В глазах Милдред было столько негодования и раздражения, что Сьюзен показалось, что та ее просто не видит, мысленно вновь и вновь переживая свое. прошлое. Во все, что она говорила, трудно было поверить. Ларри — фригиден?! Ларри — импотент?! О чем она говорит?! Боже, какая чушь!

— Но не советую вам особенно обольщаться и тешить себя радостными надеждами на будущее, Сьюзен, — злобно усмехнулась Милдред. — Он не станет спать и с вами. Никогда на вас не женится. Ларри не посмеет нарушить волю вашего отца. Все это не может вызывать ничего, кроме смеха.

Как? Великий и знаменитый Ларри Кендал, и вдруг — импотент! Не может спать с настоящей женщиной! Только с какой-нибудь незрелой девчонкой-подростком!

Сьюзен еле сдержалась. Но слова застряли у нее в горле.

— Вы можете сказать братцу, зачем я приходила, — продолжала между тем Милдред. — И передать все мои слова. Кстати, вам они тоже, думаю, полезны. Во всяком случае, вы теперь будете знать, почему, безумно желая вас, он не сможет с вами спать. Для него жить с вами — значит нарушить волю покойного Алекса. От одного лишь сознания такого греха Ларри моментально становится импотентом. Мне жаль вас обоих!

Милдред круто повернулась и вышла. Сьюзен слышала, как хлопнула парадная дверь. Она тяжело опустилась на ступеньку, думая о словах Милдред. Нет, это не могло быть правдой! Даже полуправдой. Милдред солгала! Солгала, как всегда! Кстати, она косвенно призналась, что Ларри никогда не любил свою жену. И не так уж оплакивал ее потерю, как думала Сьюзен. Но нет! Это не так! Наоборот, он любил ее… Как же тогда? Почему Ларри никогда.. ; никогда не спал с ней?! Чушь! Такого просто не могло быть! Конечно, он спад с ней. Спал. Обнимал ее в постели. Целовал. Ласкал ее пышное тело с жадностью изголодавшегося человека, вдруг очутившегося за столом, полным изысканных яств. Он… Он… Нет! Надо сейчас же прогнать эти мысли! Нельзя поддаваться эйфории. Нельзя. Милдред вполне могла лгать, желая поддержать в ней ложную мечту. Она же всегда знала, как на самом деле относится Сьюзен к брату! Но с другой стороны, если она лгала, почему, ссылалась на Тома Генри?

— Надо, наконец, узнать всю правду, — думала Сьюзен. Сделать это можно, спросив самого Ларри. Но Сьюзен понимала, что никогда не отважится на такой вопрос. Даже если сказанное Милдред правда, Ларри наверняка станет все отрицать. В первую очередь потому, что скрывает свои настоящие чувства к сводной сестре, боясь расслабиться и нарушить волю покойного Алекса. Именно так и произойдет. Вздохнув, Сьюзен поднялась соступеньки и, прислонившись к перилам лестницы, снова задумалась.

Где ей узнать правду? Все известно Тому Генри. Так, по крайней мере, утверждает Милдред. Но захочет ли он рассказать ей об этом? И все же надо попробовать! Сьюзен вдруг почувствовала неожиданный приток энергии. Слабость мгновенно исчезла. Вскочив на ноги, она бросилась к двери, выбежала во двор и села за руль своей машины.

Когда Сьюзен вошла в приемную Тома, адвокат был занят с очередным клиентом. Эллен сказала ей, что он освободится через полчаса. Имеет смысл подождать, если дело у мисс Сьюзен действительно неотложное. Сьюзен опустилась в кресло. Через какие-нибудь тридцать минут она все узнает. Что, если рассказ Милдред правдив? Как тогда ей вести себя с Ларри? Усилием воли Сьюзен отогнала от себя эти мысли. Зачем нервировать себя, не имея для этого оснований? Она ничего не знает! Вполне возможно, через полчаса Том скажет ей, что слова Милдред — нагромождение чудовищной лжи. Вот тогда Сьюзен придется туго. Внезапно Сьюзен совершенно неожиданно поняла: в глубине души она надеется, что Милдред сказала правду. Более того, ей вдруг стало ясно, до какой степени вся ее нормальная жизнь теперь зависит от того, что она узнает. Если Ларри не любил ее, весь мир вокруг нее сразу станет холодной пустыней. В этот момент дверь кабинета отворилась, и Том Генри вышел в приемную.

— Сьюзен, дорогая, какая честь! Вы уже во второй раз на этой неделе наносите мне визит!

Сьюзен с досадой подумала, что этот обмен любезностями сейчас совсем не к месту. Надо поскорее приступить к делу, ради которого она пришла! Том пригласил ее в кабинет и усадил за стол напротив себя.

— Итак, слушаю вас, — начал он, откинувшись на спинку стула.

— Том! — Сьюзен сделала небольшую паузу, вздохнула и сбивчиво рассказала адвокату о разговоре с Милдред и о том, что хотела бы знать в связи с этим. Том Генри слушал очень внимательно. Однако на его лице не дрогнул ни один мускул. Напрасно Сьюзен внимательно вглядывалась в его глаза. В глазах адвоката можно было прочесть только участие и печаль.

— Скажите, Том, все это правда? — спросила она, переведя дух. — Их брак действительно распался потому, что Ларри…

— … и Милдред фактически никогда не были мужем и женой? Это вы хотите спросить? Да, Сьюзен, все произошло именно так. Откровенно говоря, я не должен бы, согласитесь, обсуждать с вами подобную тему. Но поскольку вы невольно оказались очень глубоко вовлеченной во всю эту историю…

Том глубоко вздохнул и нажал на кнопку звонка. Дверь тут же открылась, и в кабинет просунулась хорошенькая головка Эллен:

— Вы что-то хотели, мистер Генри?

— Да. Будьте любезны принести нам по чашечке кофе.

— Сейчас приготовлю, мистер Генри.

Дверь закрылась. Том с участием посмотрел на Сьюзен.

— Постарайтесь успокоиться и расслабиться. Мой рассказ займет некоторое время. Придется начать издалека.

Он замолчал, ожидая, пока Эллен принесет кофе. В душе Сьюзен все клокотало от волнения. Когда дверь за секретаршей закрылась, адвокат подался вперед в кресле, сцепил пальцы и нахмурился. Правильно ли он намерен поступить? Имеет ли право говорить с Сьюзен на эту тему? Ведь речь пойдет о вещах глубоко личных. Даже интимных. О тайне, которую он, будучи юристом, не смеет разглашать. В свое время, когда Ларри рассказал ему о проблеме с получением Сьюзен отцовского наследства, Том в конфиденциальном порядке посоветовал ему не следовать слепо воле Алекса. После этого разговора Ларри стал избегать встреч с ним. Том Генри снова тяжело вздохнул. Затем посмотрел на Сьюзен.

— Да, брак Ларри расстроился. Когда Милдред сказала ему, что хотела бы выйти замуж за кого-нибудь другого, он пришел ко мне как к адвокату за советом. Я уже говорил, что рекомендовал ему одного из своих друзей, известного юриста, специализирующегося на делах подобного рода. Проблем с расторжением брака в данном случае не возникло. Все было сделано честно. Ларри проявил исключительное великодушие по отношению к бывшей жене. К тому времени отец передал в его руки всю огромную империю бизнеса, которая под руководством Ларри расцвела еще больше. Одним словом, ваш брат стал преуспевающим молодым человеком. Милдред очень сокрушалась по поводу их развода. Она даже грозила публично рассказать об истинных его причинах. Но, к счастью, передумала.

— Милдред утверждала, что Ларрй женился на ней исключительно из-за меня, — вставила Сьюзен. — Вроде Вы он стремился оградить моё доброе имя от сплетен весьма грязного толка.

— Конечно, женясь на Милдред, он думал и-об этом, — прервал ее Том. — Думал очень серьезно. Поскольку, как вы сами знаете, после смерти Алекса по округе поползли грязные слухи и сплетни о ваших отношениях со сводным братом. Вам тогда только что исполнилось семнадцать лет. Ларри был на порядок старше. Но не настолько, чтобы выглядеть беспристрастным и солидным опекуном. Родственной крови у вас с ним не было. Более того, как-то раз в разговоре со мной Ларри признался, что любит вас. Более того, страстно желает. Это была еще одна причина его скороспелой женитьбы на Милдред. Он хотел уберечь вас не только от сплетников, но и от себя самого.

— От себя самого? — удивленно спросила Сьюзен.

— Именно так. Вы теперь знаете, что он любил вас. Подозреваю, что любит и сейчас. Когда Алекс удержал Ларри от женитьбы на вас, это вызвало у молодого человека еще более глубокое к нему уважение. Алекс, сам того не ведая, усилил у Ларри чувство долга перед вашим отцом. Ларри мне об этом говорил. Он даже признавался мне, что ему трудно называть своего отчима просто Алексом, по имени, что он то и дело ошибается и называет его просто отцом. Да и ваш отец часто называл Ларри сыном. Благодарность Ларри к вашему отцу достигала порой невероятных размеров. Ведь он не просто любил его. Он дал ему великолепное образование, выучил его всем секретам своего бизнеса, сам учил всем секретам дела. Когда я сказал, что считаю чрезмерным его беспрекословное подчинение воле и капризам Алекса, Ларри не стал меня даже слушать.

— Я, конечно, знала о ходивших кругом сплетнях, — задумчиво сказала Сьюзен. — Я почти уверена, что Милдред тоже приложила к этому руку. Ведь она очень хотела заполучить Ларри.

— Да, я знаю это. Как, впрочем, и Ларри. Он никогда не притворялся, что так уж любит Милдред. И сам признался мне, что рассматривает свою женитьбу с чисто практической стороны. А Милдред была очень привлекательной женщиной. И ждала совсем иного от замужества. Ее возмущение вполне можно понять.

Мистер Генри замолчал и сокрушенно пожал плечами. На лице его появилось выражение полного замешательства. Сьюзен стало жаль адвоката. Их беседа оказалась для него очень трудной и болезненной.

— Вы сказали, что Ларри все еще любит меня, — прошептала Сьюзен после довольно продолжительного молчания.

— Да. Во всяком случае, я в этом уверен.

— Почему вы не сказали мне об этом в прошлый раз? Ведь вы всегда знали о моей любви к сводному брату. Пусть неосознанной, но любви.

— Милая, это выходило за рамки моей компетенции. Если Ларри сам не решился вам во всем признаться, чем я могу помочь?

— Вы имеете в виду, — перебила его Сьюзен, — что Ларри предпочтет и впредь выполнять волю моего отца и никогда не решится на признание в любви его дочери?

— Вы должны понять, Сьюзен. Ларри считает, что обязан вашему отцу всем. Сами знаете, каким непреклонным был Алекс в отношении условий вашего брака. Скажу одно: никого ваш отец не любил и не уважал так, как Ларри.

— Все это время я была уверена в том, что брат любил Милдред. Что… что…

Тут Сьюзен замолчала, совсем запутавшись в своих мыслях. Легкий румянец заиграл на ее щеках при воспоминании о нежных прикосновениях Ларри, о его ласках. Если верить словам Тома, он всегда любил именно ее, а не женщину, которую сделал своей женой. Да, все это так. Но что толку от его любви, если Ларри наотрез отказывается в ней признаться? Если он прежде обращался с ней только как с младшей сестрой, за которую ответственен перед покойным отцом, а теперь как со случайной женщиной, соблазнившей его. Ларри так упрям! Сьюзен стоило бы немалого труда заставить его уступить хоть в чем-нибудь; живи они вместе.

— Но он все-таки спал с тобой! — твердил Сьюзен внутренний голос. Этот голос она воспринимала с некоторой надеждой. Ларри хотел ее! И любил! И, наверное, достаточно глубоко. Если не нашел в себе сил справиться с собой и остаться верным воле покойного Алекса, следовать которой считал священным долгом, это что-нибудь да значит! Что-нибудь!.. Но что именно?

— Вы действительно думаете, что Ларри меня любит? — опять спросила она Тома, глядя поверх его плеча в окно.

— Да, — улыбнулся адвокат. — Но не меньше он любит и вашего отца. Ларри разрывается между двумя чувствами. С годами он, конечно, сделает выбор.

— Отец тоже очень любил и уважал Ларри, — тихо сказала Сьюзен. — Честно говоря, я никогда не поверю, что если бы мой отец знал о наших с Ларри взаимных чувствах, он захотел бы разлучить нас. Он бы, конечно, понял, какие страдания причинит нам обоим. Разве не так?

— Так. Ни секунды не сомневаюсь, что, будь ваш отец жив и узнай он о вашей любви, он непременно переменил бы свое отношение. С радостью принял бы Ларри в семью как любимого зятя. Я абсолютно уверен в этом.

Сьюзен чуть улыбнулась адвокату.

— Вы, возможно, и уверены. Но боюсь, что придется потратить много сил, чтобы в том же убедить и Ларри.

Сьюзен встала и, нежно поцеловав в щеку Тома, вышла. На сердце у нее стало легче. Итак, Ларри ее любит! Она тоже любит его! Такая любовь стоит того, чтобы за нее бороться.

Сидя за рулем, Сьюзен по дороге домой начала строить планы. Конечно, их выполнение потребует железной воли и стальных нервов. Но рискнуть стоило! Стараясь подавить страх и неуверенность, Сьюзен твердила себе, что надо решительно прогнать всякие сомнения. Стараться думать только о хорошем. Ведь в первую очередь она должна убедить себя, что сможет завоевать Ларри.

Однако отделаться от сомнений оказалось не так-то легко. За долгие часы, которые Сьюзен провела дома одна после приезда от адвоката, они одолевали ее не один раз. Поверить, что Ларри ее любит, казалось совершенно невозможным. Еще более невероятным выглядело утверждение Тома, будто это чувство ее сводный брат скрывает уже много лет. От нее в первую очередь. Сью-зен старалась уверить себя, что Том сказал правду и Ларри действительно ее любит! Не находя себе места, Сьюзен принялась ходить взад и вперед по комнате, размышляя о создавшейся ситуации. Она пыталась понять точку зрения Ларри. Тут же противопоставляла ей свою. Да, Алекс любил их обоих. Но если так, то, узнав всю правду, разве не мог он взглянуть на все иначе? Разве стал бы отец противиться их браку?

Измучившись этими мыслями, Сьюзен пошла на кухню, решив не изводить себя попусту. Право же, нет смысла стараться в чем-то увериться, не убедив сначала в том же Ларри. Она вспомнила, что в холодильнике еще с вечера осталась нетронутая сковородка с ужином. Надо будет только еще раз разогреть ее и накормить брата, когда он появится. Брата? Да и стоит ли угощать разогретым ужином мужчину, которому предстоит признаваться в любви? Часы в гостиной показывали шесть. Ларри все не было. Сьюзен начала беспокоиться. Потом нервничать. Затем ее вообще охватил приступ паники. Наверное, Ларри вовсе не хочет возвращаться домой. Решил переночевать где-нибудь на стороне и переждать, пока она уедет. При воспоминании об их страстной ночи щеки Сьюзен стали пунцовыми. Она ласкала Ларри и выдала себя. Но ведь и Ларри ласкал ее! Страсть, желание, любовь — все это было взаимным! Прошел час. Потом еще полчаса. Наконец Сьюзен услышала шум подъезжающего автомобиля. Она уже научилась узнавать звук мотора Ларри и не ошиблась.

Дверь открылась, и Ларри появился на пороге. Усталый, осунувшийся.

— Как ты поздно сегодня, — сказала Сьюзен таким будничным, домашним тоном, что сама удивилась, нo как еще она могла его встретить? Сказать: “Привет, Ларри! Между прочим, я знаю, что ты меня любишь”? Чушь какая-то! Придет же такое в голову!

— У меня была встреча с агентами страховых компаний, — таким же тоном ответил Ларри. — Совершенно неожиданно она очень затянулась. Агенты хотели доказать нам, что причиной пожара могла быть небрежность кого-нибудь из работников нашей компании. С трудом они признали, что мы не виноваты. Чтобы убедить их, пришлось потратить несколько часов.

— Мне всегда казалось, что задача любой страховой компании — защита клиента. А вовсе не борьба с ним!

— Вся наша жизнь — борьба, Сьюзен, — мрачно вздохнул Ларри. — Ты еще не поняла этого?

Брат прав, подумала Сьюзен. Раз так, ей не остается ничего другого, как бороться за свою любовь к нему. Сдаваться только потому, что Алекс запретил Ларри ее любить, а тот послушно согласился, она не станет! Не без труда подавив нетерпение и взяв себя в руки, Сьюзен решила отложить дальнейшее объяснение до ужина. Ей казалось, что за едой все пойдет легче. К тому же Ларри не мог сдержать восторга при взгляде на отменно сервированный стол. Сьюзен выложила на белоснежную скатерть дорогие серебряные вилки с ложками и ножами, расставила в строгом порядке старинную посуду, хрустальные рюмки, бокалы и стаканы. Так сервировала стол еще Шейла. Ларри быстро поднялся к себе, принял душ, побрился и спустился вниз. Они сели за стол друг против друга и отдали должное салату из свежих фруктов, приготовленному по рецепту Сьюзен. Она смотрела на Ларри и с удовольствием видела, как его лицо теряет усталое выражение, становится мягче и приветливее. Как и всегда дома, он был одет в джинсы и легкую шелковую рубашку с распахнутым воротом. Глядя на него, Сьюзен снова почувствовала, как учащенно забилось ее сердце. Ужин закончился. Сьюзен принесла кофе и как бы между прочим сказала:

— А у меня здесь была гостья. — Кто?

— Милдред.

Ларри поставил на стол чашку с кофе и скрипнул зубами. Лицо его сразу стало серым.

— Она приезжала забрать свои драгоценности, — поспешила объяснить Сьюзен. — И очень скоро уехала. Знаешь, Милдред мало изменилась с тех пор, как мы последний раз с ней виделись. Такая же умная и красивая. Как всегда.

Ларри издал какой-то непонятный звук и снова поднес к губам чашку с кофе.

— Прости меня, — притворно извинилась Сьюзен, — но я знаю, что ты все еще ее любишь. И мне, наверное, не стоило сейчас об этом говорить.

Ларри залпом выпил чашку и поставил ее на блюдце. Потом взглянул на Сьюзен. Глаза его сразу же сделались темными. Их блеск предупреждал Сьюзен, что она затронула слишком опасную тему.

— Что ж, Сьюзен, — натянуто проговорил Ларри. — Я не могу претендовать на понимание игры, которую ты со мной ведешь. Как и причин, толкнувших тебя сказать мне все, что я сейчас услышал.

— Я не веду никакой игры, Ларри! Зачем?

— Вот об этом я постоянно спрашиваю самого себя! — не дал ей договорить Ларри. — И никак не могу найти верного ответа. Может быть, ты сама мне скажешь?

— Милдред рассказала мне, что ваш брак распался потому, что ты… ты… Потому что ты не хотел с ней спать

— Она тебе так сказала? Это ложь! Насколько я помню, мы только и делали, что занимались сексом. Ладно, Сьюзен! Тебе теперь известно, что мой брак расстроился. Что из того?

— Я также знаю, почему это произошло, — упрямо сказала Сьюзен, глубоко вздохнув.

— Тем лучше. Сам факт его расторжения говорит за себя. Наш брак никогда не был полноценным.

— Да, я знаю. Милдред рассказала мне, что главной причиной крушения вашей семейной жизни было то, что ты… ты… Потому что она считала тебя… Считала тебя импотентом. Я знаю, что это неправда. Я съездила к Тому. Он сказал, что ты не спал с Милдред потому, что любил меня.

В гостиной воцарилась мертвая тишина. Первым нарушил ее Ларри.

— Понимаю, — негромко сказал Ларри со столь знакомой Сьюзен издевательской интонацией в голосе. — Малышка, за твоей современной внешностью скрывается мечтательная и романтическая душа! Все же скажи, почему ты так безоговорочно веришь постороннему человеку? Адвокат есть адвокат. Не более того.

Сьюзен молча смотрела на него. Ей очень хотелось разрыдаться. Значит, она ошиблась. И теперь Ларри мстит ей за это. Мстит так грубо и больно, что у нее в будущем уже нвкагда не повернется язык говорить с ним на эту тему.

— Стоит ли разыгрывать весь этот спектакль, Ларри? — наконец сказала она, воспользовавшись паузой в его издевательском монологе. — Если я ошиблась, то не лучше ли просто сказать мне: “Извини, но я не люблю тебя! ”?

— Прости, мне кажется, что именно это я сейчас и делаю. Пусть косвенно.

Голос его был полон издевки и иронии. Сьюзен больше всего сейчас хотелось повернуться и уйти. Чтобы не видеть собственного позора. Она всего ожидала от Ларри. Любой реакции. Гнева на грани бешенства, простого возмущения и негодования, обиды. Но уж никак не издевательства и сарказма, которые острой болью отозвались в ее душе и сердце.

— Что ж, продолжай просвещать меня, — ехидничал Ларри. — Итак, когда я стал скрывать от тебя свою всепожирающую страсть?

— Когда мне было всего семнадцать лет.

— Серьезно?

— Том уверил меня, что это продолжалось многие годы.

— Он действительно так сказал?

— Действительно. Он сказал, что ты женился на Милдред, пытаясь оградить меня от грязных сплетен.

— Что ж, в этом есть крупица правды. Одно время мне и впрямь казалось, что на подобный шаг следовало бы пойти. Милдред как жена служила неплохим прикрытием. Тем более что она была, да и осталась, очень красивой женщиной. Впрочем, в любом случае я женился на ней вовремя.

— Да, верно. Я-то, в отличие от Тома, убеждена, что ты любил ее. И любишь до сих пор.

Ларри только пожал плечами. Сьюзен почувствовала, что ее переполняет самое настоящее отчаяние.

— Почему ты не хочешь быть со мною до конца откровенным и честным? — воскликнула она, с трудом сдерживая слезы. — Зачем ты спал со мной, если не любил?

— Ты сама позволила мне!

Это бьло сказано до цинизма грубо. Сьюзен с трудом сдержалась, чтобы не сорваться. И напомнила себе, что решила до конца бороться за свою любовь. Выдержав длинную паузу, она очень тихо Сказала:

— Я сама тебе позволила? Позволила потому, что люблю! Я поняла это во время твоей болезни. Сейчас же, оглядываясь в прошлое, убеждаюсь, что всегда любила тебя. Просто никогда прежде не осознавала этого.

— Да, ведь это никак не согласовывалось с представлениями, привитыми тебе отцом. Мужа тебе должен был подобрать отец. Я тебе совсем не подходил!

— Но ведь папа очень любил тебя! Уважал и восхищался тобой. Ты это и сам знаешь!

— Он также назначил меня одним из твоих главных опекунов. Для того чтобы воля отца в выборе для тебя мужа неукоснительно соблюдалась. Мог ли я ослушаться его, даже, если бы любил тебя? Подумай!

— Да, — чуть слышно прошептала Сьюзен, если бы ты любил меня так же, как люблю тебя я, то непременно ослушался бы Алекса. Потому что не сумел бы без меня жить.

Сьюзен больше не могла равнодушно смотреть на Ларри и отвернулась. Надо же быть такой безмозглой дурой! Он не любит тебя. И не любил никогда! Том ошибся в своих выводах.

— Мне лучше уехать, — решительно сказала она. — Оставаться здесь нет никакого смысла!

— Ты права.

Сьюзен заметила, как один мускул его лица слегка дрогнул. Глаза смотрели куда-то в сторону. Разгадать его мысли было невозможно. Она еще раз обозвала себя круглой дурой. Как можно было надеяться, что этот человек раскроет ей душу и признается в любви?! Подняться наверх и забрать вещибыло для Сьюзен делом нескольких минут. Она бросила сумку в багажник, даже не проверив, все ли взяла. В этот момент парадная дверь открылась и появился Лари.

Он не спеша подошел к машине Сьюзен.

— Ты, возможно, серьезно думаешь сейчас, что любишь меня, — сказал он. — Но настанет день, и ты поблагодаришь меня.

—За что? За то, что ты разбил мне сердце, растоптал гордость и с презрением отшвырнул мою искреннюю любовь? Как прикажешь благодарить тебя за все это, Лари? Выйти замуж за кого-нибудь, кто соответствовал бы пожеланиям моего отца? Конечно, это очень облегчило бы твою жизнь! Меня только одно удивляет, почему ты восстал против Роули? Он был очень подходящим женихом по всем статьям! Кроме самой ничтожной.

—Он не мог любить тебя, — тихо ответил Лари с таким трудом, будто его заставляли говорить под пыткой.

Эта фраза вызвала у Сьюзен почти истерический приступ смеха. Она повернула руль, включила мотор и нажала на акселератор. Но прежде, чем отпустить педаль, грустно посмотрела на Лари.

—Ты получил от меня все, что хотел. Я уезжаю, оставляя тебя в добром здравии, свободным от меня и самого себя. Свободным даже от моей любви.

Миновав Нью-Беверли, Сьюзен на несколько минут остановилась. Надо было успокоиться. У неё дрожали руки, все тело. Итак, Лари не любит её. Да и не мог любить. Но ведь Том — проницательный человек, твердил её внутренний голос. Он никогда не сказал бы, что Лари любит тебя, если бы сам в этом не был уверен. Тогда как Лари мог так легко отпустить её, если любил? Быть может потому, что сам был в отчаянии? Мужчины в приступе отчаяния и горя порой совершают немыслимые глупости! Еще раз упрекнув себя в слабости, Сьюзен нажала на педаль и двинулась дальше. Проехав почти половину пути до Гринтуана, она вдруг снова остановилась. Остановилась, поняв, что не поедет в город, а вернется назад, в Дьюарз. Услышать от него самого эти страшные слова: «Я не люблю тебя». Сьюзен развернула машину и покатила обратно.

В окнах дома Лари не было видно ни одного огонька. Как будто все вымерло. Сьюзен решила, что брат куда-то уехал, но тут же увидела его машину. Припарковав свою рядом, она взбежала по ступенькам к парадной двери. Она была отперта. В холле царил мрак. Сьюзен заглянула во все комнаты первого этажа. Лари нигде не было. В его кабинете на столе стояла пустая бутылка из-под виски. Это удивило Сьюзен: Лари пил очень редко. Куда же он запропастился?

Поднявшись на второй этаж, Сьюзен осторожно подошла к спальне Лари. Под дверью был виден свет. Спальная комната выходила окнами в сад, вот почему Сьюзен не заметила света, когда подъезжала к дому. Она затаила дыхание и осторожно постучала в дверь. Ответа не последовало. Сьюзен нажала ручку и вошла внутрь. Свет люстры резал глаза. Лари лежал поперек кровати. Рубашка на нем была расстегнута. Волосы взлохмачены. На ночном столике стояла еще одна, наполовину выпитая бутылка виски. Стакан валялся на полу. Лари запил? В это невозможно поверить! Однако его явно пьяный сон говорил сам за себя. Сьюзен выключила верхний свет и зажгла стоявший на столике ночник. Её рука непроизвольно потянулась к спящему. Пальцы утонули в его густых волосах.

—Ларри — прошептала Сьюзен.

Её призыв остался без ответа. Сьюзен наклонилась над Ларри, с трудом уложила его вдоль постели и быстро раздела. Сон был настолько глубоким и тяжелым, что он не проснулся. Тогда Сьюзен, наплевав на все требования морали, сбросила с себя одежду и легла рядом. Её пальцы начали выстукивать дробь на спине Лари, а губы шептать прямо в ухо спящему его имя. Лари зашевелился и, не открывая глаз, потянул на себя одеяло. Потом что-то пробормотал. Наконец, открыл глаза и удивленно уставился на Сьюзен.

—Сьюзен? — неуверенно спросил Лари.

—Да, это я.

Сьюзен продолжала трогать его, щекотать, нежно пощипывать кожу. Затем прижалась губами к плечу. И почувствовала, как тело Ларри начинает отвечать ей. Несомненно, в нем проснулось желание. Этого он уже не сможет отрицать.

— Ты вернулась? — спросил Лари уже значительно строже. — Почему?

— Потому что я люблю тебя. И никогда не поверю, что ты не любишь меня. Во всяком случае, пока держишь меня в объятьях. Скажи, что это так! Признайся! Иди ко мне!

Она прижалась к нему всем своим обнаженным телом.

— Ты почему молчишь? Ну-ка скажи, что не хочешь меня. Скажи! Что совсем не любишь. А я отвечу: если бы отец был жив, он бы понял, что только ты можешь сделать меня счастливой. Но ведь может случиться и так, что я уже ношу в себе твоего ребенка. Драгоценнейшую частицу тебя самого. Ты уже не властен отнять её у меня. Надеюсь, что это так и есть! Что, по-твоему, сказал бы Алекс, узнай он, что ты бросил меня беременную и вынудил воспитывать в одиночку наше общее дитя?

— Черт тебя побери, Сьюзен! Ты это серьезно?

Лари протянул руку, чтобы, как подумала Сьюзен, грубо оттолкнуть её от себя. Но случилось наоборот. Он крепко прижал её к своему горячему телу. Сьюзен прильнула губами к его оголенному плечу, затем покрыла поцелуями шею, грудь, чувствуя, как это прекрасное мужское тело начинает трепетать и все крепче прижиматься к её, женскому.

— Сьюзен, ради Бога, что ты со мной делаешь?! — взмолился Лари и вдруг приник к её губам. В этом поцелуе была вся страсть, вся безбрежная любовь, которую только может испытывать мужчина к лежащей в его объятьях женщине.

Сьюзен молча отвечала на каждое его движение. Их тела переплетались и сливались друг с другом. Лари еще не ответил на вопрос, любит ли он её?! Пусть так! Может быть, скажет утром. Он подтвердит слова Тома Генри! А сейчас она слишком устала, чтобы опять думать. Сьюзен повернулась на бок, устроилась поудобнее на плече Лари, натянула на себя одеяло и крепко заснула. Её разбудил голос, шептавший прямо в ухо:

— Значит, это был не сон? Ты действительно говорила мне о своей любви? И о том, что надеешься подарить мне ребенка?

Было еще темно, и Сьюзен не смогла рассмотреть выражение его лица. Но утвердительно тряхнула головой.

— Нет, ты вовсе не спал. Это был не сон. Так же как и я не во сне признавалась тебе в любви..

А присниться мне теперь может только один, самый ужасный кошмар: будто бы ты сказал, что не любишь меня и никогда на мне не женишься. Потому что мой отец тебе этого бы не позволил. Такое действительно может случиться только в дурном сне. Не так ли?

— Кое-что из сказанного сейчас тобой правда. После минувшей ночи мне, наверное, уже нет нужды уточнять, что именно…

— Я знаю, ты уверен, что мой покойный отец не благословил бы нас на брак. Но ведь мы теперь не нуждаемся в его благословений. Кроме того, Ларри, я уверена, так же как и Том, что для Алекса, будь он жив и узнай о нашей любви, не было бы большего счастья, чем видеть тебя своим зятем. Ты окончательно стал бы для него сыном, о котором он всегда мечтал.

— Возможно, что ты права. Он мог видеть во мне сына. Но не мужа своей дочери. Зятем Алекс хотел иметь человека “из общества”. Будет ли этот человек любить его дочь, твоего отца волновало мало.

Сердце Сьюзен запрыгало от счастья после этого косвенного признания Ларри в любви. Но вытягивать из него столь желанные слова она не решилась. А вместо этого стала дразнить.

— Как ты думаешь, кем бы мой отец предпочел видеть Ларри: человеком, женившимся на его дочери, или соблазнившим ее?

— Это я соблазнил тебя? — воскликнул Ларри. Но лицо его наконец озарила счастливая улыбка.

— Я соблазнил тебя? Ничего себе обвинение! Когда тебе только исполнилось семнадцать лет, я сразу же отослал тебя подальше, прекратил всякие дружеские отношения. Но никогда не переставал желать, чтобы все было совсем по-иному. Это были безнадежные мечты, Сьюзен. Поскольку твой отец желал для своей дочери мужа совсем другого толка.

— Но именно ты всегда был тем мужчиной, которого бы я хотела. Кстати, думаешь, я забыла, что только из-за тебя потеряла Роули? Ты же мог сказать ему, что мы никогда не были любовниками. Но не сделал этого! Разве не так?

— Он не имел право даже глядеть в твою сторону, Сьюзен. Боже мой, этот осел даже не понял, что ты… Что ты девственница. Невинная девушка! Впрочем, куда ему, этому… уроду!