— Кто вы? — требовательно и грубо спросил он. В темноте ему было трудно опознать американца, которого, как он был уверен, расстреляли в Австрии.

— Я на службе у дома фон дер Танн, — ответил Барни.

— Вы заслуживаете расстрела, — прорычал капитан. — Но мы предоставим решать вашу судьбу принцу Питеру и королю. Когда я доложу им, сколько неприятностей вы нам причинили, — да поможет вам Бог!

Путешествие в замок Бленц было недолгим — они находились гораздо ближе к этой мрачной крепости, чем предполагали. На подходе к городу их остановил австрийский патруль, но Менка легко пропустили после того, как был вызван начальник караула. От этого человека Менк узнал пароль, который помог им пройти через все остальные блокпосты между городом и крепостью. Барни удалось подслушать это слово — «Сланкамен», и он крепко запомнил его.

Наконец они добрались до самого замка. Во дворе австрийские солдаты смешались с телохранителями короля Луты, а офицеры короля братались с офицерами императора. Менк провел пленных в большой зал, полный австрийских и лутских офицеров и чиновников. Однако короля там не было. Менк узнал, что тот несколько минут назад удалился в свои апартаменты вместе с принцем Питером и фон Кобличем и послал слугу доложить о прибытии принцессы фон дер Танн и человека, который пытался помочь ее побегу.

Когда они вошли в освещенное помещение, Барни старался по возможности отворачивать лицо от Менка, надеясь избежать опознания. Он понимал, что если будет узнан, то принцессу ждут большие неприятности. Что до него самого, то Барни меньше всего беспокоился об этом, главное — безопасность принцессы.

После нескольких минут ожидания возвратился слуга с приказом короля привести пленников к нему. У принцессы было очень измученное лицо. Барни впервые заметил у нее признаки страха. Пленные под конвоем стражи подавленно поднялись в башню, где их ожидал король. Это были те самые комнаты, где Эмма фон дер Танн была заключена два года назад.

По обе стороны от двери стояли на часах телохранители короля. Внутри за письменным столом сидел Леопольд, перед ним стояли Питер Бленц и фон Коблич. Все трое подняли глаза на вошедших. Лицо короля раскраснелось от выпитого вина. Он взглянул на принцессу.

— Приветствую вас, ваша светлость! — воскликнул он с преувеличенной любезностью.

Девушка холодно посмотрела ему в глаза и сделала официальный реверанс. Король начал было говорить, но тут обратил внимание на американца и побледнел, потом побагровел. Питер Бленц проследил за взглядом короля и был поражен, когда узнал знакомые черты Барни Кастера.

— Вы сказали мне, что он мертв! — воскликнул король. -Что это значит, капитан Менк?

Менк взглянул на пленника и отшатнулся, будто получил удар между глаз.

— Mein Gott! — воскликнул он. — Самозванец!

— Бог мне судья, Ваше Величество, — воскликнул Питер Бленц, — но этот человек был расстрелян в Австрии, в городе Бургове, больше недели назад!

— Сир, — начал оправдываться Менк, — я только сейчас впервые ясно увидел пленных. В темноте не так просто разглядеть лицо, а он заявил, что служит дому фон дер Танн.

— Я сказал правду, — вставил Барни.

— Молчать, неблагодарный! — крикнул король.

— Кто неблагодарный? — возмутился Барни. — Это ты смеешь называть меня неблагодарным, щенок несчастный?!

Упала зловещая тишина. Король задрожал от душившей его ярости. Остальные замерли, не веря своим ушам. Возможно, король заслуживал и более уничижительного обозначения, но все они были европейцами, а для европейца король всегда остается королем, каким бы он ни был. Именно врожденное почтение к королю заставило принцессу Эмму сделать реверанс перед человеком, которого она презирала. Но для американца король был всего-навсего человеком, который не сел бы на трон без его помощи.

Менк угрожающе шагнул к пленнику, берясь за шпагу. Барни глянул на него, агрессивно прищурившись, и трус Менк заколебался.

— Сир, этот тип знает, что фактически уже мертв, этим и объясняется его бравада, — заговорил Питер Бленц. — Он был осужден австрийцами за шпионаж. Он и есть шпион. Полагаю, нам нет необходимости повторять формальный суд.

Леопольд наконец вновь обрел дар речи, хотя его голос предательски дрожал:

— Приведите в исполнение приговор австрийского суда, но завтра утром, — приказал он. — Расстрел ночью может вызвать переполох в гарнизоне и быть неверно истолкован.

Менк приказал конвою увести Барни и повернулся к королю.

— А что делать с пленницей? — спросил он.

— Никакой пленницы здесь нет, — поправил тот. — Ее светлость принцесса фон дер Танн — гостья принца Питера. Ее немедленно проводят в апартаменты.

— Ее светлость принцесса фон дер Танн — не гостья принца Питера. — Голос девушки прозвучал холодно и жестко. — Если мистер Кастер — пленник, то ее светлость — тоже пленница. Если его расстреляют, она тоже должна быть расстреляна. Умереть рядом с настоящим мужчиной гораздо предпочтительнее, чем жить рядом с Вашим Величеством.

Леопольд снова покрылся красными пятнами. Несколько минут он ходил взад-вперед по комнате, чтобы скрыть свое раздражение.

— Отведите пленного под конвоем в северную башню, — распорядился он, — а эту дерзкую девицу — в комнату рядом с нашей. Завтра у нас с ней будет особый разговор.

Когда Барни повели в одну сторону, а принцессу в другую, он успел бросить на девушку прощальный взгляд. Его губы улыбались, но в сердце стыла безнадежность. Она ответила ему улыбкой, затем ее губы изобразили немое «прощай» и еще что-то — три слова. Барни не сомневался, что это были за слова. Они расстались. Его ожидала смерть, ее — едва ли не более ужасная участь.

Конвоиры остановились перед дверью в дальнем конце длинного коридора. Барни Кастер вдруг узнал это место. Он был уверен, что все это, до мельчайших подробностей, уже было с ним однажды. Когда дверь в комнату открыли и американца втолкнули внутрь, его смутные предположения стали уверенностью. Да, именно здесь его и держали в прошлый раз, когда принимали за безумного короля, сбежавшего из плена Питера Бленца. Теперь этот король был гостем крепости, в которой провел десять горьких лет в качестве узника.

— Молись, приятель, ибо на рассвете ты умрешь, — посоветовал Менк, выходя из комнаты. — Второй раз расстрельная команда не промахнется.

Барни не удостоил его ответом. Капитан ушел и запер за собой дверь, поставив двух часовых с наружной стороны. Оставшись в одиночестве, Барни оглядел помещение. За два года комната ничуть не изменилась. Он припомнил все, что происходило здесь, в том числе старого Иосифа, который помог ему бежать, посмотрел на облицованный камин с секретом, о котором не догадывался даже хозяин замка, и зло усмехнулся.

— «На рассвете ты умрешь!» — передразнил он Менка, быстро подошел к камину и провел пальцами по крайним плиткам, скрывавшим глубокую шахту, проходившую под башнями от погреба до верха с тайными ответвлениями на каждом этаже. Если этажом выше никто не живет, то он сможет пробраться туда, как два года назад вместе с Иосифом.

Барни осторожно и тщательно прощупал край плитки, но не обнаружил никакой потайной защелки. Он снова и снова ощупывал идеально подогнанные облицовочные панели, пока не пришел к выводу, что либо никакой защелки здесь нет, либо ее так надежно скрыли, что, не зная, найти невозможно. С каждой минутой поиска сердце американца все больше сжималось от отчаяния. Два года назад он видел, как секретная дверца открывается от прикосновения Иосифа. За это время можно многое забыть, но то, что дверца расположена справа, Барни помнил точно. Однако стоило проверить и левую, абсолютно симметричную сторону.

Почти безразлично Барни обратился к другой панели, пробежал пальцами по краю плитки… Что это? Он заметил на левой половинке панели небольшой полустертый отпечаток пальца. Барни внимательно исследовал отпечаток. Округлый белый традиционный рисунок, внедренный в плитку и ничем не отличающийся от остальных таких же рисунков, украшающих камин. Барни приложил большой палец точно поверх отпечатка и нажал. Рисунок утопился внутрь панели. Барни нажал сильнее, затаив дыхание. Панель ответила на его усилие, и американец едва не вскрикнул от облегчения.

Через секунду он уже стоял в потайном ходе — в кромешной темноте, потому что успел закрыть за собой дверцу. В слабом свете зажженной спички перед ним предстала верхняя часть лестницы, идущей вниз, и площадка лестницы, идущей наверх. Барни стал зажигать спички одну за другой, чтобы найти веревку, не нашел, но зато обнаружил, что шахта в этом месте гораздо больше, чем он предполагал, — она расширялась до размеров небольшой комнаты.

Дальнейшие исследования привели Барни к открытию прохода прямо за камином. Проход был узким и имел внизу несколько грубых ступеней, которые выводили на нижний этаж. Ступени привели Барни на другой конец замка. Неужели проход соединяется с дальней башней, где сейчас король и принцесса Эмма? Барни и надеяться не мог на такую удачу, но проверить предположение стоило: должен же проход куда-то выходить!

Он осторожно двинулся вперед, ощупывая стенки и зажигая спички. Ему стало очевидно, что коридор проложен в толстой стене на полпути между нижними основаниями окон второго этажа и верхней частью окон первого этажа. Некоторое время Барни в полной тьме двигался по этому забытому коридору, прижимаясь ухом к боковой стенке. В этом месте она была из крупных панелей твердой древесины. Вдруг он услышал за ней чьи-то голоса.

— Приведите ее сюда, капитан, я поговорю с ней наедине. -Это был голос короля. — И уберите охрану перед дверью, хотя бы временно. Она мне не нужна, а я не желаю, чтобы солдаты подслушивали мой разговор с принцессой.

Барни услышал, как капитан передает подчиненным приказ короля, потом звук закрываемой двери. Менк ушел за принцессой. Американец зажег спичку и осмотрел панель. Она доходила до верха прохода и имела ширину три фута. С одной стороны панель держалась на трех дверных петлях, на другой стороне обнаружился старинный пружинный замок.

На секунду Барни растерялся. Что тут можно сделать? Его проникновение в апартаменты короля приведет к тому, что по тревоге будет поднят весь гарнизон крепости. Это было бы выполнимо лишь в случае твердой уверенности, что король один в комнате. Может быть, войти прямо сейчас и подождать, пока приведут принцессу Эмму?

В голове у Барни родился отчаянный и дерзкий план. Он очень осторожно отпер замок и чуть подтолкнул панель наружу. Неожиданно от легкого прикосновения дверь подалась вперед. Барни приоткрыл лишь узкую щелочку, но все равно свет из комнаты почти ослепил его. Сначала он ничего не мог видеть, но постепенно глаза привыкли к освещению, и Барни увидел человека, сидящего за столом спиной к панели, за которой скрывался американец.

Это был король, и он был один в комнате. Барни Кастер 6ecшумно вошел в помещение и закрыл за собой дверь. За спиной у него оказалась большая картина маслом, изображающая принцессу Бленца. Эта картина и скрывала потайную дверь. Барни прошел по толстому ковру и остановился за спиной короля, одним движением зажал рот монарху Луты, а другой рукой охватил его шею.

— Один выкрик, и я убью тебя, — прошептал он в ухо страшно напуганному человеку.

На маленьком столике в конце комнаты Барни увидел револьвер. Он поднял короля на ноги, повернув его спиной к оружию, протащил через комнату и схватил револьвер, потом развернул короля лицом к себе и усадил в кресло, прижав ему к виску дуло револьвера.

— Тихо! — прошептал он.

Король, бледный и дрожащий, тихо ахнул, увидев лицо американца.

— Это вы? — еле слышно спросил он.

— Раздевайся, снимай с себя все, и если кто-нибудь постучится — не впускай никого. И побыстрее! Моя жизнь в опасности, я должен бежать. Если меня арестуют, я уж позабочусь, чтобы ты заплатил за мой арест своей жизнью. Когда кто-нибудь войдет в комнату без моего разрешения, он найдет здесь на полу мертвого короля. Ты все понял?

Король не ответил, но начал снимать с себя одежду. Барни последовал его примеру, но только после того, как прочно запер дверь в главный коридор. Когда оба разделись, Барни указал на горку того, что снял с себя.

— Надень это, — приказал он

Король заколебался, брезгливо отшатнувшись от грязного крестьянского одеяния. Барни, уже наполовину в королевских вещах, направил на него револьвер. Король наклонился и двумя пальцами взял с пола рубаху.

— А ну поживее! — прикрикнул Барни, натягивая шелковые чулки. — Если не поторопишься, то кто-нибудь нас перебьет, и тогда сам увидишь, что произойдет с тобой.

Леопольд, ворча, надел грубую одежду. Барни в полном королевском великолепии подошел к столу и пристегнул королевскую шпагу. Обернувшись к королю, за спиной которого висело большое туалетное зеркало. Барни увидел свое отражение. Король взглянул на американца, и его глаза округлились, а челюсть отпала. Барни не удивила реакция Леопольда — его самого ошеломило собственное сходство с королем.

— Кольца тоже сними, — приказал он и протянул руку. Король подчинился. Барни надел кольца, включая родовой перстень Луты.

Потом американец завязал королю глаза и подвел его к панели, через которую попал в комнату. Они прошли внутрь, Барни закрыл дверь и повел короля в ту комнату, из которой вышел. Перед задней частью панели, которая вела в бывшую тюремную камеру, Барни остановился и прислушался. Из-за перегородки не доносилось ни звука. Барни осторожно приоткрыл потайную дверь, бросил быстрый взгляд внутрь — пусто. Он усмехнулся, представив, как непросто будет Леопольду завтра утром убедить тюремщиков, что он не американец.

Потом Барни вспомнил о своем отражении в большом зеркале и нахмурился. Сможет ли Леопольд разубедить их? Сомнительно. А что потом? Американца приговорили к расстрелу на рассвете. Если вместо него расстреляют Леопольда, к кому же перейдет власть в стране? Сможет ли он, Барни, управлять Лутой? Соблазн был велик. Снова ему оказался доступен королевский трон и в придачу любимая женщина. Никто ничего не узнает, пока он сам не захочет признаться — его сходство с Леопольдом было практически полным, разоблачение исключалось.

Разозленный двусмысленностью ситуации, Барни развернулся и потащил перепуганного монарха обратно в комнату, из которой только что похитил его. Когда они вошли, послышался стук в дверь

— Не беспокойте меня! — крикнул он. — Зайдите через полчаса.

— Но я привел ее светлость принцессу Эмму, сир, — сказали из-за двери. — Вы вызывали ее.

— Пусть возвращается к себе, — ответил Барни.

Все это время он держал короля на мушке револьвера. Сняв повязку с глаз короля, он велел ему сесть за стол.

— Возьми перо, — приказал он, — и напиши указ о полном прощении мистера Бернарда Кастера, а также приказ о том, что он будет снабжен деньгами и отпущен на свободу на рассвете.

Король написал все, что ему велели. Американец постоял несколько секунд, задумчиво глядя на Леопольда, потом сказал:

— Ты не заслуживаешь того, что я намерен для тебя сделать. Луте нужен лучший король, чем дадут этой стране мои действия. Но я не юр и не убийца, поэтому отказываюсь оставить тебя там, где ты заслуживаешь, и возвращаю тебе трон. Однако я поступлю так лишь после того, как обеспечу себе полную безопасность и сделаю для Лута то, что могу сделать. Ты слишком ничтожное существо, чтобы сделать это самостоятельно. Как только на рассвете тебя освободят, поезжай в Броснов на сербской границе и жди меня. Я буду там, как только смогу. Там мы снова обменяемся одеждой, и ты сможешь вернуться в Луштадт. Я же переберусь в Сербию, так что ты меня не достанешь — я слишком плохо верю, что совесть или благодарность помешают тебе подписать мой смертный приговор при первой же возможности. А теперь идем!

Барни снова завязал глаза королю и отвел его в свою бывшую камеру. Втолкнув короля в помещение, он тихо закрыл дверь, оставив короля внутри, и вернулся в королевские апартаменты. Там он подошел к столу и нажал на кнопку электрического звонка. Через секунду в дверь постучал офицер.

— Войдите! — крикнул американец, стоя спиной к двери. Когда Барни обернулся, офицер увидел, что король проверяет свой револьвер. Если бы тот заподозрил неладное, револьвер в руке был бы очень кстати. Барни медленно перевел взгляд на офицера, стоявшего перед ним навытяжку.

— Явился по вызову Вашего Величества! — отрапортовал офицер.

— Ах да, — ответил американец. — Теперь можете привести принцессу Эмму.

Офицер отдал честь и вышел. Возле лампы стоял портсигар с сигаретами, Барни раскрыл его и закурил. «Надо отдать должное, у короля хороший вкус в выборе табака, — подумал Барни. — Что ж, должно же быть в человеке хоть что-то положительное».

Он услышал голоса в коридоре, и в дверь снова постучали. Барни велел войти. Открылась дверь, и вошла Эмма фон дер Танн, гордо вскинув голову, с гневным румянцем на лице. За ней стоял офицер, посланный за девушкой.

— Можете идти, — приказал Барни сопровождающему, пододвинул кресло и предложил девушке сесть. Принцесса проигнорировала предложение.

— Чего вы хотите от меня? — спросила она и посмотрела Барни прямо в глаза. Офицер вышел и закрыл за собой дверь. Они остались одни, бояться было нечего, тем не менее принцесса не узнала его.

— Вы король, — продолжала она холодным ровным тоном, — но если вы джентльмен, то немедленно должны приказать мне вернуться к отцу в Луштадт, а со мной послать человека, которому столь многим обязаны. Я не ожидаю, что вы так поступите, но хочу дать вам шанс. Я не уеду без него. Да, я помолвлена с вами, но до этой ночи скорее умерла бы, чем пошла с вами под венец. Однако теперь я готова на компромисс. Если вы отпустите мистера Кастера в Сербию и вернете мне моего отца, я выполню свою часть клятвы.

Барни Кастер несколько минут смотрел в глаза девушке. Легкая улыбка играла на его губах при мысли о том, как будет она поражена, когда узнает правду. Но тут неожиданно ему в голову пришла мысль, что они могли бы гарантировать себе большую безопасность, если никто, даже она, не догадается, что он не король. Жить в роли не трудно, трудно разыгрывать роль. Одно лишнее слово, взгляд — и она догадается, кто он такой на самом деле, а это может выдать их. Нет, лучше оставить ее в неведении, хотя уколы совести донимали Барни.

Едва ли ее храбрость и верность были сопоставимы с тем, что она высказала человеку, которого считала королем. Барни восхищали слова принцессы фон дер Танн — той самой фон дер Танн, которая лишь вчера отказалась спасти жизнь отца ради сохранения чести своего древнего рода. Американцу казалось невероятным, что он вызвал такую сильную любовь такой поразительной девушки. Он снова испытал острый соблазн оставить себе корону и эту женщину, но отбросил эти коварные мысли. Она обещана королю, и пока он разгуливает в королевском одеянии, он обязан играть роль до конца. Барни достал сложенный лист бумаги из кармана и вручил его девушке.

— Вот документ о полном прощении американца, — проговорил он, — написанный и подписанный лично королем.

Принцесса развернула документ и, торопливо пробежав его, вопросительно поглядела на короля.

— Наконец-то вы поняли всю глубину вашей прежней неблагодарности, — заявила она.

Барни только пожал плечами.

— Он никогда не умрет по моему приказу.

— Я благодарю Ваше Величество, — просто ответила она. — Как одна из рода фон дер Танн, я пыталась поверить, что тот, в ком течет кровь Рубинротов, не может быть виновен в подобной низости. А теперь скажите, что вы ответите на мое предложение?

— Мы вернемся в Луштадт сегодня вечером, — ответил Барни. — Я опасаюсь замыслов принца Питера. Возможно, нам будет нелегко, даже невозможно уехать из Бленца, но мы хотя бы попытаемся.

— Мы можем взять с собой мистера Кастера? — спросила она. — Принц может не подчиниться вашим распоряжениям и после того, как мы уедем, убить американца. Не забывайте, что он отнял корону у Питера Бленца — а уж Питер-то наверняка никогда не забудет этого.

— Даю вам слово, ваша светлость, что твердо знаю: если сегодня я уеду из Бленца, то принц Питер не сможет на рассвете расстрелять мистера Кастера. Если же мы попытаемся освободить пленника, нам просто не удастся сбежать, и наши планы будут сорваны.

Она задумчиво поглядела на Барни.

— Вы твердо обещаете, что он останется в живых? — спросила девушка.

— Мое королевское слово.

— Хорошо, тогда едем сейчас же.

Барни еще раз позвонил, и офицер из группы заговорщиков Питера Бленца явился на вызов. Когда тот закрыл за собой дверь и отдал честь, Барни подошел к нему поближе.

— Сегодня вечером мы уезжаем в замок фон дер Танн, — объявил он. — Сейчас же. Вы проводите нас через замок и обеспечите нам лошадей.

— Но, Ваше Величество, к чему такие меры? — воскликнул офицер. — Разве король в своем собственном королевстве не может уезжать и приезжать, как ему захочется? Позвольте мне сообщить о ваших желаниях принцу Питеру, и он обеспечит вам надлежащий эскорт. Смею думать, он непременно захочет сам сопровождать вас, сир.

— Вы выполните то, что я вам велел, без дальнейших комментариев, — отрезал Барни. — Да… — Он хотел сказать «давай-ка пошевеливайся», но сообразил, что короли не должны разговаривать со своими подчиненными подобным языком, поэтому сказал иначе: — Возьмите трех лошадей: для ее светлости, для меня и для себя тоже — вы будете сопровождать нас до замка фон дер Танн.

Офицер взглянул на револьвер в руке короля, прикинул расстояние между ним и собой. Он знал, насколько труслив Леопольд. Сумеет ли он прыгнуть и выбить револьвер из рук короля прежде, чем боязливый монарх найдет в себе мужество выстрелить? Потом он перевел взгляд на короля, тщетно пытаясь увидеть в его глазах нервный страх. Тогда бы его задача решалась просто. Но то, что он увидел, заставило его самого опустить глаза долу.

Какая новая сила так оживила короля Луты? В его глазах не было ни малейшего страха. Офицер пробормотал извинения, отдал честь и повернулся к двери. Рядом с его локтем шагал самозванец. Широкая кавалерийская шляпа закрывала его лицо, плечи и скрывала оружие, которое король жестко прижимал к ребрам офицера. Рядом с американцем шла принцесса Эмма фон дер Танн.

Трое прошли по пустым коридорам спящего замка, свернули по предложению Барни к конюшням, миновав широкий главный коридор и большой холл, где находились австрийские солдаты и люди Питера Бленца.

На конюшне сонный конюх подчинился указаниям офицера, которому Барни велел ни в коем случае не называть, кто такие он и принцесса. Время, пока трех лошадей седлали для поездки, показалось американцу вечностью. Они вскочили на лошадей и приблизились к воротам. Барни знал, что именно здесь возможны наибольшие осложнения. Он наклонился и прошептал на ухо офицеру:

— Если не пропустишь — убью.

Офицер натянул поводья и повернулся к американцу.

— Сомневаюсь, что нас пропустят без письменного разрешения принца Питера, — проговорил он. — Если они откажутся пропустить, мне придется назвать, кто вы. Охрана состоит из жителей Луты, и я не думаю, что они осмелятся отказать Вашему Величеству.

Когда они подъехали к воротам, из сторожевой будки вышел солдат и остановил их.

— Опусти мост, — приказал офицер. — Это капитан Кранцфорт с поручением короля.

Солдат подошел, поднял фонарь и посмотрел на капитана. Казалось, он был в замешательстве. При свете фонаря американец заметил, что парень страшно напуган — конечно, это был новобранец. На его лице были одновременно страх и почтительное благоговение, но тем не менее он колебался.

— У меня очень строгий приказ, — проговорил он. — Я не имею права никого выпускать без письменного разрешения принца Питера. Если бы здесь были сержант или лейтенант, они бы знали, что делать, но они оба в замке. Здесь со мной только два солдата. Подождите, я пошлю одного из них за лейтенантом.

— Нет, — вмешался Барни, — ты ни за кем не пошлешь. Ну-ка посмотри мне в лицо.

Солдат приблизился и поднял фонарь над головой. Когда свет упал на лицо всадника, солдат даже вскрикнул от неожиданности.

— А теперь опусти мост, — велел Барни. — Это приказ короля! Парень быстро выполнил команду. Заскрипели цепи, заскрежетала лебедка, и тяжелый мост опустился поперек крепостного рва.

Когда Барни проезжал, он передал солдату прощение, написанное Леопольдом.

— Отдай своему лейтенанту, — приказал он, — и скажи, чтобы он передал это принцу Питеру до рассвета. Смотри не забудь!

Секундой позже три всадника уже скакали по извилистой дороге к деревне Бленц. Барни больше не был нужен офицер, ехавший рядом, и он был бы рад отделаться от него, ибо понимал, что этот тип мог найти возможность предать их при переходе через австрийские позиции.

Он сказал капитану, что они едут в замок фон дер Танн на случай, если тот захочет организовать погоню, чтобы она бросилась по ложному пути. Неподалеку от австрийских войск Барни приказал остановиться.

— Сойди с лошади, — велел американец капитану и спешился сам. — Руки за спину!

Офицер подчинился, Барни крепко связал ему запястья кожаным ремешком из упряжи, отвел его с дороги и приказал лечь, затем связал ему щиколотки и сунул кляп в рот. Угроза револьвера заставила капитана молча вынести все это.

— Прощайте, капитан, — проговорил Барни. — Позвольте посоветовать вам потратить время, которое пройдет до вашего освобождения, на раздумья, стоит ли вам бороться за доверие короля. Если бы вы более тщательно выбирали союзников в прошлом, такого бы с вами не случилось.

Сняв седло с лошади офицера, Барни отпустил ее на волю, потом вскочил на своего коня и бок о бок с принцессой поскакал по дороге на деревню Бленц.