть глубокий пробел. Я только школьный учитель и обучаю молодых людей, а сам не научился стрелять.

– Я не хотела оскорбить вас, – сказала леди Барбара. Она уловила в иронии ответа Смита нотку ущемленной гордости.

– Пожалуйста, простите меня.

Северные мидиане осторожно приближались, останавливаясь время от времени, шепчась друг с другом. Наконец один из них заговорил, обращаясь ко всем троим:

– Кто вы? – задал он вопрос. – Что вы делаете на земле мидиан?

– Вы понимаете их? – спросил Смит через плечо.

– Да, – ответили девушки одновременно.

– Он говорит на том же самом языке, что и народ Иезабель, – объяснила леди Барбара. – Он хочет знать, кто мы и что тут делаем.

– Говорите вы с ним, леди Барбара, – сказал Смит. Англичанка выступила вперед.

– Мы чужеземцы на земле Мидиан. Мы заблудились. Единственное, что мы хотим, это выбраться из вашей страны.

– Дороги из Мидиан нет, – ответил человек. – Вы убили козленка, принадлежавшего Эшбаалу. За это вы должны понести наказание. Вы пойдете с нами.

– Мы умирали с голоду, – пояснила леди Барбара. – Если бы могли заплатить за него, то с радостью сделали бы это. Позвольте нам уйти с миром.

Мидиане снова посовещались, после чего их оратор снова обратился к ним:

– Вы должны следовать за нами. По крайней мере, женщины. Если мужчина не пойдет, то мы не причиним ему вреда: нам он не нужен. Нам нужны только женщины.

– Что он сказал? – спросил Смит. Когда леди Барбара перевела ему, он покачал головой.

– Скажите им, что мы никуда не пойдем, а если они будут принуждать нас, то я должен буду убить их.

Когда девушка передала ультиматум мидианам, они рассмеялись.

– Что может один против двадцати? – спросил их главарь.

Потом он пошел вперед, а за ним его приверженцы. Они размахивали дубинками, некоторые из них начали издавать воинственные звуки.

– Вам нужно будет стрелять, – сказала леди Барбара. – Их по крайней мере два десятка, и вы не промахнетесь.

– Вы мне льстите, – сказал Смит.

Он поднял свой револьвер тридцать второго колибра и направил его на мидиан.

– Уходите! – закричала Иезабель. – Или вас убьют.

Но атакующие только ускорили шаг. Тогда Смит выстрелил. От резкого звука пистолета мидиане остановились удивленные, но ни один не упал. Вместо этого их главарь быстро и точно швырнул свою дубинку, как раз в то время, когда Смит намеревался выстрелить снова. Он увернулся, но дубинка ударила по руке с пистолетом, который упал на землю, а мидиане набросились на них.

ГЛАВА 16. ТАРЗАН ИДЕТ ПО СЛЕДУ

Тарзан совершил убийство. Это был только маленький грызун, но он успокоил его голод до утра. Тьма наступила вскоре после того, как он обнаружил след пропавшего американца, но ему пришлось отложить поиск до следующего утра. Первый след был очень слабый – едва уловимый отпечаток одного из углов каблука ботинка, но для человека-обезьяны этого было достаточно. Склонившись над кустом, рядом со следом, он уловил едва ощутимый запах белого человека, по которому он мог бы следовать даже в темноте. Но способ этот был очень трудный, который не подходил для данного случая.

Поэтому он убил грызуна, свернулся калачиком в высокой траве и заснул.

Дикие звери не могут спать с открытыми глазами, но часто кажется, что они все слышат во время сна. Они не слышат обычных ночных звуков, но даже самый малейший звук, предвещающий опасность или незнакомый звук, может разбудить их мгновенно.

Именно такой звук и разбудил Тарзана вскоре после полуночи. Он поднял голову и прислушался, потом опустил ее и приложил ухо к земле.

«Лошади и люди», – подумал он про себя.

Он поднялся на ноги.

Он стоял прямо, его громадная грудь поднималась и опускалась в такт дыханию.

Он внимательно слушал. Его чувствительные ноздри, искавшие подтверждения свидетельству его ушей, донесли и определили послания, которые принес ему Уша-ветер. Они уловили запах Тонгани-бабуина, такой сильный, что он почти заглушил другие. Едва уловим был запах следа Сабор-львицы и сладкое сильное зловоние Тантора-слона. Один за другим человек-обезьяна прочитал эти послания, принесенные ему Ушой-ветром. Но его интересовали только те, которые говорили ему о людях и лошадях.

Почему люди и лошади двигались ночью? Что это были за люди? Ему нужно было знать, кто они. Животные и люди должны знать, что делают их враги. Тарзан лениво потянулся и пошел вниз по склону холма в направлении, откуда, было уже ясно, шли пешком люди. Стрелок, спотыкаясь, брел в темноте. Никогда еще за двадцать лет свободной жизни он не испытывал такой физической усталости. Каждый шаг казался ему последним.

Он так устал, что даже не проклинал своих захватчиков. Он не испытывал никаких чувств, а в голове у него был настоящий хаос. Но даже самые длинные путешествия имеют, в конечном счете, финал. Кавалькада повернула в ворота деревни Доменико Капиетро, налетчика. Стрелок был препровожден в хижину, где он упал на твердый земляной пол после того, как его веревки были сняты, и он заверил своих мучителей, что не убежит. Он спал, когда ему принесли еду, но он пробудился, так как голод и жажда мучили его.

Потом он снова растянулся на полу и заснул, в то время как бандит дремал на посту у входа в его хижину.

Тарзан пришел к скале над деревней, в которой бандиты сновали туда-сюда через ворота. Полная луна бросала свои разоблачающие лучи на все происходившее, освещая людей и лошадей. Человек-обезьяна узнал Капиетро и Стабуха, он увидел Огонио, вождя негров, экспедиции молодого американского геолога, увидел и Стрелка, связанного и спотыкавшегося от усталости и боли.

Тарзан был заинтересованным зрителем всего того, что происходило в деревне.

Он особенно отметил расположение той хижины, в которую был заключен белый пленник.

Он наблюдал за приготовлением пищи и заметил огромное количество жидкости, которое Капиетро и Стабух выпили, ожидая ужин, приготовляемый рабами. Чем больше они пили, тем больше это радовало Тарзана.

«Почему, – размышлял он, наблюдая за ними, – разумные существа считают слово „зверь“ синонимом оскорбления, а „человек“ – возвеличения?» Звери, которых он знал, придерживались противоположной точки зрения на эти два слова, хотя они не обладают большей частью человеческих пороков и недостатков, их разум слишком чист, чтобы понять их.

Он видел часовых на насыпи за стеной, но не видел часового, сидевшего на корточках, в тени хижины, где лежал Стрелок в тяжком сне.

Удовлетворенный наблюдением, Тарзан встал и пошел вдоль скалы, пока не оказался в самой деревне. Там, где было менее круто, он спустился вниз. Тут он прислушался, чтобы убедиться, что его появление не вызвало подозрения. Жаль, что он не мог видеть стражников у ворот, потому что когда он взберется на забор для прыжка, то будет на какой-то миг виден. Когда, наконец, он заметил их, то они сидели на насыпи, прислонившись спиной к ограде, и, очевидно, уже дремали.

Но долго ли они еще пробудут в таком состоянии?

Этот шанс он должен был использовать, и он решил обдумать все, прикинуть «за» и «против». Будь, что будет.

Он подпрыгнул, схватился за вершину палисада, подтянулся и перепрыгнул, бросив единственный взгляд в направлении стражников, взгляд, который сказал ему, что они даже не сдвинулись с места.

В тени ограды он помедлил, осмотревшись вокруг. Ничего не вызывало у него плохого предчувствия, и он начал двигаться быстро, держась в тени, по направлению к хижине, где он надеялся отыскать молодого белого человека. Она была спрятана от его взгляда другой хижиной, к которой он приблизился и, обойдя ее, увидел фигуру стражника, сидевшего у входа с ружьем на коленях.

Эту случайность он не предвидел и вынужден был изменить свой план. Спрятавшись за хижиной, которую он обошел, он лег на землю и пополз вперед снова до тех пор, пока его голова не высунулась настолько, чтобы наблюдать за дремавшим стражником. Здесь он, лежа, являл собою настоящее животное в образе человека, выслеживающее свою добычу. Он долго лежал таким образом, полагая, что момент, который он ждал, придет. Наконец подбородок стражника упал на грудь, но тотчас же он поднял его. Потом парень переменил положение. Он сел на землю, протянул ноги и прислонился спиной к хижине. Ружье лежало на коленях: опасная позиция для человека, который разбудит его.

Через некоторое время голова стражника склонилась на сторону. Тарзан пристально наблюдал за ним, как кот, стерегущий мышь. Голова была в том же положении, подбородок упал, и рот раскрылся, изменилось дыхание, означая сон.

Тарзан тихо поднялся на ноги и тихо пробрался между хижинами к спящему человеку. Не должно было быть ни криков, ни стонов. Удар Тарзана напоминал удар змеи Хисты. Раздался лишь хруст сломанных позвонков, когда шея была сжата стальными руками.

Ружье Тарзан положил на землю, потом поднял труп на руки и внес его в темноту хижины. Здесь он немного осмотрелся, пока не увидел спящего белого и опустился рядом с ним на колени. Он осторожно потряс его, готовый одной рукой заглушить любой выкрик спящего человека, но Стрелок не проснулся. Тарзан затряс его снова, более грубо, но безрезультатно.

Тогда он шлепнул его по лицу. Стрелок зашевелился.

– Черт побери, – пробормотал он. – Неужели нельзя позволить человеку поспать? Неужели я не сказал вам, что вы получите свой выкуп?

На губах Тарзана появилась едва уловимая улыбка.

– Проснись, – прошептал он. – Не поднимай шума. Я пришел, чтобы увести тебя отсюда.

– Кто ты?

– Тарзан.

– Черт возьми! Стрелок сел.

– Тихо! – предостерег его человек-обезьяна.

– Хорошо, – прошептал Денни. Он с трудом поднялся на ноги.

– Иди за мной, – сказал Тарзан, – и что бы ни случилось, не отставай от меня. Я хочу поднять тебя на вершину ограды. Постарайся не делать шума, когда будем взбираться, и будь осторожен, когда прыгнешь на землю с другой стороны. Приземляйся на согнутые ноги – это будет длинный прыжок.

– Ты сказал, что хочешь подтянуть меня на вершину палисада, не так ли?

– Да.

– А ты знаешь мой вес?

– Нет, мне это безразлично. Не делай шума и следуй за мной. Не споткнись о тело.

Тарзан помедлил немного у входа и осмотрелся вокруг, потом вышел и быстро пошел к изгороди. Стрелок следовал по пятам. Даже если бы они сейчас обнаружили его, он все равно успел бы осуществить свой план до того, как им помешают.

Если стражники будут стрелять, то возможность попадания маловероятна, на этот счет у него почти не было сомнений.

Когда они подошли к частоколу, Стрелок взглянул вверх, и его скептицизм увеличился. Наверное, этот парень шутил, намереваясь поднять его наверх, на частокол в сто восемьдесят футов.

Человек-обезьяна схватил его за воротник и бриджи.

– Хватайся за верх, – прошептал он.

Затем он раскачал Стрелка, как будто это был пятидесятифунтовый мешок с мукой взад-вперед, и в ту же секунду Денни Патрик зацепился протянутыми пальцами за верх частокола.

– Черт возьми, – пробормотал он, – если бы я промахнулся, то перелетел бы на ту сторону.

Подобно кошке, человек-обезьяна подбежал к барьеру и перемахнул через него на другую сторону почти одновременно со Стрелком. Они молча отправились к скале, где он снова помог Стрелку добраться до вершины.

Стрелок Патрик был безмолвен частично из-за того, что он задыхался от напряжения. Вот это парень! В своей жизни он видел много сильных людей, но, сказать по правде, никогда не встречал и не ожидал встретить что-нибудь подобное.

– Я разыскал след вашего друга, – сказал Тарзан.

– Что? – спросил Стрелок. – Он мертв? Ты его видел?

– Нет, было слишком темно идти за ним, когда я обнаружил его следы. Мы сделаем это утром.

– Если я смогу идти, – проговорил Стрелок.

– Что с тобой? – потребовал ответа Тарзан, – Ты ушибся?