Глава 11

– Эй, друг, смотри! Мы можем сократить путь, если пройдем через этот участок!

– Ну и бедлам! Но редактор отдела городских новостей будет вовсе шокирован, когда увидит снимки, которые я собираюсь ему подбросить!

– Друг, ты, должно быть, очень любишь взморье! Я слышал, как один из местных жителей, приглашенных к столу, говорил, что целые дома были смыты волной.

Джейн услышала незнакомые голоса удалявшихся людей. Она открыла глаза и невольно зажмурилась от яркого света солнца. Окно в спальне было открыто, и легкий бриз шевелил занавески. Откинув одеяло, она поняла, что лежит голая! Сразу же вслед за этим поразил вопрос: где же Чарльз?

Годами опасаясь мужчин, Джейн понимала, что любовь к Чарльзу Олдену была явной ошибкой, которая принесет ей лишь страдания. С самого начала ей было известно, что он ничего не хотел от нее. И все же она допустила его в свое сердце. Джейн не только занималась с ним любовью, но делала это охотно и сознательно.

Его половина кровати была пуста, простыня – холодной. Спуская ноги с кровати, она вздрогнула при воспоминании о том, как он ласкал ее бедра и груди. Подняв с пола атласный халат, она надела его и подошла к окну. Люди, голоса которых она слышала, уже прошли. Прищурившись, она подумала, что день обещает быть таким же фантастическим, как ее собственные эйфорические воспоминания.

Затишье после бури, подумала она, имея в виду и погоду на улице, и их занятия любовью в доме. Она отбросила назад свои спутанные волосы. Несмотря на некоторую скованность, она чувствовала, что ее тело испытывает удовлетворенность, а ощущения обострились. Это был такой день, когда ей хотелось подняться на вершину горы и объявить всему миру, что она влюблена. Ее губы улыбались. Пусть не было горной вершины, ее могла бы заменить одна из песчаных дюн! Или веранда! А может быть, ей нужно просто броситься в объятия Чарльза и затащить его обратно в постель?

Она обернулась и посмотрела на закрытую дверь. А где он, между прочим? Возможно, готовит какой-то необыкновенный, романтический завтрак! Прошедшей ночью он говорил, что фантазировал о ней. Наверняка эти фантазии включали и следующее утро…

Она подошла к туалетному столику и посмотрела на себя в зеркало. Она думала, что будет выглядеть утомленной, но, к своему удивлению, увидела румянец на щеках и блеск в глазах. Образ влюбленной женщины или женщины, испытавшей удовлетворение от занятий любовью. Она усмехнулась и обхватила себя руками.

Дверь открылась, и в зеркале она увидела отражение Чарльза.

Чувствуя себя немного смущенной, она быстро запахнула халат и завязала пояс. Конечно, она могла бы подождать, пока он поцелует ее или увлечет в постель, прежде чем она расскажет ему, какое у нее чудесное настроение. Но когда она повернулась к нему и вгляделась в него, улыбку ее смахнуло как рукой. Он не разглядывал ее ни с любовью, ни со страстью, он вообще не смотрел на нее. Припомнив, как отдаленно он держался после первой ночи, она подумала, что ей придется пережить все заново.

– Доброе утро, дорогая, – сказал он небрежно, все еще не уделяя ей должного внимания. Правда, он выглядел настроенным более дружественно, чем в прошлый раз, но это было совсем не то, на что она рассчитывала.

Он был в кедах и джинсах и голубой тенниске с изображением марки пива. Она вспомнила, как целовала его грудь и живот и как расстегивала его джинсы… Джинсы, которые сейчас плотно, сексуально обтягивали его. Она почувствовала легкое головокружение, когда осознала направление своих мыслей.

– Доброе утро! – ответила она и подумала, может ли он уловить смысл фразы: «Я люблю тебя!», смысл, который она вложила в это приветствие.

Его руки были опущены, а глаза осматривали пол.

– Ты не видела мои ключи?

Она моргнула, а потом вздохнула с досадой.

– Вчера вечером, когда мы вернулись из аптеки, они были у Томми.

– Вероятно, они под кушеткой. Да, между прочим, Томми проснулся, и его покормили. Луиза одела его. Она положила его опять в кроватку. Он ждет тебя. А электричество еще не дали, отключили телефон, вот почему мне потребовались ключи. Я собираюсь поехать в город выяснить, можно ли через кого-нибудь по– звонить Балтеру и передать, что у нас все в порядке.

До Джейн дошло, что она ни разу не подумала о Джеке после того, как проснулась. Но, несмотря на то что страх перед отцом Тома уменьшился, ее счастливое настроение исчезло. Она сунула руки в карманы халата и нахмурилась.

Казалось, он не собирается держаться с ней холодно или на расстоянии. Но, с другой стороны, и не поспешил поцеловать ее! Совершенно спокойное поведение! Как будто в прошедшую ночь не было ничего особенного! Может быть, для него и не было! А может быть, он вспоминал, какие были «ожидания на следующее утро», когда он был с другими женщинами! Возможно, они были заполнены оправданиями по поводу случившегося или искренними признаниями в любви. Ей нетрудно было представить себе Чарльза в одном из этих положений. Этим, возможно, и объясняется его поведение. Несомненно, что и он ждет от нее какой-то реакции. Поэтому он и появился так незаметно, спокойно и дружественно, избегая каких-либо прикосновений.

– Хэнк выходил и привез кофе и свежих пончиков, – произнес он, избегая смотреть на нее. Он собрал свои вещи, включая кожаный «дипломат» и ежедневные отчеты о расходах, которые он накануне забрал из своей комнаты.

Джейн спокойно рассматривала его, но внутри нес шла война. Может быть, она ожидает от него слишком многого? Может быть, он и сам не знает, как относиться к тому, что произошло между ними? Когда они занимались любовью, она чувствовала что-то глубокое. Но ей следовало бы помнить, что Чарльз с самого начала дал ясно понять, что не хочет никаких запутанных отношений. Она же на что-то надеялась. У нее нет никакого права винить его за то, что он был обаятельным и беззаботным. Возможно, для него их занятия любовью являются финалом всего? Они чудесны, приносят удовлетворение, но вместе с тем несут горькую радость расставания.

Скрестив руки на груди, она смотрела, как он складывает на рядом стоящее кресло «дипломат», поверх него отчеты. Чувствуя себя более уязвленной и страдающей, чем это было на следующее утро после их занятий любовью на кухне, Джейн решила сделать вид, что ей все безразлично.

– Я не хочу кофе и никогда не ем пончики.

Он взглянул на нее, подняв в удивлении брови, как если бы она действовала не по сценарию, и четким, размеренным голосом сказал:

– Послушай, я понимаю, что ты хочешь поговорить о том, что произошло минувшей ночью, но не лучше сделать это несколько часов или даже день спустя? В этом случае мы не скажем ничего, о чем могли бы потом жалеть!

Очевидно, он боялся, что она скажет фразу: «Я люблю тебя!». А может быть, она уже сказала ее? Ночью, в страсти?

Джейн ухватилась за туалетный столик, неожиданно почувствовав, что ноги ее задрожали. О Боже! Неужели она уже раскрыла свои карты, а он делает вид, что ничего подобного не было? Сейчас не время показывать, что ей больно или, еще хуже, что она унижена!

Собрав все силы своей души, она спросила, как ей казалось, беззаботно:

– Жалеть? О чем я должна жалеть? Казалось, что у него отлегло от сердца, как если бы он избавился от неприятной необходимости давать какие-то обещания. Лицо его прояснилось.

– Дорогая, ты была фантастической!

Она отметила, что он не сказал «ослепительная». Несмотря на постоянные напоминания себе, что она не имеет права раздражаться, она стиснула зубы, чтобы у нее не вырвались слова, о которых можно было бы позднее пожалеть. Вместо этого она улыбнулась:

– Спасибо, ты тоже был фантастический! Возможно, когда-нибудь нам удастся повторить это!

Чарльз нахмурился. Его собственная попытка держаться легко и просто встречала отпор с ее стороны, как будто он сталкивался с новой гранью Джейн Мартин. Может быть, она и была такой! В конце концов, настолько хорошо в действительности он знал ее? Интимные отношения могут о чем-то поведать, однако занятия любовью не раскрывают всех сторон человеческой натуры. Может, их занятия любовью не были для нее чем-то исключительным, как он думал. От этого он чувствовал страшное разочарование, и это ошеломило его.

– Джейн… – Она вздернула голову. – Я не хочу, чтобы ты неправильно поняла меня…

Как в мелодраме, она прижала руку к груди:

– Неправильно поняла? Но мне неизвестно, как я могла бы сделать это, Чарльз? Ты же не имеешь в виду, что я могла бы неправильно понять тебя потому, что ты пришел сюда и поприветствовал меня, – после того как мы занимались любовью всю ночью напролет, – начав с вопроса, где твои ключи от машины! – Она надеялась, что ее сарказм произведет неизгладимое впечатление. – Если бы я была популярным психологом, как ты любишь называть меня, то могла бы подумать, что твои поиски ключей от машины представляют собой сокровенное желание бежать от меня!

– Черт побери!

Она повернулась к нему спиной и уставилась в окно. Плакать она не будет! Будет сильной и холодно-индифферентной! Она вовсе не собирается навязывать ему свои чувства или ждать, что он разделит с ней тот чудесный восторг, который вселил в нее! Говоря по совести, ей хотелось кричать во всю силу своих легких «Я люблю тебя!», но теперь она ни за что не произнесет эти слова, даже если он проползет на животе по усеянному крабами пляжу и будет просить ее об этом! Впрочем, может быть, это была вовсе и не любовь! Может быть, это было нечто легкое и несерьезное, простой секс, приносящий простое удовлетворение! Поскольку она не знаток в любви и в сексе, она может ошибаться.

Он хотел, чтобы все было легко и несерьезно, ну что ж, она согласна!

– Знают ли Луиза с Хэнком что-нибудь о своем доме?

– Они ушли посмотреть. Я сказал Хэнку, что подойду позже, как только переговорю с тобой, – сказал Чарльз после некоторого колебания, в котором, как явственно послышалось Джейн, прозвучал глубокий вздох облегчения в связи с переменой темы разговора.

Она сдержала в себе порыв заявить ему, что его молчание сказало бы о большем.

– Почему тогда ты не идешь? Я оденусь, и мы с Томми присоединимся к вам через некоторое время.

– Точно? – Он хотел, чтобы она попросила его остаться с ней. Потрясающе, Олден! С одной стороны, ты не хочешь, чтобы она была близко к тебе, а с другой – не хочешь сам всегда быть от нее вдалеке!

– Да. – Она услышала, что он сделал шаг к двери, а потом остановился.

– Мы, вероятно, не задержимся здесь надолго. Как сказал мне Балтер по телефону последний раз, они могут завершить расследование очень скоро.

– Чудесно! Тогда мы сможем вернуться в нашу реальную жизнь, прекратим этот спектакль! – сказала она беззаботно, несмотря на внезапную боль в животе. – Я никак не дождусь, когда вернусь домой и снова начну работать! – проговорив это, она стала суетливо вынимать одежду из ящиков комода. Не слыша, чтобы он куда-либо двинулся, она искоса посмотрела в его направлении. – А что еще он сказал?

Его глаза потемнели, как будто ее отношение огорчило и рассердило его. Он больше не держался официально сухо и дружественно-безразлично, его беззаботность куда-то исчезла. Джейн старалась не обращать внимания на холодок, пробежавший у нее по спине.

Медленной походкой он приблизился к ней, не отрывая взгляда от ее лица.

– Он сказал еще до черта много!

Она не двигалась. Сердце ее замерло.

– Ну хорошо, что бы он там ни сказал, поговорим потом. Я, разумеется, не хочу, чтобы мы неправильно поняли друг друга.

Прежде чем она успела совсем отвернуться от него, он схватил ее за плечи и повернул к себе лицом. Взгляды их встретились; его глаза были наполнены злым разочарованием. Было ли оно направлено против псе, против него самого или против положения, в котором они очутились, она не могла бы сказать.

– Черт бы тебя побрал! – мрачно сказал он, впиваясь в нее глазами на какой-то момент, показавшийся бесконечным.

Она пристально смотрела на него, не отводя взгляда.

– Именно такие слова я и ожидала услышать! Оставь меня!

– Перестань вести себя так несерьезно! – выпалил он, сжимая ее плечи.

– Несерьезно? – взорвалась она, вырываясь от него. – Именно ты поступаешь так, как будто ничего не произошло, как будто то, что мы делали, не…

Он с жадностью впился губами в ее рот, его руки проскользнули за отвороты се халата, отыскивая груди. В Джейн немедленно вспыхнуло желание, как будто ей многого и не надо было от него. Черт бы побрал этого человека и его влияние на нее! Ей следовало бы его оттолкнуть, а не прижиматься к нему! Одна его рука скользнула к ее бедрам.

– Ах, Джейн! – простонал он, почувствовав ее желание. Именно этого он боялся больше всего, подумал он отчаянно, когда ему сильно захотелось вновь прикоснуться к ее теперь уже знакомому треугольнику янтарных курчавых волос. Действительно, он повел себя холодно и отчужденно, но не ожидал, что и она будет так же вести себя. Он лишь хотел помочь им обоим пережить те несколько неловких моментов при наступлении утра. Он опасался, что если он придет утром в ее спальню, обнимет ее и поцелует, как ему этого хотелось, то она будет рассчитывать на большее, чем он мог предложить ей.

Он вновь поцеловал ее долгим и страстным поцелуем, пытаясь собрать в кулак свою волю, чтобы оторваться от нее. Теперь было самое время уйти. Или он не сможет этого сделать? Она провела рукой по нему, задержавшись на молнии от джинсов.

– Кажется, у тебя та же самая проблема, – удовлетворенно сказала она.

Он нашел ее груди, обхватил их руками, искусно заставил соски встать твердыми пиками.

– Ты ведь знаешь, что я не могу покинуть тебя, правда? – пробормотал он, наклоняя голову и целуя ее в шею.

Он не видел ее улыбки, но ее молчание было ответом на его вопрос. Чарльз знал, что он никуда не собирается, кроме как поглубже к ней.

Он попятился назад и повалился на смятые простыни кровати, увлекая и ее за собой. Его рука нашла на туалетном столике то, что ему было нужно. Дрожащими руками он разорвал пакетик.

Она сидела на нем верхом; халат прикрывал ее бедра. Он неумело возился с презервативом, наконец ему удалось сделать все, как нужно. Скрипнув зубами, он схватил ее за бедра и так легко вошел в ее лоно, как будто у нее все было устроено под него.

Джейн стонала, взлетая вверх и падая вниз и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Я приехал сюда не за этим, – бормотал он, внутренне содрогаясь.

– Я знаю, – шептала она, очень хорошо его чувствуя и отмечая про себя, что такая поза ей нравится.

– Ведь тебе так хорошо, правда? – спросил он прерывающимся голосом. Чарльз закрыл глаза и задрожал, когда она слегка укусила его за грудь. Он застонал. – Черт, тебе это может понравиться!

– Это что, комплимент?

– Нет, черт возьми, просто очевидный факт!

Она поднималась и опускалась.

– Подумать только! Такая лесть может вскружить мне голову!

– Джейн… – прорычал он.

Она качнулась вперед и широко улыбнулась, чувствуя, что его сдержанность зашаталась.

– Мне не нужна женщина, которая заставляет меня думать о вещах, о которых я не хочу думать!

Она нагнулась и поцеловала его.

– Чарльз, мне не хочется контролировать твои мысли. Особенно потому, что я обладаю таким замечательным контролем над твоим телом.

Он выругался, содрогаясь.

Около полудня, держа Томми на руках, Джейн пробиралась через песчаные дюны, образующие верхнюю границу пляжа. Это были те же дюны, где они с Чарльзом устраивали пикник, где она убегала от незнакомца, приняв его за Джека. Чарльз ушел раньше, чтобы помочь Хэнку. Электричества пока не дали, телефон не работал, и Джейн чувствовала себя в какой-то изоляции. Кроме того, ей хотелось увидеть Луизу и узнать, как дом Коуэнов выдержал шторм.

Джейн обещала Луизе помочь после шторма, а сейчас она думала о том дне, сравнивая с открывшейся ей картиной.

Спустившись на пляж, Джейн с удивлением смотрела широко открытыми глазами на представшую перед ней картину. Сотни любопытных, журналисты, фотографы, мародеры, копающиеся в поисках ценных вещей на развалинах домов, разбросанных наподобие муравейников от платной стоянки автомашин на одном конце пляжа до волнореза на другом…

По мокрому песку медленно ползли грузовые машины, два экскаватора расчищали пляж от мусора. Работала специальная автомашина со звукозаписывающей аппаратурой бостонской телестудии, снимая кадры для передачи «С места события». Рядом с тем местом, где остановилась Джейн, пронзительно закричала и упала в беспамятстве на руки своего мужа какая-то женщина, после того как увидела, что осталось от их дома: часть камина с промокшим матрацем, зацепившимся за кирпичи.

Волны, накатывавшиеся на берег, были все еще достаточно мощными и высокими. В белых гребешках волн мелькали многочисленные любителе серфинга, создавая мозаику удивительной картины: контраст летнего веселья на фоне огромных разрушений.

Джейн напряженно всматривалась вдаль, отыскивая дом Луизы. Вода и ветер разрушили прежний ландшафт: там, где раньше были песчаные дюны, появилась ровная поверхность, а там, где были скалы, – проходы. Местность нельзя было узнать.

– Джейн, мы здесь, наверху! – донесся до нее голос Луизы, отчаянно махавшей ей рукой.

Джейн помахала в ответ. Она покрепче прижала Томми и стала прокладывать себе путь через толпу, когда мужчина в твидовых брюках и в темной рубашке остановил ее.

Она замерла на месте, узнав его. Мужчина немедленно попятился назад, сконфуженно пряча голову. Низким голосом он пробормотал:

– Я не хочу причинять вам неприятность, мэм. Я надеялся, что вы придете сюда. Я просто хотел рассказать вам про тот день.

Джейн напряженно всматривалась в него. Вблизи она видела, что он не очень-то походил на Джека: только своим ростом и цветом одежды. Этот мужчина был старше, выглядел не таким сильным, а годы пьянства наложили на его лицо свой отпечаток. Она почувствовала запах алкоголя. Сейчас он казался ей совсем другим.

– Вы тот человек, который страшно напугал меня на пляже.

Он стянул с головы шапочку с козырьком, ту самую. У него были густые нерасчесанные волосы.

– Да, мэм, и я не мог заснуть, думая об этом, – проговорил он, тиская в руках шапочку. – Я не собирался причинить вам боль. Просто хотел посмотреть вашего малыша. Хорошенький паренек! – С этими словами он потянулся, чтобы дотронуться до ножки Томми, но Джейн отступила назад, а ребенок крепче обхватил ее за шею.

– Ну, хорошо, какие бы ни были у вас намерения, – сказала она непреклонно, – вы испугали нас. Почему вы продолжали преследовать нас, когда мы убегали?

Он смотрел себе под ноги, и Джейн пожалела, что говорила с ним слишком резко.

– Я не думал, что ваш малыш… – Он тряхнул головой и крепче сжал козырек шапочки. – Это бесполезно! Я никогда не увижу его опять! – Он задрожал и отвернулся, бормоча какие-то извинения.

– Подождите! – сказала Джейн, чувствуя к этому человеку больше симпатии, чем страха. Каким бы он ни был, он не был опасным.

– Кого вы не собираетесь больше видеть? Он поднял голову. Глаза у него ввалились и были очень грустными. Голубого цвета. И Джейн подумала, что когда-то они тоже были живыми и ясными.

– Я малость выпил, а когда я выпиваю, всегда вспоминаю и жалею… – На мгновение его лицо прояснилось. – Берегите малыша, мэм! Следите за ним хорошенько! Не подпускайте слишком близко к воде! – Глаза мужчины наполнились слезами. Он вытащил из кармана коричневую фляжку, поднес ко рту и сделал глоток, как если бы содержащаяся в ней жидкость была его единственным спасением. Утерев губы рукой, он засунул фляжку обратно в карман. Расправив смятую шапочку и натянув ее на голову, он коснулся пальцами козырька, кивнул Джейн и пошел от нее.

Джейн смотрела ему вслед, не замечая, что рядом с ней стоит Луиза, пока та не коснулась ее рукой.

– Оливер тебя не побеспокоил?

– Что? Да он просто…

– Рассказывал тебе, что Томми напомнил ему его сына?

Джейн отрицательно покачала головой.

Он просто посоветовал мне держать мальчика подальше от воды.

– Некоторые из местных жителей, – кивнула Луиза, считают его сумасшедшим. Он бродит по пляжу круглый год, большей частью пьяный. Его сын утонул здесь летом, лет пять назад.

Джейн смотрела, как он шел, ссутулясь, а затем остановился.

– Боже мой! Это ужасно!

– Это была страшная трагедия. Жена оставила его с мальчиком, а сама пошла с девочкой перекусить. По-видимому, как рассказывают, он разговорился с каким-то мужчиной и забыл про своего годовалого сына. Ребенок куда-то исчез, позднее его нашли в небольшой луже, оставшейся от прилива. У него были темные волосы, как у Томми, и он был примерно его возраста.

Джейн отметила, что мужчина опять вынул фляжку и приложился к ней.

– Бедняга! – задумчиво промолвила она, а потом добавила: – Должно быть, в тот день он был пьян.

– А что случилось в тот день? – нахмурилась Луиза.

– О, я видела его на пляже, он вел себя так, как будто знает нас, – рассеянно ответила она. – Должно быть, его вина в гибели сына безгранична!

– Жена развелась с ним, забрала дочь и исчезла. Больше он их не видел. Он безобидный, но мысли его путаются, когда выпивает, забывает, что его сын мертв. Это действительно печально!

Джейн прижала к себе Томми. Она понимала горе и отчаяние этого человека. Она подумала о Джеке, представив себе, что бы она чувствовала, если бы ему удалось похитить сына. Разумеется, Джесси винила бы ее, но не больше, чем она винила бы себя сама. Возможно, как этот Оливер, она видела бы Томми в каждом малыше, страдая от своей вины и отчаянно пытаясь отогнать от себя воспоминания об этом.

Кто-то попросил Джейн отойти в сторонку, и она встала за Луизой.

Луиза разговаривала с журналисткой, которая держала микрофон.

– Слава Богу, наш дом пока уцелел, – говорила Луиза. – Большой ущерб, но, по крайней мере, он не на дне океана! Муж со своим другом смотрят, как пока укрепить один угол. Некоторые из наших соседей потеряли все!

Джейн старалась успокоить Томми, который хотел спуститься на землю. Она старалась отвлечь его и пересадила на другую руку. Пляж был слишком опасен для ребенка из-за грязи, досок, щепок, обломков, кусков кирпичей, стекла и другого мусора.

Луиза кивнула, отвечая на вопрос, уезжали ли они из дома.

– Да, мы уходили. Высота волн была ужасной! К счастью, у нас есть хорошие друзья, у которых мы смогли остановиться, – продолжая говорить, Луиза рассказала о Челси и о том, как долго они живут здесь.

Джейн почти не слышала Луизу. Она была занята мыслями об Оливере, потерявшем сына. Эти мысли вскоре вызвали у нее раздумья о Чарльзе и его потере.

Он тоже потерял жену и ребенка и тоже винил себя. Он тоже был охвачен чувством вины, только он не позволил этому чувству сломать себя, как это произошло с Оливером. Духовно и физически Чарльз был цельным и невероятно стабильным. Стабильным настолько, что он согласился с поручением защитить другую женщину и другого ребенка. Она еще раз поняла, почему ее истерика в тот день на пляже так глубоко задела его. Боже мой, думала она, неудивительно, почему он был так решительно против установления личных отношений с ней. Эмоционально он настроил себя на достижение одной цели: обеспечить их безопасность от Джека. Чарльз просто не подготовил себя к тому, что могло бы потребовать от него большего, чем его искусство в качестве частного детектива.

Джейн подняла глаза и увидела, что видеокамера направлена в ее направлении.

– У вас есть дом здесь, мадам? – спросила журналистка.

– Нет, у нас нет.

Журналистка сразу же потеряла к ней интерес. Обратившись к видеооператору, она сказала:

– Женщина, которая была в обмороке, пришла в себя. Мог бы ты снять ее на фоне камина с матрацем? – После этого вся группа направилась к несчастной женщине и ее мужу.

Луиза взяла Джейн за руку.

– Пойдем! Чарльз и Хэнк будут волноваться, что с нами случилось. – И они стали пробираться через толпу, осторожно обходя деревья и камни, выброшенные на берег мощным приливом.

Спустя несколько мгновений Джейн своими глазами увидела, что дом Коуэнов стоял цел и невредим, хотя в одном углу фундамент заметно пострадал от ударов волн.

Несколько часов Чарльз, Хэнк и еще другие мужчины укрепляли ослабленный угол. Один из друзей Хэнка пригнал экскаватор, чтобы выровнять грунт и забить траншею камнями. Больше всего пострадал от воды первый этаж. Джейн и Луиза спасли что могли, включая картину с рыбаками, которая, к удивлению, продолжала висеть на стене.

К пяти часам вечера Джейн измоталась. Временная подпорка была установлена, и большинство работавших мужчин ушли. Хэнк и Луиза стояли, обняв друг друга, и смотрели на выровнявшийся дом. Чарльз был без тенниски, которую он снял и повязал вокруг лба, чтобы пот не заливал глаза. Он развалился в полотняном кресле с баночкой содовой воды в руке. Томми, обложенный подушками с кровати, сладко спал поблизости в старой гребной шлюпке, которую кто-то подтянул ближе к дому.

Чарльз взглянул на Джейн, когда она присела на край шлюпки.

– Ты выглядишь очень усталой.

– Ты тоже, – ответила она. – Мне кажется, ты не присел весь день.

– Дом нужно было укрепить до наступления темноты, – сказал он будничным голосом, поднося банку с содовой ко рту.

Она встала и потянулась.

– Ну хорошо, мы готовы идти, как скажешь!

Чарльз смял банку и тяжело встал с кресла; развязал рубашку, встряхнул ее и набросил на голову, подошел к шлюпке, собираясь забрать Томми. Тотчас к ним приблизились Хэнк и Луиза.

– Ну что, ребята, уходите?

– Да. Джейн устала, а я чертовски проголодался!

– Как мне отблагодарить тебя? – произнес Хэнк, протягивая руку.

– Ты уже сделал это, – отозвался Чарльз, пожимая ему руку. – Говорят, ваш страховой агент придет завтра, чтобы сделать оценку?

Хэнк кивнул.

Мужчины продолжили обсуждение вопроса об ущербе, а Луиза крепко обняла Джейн.

– Я не знаю, что бы я делала, если бы не ты! Глаза у Джейн затуманились. Ей было жалко расставаться с Луизой. У нее чуть было не сорвалось с языка предложение о поддержании контакта, но она вовремя сдержалась. Она не могла пойти на это. По крайней мере до тех пор, пока расследование по делу Джека не будет завершено. Через несколько недель! Чарльз уйдет из ее жизни. Вернется Джесси и возьмет т себя заботы о Томми. Цветочный магазин вновь будет занимать все ее время. Странно, рассуждала она, даже возможность забеременеть от Чарльза казалась ей какой-то отдаленной.

Она улыбнулась, уклоняясь от предложения Луизы обменяться адресами.

– Я могу… Я имею в виду, что мы можем переехать. Поэтому позволь мне связаться с тобой!

– А ты не забудешь? – обеспокоенно спросила та. – Мы с Хэнком жаждем победить тебя в «Монополии»!

Чарльз все еще должен мне двести долларов, – рассмеялась Джейн.

Ты сможешь заработать их своим ремеслом, дорогая, – тихо проговорил Чарльз, подходя к ней и нежно обнимая ее за шею.

Они все захохотали, но у нее оставалось чувство грусти. Оно не было связано с Хэнком и Луизой. Теперь она порой забывала, что они с Чарльзом играют роли. Она как будто верила, что замужем за Чарльзом. Тем не менее его поддразнивание еще раз напомнило ей, что им не долго оставаться вместе, и она сможет зарабатывать «своим ремеслом».

Чарльз разбудил Тома, который заколотил ручками и сильно рассердился из-за того, что его потревожили. Дав обещание, что они останутся еще на завтрашний день, Джейн и Чарльз направились к своему коттеджу. Он закрыл и запер ворота на ступеньках веранды, прежде чем они прошли в палисадник. Обогнув угол дома, они оба остановились как вкопанные.

У обочины дороги, напротив их дома, была припаркована полицейская машина, на крыше которой мигали красная и голубая сигнальные фары.

Джейн оцепенела, впившись пальцами в руку Чарльза.

– Что им нужно?

– Я могу предположить лишь одну вещь – их послал Балтер, – проговорил, чертыхнувшись про себя, Чарльз.

– Джек… – с трудом отозвалась она.

– Этому сукиному сыну надоело ждать, когда ты вернешься с Томми и спокойно заживешь, – говоря это, Чарльз передал ребенка Джейн и зло добавил: – Если, конечно, кто-нибудь не вмешался в расследование и не осложнил дело.

Джейн почувствовала, как цепенеет от страха. Ее глаза беспокойно забегали в надвигающихся сумерках, как будто она ждала, что Джек сейчас бросится на нее откуда-нибудь. Она наблюдала, как Чарльз широкими шагами идет к полицейской машине. Из машины вышел офицер, что-то сказал ему, и Чарльз, обернувшись, пристально поглядел в ее сторону.

Она отошла к углу дома, ближе к кустам роз. Протягивая ручки к мигающим фарам, Томми извивался всем телом, стараясь спуститься на землю. Джейн почти не замечала этого. Офицер кивнул, сел в машину и уехал.

Чарльз возвратился к ней. Глаза его были холодными и злыми.

– Что, черт возьми, ты делала?

– Я не понимаю, о чем ты? – заморгала она в растерянности.

– Телевидение. Отделение бостонской телестудии в Провиденсе показало в прямом эфире интервью с местными жителями, пострадавшим от шторма. Вы с Томми и Луизой были на экране в двенадцать часов дня!

Глава 12