Глава 28

Направляясь в свой офис, Бен чувствовал себя так, словно заново родился. Просто удивительно, как порой преображают человека душ и бритье. Особенно после бессонной ночи, проведенной в кладовке.

По дороге он купил последний выпуск газеты "Уорлд". Естественно, что на первой полосе помещалась статья, посвященная так называемой "принцессе наркотиков". Ну как присяжным заседателям сохранить объективность после ежедневного чтения подобных статей?

Переступив порог, Бен уставился на пол.

– Джонс, что это такое? – спросил он, указывая на пластиковые коробочки из-под маргарина, наполненные чем-то серым.

– Это кормушки Барбары.

– Тогда объясни мне, пожалуйста, кто такая Барбара и почему мы ее должны кормить.

– Барбара – курица, которую вы только что так напугали.

– Так я думал...

– А кормим мы ее потому, что она голодная. И потому, что вы велели ею заняться.

Бен зашел с другой стороны:

– Послушай, почему ты зовешь ее Барбара?

– Потому что ее так зовут!

– Этим именем называют людей, Джонс, а не кур.

– Это что, такой закон? А как бы вы ее назвали? Крошка Форгорн-Легхорн?

– Джонс, я просил тебя избавиться от кур, а не брать их на воспитание. Я полагал, ты соорудишь для них курятник.

– Я его построил, но им там ужасно не понравилось. Да и кому бы понравилось смотреть на мир через сетку. Вам, например, понравилось бы так жить?

Бен понял, что спорить бесполезно.

– Тебе удалось оттянуть заседание суда?

– Нет. Передо мной – стена. Клерки Дерика требуют скорейшего рассмотрения дела.

– Это же насмешка... Скорейшее рассмотрение дела возможно лишь в интересах обвиняемого...

Тут он заметил на столе Джонса, рядом с телевизором и приемником, какой-то незнакомый предмет.

– Что это за штука?

– Я взял ее напрокат у Барриса. Плачу за пользование по минутам. Кстати, она у меня с тех пор, как я начал на вас работать.

Джонс включил телевизор и нажал кнопку "Игра". Раздалось пощелкивание, треск, – прибор заработал.

– Не самое лучшее оборудование, – заметил Джонс.

И тут экран озарился вспышкой, а затем на нем появилось искаженное яростью лицо Бена – он тряс за отвороты пиджака репортера-блондина.

– Господи! – выдохнул Бен.

– Я знал, что вам будет интересно посмотреть, – ухмыльнулся Джонс.

Бен не отрывал взгляда от экрана.

– Господи, я же похож на маньяка. Да за такое можно с треском вылететь из ассоциации юристов.

– Не думаю. – Джонс положил на стол толстую пачку перетянутых резинкой писем и телефонограмм. – Вот, прислали вам после того, как по телевизору показали этот клип. Все эти люди вас поддерживают, они считают, что вы справедливо проучили того репортеришку.

– Неужели все это мне? – изумился Бен.

– Да. Прочтите сами – они все вас очень любят. Это – письма от адвокатов, это – от членов клуба юристов. Два письма от судей.

– Джонс, ты шутишь!

– Придется смириться, босс. Вы – национальный герой.

Новая легенда.

– Невозможно, не верится...

– Босс, только не забудьте... Когда будете продавать авторские права на эту историю, мне бы хотелось, чтобы мою роль играл... – Он запнулся, потом шепотом кончил фразу: – Кевин Костнер.

– В чем дело, Джонс? – Бен повернулся к двери.

И тут он понял, что смутило Джонса. В комнату вошел Лавинг, сердитый разведенный муж.

Бен закричал:

– Джонс, вызывай полицию!

Джонс принялся лихорадочно набирать номер.

– Погодите! Я пришел не для того, чтобы с вами ссориться! – воскликнул Лавинг. – Глядите, я без пистолета, даже без игрушечного.

Бен высунул голову из-за плеча Джонса:

– Тогда чего вам надо?

– Просто я хотел... – Он растерялся. – Хотел вас поблагодарить...

Бен медленно поднялся из-за стола:

– Вы хотели меня поблагодарить? За что?

– За то, что вы не привлекли меня к суду. После того случая с игрушкой.

– Ах, вы про это?

– Просто не знаю, что тогда на меня нашло. По правде говоря, я слишком много выпил и внутри у меня так все и заклокотало... Вот я и выпустил пар...

– Ну, такое с каждым может случиться, – проговорил Бен.

– Просто вы порядочный человек. Ведь вы запросто могли бы упечь меня в каталажку. А с моим прошлым я бы там надолго задержался. Но вы этого не сделали, потому что вы – порядочный человек.

"Вообще-то, – подумал Бен, – я просто постеснялся рассказывать об этом происшествии".

– Короче говоря, я ваш должник, мистер Кинкейд, – продолжал Лавинг. – А Фрэнк Лавинг не оставляет неоплаченных долгов. Так что говорите, что я мог бы для вас сделать, а уж за мной дело не станет.

– Очень любезно с вашей стороны, но...

– Кому снести голову с плеч?

– Ну, сейчас еще не время... Но все равно вы очень любезны...

– А как насчет женщин? Могу доставить таких девочек – пальчики оближешь.

– Нет, действительно...

– Совершенно одинаковые близнецы. Блондинки...

– Я сейчас ужасно занят.

Лавинг сложил руки на груди. Он был явно расстроен отказом.

– Заняты? Чем заняты?

– Ну... мой секретарь пытается... пока безуспешно... интерпретировать кое-какую финансовую документацию.

– Ваши должники, да? Только дайте мне их имена.

– Нет, не должники. Просто деловые бумаги. Сделки Тони Ломбарди...

– Я его не знаю.

– С Альбертом Декарло.

– А вот этого прекрасно знаю. Несколько моих приятелей работают на Декарло. Пущу пробный шар. Может, что-нибудь удастся разузнать.

– Не хочу, чтобы у вас опять возникли неприятности...

– Никаких неприятностей. Если мне удастся что-то разнюхать, кому позвонить?

– Все звонки к Джонсу, моему секретарю.

– Так этот парень ваш секретарь? – удивленно поднял брови Лавинг.

– Совершенно верно.

– А вы не это?.. Ну, понимаете...

– Ни в коем случае, – ответил Джонс. – Он не в моем вкусе.

– Ладно, я пойду. Позвоню, как только разведаю. – И он исчез за дверью.

– Вот что, Джонс... Если поинтересуются из полиции, мы не просили Лавинга вести за нас расследование. И вообще мы даже не знаем, кто он такой.

– Понял, босс.

– Я ухожу. – Бен взял свой портфель.

Джонс покачал головой и указал глазами на дверь. Бен резко обернулся и увидел огненные волосы и толстый нос Клейтона Лангделла.

"Когда же наконец мы повесим у двери звонок?" – подумал Бен.

– Мистер Кинкейд, могу я отнять у вас несколько минут?

Дело в том, что я хотел бы предложить вам работу...

У Бена глаза полезли на лоб. Клиент?.. Клиент, не скованный наручниками? Клиент в приличном костюме? Такого с Беном давненько не случалось.

– Пожалуйста, пройдите...

Бен провел Лангделла в свой закуток и усадил на диван. Сам же пристроился за столом.

– Так в чем же ваши затруднения?

– Мистер Кинкейд, я предлагаю вам должность юрисконсульта нашего общества. Мы уже давно нуждаемся в подходящем человеке. В таком, как вы!

Улыбка застыла на лице Бена.

Должность юрисконсульта благотворительной организации такого уровня – определенно ступенька вверх, в пока еще закрытый для него мир...

– И каковы будут мои обязанности?

– Вы будете нашим консультантом по юридическим вопросам, то есть вам придется просматривать наши публикации – во избежание ненужных осложнений, – а также возбуждать дела против тех, чья деятельность наносит вред нашим братьям меньшим. Возможно, поможете нашим лоббистам. Например, я хотел бы, чтобы вы приняли участие в нашей кампании против проведения петушиных боев.

– Петушиные бои? Но ведь они запрещены законом?

– В Оклахоме и еще в пяти штатах они разрешены. В нескольких штатах, например в Техасе, они считаются незаконными, но их проведение рассматривается как мелкое правонарушение. В Оклахоме действительно имеется законодательный акт, запрещающий бои между животными. Однако, рассматривая печально известное дело "Локс против Фолкенштейна", Верховный суд установил, что, хотя петухи являются животными, люди среднего интеллекта не воспринимают их как таковых, в отличие, скажем, от собак. То есть люди, проводящие петушиные бои, не понимают, что нарушают закон, и, стало быть, вина их отрицается.

– Но это же смешно!..

– Я понимаю ваше возмущение, – ответил Лангделл. – Я видел в вашей приемной домашних кур...

– Это не... не важно, – пробормотал Бен. Он взял ручку и лист бумаги. – Так кто же проводит эти петушиные бои?

– Как правило, профессионалы. Каждый год, начиная с октября и до конца июня, те, кто выращивает бойцовые породы птиц, приносят их в клубы, где проводятся бои. Я имею в виду породы, которые в течение веков разводились именно для этих целей. К тому же готовую к бою птицу хозяин снабжает острыми шпорами или острыми как бритва ножичками, чтобы больше крови пролилось.

– Абсурд какой-то.

– Совершенно справедливо. И такой опытный юрист, как вы, сумеет привлечь к этому внимание столичных шишек. Вчера я видел вас по телевизору... и уж если вы сумели поставить на место нахала репортера, то вы сможете поговорить и с законодателями.

– Буду счастлив с вами сотрудничать, – ответил Бен. – Как вы знаете, сейчас я занят делом об убийстве. Но как только с ним покончу...

– Понимаю вас. Сообщите нам, когда вы освободитесь. Вы, конечно, понимаете, что петушиные бои – только вершина айсберга...

– Обязательно позвоню вам, как только покончу с делом Макколл.

– Ну и прекрасно!

Лангделл поднялся с дивана.

– Итак, если я вас правильно понял, вы согласны стать нашим юристом?

– Считайте меня уже вашим юрисконсультом.

Лангделл подмигнул ему и направился к двери.

Глава 29

– Жизель, иди ко мне. На, ешь!

Компромисс был вполне справедливым: одна четверть дорогой смеси из магазина "Фелайн Фенси" и три четверти обычной кошачьей "Кет Шоу". Бен полагал, что знакомый запах привлечет внимание Жизель и постепенно она привыкнет к новой снеди.

Так он полагал... Однако Жизель, по-видимому, придерживалась иной точки зрения: она несколько раз обошла вокруг миски и наморщила нос. Затем укоризненно взглянула на Бена.

После чего, вспрыгнув в его любимое кресло, сделала вид, что вовсе не знакома с Беном.

– Послушай, Жизель! Мне не по карману ежедневно кормить тебя изысканными яствами.

Жизель лениво вылизывала лапки, совершенно равнодушная к его словам.

– Повторяю...

Тут раздался стук в дверь. Бен открыл и увидел стоявшую на пороге миссис Мармелстейн.

– Что-нибудь случилось?

– Мне с самого начала не понравилось, что вы взялись за это дело! – воскликнула она. – Я знала, к чему это приведет: полицейские со своими кобурами носятся вокруг как сумасшедшие, да еще и вытаптывают мой садик...

– К нам приходили из полиции? – удивился Бен.

– Да. Интересовались вами. – Миссис Мармелстейн взглянула на него с упреком.

– А он не представился, этот полицейский?

– Нет, но он оставил для вас записку.

Бен взял из рук миссис Мармелстейн записку и развернул ее: "Третья база – 8.00".

Он посмотрел на часы – было уже 8.30.

– Я ухожу. Вернусь поздно.

– Это меня не удивляет. Если вы водитесь с таким хулиганьем, как этот полицейский, то вполне можете зайти в какой-нибудь клуб из тех, которые посещают женщины с весьма низкими моральными устоями.

– Я вернусь до того, как низкие моральные устои выйдут из-под контроля. Он что, действительно вытоптал ваш садик?

– Нет. Но только потому, что я успела его остановить.

Уже несколько лет Бен не был на стадионе. Он не считал себя фанатиком бейсбола, но всегда с удовольствием смотрел игры "Тулса Дриллерс". По правде говоря, больше всего на стадионе ему нравились горячие хот-доги. Конечно, они были отвратительны на вкус, но зато являлись как бы частью общего праздника, радостного оживления, царившего на стадионе.

Вот и сейчас Бен взял две порции хот-догов, которые нес в запотевшей обертке из фольги.

Когда он приехал, кончался уже седьмой период игры.

"Шревепорт Кэптенс" на четыре очка опережали "Дриллерсов", и их победа не вызывала сомнений. Толпа зрителей начала редеть. Бену не пришлось долго искать Майка: тот сидел на третьей линии, на дешевых местах.

– Я уже было подумал, что ты не придешь, – сказал Майк.

– Поздно вернулся домой, – усаживаясь на свободное место, ответил Бен и протянул Майку один из хот-догов. – Как только мне передали твою записку, сразу помчался сюда.

– Не хотелось оставлять записку на ветровом стекле машины. Хотел встретиться где-нибудь, где можно спокойно поговорить. Без свидетелей.

– И ты решил, что лучше всего нам подойдет бейсбольный стадион?

– Конечно. Спрятаться в толпе... Ты читал "Похищенное письмо"? Надежнее всего прятаться на виду у всех. – Он немного помолчал. Потом вдруг улыбнулся: – А кроме того, захотелось посмотреть игру...

– А что, если Эбшайр увидит нас здесь вдвоем?

– Исключено. Он вернулся к себе, в штаб-квартиру ФБР.

День и ночь корпит над этим делом.

Что ж, на здоровье, подумал Бен.

– Так что ты хотел мне сообщить?

– Бен, все это... Мне все это нравится не больше, чем тебе, – не отрывая взгляда от поля, проговорил Майк. – Но я ничего не могу поделать, так что не сердись...

– У тебя что-нибудь интересное?

– Мне тоже трудно поверить в то, что Кристина сама засунула пакет с наркотиком в куклу.

– Но кто же мог это сделать?

– В том-то и загвоздка. Я хорошо знаю тех полицейских, которые сопровождали меня в ее квартиру, и готов поклясться, что они здесь ни при чем. Они не могли подбросить фальшивые улики!

– Но кто же тогда?..

Майк молча пожал плечами.

– А что скажешь насчет других улик? Что там еще припрятал Эбшайр?

– Если ты имеешь в виду доказательства невиновности, то у нас ничего нет. Но если Эбшайр не покажет тебе результаты анализа на парафин, то я ему устрою!.. Всех подниму на ноги.

Бену очень хотелось верить, что Майк так и поступит.

– Фактически все собранные им улики говорят против Кристины. Говорю тебе, Бен, они строят дело не на пустом месте.

Если бы это входило в мою компетенцию, то и я бы при таких уликах потребовал от окружного прокурора выдвинуть против нее обвинение.

– Даже притом, что ты-то знаешь: Кристина никого не убивала?

Майк промолчал.

– Ты не мог бы как-нибудь урезонить этого Эбшайра? Ведь он же совсем спятил...

– Он меня не послушает, – усмехнулся Майк. – Он никого не слушает, за исключением, может быть, Стенфорда. Официально он не имеет права даже сходить в туалет без согласия Стенфорда. Но простого полицейского, как я, он может уничтожить запросто. В тот день, когда они привезли арестованную Кристину, я пытался заставить их сделать этот чертов анализ на наличие наркотика в крови, но он отказался. Мол, не обязан, и точка!

Со стадиона донеслись крики и шум аплодисментов: игрок из команды "Дриллерсов" отбил мяч так, что он вылетел за пределы стадиона, спланировал за забором и стукнулся об асфальт. Зрители вскочили с мест, орали, дули в трубы, звенели коровьими колокольчиками. Игрок, отбивший мяч, небрежно обежал вокруг поля стадиона. В течение нескольких секунд неизбежное поражение обернулось победой – игра случая, когда жизнь поворачивается совсем другой стороной, чем ждешь от нее.

– Не могу сказать, что ты побаловал меня информацией, Майк.

– Если ты ждал, что я незаметно передам тебе секретную распечатку документов, которая поможет тебе выиграть дело, – то извини. Этого я не смогу сделать, даже если бы такая и существовала.

– Если вдруг появятся новые доказательства, ты сможешь мне передать их? – разочарованно спросил Бен.

– Видишь ли, я давал клятву служить во благо города Тулсы и защищать интересы Соединенных Штатов Америки. Я ведь представляю обвинение, и любое противодействие ему будет рассматриваться как нарушение этой клятвы.

Бен от неожиданности заморгал.

– Ты помнишь, Бен, я просил тебя следить за тем, что творится у тебя за спиной? Так вот: удвой осторожность. Скоро могут начаться серьезные неприятности, связанные с мафией, южноамериканцами, ФБР – со всеми вместе. А ты оказался в самом эпицентре.

– Спасибо, что предупредил. С твоей стороны весьма любезно встретиться со мной. Я понимаю, что ты рискуешь.

Майк лишь пожал плечами, продолжая смотреть куда-то в сторону, но уже явно не на игру. Казалось, он видит что-то далеко-далеко.

– По крайней мере, это все, что я мог для тебя сделать, – произнес он.

Бен не стал возражать. Они посидели еще несколько минут, не произнося ни слова. Бен ощущал себя вроде бы невидимым и бестелесным. Он давно уже проглотил свой хот-дог и вновь попытался сосредоточиться на игре, но, увы, она его больше не интересовала. Мысли его вертелись вокруг той серой дыры рядом с ним, которая недавно была его другом. После седьмого периода он незаметно исчез.

Глава 30

С чувством отвращения Бен окинул взглядом зал заседания суда. Он был переполнен, публика громко шумела. Проходы между рядами заполняли репортеры. Зрители заняли все свободное пространство. Все говорили одновременно, выкрикивая вопросы, обращенные то к Бену, то к Мольтке, ожидая ответов. И это всего лишь предварительное судебное разбирательство. Вспышки фотокамер ослепили Бена. Судья Дерик дал разрешение на минутную съемку – до и после заседания, – уступка репортерам. Они превратили зал заседания в карнавал, Мольтке им всячески подыгрывал, позируя, улыбаясь, рассуждая о порядке, законности и его личном участии в правосудии.