7

Когда они наконец уселись в “роллс-ройс” и покатили к гавани, Джессика не удержалась от искушения поддразнить Рэндалла.

— Я так понимаю, что ты намерен лавировать между двумя партиями, мило улыбаясь и тем, и этим?

— А ты, я так понимаю, компромиссов не одобряешь, — в тон ей ответил Рэндалл.

— По правде говоря, нет, — фыркнула Джессика. — По-моему, человек чести должен раз и навсегда решить для себя, на чьей он стороне.

Мгновение ей казалось, что Рэндалл так и не удостоит ее ответом, но он холодно произнес:

— Интересно, а приходило ли тебе в голову, что жалованье твоему отцу выплачивалось из денег, заработанных благодаря строительству новых заводов и фабрик? А это стало возможным только благодаря иностранным, и в первую очередь английским, инвестициям. Таким образом, моя “политика лавирования” отчасти, пусть не прямо, но косвенно, спонсировала твое собственное образование. Ну, что ты на это скажешь? Тебе в кои-то веки нечего ответить?

Джессика отвернулась к окну. Слова Рэндалла задели ее, но, логически рассуждая, все было так, как он сказал.

— Мир меняется, — терпеливо, словно неразумному ребенку, разъяснял Рэндалл. — Во времена моего деда никому бы и в голову не пришло говорить, что здешний край процветает, зато жители его, эти свободолюбивые горцы, гордились тем, что не зависят от “проклятых англичанишек”. Отец первым стал понемногу менять политику и поощрять иностранные капиталовложения — очень осторожно, ненавязчиво, не переступая известной черты. У него просто выхода другого не было: его соотечественники жили чуть ли не в нищете; он отвечал за людей, лишенных возможности получить хорошее образование и квалифицированную медицинскую помощь. Отец делал все, что мог, — закончил он сурово, едва ли не гневно.

— Но ведь это ты способствовал проведению в жизнь образовательной реформы и реформы здравоохранения, — не преминула уточнить Джессика.

— Может, и так, но это стало возможным только благодаря финансовой политике моего отца. И я не позволю выставлять его злодеем и предателем родной страны! И не допущу, чтобы все сделанное им на благо графства пошло прахом!

Прозвучало это столь угрожающе, что Джессика невольно поежилась. С этой стороной характера Рэндалла она никогда не сталкивалась напрямую, но всегда интуитивно подозревала о ее существовании. Да, Рэндалл всегда страстно и пылко говорил о своем долге перед графством, но прежде, еще девочкой, Джессика воспринимала его слова в романтическом ключе. А теперь почувствовала за теми же самыми словами мрачную, несокрушимую решимость и стальную волю, неумолимую требовательность как к себе, так и к другим.

Итак, для Рэндалла Макаллена графство Марри всегда будет стоять на первом месте — даже там, где речь идет о его собственных желаниях и потребностях. Все его поступки диктуются чувством долга и ответственностью за “своих людей”, а не любовью.

К своему изумлению, Джессика обнаружила, что испытывает к Рэндаллу нечто вроде жалости. Великая штука — зрелость, не без самоиронии подумала молодая женщина, если, повзрослев, я способна отнестись к этому человеку с сочувствием и пониманием.

Впрочем, сочувствовала она ему недолго. Ровно до того момента, когда Рэндалл, повернувшись к ней, с усмешкой осведомился:

— Кстати, Джесс, что еще за представление весьма сомнительного толка ты устроила на приеме?

— О чем ты? — изобразила недоумение молодая женщина. Разумеется, она отлично поняла, что он имеет в виду, и порадовалась полутьме в салоне машины: Рэндалл не разглядит, как предательски покраснели ее щеки.

— Я имею в виду совершенно излишнюю и довольно-таки тошнотворную демонстрацию твоей “благодарности”. Джессика, которую я знал когда-то, в жизни бы до такого не унизилась… Впрочем, той девушки больше нет. Да, вероятно, и не было никогда…

Джессика бросила на Рэндалла оскорбленный взгляд. Да как он смеет критиковать ее? Если она и впрямь изменилась с годами, чья в этом вина? Кто заставил ее стать иной, кто обошелся с ней жестоко и несправедливо?

— Надо думать, мужчины, с которыми ты водишь компанию, только рады подобным фальшивым изъявлениям чувств. Однако…

Мужчины, с которыми она водит компанию?! О, до чего же Джессике хотелось разом поставить на место наглеца! Но инстинкт самосохранения предостерег ее от опрометчивых признаний. Вместо этого она избрала иную линию поведения.

— Ты прав лишь в одном, — холодно ответила она. — В обычных обстоятельствах я бы ни за что не позволила тебе — как и любому другому мужчине — осыпать меня подарками, давая понять, что сама я не обладаю ни средствами, ни вкусом, чтобы подобрать подходящий гардероб. Мужчины, с которыми я обычно “вожу компанию”, как ты изволил выразиться, никогда не посмели бы повести себя настолько оскорбительно для меня. Будь у меня свобода выбора, ничто не доставило бы мне большего удовольствия, как вытряхнуть из коробок все это барахло к твоим ногам и объяснить тебе, что ты можешь во всем этим сделать… Но я не вольна так поступить, я должна думать о брате, о чем ты мне, со свойственным тебе благородством, не устаешь напоминать.

Джессика бессовестно блефовала. Ни за что на свете она не стала бы объяснять Рэндаллу, что приняла его подарки только назло леди Юфимии!

— Стало быть, это твое обещание поблагодарить меня наедине более… э-э-э… пылко…

— …Шутка, и ничего больше, — поспешила сказать Джессика. — Уверяю тебя, ты в полной безопасности. При мысли о моих поцелуях тебя едва ли не тошнит, и, поверь, то же самое я испытываю по отношению к тебе. Ты меня нисколько не привлекаешь.

Лимузин плавно затормозил у причала, шофер включил внутренний свет, вышел и почтительно открыл дверцу.

Джессика с досадой подумала о том, что лицо ее по-прежнему пылает. Ну что ж, зато, по крайней мере, она в кои-то веки высказалась начистоту!

В портовом поселке Финдхорн со времен прошлого века мало что изменилось, но для романтически настроенных людей, любящих отдыхать в этом диком краю озер и гор, он был полон очарования.

И Джессика была с ними вполне солидарна. Однако сейчас пренебрежительно сморщила нос, упрямо отказываясь признавать красоту городка и живописных окрестностей.

У причала теснились красавицы яхты. Но все их, вместе взятые, затмевала та, рядом с которой остановился “роллс-ройс”. И во сколько же миллионов фунтов оценивается это плавучее великолепие? — потрясенно подумала Джессика.

— Это яхта Мюира. На ней мы доберемся до острова, на котором мой кузен построил себе дом, — сообщил Рэндалл и попытался взять Джессику под руку, чтобы помочь ей подняться по трапу, но она резко отшатнулась от него.

— Я сама!

— Прекрати, — сквозь зубы потребовал он. — Здесь наверняка полно телевизионщиков и газетчиков. За нами наблюдают, и очень внимательно.

— Рэндалл, еще несколько дней назад все ждали, что ты женишься на Клэр. В создавшихся обстоятельствах вряд ли кто поверит, что мы безумно влюблены друг в друга. Ты — его светлость восемнадцатый граф Марри, такие, как ты, женятся по расчету, а не по страсти.

— Порой случается, что в таких браках страсть и расчет соседствуют бок о бок. В любом случае, Джессика, очень скоро ты станешь моей женой — вот и веди себя соответственно.

— Боюсь, вынуждена тебя разочаровать: я стану вести себя так, как считаю нужным. Если тебя это не устраивает, поищи себе жену в другом…

Не договорив, Джессика охнула от боли: железные пальцы Рэндалла внезапно впились ей в предплечье. Он смотрел на нее сверху вниз, и у молодой женщины на мгновение закружилась голова: столько неприязни читалось в его серых, со стальным отливом, глазах. А еще нечто темное, непознаваемое, опасное…

Однако не успел Рэндалл и слова вымолвить, как на палубе яхты появился мистер Мактаггарт и радостно воскликнул:

— Добрались наконец-то! Добро пожаловать на борт!

Мюир по-родственному расцеловал молодую женщину. И Джессика в который раз подумала, до чего же похожи между собой кузены. Если бы не разница в возрасте…

— Ну же, пойдемте в салон, я вас представлю тем, кто вас еще не знает. Они просто умирают от любопытства, особенно дамы. Все уже слышали новость о вашей помолвке и, разумеется, о том, как Рэндалл спас малыша. Он у нас теперь герой, да и только! А какой великолепный жест — на наших патриотически настроенных “горячих голов” он должен был произвести неизгладимое впечатление!

Из приоткрытой двери салона доносился приглушенный гул голосов и смех.

Джессика внезапно ощутила приступ нервозности и тут же обозвала себя сентиментальной идиоткой. Чего ей, спрашивается, бояться?

О, многого, подсказал ехидный внутренний голос, едва они с Рэндаллом переступили порог и все голоса на мгновение смолкли, а внимание собравшихся сосредоточилось на них.

— Леди и джентльмены, ну, моего кузена Рэндалла Макаллена вы все хорошо знаете. А вот с его прелестной невестой не всем вам выпало удовольствие познакомиться ранее. Итак, имею честь представить вам мисс Джессику Робине.

Все приветливо заулыбались. Снова посыпались поздравления…

Когда достигли пологого берега острова, почти совсем стемнело. Гостеприимный хозяин пригласил всех в дом, что приветливо светился всеми своими окнами. Это было весьма впечатляющее сооружение из дикого камня, окруженное открытой террасой из огромных бревен. В огромной гостиной с очагом в полстены, в котором жарко полыхало пламя, с деревянными потолочными балками и звериными шкурами на стенах и полу, было необыкновенно уютно.

Едва переступив порог, Мюир первым делом приказал подать гостям шампанского. И сам вручил Джессике бокал.

Молодая женщина нервно отпила, и у нее тут же защипало язык. Отменное сухое шампанское и наверняка страшно дорогое.

Материальное благополучие — цель, к которой непроизвольно стремятся большинство людей, что более чем понятно. Но ей казалось невероятным, что кто-то может обладать подобным фантастическим богатством.

Рэндалл, разумеется, тоже далеко не беден. Но несколько в ином плане, нежели его кузен, размышляла Джессика. Богатство Рэндалла — это фамильное достояние, это родовой замок и земли в первую очередь — своего рода священная доверительная собственность. А вот его родственник волен швырять деньги направо и налево — в конце концов кто, как не он, их зарабатывает!..

— Рэнди, дорогуша…

Джессика насторожилась. Рэнди, да еще дорогуша! Такого не позволяла себе даже она!

— …Надеюсь, мне можно поцеловать тебя. Как-никак, мы такие давние и близкие друзья, — услышала она и, повернувшись, увидела женщину, что призывно улыбалась Рэндаллу.

Джессика немедленно узнала в ней Бланш Корбьер, восходящую звезду французской эстрады, которую заприметила еще на яхте. Но там она вела себя сдержаннее. Выжидала удобного момента? Вполне возможно…

Сама Джессика всегда гордилась своей стройной фигурой, но Бланш была настолько миниатюрна и хорошо сложена, что походила на хрупкую фарфоровую статуэтку. Ее тонкую талию можно было обхватить пальцами рук, а точеным ножкам, прекрасно различимым под полупрозрачной юбкой, позавидовала бы любая прима-балерина.

Зато грудь… грудь была настолько пышной, что Джессика тут же заподозрила хирургическое вмешательство. Да и над пухлыми губами тоже явно поработали косметологи. Даже Джессика поневоле загляделась на очаровательный розовый “бантик”. Какое же впечатление эти губы должны производить на мужчин? Рэндалл явно в восторге и от губ, и от их владелицы.

Певица умудрилась встать к Рэндаллу так, чтобы положить наманикюренную ручку ему на предплечье и при этом повернуться к Джессике спиной. Будь я на самом деле невестой Рэндалла, то-то почувствовала бы себя крайне неуютно, подумала она и вдруг, неожиданно для себя, и впрямь ощутила, что ей как-то не по себе и почему-то ужасно хочется испортить француженке настроение.

— Рэнди, разве можно обманывать бедную девушку! — игриво продолжала меж тем Бланш. — Не ты ли обещал побывать на моем выступлении в “Олимпии”? И на моей новой вилле на Лазурном берегу ты тоже еще не был. О, тебе там понравится, вот увидишь! Чего стоит будуар в стиле рококо, с потолком, на котором порхают амуры! А кровать в спальне настоящая, восемнадцатого века. Такой позавидовала бы сама маркиза де Помпадур, а уж она-то толк понимала… ну, ты понимаешь, о чем я…

И певица рассмеялась томным, с хрипотцой, смехом и ласково погладила Рэндалла по плечу, а затем приподнялась на цыпочки и чмокнула его в подбородок.

— Ах, милый… какая досада! Я тебя помадой испачкала, — прошептала она и принялась оттирать розовое пятнышко пальцем, каким-то непостижимым образом умудрившись размазать его по губам.

Не в силах отвести взгляда от этой парочки, Джессика гадала, поддастся ли Рэндалл искушению и поцелует этот изящный, шаловливый пальчик. Потому что, если да…

Но, к изумлению Джессики, Рэндалл сжал рукой хрупкое запястье Бланш, решительно отстранил ее от себя и повернул лицом к своей невесте.

— Джесс, позволь представить тебе мадемуазель Бланш Корбьер.

Фиалковые глаза француженки так и вспыхнули неприязнью.

— Ах, Рэнди, как я тебе сочувствую! — заворковала она, снова демонстративно проигнорировав Джессику. — Все хором твердят, как горька и незавидна твоя участь. Эти дикари горцы буквально вынуждают тебя вступить в брак по расчету…

Она мило надула розовые губки, скользнула уничижительным взглядом по Джессике и вновь посмотрела на Рэндалла.

— Впрочем, ты волен вести себя так, как вздумается, не правда ли? И никто тебе не указ! В конце концов кому, как не мне, знать, что ты всегда поступаешь по-своему…

Разумеется, француженка затеяла весь этот спектакль с одной-единственной целью; побольнее уязвить Джессику и недвусмысленно дать ей понять, что граф Марри — ее законная собственность. Да с какой это стати Рэндалл позволяет унижать меня в своем присутствии? — возмутилась молодая женщина.

Она сделала большой глоток шампанского, потом еще один, надеясь успокоиться. Но это ей мало помогло. Похоже, мадемуазель Бланш и впрямь считает Рэндалла своей добычей, а до всех остальных ей и дела нет! Ну так пусть и забирает его себе вместе со всеми потрохами и титулами! Но она, Джессика, отнюдь не намерена покорно стоять рядом и молча глотать оскорбления!

— Рэнди, как тебе мои новые духи? — полюбопытствовала Бланш, томно склоняя голову к обнаженному плечику и выгибая шею в надежде, что ее собеседник не упустит случая полнее ощутить благоухание, исходящее от нее. — Мне их составляют на заказ…

Что до Джессики, то ей приторный запах жасмина и роз казался чересчур тяжелым и дурманящим. Она с трудом удержалась от того, чтобы не сморщить нос и не отойти подальше. Но Рэндалл… Рэндалл вроде бы совсем не возражал, что эта певичка ему едва ли не на шею вешается! Что ж, с меня довольно, решила Джессика.

— Прошу меня простить, — объявила она, обращаясь к обоим. — Я выйду на свежий воздух. Здесь просто нечем дышать. — И направилась к дверям.

Лишь выйдя на террасу, Джессика дала волю гневу и до боли сжала кулаки. Да как Рэндалл смеет выставлять напоказ свои отношения с любовницей, да еще в день, когда официально объявили об их помолвке! И наверняка ведь ждет, что она будет стоять рядом, делая вид, что ничего не видит и не слышит!

Может, он и граф, может, союз их подсказан необходимостью, а не любовью, но, черт ее подери, если она позволит унижать себя на людях! Многие ли из гостей знают об этой дешевой интрижке? Многие ли заметили возмутительную выходку мадемуазель Бланш?

Что до сексуального аспекта, то Джессике было глубоко плевать, сколько там у Рэндалла любовниц и содержанок, — во всяком случае, так ей хотелось верить, — но здесь была задета ее гордость. Стоять рядом с женихом и наблюдать, как Бланш недвусмысленно дает понять всем и каждому, что спит с Рэндаллом, как она бессовестно с ним флиртует, — нет уж, увольте!.. А Рэндалл и пальцем не пошевельнул, чтобы осадить нахалку. Джессика скрипнула зубами от обиды и гнева.

— Джесс… — Молодая женщина, вздрогнув, испуганно оглянулась через плечо. В дверях террасы стоял Мюир и с сочувствием смотрел на нее. В руках он держал шаль.

— Захотелось подышать свежим воздухом, — пояснила она.

— Отличная мысль. Я составлю вам компанию, если не возражаете. И вот накиньте, пожалуйста, на плечи. Уже довольно прохладно.

В голосе Мюира звучало столько теплоты и дружеского участия, что молодая женщина не только не стала протестовать против его присутствия, но еще и благодарно улыбнулась, принимая из его рук шаль.

— Вижу, в Рэндалла мертвой хваткой вцепилась эта Бланш. Сущая женщина-вамп, скажу я вам…

— О, сдается мне, Рэндалл отнюдь не против поделиться с ней своей кровушкой, — с иронией отозвалась Джессика.

С моря подул ветер, и молодая женщина с наслаждением подставила ему разгоряченное лицо.

— Да, что касается умения обольщать, то тут вряд ли кто сравнится с мадемуазель Бланш. Но Рэндалл прекрасно знает ей цену. На таких, как она, не женятся, — ответил Мюир, задумчиво глядя на собеседницу. — А вот вы прекрасно ему подходите.

Видя, что в глазах молодой женщины отразилось искреннее изумление, мистер Мактаггарт широко усмехнулся и продолжил:

— На самом деле он классный парень, несмотря на все свои титулы, и я им от души восхищаюсь… Но в силу своего происхождения он вращается в весьма специфических кругах. Ему нужна жена сильная, с характером, способная порой возвращать его на грешную землю и примирять с реальностью. Что-то мне подсказывает, что вы как раз такая. Поймите меня правильно, я очень люблю малютку Клэр. Она — милое дитя, совсем еще девочка. Но Рэндаллу она ни к чему. Ему нужен не трогательный ребенок, которого надо опекать, а женщина, которая поддержит его, и направит, и в трудную минуту будет рядом. Та, что во всем ему равна!

Возможно, если бы на месте Рэндалла оказался его кузен, моя участь была бы много приятнее, подумала Джессика и подавила вздох.

— Должен признаться, что не завидую Рэндаллу, — продолжил Мюир. — Эти его древние титулы сегодня означают лишь одно: тяжкое бремя ответственности, которое далеко не всякий выдержит. Именно сейчас Рэндалл оказался в весьма двусмысленном положении. Бог весть сколько сил и нервов ему потребуется, чтобы с честью выйти из ситуации. С одной стороны, “горячие головы” вопят: “Долой англичанишек!”. С другой — не менее категорично настроенные сторонники новой политики требуют ужесточить меры по отношению к нарушителям спокойствия. Те, мол, стоят на пути прогресса… Надеюсь, что в итоге от Рэндалла не потребуют соломонова решения…

Озадаченная его последними словами Джессика вопросительно подняла брови.

— Ну как же, тот библейский эпизод, где две женщины претендовали на одного и того же младенца, а мудрый Соломон постановил, чтобы ребенка разрубили пополам и поделили между ними. Настоящая мать, естественно, тут же отказалась от малыша, не желая навредить ему, — пояснил Мюир.

Джессика кивнула.

— Да-да, разумеется, я помню эту притчу. Но что вы под ней подразумеваете?

— Теоретически Рэндалл может отказаться от титула и, следовательно, от места в палате лордов, где до сих пор отстаивал интересы края. Ведь наиболее радикально настроенные фанатики обвиняют его в том, что он якобы “спелся с англичанами” и “продал Шотландию с потрохами”. Мне бы этого очень не хотелось… Рэндалл — умный политик, талантливый экономист, а главное, прирожденный лидер. По мне, так без него графство за какую-нибудь пару лет придет в упадок. Я так думаю, что сейчас лучше бы отвлечь обе партии, дать им иную тему для размышлений… и вот тут-то вам и предстоит сыграть ключевую роль. — Мюир обезоруживающе улыбнулся. — Пышная свадьба и рождение наследника в качестве отвлекающего маневра отлично сработают!

Налетевший внезапно порыв ветра подхватил шаль и сдернул с плеч Джессики. Мюир поймал ее на лету и вернул на место, заботливо поправив складки.

Молодая женщина благодарно улыбнулась, а в следующий миг похолодела от недоброго предчувствия. В двух шагах от них стоял Рэндалл, и выглядел он отнюдь не приветливо.

Мюир обернулся, внимательно посмотрел на кузена — и счел за лучшее удалиться.

— Пойду-ка я к гостям, — улыбнулся он и на прощание взмахнул рукой.

8

— Вижу, ты ничуть не изменилась, — недовольно произнес Рэндалл, едва они остались одни. — Джесс, мы с тобой очень скоро поженимся. И если ты полагаешь, что…