5

Несмотря на возражения, Дебра чувствовала, что Ванесса рада такому исходу совещания. Писательница сообщила ей, что холодильник и кладовая полны продуктов и голодная смерть им никак не грозит. Захотите вы съесть что-нибудь горячее — это ваше дело. Плита…

— Надеюсь, я справлюсь с ней, — заверила Дебра и рассказала вкратце о своем детстве в доме тети, у которой была похожая плита.

— Я намеревалась на ланч приготовить курицу, но, возможно, нам стоит ее съесть на ужин. Ведь время ланча уже прошло. Помните, курица разморожена и лежит в холодильнике…

— Хорошо, так и сделаем. Что вам принести? Может, что-нибудь почитать?

— Нет, пожалуй, ничего не надо, спасибо, моя милая. По правде говоря, что-то я малость устала.

Доктор Уайт перед уходом предупредила их, что дала пациентке снотворное.

— Тогда не буду вам докучать.

— Пожалуйста, будьте как дома. Не уверена, что смогу выдать Лоуренсу пижаму, поскольку мой муж не признавал их. Чистое постельное белье вы найдете в комоде, а в верхнем его ящике лежит ночная рубашка, подаренная мне племянницей. Но она явно не моего фасона. — Ванесса лукаво рассмеялась. — В мои годы предпочтительнее теплое байковое белье, а не воздушные кружева. Я всю жизнь была ужасной мерзлячкой, и мой покойный муж не уставал повторять мне, что мои лодыжки холоднее льда. — Она широко зевнула.

Дебра поняла, что ей пора оставить Ванессу одну, и спустилась вниз. — В ее кабинете есть телефон, сказал Лоуренс. — Пока что нам нет необходимости уведомлять редакцию о происшествии, но если ты договорилась с кем-нибудь на выходные…

— Нет, ни с кем, — отрезала Дебра. — Вам… Тебе не стоит оставаться здесь, — стараясь казаться равнодушной и скрыть истинные чувства, продолжила она. — Я думаю, что справлюсь одна.

— Я останусь. Ты только представь себе, что скажут твои сослуживцы о нас с тобой, когда мы приедем вместе, — подзадорил он. — Двое, по существу наедине, в отдаленном поместье…

Зная о богатом воображении коллег-журналистов и их острых языках, Дебра пришла в ужас от мысли о том, какие слухи расползутся по редакции, и закрыла лицо руками.

— Не переживай так сильно, ведь никто не узнает об этом.

В этот момент почему-то ей почудилось легкое отчуждение в его словах. Она увидела, что он, прищурившись, смотрит на нее.

— Извини, просто я не привыкла к таким вещам… — Дебра запнулась, не зная, к чему могла привести ее откровенность, и, покраснев, нахмурилась: она столько раз обманывала его… Столько нагородила лжи…

— Знаешь, я не перестаю удивляться тебе. То ты ведешь себя как уверенная светская львица, то смущаешься как невинное дитя, — задумчиво произнес Лоуренс, не сводя с нее пытливого взгляда.

— Таковы все женщины, — нервно смеясь, выдавила она. — Все мы чуть-чуть хамелеоны.

— Пойду-ка я проверю плиту, — сказал он, отстраняясь от нее.

— С ней все в порядке, топлива пока достаточно, — поспешила заверить она и пояснила: — Я подлила, когда вы были с доктором наверху. Кстати, мне нужно приготовить что-нибудь из курицы.

— А я схожу и посмотрю на уровень воды в реке. Мисс Уайт предупредила меня, что жители деревни опасаются наводнения. Если такое случится, мы будем отрезаны, потому как затопит единственную подъездную дорогу.

С этими словами он покинул дом, а Дебра осталась наедине со своими разноречивыми чувствами — недоумения и восторга, враждебности и нежной симпатии.

Как и говорила Ванесса, курица разморожена, в холодильнике и кладовой много продуктов. Порывшись немного в запасах провианта, Дебра достала яблоки, вымыла их и нарезала маленькими дольками. За этим занятием и застал ее вернувшийся с улицы и изрядно промокший Лоуренс.

— У меня неутешительные новости. Если в ближайшие час-два дождь не прекратится, думаю, мы будем полностью отрезаны от деревни, — мрачно сообщил он, тряся мокрой головой.

— Ну, голодная смерть нам не страшна. У Ванессы большой запас продуктов. Ой, нельзя! — Она шлепнула его по руке, когда тот, подойдя к столу, утянул кусочек яблока. — Это для пирога.

— Н-да? А это для чего? — Он кивком указал на изюм, найденный ею в кладовке.

Дебра вымыла изюм, решив, что несколько ягодок не помешают и даже, наоборот, придадут тесту пикантный вкус.

— Тоже для пирога, так что руки прочь! — шутливо прикрикнула она. — Вот дай мне закончить с пирогом, и я пойду и проверю, как там потерпевшая.

— Гм… — промычал Лоуренс, смакуя новую дольку яблока. — Пожалуй, нам надо подумать о том, где мы будем спать и когда. Доктор Уайт предупредила, что у Ванессы может быть жар из-за длительного лежания на холодных камнях. Это значит, что кому-то придется дежурить у ее постели всю ночь.

— Будем делать это по очереди. Но сначала я проведаю ее, а уж потом приготовлю нам кровати. За это время и ужин будет готов.

Она старалась не смотреть на Лоуренса, но ее руки предательски дрожали, выдавая волнение.

— Эй! — Он повернул Дебру к себе лицом, не обращая внимания на ее протесты: у нее руки в муке, она испачкает его. — Что ты на самом деле думаешь обо мне? Что я полный идиот и рассчитываю провести эту ночь с тобой? При других обстоятельствах, если бы мы захотели немного расслабиться, так бы и случилось. Но только при обоюдном согласии. Не хочу скрывать от тебя, Дебра, что страстно желаю тебя. Ты и сама это знаешь. Но, когда мы впервые будем заниматься любовью, обстановка должна быть иной — возвышенной и таинственной.

Лоуренс говорил так искренне, лицо его выражало такую беспредельную нежность, что она не удержалась и обняла его за шею, естественно перепачкав всего мукой.

— Ты считаешь меня глупой?

— Потому что ты не спешишь со мной в постель? Нет, Дебра. Я бы считал тебя похотливой, если бы ты настаивала на этом. Давай кое-что проясним. У меня есть свои принципы в жизни. Я отнюдь не святой, но и не отъявленный негодяй. Ни один мало-мальски уважающий себя и других человек не опустится до такого. Наше время еще не пришло, но оно не за горами. Обещаю тебе.

Он обнял ладонями ее лицо и подарил нежный поцелуй. Дебра ответила на него, вкладывая всю силу своей любви и веры. Поцелуй оказался жарким и неистовым, заставляющим забыть обо всем на свете. Когда он прервался, их глаза сверкали одинаково ярким огнем страсти, невзирая на неопытность одной и изощренность в любовных забавах другого. Вот сейчас он поднимет ее на руки и…

— Не смотри на меня так! — прохрипел он, хватая ее ладонь и покрывая пальцы торопливыми поцелуями.

Прикосновения горячих губ к руке еще больше распалили Дебру.

— Я должна пойти проведать Ванессу, — сдавленно произнесла она, отступая назад.

— Да, иди, — согласился Лоуренс и крикнул ей в спину: — Прошу тебя, не полагайся целиком на мое самообладание. Никогда еще в жизни я так страстно не желал никакую женщину, как хочу тебя.

Ванесса спала глубоким сном, и Дебра осторожно прикрыла дверь в ее спальню. Она обследовала другие три комнаты: все они были просторными, в них стояли большие, удобные, судя по впечатлению, двуспальные кровати. Первая комната, самая ближняя по отношению к спальне хозяйки, будет ее комнатой, решила она. Лоуренс долго сидел за рулем, ему особенно надо отдохнуть, а она подежурит. Ее спальня поэтому и должна быть рядом с комнатой пострадавшей. Такое решение вопроса показалось ей вполне убедительным. Довольная своей рассудительностью, Дебра приготовила комнату себе и соседнюю с ней для Лоуренса.

Исследовав содержимое комода в своей комнате, она нашла банные полотенца и ночную рубашку, о которой говорила Ванесса. Это была почти прозрачная батистовая рубашка, отделанная тончайшими кружевами, в стиле времен королевы Виктории. И Дебра представила, как когда-то давно какая-нибудь девушка, вздыхая и мечтая о своем возлюбленном, шила такую же. Не желая и дальше предаваться мечтам, она положила рубашку на кровать и стала спускаться вниз. Едва она ступила на лестницу, как люстры стали предупреждающе мигать.

— По-моему, сбывается предсказание мисс Уайт, — крикнул Лоуренс.

— Да, похоже на это, — согласилась она.

— Интересно, а где взять керосиновые лампы? Ты случайно не в курсе? — спросил он,

— Они в том же сарае, где и горючее для плиты. Я видела их, когда искала его.

— Хорошо, тогда я схожу за ними и принесу в дом.

— Разумная идея, — прокомментировала Дебра, глядя на едва светившиеся люстры.

Плита Ванессы работала не так эффективно, как та, что была у тети Агаты. Проверив курицу и пирог, Дебра поняла, что очень голодна. Последний раз, когда она завтракала, было еще раннее утро, да и то ей тогда удалось лишь выпить чашку кофе. Тостер безнадежно испортил хлеб, превратив его в уголь. Вся надежда была на ланч у Ванессы. Но, увы…

— Это мне напоминает дни, проведенные в летнем детском лагере, — поделился мыслями Лоуренс, принеся лампы и керосин.

— Летний лагерь? — переспросила она.

— Да, чисто американское изобретение, — усмехнулся он. — Придумано для того, чтобы избавить родителей от необходимости развлекать своих чад в долгие летние каникулы. В принципе идея сама по себе замечательная, поскольку учит детей самодисциплине и самостоятельности.

— Ты американец, но акцент почти незаметен.

— А вот и ошибаешься. Я англичанин, но, когда мне было семь лет, мои родители уехали в Канаду.

— Канаду?

— Да. Позднее они развелись и мы с мамой перебрались в Штаты.

— Она и сейчас там? — спросила Дебра и тут же поняла, что вторглась в запретную зону.

Кулаки Лоуренса сжались, словно он готовился отразить нападение. Лицо стало суровым и непроницаемым. От него повеяло холодом.

— Да, — ответил он и отвернулся. — Теперь нам надо найти спички, чтобы зажечь эти лампы. Ты случайно не знаешь, где они могут быть?

Было очевидно, что разговаривать на эту тему Лоуренс не хотел. Дебра припомнила, как Трейси мимоходом упомянула о том, что их старик, Шон Мак-Манус, по сути дела воспитал его. Лоуренс был младше его дочери Жаклин на несколько лет. Странно, что Роберт ни словом не обмолвился обо всем этом, когда объявил, что Лоуренс займет его кресло. Возможно, последний сам не хотел афишировать свои отношения с семьей Мак-Манус и предпочитал держать свою личную жизнь в секрете. Судя по его реакции на невинный вопрос о матери, он очень болезненно относился ко всему личному.

— Спички вон там. — Она указала рукой на полку, не желая показывать, что уязвлена его реакцией.

— Ну и отлично. Теперь мы можем быть уверены, что они исправны, — с удовлетворением произнес шеф, зажигая одну из ламп, а затем жалобно спросил: — А когда мы будем есть? У меня уже желудок прилип к позвоночнику.

Приняв его правила игры, Дебра ответила легко и непринужденно. Сейчас было бесполезно указывать ему на то, что он обидел ее, воздвигнув между ними барьер отчуждения. Возможно, позднее, когда они лучше узнают друг друга, он расскажет ей, что томит его. Мужчины часто очень неохотно делятся своими сокровенными переживаниями.

— Думаю, уже совсем скоро он отлипнет. Я и сама голодна как волк.

— Нам надо обдумать наши дальнейшие действия. Кто-то из нас должен дежурить ночью у постели Ванессы… — Лоуренс вернулся к деловому тону.

— Я позабочусь о ней. Моя комната рядом с ее, и мне не составит труда присматривать за ней. К тому же в ее спальне есть большое кресло, и я могу спать на нем. — Видя, что Лоуренс собирается спорить с ней, Дебра поспешно добавила: — Послушай, ты привез нас сюда, полдня проведя за рулем, и теперь настала моя очередь внести свою лепту. Мне не в первый раз исполнять роль сиделки. Несколько лет назад моя тетя сломала руку и я ухаживала за ней.

— Несколько лет назад?! Но ведь ты была тогда совсем юной! А как же твои родители?.. — Он запнулся.

— Они погибли, когда мне не исполнилось и года. Тетя Агата воспитала меня. Вообще-то она — тетя моего отца, одинокая и суровая старая дева, но тем не менее очень добрая и заботливая. Если бы не она, скорее всего, я воспитывалась бы в каком-нибудь приюте или детском доме. Нет, я не отрицаю той благородной роли, которую они играют в жизни сирот, но они не могут дать всей той теплоты отношений, любви и внимания, которую мне подарила тетя.

— Я понимаю, о чем ты говоришь.

Ей показалось, что сейчас Лоуренс продолжит свою мысль, но тот вдруг встал и нетерпеливо зашагал по кухне.

— Что же случилось с тобой, Дебра? Из всего услышанного мной о твоем прошлом я могу сделать вывод, что в принципе ты из тех, кто рано выходит замуж и целиком посвящает себя заботам о муже и семье. Может, это своеобразный протест против чересчур строгого тетиного воспитания? Вероятно, поэтому ты и связалась с женатым мужчиной? — Его голос был груб и агрессивен, как и тогда, при первом разговоре.

— Нет. Это не имеет ничего общего с протестом или моей тетей. Ты заблуждаешься. Да, тетя научила меня всем домашним премудростям, но не для того, чтобы я стала кому-то домовитой женой и рачительной хозяйкой в доме, а ради моего собственного блага. До пенсии она работала учительницей. Благодаря ее воспитанию мне легко давались многие предметы в школе, особенно гуманитарные науки, и я рано выбрала себе будущую профессию. В определенном смысле моя тетя — феминистка. В одном я уверена: она никогда не согласится с утверждением, что мужчина почти во всем превосходит женщину.

Дебра старалась восстановить прежние, доверительные отношения и не хотела говорить о Брайане или объяснять что-либо. В конечном счете это могло бы привести к разговору на темы, которые она была не готова обсуждать. Например, почему она никогда не чувствовала удовлетворения от общения со своими ровесниками, а с Брайаном, который был старше ее, ей было легко и интересно. Она еще не чувствовала в себе готовности признаться, что была совсем наивной и не догадывалась, что ее возлюбленный женат, пока ее близкая подруга не открыла ей глаза. Если бы она рассказала все это, Лоуренс сразу бы понял, как мало она знает мужчин и что она целомудренна. Или, говоря словами Брайана, сексуально апатична. А так ли это на самом деле? Тогда ей казалось, что он прав, но, испытав жаркие объятия Лоуренса, вкусив его страстный поцелуй, она стала сомневаться. Этот мужчина разбудил в ней дремавшие инстинкты, которые, как она знала, существуют. И значит, она не совсем безнадежная…

— Ты обиделась на меня, и совершенно справедливо. Мне не стоило затрагивать эту тему. Ведь ваш роман действительно закончен?

Дебра уловила в его интонации неуверенность и надежду, и ее сердце тут же наполнилось любовью и нежностью: значит, он не судил ее, а просто ревновал.

— Да, — твердо ответила она. — И это… Она хотела сказать, что это вовсе не было романом, что она умышленно вводила его в заблуждение, что пора полностью устранить все стоящие между ними барьеры.

— Нет, — нетерпеливо перебил ее Лоуренс. — Я ничего не желаю больше слышать. Когда же мы, наконец, будем обедать?! Я умираю с голоду.

Дебра послушно подошла к плите и проверила содержимое кастрюли и духовки.

— Уже все готово. Схожу проверю Ванессу перед обедом.

— Нет, теперь моя очередь, — возразил Лоуренс.

У нее сложилось впечатление, что он намеренно старается сохранить дистанцию. Несмотря на все самоуговоры и самовнушения, ей было больно осознавать это. Спустя пять минут он вернулся.

— Она уже проснулась, но сознание еще затуманено снотворным. Еще раз сказала, чтобы мы чувствовали себя как дома, и просила извинить ее за причиненное беспокойство. Есть она не хочет.

— Я подумывала о том, чтобы сварить суп из некоторых не самых ценных частей курицы. Отделить мякоть, а остальное сварить. Был бы вполне приличный ужин, — поделилась своими кулинарными проектами Дебра.

— Домашний суп?

— Тетя Агата приучила меня быть рачительной.

— Н-да… Сгораю от нетерпения познакомиться с этой замечательной тетей, — возбужденно произнес Лоуренс, тут же прибавив: — Конечно, если она действительно существует и ты не дурачишь меня.

— Еще как существует, — серьезно заверила его Дебра. — И если ты с ней встретишься, то будь готов к тому, что она засыплет тебя вопросами о тебе самом и твоих близких.

Она внутренне улыбнулась, вспомнив, как вопросы тетушки когда-то ставили в тупик всех без исключения ее, Дебры, словоохотливых и хвастливых ухажеров. Только Брайан не был знаком с ней. Узнав, что он женат, Дебра решила не приводить его в дом к тете, будучи убеждена в негативном отношении тети к такой ситуации.

Закончив готовить соус, Дебра вытащила курицу из кастрюли, где она по рецепту тети тушилась с луком и морковью. Соус же был приготовлен из мелко нарезанной зелени, растертых орехов и соевого масла. На гарнир полагалась жареная картошка или рис.

— О, смотрится аппетитно! — Лоуренс бросил голодный взгляд на курицу.

— Боюсь, это несколько отличается от того, к чему ты привык, — сказала Дебра, вспомнив о случайной встрече с шефом в “Ройале”.

— И слава Богу! — воскликнул он. — Ты не представляешь, как мне надоела эта ресторан ная еда! Сегодня у меня будет настоящий праздник желудка!

Она выложила курицу на тарелку, добавила картофель и обложила свежими овощами. Поставив на стол, присоединила к ней соусницу.

— Если тебе так нравится домашняя еда, то удивительно, что ты до сих пор не женат, — сказала она, садясь за стол.

Она понимала, что завела опасный разговор, но ей было любопытно узнать, что заставляет мужчину его возраста оставаться одиноким.

— После развода моих родителей я принял решение не жениться до тех пор, пока не встречу ту, в которой буду полностью уверен, — неестественно глухо и серьезно отозвался Лоуренс.

Видимо, он и до сих пор не примирился с мыслью, что его родители расстались, подумала Дебра.

— А как насчет тебя? Или ты принадлежишь к социальному типу женщин, которые предпочитают обходиться без семьи, но зато сделать хорошую карьеру?

— Да, мне нравится моя работа. Но в наше время женщина может удачно совмещать карьеру с заботами о муже и семье, — мягко возразила она.

— Ты хочешь иметь детей?

— Наверное, да, — после секундного колебания ответила Дебра. Ей хотелось сказать: “От тебя — да, твоих детей — да”, но вынуждена была сдержаться. — А ты?

— С одной стороны, инстинкт продолжения рода говорит “да”. Вполне обычное желание, к тому же продиктованное самой природой человека. Да. Но, с другой стороны, я был свидетелем кровавых, жестоких войн, смотрел в серьезные не по возрасту глаза детей, знающих современное оружие лучше, чем сказки Ханса Кристиана Андерсена, и с опаской ждущих наступающего дня…

Непонятно, хочет он семью или нет?

— Ты превосходная хозяйка, — похвалил ее Лоуренс, отодвигая пустую тарелку. — Когда-нибудь я сам приготовлю тебе еду. Хотя, признаюсь, вряд ли у меня получится сотворить что-нибудь на этой допотопной плите.

— Она вполне прилично работает. Хочешь пирога?

— Не откажусь, спасибо.

Дебра с удовольствием наблюдала, как он с аппетитом уминает пирог. Ведь она старалась специально для него и теперь была вознаграждена сполна.

— Ты сиди на месте, я сварю нам кофе, а потом помою посуду, — сказал Лоуренс.

Когда он снова сел за стол, едва светившиеся люстры погасли окончательно и кухня погрузилась в темноту.

— Полагаю, мы лишились электричества. Жаль, а я рассчитывал принять горячий душ на ночь.

— И примешь. Эта плита нагревает и воду, — успокоила его Дебра, а потом не удержалась и съехидничала: — Ты настоящий городской ребенок, считающий, что если нет электричества, то, следовательно, нет и жизни. Ты привык жить только в цивилизованных условиях.

— Не совсем так. Были времена, когда отец бросил нас и мы с мамой жили очень бедно. Это было в Канаде. Мы арендовали дом, но мама не работала, просто не могла по состоянию здоровья, и нам нечем было платить за него. Тогда мы переехали в меблированные комнаты в самом бедном квартале, — угрюмо поведал Лоуренс.

— А чем занимался ты? — тихо спросила она, понимая его противоречивое желание поделиться своими воспоминаниями о нелегком детстве и одновременно постараться утаить их.

— Работал продавцом газет, был посредником в некоторых делах, — неохотно ответил он. — Пойду зажгу керосиновые лампы. Темно, хоть глаз выколи.

Он был прав: в доме царила кромешная тьма. Дебра подошла к окну и прислушалась: дождь барабанил по крыше и подоконнику не переставая.

— Мы можем перебраться в гостиную и зажечь камин, если хочешь, — предложила она. — Там есть какие-то книги. Ванесса разрешила пользоваться ее библиотекой…

— Но мы можем остаться и здесь, если ты не против…

Она кивнула головой в знак согласия. Ей нравилось сидеть в уютной, обжитой кухне. Они вместе вымыли посуду, храня при этом гробовое молчание, а затем она стала варить куриный бульон. Лоуренс вышел во двор за топливом для плиты. Когда он вернулся, на нем не было сухого места.

— Сильный ветер. Практически настоящая буря во дворе.

— Сейчас принесу тебе сверху полотенце.

— У меня другое предложение: почему бы мне не принять горячий душ сейчас?

— Отлично. К тому времени, когда ты спустишься вниз, суп будет сварен и заправлен, я соберу поднос для Ванессы, — с готовностью откликнулась Дебра.

— Жаль, что мы так мало знакомы, а то я пригласил бы тебя с собой и попросил потереть мне спину, — задиристо сказал Лоуренс.

Она вспыхнула, а он, глядя на ее пылающие щеки, рассмеялся и начал подниматься по лестнице.

Придумал, тоже мне, потереть ему спину! Закрыв глаза, Дебра на минуту представила себе его мускулистое нагое тело, кожу в мельчайших капельках воды, едва уловимый аромат… Она вздрогнула и открыла глаза, потрясенная живостью картины, нарисованной ее воображением. Нет, лучше заняться супом. Она сняла кастрюлю с конфорки и услышала, что Лоуренс зовет ее.

Дебра бросилась вверх по лестнице и налетела на него, стоявшего на самой верхней ступеньке. На нем, кроме узенького полотенца, обмотанного наподобие набедренной повязки, как у дикаря, ничего не было. Она жадно впилась в него глазами, восхищаясь его фигурой. Какая удивительная рельефность мышц! Капельки воды на загорелом теле, сверкавшие в тусклых лучах керосиновых ламп, напоминали драгоценные жемчужины и подчеркивали его смуглость.

— Где банные полотенца? Я не смог найти их. — Она совсем забыла сказать ему, что банные полотенца лежат в комоде в ее комнате. Чувствуя себя виноватой, Дебра поспешила в свою спальню.

— Они лежат здесь.

Повернувшись, она увидела, что он последовал за ней и стоял на пороге комнаты.

— Вот, возьми.

Дебра положила полотенца на кровать, боясь не то что прикоснуться к Лоуренсу, но даже смотреть в его сторону. Никогда еще в жизни она не испытывала столь неистового влечения к мужчине, как сейчас, и страшилась этого.

— Посмотри на меня…

Он тихо подошел к ней, повернул к себе лицом и заглянул ей в глаза.

— Почему ты так напугана? Неужели не понимаешь, как важно мне видеть, что ты тоже хочешь меня? — не отрывая от нее взгляда, тихо спросил он.

— Я… — слова застряли в горле, и она беспомощно замолчала.

— Ты же хочешь меня, — повторил Лоуренс. — Я вижу по твоим глазам. И твоя грудь подтверждает мои слова. — Он коснулся пальцами набухшего соска и простонал: — Боже мой, Дебра!

— Там Ванесса… — слабо запротестовала она, когда он крепко обнял ее, поставив на тумбочку лампу.

— Она спит. Я заглядывал к ней некоторое время назад. Позволь мне заняться с тобой любовью, Дебра, — хрипло прошептал он. — Это желание не покидало меня с того момента, как я впервые увидел тебя.

Дебра поняла, что она уже не может, да и не хочет останавливать его. Едва он приник губами к ее устам, все было забыто, она полностью отдалась во власть жаркого поцелуя, ввергнувшего ее в водоворот страсти. Магические движения его языка вызвали в ней еще большее возбуждение. Она вся трепетала в его руках.

— Поцелуй меня так же, — прошептал он ей на ухо. — Покажи мне, как ты хочешь меня.

И она послушно подчинилась его просьбе, повторяя все движения и ласки, которыми Лоуренс одарил ее. Дебра чувствовала, как тело мужчины под ее руками наливалось силой и желанием. Он отстранился, не выпуская ее из своих рук. Его дыхание было частым и прерывистым.

— Я хочу тебя, здесь и сейчас. Что ты творишь со мной? Я то и дело теряю контроль над собой и забываю обо всем на свете, — с отчаянием простонал он, откидываясь назад.

Желая успокоить Лоуренса, Дебра коснулась губами его шеи и поняла, что только подлила масла в огонь. Слабый солоноватый привкус и легкий аромат его тела превратили ее желание в бурно бьющий фонтан, а Лоуренс тут же подхватил ее на руки и отнес к кровати. Он быстро и аккуратно раздел Дебру и залюбовался точеной фигурой. Коснувшись груди, он восхищенно произнес:

— Как красиво, Господи! Как красиво!

В тусклом свете керосиновой лампы он и сам напоминал языческого бога: смуглая кожа, спутанные черные волосы, величественный гордый профиль. Да, о таком неотразимом любовнике может мечтать любая женщина!

Он встал на колени рядом с ней и снял обернутое вокруг его бедер полотенце. Все его тело было покрыто темными волосками, казавшимися шелковыми, и, чтобы убедиться в этом, Дебра дотронулась до него, но тут же отдернула руку, пораженная вспыхнувшим внутри жарким пламенем. Лоуренс поймал ее руку, поднес к губам и стал поочередно целовать пальцы, а затем… О Боже! Он нежно всасывал их, теребя языком и прижимая губами. Она издала сдавленный стон.

— Тебе нравится? Ты такая женственная, такая восхитительная, что я намерен узнать тебя всю, без остатка. Прикоснись ко мне, Дебра. — Он прижал ее руку к своей груди. — Видишь, что ты делаешь со мной?

Ее ладонь лежала будто не на груди, а на раскаленном камне, под которым бешено стучало сердце. Дебра пошевелила пальцами, скользнула рукой вниз и почувствовала шелковистый ковер волос под пальцами, стальные мышцы живота. Она решила исследовать все его тело, передвигая руку все ниже и ниже… Но он внезапно крепко обнял ее, прижимая к себе.

— Перестань мучить меня! — прошептал он. — Я хочу любить тебя! Бог свидетель, как я страстно хочу тебя!

Последние слова были едва различимы, ибо Лоуренс наклонился к ней и стал жадно покрывать ее грудь поцелуями. Дебра обняла его за плечи, почти впиваясь ногтями в спину. Он, едва касаясь, обвел языком вокруг сосков, вызывая у нее сладостный трепет. Его руки скользнули по ее животу, бедрам, усиливая огонь бушевавшего в ней желания. Она еще плотнее прижалась к нему, и он задрожал, закрыл глаза и, пробормотав что-то, повалил ее на кровать, накрывая своим телом и яростно впиваясь в губы.

— Я хочу тебя, я сгораю от желания… — бормотал Лоуренс.

Ее тело почему-то почти не ощущало его веса, и, подчиняясь инстинкту, она слегка раздвинула ноги. Но он внезапно замер.

— Что случилось? — шепотом испуганно спросила она.

— Мне почудилось, Ванесса звала нас. Стоит сходить и проверить ее. Нам не следовало поддаваться соблазну. Я ведь обещал тебе, не так ли?

— Но и я тоже хотела этого, — сказала Дебра, прикусив губу.

Она заметила, что его лицо исказила болезненная улыбка.

— Да. Я знаю. — Голос срывался и был хриплым. — Мы вели себя как несмышленые подростки, а не как взрослые люди. Похоже, это ты так влияешь на меня.

— А ты на меня, — добавила Дебра.

Она прижалась к нему, понимая, что он прав: их время еще не пришло, да и место было выбрано не то. Им надо присматривать за Ванессой, а не заниматься любовью. И, кроме того, когда он узнает всю правду о ней… Да, место явно не подходило для этого.

— Я оденусь и проверю, как она, — сказала Дебра, отстраняясь.