— Ну, теперь ты и сама видишь, что это немного слишком.

— Да что ты! Оно сидит на тебе просто изумительно! — твердо провозгласила Маргарет, расплылась в довольной улыбке и решила слегка поддразнить дочь: — Уж не боишься ли ты, что Джейк этого не одобрит? Конечно, он так же ревнив, как и все влюбленные мужчины, но я уверена, что он будет гордиться тобой. Ведь и на танцы он хочет повести тебя, чтобы всем показать. Ты же понимаешь.

Джейми собралась было сказать матери, как та ошибается, но сочла за лучшее промолчать. Да и поздно поворачивать назад. Хочет она того или нет, все они уже здорово впутались в этот брачный спектакль, и нельзя придумать большей жестокости, чем сказать матери, что ее дочь вовсе не так уж любима женихом.

— Мы берем оба, — услышала она слова матери, обращенные к Мередит, когда уходила в примерочную переодеваться.

Остаток дня они провели в Йорке, обходя магазины и покупая все необходимое к Рождеству. Кроме прочего, заглянули и в цветочный магазин, где заказали цветы к свадьбе.

— Ох, мама, нет никакой необходимости во всей этой суетне, — возроптала Джейми, когда они выходили из магазина.

Впрочем, она понимала, что тратит слова впустую. Ее мать так радовалась всем этим приготовлениям к свадьбе единственной дочери, что та, в конце концов, подумала: а почему бы и нет? Тем более что это хоть немного отвлечет мать от огорчений, связанных с болезнью Марка. Она не могла не видеть, что мать за последние годы заметно сдала, на лице появились морщинки, да и вечный ее молодой задор заметно пошел на убыль. Пусть хоть немного поживет в полную силу, и собственную молодость вспомнив, и за дочку порадовавшись.

Все эти размышления привели к тому, что она вспомнила о рождественском подарке для Джейка. А и правда, раньше она об этом даже не подумала. Они уже подходили к машине, когда Маргарет вдруг остановилась, хлопнула себе по лбу и простонала:

— Ох, я же хотела позвонить своей парикмахерше, надо же мне сделать прическу к свадьбе!

Ну, это здесь рядом, я, пожалуй, сейчас и зайду к ней, завтра будет не до того. А ты пока посиди в машине.

Вряд ли возможно найти достойный рождественско-свадебный подарок для мужчины — любимого и ненавидимого — в течение получаса. Но самое невероятное, что это ей удалось.

Возле того места, где стояла их машина, Джейми увидела небольшой ювелирный магазинчик, специализирующийся на изделиях ручной работы из золота и полудрагоценных камней, Подойдя к витрине, она сразу же увидела весьма экстравагантные запонки и решила, что это именно то, что требуется. Ценника на них не было, но, присмотревшись и оценив красоту прямоугольных полированных камней, мастерски оправленных в золото, она поняла, что сувенирчик этот достаточно дорог.

Некрупные бриллианты, вставленные по бокам каждой из золотых оправ, были словно гвозди, которыми прибиты к запонкам роскошные золотые цепочки. Изделию в целом это придавало налет нелепости, но зато сами камни были точно такого цвета, как глаза Джейка. Подарок принадлежал к тому сорту вещиц, которые обычно подносятся весьма важному и значительному лицу; а еще, не без ехидства подумала Джейми, подобные запонки умудренная опытом и очень богатая женщина может небрежно, мимоходом купить для своего любовника. Но в одном сомнения нет: ни один мужчина никогда в жизни не купил бы себе таких запонок.

Джейми, боясь, что передумает, вошла в магазин. Запонки, как она и опасалась, и вправду оказались дорогими, но отказаться от них она уже не могла. Скрепя сердце она достала кредитную карточку, утешаясь тем, что удовольствие посмотреть на Джейка, когда он раскроет коробочку, стоит того, чтобы за это дорого заплатить.

Ее мать и Марк по своей чистоте еще могут подумать, что это подарок от влюбленной и обожаемой невесты, но Джейк прекрасно поймет, что ему вручили. Пусть скушает. Он ведь сам говорил, что просто хочет ее, так пусть эти запонки скажут ему, что она тоже только хочет его, но понимает, что за удовольствия надо платить. Конечно, он разозлится, но и поделом, пусть не думает, что на его действия не найдется противодействий.

Джейми подошла к машине за минуту до появления Маргарет, и они положили в багажник свои коробки, пакеты, свертки и кульки.

Температура воздуха в течение дня неуклонно падала, и теперь было довольно холодно.

— Не удивлюсь, если вечером пойдет снег, — сказала Маргарет. — Я просто чувствую в воздухе его запах.

Марк сказал то же самое, когда они втроем, уютно устроившись у камина, пили чай. Но если Джейми надеялась, что Джейк из-за плохой погоды изменит свое решение относительно их выхода в свет, то она ошибалась. Он пришел ровно в шесть и, когда Маргарет предложила ему чаю, отрицательно покачал головой.

— Нет времени, — сказал он, взглянув на часы. — В семь мы должны выйти из дому. Пойду-ка лучше приму душ. Конечно, я не могу приказывать, но было бы хорошо, если бы моя очаровательная невеста сама принесла мне наверх чашечку чая.

Джейми под его внимательным взглядом покраснела от злости. Чего он добивается? Намекает родителям, что они уже любовники?

— Ну, все, Джейк, прекрати это немедленно, — приструнил его Марк. — Зачем ты смущаешь девочку?

Несмотря на приближающуюся помолвку детей, Маргарет была далека от мысли, что они захотят уединиться. Нет, они с Марком не придерживаются старых взглядов, и, возможно, если бы их дети не были сводными братом и сестрой, пусть и обрученными, если бы невеста Джейка прежде была им незнакома, оба они — и Маргарет, и Марк — посмотрели бы на добрачные отношения молодых сквозь пальцы. Возможно, Маргарет даже и допускала, что они уже стали любовниками — это вполне естественно, если они действительно влюблены друг в друга, — но она не могла приветствовать, чтобы их физическая близость имела место под крышей отчего дома. Джейк не мог не понимать этого. Видно, он пошутил, не думая, что родители воспримут его слова всерьез.

— Джейми, я думаю, тебе лучше тоже пойти и подготовиться к выходу, — сказала Маргарет, прервав размышления дочери. — Иначе вы просто опоздаете.

— Ну что, испугалась?

— Тебя или вечера, который нам предстоит? — резко спросила Джейми, когда Джейк припарковывал машину возле отеля.

Она действительно нервничала, и Джейк, видно, это заметил. Едва он открыл дверцу машины, ее сразу охватил холод, она содрогнулась, чувствуя, насколько слабо ткань платья отделяет ее от внешней среды. У нее явилось ощущение, что она голая. Дома, когда она спускалась в новом платье по лестнице, Джейк не сказал ни слова, но буквально раздевал ее глазами. Впрочем, в таком платье и раздевать не надо — все на виду.

— Зря ты пальто не захватила, — проворчал он, запирая машину. — Это тебе не Лондон, сама понимаешь. Здесь гораздо холоднее.

— Да я и хотела, — проговорила Джейми, стуча зубами. — Но, к несчастью, не знала, какое пальто мне понадобится для всех тех событий, которые ты тут заварил.

Рот его сурово сжался.

— Пойдем скорее, иначе я втащу в зал сосульку.

Автостоянку уже покрыл тонкий слой снега. Джейк взял ее под руку, и ощущение плотной ткани его смокинга, прижавшейся к ее обнаженной коже, показалось ей странно эротичным, так что дрожь, пробравшая ее, возникла на этот раз совсем не от холода.

Джейми хотела отстраниться от него, но сделать так, значит, навлечь на себя его ядовитые замечания, потому она позволила ему ввести ее в отель, крепко держа под руку.

Вечер не стал для нее тяжким испытанием, как она ожидала. Было даже приятно, что многие здесь ее помнят, помнят еще подростком, когда она часть летних каникул работала в офисе Марка. Местная публика отнеслась к ней дружелюбно, готовая признать ее и как дочь своей матери, и как будущую жену Джейка. Она танцевала почти все танцы и только один из них с Джейком, но, когда они покидали собрание, она отчетливо помнила лишь то ощущение, которое возникло у нее, когда его рука лежала у нее на спине, а пальцы лениво поглаживали голую кожу.

Он знает, какую реакцию вызывают у меня его прикосновения, и прекрасно почувствовал мое возбуждение, с досадой думала Джейми, когда они выходили из дверей отеля под густой снегопад.

— Да, снаружи ничего хорошего, — сказал Джейку один из гостей вечера, вышедший покурить. — Вам, молодой человек, не позавидуешь, ведь еще до дому предстоит как-то доехать.

Снег толстым слоем покрыл землю и все еще падал. Сойдя с лестницы, Джейми осторожно ступила в снег и сразу же задохнулась от неожиданности, поскольку Джейк вдруг схватил ее на руки, немало изумив и тех, кто еще топтался у дверей.

— Не хватало, чтобы моя невеста подхватила пневмонию, — заявил он во всеуслышание и опустил ее на землю лишь у машины, причем сделал это очень медленно, явно наслаждаясь тем, как беспомощно ее тело зависло в воздухе.

— Прекрати, Джейк! — сердито проговорила она. — Я не хочу…

— Ложь!

Тем не менее, он отпустил ее, отпер машину, а Джейми, ощущая жар и мужественную силу его тела, подумала, что, обвиняя ее во лжи, он, пожалуй, прав.

Когда Джейк выводил машину со стоянки, она поблагодарила судьбу, что находится с ним. Ни с кем другим она не решилась бы ехать в такую погоду. Но и с ним боялась обмолвиться словом, чтобы не отвлекать от дороги, почти не видной из-за густого снегопада.

— Лучше бы мы заночевали в отеле, — все же пробормотала она, когда они сворачивали на занесенную снегом проселочную дорогу.

— Я и хотел, но у них остался только один свободный номер, — ответил Джейк и, ехидно улыбнувшись, спросил: — Досадуешь?

Будто угадал те эротические образы, которые промелькнули в этот миг в ее сознании. Да разве он желает ее, если отверг вполне оправданную возможность провести с ней наедине всю ночь?

— Многие из гостей уже зарегистрировались, и я подумал, что, если мы с тобой останемся в одном номере, это может породить нежелательные толки. Тут тебе не Лондон, ты ведь понимаешь. Здесь неукоснительно соблюдаются моральные правила.

— Раньше тебя это не останавливало, — выпалила она прежде, чем успела подумать. На кой черт она это сказала?

— Но я не помню, чтобы мы занимались этим веселым делом в номере отеля, заказанном на ночь. Потому о нас и не сплетничали. — Он жестко рассмеялся, затем, уже серьезно, продолжал: — Может, ты перепутала меня с кем-то из своих любовников? Надеюсь, они по достоинству оценили все то, чему я тебя научил.

Если бы он не вел машину, она ударила бы его, однако в этой ситуации ей пришлось подавить свой гнев и успокоить задетое самолюбие. Но за кого же он ее принимает? За женщину, которая перебирается из одной мужской постели в другую? Неужели он ее совсем не знает? А ведь когда-то они были очень близки…

— Ну все, приехали. Придется бросить машину здесь.

Его слова заставили ее очнуться. Машина стояла, и Джейми, прильнув к оконному стеклу, увидела, что они проехали примерно половину узкой дороги, ведущей к дому.

— Колеса совсем увязли в снегу, а дальше будет еще хуже. Стоит слегка пробуксовать, и мы врежемся в дерево. Придется последние полмили идти пешком.

Пешком? Джейми уставилась на него, судорожно сглотнула и сразу подумала о своих высоких каблуках и обнаженной спине.

— На заднем сиденье лежит овчина, накинешь, — скомандовал он. — И поторопись. Чем скорее выйдем, тем скорей доберемся. Не думал я, когда мы уезжали, что повалит такой снег.

Он потянулся назад и достал с заднего сиденья тяжелую куртку из овчины. Джейми надела куртку на себя, утонув в ее теплом нутре и потеряв руки в длинных рукавах, но зато как тепло и сухо. Подумав, что высокие каблуки хуже, чем ничего, и что в чулках идти будет гораздо легче, она, прежде чем выйти из машины, скинула туфли.

Джейк запирал машину и не видел, что она сделала, а когда догнал ее, она уже прошла несколько ярдов.

Сначала в этом не было ничего плохого. Снег все еще шел, она чувствовала, как снежинки холодят кожу и влажно забивают волосы, но овчина была теплой, и, пока она не думала о своих ногах, они ее не беспокоили. Но когда они уже почти дошли до калитки, она вдруг испуганно осознала, что ног совсем не чувствует. Джейк, заметив, что она отстала, обернулся посмотреть, что случилось, а она в этот момент сделала роковой неверный шаг и почувствовала, что земля уходит из-под ног.

Упала Джейми вперед, на мягкую подушку снега, но падение вызвало у нее нечто вроде шока. Ее усталое дрожащее тело не хотело двигаться, и она закрыла глаза, желая только одного — оставаться там, где находится. Но Джейк не позволил ей этого, он вытащил ее из сугроба и, отряхивая от снега, грозно спросил:

— Ну что еще?..

Джейми оцепенело смотрела на него, и в этот момент он, не веря своим глазам, увидел ее разутые ноги.

— Эти высокие каблуки… — нервно пробормотала она. — Я…

— Да ты с ума сошла! Ты…

Не договорив, он подхватил ее на руки, хотя она и заверяла его, что может идти сама.

— Идти она может! Лучше на четвереньках поползет, чем позволит мне помочь ей. Ох, в этом ты вся. Да ты просто дурочка! Ведь обморозишься!

В его голосе слышалась подавленная злость.

— Обморожусь? Не хватил ли ты через край? Теперь она могла позволить себе проявить оптимизм; к тому же у нее возникло легкое головокружение от восхитительного тепла, исходящего от его тела, и хотя она пыталась убедить его, что прекрасно дойдет своим ходом, но на самом деле ей этого не хотелось — гораздо приятнее ощущать близость Джейка.

Снежинки теперь падали медленно, и Джейми подняла руку и стряхнула их с лица Джейка. Она хотела, чтобы дорога к дому никогда не кончалась, чтобы он нес ее и нес… Джейк прищурился, и на его ресницах задержалось несколько снежинок, и тогда она прикоснулась к ним языком, чувствуя, как они тают.

— Джейми, какого черта ты затеваешь? Ты что, пьяная?

Грубость его окрика вернула ее к действительности. Неужели она пьяная? Немного подумав, она решила, что нет. За весь вечер ею выпито всего три бокала вина. Но сейчас она пребывала в самой восхитительной стадии эйфории.

— Я не пьяная, — торжественно заверила она его, — а холодная. Очень холодная.

Вдруг он поставил ее на землю, и она поняла, что они уже возле дома. Так и есть. Ее пробрала ужасная дрожь, когда он отторг ее от своего жаркого тела.

Пока Джейк отпирал дверь и включал свет, она с трудом осознавала происходящее. Родители наверняка уже спят. Они всегда ложились рано. Тут он снова подхватил ее на руки и потащил наверх.

— Оставайся здесь, — сказал он, внеся ее в спальню и опустив на постель. — А я пойду принесу тебе чего-нибудь выпить.

Она страшно замерзла. Нет, не просто замерзла, ей казалось, что она буквально заледенела. Чего ей хотелось, так это сесть в горячую ванну, и чем горячей, тем лучше.

Пошатываясь, она добралась до ванной, включила горячую воду, почти бесчувственными пальцами стащила с себя платье.

— Джейми!

От звука его голоса она вздрогнула. Да, он ведь сказач, что вернется, она и забыла. А теперь слишком поздно опять натягивать платье, так что, когда он открывал дверь ванной, она стремительно плюхнулась в воду.

— Что, черт возьми, ты тут делаешь?

— Принимаю ванну, — сердито ответила она. — Разве не видишь?

Невероятно, но он и не думал выходить.

— Ну что ж, принимай ванну. Принимай.

Принимай? А он будет торчать здесь?

— Да что?.. Какого?..

Джейми задохнулась от возмущения, когда он вытащил ее из воды, бесцеремонно стащил с нее трусики и оба чулка и снова отпустил, так что она опять плюхнулась в горячую воду.

— А теперь выметайся! — раздраженно бросила она, совершенно выведенная из себя его наглым поведением.

— Нет уж. Ты в таком состоянии, что, стоит мне повернуться к тебе спиной, ты наверняка утонешь.

— А неплохая идея, — ехидно проговорила Джейми. — По крайней мере не придется выходить за тебя замуж… Джейк!.. Джейк, что ты делаешь?

Все ее ехидство мигом пропало, голос сорвался, когда она увидела, что он сбросил смокинг и закатал рукава рубашки. Руки у него были мускулистые и смуглые, так что один вид их страшно возбудил ее. Он — она и охнуть не успела — склонился над ванной и начал массировать ее колени, потом голени и ступни. Ощущение было не из приятных, холод будто возвратился в занемевшие ноги, и это причиняло сильную боль. Но она, закрыв глаза и глотая слезы, комом застревающие в горле, воздержалась от криков и стонов.

— И поделом ему, такому глупому созданию, которое ходит босиком по глубокому снегу, — сочувственно проговорил Джейк.

Она подняла глаза, мигом забыв и боль, и обиды.

— А кто виноват? Ведь не я отказалась от превосходного, теплого и сухого гостиничного номера, чтобы помчаться в ночь, в непогоду и загнать машину в сугроб.

— Ну конечно, не ты. А кто говорит, что ты? Шелковистая мягкость его голоса успокоила ее. И вдруг она осознала, что в жару перепалки совершенно забыла о своей наготе, отчего щеки ее тотчас вспыхнули жарким румянцем.

— Любопытно, — медленно произнес Джейк, внимательно осматривая ее пылающее лицо. — Кто бы мог подумать, что женщина в твоем возрасте и с твоим богатым жизненным опытом способна еще краснеть. А что было бы в гостиничном номере, — продолжал он рассуждать, не обращая внимания на разгневанный взгляд, который она в него вперила, — если даже такие пустяки, как нагота, выводят тебя из равновесия…

Когда он поднял ее из ванны, она протестующе вскрикнула, требуя немедленно отпустить ее и, в то же время, цепляясь за его плечи на случай, если нечаянно поскользнется.

— Голос говорит одно, — с усмешкой констатировал он, беря ее на руки и направляясь в спальню, — а тело — совершенно другое.

Эта наглая выходка вернула ее к реальности, и, как только он опустил ее на кровать, она сразу резко от него отпрянула.

— Хорошо, Джейк, ты вволю поразвлекся, но теперь с меня хватит. Пожалуйста, уходи.

— Не раньше, чем удостоверюсь, что твое оледенение прошло, и ты ничего себе не отморозила.

Говоря это, он улыбнулся, но блеск его глаз встревожил ее.

— Я чувствую себя просто превосходно, — твердо сказала она, и тотчас ее прошибла дрожь от холода собственных слов.

— А я тут принес тебе выпить.

Он подал ей стакан с бренди, за которым и ходил вниз, и стоял над ней, пока она, морщась от отвращения, не выпила все и не поставила пустой стакан на тумбочку. Когда она двигалась, лампа, стоявшая на тумбочке, эффектно освещала все ее тело — кожа казалась просто атласной.

— Ну, хватит, я все сделала, а теперь… — начала было она, но вдруг умолкла, заметив, как он на нее смотрит.

— Что, Джейк?

Глотка ее пересохла, тело болезненно напряглось под его безумно мерцающим взглядом. Она хотела скрыться, бежать от него, но его взгляд действовал на нее гипнотически, отзываясь во всем теле блаженным волнением.

— Джейк.

То, что она услышала, прозвучало скорее мольбою, чем укором, она узнала дрожащую хрипотцу в ответных словах Джейка:

— Просто я забыл, как ты прекрасна.

Он потянулся к ней и очень легко, кончиками пальцев обвел шелковистое закругление ее груди. Она могла отстраниться, но по некоторым причинам не сделала этого.

По некоторым причинам? Что за причины такие? — болезненно спросила она себя. Кого я обманываю? Она хотела этого, хотела так давно, что желание стало частью ее самой, и теперь все тело с готовностью отозвалось на его ласку.

Она молча потянулась к нему и начала расстегивать пуговицы его мокрой рубашки, слова сейчас им были не нужны, он просто снял расстегнутую рубашку и прижал Джейми к себе.

Ощущение его твердой груди, прижавшейся к ее грудям, было сладостной формой пытки. Шли бесконечные минуты, и его поцелуи и ласки привели ее в состояние томительной неги.

— Джейми…

Звук имени тихо прошелестел у самой ее щеки, после чего он так страстно поцеловал ее в губы, что горло ее стиснул мучительно болезненный спазм. Сначала она под его натиском откинула голову, но тело ее все больше переполнялось желанием, и она уже не отстранялась.

По границе светотени, которая подчеркивала совершенную форму ее грудей, он проходил чередой таких нежных прикосновений, что она испугалась силы своих ощущений, боясь зайти слишком далеко; а Джейк, прерывисто дыша, склонил голову к ее груди, несколько раз обвел языком болезненно набухший сосок, после чего насмешливо спросил:

— Разве не этого ты хотела, Джейми? Не этого? В ответ она лишь глубоко вздохнула, пальцы ее вонзились в гущу его волос; приподнявшись, она прильнула к нему, чем исторгла из глубины его существа стоны острого наслаждения. Вдруг он отстранил ее от себя, вновь уложив на постель, и она не пыталась его удержать, лишь страшно сожалела о прерванной ласке.

— Джейк…

— Молчи. Все хорошо.

Он стоял рядом, стягивая с себя брюки. Некогда его тело было знакомо ей, как свое, и теперь от одного его вида у нее перехватило дыхание. Желание было столь велико, что она, не дожидаясь, когда он вернется к ней, подалась ему навстречу, ее голодные чувства вбирали в себя реальность его мужского естества.

— Джейк!

Она видела, что на него действует ее призыв, что он страшно возбужден, и все ее тело жаждало принять его. Она отстранилась, чтобы прикоснуться к нему, но он вдруг остановил ее руку и резко от нее отошел. Чувство отверженности вонзило в ее сердце свои жестокие жала, но Джейк, будто не замечая ее, торопливо натянул на себя брюки, затем рубашку, поспешно застегнул на ней пуговицы и заправил ее в брюки.

— Быстро в постель, — жестко сказал он и, видя, что она не тронулась с места, откинул перед ней одеяло. — Джейми! — прикрикнул он.

В тот же момент она услышала стук в дверь, затем дверь открылась, и в спальню вошла Маргарет. Но Джейми уже лежала в постели, укрытая одеялом, а рядом стоял Джейк, держа пустой стакан из-под бренди.

— Джейк?

В этом вся мамочка, подумала Джейми. Ждать объяснений от Джейка, а не от дочери в ее стиле.

— Ничего страшного. Просто по пути домой у нас вышла заминка. Машина застряла в сугробе, и нам пришлось идти пешком. И все бы ничего, да ваша дочка решила обойтись без обуви, так что по приходе я посоветовал ей сразу же принять горячую ванну. А сам принес ей бренди и заставил выпить, так что теперь, думаю, все будет в порядке.

Он взглянул на Джейми, и она слабо качнула головой в знак согласия.

— А я никак не могла заснуть, спустилась приготовить себе чашку чаю, смотрю — у вас горит свет. Джейми, ты уверена, что с тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, мама. Спасибо Джейку, он позаботился обо мне.

Джейми надеялась, что слова ее звучат убедительно и сама она выглядит спокойно. Смешно, они с Джейком ведут себя словно парочка школьников, которых застукали за нехорошим занятием.

— Ну, если так, будем надеяться, что ты не простудишься, — сказала мать, направляясь к дверям.

— Кажется, я переволновался больше самой пациентки, — заметил Джейк, открывая перед Маргарет дверь и удаляясь вместе с нею.

Едва Джейми успела, выскользнув из постели, натянуть ночную рубашку и вновь юркнуть под одеяло, как в дверь постучали.

— Я принесла тебе чашку чая, — проговорила мать, подходя к постели и ставя чай на тумбочку. — Джейк отправился спать. Рада видеть, что ты в ночной рубашке, — сдержанно заметила она. — Так ты скорее согреешься. Да и вообще… — Она улыбнулась. — В конце концов, Джейк во многом сын своего отца.

Неужели мать намекала, что рассказ Джейка ее не обманул? А может, она совсем не случайно пришла сюда, а с целью разогнать молодых. Ох, если Джейми и надеялась еще, что ей как-то удастся ускользнуть от этого брака, то теперь поняла, что ничего не получится. Похоже, ее мать и Марк вправду знают, что они любовники, так что ей, Джейми, не отвертеться. Спасения не было.