Глава 25

К половине шестого Бен, Майк и трое прибывших им на помощь сотрудников центрального отделения полиции дважды обыскали каждый уголок огромного двадцатидвухкомнатного дома Глории Гэмел. Однако ничего не нашли.

– Может, мы напрасно теряем время? – спросил Бен, опускаясь на корточки перед камином в кабинете Гэмела. – Возможно, убийство Говарда никак не связано с его частной жизнью.

– Связано или нет, но он жил здесь, – ответил Майк, машинально выдвигая ящики письменного стола. Морелли уже в третий раз методично обследовал каждый сантиметр комнаты. – Наверняка в этом доме есть что-нибудь, какая-нибудь подсказка, которая поможет нам понять, что случилось с Гэмелом.

– Не подумай, что у меня просто кончилось терпение, но мне кажется, наши поиски бессмысленны, вряд ли мы что-нибудь найдем здесь.

– В этом ты ошибаешься.

– Откуда такая уверенность?

– Подумай сам. Кто-то, сильно рискуя, пробрался сюда прошлой ночью. Кто-то очень отчаянный, если судить по тому, как он отделал хозяйку дома, да и по другим его "подвигам". Но зачем? Видимо, он хотел что-то найти. Глория Гэмел помешала ему. Зверски избив ее, он спешно ретировался. Не знаю, что искал этот тип, но одно несомненно: то, за чем он приходил, все еще здесь, в доме.

– Логично. Вопрос только в том, где это "что-то" искать.

Бен закончил осматривать камин и направился к выходу:

– Пойду поговорю с сержантом Мэттингли. Он обыскивает гараж.

Гараж? Бен вдруг вспомнил слова Глории Гэмел.

– Послушай, Майк. Помимо тех двадцати двух комнат, что мы уже осмотрели, в доме есть еще полуподвал и мансарда.

– Ты точно знаешь?

– Ну да. Мне сказала об этом Глория.

Майк ткнул Бена в бок.

– Отлично, Шерлок Кинкейд. Я займусь полуподвалом, а на твою долю остается мансарда! – Он снова дружески подтолкнул Бена. – Если, конечно, это не слишком высоко для тебя. Я вовсе не хочу, чтобы у тебя закружилась голова и ты вывалился в окно.

Оказалось, что мансарда расположена действительно на чрезмерной для Бена высоте, чего он никак не ожидал. А если учесть, что две стены маленькой комнатки занимали огромные окна, не позволявшие Бену нормально развернуться без риска вывалиться из окна, то станет ясно, какие чувства он испытал, обнаружив все это. Бен попытался успокоить себя воспоминаниями о своем героическом прыжке с гораздо большей высоты, чем та, на которой находилась мансарда. Но это только еще сильнее расстроило его.

Мансарда Гэмела могла бы осчастливить любого старьевщика. Каждый сантиметр комнаты был забит всякими сувенирами и прочей мелочью, вплоть до моделей самолетов и кораблей в бутылках. Один из углов занимало рыболовное снаряжение.

Во всем этом барахле вещей, принадлежавших Глории, по-видимому, практически не было: разве что манекен, швейная машинка и еще кое-какие изрядно запыленные швейные принадлежности. Очевидно, к ним давно никто не прикасался.

Итак, хочешь не хочешь, а надо приступать к делу. Бен решил начать с ближайшего угла. Он старался не пропустить ничего: открывал каждый ящичек, каждую коробку, тщательно исследовал обивку мебели, надеясь обнаружить какой-нибудь тайник.

Полтора часа спустя Бен занялся простукиванием стен, выявляя возможные пустоты. Но по всей поверхности стен раздавался только однообразный глухой деревянный звук. Ничего, что могло быть связано со смертью Гэмела, отыскать не удалось.

"Ищи, Кинкейд, ищи, – мысленно уговаривал себя Бен. – Это реальная жизнь, а не готический роман".

Под потолком на стене мансарды висело чучело огромной рыбы. Маленькая табличка гласила, что Говард Гэмел поймал эту рыбу у берегов Исландии 12 августа 1988 года.

Взглянув на чучело, Бен вспомнил, как совсем недавно Гэмел говорил ему: "Обожаю рыбалку, особенно когда заплывешь далеко в море... Была бы возможность – не выпускал бы удочки из рук. За этим занятием я мог бы провести всю свою жизнь, не делая ничего другого".

А что, если здесь? Бен подвинул табуретку и, забравшись на нее, оказался на одном уровне с рыбой. Возможно, у него разыгралось воображение, но в какой-то момент ему вдруг почудилось, что рыбина... смеется над ним. Он осторожно пошарил рукой в пасти чучела...

Ничего. Бен спрыгнул с табуретки, совершенно разочарованный. "Тоже мне, возомнил себя героем Харди, – говорил он себе. – Сначала ищешь тайники, потом суешь руку в пасть дохлой рыбы. На что ты надеешься? Может быть, хочешь найти карту сокровищ?"

И снова в памяти всплыл разговор с Гэмелом: "Вообще-то я собираюсь взять отпуск на несколько дней. Хочу половить солнце и рыбу на западном побережье. Отдохнуть от нашей рутины хоть немного".

Интересно, может, Гэмел хотел отдохнуть от чего-то вполне определенного. Или от кого-то. Если он владел какой-то важной информацией, на которую претендовал еще кто-то, не исключено, что Гэмел собирался забрать ее с собой.

Бен бросился к тому углу, где было сложено рыболовное снаряжение. Продравшись под сваленные в кучу старые удочки, спиннинги, сети и откинув в сторону какой-то сложный электронный прибор, он нащупал в самом низу под всем этим хламом коробку для снастей и открыл ее: блесна, пластиковые червяки, крючки, запасная леска... вот! Бен приподнял рукой мешавшие ему рыболовные мелочи и вынул со дна коробки фотографию.

– Майк!

Ответа не последовало. Бен бросился вниз по лестнице.

– Майк! – крикнул он снова.

Несколько мгновений спустя послышался голос Майка:

– Чего тебе? Я тут как раз осматриваю полупустую канистру с краской. Бесподобный запах. Нет ничего приятнее запаха краски.

– Вот оно. – Как только Майк поднялся из подвала, Бен протянул ему фотографию. Это был маленький снимок, сделанный "Полароидом" и, по-видимому, недавний.

– У тебя есть какие-нибудь идеи по поводу этой дамочки? – спросил Майк, рассматривая фото.

– Нет. Но люди обычно не кладут фотографии обнаженных девушек в коробки для рыболовных снастей. Я думаю, здесь что-то важное.

– Черт возьми! Конечно важное.

С фотографии на них смотрела хрупкая светловолосая девушка, почти подросток, совершенно обнаженная, если не считать цепочку с подвеской в виде золотого сердца, расколотого пополам. Выражение ее лица трудно было понять. Но во всяком случае, счастьем или радостью оно не светилось. В кадре присутствовал еще какой-то человек, стоявший спиной: фотография запечатлела его плечо и часть спины. Но опознать кого бы то ни было по таким деталям не представлялось возможным.

Майк перевернул фотографию. На обороте чьей-то рукой было написано: "Клуб "Детский сад".

– Видишь эту наколку в виде клубники у нее на левом плече? – спросил Майк. – И еще две под грудью? Я знаю, кто эта девушка. Она – первая жертва маньяка.

У Бена перехватило дыхание.

– Но... фотография, похоже, сделана совсем недавно.

– Согласен. Цвет очень хорошо сохранился.

– И что это значит?

Майк покачал головой.

– Боюсь, что дело Говарда Гэмела, в которое замешана корпорация "Аполло", гораздо серьезнее, чем мы предполагали. И гораздо страшнее.

Глава 26

Томлинсон прохаживался по Променаду, засунув руки в карманы черной кожаной куртки. Он снова уподобился хамелеону, приняв облик обычного завсегдатая этих мест. Взгляд Томлинсона, казалось, рассеянно блуждал по сторонам, на самом деле высматривая блондинку со шрамом на переносице.

Сержант старался не привлекать к себе особого внимания.

Улица с обеих сторон пестрела вывесками массажных кабинетов, секс-шопов и порнографических кинотеатров. На пересечении Одиннадцатой улицы и Цинциннати Томлинсон заметил двух дам, стоявших в красноречиво-картинных позах, не вызывающих сомнений по поводу рода их деятельности. Та, что находилась ближе к сержанту, была довольно рослой негритянкой, в короткой блузке, обнажавшей большую часть ее тела, в наброшенном на плечи пальто, отороченном искусственным мехом.

Другая проститутка стояла в тени, и Томлинсон не мог рассмотреть ее.

– Кого-нибудь ищешь? – спросила негритянка.

– Угадала. Действительно ищу, – ответил Томлинсон. – Но, боюсь, не тебя.

– Чем же я так не приглянулась тебе, парень?

– Да нет, дело не в этом.

– Ты что, боишься меня? Ну, тогда беги скорее домой к мамочке!

– Опять не то... Ты не поняла... Просто мне нужен один человек...

– Держу пари, – обратилась негритянка к своей компаньонке, – что этот парень – петух, набитый капустой.

Томлинсон усмехнулся. В переводе на нормальный язык негритянка назвала его богатым гомосексуалистом. Ошибка по всем статьям.

Вторая проститутка вышла из тени. У нее были длинные темные волосы, и на вид сержант дал ей лет тридцать пять.

Хотя женщины, занимающиеся таким ремеслом, стареют быстро и определить их возраст наверняка весьма затруднительно.

Во всяком случае, эта брюнетка явно не была той девушкой, которую он искал.

– Случайно, не знаете тут одну девчонку по имени Трикси? Мне сказали, что она работает здесь, на Променаде.

– А зачем она тебе? – спросила негритянка. – Ты что, ее папаша?

– Нет. Просто хотел провести с ней время.

– Заливай! Что хорошего в этой Трикси? Маленькая, некрасивая. И белая.

– Я уже был с ней раньше, и мне понравилось, – соврал Томлинсон.

– Любитель постоянства, ха? Тебе разве не надоедает? – Негритянка обменялась улыбкой со своей подругой. – Послушай, сладкий, иди по этой улице до третьего перекрестка. Ты найдешь свою мечту там. Если, конечно, кто-нибудь не перехватил ее.

Скорее всего, она будет с Бадди. Почему-то мне кажется, что Бадди тебе должен понравиться больше, чем Трикси. – Девицы, переглянувшись, пошло засмеялись.

Томлинсон поблагодарил их и пошел в указанном направлении. Он не испытывал к этим проституткам ни злобы, ни раздражения. В той отвратительной жизни, которую они вели, была не только их вина. Еще работая патрульным в этом районе, Томлинсон узнал, что большинство проституток пришли к своему ремеслу, став жертвами сексуального насилия. А если кто-то занялся древнейшей профессией по какой-то другой причине, то в роли проститутки тем более не избежит насилия.

Мало того, что жизнь – не сахар, так еще и постоянное хождение по лезвию бритвы. Каждый день имея дело с сексом и иглой, эти девочки, как правило, кончают тем, что зарабатывают СПИД. Чума двадцатого века становится логичным завершением скотской жизни.

Сильнее всего Томлинсона мучило то, что проституцией занимаются подростки, – девочки, по разным причинам сбежавшие из дома и оказавшиеся на улице. Патрулируя этот район, он прилагал все силы, чтобы вернуть к нормальной жизни как можно больше таких девчонок, пока порок еще окончательно не овладел ими. Сержант сумел вытащить из этого болота несколько человек, но гораздо чаще его посещали неудачи. Все решал фактор времени. Если Томлинсону удавалось вырвать отсюда кого-то, кто обосновался на улице недавно, имелся реальный шанс, что возврата к прошлому не будет, появлялась надежда на нормальную жизнь. Но у тех, кто провел здесь больше года, не было никаких шансов на спасение. Улица становилась их домом на всю жизнь.

Свобода, к которой так рвутся подростки, на самом деле самый страшный их враг. Убегая из дома, девочки, предоставленные самим себе, получают возможность делать все, что заблагорассудится: гулять всю ночь, ходить на рок-концерты, колоться без помех. Мечта становится реальностью, и такая жизнь им нравится. Пока они не попадутся. В лапы сутенеров. В плен наркотиков. Во власть спиртного. Вскоре все и вся хозяйничают над ними. И только они сами теряют себя.

На третьем перекрестке Томлинсон сразу увидел Трикси.

Она абсолютно соответствовала описанию, данному владельцем лавочки "Тысяча мелочей": маленькая, невероятно хрупкая, в бюстгальтер явно было что-то подложено, чтобы грудь казалась более пышной. Приблизившись, Томлинсон разглядел ее неестественно белые волосы и прыщавую подростковую кожу. Последним подтверждением того, что перед ним именно Трикси, была охватывающая ногу девушки цепочка с нанизанными на нее монетками. Теперь сержант понял, что означала фраза: "Ищи след центов".

Рядом с Трикси стоял парень постарше с жидкими рыжими волосами. Узкие кожаные леггинсы смотрелись на нем как балетное трико. Сомнений по поводу его причастности к миру проституции не возникало.

Томлинсон обратился к девушке:

– Ты Трикси?

Она подозрительно посмотрела на него.

– А зачем вам?

Он отметил маленький шрам, пересекавший переносицу девушки.

– Надо. Я искал тебя три дня.

– Почему меня? Я не сделала ничего плохого.

– А я и не обвиняю тебя ни в чем. С чего ты решила...

– Потому что легавые просто так не цепляются.

Томлинсон был повержен: уличное прозвище полицейских, походя брошенное девушкой, перечеркнуло все его старания.

Еще одно поражение мистера Хамелеона.

– Кто-нибудь узнал меня по прежним временам?

– Да нет. Это же и так ясно. Скажи, Бадди?

Парень в леггинсах кивнул.

– А я-то надеялся, что ничем не отличаюсь от здешних обитателей.

– В следующий раз, когда соберетесь маскироваться, оставьте свои замечательные голубые джинсы дома. Они слишком новые и к тому же – не по карману тем, кто живет здесь. И не появляйтесь на Променаде в таких кожаных туфлях.

– Ну вот... А я думал, что попал в самую точку.

– Думал! В этом-то все и дело, здесь не думают. Вы просто перестарались. И потом, сразу видно, что вы что-то ищете, а не просто шатаетесь, как другие.

Томлинсон улыбнулся: мистер Хамелеон убедительно разоблачен юной мисс Марпл в короткой юбке.

– Меня зовут Томлинсон. Я знаю, что ты была близкой подругой Сьюзи.

– Вам известно, где она? – с беспокойством спросила Трикси, переминаясь с ноги на ногу. – Я везде ищу ее.

– У меня есть кое-какие предположения на этот счет, – сказал Томлинсон. – Мы можем поговорить с глазу на глаз?

После минутного колебания Трикси отошла с сержантом в сторону. Томлинсон видел, что Бадди пристально наблюдает за ними.

– Я звонила в тюрьму. – В голосе Трикси звучала тревога. – Но они сказали, что у них Сьюзи нет. И в больнице ответили то же самое. С ней что-то случилось?

– Пока не могу сказать точно. – Томлинсон заметил, что их разговор привлек внимание какого-то отвратительного субъекта, фланирующего по противоположной стороне улицы. Пора завязывать с пустой болтовней – дело не ждет. – Ты знаешь, где у Сьюзи была татуировка? – без перехода спросил он.

– Конечно знаю. Мы вместе ходили ее делать. Вообще-то я была против этой идеи. Сьюзи всего шесть месяцев работала на улице. Я ведь была для нее... Ну, вроде матери, что ли. По-моему, татуировки – гадость. Но Сьюзи встречалась с одним парнем, а у него был сдвиг на бабочках, вот она и подумала...

– У нее была татуировка в виде бабочки?

– Ну да, с гирляндой цветов на крыльях. Этот хмырь говорил, что любит Сьюзи и обязательно вернется к ней... Она сдуру поверила ему. Когда же он не вернулся, Сьюзи так переживала... Да, у нее была татуировка.

– Ты можешь сказать... в каком месте у нее была татуировка?

– Вы что, тоже помешаны на татуировках?

– Нет. Это нужно... для опознания.

Трикси стала белее полотна.

– О Боже мой! Она не... не...

– Я пока не уверен.

Трикси долго молчала, никак не решаясь произнести слово, которое могло подтвердить страшную догадку.

– На груди. Вот здесь примерно, – наконец произнесла она, коснувшись кончиками пальцев левой груди.

Томлинсон положил руку на плечо девушке.

– Я сожалею...

– О... нет! – Трикси упала на колени. – Боже! На ее месте должна быть я!

– Ты ни в чем не виновата.

– Виновата, еще как виновата. Я обещала ей... обещала ей, что буду заботиться о ней! Я обещала им всем!

– Кому всем?

– О Боже мой! – повторяла Трикси снова и снова. – Сначала исчезла Эйнджел. Потом Сьюзи и Барбара. Говорят, Бобби Рей пропала несколько ночей назад. Осталась только я.

Теперь моя очередь. Я последняя...

Томлинсон терялся в догадках.

– Последняя – что?

– Разве вы не понимаете? Это же не случайность. Одна, ну две – еще могло быть. Но все же. Не все до одной.

Томлинсон тряхнул девушку за плечи.

– Трикси, пожалуйста, успокойся. Не надо истерики. Скажи толком, что ты имеешь в виду?

Она судорожно глотнула ртом воздух. Юное лицо Трикси как-то сразу резко постарело.

– Они убьют нас всех.

– Кого всех? Кто убьет? Что ты хочешь сказать?

Трикси отсутствующим взглядом уставилась на Томлинсона.

– Клуб "Детский сад".

Вдруг из окна дома напротив раздался грубый окрик. Томлинсон не разобрал слов, но злобный тон производил впечатление.

– Черт! – пробормотала Трикси. – Мне сейчас влетит.

– Что? – не понял Томлинсон. – Кто это?

– Это... мой босс.

– Что он сказал?

– Недоволен тем, что я впустую стою здесь и болтаю с вами уже десять минут. Он считает, что за десять минут мы вполне бы могли подняться наверх, трахнуться, и я бы уже ждала нового клиента. Послушайте, вы должны уйти.

– Но я не могу...

– Придется.

– Подожди, Трикси... А если ты права и тебе действительно грозит опасность? Кто-то систематически убивает твоих подруг, и ты последний свидетель... Убийца непременно захочет тебя убрать.

– Если Сонни разозлится, он вышибет из меня мозги. Так что выбора нет. – Черты ее лица несколько смягчились. – Пожалуйста, уходите. – В голосе Трикси появились умоляющие нотки.

– Я бы мог арестовать тебя.

– Сонни в два счета вытащит меня из тюрьмы. И потом вышибет мне мозги.

– Хорошо. Тогда я найму тебя. Пойдем наверх.

– Вы должны будете заплатить тридцать долларов, это минимум. Только за основные услуги. У вас есть такие деньги?

Томлинсон заглянул в свой бумажник.

– Нет.

– Тогда Сонни и вам вышибет мозги.

Томлинсон отступил назад и посмотрел на разъяренного человека в окне напротив. Негодование сочилось сквозь каждую пору его лица.

– Трикси, но мне нужно поговорить с тобой.

– Тогда приходите завтра. У меня будет свободное время. Я работаю до утра, а потом отдыхаю весь день. Встретимся в девять вечера.

– Где?

Трикси кивнула в сторону забегаловки, яркая вывеска которой красовалась почти напротив того места, где они стояли.

– Там. Поедим и поговорим. – Девушка улыбнулась. – До свидания.

Томлинсон прикусил губу. Его совсем не устраивал такой поворот событий, но, похоже, ничего другого не оставалось.

– Обещай, что ты придешь.

– Обещаю. Я же не слепая. Вы действительно хотите помочь.

Томлинсон медленно пошел прочь. Его автомобиль был припаркован как раз на углу той улицы, где находился пост Трикси.

Некоторое время сержант наблюдал за девушкой. Примерно через полчаса к ней подошел мужчина в зеленой куртке. Трикси взяла его под руку и направилась с ним в дом. Не прошло и минуты, как в маленьком окошке на втором этаже вспыхнул свет.

Томлинсон завел машину и уехал совершенно подавленный.

У него сосало под ложечкой и болело сердце.

Придется найти кого-нибудь, кто подежурит за него на коммутаторе завтра вечером, но в девять он обязательно будет здесь.

В девять. Или даже раньше.

Глава 27

Бен сидел за столом, сражаясь со своим компьютером – он никак не мог добиться взаимопонимания с машиной. За этим занятием его и застала Кристина, заглянувшая в кабинет.

– Ты же должен быть в конференц-зале на служебном совещании?

Бен раздраженно оттолкнул мышь.

– Нет. Совещание отменено.

– А вот и ошибаешься. Оно состоится. Только вряд ли начнется ровно в десять. Кричтон в данный момент мучается у врача со своей спиной.

Бен посмотрел на часы и подпрыгнул в кресле.

– Черт возьми! Откуда ты все это узнала?

– Я стараюсь быть осведомленной. В конце концов, кто-то из нас двоих должен владеть ситуацией. Ты обычно занят.

– Спасибо, спасительница. Я убегаю.

– Счастливого пути.

Бен выскочил из кабинета и помчался по коридору к конференц-залу. К счастью, он не опоздал; его коллеги праздно болтали в ожидании Кричтона.

– Эй, Кинкейд, – окликнул Бена Херб. – Рад, что вы появились. – А мы уж начали думать, что вы подведете Кричтона.

Ребята, отметьте, что Кинкейд присутствует.

– Я не знал о сегодняшнем совещании.

– Правда? – удивился Роб. – Странно. Херб всем посылал извещения.

Брови Херба взлетели вверх.

– Точно. Я послал извещения всем до одного. Не представляю, Бен, почему вы свое не получили.

Кинкейд пожал плечами.

– Бен, у вас есть какие-нибудь вопросы, которые вы хотели бы осветить на совещании? – Перед Беном возник Чак с повесткой дня в руках. – Мы собираемся ускорить ход сегодняшнего заседания.

– Если у вас есть желание побыстрее закончить совещание, научите Кричтона самостоятельно наливать кофе из кофейника в чашку, – посоветовал Бен.

Чак не успел изложить свое мнение по поводу высказывания Бена – в разговор вмешалась Кэндис.

– Невозможно научить старую собаку новым трюкам. Особенно если она не хочет учиться. – Кэндис сопроводила свои слова язвительной улыбкой.

– Интересно, а что он будет делать, если... – Бен взял кофейник и наполнил чашку Кричтона. – Попробуем нарушить традицию.

– Кстати, Кинкейд, я знаю, что вы были в доме Говарда Гэмела вчера, – сказал Дуг, продолжал, как обычно, строить что-то на своем компьютере. – Какого черта вам там понадобилось?

– Я... помогал полиции отыскать что-нибудь, способное пролить свет на случившееся с Гэмелом.

– Да? Это какой-то новый подход. В первый раз слышу, чтобы подозреваемый строил из себя следователя.