Бетти ждала ответной колкости, но гость как ни в чем не бывало закрыл дневник и с таким удовольствием потянулся, что раздался легкий хруст. Если посмотреть на Симона абсолютно беспристрастно, то взгляду представал великолепный образчик сильного пола, перед которым не устояла бы даже богиня любви Венера, не говоря уж о женщине из плоти и крови. И Бетти ничего не оставалось, как признать это.

— Я отнюдь не паникер, — невозмутимо сказал Симон. — И вы абсолютно правы — я мало смыслю в здешней погоде, но хорошо знаком с капризами природы. Поэтому в мерах предосторожности, подчеркиваю, предосторожности, предлагаю начать экономить продукты. — Он посмотрел в окно. — Если метель не утихнет, кто-нибудь сможет пробраться к нам?

Бетти подошла к окну. Во дворе, прикрытом от ветра склоном холма, снежинки медленно, словно раздумывая, кружились в воздухе и как бы нехотя падали на землю. А в открытом поле творилось нечто невообразимое: белые хлопья, подгоняемые ветром, сплетались в неистовый хоровод и с бешеной скоростью уносились прочь, освобождая место новому порыву вьюги.

— Вряд ли, — подумав, ответила Бетти. — Хотя, возможно, Ллойд рискнет.

Она прикусила губу, вспомнив о родных, вероятно не находивших себе места от беспокойства. Конечно, они постараются сделать все, чтобы добраться, ведь не в первый раз ферма оказалась отрезанной от мира.

— Холод нам не грозит: когда я искал лопату, то видел в сарае уголь и запас дров. Думаю, поленья стоит принести в дом, чтобы они чуть-чуть подсохли. В общем, будем считать проблему отопления решенной.

— Воду можно натопить из снега, — продемонстрировала смекалку девушка.

— А еда? На сколько нам ее хватит? — Бровь Симона вопросительно изогнулась.

— Я привезла чай, кофе, муку, соль, сахар, сухое молоко. Здесь есть консервы на всякий случай. Отец регулярно пополняет запасы.

— Давайте проведем ревизию и посмотрим, чем мы располагаем.

Перед мрачной перспективой невольного заточения меркли все прежние страхи и переживания, в которые Бетти было погрузилась, забыв обо всем на свете. Ей и в голову не пришло, насколько реальна угроза жизни — с природой шутки плохи.

Остановившись у старого дубового серванта, девушка опустилась на колени, подозрительно косясь на последовавшего ее примеру Симона. Удивительно, как она разнервничалась. И все почему? Из-за каких-то глупых недоразумений и дурацкой путаницы. Ну и, конечно, не стоит забывать ночь, проведенную в одной постели. И хотя Бетти сердилась на гостя, воспоминания о ласковых прикосновениях сильных рук к ее нежной коже были приятны.

Впрочем, пора забыть об этом. Совершенно очевидно, кузен не придает особого значения тому, что они проспали всю ночь обнаженными в объятиях друг друга, больше того — потешается над ее смущением.

Элизабет вдруг вспомнила, что непонятно почему доверилась Симону, раскрыла душу. Она, должно быть, сошла с ума. И девушка густо покраснела, когда в памяти всплыло все то, о чем она рассказала в припадке откровенности.

— Там что-нибудь есть?

Вопрос вернул ее к реальности. Запутавшись в своих мыслях, она совсем забыла о деле.

— Да, кое-что.

— Хорошо, давайте посмотрим, каковы наши запасы.

Удалось найти дюжину банок консервированной фасоли с беконом, три упаковки спагетти, несколько пакетиков с супами и яичный порошок.

— Похоже, нам повезло, — подытожил Симон, проверив срок годности консервов. — Что ж, по крайней мере, мы не умрем с голода. С этим богатством плюс то, что вы привезли из дому, мы сможем продержаться значительное время. Как вы думаете, когда нам удастся выбраться отсюда?

— Трудно сказать, — откровенно призналась Бетти. — Обычно последний снег долго не лежит. Но температура держится ниже нуля.

— Гм… Жаль, что вы не захватили с собой приемник. Что предпримут ваши родные, когда поймут, что не смогут добраться до нас?

— Они сделают все возможное, но неоправданно рисковать не станут. Полагаю, снег на шоссе скоро растает, а вот на подъездной дороге вряд ли.

— Похоже, нам ничего не остается, как сидеть и ждать, — философски заключил Симон и перешел к теме, которая, судя по всему, интересовала его куда больше.

— Кто-нибудь из вас думал о том, чтобы написать историю рода Бенсонов, основываясь на этих дневниках?

— По правде говоря, нет. Ни у кого из нас нет такого таланта.

— Одна из моих племянниц работает в издательстве. Думаю, она заинтересуется содержанием этих тетрадей.

— Не знаю, но вряд ли родители захотят расстаться с дневниками, — усомнилась Бетти.

— Нет, что вы! Я и не предлагаю этого. Можно сделать копии, а оригиналы останутся здесь. Вся моя семья с удовольствием прочитает дневники, а племянница, если вы не возражаете, подготовит публикацию для печати.

Судя по всему, семья Симона такая же дружная, как и Бенсоны. И хотя Бетти знала о них только из скупых рассказов Симона, сейчас вдруг она ощутила, что эти люди ей очень близки. Гораздо ближе, чем Макгрегоры, вступить в клан которых ей предстояло в недалеком будущем.

— Почему вы решили разыскать нас? — полюбопытствовала она.

Симон поднялся и помог встать Бетти. Бену такое и в голову бы не пришло, в который раз невольно сравнила этих людей девушка.

— Наверное, у меня было предчувствие, что я встречу одну дальнюю родственницу, собирающуюся совершить страшную ошибку и…

— Если вы намекаете на мою свадьбу, — возмущенно перебила она, — то это вовсе не ошибка.

— Конечно же, нет, — улыбнувшись, согласился Симон и добавил: — Я бы даже назвал это сознательным заблуждением. Ведь вам отлично известны последствия вашего опрометчивого поступка. Проклятье, вы намеренно хотите вступить в брак, который не принесет вам ни радости, ни счастья! Ради Бога, дорогая, неужели вы не понимаете, что делаете? — взорвался он.

— Понимаю. Это именно тот брак, какой я хочу. Пусть он не нравится вам, но я — другая. У нас с вами разные потребности… разные желания.

— Вы сами не знаете, чего вы хотите и что вам нужно, — грубо оборвал Симон.

Бетти поджала губы и осуждающе посмотрела на него.

— Вы полагаете, женщина, как существо с ограниченным интеллектом, не способна точно выражать свои желания и намерения?!

— Чепуха! Вздор! Более глупого аргумента не придумаешь. Если вы действительно хотите знать мое мнение, извольте: лично я считаю женщин на порядок выше мужчин… Вы способны быстрее разобраться в том, что хотите от жизни… Более изобретательны в преодолении разных трудностей… Материнское начало, разве в вас нет его, Бетти? Или вы все еще маленькая девочка, скованная страхом, пережитым много лет назад?

Все, с нее хватит. Элизабет была готова отдать что угодно, лишь бы избавиться от этого несносного типа. Но идти некуда, кроме холодных комнат или спальни. Мысль о последней заставила ее поежиться, и она передумала подниматься наверх. Девушка боялась, что там на нее нахлынут пугающе сладостные воспоминания о тепле и неге, которые она испытывала от соприкосновения их тел, и с тех пор, словно крепкими невидимыми нитями, опутавшими ее плоть.

— Давайте сойдемся на том, что наши точки зрения в этом вопросе не совпадают. — Она старалась говорить с достоинством.

— Трусиха, — с укором покачал головой Симон, и Бетти поняла, что благодаря стараниям сестер он неплохо разбирается в женской психологии.

— Уж кто бы говорил, — парировала Бетти. — Вам перевалило за тридцать, а вы все еще не женаты.

— Я вовсе не собираюсь всю жизнь ходить холостым, — сообщил Симон. А она-то уж подумала, что ее родственник относится к тому типу мужчин, которые «коллекционируют» женщин и не намерен посвятить себя одной-единственной.

— Нет? — саркастически осведомилась она. — Скажите мне по секрету, уж не хотите ли вы остепениться, обзавестись семьей и наплодить Бог знает сколько детей?

— Не сглазьте, — одернул ее он и преувеличенно — торжественно произнес: — Мисс, именно это я и собираюсь сделать.

— Вы собираетесь жениться? — не верила своим ушам Бетти. — Вы помолвлены?

— Я не верю в помолвки. Когда вы встретите человека, с которым захотите провести всю жизнь, вам не нужно будет время для раздумий. Вот вы, например, сколько уже помолвлены?

— Три года, — ответила девушка, и ей почему-то стало неловко.

— Жених-то не торопится, а? — насмешливо изогнул бровь Симон.

— Я уже говорила вам, что…

— Вы не любовники? Знаю, знаю. Одумайтесь, пока еще не поздно!

Хотя Бетти и уговаривала себя, что Симон просто в очередной раз хотел позлить ее, все же его слова крепко запали в душу. Сидя за работой, она мысленно возвращалась к их разговору. Симон снова погрузился в чтение дневников. Снег прекратился, и несмело выглянуло бледное солнце, но по-прежнему было холодно.

— Ночью будет мороз, — бросил Симон. — Пожалуй, следует разжечь камин в спальне. — Не дождавшись ответа, он встал и вышел из комнаты.

Бетти низко склонилась над рукоделием, но ее руки предательски задрожали, и она больно укололась об иголку. Если Симон думает, что они проведут еще одну ночь вместе, то сильно ошибается.

По доносившемуся из спальни шуму она догадалась, что Симон вычищает камин. В этом человеке столько спокойствия и уверенности в своих силах, что можно не сомневаться — он выйдет победителем из любой передряги.

Она попыталась представить Бенджамина в экстремальной ситуации и с сожалением признала, что ее жених не может похвастаться выносливостью и силой духа. Ей стало обидно, и Бетти в который раз разозлилась на себя за то, что постоянно сравнивает этих мужчин.

Пусть Бен не был тем человеком, на которого женщина могла бы опереться в трудную минуту. Она ценит в нем не его мужские достоинства, в конце концов, и выбрала его потому, что… Ножницы выпали из рук, и Бетти решила для своего же блага больше не думать, почему избрала Бена.

Из-за слов Симона в голове девушки теперь роились всякие сомнения, которых не должно быть вообще. Бетти относилась к типу людей, которых не так-то просто заставить свернуть с намеченного пути. К семейным узам они относились со всей ответственностью и, однажды вступая в брак, давали обет блюсти верность всю оставшуюся жизнь. Так почему же эта клятва стала неожиданно вызывать в ней чувство ужаса?

Симон успел не только почистить камин, но и вынести золу во двор.

— Снегу навалило! Наверное, за сутки высыпала годовая норма, — сообщил он, возвратившись в дом с охапкой дров. — Сегодня уже поздно, а завтра снова возьмемся за лопаты.

— Нам обоим свежий воздух не повредил бы, — откликнулась Бетти с отсутствующим видом. — Будем надеяться, что снега больше не будет, и подъездная дорога станет пригодна для движения прежде, чем…

— Прежде, чем ваш жених успеет узнать, что мы здесь весьма мило провели время в уединении.

Девушка гневно сверкнула глазами.

— Я уже неоднократно повторяла вам, что Бен все поймет. А вы говорите так, будто я намеренно приехала сюда, чтобы…

— Испытать то удовольствие, которого он вам дать не может, так? — предположил Симон.

— Что? Нет! Вы отлично знаете, что я подразумевала совсем другое.

Симон ушел наверх, насвистывая какую-то бравурную мелодию. Так, по крайней мере, показалось Бетти.

О, как ей хотелось сбить с него спесь!

Они приняли мудрое решение съесть сначала скоропортящиеся продукты, а консервы оставить на потом. На ужин Бетти намеревалась приготовить фрикасе из цыпленка.

— Пахнет аппетитно, — одобрительно заметил Симон, принюхиваясь. — Моя помощь нужна?

Девушка покачала головой: все необходимое она уже положила в кастрюлю, добавила немного соли и специй. Хорошо бы чуть-чуть вина… нет, лучше не вспоминать о нем.

Небо заволокло тучами, в кухне потемнело, и обстановка стала интимной. Элизабет собралась с духом, чтобы довести до сведения Симона: предстоящая ночь не будет повторением предыдущей. Ее озабоченность резко контрастировала с беспечностью гостя, с явным удовольствием уплетавшего ужин, в то время как она на еду даже смотреть не могла.

— Вы не голодны? — удивился он, видя, как девушка отодвигает от себя тарелку.

— Нам надо кое-что обсудить, — твердо заявила Элизабет, наконец-то отважившись на разговор. — Насчет ночи…

Симон молчал, терпеливо ожидая продолжения.

— Уверена, мы оба понимаем, что будет не очень… благоразумно… — Ей показалось, что слова звучат не так жестко и решительно, как нужно, а, наоборот, чересчур мягко. — Спать вдвоем в одной кровати. Полагаю, этой ночью вам следует остаться внизу, а я займу спальню. Назавтра поменяемся местами. Может, повезет с погодой, и мы выберемся из плена раньше, чем предполагаем.

— Кофе хотите? — жизнерадостно поинтересовался Симон, убирая тарелки и приборы со стола.

Хорошо, она сказала то, что хотела, и он не ёрничал, как обычно. Элизабет надеялась, что испытает облегчение, так как готовилась к этому разговору целый вечер, но не только не успокоилась, а даже наоборот. Она хотела спросить, согласен ли он с ее предложением, но передумала, рассудив, что Симон может истолковать этот вопрос как неуверенность в принятом ею решении.

Гость помыл посуду и принялся дотошно расспрашивать Бетти о ее бабушке и дедушке, о том, как они жили на этой ферме. Отвечая на вопросы, она понемногу расслабилась: слушатель попался благодарный. Вечер пролетел незаметно. Пора спать.

— Я… я пойду наверх, — пряча глаза, промямлила Бетти. — Если понадобится, горячая вода на плите.

Бетти поднялась и решительно направилась к лестнице. Ей хотелось продемонстрировать уверенность, потому что она чувствовала себя в присутствии Симона неуклюжей и уязвимой, как подросток.

В спальне было тепло, горел камин: причудливо играли язычки пламени, дрова весело потрескивали. Рядом с камином стояла корзина с сухими поленьями. В ванной тем не менее было холодно, и Бет, быстро умывшись, покинула ее. В эту ночь она не будет спать в нижнем белье, а наденет фланелевую ночную рубашку, привезенную из дома.

Кровать оказалась отталкивающе прохладной, и девушка пожалела, что не захватила с собой грелку. Она нырнула под одеяло на продавленное в центре постели место и поняла, почему мерзнет: перина и одна из подушек оставлены для Симона у лестницы. Но без жертв не обойтись, успокоила она себя.

Внизу было тихо. Бетти закрыла глаза, желая уснуть поскорее, но без конца ворочалась с боку на бок. Примерно через полчаса дверь открылась — о ужас! — вошел Симон, навьюченный подушкой и периной. Бетти резко села на кровати, на которой он попытался разложить принесенное.

— Что вы собираетесь делать? — требовательно спросила Бетти.

— Ложиться, — невозмутимо ответил Симон, взбив подушку и развязывая халат. — Подумал, а вдруг вы желаете провести еще одну ночь в моих объятиях, но постеснялись об этом сказать.

— Мы же договорились, что вы будете спать внизу, — напомнила она, теряя выдержку.

— Нет, не так, — бодро ответил Симон. — Вы решили за меня, я же не давал согласия. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Уже вторая половина века, Элизабет, и лично я не вижу ничего страшного, если мужчина и женщина проведут ночь в одной постели, вместо того чтобы одному из них ютиться на каменном полу, особенно если учесть, что этот кто-то — я сам.

— Хорошо, — угрожающе прошипела Бетти. — Если вы не хотите спать внизу, туда пойду я.

Она вылезла из постели, дрожа от злости и еще от чего-то, о чем девушке стыдно было даже подумать. Она попыталась стянуть с кровати перину.

— Стойте, подождите минуту! — Симон видел, что бедняжка трясется от негодования, смешанного со страхом, и на минуту почувствовал угрызения совести, но тут же прогнал их. Все, что он делает, — во благо. Нельзя же позволить ей выйти замуж за этого кретина!

— Слезьте с перины, — потребовала Бетти.

— Она моя, — невозмутимо возразил он. — Вы сами сказали.

— Да, при условии, что вы спите внизу. Теперь там сплю я, и мне нужна перина.

— Вам нет необходимости спать внизу, — ухмыльнулся Симон. — Если вас только не беспокоит, что вы можете злоупотребить моей близостью…

Бетти метнула в него яростный взгляд.

— Я злоупотреблю близостью?

— Ну, ведь это вы, а не я помолвлен, — продолжал резвиться Симон. — Вы можете спросонья принять меня за жениха.

Принять его за Бенджамина? Да ни за что, никогда в жизни!

— Сколько раз вам говорить, — сердито накинулась на него девушка, — мы не спим вместе!

— Мм… Он и не подозревает, чего лишает себя, — пробормотал Симон.

Потребовалось некоторое время, чтобы Бетти смогла справиться с охватившим ее бешенством. Немного успокоившись, она резко рванула перину на себя, но поскольку Симон и не думал уступать, девушка потеряла равновесие и неожиданно оказалась на кровати рядом с ним.

— С вами все в порядке? — участливо спросил Симон, глаза которого выражали явный восторг и искреннее восхищение. Еще бы: когда Бетти упала на постель, ночная рубашка задралась чуть ли не до лопаток.

— Нет, не все, — огрызнулась она. — Вы считаете это игрой, разве не так? Для вас, может, и игра, но для меня… — девушка с ужасом почувствовала, что слезы подступили к горлу, и она вот-вот расплачется.

Чтобы не доставлять обидчику удовольствия, Бетти, схватив в охапку перину, выскочила из спальни.

Лежа на полу уже успевшей остыть кухни, она с трепетом прислушивалась, не идет ли Симон? Нет, не идет. И хотя девушка успокаивала себя, что все складывается как нельзя лучше, тело каждой клеточкой ощущало поднимающийся от пола холод. Ей вспомнилось, как тепло и уютно было прошлой ночью лежать в объятиях Симона…

Закрыв глаза, Бетти стала гнать от себя греховные мысли.