Глава 8

— Кейт, ты точно в порядке? Ты совершенно меня не слушаешь!

Кейт покраснела и виновато улыбнулась Кевину. Он зашел в магазин по дороге домой, начал делиться новостями и обнаружил, что голова у нее занята чем-то другим. Кейт и вправду думала только о Джейке. Она вспоминала сейчас о том, как в то утро после Рождества обнаружила, что ночью Джейк проснулся и ушел. Все, что осталось от него, — коротенькая записка, в которой он благодарил Кейт за то, что та проявила сочувствие и понимание.

Почему он ушел именно так, не сказав ни слова на прощание? На кровати лежало аккуратно сложенное одеяло, халат висел на своем месте, словно она приютила на ночь незнакомого человека.

— Кейт, в четвертый раз спрашиваю, видела ты эту статью или нет? — спросил Кевин, размахивая у нее перед носом свежим номером местной газеты.

Под заголовком во всю полосу она увидела свое собственное имя, и глаза у нее изумленно расширились.

— Повторяю, я не верю, чтобы ты стала добровольным источником такой утечки конфиденциальной информации. Помнишь, мы давали Джейку слово не разглашать то, что он нам открыл, по крайней мере, до того момента, когда ему удастся навести порядок на АЭС. Я просто не верю, что Кейт Харви, которую я знаю, могла вести себя так некрасиво и быть такой мстительной. Пара таких публикаций — и под вопросом окажется само существование нашего комитета… Кейт, ты меня слышишь? — спросил он и тяжело вздохнул, убедившись, что она снова не слышала ни слова из сказанного. На этот раз потому, что с головой ушла в чтение газеты.

— Я никогда… Кевин, я ничего не понимаю, — с трудом выговорила наконец она. — Тут говориться, будто я передала в редакцию сведения о грубейших нарушениях норм безопасности на станции и о преступной халатности, проявляемой новым начальником АЭС. Но это и вовсе клевета! — Она снова посмотрела на заголовок, и буквы заплясали у нее перед глазами.

“Известная местная предпринимательница и активистка антиядерного движения обвиняет!” — гласил заголовок, а далее давалась коротенькая справка о предпринимательской деятельности Кейт и ее участии в антивоенном и антиядерном движении.

Больше всего ее поразил первый абзац статьи. В нем детально излагалось все то, о чем Джейк рассказал в узком кругу на заседании комитета.

— Издатель этого листка и автор передовицы Гарольд Берне присутствовал на вечере у Мэри и Алана, — негромко заметил Кевин. — Я случайно видел, как ты разговаривала с ним там, Кейт.

— Да, припоминаю, что разговаривала, но ничего подобного я ему не говорила, — дрожа, словно в лихорадке, сказала она. — Ни слова не сказала, Кевин!

Она попыталась воскресить в памяти содержание той беседы: Гарольд интересовался ее взглядами на ядерное разоружение и, насколько Кейт помнила, ни Джейк, ни АЭС в разговоре не фигурировали вовсе.

— Я в этом и не сомневаюсь, — мягко согласился Кевин, — но статья абсолютно скандальная и достаточно точно отражает твои взгляды на проблему, Кейт. Другие люди могу подумать…

— Ты имеешь в виду Джейка? — оборвала она его.

Боже, ну конечно! Джейк может подумать, что она нарушила обещание и рассказала Бернсу самые конфиденциальные детали их встречи. На лице у нее вспыхнул болезненный румянец, глаза сверкали.

— Меня не оставляет ощущение, что за всем этим снова стоит Рита, — заметил Кевин, в очередной раз удивив Кейт железной логикой мышления. — Она заметила, как Джейк вышел к тебе на веранду, а уже после этого я видел ее беседующей с Гарольдом. Рита — твой непримиримый враг, и она умеет нанести удар там, где меньше всего его ждешь.

— Да, — хрипло сказала Кейт. — Джейк не поверит, что я не имею отношения к этой грязной публикации, но… Я все равно должна поговорить с ним. Если я этого не сделаю, совесть моя будет вдвойне нечиста. Клянусь Богом, Кевин, я не способна на такие вещи!..

— Я знаю, — просто заверил он ее. — Но не все могут проявить понимание…

Кейт вспомнила о других членах комитета, которые хорошо знали о ее взглядах. Наверняка они всю вину возложат на нее.

— Я позвоню в газету, — резко сказала она. — Потребую, чтобы они напечатали опровержение. А если они этого не сделают, добьюсь своего по суду.

Кевин покачал головой.

— Бернс ни за что не отступит, особенно если эти сведения дала ему Рита. Журналисты имеют право не раскрывать свои источники информации, а у тебя нет неопровержимых доказательств того, что ты не рассказывала ему всего этого.

— Ну да, все присутствующие на вечере могли видеть, как я говорила с ним, — с отчаянием воскликнула Кейт. — Что же мне остается делать?

— Пойти к Джейку и поговорить с ним, — тихо сказал Кевин.

— Да, да… Я пойду к нему, — тихо сказала Кейт. — И спасибо тебе, Кевин!

Кевин ушел, а Кейт по-прежнему читала и перечитывала статью. Она все еще не могла поверить в реальность происходящего, не могла поверить в то, что кому-то понадобилось сознательно опутать ее паутиной лжи, искусно подделанной под правду.

Можно не сомневаться в том, что Кевин прав и статья — дело рук Риты: ее отец являлся членом комитета, и для нее не составляло труда выпытать у родителя содержание встречи. Наверняка Рита торжествовала, ведь она разрушила связь, существовавшую, по ее мнению, между Джейком и Кейт, а кроме того, нанесла удар по самому Джейку, отомстив за то, что он пренебрег ею.

Как только вернулась Мэг, Кейт показала подруге статью и рассказала о предположениях, которые выдвинул по этому поводу Кевин.

— С нее станется! — согласилась Мэг, но по озабоченному выражению ее лица Кейт поняла, что ее тоже беспокоят мысли о том, как отнесутся к происшедшему окружающие и как это может отразиться на их бизнесе. Среди местных жителей преобладало благожелательное отношение к АЭС, и такой выпад против учреждения, дававшего рабочие места и заработки многим семьям, мог сильно навредить Кейт.

Дрожа всем телом, она оделась, чтобы отправиться к Джейку. Кейт приурочила визит к тому времени, когда он должен был возвратиться с работы. Вряд ли на службе ему удается читать газеты, а вернувшись домой, он, конечно, не сразу примется за прессу. Кейт не собиралась упоминать Риту, поскольку он вряд ли бы поверил в такую версию, и намеревалась сказать лишь, что Гарольд Берне солгал, сославшись на ее слова, которых она не говорила.

Когда она подошла к дому Джейка и не увидела знакомого “БМВ”, сердце у нее сжалось. Она позвонила в дверь, стараясь держаться спокойно и уверенно, но при виде настороженного выражения на лице миссис Хиллари, вышедшей на порог, сердце Кейт сжалось еще сильнее.

Миссис Хиллари сообщила, что Джейк еще не возвращался домой.

— Но он должен быть? — не сдавалась Кейт.

— Да, — сухо ответила экономка, но при виде отчаяния, появившегося на лице Кейт, немного смягчилась и добавила: — Он скоро должен быть. Я пеку ему пирог. Может быть, вы желаете войти и подождать его в доме.

Кейт с благодарностью ухватилась за это предложение и прошла в гостиную. Она отказалась от чашечки кофе, которую предложила ей миссис Хиллари, и заверила экономку, что вполне может посидеть в одиночестве.

— Тогда я, пожалуй, пойду домой, — сказала миссис Хиллари, и в голосе ее снова прорезалось неодобрение. На кофейном столике лежала злополучная газета, и Кейт решила, что миссис Хиллари уже прочла статью и вынесла по этому поводу свое суждение.

Оставшись одна, она в очередной раз перечитала статью, и еще больше расстроилась. Где же Джейк? — тревожно подумала она, взглянув на часы и обнаружив, что уже около девяти вечера. Наверняка он должен вот-вот приехать, если только… Она с отчаянием прикусила губу, представив, что у него сейчас свидание с Ритой и он приедет с ней в расчете на то, что дом пуст.

На лбу Кейт выступил холодный пот, но она сказала себе, что не может уйти, не выполнив свою миссию. Если она уйдет, то все равно не сможет ночью сомкнуть глаз. Чтобы как-то подкрепить силы, она прошла в кухню и сделала себе чашечку кофе, заглянула в духовку, из которой распространялся божественный аромат свежеиспеченного пирога, и с облегчением подумала, что миссис Хиллари не ждала сегодня никого, кроме Джейка.

Часы пробили десять. Из окон дома было видно, как в долине гаснут огни — рано поднявшиеся фермеры отправлялись спать. Разнервничавшись до предела, Кейт расхаживала взад-вперед по ковру. Когда же он вернется? И где он может быть?

На глаза ей попался графин с хересом, стоявший на каминной полке. Сказав себе, что ей нужно приободриться и набраться духу, Кейт решительно налила себе в бокал вина. От хереса по телу пробежало приятное тепло, тело расслабилось, на глаза накатила дрема. Свернувшись калачиком в кресле у огня, она сказала себе, что не будет ничего страшного, если она подремлет несколько минут. Едва смежив веки, она погрузилась в такой глубокий и крепкий сон, что не услышала, как к крыльцу мягко подкатила машина Джейка.

Ее не разбудил даже звук открываемой двери, и только когда Джейк наклонился над ней, она внезапно очнулась. Прошлое и настоящее спутались в ее памяти. Ей показалось, что они снова муж и жена, и она, как это часто бывало, заснула, дожидаясь его возвращения с работы. Машинально потянувшись, она обвила рукой его шею и нежно поцеловала в губы.

И только услышав ошеломленный вздох Джейка, она вспомнила, что они больше не супруги, и она не в своем доме, а значит, не имеет права на этот приветственный поцелуй. Кейт попыталась оттолкнуть Джейка, но он уже жадно целовал ее, изо всех сил прижимая к себе. Горячая волна желания захлестнула Кейт, руки ее легли на его плечи, а губы отвечали с такой страстью, что Джейк застонал.

— Кейт, ради всего святого!

Он отступил на шаг, сорвал с шеи галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки, словно преодолевая препятствие, разделявшее их. Кейт прижалась лицом к его жаркой груди, целуя кожу и гладя пальцами его плечи и шею. Хрипло бормоча какие-то слова, он прижал ее к себе еще крепче и, откинув голову, открыл шею ее поцелуям.

О настоящей цели визита она забыла совершенно и окончательно, в голове не осталось ни одной мысли, и все, что она желала сейчас, желала со всей страстью и неистовством — это прикасаться к нему.

Пальцы Джейка быстро расстегнули ее блузку, глаза его жадно пробегали по нежному телу, еле-еле прикрытому кружевным бельем.

— Я хочу, чтобы сегодня ты спала со мной, Кейт, — сказал он тихо. — Спала в моих объятиях!..

— Я тоже хочу быть с тобой, Джейк!

При виде огня, вспыхнувшего в его глазах, она преисполнилась невольной гордости за то, что решилась сказать эти слова. Что из того, что она любит его, а он ее — нет? Она слишком долго ждала этого момента! И когда он подхва-7 ил ее на руки и понес наверх в спальню, она поняла, что сегодня желает принадлежать ему полностью, отбросив все мысли и опасения, которые до сих пор мешали ей слиться с ним воедино. Позже ей придется за это заплатить, но сегодня она отдастся ему с такой самоотверженностью и страстью, на которые не способна никакая другая женщина.

Она лежала неподвижно, позволяя ему окончательно раздеть ее, не прикасаясь к нему, не говоря ни слова, просто следя за неторопливыми движениями его рук, и лишь улыбнулась, когда он наклонился к ней, сказав с непривычной мягкостью в голосе:

— Тебе это нравится, правда? — Да, — просто ответила она. Ей действительно доставляло наслаждение почти детское выражение восторга на его лице, когда он раздевал ее, играя с ней, как с куклой.

— Мне тоже, — хрипло сказал он. Пальцы его скользнули по шелковистому животу Кейт, остановившись на изгибе ее бедра. Она смотрела на него, снедаемая чувственным голодом.

— Мне не следовало бы делать этого, — пробормотал он, целуя ее тело. — Ты опьяняешь меня… Одного прикосновения к тебе достаточно для того, чтобы я…

Он осекся и поднял глаза на улыбающееся лицо Кейт.

— Теперь твоя очередь раздевать меня, — сказал он, не спуская с нее взгляда.

По лицу Кейт пробежала невольная судорога.

— Боже, Кейт, ты хотя бы представляешь, что способна сделать со мной одним только своим прикосновением?

Он поймал губами розовый венчик ее груди, и Кейт со слабым криком выгнулась в его руках, впившись пальцами в простыню.

— Ну, ты разденешь меня? — переспросил он голосом глухим и хриплым от страсти.

Пока она снимала с Джейка одежду, руки и губы его безостановочно снова и снова ласкали ее. Тело его оказалось точно таким, каким она его помнила, — бронзово-загорелым, мужественным, мускулистым, поросшим жесткими волосами, а бесстыдно восставшая плоть лучше всяких слов свидетельствовала о степени возбуждения Джейка.

Припав головой к бедрам Кейт, Джейк осыпал ее ноги поцелуями, медленно опускаясь к лодыжкам. Неудержимое, огненное желание пронзило Кейт насквозь. Откинувшись головой на подушку, она открылась ему, желая одного — принадлежать Джейку, сейчас, здесь, окончательно и бесповоротно. Чувство невероятной легкости и свободы овладело ею. Жадно и без смущения она чертила язычком огненные узоры на его влажной от страсти коже.

— Кейт, — содрогнувшись всем телом, пробормотал он, пальцами лаская средоточие ее женственности, — не прикасайся ко мне так, если не уверена, что действительно готова идти до конца.

Первобытный, неудержимый инстинкт овладел ею.

— Кейт! — слетел с губ Джейка хриплый стон. — Кейт, как я жаждал увидеть тебя такой, страстной и неудержимой, изнемогающей от желания так же, как изнемогаю я!

Джейк припал ко рту Кейт, проник влажным языком через преграду ее губ, что-то невнятно и жарко бормоча. И вот уже он сладостно медленно вошел в нее и начал двигаться, переходя на все более учащенный и неистовый ритм.

Кейт и раньше наслаждалась тем, как Джейк занимался с ней любовью, даже тогда, когда обижалась на него, но никогда ничего подобного она не переживала.

Не чувствовала этой беззаветной готовности отдаться и получить все, этой совершенной открытости друг для друга, этой необоримой и взаимной тяги двух тел. Джейк не был терпелив и осторожен, как прежде, страсть его перехлестнула через все границы, рождая в ней небывалый по силе и глубине переживания отклик.

Словно издалека Кейт услышала свой крик, и они соединились в единой судороге. Волны блаженства, восстав из самых недр их существа, вознесли обоих туда, где были только они и ничего больше и где ее возглас и стон Джейка слились во всепобеждающий гимн любви.

Кейт не смогла бы вспомнить, когда к ней вернулось ощущение реальности, но каким-то образом это произошло, потому что она лежала в объятиях Джейка, совершенно насытившаяся и расслабленная, вдыхала мускусный аромат его тела… Кейт готова была кричать от счастья, ведь именно она довела его до высшей степени возбуждения, рядом с ней он забыл обо всем на свете!

— Полагаю, теперь ты не против того, чтобы выпить чашку чаю? — спросил он сонно, и Кейт покраснела, потому что в их прошлой жизни они любили пить чай после того, как занимались любовью.

— Я пойду и приготовлю, — предложила она, но он покачал головой, шутливо толкнув ее обратно на подушки.

— Нет, тебе придется провести в моей постели всю ночь, ведь если я тебя отпущу, ты, чего доброго, больше не вернешься. Оставайся здесь.

Кейт смежила веки, сонно прислушиваясь к его шагам по лестнице. Никогда прежде она не переживала такого чувства удовлетворения. Странно было подумать, что она пришла сюда для того, чтобы…

Кейт похолодела от ужаса. Она совершенно забыла, для чего она пришла в дом Джейка. Должно быть, было что-то фрейдистское в ее поведении, в той легкости, с которой она выкинула из памяти то, о чем не хотела думать.

Внизу, в гостиной, Джейк остановился, и от наступившей тишины по спине Кейт поползли мурашки. Выскользнув из кровати, Кейт набросила на себя рубашку Джейка и поспешила на лестницу.

Джейк стоял посреди гостиной и читал газету. Кейт закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, и словно шестым чувством уловив ее присутствие, он обернулся. Лицо у него окаменело, глаза источали величайшее презрение.

— Ах ты, сучка! — глухо выругался он. — Ты понимаешь, что натворила? А сегодня ты явилась, чтобы вытянуть из меня еще пару-другую секретов. — Джейк рассмеялся, и смех его был ужасен. — Тебе следовало бы вспомнить, что я не разговариваю на посторонние темы, когда занимаюсь любовью.

Джейк, все вовсе не так, как ты думаешь, — дрожащим голосом сказала она. — Пожалуйста, дай мне все объяснить.

— Объяснить? И как же ты, черт возьми, собираешься делать это? — с издевкой спросил он. — Дело твоих рук красноречивее всяких слов, Кейт. Господи, подумать только, что я тебе доверял! Мне следовало лучше думать своей пустой головой. Ты всего лишь безумная фанатичка, которой глубоко наплевать на то, что ты способна принести вред людям. Мне следовало усвоить это гораздо раньше, ведь не зря говорится: как волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Твои чертовы идеи всегда значили для тебя гораздо больше, чем я, и ничего за это время не изменилось!

— Джейк, пожалуйста, выслушай меня! Все вовсе не так, как ты думаешь! Я пришла сюда, чтобы объясниться с тобой. Кевин сегодня принес мне эту статью. Я никогда…

— Что никогда? Не ожидала, что ее опубликуют? А может быть, ты хочешь сказать мне, что никогда ничего подобного не говорила? — Он злобно отшвырнул газету в сторону. — Здесь каждое слово выдает тебя с головой, слава Богу, я наслушался твоих речей за время нашей совместной жизни. Ладно, что было, то прошло, Кейт! Я думал, ты повзрослела, начала осознавать…

Зазвонил телефон, и Джейк, выругавшись сквозь зубы, схватил трубку. Лицо его вдруг переменилось.

— Разговор придется отложить! — бросил он Кейт, опустив трубку. — На станции что-то вроде кризиса. Надо полагать, это результат моих неумелых действий по обеспечению безопасности ее работы. По крайней мере, именно в этом твой дружок Гарольд Бернс пытается убедить читателей. Полагаю, тебе не стоит бежать к нему с очередной жареной новостью, — проговорил он с глубочайшим презрением. — Господи, подумать только, сколько вреда ты нам причинила!.. Неужели ты настолько слепа, что не пожелала увидеть, как я пытаюсь…

Он осекся, скривил губы, затем посмотрел на Кейт долгим взглядом и продолжал:

— Господи, какой смысл вообще говорить с тобой? Ты же все равно меня не услышишь! Так вот почему ты с таким энтузиазмом отдавалась мне! Он хорошо заплатил тебе за предыдущую информацию, Кейт? Должно быть, хорошо, если судить по рвению, с которым ты занималась со мной любовью! Что ж, по крайней мере я хоть что-то получил в обмен — давно уже тело мое не испытывало такого удовлетворения! Ты стала на редкость чувственной женщиной, Кейт. Помню времена, когда ты сжималась в комок от одной мысли о близости со мной, не говоря уже о том, чтобы первой прикоснуться ко мне.

На лице Кейт выступил болезненный румянец, и Джейк резко рассмеялся.

— Как долго… как долго тебя не будет? — потухшим голосом спросила Кейт, из последних сил пытаясь сохранить самообладание.

Она не могла уйти из этого дома, не заставив Джейка поверить ей, но сейчас, когда ему надо было срочно уезжать, о серьезном разговоре не могло быть и речи.

Тело Кейт все еще сладко ныло от близости с Джейком, и она не могла до конца понять смысл происходящего. Пять минут назад они были любовниками, а сейчас снова стали смертельными врагами.

— Я буду там столько, сколько потребуют обстоятельства, — холодно бросил Джейк. — А что?

— Нет, это бессмысленно…

Если бы она не уснула у огня, все сейчас могло быть совсем иначе…

Но если бы она не уснула, то, возможно, они не занялись бы любовью, напомнила себе Кейт и память об этих минутах показалась ей слишком дорогой, чтобы сожалеть о происшедшем.

— Мне нужно уходить.

Она нарочито долго одевалась, дрожащими пальцами застегивая пуговицы на блузке, когда Джейк большими шагами вошел в спальню. Он уже был в джинсах и свитере.

— Я не хочу тебя задерживать, — покорно сказала Кейт. — Если тебя это устроит, я уйду сама и закрою дом.

Он исподлобья посмотрел на нее, но тут же кивнул.

— Отлично!

Он не сказал, что может подождать ее, не предложил подбросить на машине до дома. Ему, вероятно, была непереносима сама мысль о том, что он проведет еще какое-то время вместе с ней. И стоило ли его за это осуждать? Он не знал истинного положения дел, и на его месте…

До Кейт донесся звук отъезжающего автомобиля, и она, вздохнув, перестала притворяться, будто торопится поскорее одеться. Вернувшись на кровать, она свернулась калачиком, положив голову на подушку, вдохнула впитавшийся в ткань наволочки запах Джейка, и закрыла глаза. Она пыталась сдержать подступающие к глазам слезы. Впрочем, попытка эта оказалась бессмысленной, и Кейт ощутила даже что-то вроде облегчения, позволив слезам беспрепятственно литься из глаз.

К тому времени, когда она немного успокоилась, подушка была мокрой от слез. До Кейт вдруг дошло, что может пройти много часов, прежде чем Джейк вернется, и миссис Хиллари будет, вероятно, немало удивлена, обнаружив утром, что поздняя гостья все еще не ушла из дома.

А впрочем, разве это имеет значение? И без того добрая половина поселка считает их любовниками, и если она останется… Она должна была остаться, потому что следующего случая для такого разговора скорее всего может не быть. Растянувшись на постели, Кейт зевнула и второй раз за этот вечер провалилась в глубокий сон.