X

ОХОТНИКИ ЗА ЧЕРЕПАМИ

Природа была добра к Уолдо Эмерсон Смит-Джонсу. Ветер был слабый и море оставалось спокойным, хотя Уолдо находился в пути уже три дня. За эти дни ветер, дувший с юга, почти не изменил своего направления, однако Уолдо Эмерсона стали одолевать сомнения и беспокойство. Запас воды иссякал, еды оставалось всего на несколько дней, а он так и не увидел ни паруса, ни берегов. Кроме того Уолдо не имел ни малейшего представления как снова попасть на остров, который он недавно покинул. Плыть можно было только по ветру. Если б ветер задул с севера, то лодку могло бы случайно прибить к острову. А иначе Уолдо туда никогда не попадет. Не слишком ли опрометчиво он поступил, не Оставшись на суше.

Как и большинство людей, не знакомых с морем, Уолдо Эмерсон не мог себе представить необозримых водных просторов, занимающих собой более трех четвертей земного шара. Восстанавливая в своем воображении карту, он видел на ней голубые пятна со множеством островов, особенно в южных морях. И названия этих островов звучали весьма успокаивающе. Уолдо надеялся, что ему удастся высадиться на одном из них. На карте казалось, что острова находятся очень близко друг от друга, и он был удивлен, что за те дни, которые он провел в океане, не встретил ни одного.

Что же касалось кораблей, то и вовсе невероятно, что Уолдо до сих пор не заметил парусов. Он отчетливо помнил атлас, который изучал перед тем, как отправиться в путешествие. Тихий океан был вдоль и поперек испещрен давно проложенными морскими путями, и Уолдо думал, что его поверхность усеяна многочисленными кораблями, которые заходят и выходят из не менее многочисленных портов.

И тем не менее за эти три дня ничто не нарушило тоскливого однообразия огромного пространства, по которому он в одиночестве плыл. А ведь за эти три дня, казалось Уолдо, он преодолел немалое расстояние.

Прошло еще три долгих томительных дня. Ветер совсем стих, дул лишь легкий бриз. Вода кончилась, еда тоже подходила к концу. Уолдо особенно страдал из-за отсутствия воды, и эти страдания еще больше усугубляло нещадно палящее солнце. Расстелив на корме шкуру пантеры, Уолдо укрылся под ней от раскаленных лучей, так он лежал, пока ночь не принесла ему облегчения.

Ночью поднялся ветер, на этот раз он дул с запада, и море стало бурным. Вцепившись в самодельный руль, юноша старался держать легкое суденышко против ветра, с жутким завыванием вздымавшего огромные волны, которые подобно стае хищных волков, широко открыв пасть, мчались за ним.

Тандар знал, что долго не выдержит неравной борьбы с разбушевавшейся стихией. Казалось, что дикие порывы ветра вот-вот разобьют в щепки его хрупкую лодку, однако именно легкость и спасала ее, лодка, подгоняемая ветром, скользила по гребням волн, словно перышко, подхваченное ураганом.

Тандар не испытывал страха, он лишь сожалел, что, возможно, никогда уже не увидит мать, отца и Надару. Небо затянули тучи и тьма стала непроглядной. Внезапно раздался страшный грохот, перекрывший шум ветра и волн, лодку подняло высоко в воздух, а затем носом вперед швырнуло в бездонную пучину. Но это было не так. Лодка наткнулась на что-то и внезапно встала, а Тандара бросило в кипящий водоворот. Огромная волна подняла его и понесла куда-то с бешеной скоростью. Затем он почувствовал, как его безжалостно вышвырнуло на гладкий твердый песок. Волна хотела снова увлечь его за собой в океан, но юноша, цепляясь руками и ногами за песчаную поверхность, боролся изо всех сил, и тогда волна откатилась.

Тандар выбился из сил, но он знал, что должен отползти как можно дальше от кромки воды, чтобы его снова не унесло в океан. То, что он тщетно искал в течение шести долгих дней, он нашел в беспросветной тьме ночи. Он нашел землю! Или если быть более точным, натолкнулся на нее. А ведь можно было подумать, что какое-то страшное стихийное бедствие уничтожило всю сушу, оставив лишь огромное пустынное водное пространство. От счастья, что он снова находится на земле, Уолдо забыл о голоде и жажде. Он гадал, что это за земля, и надеялся на рассвете увидеть трубы и крыши домов какого-нибудь города. С этой мыслью Уолдо погрузился в глубокий сон.

Его разбудило солнце, светящее прямо в лицо. Он лежал на спине на берегу возле какого-то кустарника. Уолдо уже собрался было подняться и обследовать новый мир, в который забросили его судьба и ураган, как вдруг услышал по другую сторону кустарника знакомый звук. Похоже, там, через густую траву, пробиралось какое-то животное.

Пещерный человек Тандар бесшумно встал на четвереньки и осторожно раздвинул ветки. То, что он увидел, заставило его схватиться за свой деревянный меч. Не более чем в пяти шагах от него находился человек такой устрашающей внешности, какой Тандар никогда раньше не видел, даже Тург не шел с ним ни в какое сравнение. Уши у этого существа были сплющены и растянуты тяжелыми украшениями до самых плеч. Все лицо покрыто шрамами и татуировкой. Зубы были острыми и черными. Длинные перья на его головном уборе развевались. Татуировка покрывала также руки, ноги, живот и грудь. На ремне висел меч в ножнах, а в руке было длинное копье.

Воин осторожно подбирался к кому-то, кто находился слева от Тандара. Тандар взглянул в этом направлении. Сквозь кусты он с трудом различил фигуру, идущую в их сторону вдоль края берега. Когда дикарь миновал Тандара, тот распрямился, чтобы получше разглядеть, кто бы это мог быть.

Теперь он отчетливо видел человека, одетого весьма необычно. На нем была грязная рваная желтая куртка, расшитая какими-то странными замысловатыми узорами, едва доходившая ему до талии. Красный пояс стягивал его талию, из-под него торчал пистолет с длинным дулом и устрашающего вида нож. Голубые брюки висели мешком. Довершала это странное одеяние обмотанная вокруг головы красная повязка. Черты лица у этого человека были монгольские.

Внезапно дикарь остановился, увидев, что его добыча идет прямо на него, но затем странный человек неожиданно повернул направо и пошел к воде. Он обнаружил обломки лодки Тандара и собирался осмотреть их.

Таким образом Тандар оказался между ними двумя. Жертва стояла спиной к туземцу и тот, воспользовавшись этим, осторожно вышел из-за кустов, сжимая в левой руке копье, а в правой держа меч. И в тот же момент человек на берегу, словно почувствовав опасность, быстро обернулся. Туземец, будучи обнаруженным, прыгнул вперед с поднятым мечом. Человек выхватил пистолет, прицелился в нападавшего и нажал на курок. Послышался щелчок — пистолет не сработал.

И тут Тандар, видя в этом странного вида монголе более цивилизованное существо, чем этот полуголый дикарь, бросился на помощь первому. Крикнув, чтобы отвлечь внимание туземца от его жертвы, Тандар, держа наготове меч, кинулся на дикаря, и теперь они оказались лицом к лицу.

Ничего не зная о поединках на мечах, Тандар не думал, какую опасность представляет острый загнутый малайский нож — оружие охотников за черепами, и поэтому бросился на дикаря так, как бросился бы на Турга и его соплеменников.

Стремительность его атаки испугала туземца. Какое-то время он стоял в растерянности, а затем с криком ужаса бросился бежать, но сделал это недостаточно быстро. Острие меча Тандара вонзилось ему в спину под левую лопатку, дикарь рванулся вперед, схватившись за острие, торчавшее у него из груди, и упал замертво.

Тандар вытащил меч из тела охотника за черепами и повернулся к человеку, которого спас. Тот подошел к Тандару, взволнованно что-то говоря. Очевидно, он благодарил, но Тандару был незнаком его язык. Он покачал головой и тогда незнакомец заговорил на ломаном английском, понять который высокообразованному бостонцу было непросто, но он все же уловил кое-какие знакомые слова.

С помощью жестов Тандар объяснил, что голоден и испытывает жажду. Незнакомец, похоже, понял его, так как сделал знак следовать за ним и зашагал вдоль берега туда, откуда пришел. Но сперва указал на обломки лодки Тандара, словно спрашивая, его ли эта лодка.

Пройдя какое-то расстояние, они оказались в маленькой бухте и Тандар увидел расположившихся лагерем мужчин, похожих на его нового знакомого. Люди готовили еду возле каркаса большой лодки, которую они очевидно строили.

При виде Тандара все в изумлении уставились на него, но услышав рассказ своего товарища о случившемся, тепло встретили Тандара, накормили и напоили его.

Три дня Тандар провел здесь, помогая им строить лодку, выслушивая их истории и постепенно постигая их немыслимый язык. Он узнал, что судьба забросила его в банду пиратов. Среди них были китайцы, японцы и малайцы, из всех пиратов, рыскающих по южным морям, эти слыли самыми отчаянными головорезами, и главарем у них был китаец по имени Чао Минг, которому Тандар спас жизнь.

Он также узнал, что шторм разбил их судно и выкинул на этот берег месяц тому назад, и теперь они строят новую лодку, что совсем непросто из-за постоянных набегов дикарей. На днях, когда они охотились в миле или двух от берега, на них напали туземцы, двоих пиратов убили, а одного захватили в плен.

Эти дикари, самые свирепые охотники за черепами — рассказывали Тандару пираты, — открытого поединка они избегают, а нападают на свою жертву из засады. Вот и приходится строить лодку в постоянном страхе, никогда не зная, в какой момент стрела или копье, пущенное из зарослей, поразит тебя, так что надо как можно скорее убираться с этого острова.

Лодка была почти готова, через два дня они уже будут в океане, и Чао Минг пообещал доставить Тандара в какой-нибудь порт, где он сможет сесть на пароход и вернуться в Америку.

Под вечер третьего дня пираты неожиданно увидели, как из джунглей вышел обессилевший человек в перемазанной кровью одежде.

Им оказался Болун — охотники за черепами взяли его в плен за день до того, как Тандара выбросило на этот берег. Подкрепившись и утолив жажду, Болун рассказал им необычную историю, которую кое-как перевели Тандару. Итак, Болуна повели вглубь острова, где располагалась деревня и поместили в одном из строений, оставили ждать решения вождя, правда, дав понять, что прежде чем ему отрубят голову и посадят ее на кол перед дворцом вождя, его ожидают пытки.

Подробно рассказал Болун и о странном храме, куда его потащили и кинули к ногам белой богини. Чао Минга и остальных пиратов озадачило, что богиня оказалась белой с пышными темными волосами и облачена была в прекрасную шкуру черной пантеры.

Хотя Чао Минг утверждал, что на этом острове пантер нет, Болун стоял на своем. Он видел это своими глазами, и хотя белых женщин на острове не было, женщина, которую он видел, была белой.

Услышав это, Тандар тут же вспомнил, что Надара носила шкуру черной пантеры, но ведь невозможно, чтобы это была она. Тем не менее он попросил поподробнее описать внешность этой богини — цвет ее глаз, рост, фигуру.

Ответы Болуна глубоко взволновали Тандара, а последние его слова вселили надежду.

— На ее левой руке было большое бриллиантовое кольцо.

Тандар повернулся к Чао Мингу.

— Я отправляюсь в храм, — сказал он, — я должен убедиться, кто она, эта белая богиня. Через два дня я вернусь, и если вы подождете меня, то получите столько золота, сколько захотите. А если не станете ждать, то, прошу вас, почините лодку и спрячьте в кустах, где прятался человек, который намеревался убить вас.

— Я буду ждать три дня, — ответил Чао Минг, — и мне не нужно никакого вознаграждения. Ты спас жизнь Чао Мингу, и я этого не забуду. Я бы послал с тобой своих людей, но они не пойдут, они боятся охотников за черепами. Я починю твою лодку, но… — и он вздрогнул, — ты не вернешься ни на третий день, ни на четвертый день, оттуда ты никогда не вернешься, Тандар. Так что лучше позабудь эту нелепую историю и уезжай вместе с нами с этого проклятого острова.

Но Тандар не отступился от своего намерения и простился с пиратами, предварительно узнав от Болуна, как добраться до этого загадочного храма и белокожей богини, которая могла оказаться Надарой и вместе с тем могла ею не быть.

Тандар отправился в джунгли, вооруженный копьем и ножом убитого им охотника за черепами, а Чао Минг дал ему с собой пистолет с патронами, который Тандар прикрепил к своему поясу.

XI

СПАСЕНИЕ

На второй день, в сумерках, Уолдо, следуя указаниям Болуна, вышел на небольшую поляну и. увидел темные очертания стоящих на сваях длинных домов. Вдоль деревни протекала река, а в центре, возвышаясь над другими строениями, стояло величественное сооружение — это был храм. С наступлением темноты Тандар подкрался к нему поближе.

Он пробирался под домами, между свай, распугивая свиней и цыплят, но шум, который они поднимали, был здесь привычен и не представлял для него угрозы, скорее даже охранял его, поскольку заглушал шаги.

В конце концов он оказался у жилища, ближе всех стоящего к храму. Высоко в небе стояла полная луна. Ее яркий свет заливал все вокруг, но не проникал под дома и там можно было укрыться. Тандар так и сделал, спрятавшись под домом неподалеку от храма. Он увидел, что храм охраняется. Перед единственным входом сидели на корточках двое воинов. Как он минует их? Его несомненно заметят, если он попытается подойти к храму. Тандар не знал, что ему делать. Было бы глупо рисковать сейчас всем. Совершить этот безрассудный поступок можно было бы, если б он точно знал, что эта богиня Надара. Но как, не рискуя, пересечь залитое лунным светом пространство и незамеченным воинами войти в храм, чтобы убедиться в этом?

Тандар бесшумно прошел в дальний конец дома и стал оттуда наблюдать за храмом. Цель казалась такой близкой и вместе с тем бесконечно далекой, гораздо более далекой, чем когда он отплыл с острова в поисках Надары. Внимание Тандара привлекли высоченные шесты, вбитые в землю на разном расстоянии от храма. На некоторых из них висели щиты, оружие, одежда и глиняная посуда, а один был перегружен разными вещами настолько, что прогнулся и верхним концом почти упирался в крышу храма. Одного взгляда Тандара было достаточно, чтобы решить — он взберется по этому шесту, была лишь одна помеха — луна. Если б только она зашла за облака! Но в звездном небе не было и намека на облако.

Тандар снова посмотрел в сторону охранников. Они сидели у входа в храм, один был на виду, а другого скрывал выступ строения. Тот, кого Тандар разглядел, сидел к нему спиной. Если они хоть на какое-то время останутся в таком положении, он сумеет добраться до крыши незамеченным. Но есть опасность, что его могут заметить из соседних домов. Доносящийся до него запах табака свидетельствовал о том, что на верандах, где обычно спали дети и неженатые мужчины, еще бодрствовали.

Тандар стал наблюдать за верандой, выходящей прямо на храм. Целый час он ждал, пока туземцы курили и о чем-то тихо переговаривались. Этот час показался ему вечностью, но в конце концов на веранде воцарилась тишина.

Тандар подождал еще с полчаса. Охранники перед храмом сидели в тех же позах. Тот, кто был виден Тандару, похоже, заснул, голова его упала на грудь.

Пришло время действовать, ждать и раздумывать дальше было нельзя — если его обнаружат, ему конец, но сейчас он не смеет об этом думать. И Тандар, не желая терять ни минуты, быстро и бесшумно двинулся по залитому лунным светом пространству к шесту. Он не оглядывался и не смотрел по сторонам.

Долго живя среди обитателей пещер, Тандар научился взбираться по тонким шатким стволам, так что влезть на этот шест было для него так же просто, как подняться по ступенькам лестницы. Сначала он попробовал хорошо ли укреплен этот шест и не обломится ли под его тяжестью. Убедившись в его надежности, Тандар бесшумно и проворно взобрался по нему наверх. Он осторожно ступил на крышу, поскольку не знал из чего она сделана и не провалится ли он вниз, если крыша покрыта одним лишь тростником.

К своему удивлению Тандар обнаружил, что крыша деревянная и очень прочная. Он рассчитывал проникнуть в храм через крышу, но теперь ему вряд ли это удастся, он не сможет бесшумно вырезать в ней отверстие за те несколько часов, что остались до рассвета.

Тандар нагнулся, чтобы ощупать ее поверхность. Луна светила ярко и было прекрасно видно. Он отодрал тонкий слой тростника, внизу оказалась дранка и в каждой ее полоске маленькое квадратное отверстие, через которое был продернут крепкий стебель, скрепляющий каркас с крышей.

Освободив от тростника небольшой кусок крыши, Тандар с помощью острого ножа приподнял одну полоску дранки, затем еще несколько, и сделал таким образом отверстие в крыше, достаточное для того, чтобы спуститься вниз. Затем он наклонился и заглянул в темное помещение, но ничего не увидел, так как заслонил собой свет луны, не давая лучам проникнуть внутрь.

Тогда юноша осторожно просунул ноги в отверстие и, — держась за его край, стал опускаться, пока не нащупал балку над полем храма.

Теперь, когда Тандар уже не закрывал собой свет, луна заглядывала внутрь, освещая пол.

Храм, похоже, состоял из одного большого помещения. В центре находилось возвышение, с балок свисали корзины с черепами, одна из них раскачивалась прямо перед Тандаром и он отчетливо разглядел ее ужасное содержимое.

А на возвышении спала женщина, свет луны падал на нее. Сердце у Тандара замерло. Женщину прикрывала блестящая шкура Наголы, на обнаженную загорелую руку ниспадала прядь густых шелковистых темных волос, а на третьем пальце левой руки сверкал большой бриллиант. Лицо женщины было обращено к стене, но Тандар не мог ошибиться, это была Надара.

Расстояние от балки до пола было не более двенадцати-пятнадцати футов. Держась руками за балку, Тандар качнулся вперед и бесшумно спрыгнул вниз.

Однако этого было достаточно, чтобы девушка проснулась. С быстротой пантеры она вскочила на ноги и в ту минуту, когда Тандар стоял уже на полу, оказалась лицом к нему. Тандар бросился вперед, чтобы заключить Надару в объятия.

— Надара, — прошептал он, — слава Богу.

Девушка отпрянула. Она узнала его голос и лицо, но ведь ее Тандар погиб! Неужели возможно, что он воскрес? Страх сковал ее.

Юноша увидел выражение ужаса на ее лице и остановился.

— Что с тобой, Надара? — спросил он. — Неужели ты не узнаешь меня, твоего Тандара?

— Тандар мертв, — прошептала она.

Юноша рассмеялся. В двух словах он объяснил ей, что был оглушен, когда произошло землетрясение, и потерял сознание, а не погиб. Затем он обнял Надару.

— Разве я похож на покойника? — спросил он.

Девушка обвила руками его шею, прижалась к нему лицом и заплакала. Тандар стоял спиной к двери храма, а Надара лицом к ней. Подняв глаза, она смертельно побледнела, а затем неожиданно оттолкнула его в тень.

— Охранник, — прошептала она, — я увидела его у двери.

Тандар спрятался за балку, поддерживающую крышу, и взглянул на вход. Да, в храм вошел человек. Глаза его широко открылись от удивления, когда он взглянул наверх и увидел в крыше дыру. Затем он перевел взгляд на возвышение, где спала Надара, и убедившись, что оно пусто, побежал к дверям и позвал второго охранника.

Тандар, не мешкая, схватил Надару за руку и потащил в другой конец храма, куда Hie проникал свет. Едва они укрылись там, как в храм вбежали двое воинов о чем-то взволнованно переговариваясь. Один из них уже был на середине помещения, когда Тандар и Надара, крадучись вдоль стены, почти достигли двери, но тут их заметил второй туземец, и ринулся на них с ножом.

Тандар выхватил пистолет, которым его снабдили пираты и выстрелил ему прямо в грудь. Издав вопль, человек покачнулся и рухнул на пол. Тогда второй охранник бросился следом за Тандаром и Надарой.

Времени перезарядить пистолет не было, Тандар протянул его Надаре.

— Справа, на поясе, у меня патроны, — сказал он. — Достань несколько и я перезаряжу пистолет, как только смогу.

Они продолжали продвигаться к двери. С улицы доносились взволнованные голоса. Выстрел разбудил жителей деревни.

И тут охранник с ножом настиг их. Тандар не умел пользоваться этим непривычным для него оружием и не смог бы отразить нападения опытного противника. Ясно, чем окончился бы этот неравный поединок, если б не сообразительность Надары, которая схватила со стены длинное копье.

При этом она задела висящий там череп и он со стуком упал к ногам сражающихся и раскололся. Охотник за черепами взвыл от ужаса и ярости. Это было святотатством. Осквернением святая святых. В бешенстве он стал наступать на Тандара, но в этот момент Надара воткнула ему в бок копье, а нож Тандара завершил дело.

— Идем! — воскликнула Надара. — Ты убежишь тем же путем, что и проник сюда. Тебе нельзя оставаться здесь. Я скажу, что охранники схватились между собой из-за меня, и что один убил другого, а я застрелила победителя, чтобы спастись. Они мне поверят, я скажу, что всегда ношу при себе пистолет, прячу его под шкурой. Прощай, мой Тандар. Мы не сможем убежать вместе. Если ты останешься, мы оба погибнем.