Вдвоем – за любовью

– Что происходит? – обратилась она за разъяснением к Джеку.

– Сегодня ежегодное общее собрание членов ассоциации.

Как она могла забыть? Конечно же, ассоциация хочет, чтобы все участники выставки присутствовали на их ежегодном общем собрании, а это означает, что показы на стендах на сегодня прекращаются.

– Тогда и нам пора закрываться, – она бросила взгляд на пачку материалов и поняла, что Джек уже выключил компьютеры. Собрание не займет много времени, и потом она почти на весь день останется наедине с Джеком в доме.

Кажется, его тоже смущает такая перспектива. – Ну что ж. Раз у нас в Рено всего одна машина, то мы вынуждены ездить вместе. Ты мог бы взять из гаража отцовский седан и поехать куда захочешь. Думаю, отец не будет против. – Но Джек не выразил энтузиазма. Кажется, его не привлекала возможность покататься в окрестностях Тахо в одиночестве. Тогда она отважилась предложить:

– Раз уж у нас сегодня работы немного, почему бы нам не отправиться куда-нибудь поиграть? Тут как раз напротив «Силвер Леджеси» и «Эльдорадо». Да и до «Харра» идти недалеко. Он будет сидеть за своим игровым автоматом, она – за своим. И не нужно разговаривать.

Джек промолчал, и тогда она решила его поторопить.

– У меня есть отцовская карточка. Мы можем ею воспользоваться. Ты бывал когда-нибудь в «Силвер Леджеси»? Новичкам везет.

– А что... вы... с отцом часто играете? Вы оба игроки? – смущенно спросил он.

– Ну, не так чтобы часто, – Эмили неопределенно пожала плечами. – Просто мы стараемся бывать в Неваде почаще и проводить здесь столько времени, сколько позволяют дела. К тому же у нас здесь есть скидки и карточки на бесплатное размещение в отеле. По-моему, в последний раз отец отдавал свою карточку Кармелле. Они с подружкой прекрасно провели время.

Как только имя Кармеллы сорвалось с ее губ, Эмили сразу пожалела об этом. Она опять подтолкнула Джека к неприятному разговору.

Но Джек как ни в чем не бывало принялся собирать брошюры и распихивать их в коробки под столом.

– Ты катаешься на лыжах? – неожиданно спросил он.

– Еще бы.

– Этан Постон упомянул, что вчера катался на лыжах: скольжение замечательное и не слишком холодно. Может, нам взять снаряжение напрокат и на полдня отправиться в Хевенли?

У Эмили сразу поднялось настроение. Прекрасная идея: весело и никаких бесед.

– Если мы поторопимся, то сможем отправиться на Даймонд-Пик. Это ближе к дому, там меньше народу, да и места очень красивые. Но я согласна и на Хевенли. – Все что угодно, только не быть наедине с Джеком. На горе полно студентов, у которых сейчас весенние каникулы.

– Ты же местная, все здесь знаешь, так что тебе решать. – Джек задвинул коробку под стол. Мне только нужно взять напрокат снаряжение.

– Ну, это не проблема. – У Эмили возникла одна идея, и она взглянула на его ноги. – Какой размер обуви ты носишь?

– Двенадцатый.

– Как мой отец. Ты можешь примерить его лыжи с ботинками. Если они тебе подойдут, мы сэкономим время.

Джек искоса взглянул на нее, когда они вместе шли к выходу.

– А ты уверена, что он не был бы против?

Многие не любят давать свое снаряжение.

– Отец не такой. А уж тем более по отношению к тебе.

– Посмотрим, что он скажет, если я, не дай бог, поцарапаю его лыжи.

Эмили закусила губу, чтобы не рассмеяться.

Ллойд ни слова не скажет, даже если Джек сломает его лыжи, ведь он будет проводить время с его дочерью. По мнению Эмили, лучше провести день на горе, чем слоняться по дому. Во-первых, Джек получит некоторую порцию адреналина и перестанет размышлять о том, зачем она смотрела его личное дело. А во-вторых, у них появится новая тема для разговоров на все оставшееся время, пока они будут в Неваде. Она в состоянии петь бесконечные дифирамбы катанию на лыжах и обсуждать снег и трассы.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джек померил ботинки Ллойда Винтерса, и они пришлись ему впору. А когда он встал на лыжи и застегнул крепления, то понял, что это решение было верным. Несколько скоростных спусков проветрят ему голову, и он успокоится.

Волнение уляжется. Работая бок о бок с Эмили целый день, он так и не смог разобраться в своих чувствах.

Его обидела ее просьба не сердиться, особенно после того, что произошло между ними в кухне. Как он мог не сердиться на вторжение в его личную жизнь? Как она могла так поступить? Да, она – дочь его босса, женщина, с которой невозможны легкомысленные отношения. Кроме того, он давал себе клятву, что не будет иметь никаких связей на службе. Но все равно он не может удержаться, ему так хочется уложить ее в постель. Или по крайней мере предоставить отношениям развиваться в этом направлении. Но не будет ли это ошибкой?

Джек понемногу успокаивался. Он был не из тех, кто долго сердится, а кроме того, Эмили все равно не удалось узнать ничего, что дало бы ей возможность подобраться к его секретам. Интуиция подсказывала ему, что Эмили забралась в его личное дело по какой-то важной для нее причине. Но у нее не было никакого злого умысла против него лично. Она была человеком совсем другого типа. Именно она помогла менеджеру по связям с общественностью в их компании Ариане Фитцпатрик, которая стала теперь Арианой Лоусон, когда та была беременна двойней. Еще Эмили тоже спокойно и незаметно для других взяла на себя лишние служебные обязанности, чтобы Бретт Гамильтон, вице-президент иностранного отдела «Винтерсофта», провел со своей молодой женой Санни медовый месяц. Джек также был уверен, что это именно она помогла другому вице-президенту их компании, Риду Коннорсу, в поисках его пропавшего сына. У Эмили была репутация доброго ангела, и она это заслужила.

Но что же все-таки она хотела узнать из его личного дела? Может, у нее существуют какие-то подозрения на его счет, о которых он не догадывается? Он ехал к подъемнику, прокручивая в уме любую возможность, но ничего путного в голову не приходило. Почему она просто не поинтересовалась у сотрудников отдела по работе с персоналом, если ей нужно было что-то узнать? И как долго она копалась в его документах?

Что-то должно объединять этих шестерых мужчин, чьими делами она интересовалась. Но что именно, он никак не мог сообразить.

– Сколько времени тебе нужно, чтобы размяться? – поинтересовалась Эмили, догнав его у подъемника и встав рядом. Сидя в кресле подъемника, оглядывая деревья и окружающие вершины, она не переставала загадочно улыбаться. Он никогда не думал, что она катается на горных лыжах, и никогда не представлял ее в такой обстановке. Морозный горный воздух окрасил ее щеки в розовый цвет, который так ей шел, и она стала еще красивее. Он только однажды видел ее такой – в тот вечер, когда они поцеловались.

Джек неопределенно пожал плечами, все еще думая об этой истории с личными делами, которые они просматривали. Но мысль опять перескочила на саму Эмили. Может, ему стоит сосредоточиться на причинах, по которым она не должна ему нравиться? Но почему-то никак не получается.

– Не много, – после некоторой паузы ответил Джек. – Ведь до темноты осталось всего несколько часов.

– Ты прав. – Молодая женщина указала на одну из вершин. – Это Доджпоул-Квад. Если хочешь начать с более простого, нужно подняться до той вершины, спуститься и продолжить спуск по Кристалл-Квад – Кристальному четырехугольнику. Таким образом, можно подобраться к более сложным склонам. – У Эмили на губах заиграла озорная улыбка, от которой она похорошела еще больше. – Но если не хочешь, мы туда не поедем.

– Я – «за», – он насмешливо усмехнулся, почувствовав вызов в ее словах. – Давай после одного легкого спуска отправимся на более сложный склон.

Эмили удивленно взглянула на него.

– Это твой выбор.

Они уселись в широкое кресло подъемника, когда он поравнялся с ними, и начали подниматься. Джек прикрыл глаза, позволив свежему морозному воздуху наполнить легкие.

Как же давно он не отдыхал, не брал отпуск.

Слишком давно. Надо надеяться, что он не разучился за это время кататься.

Он украдкой бросил взгляд на Эмили. Кресло подъемника было рассчитано на четверых, а их было двое, поэтому они сидели на некотором расстоянии друг от друга. Откинувшись на сиденье, она смотрела, как внизу под ними катаются лыжники.

И почему она так красива? Перед ним с высоты подъемника открывался изумительный вид на склон, но он не мог оторвать взгляда от Эмили. Все эти дни он видел ее только в деловой одежде. Даже дома она не переодевалась в джинсы и свитер, но оставалась в костюме, пока не скрывалась на ночь в своей комнате. Оба раза утром она спускалась к завтраку уже полностью готовая к выходу из дома.

Сейчас же она выглядела совершенно по-другому Когда они сегодня вернулись с выставки, она быстренько переоделась в лыжный костюм. Интересно, подумал он, почему она так быстро собралась? Часто катается на лыжах, а потому в шкафу висит комбинезон и не нужно раздумывать, что надеть? Или она торопилась уйти из дома, чтобы не пробыть с ним наедине ни одной лишней минуты?

Судя по ее продуманному горнолыжному снаряжению, по тому, как легко и свободно она с ним управляется, можно предположить, что кататься она любит и катается хорошо.

Джек принялся рассматривать лежащие внизу трассы спуска. Не важно, чем была вызвана ее торопливость, но он ни за что не позволит Эмили Винтере обогнать его на спуске.

– Ты в детстве катался на лыжах? – прервала она затянувшееся молчание.

– Не особенно. Занялся этим, когда стал взрослым. – Горные лыжи, как и гольф и теннис, были спортом для богатых детей. Единственный раз его мать сумела набрать ему денег для лыжного похода в Центральном Массачусетсе, куда он собирался с группой ребят из церковного прихода, но и тогда отец нашел этим деньгам совершенно другое применение.

Как обычно, проиграл.

– А твои родители катались?

– Не-а. – Лучше бы они катались. Может быть, такое занятие удержало бы его отца от соблазна игры.

Стремясь перевести разговор на другую тему, он обратил ее внимание на лыжника, съезжавшего между двумя холмами.

– Посмотри-ка на того парня. Неплохо, очень неплохо.

Эмили засмеялась.

– Лучше смотри вперед. Мы уже подъезжаем к вершине.

Как только лыжи коснулись снега, Эмили тут же направилась к началу трассы. Джек обещал себе думать только о том, как нехорошо она поступила, просматривая его личное дело, и стараться не замечать, как она привлекательна. Но все же не смог сдержать восхищения, когда она повернулась и подмигнула ему. Потом Эмили надвинула очки и, оттолкнувшись, поехала вниз.

Джек поехал следом и быстро догнал ее, но потом отстал, когда она свернула и стремительно ринулась вперед. Несмотря на усилия Джека, Эмили первая подкатила к подножию третьей трассы. Он спустился чуть позже. Джек уже освоился с чужими лыжами, привык к бьющему в лицо ветру и смело смотрел вперед. Он остановился в нескольких дюймах позади нее и увидел, как она нагнулась к своим лыжам.

Кажется, за время спуска он успокоился и перестал сердиться. Обида уступила место новому, совершенно нежданному чувству.

Эмили, подъехавшая к подъемнику прямо перед ним, стояла с раскрасневшимся от спуска лицом.

– Ну что, пойдем на другой склон?

– С удовольствием, – ответил он, чувствуя, как кровь наполняется адреналином.

Подъемник оказался быстроходным, и у Джека не было времени на размышления. Они сидели, болтая в воздухе лыжами, и разговаривали обо всем и ни о чем... Сойдя с подъемника, они прокатились до следующего, который должен был поднять их на Даймонд-Пик.

– Готовься. Сейчас будут самые красивые виды во всей Неваде, – пообещала ему Эмили.

– Мне показалось, что самое красивое место там, где расположен ваш дом.

Через несколько минут, когда они достигли конечной станции, он в восторженном изумлении воскликнул:

– Bay!

Эмили стояла рядом, сдвинув на лоб горнолыжные очки, чтобы ничто не мешало ей наслаждаться окружающими видами. Внизу под ними, среди гор, поросших покрытыми снегом хвойными деревьями, лежало озеро Тахо. Полуденное солнце сверкало над его ярко-голубой поверхностью и серебрило снег.

– Красота-то какая! – восторженно сказала Эмили, с улыбкой глядя на Джека. – Надеюсь, ты доволен, как мы проводим свободное время?

Кажется, она, как и он, боялась на целых полдня остаться с ним наедине, боялась, что придется мучительно придумывать темы для беседы, чтобы неловкое молчание не тяготило их обоих.

Ему пришла в голову мысль, что она тоже почувствовала возникшую в их отношениях напряженность. И тут он с удивлением обнаружил, что здесь, в горах, ему уютно и спокойно рядом с ней. Пожалуй, даже слишком уютно и хорошо. Так же, как в тот памятный вечер, когда он ее поцеловал.

Как ей удается почувствовать его настроение?

Джек улыбнулся и опять взглянул на гладь озера.

– Это самый красивый вид не только в Неваде, но и на всем свете.

– Согласна. Но мое мнение не может быть беспристрастным.

– У тебя явные способности к торговле, – похвалил он ее, одобрительно похлопав по плечу. Напрасно я сомневался, что ты сумеешь провести сделку с Рэндэллом Веллингбаем и ОБГ.

Он принялся отряхивать палкой снег с ботинок, потом подмигнул ей:

– А теперь посмотрим, догонишь ли ты меня. Клянусь, на этот раз я приеду вниз первым.

И прежде, чем она успела натянуть очки, он ринулся вниз по трассе Кристалл-Ридж. Она вскоре догнала его, но он обошел ее на бугре.

Эмили объехала этот холмик с другой стороны, и Джеку в лицо ударил снежный вихрь из-под ее лыж. Кажется, ей, как и ему, нравилось это состязание.

Махнув ей рукой, Джек покатил в сторону Даймонд-Пик. Он позволил Эмили обойти себя, когда она в низкой стойке заложила крутой вираж справа от него. Затем она выпрямилась и, сохраняя верхнюю стойку, выполнила несколько поворотов. Эмили остановилась на ровном месте, и он, повернув, резко затормозил, обдав ее снегом.

– Отлично, – засмеялась она, едва переводя дух после гонки.

– Кажется, я заслужил твое извинение, – пошутил он. – Теперь мне ясно, кто из нас лучше катается.

– Кто?..

– Я – быстрее, но ты более технична. Хотя я постараюсь не упустить шанс, если такой подвернется...

– Попробуй, – Эмили указала палкой на точку, находящуюся на трассе ярдах в пятидесяти ниже. – Видишь ту ямку между соснами? Возле нее начинается лыжня, соединяющая эту трассу с Бэттл-Борн.

– Не слабая горка, ведь так?

– Думаю, да.

Он поклонился ей и указал палкой на трассу.

– Только после вас, миледи.

Эмили развернулась в сторону леса и резко оттолкнулась.

Джек последовал за ней, стараясь не упускать из виду ее голубую куртку, мелькавшую среди деревьев, чтобы перехватить ее на спуске.

Эмили сосредоточилась на трассе и не заметила ярко-желтое пятно, появившееся чуть выше по склону. Наперерез ей спускался человек, который через мгновение оказался прямо у нее на пути.

– Эй! – Пронзительно закричал Джек, понимая, что не сумеет предотвратить ее столкновение со сноубордистом.

В последнее мгновение тот заметил Эмили и с трудом увернулся от нее. В то же самое время Эмили повернулся в другую сторону, но не справилась со скоростью, ее понесло. Склонившись к земле, она старалась сохранить равновесие, а ее все несло по узкой, поросшей лесом трассе между деревьями. И вот она уже скрылась из виду.

Паника охватила Эмили после того, как ей с трудом удалось избежать столкновения с деревом. Пушистая сосновая ветка с силой хлестнула ее по лицу, и она потеряла равновесие. Чертов сноубордист! Как он мог ее не заметить? Он же был выше по склону!

Ее занесло в сугроб, одна лыжа соскочила, и Эмили упала между двумя соснами, уткнувшись головой в снег. Торчащая ветка оцарапала ей щеки. Падая, она задела лыжей дерево, и на нее посыпалась лавина смешанного с иголками снега.

Вытирая запорошенное лицо, Эмили облегченно засмеялась. Слава богу, приземление оказалось мягким. А Джек теперь укатил далеко вперед.

Она перевернулась на спину, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Ей пришлось потратить столько сил, чтобы не покалечиться. Теперь ей нужно пешком тащиться по снегу, волоча за собой лыжу, чтобы разыскать вторую, которая соскочила где-то в кустах выше по склону.

– Эмили, – послышался из-за деревьев голос Джека. Сверху раздался шорох, и он выбрался на тропинку, спускаясь к ней.

Эмили только собралась ему ответить, как он уже затормозил рядом с нею, запорошив ее снегом.

– Эмили, с тобой все в порядке?

– Не считая того, что ты осыпал меня снегом, – Эмили повернулась к нему, затем неохотно поднялась, опираясь на локоть. – А ты, значит, злорадствуешь?

– Я просто хотел удостовериться, что ты...

– Немного поцарапалась, но ничего страшного, – она успокаивающе улыбнулась ему, увидев, какое у него обеспокоенное выражение.

Все утро она чувствовала его раздражение. Теперь казалось, что это было давным-давно. Все-таки здорово, что они выбрались покататься, чтобы немного отдохнуть и развеяться.

Он снял перчатку и, протянув руку, осторожно дотронулся до ее щеки.

– Не похоже, что с тобой все в порядке. У тебя вот здесь, около уха, кровь.

– Просто царапина. – Она многие годы каталось здесь на лыжах, и таких царапин в ее жизни было немало. – Я испугалась, но не ударилась.

Она увидела в его темных глазах такие заботу и сострадание, что они смягчили ее сердце.

Хоть бы лицо не выдало ее чувств.

– Мне хотелось поразить тебя тем, как я катаюсь. А теперь мне придется объяснять всем на выставке, откуда взялись царапины.

– Ты меня поражаешь, – не отрывая пальцев от ее щеки, произнес Джек низким ласковым голосом.

В тот момент, когда она поняла, что он собирается поцеловать ее, группа подростков с громкими криками выехала из-за деревьев чуть выше их и повернула на трассу. Джек вздрогнул, заслышав их голоса, и это вернуло его к реальности.

– Давай поднимемся наверх, – предложила Эмили, вставая на ноги и отходя от Джека. Она оглянулась вокруг в поисках пропавшей лыжи, стараясь скрыть волнение, вызванное несостоявшимся поцелуем. – Тебе не попадалась моя вторая...

– Вот она – передо мной, – он нагнулся, чтобы достать запорошенную снегом лыжу, вытащил ее и поставил так, чтобы Эмили было удобно ее надеть.

– Так мы едем на Бэттл-Борн? – поинтересовалась она.

– Если ты по-прежнему этого хочешь, – недоверчиво произнес Джек.

– Сомневаешься? Подумаешь, разок упала.

Это ничего не значит. – Эмили показала вниз на трассу, расположенную на широком склоне перед ними. – Все равно нам никуда не деться.

Только вниз, к подъемнику.

До самой темноты они благополучно катались, иногда останавливаясь, чтобы поглядеть на озеро с различных точек, гонялись друг за другом по склону. Но то легкое игривое настроение, что окрашивало два первых спуска, уже ушло. «Все испортил несостоявшийся поцелуй», – с горечью подумала Эмили.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Солнце стало медленно садиться, и вдоль трассы загорелись огоньки, цветные пятна от которых были видны даже с самых высоких склонов. Настроение после катания было отличное, несмотря на то что они старались скрыть возникшее между ними притяжение, избегая оставаться наедине. Джек, как и Эмили, почувствовал усталость, а потому, повернувшись, указал ей на подъемник и махнул рукой, что хочет спуститься вниз.

– Согласна, – крикнула она.

Внизу они направились в комнаты отдыха, купили по бутылке воды и присели на ближайшую скамью.

– Ну как? – поинтересовалась Эмили, кивком показав Джеку на его расстегнутые ботинки. Ботинки были впору, а вот комбинезон слишком обтягивал его стройную фигуру. Но Джек все равно был доволен.

– Великолепно. Но я заметил, что ты прихрамываешь.

Эмили не ответила. На последних двух спусках у нее начала побаливать лодыжка, но она старалась не думать об этом. Неужели она хромает так заметно?

– Теперь я вижу, что ты просто рожден для ведения бизнеса. Всегда ищешь угол, в который можно было бы загнать соперника.

– Но ты не соперник.

– Джек...

– У тебя был тяжелый день. Позволь мне отвезти тебя домой и напоить горячим шоколадом. Тебе нужно так устроить ногу, чтобы лодыжка не распухла.

Какой он удивительно милый. Такой доброжелательный и любезный, и нечего искать в нем недостатки. Джек по-прежнему оставался для нее загадкой, крепким орешком, который так хочется раскусить. Но при этом он вызывал у нее нежность, которая казалась ей неуместной.

– Давай прихватим по дороге в Инклайн-вилледж пиццу и видео, – предложила Эмили.

Хороший фильм позволит избежать опасных разговоров и отвлечет от размышлений о том, что между ними происходит.

– Так и сделаем.

Час спустя Джек расставлял на столе в кухне тарелки и раскладывал салфетки, а тем временем Эмили налила в стаканы содовую и отнесла на журнальный столик, установленный между кожаным диваном и креслами. Нажав на пульт, она открыла панель широкоэкранного телевизора, расположенного напротив камина, и поставила кассету. Джек выбрал боевик.

Собираясь сесть, она оступилась.

– Я же вижу, что ты сильно ушиблась, но не хочешь в этом признаться, – Джек подхватил ее под руку и осторожно усадил на диван. Она и не заметила, как он появился в гостиной. – Как твоя лодыжка?

– Ничего страшного. – Эмили сумела выдавить из себя бодрую улыбку. – Спасибо, что поймал меня.

Глядя на нее, Джек недоверчиво наморщил лоб и, отложив салфетки, отодвинул в сторону стаканы.

– Что ты собираешься делать?

– Нужно как следует тебя осмотреть. – Она не успела даже слова сказать, как он поднял ее ногу и положил на журнальный столик.

– Джек, не надо, со мной все в порядке...

Он подложил под ее ногу подушечку, затем встал на колени, снял с нее носок и до колена закатал штанину на брюках.

– Джек!

Не обращая внимания на ее протест, он пальцами мял поднятую лодыжку, проверяя, все ли в порядке. Не найдя явных повреждений, он поймал ее взгляд и нахмурился, его глаза стали серьезными.

– Почему ты так упорно стремишься выглядеть несгибаемой? Ты вовсе не такая, но боишься, что окружающие заметят в тебе хоть каплю уязвимости. Не так ли?

Если бы он только мог предположить, какой незащищенной и слабой Эмили чувствовала себя в это мгновение. Она старалась не думать о его сильных чувственных пальцах, которые сейчас спокойно лежали на ее обнаженной ноге.

– Может, потому, что я не ушиблась.

– Лгунишка.

– Да с лодыжкой все в порядке. Просто немного побаливает. Поверь мне. Я давно катаюсь на лыжах и много раз получала различные травмы, поэтому, уверяю тебя, к утру я забуду о случившемся.

– Я говорю не только о твоей лодыжке.

Он как будто читает ее мысли! Эмили потянулась за пультом видеомагнитофона. Пусть фильм поскорее начнется, и тогда разговоры прекратятся.

Джек отпустил ее ногу и устроился рядышком на диване.

– Это все из-за того, что твой отец – владелец «Винтерсофта»? Ты боишься общественного мнения. Вдруг коллеги подумают, что ты получила свою должность незаслуженно?

Эмили откинулась на спинку дивана и уставилась в потолок.

– Ты решил провести со мной сеанс психоанализа?

– Мы здесь уже три дня, и будет гораздо проще для нас обоих, если мы прекратим разгадывать шарады.

Она выпрямилась, глянув ему в глаза. А почему бы ей не решиться?

– Да, пожалуй, ты прав. По крайней мере частично. А ты как бы себя вел, если бы твой отец был владельцем крупной компании? Если бы твое поведение влияло и на его имидж?

Джек повернулся и положил руку на диван как раз возле ее плеча.

– Разумеется, я бы из кожи вон лез. Но здесь не только это. Ты постоянно держишься настороже, даже находясь наедине с отцом. Твой отец самый благородный и великодушный человек, которого мне приходилось встречать в своей жизни. Но у меня создается впечатление, что тебе с ним неуютно. Почему?

– Если я скажу тебе, что это связано с теми файлами, которые мы смотрели, ты оставишь эту тему?

– Что ты имеешь в виду?

О боги! Вот достал! Но в его глазах светилась такая забота, что она поверила: он думает сейчас не о себе... и даже не о файлах.

– Ты обещаешь больше не спрашивать о файлах...

– Просто расскажи мне все. Ты уже знаешь теперь – я не сделаю ничего, что могло бы повредить твоему отцу, неважно, о чем пойдет речь. А уж тем более тебе... – он понизил голос. Черт побери! Знает ли он, как это на нее действует?

Эмили откинулась на спинку дивана, стараясь не встречаться с его взглядом, который парализовал ее волю. Он подвинулся ближе и положил руку ей на плечо.

От этого легкого прикосновения у нее в голове все затуманилось. Она с трудом пыталась собраться с мыслями.

– Ты уже работал в компании, когда я вышла замуж за Тодда. И знаешь, каким несчастьем для меня обернулся этот брак.

– Ты не проявляла своих чувств. Но развод всегда причиняет боль, даже если это лучший выход из положения.

Она удивленно взглянула на него.

– Ты говоришь это исходя из собственного опыта?

– Скажем так, из опыта моей семьи. Моим родителям следовало развестись. Это было необходимо так же, как твой развод с Тоддом Бакстером. В прошлом месяце, когда Тодд был пойман на месте преступления, пытаясь украсть секреты нашей компании, я удивился, как такой нравственно испорченный человек мог быть твоим мужем? А ему выпало счастье жениться на такой великолепной женщине, как ты.

Чутье подсказывало Эмили, что следует рассказать ему всю правду. Вопреки логике. Хотя вряд ли кому-нибудь из коллег она решилась бы рассказать подобное. Тем более, что этот коллега одарил ее таким незабываемым поцелуем.

– Мой отец очень любит меня, – начала Эмили, осторожно подбирая слова. – Но так же сильно, как он меня любит, он всю жизнь хотел иметь сына, который носил бы фамилию Винтере и, возглавив компанию после его смерти, продолжил бы его дело. Ему был нужен наследник, которому он мог бы передать компанию.

Но так случилось, что единственным ребенком в семье стала я. Он никогда об этом не распространялся, но... – она дернула плечом, – иногда дети многое подмечают и о многом могут рассказать. Иметь сына всегда было мечтой моего отца, только это могло сделать его полностью счастливым.

Джек задумчиво кивнул, давая понять, что следит за ее мыслью.

– Когда я закончила колледж, в компании появился Тодд Бакстер, и мой отец решил, что он отличный парень: красавец, всего на пару лет старше дочери, амбициозен и хорошо образован.

– Он увидел в нем сына, которого ему так не хватало?

– Точно. Я считала Тодда милым и достаточно привлекательным. Потом, он из хорошей семьи, весьма умен. Тодд произвел на моего отца хорошее впечатление. В общем, у нас начался роман. Мой отец поощрял нас обоих. В конце концов мы поженились.

Она горько вздохнула, пытаясь не думать о сильной руке Джека, лежавшей у нее на плече.

– Мне было двадцать три, когда мы обручились, двадцать четыре, когда я вышла замуж. Я только получила свое первое повышение, у меня было много интересной работы в отделе продаж, и все мои подруги уже вышли замуж. Она скривила губы. – Но все равно с самого начала я чувствовала, что делаю что-то не то.

Джек свободной рукой дотронулся до ее ладони и принялся ласково перебирать ее пальцы.

Она не стала убирать руку, а наоборот, переплела свои пальцы с его.

– Ты долго мучилась, – его голос упал до шепота.

– Целых восемнадцать месяцев. Самых трудных восемнадцать месяцев в своей жизни. Но я не могла позволить, чтобы отец об этом узнал.

Я не признавалась даже себе, какую ужасную ошибку совершила.

– Наверное, Тодд понимал, что ты испытываешь...

– Не уверена. Не думаю, что он вообще когда-либо понимал меня. Я пыталась сохранить наш брак, но это было невозможно. По существу, и сохранять-то было нечего. Мне даже нечего вспомнить из нашей совместной жизни. Не могу сказать, что я вышла за него замуж, потому что была влюблена. В такой ситуации брак сохранить невозможно.

Он наклонился к ней, и этого легкого движения оказалось достаточно, чтобы на нее накатила горячая волна желания. И хотя здравый смысл останавливал ее, подсказывал, что нужно отодвинуться, не нужно прижиматься к нему, ей этого не хотелось. Никому прежде, даже Кармелле, она ни словом не обмолвилась, как ей было тяжело. И только Джеку ей захотелось рассказать о крушении надежд на счастье. Она чувствовала, что может ему довериться.

Джек задал ей следующий вопрос, и она опять удивилась, как ему удается читать ее мысли.

– Эмили, мне не хочется вновь возвращаться к этому вопросу, но я все равно не могу взять в толк, как связано твое замужество и те досье, которые вы с Кармеллой просматривали?

– Тебе известно, что мы с Кармеллой заглянули в шесть файлов?

– Да.

– Вспомни, что происходило полгода назад.

Что общего между всеми вами?

– Я уже задавал себе этот вопрос. Совершенно не представляю, как можно на него ответить. Джек вопросительно глядел на нее, как бы пытаясь прочесть ответ по ее лицу. – Все мы принадлежим к руководящему звену, кроме Рида Коннорса, который вскоре тоже войдет в состав руководства. Полгода назад мы все были холостыми. Но...

– Но! Вот в этом и состоит разгадка.

– Разгадка?.. – он понимающе кивнул. Все находящиеся в этом перечне мужчины либо женились, либо обручились за последние полгода.

Все, кроме него.

– Мой отец очень хочет, чтобы я вышла замуж за кого-то из сотрудников «Винтерсофта».

За кого-то, кто был бы предан интересам компании и любил меня и кто бы стремился стать во главе дела. Он советовал мне обратить внимание на тебя и на других руководящих работников, завести с кем-нибудь из вас роман. А я не могла этого себе позволить. Это было бы ужасно!