7

— Должен сказать, вашему отцу и Шейле очень повезло с погодой.

— Да, вы правы, удивительно повезло, — чопорно согласилась Шерон с Герри.

С той минуты, когда выяснилось, что Шейла не просто пригласила Герри на свадьбу, но пригласила в качестве кавалера Шерон, внутреннее напряжение безнадежно испортило ей весь праздник.

Солнечный свет, который радовал всех остальных, у Шерон вызвал только головную боль. Новый костюм, который она надевала с таким удовольствием, теперь казался ей слишком броским. Ей чудилось, что все считают, будто она вырядилась нарочно, чтобы привлечь внимание Герри, и, несмотря на сыпавшиеся со всех сторон комплименты, Шерон чувствовала себя неловко. Если бы Шейла не попросила Герри сопровождать ее…

До сегодняшнего утра, когда Герри позвонил и поинтересовался, во сколько за ней заехать, Шерон считала, что он будет просто одним из многих гостей. Первым ее побуждением было оправдаться, объяснить, что их объединили в пару вовсе не с ее подачи, но от этого Шерон удержала гордость. Герри ясно дал понять, что она его не интересует, а если он узнает, что Шейла пытается их сосватать…

Церемония венчания закончилась, но предстоял еще прием в загородном отеле. Шерон, приехавшая на машине Герри, не могла добраться туда иначе, как с ним.

За их парой следили с явным любопытством, и Шерон обостренно чувствовала на себе любопытные взгляды на протяжении всего торжества. Словно подслушав ее мысли, Герри, беседовавший с другими гостями, повернулся к Шерон и прошептал:

— Кажется, мы вызываем живейший интерес ваших коллег по комитету. Как вы думаете, сильно они будут разочарованы, когда узнают правду?

— Не знаю, и, честно говоря, мне все равно, — солгала Шерон.

Брови Герри выразительно изогнулись, и она покраснела, понимая, что ведет себя как испорченный ребенок, Герри следовало бы проигнорировать ее грубость и повернуться к Шерон спиной, но он участливо спросил:

— Вы хорошо себя чувствуете? В церкви я заметил, что вы слишком бледны.

Еще бы ей не быть бледной! Шерон побледнела от напряжения, точнее от напряженных попыток обуздать воображение и не представлять, что не отец и Шейла, а они с Герри пойдут сейчас по церковному проходу и произнесут брачные клятвы. Шерон давно миновала ту стадию, когда можно было обманывать себя. Теперь она уже не пыталась отрицать свои чувства и определенно не могла их уничтожить. Она любит Герри.

— Я… у меня немного побаливает голова, — солгала она, не глядя на него.

Почему-то от его заботы Шерон хотелось плакать. Ей было бы гораздо легче держать Герри на расстоянии, не будь он таким добрым, заботливым, милым.

Герри внимательно всмотрелся в ее лицо. Слишком внимательно. Подняв голову, Шерон на миг взглянула в его глаза, в которых светилось участие, и тут же отвела взгляд, боясь, что Герри догадается о ее чувствах.

— Вы не… Дело не в том… — После заметного колебания Герри тихо спросил: — Вас ведь не расстроила женитьба отца?

— Нет, что вы, конечно нет! Я же не избалованный ребенок, Герри, я взрослая женщина.

Еще не договорив последнее слово, Шерон уже знала, что совершила ошибку, но не понимала, какую именно. Герри посмотрел на нее так пристально, что ее сердце забилось тяжелыми частыми ударами.

— Женщина. Да, я вижу, — медленно сказал он.

От его слов она почему-то покраснела и, чтобы скрыть смущение, нервно затараторила:

— Я счастлива, что они поженились. Я очень рада за них обоих — и за отца, и за Шейлу.

— Но если во время службы вы выглядели такой… гм, несчастной не оттого, что ваш отец женится, тогда отчего же?

Шерон задержала дыхание. Ей и в голову не приходило, что Герри может за ней наблюдать, может заметить ее состояние. Нужно было срочно что-то сказать, но, прежде чем Шерон успела придумать, что именно, к ним подошел старый друг Роберта и дружески похлопал ее по плечу.

— Сегодня у твоего отца счастливый день, девочка. И все же мне невольно вспоминается, как мы собрались в этой же церкви на его свадьбу с твоей матерью.

Когда пожилой мужчина отошел, Герри быстро сказал:

— Простите, что я сразу не догадался. Конечно, вы думаете о своей матери.

— Да, вы правы.

Шерон испытывала некоторую неловкость, словно нарочно использовала мать как предлог. Это правда, она вспоминала о ней, но совсем не так, как подумал Герри. В действительности Шерон думала, что матери было бы приятно узнать, что Роберт больше не одинок. Однако, если бы она сказала всю правду Герри, тот стал бы допытываться об истинной причине ее грусти, поэтому пришлось ограничиться полуправдой. Не могла же она заявить, что несчастна потому, что безнадежно и безответно влюблена в него!

Свадебная церемония, приветственные речи, банкет, — все, по общему мнению, прошло великолепно. Гости собрались на улице возле отеля, чтобы проводить новобрачных в свадебное путешествие. У Шерон по-прежнему болела голова, но она терпела, не желая омрачать настроение отцу и Шейле.

Когда она подошла обнять отца и поцеловать мачеху, Роберт вдруг воскликнул:

— Чуть не забыл! Герри просил меня навести справки о доме, который ему понравился. Дом сейчас пустует, его владелец не так давно умер, но мне удалось выйти на его поверенных. Они обещали прислать по почте ключи и сопроводительное письмо, как только смогут все подготовить к продаже. Будь добра, детка, проследи, чтобы Герри получил ключи сразу же, как их пришлют, хорошо? Ему очень хотелось поскорее осмотреть дом.

Больше отец ничего не успел сказать, так как им пора было уезжать. Гости окружили машину, прощаясь с новобрачными и желая им счастья.

Как только Роберт и Шейла ухали, стали разъезжаться и гости. Шерон, пообещавшая мачехе взять ее букет и отвезти домой вместе с подвенечным платьем, решила воспользоваться услугами такси и предложила Герри не дожидаться ее.

— Не нужно никакого такси, я вас дождусь, — возразил Герри. — Сегодня вечером мне все равно нечего делать. Фактически…

Он оборвал фразу, увидев, что к нему направляется жена викария. Оставив Герри разговаривать с Фанни Кендрик, Шерон поспешила в отель собирать вещи. Она уже пересекла вестибюль и направлялась к лестнице, когда увидела, что навстречу ей спускается Седрик Уэбстер. Скрываться было поздно, и Шерон осталась на месте.

Седрик заметно покачивался при ходьбе, и, когда он поравнялся с Шерон, девушка почувствовала сильный запах спиртного.

— Меня поджидаешь, дорогуша? — Седрик осклабился и протянул к ней руку, но, к счастью, промахнулся.

— Нет, не вас, — сухо ответила Шерон.

— Ну конечно, — язвительно согласился Седрик, — ты же теперь поймала рыбку покрупнее. Но, если ты думаешь, что, когда он выкинет тебя из своей постели, я все еще…

— С тобой все в порядке, дорогая?

Услышав голос Герри, Шерон оцепенела. Герри подошел к ней и обнял за талию, заслоняя от Седрика.

К немалому облегчению Шерон, Седрик промолчал, но, проходя мимо них, случайно, а может, нарочно налетел на Герри и попытался локтем оттолкнуть его.

— У этого господина отвратительные манеры, — сказал какой-то мужчина, когда Седрик наконец вышел.

— По-моему, он сегодня слишком много выпил, — заметила его спутница.

— Вы в порядке? — тихо спросил Герри.

Шерон кивнула.

— Все нормально. Мне только нужно подняться наверх и проверить, все ли собрано, а потом мы можем ехать.

— Не пойти ли мне с вами?

От его заботливости у Шерон запершило в горле. Удивительно, как один и тот же мужчина может быть одновременно и таким сильным, и таким нежным.

— В этом нет необходимости, я справлюсь.

Полчаса спустя они уже стояли внизу у машины Герри. Мимо них по подъездной дороге на слишком большой скорости пронесся новый «шевроле» Седрика.

Шерон нахмурилась.

— Надеюсь, за рулем сидит не Седрик?

— Боюсь, именно он. Когда я пошел за машиной, Седрик как раз спорил с женой по этому поводу на стоянке. Глупец, если его остановит полиция, ему грозят большие неприятности, не говоря уже о том, что он подвергает опасности себя и других. Возможно, мне следовало вмешаться, но, боюсь, он воспринял бы в штыки все, что исходит от меня.

— На месте Джуди я отказалась бы с ним ехать, — пробормотала Шерон.

Они сели в машину, Герри стал выезжать со стоянки. Шерон подавила зевок. В последнее время она хронически недосыпала, потому что часами думала о Герри, а если и засыпала, то ее сон был беспокойным, полным волнующих эротических видений.

Герри был хорошим водителем, и в машине Шерон быстро расслабилась. Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, думая, что спать, конечно, не будет, просто на несколько минут даст отдых глазам.

— Шерон…

Сквозь сон девушка услышала, как бархатный мужской голос шепчет ее имя. Она так часто слышала этот шепот в своих снах, что откликнулась мгновенно. Постепенно просыпаясь, Шерон повернулась на звук знакомого голоса, нежно улыбнулась с закрытыми глазами и сладко потянулась.

— Герри… — сонно промурлыкала она. Произносить его имя было так приятно… так же приятно, как касаться губами его кожи. Шерон открыла глаза, и ее томный взгляд остановился на лице Герри. Почему он так далеко? Они же должны лежать так близко друг к другу, чтобы, когда он дышит, она ощущала движение его грудной клетки. Шерон нахмурилась, уже собираясь упрекнуть Герри за то, что он ее покинул, как вдруг ее сознание прояснилось.

Это не сон, это реальность! Еще секунда, и она выдала бы себя с головой, потянулась к Герри, сказала ему… попросила его…

Шерон невольно содрогнулась.

Она увидела, что машина стоит возле ее дома. Очевидно, она задремала и спала довольно крепко и долго, поэтому не сразу после пробуждения смогла отличить действительность от сна. Этим и объясняются ее растерянность и дезориентация.

— Прошу прощения, если я вас испугал, — услышала она голос Герри.

— О, это я должна просить прощения, что заснула.

— Вообще-то я собирался пригласить вас пообедать, но в сложившихся обстоятельствах…

Пообедать с Герри? Это было бы тяжелым испытанием для ее выдержки. Шерон снова вздрогнула.

— Вы замерзли. Пожалуй, лучше мне поскорее внести в дом чемоданы и оставить вас в покое.

В покое? О, я уже и забыла, что это такое!

— Если выдадите мне ключи, я пойду вперед и открою дверь.

Шерон хотела возразить, что она не какая-нибудь изнеженная барышня, нуждающаяся в постоянной опеке и защите, но, пока она подбирала слова, руки сами собой потянулись к сумочке и достали ключи. Герри наклонился к ней, Шерон передала ему ключи, и их пальцы ненадолго соприкоснулись. Шерон замерла, во рту у нее пересохло, сердце забилось часто и неровно.

Если на нее так действует всего лишь краткое прикосновение, лишенное всякого намека на сексуальность, то что же будет, если он…

Взгляд Шерон невольно метнулся к губам Герри и остановился на них, отказываясь подчиняться командам мозга. Ее губы слегка приоткрылись.

Теперь застыл и Герри.

— Шерон…

Что-то в его голосе заставило девушку посмотреть ему в глаза. Глаза его потемнели, а взгляд… От этого откровенно мужского взгляда у Шерон перехватило дыхание, все тело затрепетало. Пальцы Герри сомкнулись вокруг ее пальцев, и Шерон вдруг стало жарко. Герри склонился к ней. Шерон как завороженная не могла отвести взгляда от его глаз, в которых горело неприкрытое желание. Все ее чувства разом откликнулись на этот безмолвный призыв. Кровь, до предела насыщенная адреналином, устремилась по венам, повинуясь бешеному биению сердца.

Когда рука Герри скользнула в ее волосы и легла на затылок, Шерон не пыталась сопротивляться. Их губы соприкоснулись, и Шерон задрожала, с трудом сдерживая желание обнять Герри и прижаться к нему. Он целовал ее нежно, словно смакуя вкус ее губ, их мягкость, наслаждаясь их податливостью. Он целовал ее медленно, неторопливо, но Шерон испытала почти непреодолимое желание обвить руками его шею, приоткрыть губы, приглашая язык Герри проникнуть в глубину ее рта…

Осознав, что с ней происходит, Шерон в ужасе вздрогнула и отпрянула. Нежность во взгляде Герри тут же уступила место холодной отчужденности.

— Извините, я подумал…

— Не извиняйтесь, это моя вина, — перебила Шерон, густо покраснев. О, она без труда могла представить, что он подумал! Еще бы, разве не она сама буквально приглашала его к действию, поощряла откликнуться на ее желание? — Мне нужно идти, я и так уже слишком долго вас задержала. — От смущения она тараторила. Чувство вины усугублялось все еще не угасшим желанием, и Шерон казалось, что ее разрывает на части.

Пока Герри вносил в дом чемоданы, Шерон старалась не смотреть на него, и, конечно, она не стала предлагать ему остаться на чашечку кофе. Наконец Герри уехал. Он больше не повторил свое приглашение на обед, и Шерон твердила себе, что только рада этому, тем более что у нее полным-полно дел дома. Однако еще долго после его отъезда она стояла у окна и вспоминала, как губы Герри ласкали ее губы, вспоминала страстное томление и желание, порожденные этими нежными прикосновениями.

Она до сих пор не избавилась от этих ощущений, боль неутоленного желания распространилась по всему телу и стала такой острой, что Шерон готова была стонать в голос. Она закрыла глаза и провела пальцами по губам, разрываясь между беспомощным отчаянием и гневом на себя.

Что она делает? Зачем мучит себя?

8

В отсутствие отца рабочий день Шерон был до отказа забит делами. Это обстоятельство должно было если не облегчить ей жизнь, то, по крайней мере, помочь выкинуть из головы Герри, но, к сожалению, на деле вышло иначе.

После свадьбы отца прошло три дня. Сны о Герри совсем измучили Шерон. Откровенные интимные фантазии, которые создавало ее предательское воображение, нисколько не помогали Шерон посмотреть правде в глаза и принять как непреложный факт то, что Герри не отвечает и никогда не ответит на ее любовь, хотя, конечно, как всякий мужчина из плоти и крови он не мог не откликнуться на бесстыдный призыв женщины, откровенно выражающей свое желание. В конце концов, Шерон устала бороться с собой и сдалась. Как-то вечером, вернувшись из офиса, Шерон достала сонник, села в кресло и погрузилась в чтение.

На первых страницах не говорилось ничего, чего она не знала бы, хотя Шерон почерпнула несколько полезных советов, как изменить ход кошмарных или просто неприятных снов, чтобы они перестали пугать. Возможно, стоит попробовать попытаться представить на месте Герри другого мужчину или постараться изменить ход снов так, чтобы они стали безвредными и утратили сексуальную окраску. Во всяком случае, так дальше продолжаться не может. Дошло до того, что, боясь увидеть очередной сон про Герри, Шерон оттягивала момент отхода ко сну, а в результате все меньше спала и все больше уставала. Получался замкнутый круг: чем больше она уставала, тем труднее ей становилось сопротивляться видениям, когда сон все-таки сморит ее.

За эти дни Шерон не имела вестей от Герри и уверяла себя, что рада этому. Но когда на четвертый день после свадьбы курьер доставил ключи от дома, который Герри хотел осмотреть, она испытала прилив радости от мысли, что у нее появился благовидный предлог связаться с Герри.

Однако ей не удалось до него дозвониться, не дал результата и робкий визит в дом на Бангор-авеню. Обсуждая эту проблему с Элмой, Шерон предположила, что Герри уехал в Бостон.

— Дело в том, что папа очень настаивал, чтобы Герри… то есть мистеру Салливану передали ключи сразу же, как только их доставят. — Шерон в нерешительности покусала нижнюю губу.

— Но вы можете в любой момент отвезти их и бросить в его почтовый ящик, — резонно рассудила Элма.

Шерон такое решение тоже приходило на ум, но, несмотря на сильнейшее желание увидеть Герри — а может, именно поэтому, — она медлила. Чего она боится: застать его дома или, наоборот, не застать?

Ей уже самой начинало надоедать собственное нелогичное поведение. Шерон дождалась, когда пробьет семь, и стала складывать в портфель бумаги, чтобы взять их домой. В отсутствие отца к вечеру неизбежно накапливалась какая-то недоделанная работа.

Перед самым отходом Шерон снова набрала домашний номер Герри. Ответа не было. Закрыв глаза, Шерон попыталась рассудить логично и задала себе вопрос, как поступила бы, окажись на месте Герри любой другой клиент. Ответ не требовал долгих размышлений. Она просто заехала бы к клиенту домой и бросила ключи в почтовый ящик, приложив к ним записку с объяснением.

Вздохнув, Шерон быстро написала записку, положила вместе с ключами в конверт и запечатала его. Затем взяла портфель и жакет, заперла контору и направилась к машине.

Всю дорогу до коттеджа, который временно снимал Герри, Шерон твердила себе, что его наверняка нет дома и поэтому ее сердце совершенно напрасно бьется чаще, чем нужно, а волнение ничем не обосновано. Но, досадуя на себя за слабость, она ничего не могла с собой поделать.

Затормозив перед коттеджем, Шерон не сразу вышла из машины. Сначала она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, но это не помогло. Единственное, чего она добилась своими глубокими вдохами, — это головокружение от гипервентиляции легких. Но в животе по-прежнему порхали бабочки, а руки чуть заметно дрожали от нервного напряжения. Отказавшись от дальнейших попыток совладать с собой, Шерон вышла из машины и пошла к двери.

Она неуверенно постучала. Никто не ответил. Шерон постучала громче. Она уже собиралась опустить конверт в почтовый ящик и уйти, как вдруг услышала голос Герри:

— Минуточку, сейчас открою.

Затем послышался скрип отодвигаемого засова, и Герри отворил дверь.

— Шерон?

Она на мгновение лишилась дара речи. Герри предстал перед ней в халате, волосы у него были мокрыми, да и весь он — тоже, отметила Шерон, когда ее взгляд, беспомощно скользнув по его фигуре, остановился на капельках воды, блестевших на темных волосах, покрывающих ноги.

Ее собственные ноги внезапно и совсем некстати ослабели. Не в состоянии сделать ни шага, Шерон просто стояла и ждала, пока Герри шагнет к ней, а потом буквально сунула ему в руки конверт.

— Я привезла вам ключи от коттеджа, который вы хотели осмотреть, — скороговоркой сообщила она. Сам вид Герри и осознание того, что она помешала ему принимать душ, а еще больше — что под халатом на нем наверняка ничего нет, так взволновали Шерон, что ее голос прозвучал неестественно тонко. Она торопилась сказать все как можно быстрее и уйти. — Папа велел передать вам ключи сразу же, как их доставят. Я пыталась вам дозвониться…

— Я провел день в Бостоне, — спокойно пояснил Герри. — Спасибо за заботу.

Приняв конверт, он почему-то взял Шерон за запястье. Она почувствовала, как под его влажными прохладными пальцами ее пульс предательски участился. Герри это тоже почувствовал. Его большой палец скользнул по нежной коже, и Шерон невольно охнула, когда этот палец медленно погладил бешено бьющуюся жилку. Жест этот, несомненно, был задуман как успокаивающий, но на практике подействовал противоположным образом.

Шерон попыталась вздохнуть полной грудью и… не смогла: оказалось, ее мышцы были слишком напряжены. Пока она пыталась совладать с собой, Герри решительно потянул ее за руку со словами:

— Входите. Я как раз собирался сварить кофе. Если у вас есть время, может, выпьете кофе вместе со мной, а заодно и поможете мне разобраться с непереводимым жаргоном, на котором изъясняются риэлтеры.

Шерон охватили смешанные чувства, причем, каждое из них по отдельности настолько сильно будоражило душу, что, пока она пыталась разобраться в себе, Герри практически втащил ее в холл и закрыл входную дверь, а Шерон даже не успела понять, что происходит.

Девушка собиралась решительно возразить, что Герри вполне способен и без ее помощи разобраться с брошюрой, присланной агентом. Но, когда она уже открыла рот, Герри вдруг повернулся и шагнул к ней. Он оказался так близко, что Шерон невольно вдохнула слабый запах мыла. В тот же миг ее сердце забилось так, словно ударялось изнутри о ребра — хотя Шерон понимала, что такое физически невозможно, — и, вместо того чтобы сказать то, что собиралась, девушка нервно облизнула приоткрытые губы кончиком языка.

— Ммм, как от вас приятно пахнет…

Интимный комплимент, совершенно неожиданный, поразительно точно вторил ее ощущениям. У Шерон вдруг появилось безрассудное желание протянуть руку и дотронуться до влажной кожи Герри, пробежать кончиками пальцев по отворотам его халата, просунуть руки под махровую ткань и прижать ладони к его телу, прикоснуться губами к сильной шее Герри, слизнуть языком капельки влаги с волос на его груди…