Его руки сомкнулись крепче.
      – Не глупи! Ты что, хочешь свалиться в кювет?
      Оглядевшись, Дженна обнаружила, что действительно чуть не упала в кювет, заросший высокой травой и потому почти не заметный с дороги. Закусив губу, она покраснела от стыда.
      – Бедняжка, сегодня явно не твой день, – поддразнил ее Саймон. – Ладно, не расстраивайся. Я уверен, твой друг уже заждался и примет тебя с распростертыми объятиями. Вы давно знакомы?
      – Не твое дело! – огрызнулась Дженна. – Я же не расспрашиваю тебя о твоих любовницах!
      Саймон насмешливо поднял брови.
      – А тебе бы хотелось расспросить? Что тебя интересует?
      Он просто невозможен! Все еще кипя от злости, Дженна села в «порше». Интересно, почему он так сильно ее раздражает? Девушка попыталась проанализировать свои ощущения. Она считала себя спокойным, уравновешенным человеком, но стоило Саймону взглянуть на нее, как в ней тут же просыпался тот самый необузданный темперамент, которым людская молва наделяет всех рыжеволосых.
      Она изо всех сил старалась сосредоточиться на управлении автомобилем, но даже спустя полчаса так и не смогла избавиться от мыслей о Саймоне. Пожалуй, даже й к лучшему, что она так рассердилась, решила Дженна, иначе, узнав, что Саймон с самого начала был в курсе ее детского увлечения, она могла наговорить Бог знает что и выдать себя окончательно.
      Как это типично для него – молчать столько лет, а потом походя упомянуть в разговоре о ее тайне.
      Дженне вспомнилось, как однажды летним днем, гуляя по берегу, она случайно наткнулась на Саймона и Хильду. Они лежали в траве, слившись в страстном поцелуе. Вечером того же дня, лежа в кровати, она все думала, каково это, целоваться с Саймоном, и пыталась представить себя на месте его подруги. Она так никогда и не узнала этого… Не больно-то и хотелось, кисло сказала себе девушка.
      Однажды он действительно попытался поцеловать Дженну, – это было на вечеринке по случаю ее восемнадцатилетия. Тогда она очень старалась держаться с достоинством и ни на секунду не забывала о разделяющей их пропасти. Ее новообретенную женскую гордость больнее всего ранила мысль, что для Саймона она все равно что сестра. В последний момент она отвернулась, и поцелуй пришелся в щеку.
      Но даже тогда последнее слово все-таки осталось за Саймоном. Усмехнувшись, он прошептал ей на ухо:
      – Не хочешь? Ты не знаешь, чего лишаешься.
      Но Дженна считала, что печальный опыт ее детского увлечения был в определенном смысле полезным: она на всю жизнь приобрела иммунитет против мужчин подобного типа. Если она когда-нибудь и полюбит, то совсем другого человека: того, кто будет к ней добр, внимателен, и уж, конечно, не того, кто успел сменить целый табун любовниц.
      Злость на своевольную выходку Саймона, в которой, кстати, не было никакой необходимости, не отпускала Дженну почти всю дорогу до Лондона. Когда она добралась до дома и поставила «порше» в гараж, было уже далеко за полдень. Освежившись, девушка поднялась к Крейгу, чтобы отдать ему ключи. Он был в темной комнате, обрабатывая пленки, отснятые в последней поездке.
      – Жаль, что ты не хочешь стать моделью, – в который раз посетовал он. – С твоим лицом и фигурой… У тебя все в порядке?
      Дженна, отделавшись уклончивым ответом, поблагодарила Крейга за машину.
      – Знаешь, что? Лучшей благодарностью будет твое согласие пообедать со мной.
      Она удивленно воззрилась на друга. За все время их знакомства Крейг ни разу не приглашал ее в ресторан. Обычно он появлялся в обществе с элегантными девушками-фотомоделями, служившими чем-то вроде прикрытия для его любви к Эмме Паркер. Дженна вдруг заметила, что у него необычно мрачный вид.
      – Крейг, что-нибудь случилось?
      – Случилось. Эмме сообщили, что Полю осталось жить несколько месяцев. Все это время она говорила, что любит меня, а с мужем остается только из чувства долга, но теперь ведет себя так, будто любит Поля до беспамятства. Она перестала со мной разговаривать, не отвечает на мои письма, не подходит к телефону, а когда я пришел к ней домой, велела экономке не пускать меня на порог. Почему? Ничего не понимаю.
      – Крейг, наверное, она растерялась. Может быть, стоит дать ей передышку?
      Она не стала говорить, что Эмму, возможно, мучают угрызения совести, и мысли о неотвратимой смерти мужа на время вытеснили из ее сознания любовь к Крейгу. Дженна приняла его приглашение на обед и ушла, оставив друга все в том же угрюмом настроении.
      Ей не хотелось обедать с ним. Во-первых, она еще не пришла в себя после поездки в Корнуолл, принесшей столько сюрпризов, во-вторых, в ее отсутствие могла позвонить Сюзи, хотя на это Дженна не слишком рассчитывала. Похоже, ее подруга знала, что Саймон заявится к ней на квартиру. Но сердиться на Сюзи было бесполезно.
      Ресторан, в который ее привел Крейг, только недавно открылся. Его финансировал известный сценарист, поэтому здесь всегда можно было увидеть немало представителей богемы. Дженне показалось, что дизайнеры несколько переборщили с декором, а многим посетителям не мешало бы поубавить снобизма, но обслуживание и выбор блюд были безупречны.
      – Здешний шеф-повар стажировался в Париже, – пояснил Крейг, – и говорят, превосходно готовит.
      Кухня действительно оказалась отменной, но он почти ничего не съел. Дженна всерьез забеспокоилась, отметив, что за последнее время ее друг сильно похудел. Что, если чувство вины заставит Эмму навсегда отвергнуть Крейга? Они полюбили друг друга еще в университете, но, уже будучи помолвленными, серьезно поссорились из-за того, что Крейг хотел работать за границей, а Эмма возражала. Тогда он уехал во Францию без нее, а когда вернулся, она уже была замужем за Полем.
      Дженна беспомощно смотрела, как Крейг бесцельно ковыряет вилкой в тарелке. Ей очень хотелось помочь другу, но она не знала, как.
      Любовь порой причиняет много страданий… Девушка нахмурилась. Не хватало еще самой впасть в депрессию.
      Ей еще не доводилось испытывать восторги и страдания любви, если не считать недолгого увлечения Саймоном. Неожиданная встреча с ним выбила Дженну из колеи, и она с изумлением обнаружила, что пропасть между ними, казавшаяся непреодолимой, когда ей было пятнадцать, а ему – двадцать один, куда-то пропала. На этот раз Дженна с неожиданной остротой ощутила его мужскую привлекательность, и это испугало ее.
      Крейг внезапно отодвинул от себя тарелку и сказал:
      – Ничего не выйдет. Может, поедем домой?
      Девушка охотно согласилась.
      Ранние посетители в основном уже ушли, и в ресторане начинала собираться публика, которая заходит сюда после театра. У выхода Крейг отступил в сторону, пропуская какую-то пару, и Дженна похолодела, узнав Саймона.
      – Уже уходите? – насмешливо протянул он.
      Его издевательская улыбка и пренебрежительный взгляд, которым он смерил Крейга, заставили девушку прижаться к своему спутнику и нежно проворковать:
      – Да, мы хотим сегодня лечь пораньше, правда, милый? – Взяв друга за руку, она бросила на него взгляд, полный обожания.
      Еще одна холодная улыбка, иронически вскинутые брови, и Саймон прошел мимо.
      – Ну, и как это понимать? – спросил Крейг, когда они оказались на улице.
      Дженна устало вздохнула.
      – Слишком долго объяснять.
      – А знаешь, сейчас впервые на моей памяти в тебе проявилось что-то человеческое. Честно говоря, я уже за тебя волновался. Кто он?
      – Брат моей подруги.
      Крейг хмыкнул.
      – Интересно, где мы наткнемся на него в третий раз? Бог троицу любит. Сначала в квартире, потом в ресторане…
      Сама не зная почему, Дженна покраснела.
      – Между нами ничего нет, это просто брат моей подруги, – упрямо повторила она.
      – Просто брат, говоришь? Тогда зачем был весь этот спектакль? Меня не проведешь, я же с тобой не вчера познакомился.
      – Ну хорошо. Когда-то я была без ума от него, но с тех пор прошло много лет.
      Зачем она рассказывает это Крейгу? Дженна замолчала, стараясь больше не думать о Саймоне.
      – Его спутницу я, конечно же, узнал, – продолжал тот, называя имя, которое она уже слышала от Сюзи.
      Дженна пожала плечами и небрежно заметила:
      – Честно говоря, Крейг, я не в курсе подробностей его личной жизни.
      У двери ее квартиры они расстались. События предыдущего вечера давали о себе знать, девушка вдруг поняла, что безмерно устала. К полуночи она уже лежала в постели и крепко спала.
 
      Дженну разбудил пронзительный телефонный звонок. Не открывая глаз, она нащупала трубку и сонно пробормотала:
      – Алло?
      – Дженна, дорогая, наконец-то! Ты не представляешь, как мы все рады за тебя!
      Жизнерадостный голос матери Сюзи мигом разбудил девушку. Она рывком села в кровати.
      – Какие же вы с Саймоном хитрецы! Никто ни о чем не догадывался, я сама только что узнала от миссис Магеллан. По-моему, она не одобрила ваше решение провести уик-энд вдвоем в коттедже, ну да Бог с ней. Я, конечно, уже поделилась новостью с твоей бабушкой – надеюсь, ты не против, сама понимаешь, мне не терпелось порадовать ее. Я всегда мечтала, чтобы ты стала моей второй дочерью! Признаюсь тебе по секрету, я очень боялась, что Саймон приведет в дом совсем не подходящую женщину. Разумеется, газетчики всегда все преувеличивают, но я даже не догадывалась, что вы с ним… Впрочем, сейчас это уже не важно, я позвонила только за тем, чтобы сказать, как мы все счастливы. Дорогая, когда состоится свадьба? Разумеется, вы будете венчаться дома… О, я, наверное, опять тороплю события, правда? Но мы так рады, так рады…
      Дженна ошеломленно уставилась на телефон. Что, черт возьми, происходит? Постепенно до нее дошло, что миссис Таундсен, по-видимому, приняла всерьез выдумку об их помолвке.
      Господи, ну почему он не рассказал матери правду? Девушка уже открыла рот, чтобы внести ясность, но тут же передумала. Собственно, почему именно она должна делать всю грязную работу? Пусть Саймон сам все объясняет. В конце концов, он же заварил эту кашу, ему ее и расхлебывать. Нечего было врать миссис Магеллан. Мог бы догадаться, что та первым делом позвонит его родителям.
      Дженна была растеряна и разгневана одновременно, мысли путались. Должно быть, она все же что-то ответила Элен Таундсен, но что именно, не могла бы вспомнить даже под угрозой смерти.
      Ну вот, утро испорчено! Будильник еще не звонил… Будильник! Дженна вспомнила, что с вечера не завела его. Взгляд на часы подтвердил – самые худшие опасения: она опаздывала на работу.
      Девушка вскочила и заметалась по комнате. Быстро приняв душ, она на ходу выпила чашку кофе и наскоро нанесла макияж, мысленно задавая себе вопрос, что же случилось с ее прежде такой размеренной, хорошо организованной жизнью.
      Во всем виноват Саймон. Пока он не появился, все было нормально, а теперь жизнь вдруг вырвалась из-под контроля и несется со скоростью ракеты неизвестно куда, вероятнее всего, к неминуемой катастрофе.
      На работу Дженна все-таки опоздала. Когда она, запыхавшись, влетела в офис, босс с хмурым видом расхаживал по кабинету. К счастью, его удалось довольно быстро умиротворить, но работы предстояло очень много, и ей пришлось пожертвовать обеденным перерывом, чтобы разобрать бумаги на столе.
      К середине дня Дженна почти убедила себя, что утренний звонок Элен Таундсен ей просто приснился, но по мере того, как рабочий день близился к концу, эта уверенность слабела с каждой минутой.
      Что же делать? Теперь в эту историю вовлечены не только родители Сюзи, но и ее собственная бабушка. Эта мысль ничуть не улучшила девушке настроение.
      Ее бабушка, Хэрриет Соумс, всегда питала слабость к Саймону, и теперь, вероятно, уже думает, что он станет ее внучатым зятем. Джен-на хотела позвонить ей с работы, но в последнее время старушка стала плохо слышать, к тому же некоторые вещи лучше обсуждать не по телефону, а лично.
      Трусишка, отругала себя Дженна. Тебе просто жаль ее разочаровывать, вот ты и откладываешь неприятный разговор. Но рассказать правду все равно придется. Она поедет к бабушке в ближайший уик-энд и все объяснит. Приняв такое решение, девушка почувствовала себя немного увереннее, хотя по-прежнему злилась на Саймона.
      День выдался жаркий, и к тому времени, когда Дженна добралась до дома, она мечтала только о том, чтобы освежиться и поскорее лечь спать. Крейг уехал на съемки, так что дом был в ее полном распоряжении.
      Она приняла душ, насухо вытерлась и, распустив влажные волосы по плечам, облачилась в свою любимую домашнюю одежду – просторную футболку, которую когда-то выклянчила у Крейга. Было слишком жарко, поэтому Дженна решила не надевать джинсы и осталась с голыми ногами.
      После того, как квартира весь день простояла запертой, в комнатах было душно, и девушка открыла все окна и заднюю дверь, чтобы устроить хороший сквозняк. Летом в Лондоне бывает просто невыносимо, особенно когда стоит такая жаркая и влажная погода. Как было бы хорошо оказаться дома, а еще лучше – в Корнуолле, думала она. Дженна всерьез подумывала о том, чтобы на неделю съездить к бабушке. Вздохнув, она отправилась на кухню готовить ужин.
      Сделав себе салат из тунца и сварив кофе, девушка решила поесть во дворе и уже взяла поднос, когда на порог открытой кухонной двери легла мужская тень.
      – Ужинаешь в одиночестве? Куда же подевался твой любовник?
      – Саймон!
      От неожиданности Дженна чуть не выронила поднос. Вероятно, она так глубоко погрузилась в раздумья, что не слышала его шагов на заднем дворе.
      – Что ты здесь делаешь? – неприветливо спросила она. – Почему ты не позвонил в парадную дверь, как все нормальные люди? И, к твоему сведению, Крейг – вовсе не мой любовник, мы с ним просто друзья.
      Бог знает, с какой стати она добавила последнюю фразу, возможно, ее спровоцировала циничная усмешка, искривившая губы Саймона.
      Его черные брови слегка изогнулись.
      – Что ж, тем лучше, коль скоро мы с тобой считаемся помолвленными.
      – А уж это, прости, не моя вина, – ядовито напомнила Дженна. – Не я же сочинила небылицу о нашей помолвке! Мог бы догадаться, что миссис Магеллан сразу же бросится звонить твоей матери!
      – Насколько я понимаю, она с тобой уже говорила?
      – И не только со мной, но и с моей бабушкой. Теперь, наверное, об этом знает уже половина поселка, – с горечью заключила девушка. – Кажется, тебе не приходит в голову, что меня не прельщает перспектива выйти за тебя замуж, не говоря уже о том…
      – По-моему, ты раздуваешь из мухи слона, – спокойно заметил он.
      – Это я раздуваю из мухи слона? – вспылила Дженна. – Послушал бы ты свою мать! Почему ты не рассказал ей, что это всего лишь недоразумение?
      – А почему этого не сделала ты? – От неожиданности девушка на миг лишилась дара речи. – Послушай, буду с тобой откровенен. Сейчас мне было бы очень кстати иметь фиктивную невесту, и это одна из причин, по которой я не спешу рассказывать правду. – Саймон посмотрел ей в глаза и тихо добавил: – Другая причина в том, что мама так обрадовалась известию о нашей помолвке, что мне не хватило духу ее разочаровать.
      В его взгляде было что-то настолько странное, необъяснимо волнующее, что с сердцем Дженны стало твориться нечто невообразимое. Она никак не могла избавиться от непонятного возбуждения, заставлявшего ее кровь быстрее струиться по венам, и с удивлением обнаружила, что не в состоянии отвести от Саймона взгляд.
      – Кстати, – мягко заметил он, – ты сейчас одета столь соблазнительно, что жениху прямо-таки не терпится стать новобрачным.
      Густо покраснев, Дженна опустила глаза и поняла, что он имеет в виду. Футболка доходила до середины бедер, открывая взору ее длинные стройные ноги. Хотя она не была ни прозрачной, ни облегающей, Саймон явно догадался, что под ней ничего нет. Девушка смущенно поправила растрепавшиеся волосы и постаралась взять себя в руки.
      В конце концов, она ведет себя глупо и по-детски. По-видимому, Саймону от нее что-то нужно, и он нарочно ставит ее в тупик, пытаясь довести до такого состояния, когда она с готовностью согласится на любую его затею. Нет уж, у него ничего не выйдет!
      – Мы живем в двадцатом веке, – процедила Дженна, – сексуальное воздержание нынче не в моде, и помолвленным парам так же не возбраняется заниматься любовью, как женатым. И мне безразлично, что тебе кстати, а что нет. Я хочу, чтобы все как можно скорее узнали правду.
      Она ожидала, что Саймон попытается ее уговорить, и инстинктивно напряглась, когда он приблизился к ней. Она ощутила тепло, исходящее от его тела. Сейчас он ее коснется. Девушка застыла. Даже сквозь плотную ткань футболки она кожей чувствовала его дыхание. Саймон положил руку ей на плечо, наклонился вперед… Сейчас он ее поцелует!
      – Мм, свежая морковка, какая вкуснота! – Он протянул руку мимо нее и взял с тарелки несколько кусочков моркови. Дженна отказывалась верить своим глазам. – Ну что ж, не хочешь мне помочь, не надо, – примирительно сказал Саймон. – В таком случае можешь сама сообщить нашим родственникам правду. В конце концов, ты же меня знаешь, я опять могу сделать все не так.
      Черт бы его побрал, он ее шантажирует! Стоит тут себе, таскает с тарелки ее ужин, да еще поглядывает с этаким насмешливо-вежливым видом, прекрасно понимая, что она в ловушке!
      Зная, что не сможет огорчить его мать, Дженна поняла, что вынуждена сдаться.
      – Мы расскажем им через некоторое время.
      – Ну конечно! Мы сделаем это осторожно, деликатно, правда? Вот что я придумал: давай дадим им возможность самим убедиться, насколько мы не подходим друг другу.
      На первый взгляд предложение Саймона казалось разумным, но что-то он подозрительно легко пошел ей навстречу, и Дженна насторожилась.
      – Что ты имеешь в виду? Как мы можем это сделать, находясь в Лондоне, если наши родственники живут в шестидесяти милях отсюда?
      – Очень просто. Родители сняли на лето домик в Дордони, и я обещал пожить там с ними пару недель. Сюзи говорила, что у тебя остался неиспользованный отпуск…
      – То есть ты хочешь, чтобы мы провели его во Франции с твоими родителями?
      – С моими родителями и твоей бабушкой, – уточнил Саймон. – Уверен, двух недель вполне хватит, чтобы убедить их в том, что мы плохая пара.
      – А как же твоя последняя любовница? – настороженно спросила Дженна. – Как она отнесется к тому, что ты две недели будешь чужим женихом? Или ты не собираешься ей говорить?
      – О, я обязательно ей скажу, будь спокойна, – вкрадчиво проговорил он, и Дженна вдруг поняла, что за всей этой комедией кроется нечто большее, чем желание угодить родителям.
      – Ты хочешь дать ей понять, что у тебя связь с другой девушкой?
      Саймон усмехнулся.
      – Верно подмечено.
      – Ну, знаешь, я подозревала тебя во многих грехах, но никогда не думала, что тебе не достает храбрости напрямик сказать своей любовнице, что ты ее больше не хочешь, – язвительно заметила она.
      Да что с ней такое, в конце концов? Почему вместо того, чтобы радоваться, что Саймон выдал себя, она ощутила боль?
      – Я ей уже сказал, – невозмутимо возразил он, – но некоторые женщины лучше понимают дела, чем слова.
      На его лице мелькнуло странное выражение, которое Дженна не сумела расшифровать, и ей вдруг показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Глаза Саймона заволокла такая беспросветная тоска, что ей захотелось его утешить. Такой вид не бывает у мужчины, которому до смерти надоела последняя любовница. Нет, Саймон скорее напоминал человека, познавшего муки безответной любви.
      Дженну настолько поразило это открытие, что все вопросы вылетели из головы. Испугавшись, что он может прочитать сочувствие в ее глазах, она поспешно отвернулась.
      – Ну хорошо, Саймон, я согласна, но мы должны рассказать им правду до конца отпуска.
      – Не волнуйся. Уверен, к тому времени у них не останется ни малейших иллюзий относительно наших чувств друг к другу. – Он круто сменил тему. – Что-то твой салат выглядит не слишком аппетитно. Давай-ка пойдем в ресторан и отпразднуем это событие.
      – Что именно?
      – Как что? Нашу помолвку, естественно!
      Почему у нее в душе вспыхнула искра радости? Глупо и нелепо. Потребовалось несколько секунд, чтобы избавиться от этого чувства.
      – Ну уж нет! – отрезала она. – Я устала и хочу лечь пораньше.
      Дженна ждала, что Саймон отпустит какую-нибудь шуточку по поводу их помолвки, а то и поцелует ее, но он не сделал ни того, ни другого. Он просто ушел, и девушка с удивлением обнаружила, что испытывает не что иное, как разочарование.

4