Она села в кресло и окинула взглядом знакомую гостиную. Печатная машинка, на которой она когда-то работала, стояла на том же месте. Сандра встала и прошлась по комнате, проводя ладонью по полированным поверхностям мебели. Вдруг она услышала из спальни слабый стон. Молодая женщина остановилась как вкопанная. Холодок страха пробежал у нее по спине. Раздался еще один стон. Воображение Сандры рисовало одну картину ужаснее другой — на Алексиса напали, он умирает… Кто-то ворвался в его номер и…

Она решительно вошла в спальню. Алексис лежал на двуспальной кровати — небритый, глаза закрыты, на щеках нездоровый румянец. Он никак не отреагировал на ее появление. Сандра подошла и потрогала рукой его лоб — он оказался горячим. Алексис болен! Сандра опустилась на колени перед изголовьем и отвела со лба больного мокрые пряди волос. Затем она вернулась в гостиную и позвонила администратору отеля.

— Говорит миссис Стефанидис, — сказала она официальным тоном. — Мой муж болен и нуждается в срочной врачебной помощи.

На том конце, провода повисло секундное молчание, потом женский голос растерянно произнес:

— Миссис Стефанидис, доктор приехала десять минут назад. Служащий проводил ее наверх… — Администратор замолчала. — О, извините, пожалуйста, произошла досадная ошибка, — сказала она вдруг, — врач только что вошел. Не понимаю, как мы могли перепутать…

— Ничего страшного, главное, что врач уже здесь, — успокоила ее Сандра. Так вот почему меня сразу проводили в номер Алексиса — меня приняли за врача! Она улыбнулась.

Через пять минут в номере появился настоящий доктор.

— Итак, ваш муж снова заболел, миссис Стефанидис? А ведь я предупреждал его еще вчера вечером, что он изнуряет себя работой. У него уже была высокая температура. — Врач с любопытством взглянул на Сандру. — Я не знал, что он женат, но теперь мне многое становится ясным. Вас, случайно, зовут не Сандра?

— Случайно, да.

— Так, значит, это вас он все время звал в бреду. Поссорились, наверное? Ну, это не страшно — такие вещи случаются и в самых благополучных семьях, хотя, должен сказать, время для этого вы выбрали неподходящее.

— Чем он… мой муж болен? — взволнованно спросила Сандра.

— Рецидив малярийной лихорадки. Думаю, ваш муж долгое время находился под постоянным стрессом, который ослабил его иммунную систему. К сожалению, мистер Стефанидис игнорирует мои советы по поводу того, что ему давно следует дать себе хороший отдых. Надеюсь, послушает хотя бы вас. Сейчас я сделаю ему укол, но если к утру ему не станет лучше, вызовите меня. И не позволяйте ему вставать с постели в течение как минимум трех дней. После того как он оправится от этого приступа, ему будет нужен длительный отпуск.

— Я постараюсь, доктор, — дрожащим голосом сказала Сандра, понимая, что не имеет права решать что-либо за Алексиса.

— Вы ведь останетесь здесь? — строго спросил врач. — Его нельзя оставлять без присмотра. Его лихорадит, и он сбрасывает с себя одеяло, а ему надо лежать в тепле.

— Я прослежу за этим, — вымученно улыбнулась Сандра.

После ухода врача она позвонила Робу и объяснила ситуацию. Брат, как ни странно, ограничился фразой:

— Приедешь, когда освободишься.

Она вернулась в спальню. Алексис перевернулся на живот и лежал, уткнувшись лицом в подушку. Сандра накрыла его одеялом, и он что-то пробормотал. Она не выдержала, поцеловала мужа в плечо и вдруг услышала, как он произнес ее имя. Веки

Алексиса задрожали, и Сандра подумала, что сейчас он откроет глаза. Но лекарство, которое ввел ему врач, оказалось, видимо, очень сильным. Когда Сандра убедилась, что Алексис заснул, она хорошенько укрыла его одеялом и на цыпочках вышла из комнаты. Сандра нашла в гостиной рабочий дневник и отменила все встречи, которые Алексис запланировал на ближайшие три дня. И только после этого позвонила в ресторан и попросила принести ей в номер легкий ужин.

— Он может очнуться, — предупредил ее доктор перед уходом, — но сознание его будет еще затуманено. Для него сейчас самое главное — это сон.

Сандра оставила дверь в спальню открытой. Она ела при слабом свете, чтобы не потревожить покой Алексиса. Покончив с ужином, взяла книгу и села в стоящее в углу спальни кресло, стараясь сосредоточиться на чтении.

Где-то после полуночи Алексис шевельнулся и открыл глаза.

— Сандра?!

Она встала и подошла к кровати.

— Да, это я. Надеюсь, ты не против.

— Против? — Алексис горько усмехнулся. — Господи, этого только не хватало! Я только думаю, ты настоящая? Ты так часто являлась мне во сне, что…

— Я настоящая, Алексис. — Сандра протянула руку и коснулась его щеки. — Нет-нет, не вставай, врач велел тебе лежать, быстро проговорила она, увидев, что он пытается сесть. — Он сделал тебе укол…

— Это он вызвал тебя?

— Я сама пришла. Увидела тебя по телевизору и решила встретиться…

— Сама? — Алексис хрипло засмеялся. — Этого не может быть. — Он произнес эти слова с такой горечью и болью, что Сандра не нашлась, что ответить.

— Алексис, ты болен. Ты…

— Ну, конечно, я болен, — с ехидством подтвердил он. — Ты получаешь удовлетворение, зная, от чего я болен? Ты поэтому пришла сюда? Чтобы посмеяться надо мной?

— Алексис, ты сам не знаешь, что говоришь.

Сандра помнила, о чем предупреждал ее доктор. Алексис явно бредил.

— Ты так думаешь? — В его глазах появился лихорадочный блеск. — А может, тебе просто не хочется услышать правду? Твое наказание почище иезуитского. Я отверг твою любовь, когда ты преподнесла мне ее на блюдечке, а теперь, словно последний нищий, не имею права даже помечтать о тебе.

— Ты не любишь меня.

— Боже, как ты печешься о моей мужской гордости, — насмешливо сказал Алексис, уязвленный сочувствующим тоном Сандры. Он резко отвернулся, и одеяло сползло на пол.

Сандра подняла одеяло и накрыла больного, случайно коснувшись его плеча. Алексис с омерзением сбросил ее руку, как будто по нему ползла гадюка. По его лицу струился пот.

— Не трогай меня, ради Бога! — прохрипел он. — Ты не желаешь верить в мою любовь, потому что не хочешь расстраивать меня. Я знаю тебя, Сандра, ты не любишь причинять людям боль. Мне казалось, что своей любовью я смогу заставить тебя забыть, что произошло между нами до того, как ты попала в аварию.

— Алексис…

— Не надо. — Он в изнеможении откинулся на подушки. — Не говори ничего. Я познакомился с тобой, чтобы отомстить, но моя месть рикошетом ударила по мне самому. В ту ночь в коттедже…

— В ту ночь ты открыл мне правду, — тусклым голосом сказала Сандра.

— Какую правду? — с горькой усмешкой спросил Алексис. — Все, что я говорил тебе тогда о своих чувствах, было ложью, в которую я сам хотел поверить, чтобы не сойти с ума. Я любил тебя, но не мог позволить себе эту роскошь, так как поклялся, что отомщу за поруганную честь сестры. А потом я вдруг узнал, что Роб не виноват. — Алексис судорожно перевел дыхание. — Я тогда вспомнил о своеобразном черном юморе древнегреческих мифов. Знаешь миф о Тезее?

Сандра кивнула, подумав, что Алексис говорит все это в бреду, о чем ее и предупреждал врач.

— Я тебе все-таки напомню. На корабле под черными парусами Тезей добровольно отправился на Крит с семью юношами и семью девушками, которых афиняне каждые девять лет посылали в качестве дани на съедение страшному чудовищу Минотавру. Отец Тезея, афинский царь Эгей, вручил сыну белый парус, который тот, в случае победы над Минотавром, должен был поднять на своем корабле по возвращении домой. Тезей одержал победу над чудовищем, но забыл о данном отцу обещании. Эгей, наблюдавший за приближением корабля, увидел черный парус, который принял за доказательство гибели сына, с горя бросился в море и погиб. С тех пор это море зовется Эгейским.

Мораль этой печальной истории заключается в том, что, даже в самые радостные минуты нашей жизни или большого успеха, Немезида не дремлет. Миф о Тезее напоминает нам, что мы всего лишь люди и поэтому уязвимы. Как показал мой случай — опасно уязвимы, — закончил свой рассказ Алексис.

Сандра с глазами, полными слез, наклонилась к нему, желая утешить, но он отпрянул.

— Не дотрагивайся до меня. Неужели ты не понимаешь? — простонал Алексис. — Стоит тебе прикоснуться, как меня снова охватывает мучительная тоска по тебе. Я и так не могу спать, потому что все время вспоминаю о том, как мы любили друг друга, пока память не вернулась к тебе.

Сандру одолевали сомнения. Могла ли она довериться Алексису еще раз после того, как он жестоко обманул ее? Она посмотрела на заросшее щетиной лицо Алексиса, его сильное тело/дрожащее от очередного приступа лихорадки, и ее затопила волна сострадания и любви к этому поверженному гиганту.

Она дотронулась тыльной стороной ладони до его колючей щеки. Вспомнит ли он, когда поправится, что говорил сейчас? Или так и будет жить с той болью, которую она причинила ему, отвергнув его чувства. И в состоянии ли она исправить свою ошибку?

«Я думал, что ты любишь меня», — сказал Алексис на Микросе. Она, конечно, любила его, но, желая наказать, солгала, что ненавидит. И вот теперь Алексис лежит в номере отеля — больной и сломленный. Но, даже если они признаются друг другу в любви, смогут ли быть счастливы, когда душевные раны обоих все еще кровоточат?

— Сандра? — позвал Алексис.

— Я здесь.

— Скажи, что веришь мне. Я люблю тебя, — с каким-то ожесточением проговорил он. — Люблю.

— Я тоже тебя люблю. Алексис покачал головой.

— Нет, ты просто жалеешь меня. Если бы ты действительно любила, то не бросила бы меня. Ты была искренна, когда говорила, что ничего не чувствовала и занималась со

мной любовью лишь в силу супружеского долга. И как только к тебе вернулась память, ты сразу превратилась в ледышку. А у меня, дурака, даже не хватило благородства отпустить тебя, как ты просила. В сущности, я насиловал тебя. Мое преступление в тысячу раз хуже, чем то, в котором я обвинял твоего брата, — жестко сказал Алексис. — Я любил тебя, но я же и мучил.

— Нет, — быстро проговорила Сандра, кладя руку ему на грудь. — Ты был совершенно прав, когда говорил, что я хочу тебя. — Алексис впился в нее горящими глазами, но она видела, что он все еще не верит ей. — Я даже сейчас хочу тебя, — прошептала Сандра дрожащим голосом. Но Алексис молчал. — Хочешь, я покажу, как хочу тебя?

Алексис не шевельнулся, но Сандра заметила, как напряглись его мускулы, а в глазах вспыхнул огонь. Она молила своего ангела-хранителя о помощи, ибо то, что она собиралась сделать, требовало от нее всей ее воли, всей ее бесконечной любви и многого другого…

Сандра быстро разделась. Алексис молча смотрел на нее. Он был по-прежнему неподвижен — его выдавали только глаза, полыхавшие темным пламенем.

Сандра боялась сделать что-то не так. Она откинула одеяло, полностью обнажив Алексиса. Ей предстояло сейчас доказать мужу, что она в самом деле любит его и хочет.

Ее тонкие пальцы заскользили по его напрягшимся плечам, затем губы повторили этот путь. В прикосновениях чувствовалась страсть, но в них была и невероятная нежность.

— Я хочу тебя, — шептала Сандра, прильнув к его шее.

Ее губы ощутили, как учащенно забилось сердце Алексиса, но он пока никак не реагировал на ласки. Сандра понимала, что ей нелегко будет растопить лед в его сердце, поэтому старалась показать, что ей доставляет огромное удовольствие прикасаться к его обнаженному телу, что она получает наслаждение, снимая языком влажный жар с его гладкой, упругой кожи. Поцелуи Сандры прочертили путь от губ до пупка, в который погрузился ее язык. Из груди Алексиса вырвался стон, похожий на протест, который, как ни странно, придал Сандре силы.

— Алексис, я так сильно хочу тебя… Пожалуйста, люби меня!

Признания, которые шептала Сандра, покрывая его тело поцелуями, облегчали и ее боль. Она поцеловала его бедра, провела языком по темным завиткам волос внизу живота и услышала, как Алексис резко втянул в себя воздух. А ее губы уже скользили по пальцам его ног, ладони гладили икры.

Она подняла голову и посмотрела на Алексиса. Глаза его были закрыты, лицо бледное. Губы Сандры пустились в обратный путь — от ступней к шее. Сандра чувствовала, что каждый мускул в этом напряженном до предела теле находится под жестким контролем. Она сознавала, какому мучительному соблазну подвергает сейчас Алексиса. Скользя губами по его шее, она чувствовала, как ее собственная выдержка начинает давать трещину.

— Алексис, пожалуйста, люби меня… — снова повторила Сандра.

Ей уже не надо было думать о том, что говорить, — слова сами слетали с губ, жадно целующих его лицо. Она провела языком по его сжатым губам, пытаясь разомкнуть их. Ее уже била нервная дрожь, из глаз полились слезы. В отчаянии Сандра обхватила голову Алексиса и прижалась к нему своим хрупким телом.

— Алексис, я схожу с ума от любви к тебе!

Он заключил ее в объятия и перевернул на спину, накрыв сверху своим телом.

— Берегись, Сандра, если ты обманываешь меня, тогда мы оба погибнем.

Он обрушил на нее свою страсть, показавшуюся Сандре ураганом необычайной силы. Поцелуй Алексиса был долгим и требовательным. Теперь его руки заскользили по ее телу, лаская груди и соски, которые уже болели от томительного ожидания. Сандра застонала от удовольствия, когда Алексис вошел в нее одним мощным толчком, наполнив живительной влагой и ослепительным блаженством.

Сандра смутно слышала, как Алексис шептал о своей любви, но ощущала такую восхитительную усталость, что даже не смогла ответить ему.

— Доброе утро, соня!

Сандра повернула голову. Ее глаза расширились от изумления, когда она увидела над собой улыбающееся лицо Алексиса. Вначале она не поняла, где находится. Но когда в памяти всплыли события бурной ночи, Сандра густо покраснела. Алексис весело рассмеялся, заметив ее смущение.

— Ты еще любишь меня? — спросил он, целуя жену в шею. Получив утвердительный кивок, Алексис уточнил: — И все еще хочешь? — Его рука скользнула под одеяло и нащупала упругую грудь Сандры. — Ты покажешь, как любишь меня?

Сандра взглянула на него. На лице Алексиса не было ни насмешки, ни издевки — в его смеющихся глазах плясали лишь озорные огоньки. У него был вид человека, гордого тем, что любимая оценила по достоинству его мужские чары. Душа Сандры ликовала.

— А ты не хочешь показать, как ты меня любишь? — спросила она, скромно потупившись. — В конце концов, теперь твоя очередь.

Ее ответ понравился Алексису. Он прижал жену к себе и прошептал на ухо:

— Больше не будет никаких отговорок, никаких заявлений о том, что ты не хочешь или не любишь меня?

— Ты с ума сошел! — с притворным негодованием воскликнула Сандра. — Как я могу — после того, как потратила столько энергии и сил, чтобы доказать тебе свою любовь?

— Мда… — Глаза Алексиса лукаво заблестели. — Кажется, я продешевил — слишком легко сдался. Ты уверена, что не хочешь еще раз подтвердить свою любовь? — Он коснулся пальцем нежного соска, потом взял его губами, и Сандра ощутила, как ее подхватила горячая и восхитительная волна.

— Вообще-то ты должен лечиться, — напомнила Сандра, когда Алексис отпустил ее.

— Я и лечусь. Заболел-то я оттого, что потерял тебя.

— А врач квалифицировал твое заболевание как приступ малярии.

— Я не спорю, но рецидив произошел из-за того, что мой организм ослаб в результате стресса. Сандра… — Алексис взял ее лицо в ладони, — почему ты так поступила со мной?

— Понимаешь, я безумно любила тебя, а ты меня не любил, как я считала тогда, и поэтому я не могла остаться с тобой. Просто не вынесла бы такой жизни. Я нарочно сделала так, чтобы ты сам отказался от меня.

— Понятно, — тихо произнес Алексис. — Когда ты выбежала из коттеджа и я услышал визг тормозов… — Его лицо судорожно дернулось. — Я, конечно, не должен был жениться на тебе таким образом, но я уже тогда знал, что не смогу жить без тебя. Я сознавал, разумеется, что, как только к тебе вернется память, ты не захочешь видеть меня. Но решил рискнуть, полагая, что моей любви хватит на двоих. Понимаю, я выбрал самый легкий способ, чтобы удержать тебя, но я рассчитывал на нашу любовь.

— Мы оба виноваты в случившемся — обманывали друг друга, притворялись…

— Но теперь…

— Врачи предписал тебе постельный режим, — перебила его Сандра. — А после болезни — хороший, длительный отдых.

— Сандра… этой ночью… если бы я не был уверен, что я у тебя единственный мужчина, я бы сейчас задавал себе вопрос: где это она, интересно, научилась…

— Научилась что?

— Так щедро изливать свои чувства, так самозабвенно отдаваться любви.

— Я подумала, что только так смогу убедить тебя в том, что ты мне нужен.

Алексис скользнул губами по ее щеке.

— Алексис, я безгранично тебя люблю, и мне кажется, что я буду хотеть тебя всегда.

— Тогда давай займемся любовью!

— И последняя новость на этот час, — мило улыбнулась телеведущая. — Греческий магнат Алексис Стефанидис…

— Константин, скорее сюда! — взвизгнула София, одновременно подбегая к телевизору и делая звук чуть громче.

В дверях гостиной появился ее встревоженный муж, но, увидев, что с Софией ничего не случилось, немного успокоился. Она же тем временем вся превратилась в слух, ловя каждое слово журналиста, который прямо-таки светился от счастья:

—…и ребенок чувствуют, себя хорошо. «Настоящий Геракл», — с гордостью сообщил вашему корреспонденту счастливый отец. И он прав — почти десять фунтов весит наследник империи Стефанидисов!

София уменьшила громкость и обернулась к мужу:

— Я так рада за Алексиса и Сандру! Когда я видела ее в последний раз, мне казалось, их отношения зашли в тупик и уже никогда в их жизни не будет Ничего хорошего. Слава Богу, у них хватило мудрости и терпения, чтобы с честью выйти из сложной ситуации и сохранить свою любовь. — Внезапно София нахмурилась и топнула изящной ножкой, обутой в дорогую туфельку: — Нет, ну каков мерзавец, мой брат! Почему я должна о самых интересных событиях узнавать из теленовостей?!

Константин заговорщически подмигнул жене и погладил ее заметно округлившийся животик:

— Дорогая, у нас есть возможность ему отомстить!

Оба весело расхохотались.