Глава 5

– Привет! Добро пожаловать в Челси!

Джейн подняла голову. Она сидела на корточках и пропалывала траву в кустах роз перед коттеджем. Перед ней стояла, улыбаясь, молодая пара. Мужчина и женщина, оба блондины, постарше двадцати лет, одетые в джинсы и одинаковые тенниски.

Улыбаясь, Джейн поднялась на ноги.

– Извините, что мы помешали вам, – сказала женщина, – но мы хотели познакомиться с вами. Меня зовут Луиза Коуэн, а это мой муж Хэнк. Мы живем на набережной недалеко от пляжа.

– А, верно, – сказала Джейн, – я видела там домики. Они просто чудесны! Но как вам этот океан, один вид которого захватывает дух?

– Иногда я думаю, что волны поднимутся и смоют все вокруг, – рассмеялась Луиза. – Мои родители все время напоминают мне и мужу, что мы дразним природу. Но я думаю, – добавила она, пожимая плечами, – что если вы хотите жить около воды, то вы должны быть готовы к неожиданностям.

Джейн не хотела никакой неожиданности. В Харборе природа не грозила разрушить ее квартиру, однако неожиданное вторжение Джека разрушило ее чувство безопасности и уюта.

Спохватившись, что она не представилась, Джейн сняла рабочие перчатки и протянула руку.

– Я Джейн Олден. – И кивнув в сторону дома, добавила: – А Чарльз ремонтирует веранду. – Сделав паузу, пояснила: – Он мой муж.

– Сегодня утром Хэнк встретил его в скобяном магазине, – кивнула головой Луиза.

Джейн не знала, как ей следует отвечать, поскольку Чарльз ничего не рассказывал ей о встрече с соседом. А потом, резонно подумала она, почему он должен был говорить о Хэнке? Чарльз не муж ее. Несомненно, он не думал о Хэнке Коуэне больше, чем о покупке кольца для нее. Она мельком взглянула на обручальное кольцо и подумала, что стоимость этого кольца, наверное, включена в список других скобяных товаров, подлежащих оплате департаментом.

Но ее интересовало, что он говорил о Томе. Хэнк, вероятно, подумал так, как от него ожидали: Том – сын Чарльза.

Джейн радовала растущая близость между Чарльзом и Томом. Красный мяч был только началом. Сегодня утром, когда Чарльз собрался в магазин скобяных товаров, он спросил ребенка, хочет ли он поехать в автомашине. Малыш так разволновался, что забыл про домашнее печенье, которое ел.

Хотя Джейн понимала, что общение с Чарльзом помогает ребенку пережить травму, нанесенную попыткой Джека похитить его, она была неприятно поражена готовностью малыша обойтись без нее. И она сказала об этом Чарльзу, когда собирала Тома.

– Я обещал ему, что мы купим красный грузовик, – сухо сказал Чарльз.

– Это можно назвать подкупом.

– Да, это так называют.

– В самом деле, Чарльз, я не считаю, что нельзя, чтобы он ожидал подарков от вас всякий раз, когда вы берете его с собой.

– Почему?

– Почему? Потому, что вы испортите его!

– Ну и что? Он будет ассоциировать красные мячи и красные автомашины, а может быть, и стаканчики с мороженым со мной вместо того, чтобы вообще бояться мужчин из-за Джека. Кроме того, я буду портить его всего один месяц, и он успеет стать маленьким монстром. После того как я уйду из его жизни, вы и воплощение образцового материнства, ваша сестрица, можете портить его в обратном направлении.

Насмешливо-презрительный выпад против Джесси рассердил Джейн, и она, естественно, хотела возразить, но Чарльз и Том шли уже к машине, и Джейн решила про себя, что лучше не возражать. Конечно, с точки зрения Чарльза, Джесси вела себя не очень ответственно.

Теперь, обращаясь к Луизе и Хэнку, она сказала:

– Думаю, что Чарльз будет рад снова вас видеть, Хэнк. Я как раз собиралась приготовить нам что-нибудь выпить! Вы не присоединитесь к нам?

– Милая, разве я не говорил тебе, что нам следует подождать до второй половины дня? Ведь Олдены заняты! – сказал Хэнк своей жене.

– Хэнк прав, Джейн, – добавила Луиза, – мы не хотим вам мешать.

– Глупости! Я все равно собиралась закончить через несколько минут. Я рада, что вы пришли! – ответила Джейн, по-настоящему радуясь возможности побыть с посторонними людьми. После их прибытия сюда четыре дня назад она разговаривала только с продавщицей в ювелирном магазине и с девушкой-контролером в супермаркете. Им не нужно было часто появляться на людях, но она не привыкла к такой изоляции.

Пребывание в одиночестве, по всей видимости, порождало сознание, что она нравится Чарльзу. Ее приводила в восхищение дистанция, которую он установил между ними; ей было любопытно узнать что-то из его прошлого в тех рамках, которые он допускал, и что самое опасное из всего, ей была любопытна реакция на него ее собственного тела.

В худшем случае она могла бы объяснить свою реакцию физическим любопытством, а в лучшем – эмоциональным, раздражающим осложнением, с которым она не знала, как бороться.

А в моем возрасте это полагалось бы знать, мрачно думала она, собирая садовые инструменты. Ее осторожность в отношении мужчин, главным образом из-за Роберта и благодаря наблюдению за отношением Джесси к Джеку, стала автоматической. И все же в тысяче разных случаев Чарльз вел себя по-другому, и эта несхожесть в поступках лежала в основе ее собственных запутанных эмоций.

Она собрала сорную траву и оставшийся с зимы мусор в пластиковое ведро. Глядя на розовые кусты, она вдруг с болью поняла, что в июле, когда зацветут розы; ее здесь не будет.

Луиза и Хэнк пошли с ней к веранде, где Чарльз устанавливал дверцу для защиты Тома. Малыш счастливо играл на полу с новым красным грузовиком.

Приближаясь к Чарльзу, она быстро проглотила слюну и взяла себя в руки. На южной стороне коттеджа было теплее, и поэтому он был без рубашки. На голове его была широкая лента, а на теле – обтягивающие джинсы. На Джейн были трикотажные брюки и блузка. Для Луизы и Хэнка они с Чарльзом, вероятно, казались стереотипной супружеской парой, которая не спеша занята по утрам какой-то хозяйственной работой.

– Чарльз!

Не поднимая головы, он завернул последний болт и проворчал:

– Я надеюсь, что Балтер не будет артачиться насчет ворот. Я говорил о ремонте, а не о пристройках.

– У нас гости! – быстро сказала она, прерывая его воркотню.

Он поднял голову. Его волосы, подвязанные лентой, были иссиня-черные на ярком солнце. Джейн увидела струйку пота, сбегавшую по его груди и исчезавшую в спутанных черных волосах на груди.

Он отложил отвертку и выпрямился.

– Хэнк, рад видеть тебя снова! И спасибо тебе за дверцу, это была блестящая идея! – Он положил руку на шею Джейн и говорил так, как если бы он только что вернулся из магазина скобяных товаров и рассказывал ей о встрече с Хэнком. В соответствующих местах она согласно кивала головой. – Я рассказал ему, что мы находимся на отдыхе, а для детского манежа в доме нет места. Он предложил, что для этих целей можно использовать веранду, если сделать на ней дверцу.

– Это действительно хорошая идея! – сказала Джейн. Она обняла Чарльза, почувствовав непреодолимое желание прикоснуться к нему. Либо присутствие Луизы и Хэнка сделало ее храброй, либо она естественно и непринужденно играла роль любящей жены. Она провела рукой по его спине и почувствовала, что тело его горячее и слегка влажное от солнца. Он воспринял ее прикосновение весьма спокойно. Она подумала, что он отстранится от нее, но он не двигался.

Во время обмена любезностями Чарльз и Джейн выяснили, что эта пара купила дом на набережной два года назад. Хэнк работал на местного подрядчика, а Луиза недавно поступила на работу в туристическую фирму «Челси Турист Ассошиэшн». Чарльз сказал им, что они с Джейн сняли коттедж на несколько недель.

– Мы так надеялись, что у нас появятся соседи на все лето, – со вздохом разочарования сказала Луиза. – В этом коттедже жили странные люди. В первое лето здесь жили трое мужчин. После того как мы купили дом, я сказала Хэнку, что все они скрываются от полиции. Я почти не видела их на пляже. У одного из них была массивная грудь, как будто он скрывал под одеждой целый арсенал оружия. И еще они всегда ходили в пиджаках. Можете себе представить? В пиджаках! Летом! Здесь!

– Вероятно, это те самые банковские эксперты, о которых упоминал Джо. Помнишь, Джейн? – усмехнулся Чарльз.

Джейн сделала вид, что припоминает, удивляясь про себя, с какой легкостью он может солгать. Она чувствовала себя артисткой, забывшей роль.

– Гм, да, Джо действительно что-то говорил о них.

– Мне они совершенно не показались похожими на банкиров, – сдвинула брови Луиза.

Не банкиры, милая, а банковские эксперты, – уточнил Хэнк. – Это были парни, прибывшие сюда, когда кто-то, по-видимому, подделывал счета. – Обняв Луизу, он ласково добавил: – Луиза должна помнить такие случаи. Она смотрит слишком много детективных программ.

– Джейн любит программу «Ваш сад», – сказал Чарльз, прежде чем Джейн произнесла хоть слово.

– В магазине скобяных изделий вы упомянули, что ваша жена любит цветы, – сказал Хэнк, показывая рукой на лужайку перед коттеджем. – По ее виду сразу можно понять, что она знает, как обращаться с кустами роз.

Джейн хотела что-то сказать, но Чарльз выпалил:

– Джейн всегда знает, что нужно делать с цветами. Она цветовод.

– Как интересно! – улыбнулась Луиза. – Заниматься цветами, должно быть, изумительная работа. Как вы пришли к этому?

Джейн бросила на Чарльза вопросительный взгляд, как бы спрашивая, можно ли ей рассказать о себе? Ей надоело, что он в мелочах постоянно подправлял ее, чтобы она соответствовала тому образу, который, по его мнению, больше всего отвечал обстоятельствам. С другой стороны, ей было любопытно, что он ответит, поскольку, как ей было известно, он ничего о ней не знал, кроме того, что она владела цветочным магазином.

Она посмотрела на него в ожидании.

– Почему бы тебе не рассказать, дорогая, – сказал он, прижимая ее ближе к себе.

– Ты исправляешься, – улыбнулась она ему.

– Она ненавидит, когда я хвастаюсь, какая она у меня, но…

– Не обращайте внимания, – сказала Джейн, раздраженно поводя глазами. Чарльзу, очевидно, все это доставляло удовольствие, и только Бог знает, о чем он подумал в тот момент. Не обращая внимания на улыбку Чарльза, она повернулась к Луизе и Хэнку. – У моих родителей была цветочная фирма. Несколько лет тому назад они перестали работать и уехали в Аризону. Мою сестру интересовали другие вещи, а я всегда любила цветы, поэтому я решила продолжить торговлю ими.

– Ваш магазин расположен где-нибудь поблизости? – спросила Луиза. – Я бы сделала вам хорошую рекламу!

– Нет, в…

– В Род-Айленде, – быстро сказал Чарльз. Хэнк кивнул и спросил:

– А как насчет вас, Чарльз? Чем занимаетесь вы? Сегодня утром вы не сказали об этом.

На несколько секунд вопрос повис в воздухе, а потом заговорила Джейн.

– Он не любит говорить о своей работе, когда отдыхает, – она улыбнулась Чарльзу, как она надеялась, подобающей жене улыбкой. – Так как насчет чего-нибудь выпить? У нас есть пиво, содовая вода и холодный чай. Почему бы тебе не заняться этим, пока я уложу Томми спать?

– Хорошая идея! – сказал Чарльз, быстро прижав ее к себе в знак благодарности, что она переменила тему разговора. Он нагнулся и вытащил Тома из-под шезлонга, куда он закатил красный грузовик.

– А почему бы нам с Луизой не сбегать к Питу за пиццей? – предложил Хэнк.

– Это колоссальная идея! – с энтузиазмом согласилась Луиза.

Джейн и Чарльз переглянулись. Они были согласны.

– Звучит здорово! – воскликнул Чарльз. Джейн взяла Тома у Чарльза и перенесла его в дом, к себе в спальню, где положила на кровать, чтобы переодеть. Она слышала, как уходили Луиза с Хэнком, говоря, что вернутся через двадцать минут. Слышала, как Чарльз крикнул им вдогонку, чтобы они не брали никаких анчоусов. Спустя несколько минут, когда она переодела Тома в домашнюю одежду, в спальню вошел Чарльз. Он вошел так спокойно, что в первый момент она не сообразила, что в ее спальне он был впервые, не считая того случая, когда он вносил ее багаж.

– Все в порядке? – спокойно спросил он, оставляя дверь приоткрытой. На нем была выгоревшая серая тенниска, на фоне которой его глаза выглядели больше серыми, чем зелеными. Ленту с головы он снял. Попутно он захватил с собой банку содовой воды.

– Думаю, что да, – ответила Джейн, оглянувшись вокруг, и шутливо похлопала по ножкам Тома.

– Они пошли за пиццей и вернутся с ней назад. Вы не возражаете?

Она покачала головой и приказала себе расслабиться.

Успокаивающим голосом он сказал ей:

– Вы ведете себя прекрасно, Джейн. Поскольку Луиза связана с рекламой туризма, Хэнк старается поддерживать связи со всеми, кто прибывает в Челси. Он подошел ко мне в магазине скобяных изделий и представился. Сначала я думал, что он просто обычный сосед-доброжелатель, но когда он сказал, что видел, как мы завтракали на веранде, я сообщил ему, что мы здесь на отдыхе и снимаем этот коттедж. Я понимаю, что на улице вы пытались как-то выкрутиться.

Он подошел ближе к ней. Она взяла Тома с кровати, и малыш широко улыбнулся Чарльзу.

– Я думаю, что вы приобрели себе друга навеки, – сказала Джейн, стремясь переменить тему разговора.

– Красный грузовик всегда хорошо, правда, тигренок? – сказал Чарльз, взъерошив волосы мальчику.

Малыш вертелся и улыбался, повторяя слово «глузовик». Взрослые рассмеялись, а вместе с ними и ребенок.

Джейн обняла племянника, подумав, что должна быть благодарна Чарльзу за моменты счастья и уверенности.

Она понесла Тома в его комнату.

– Джейн!

– Да? – спросила она, повернув голову.

– Благодарю вас за то, что вы вывернулись, когда Хэнк спросил, чем я занимаюсь. В тот момент я еще не решил, что и как следует рассказывать о себе. Возможно, я скажу ему что-нибудь успокаивающее вроде того, что я страховой агент.

– Вы не похожи на страхового агента, – отрезала она без колебаний.

– Не похож? А на кого же тогда я похож? Она хотела сказать, что он слишком привлекателен и опасен, но не осмелилась и сказала только:

– Вы держитесь слишком сухо, Чарльз. Страховые агенты, по крайней мере те, кого я знала, были общительны, предупредительны, а иногда даже и назойливы.

– Сухо? Это как же? – сердито спросил он, пропустив мимо ушей ее характеристику страховых агентов.

– Вы поступаете так, как если бы ваши аргументы были всегда правильными и принимались безоговорочно. Вы устроили мнимую помолвку в Харборе. Купили такое дорогое обручальное кольцо. Встретили Хэнка в магазине скобяных изделий и не сказали мне об этом. Вы считаете, что я всегда должна вам подыгрывать, что бы вы ни сказали?

Он долго молча смотрел на нее. Встретившись с его взглядом, она внутренне вздрогнула. Определенно она задела его больное место.

– Я уже забыл, что значит быть мужем, – сказал он угрюмо. – Слишком много лгать опасно. Если Хэнк еще раз спросит, я просто скажу, чем я занимаюсь. Хэнку не будет все это интересно.

– Позвольте мне пойти и уложить Тома. – Укладывая малыша, Джейн решила, что смерть Анны, должно быть, изменила его отношение к делам, за которые он брался. Потом она подумала, почему он согласился взять это дело.

Вернувшись, она была готова сказать, что они могли бы продолжить разговор в гостиной, когда он сказал:

– Я пришел за тем, чтобы сделать вам комплимент. На веранде вы вели себя, как настоящая актриса.

Может быть, в эти несколько моментов она и держалась с Хэнком и Луизой, как профессионал, но нервы ее были напряжены. Права ли она была, пригласив Луизу и Хэнка в дом?

– Я чуть не проговорилась и не сказала «Харбор».

– Я знаю. Это естественная реакция. Думаю, они не заметили, что я прервал вас.

– Нетрудно было разыграть супружескую пару перед продавщицей, но здесь, перед двумя соседями, я чувствовала себя лгуньей. Они милые люди, такие, которых я хотела бы узнать поближе.

– Вы знаете, что мы не можем при всяком случае рассказывать всем, почему мы здесь.

– Мне не свойственно чувствовать себя в таком неловком положении, – сказала Джейн, ощущая, как в ней нарастает тревога из-за того, что они разговаривают в ее спальне. – Я должна быть настороже и следить за каждым словом.

– Вы знали об этом, когда соглашались с нашим планом, – ответил он, тяжко вздыхая.

Она резко обернулась, чувствуя, что неожиданно теряет самообладание. Она была рада, что Хэнк и Луиза пошли за пиццей. По крайней мере, сейчас ей незачем беспокоиться, что их могут услышать.

– Мне не нравилась сама идея поездки сюда с вами, – резко сказала она. – Вы помните? Но раз уж полиция решила не арестовывать Джека… – Она не закончила фразу, чувствуя, что снова возбуждается, и повернулась, чтобы выйти из комнаты. Было бессмысленно снова повторять очевидное.

– Если бы ваша сестра думала головой, а не смотрела на звезды, – сказал Чарльз, отставляя банку и хватая ее за руку, – то она знала бы, что собой представляет Джек.

– Она его когда-то любила, – сказала Джейн, чувствуя, что она лишь повторяет то, что ей говорила Джесси.

– Очевидно, ее представления, когда дело доходит до мужчин и любви, не являются достаточно четкими, – пробормотал он.

– Вы допускаете весьма критические замечания в отношении моей сестры, – резко парировала Джейн, припомнив его прежнее саркастическое замечание о ее образцовом материнстве. Она вспомнила также, что в ее квартире Чарльз не выступал так критически, как она. – Вы ведь даже не знаете ее! – закончила она.

– Я знаю одно. Вы гораздо лучшая мать для ее сына, чем она.

С веранды послышался взрыв смеха. Джейн и Чарльз были так заняты своей перепалкой, что не услышали, когда вернулись Хэнк и Луиза.

– Эй, хозяева, выходите и давайте закусывать, пока она горячая, – крикнул Хэнк.

Чарльз попытался проводить ее на веранду, но Джейн отпрянула от него. Возможно, ее сестра и заслуживает критики, но не за то, что является плохой матерью.

– Джесси обожает Тома! Я сама вызвалась остаться с ним. Вы не можете говорить о ней, что она беспечная мать.

Он неприлично выругался, а затем крикнул Хэнку и Луизе, что они сейчас придут. Обернувшись к Джейн, он схватил ее за плечи и крепко прижал к себе. Она почувствовала, как бьется его сердце, и ощутила прикосновение его бедер, когда он привлек ее к себе. Невозможно было не чувствовать его заманчиво напрягшегося тела.

– Неважно, как ее называть, – сказал он хриплым голосом, – ее поступки говорят сами за себя. Если бы ваша сестра на первое место ставила голову, а не гормоны, то вы и я не были бы прикованы здесь друг к другу, играя эти роли в комедии о счастливой семейной паре.

Она откинула свою голову назад, прекрасно сознавая, что этот жест имеет сексуальный оттенок; теперь она смотрела прямо ему в глаза; их серо-зеленая глубина заставляла ее краснеть, или сжиматься от страха, или идти на попятную.

– Это, как я могла бы вам напомнить, Чарльз Олден, не было моей идеей, – сказала она, не понижая голоса.

– Ради Бога, говорите тише.

– Может быть, я не хочу! Может, меня это не беспокоит! Может, я хочу…

– Замолчите, – сказал он ровным и спокойным голосом, отчего его слова оказались эффектнее, чем если бы он кричал.

Напряженность между ними возрастала. Он наклонил голову, почти касаясь ее губ. Она обняла его за талию, прижимая его к себе.

Но поцелуя, которого она ждала, хотела и на который надеялась, не последовало. Ни ее опыт общения с Робертом, ни ее мечты о том, что однажды ей встретится идеальный мужчина, – ничто не подготовило ее к тому, что Чарльз может оказаться таким сдержанным. В течение нескольких секунд она с изумлением наблюдала, как на его лице и в глазах появляется выражение настороженности и отчужденности.

– Вы боитесь поцеловать меня? – прошептала она, удивляясь, как у нее хватило смелости задать такой вопрос.

– Ужасно боюсь!

– Но почему? – спросила она, потрясенная его простым ответом.

– Потому что я знаю, в какой ад приведет меня этот поцелуй! А этого не должно случиться. Черт возьми, я не хочу допустить этого, – сказал он с такой решимостью, что у нее перехватило дыхание. Неожиданно он отпустил ее, как будто прикосновение к ней обжигало.

Джейн ухватилась за дверь, чтобы не упасть, и смотрела ему вслед. Боже мой, разве она не была обязана оттолкнуть его? Или протестовать? И все же она не только не сделала этого, даже и не думала ни о чем подобном! Чарльз откровенно признал, что страшно боится целовать ее, хотя она знает, что он хотел бы.

Нельзя игнорировать, что груди ее наливаются, а глубоко внутри, внизу возникают пенящиеся струйки тепла. Когда-то она восприняла роли, которые они исполняют, как реальность, а это сознание осталось в ней.

Мелко дрожа, Джейн попыталась сосредоточиться на единственной причине, почему она находится вместе с Чарльзом. Безопасность Тома. Но как все осложняется! Она бы ответила на поцелуй Чарльза, а этого было бы недостаточно.

В последующие дни между ними установилось такое приторно-вежливое обхождение, что Чарльз серьезно подумал, что надо что-то делать.

На седьмой день он шел по пляжу к кромке воды, чтобы зачерпнуть небольшое ведерко для Тома. Джейн с малышом строили песчаный замок на укрытой стороне песчаной дюны.

Нахмурившись, он думал о том, что пытался сам перед собой отрицать.

Она захватывала его. И не просто в сексуальном плане. То, что он ощущал в душе и сердце, было гораздо более опасно.

Такое заключение не радовало, особенно принимая во внимание его гордость собой в связи с тем, что ему блестяще удалось избежать ситуаций, которые несколько напоминали серьезные взаимоотношения. Что само по себе было дьявольски губительным. Он знал это хорошо. Он знал, как подавить свои чувства, знал, как избежать затруднений, которые привели бы к нарушению установленных им для себя пределов.

После смерти Анны он замкнулся. Те немногочисленные женщины, с которыми он спал с тех пор, хорошо знали, что от него нельзя ждать чего-то большего, чем временной связи.

Он отшвырнул ногой раковину в воду, глядя на необозримые просторы Атлантического океана. Почему он, черт возьми, чувствует себя таким незащищенным перед этой женщиной? Почему все, что связано с ней, усугубляется, а не проясняется?

Джейн эффективно обезоружила его. Она мастерски и без предупреждения или какого-нибудь обмана воздействовала на некоторые его уязвимые стороны, когда он и не предполагал, что сможет ощутить это.

Разве так уж страшно поцеловать ее? Боже, удивительно, что она так осторожно ходит вокруг него. Она, вероятно, считает его совершенно сверхъестественным человеком.

Они находились в Челси уже неделю. В любом случае Балтер, вероятно, располагал свидетельскими показаниями для того, чтобы арестовать Джека в течение ближайших нескольких дней, и тогда они смогут вернуться домой и начать свою раздельную жизнь.

Это, заверял он себя, его прекрасно устраивает. Он дал клятву после смерти жены. Увлечение стоит цены, которую он вряд ли сможет позволить себе заплатить еще раз. С тех пор ничего не изменилось. Это открыто и честно! Сейчас ему нужно только придерживаться этой клятвы. Зачерпнув воды, он пошел обратно. Погода стояла жаркая Поэтому Чарльз и предложил пойти на пляж. Теснота коттеджа раздражала его. Ему нужно было более широкое пространство для того, чтобы свободно дышать.

Джейн, очевидно, чувствовала это, и поэтому милостиво, чего он, по его мнению, не заслуживал, позволила ему побыть одному. К сожалению, это и тревожило, и восхищало его. Он не хотел, чтобы она занимала все его мысли, но с другой стороны, ему было приятно находиться в ее компании.

Чарльз поморщился от своих противоречивых чувств.

После того незаконченного поцелуя он определил для себя, что лучше всего быть откровенным только при обсуждении общих служебных, а не личных тем, например, таких вопросов, которые она задавала в Харборе о Джеке. На них было гораздо легче ответить, чем на вопросы о происходящем между ними. Джейн улыбнулась, когда он приблизился к дюне, где они лежали на одеяле.

– Я уже стала думать, что вы решили погулять по пляжу.

– Просто кое о чем задумался.

Ему нравилась свежесть и чистосердечность ее улыбки. Среди тех женщин, которых он знал, ему не нравились те, которые обиженно надували губки.

– О чем? – спросила она с нерешительным любопытством.

Она была одета в обтрепанные и отрезанные выше колен джинсы и тенниску с надписью: «Я туристка, побывавшая в Челси», которые ей подарила Луиза в качестве местной рекламы.

Томми был весь в песке, но хорошо защищен от солнца. Ведерко с водой Чарльз поставил в песок рядом с малышом.

Чарльз посмотрел на творение Тома, похожее, пожалуй, на обвалившийся ров.

– Это замок, тигренок?

– Вы пытаетесь уйти от ответа на мой вопрос, не так ли?

Томми захлопал в ладоши, улыбаясь и бросая песок через бедро Чарльза.

– Послушайте, я знаю, что моя компания не доставляет вам большого удовольствия, но я не хочу ввязываться с вами в ненужный спор, – ответил Чарльз, снимая с себя рубашку и кладя ее рядом.

– Иногда спор может прояснить атмосферу, – сказала она, потом протянула руку и бессознательно – Чарльз был уверен – стряхнула песок с его бедра.

На нем тоже были обтрепанные и обрезанные выше колен джинсы. Когда ее пальцы коснулись его кожи, он в своих мыслях представил, что они скользят выше, под обрезанные края джинсов. Он осторожно отодвинулся, чтобы она не могла до него достать.

– Я не люблю спорить с женщинами.

– Действительно, женатые люди спорят, у них бывают разные мнения. Они даже отвечают на вопросы друг друга, – сказала она, стряхивая с рук песок.

– На какие вопросы? – спросил Чарльз, осторожно взглянув на нее.

Она занялась сооружением Тома.

– Относительно Джека. Относительно того, как обстоят дела с другим расследованием. Мне не нравится напряженность, существующая между нами, Чарльз. Может быть, какие-то ответы помогут ослабить ее?

– «Напряженность» – прелестное, единое для всех случаев жизни слово, – тихо промолвил он, чувствуя, что сексуальная напряженность между ними становится слишком явной.

Ее щеки и нос порозовели под солнцем, когда-то аккуратная прическа «конский хвост» распустилась, и пряди волос падали ей на щеки и на шею.

Если бы Том спал, то он встал бы на колени перед ней и поцеловал бы ее безумным, горячим и глубоким поцелуем. И – вот дьявольская вещь! – он ведь знал, что она ответила бы ему, ответила, не колеблясь и с жаром.

А перед пылом Джейн было бы очень трудно отступить. Во много раз труднее, чем перевести разговор в другое русло.

– Что вы взяли с собой на ленч? – спросил он в попытке изменить тему разговора. Он устроился на подстилке как можно подальше, но чтобы это не бросалось в глаза, а потом открыл корзину и заглянул внутрь.

– Вы только что ели, два часа тому назад.

– Томми умирает от голода, правда, тигренок? Посмотрите, как он ест песок!

– Нет, нет, мой любимый, это бяка! – проговорила Джейн, пытаясь стряхнуть песок с его рук и с лица. – Очень жаль, что вода еще холодная, а то мы могли бы отнести тебя в море и прополоскать.

Чарльз выкопал в корзине пакетик с картофельными чипсами и несколько кусочков жареной курицы, завернутых в фольгу, которые остались от вчерашнего ужина.

– Вы хорошо стряпаете, – сказал он, отрывая белое мясо для Тома.

– Вы говорили мне об этом вчера вечером.

– Это стоит повторить. Смотрите, и Томми согласен.

Малыш, действительно, ел с аппетитом. Джейн вынула контейнер с фруктами и сняла крышку. Выбрав кусок дыни, она протянула его Тому, но он оттолкнул дыню и потянулся за курицей.

Чарльз дал ему еще один кусочек и сам принялся за куриную ножку. Он посмотрел через дюны на пляж. На нем кое-где были заметны отдыхающие, но пункты спасателей оставались еще пустыми.

– Просто удивительно! Еще через месяц на этом пляже яблоку негде будет упасть.

– Да, нам повезло? Мы избежим этого столпотворения! Бьюсь об заклад, что вы стремитесь домой, к своей обычной жизни!

– Да, это точно.

– И вернетесь к работе.

– Да, и это тоже. Я счастлива, что у меня есть компетентные помощники. Когда я позвонила своему менеджеру и сказала, что несколько недель буду отсутствовать, она была в восторге. Они вполне могу справиться без меня. А как вы? У вас ведь нет партнера, не так ли?

– В настоящий момент нет. Я просто закрываю двери.

Чарльз кинул остатки пищи морским чайкам и подумал, как легко вести вот такой разговор.

Он бросил быстрый взгляд на Джейн, которая занималась ребенком. Она укутала его в одеяло, взяла на руки и стала убаюкивать.

Он собирался задать ей еще несколько безопасных, пустых вопросов, когда Джейн, не глядя в его сторону, – спросила:

– Почему мы ведем такой бессмысленный разговор?

– Потому что бессмысленный разговор во много раз безопаснее, – сказал он, поперхнувшись от ее прямоты.

– Безопаснее чего? – спросила она, взглянув на него широко открытыми глазами.

В течение целых пяти секунд он размышлял сам с собой.

– Чем пытаться понять, как мне удалось удержаться от того, чтобы не поцеловать вас, – сказал он, сознавая, что одной фразой ответил на тысячу других вопросов.

Джейн посмотрела, удобно ли Тому.

– Я не знаю, как вы можете говорить такое? Это производит впечатление, что вы раздваиваетесь.

Чарльз нахмурился. Да, может быть, это он как раз и делал. Может быть: «раздвоенный» означает осмотрительный и незапутанный.