- А что сталось с другим братом, мистер Уайклифф?
      - Мы пытаемся установить с ним связь, - проронил Уайклифф и юркнул в магазин. В конторе он нашел Керси.
      - Ну, как продвигается дело?
      - Диксон закончил свою хирургическую операцию на ковре, и вырезанный кусок мы отправили Фрэнксу. Фаулер нашел под кроватью пулю, которая застряла в хламе, который лежал там еще с допотопных времен... Я послал ее на экспертизу к Мелвиллу. Пуля слегка сплющена, но я видел, как экспертиза справляется и в еще более худших случаях. Смит все еще трудится в спальне, другие - в остальной части квартиры.
      - Здесь внизу еще ничего не трогали?
      - Пока нет.
      - Хорошо. К Клементам приходил клиент, в субботу вечером, часов в восемь. Человек хотел что-то продать, и велика вероятность, что они совершили сделку именно здесь. Когда Смит закончит там наверху, пусть займется этой комнатой.
      - Что еще?
      - Насчет Молли Стоукс... Она живет в многоквартирном доме на углу Годолфин-стрит. Она работает медсестрой в Хортон Рэдфорд. Я хочу, чтобы за ней проследили. Самое главное, чтобы она не подозревала, что за ней наблюдают...И конечно, мне нужна ее фотография в верхней одежде.
      - Это что, подружка Дэвида? - на некрасивом, умном лице Керси заиграло любопытство.
      - Да. Причем, мне показалось, что если смерть Джозефа ее действительно потрясла, то исчезновение ее дружка - вовсе нет. Я не хочу сказать, что она ожидала этого, но просто она была вовсе не так уж встревожена, как этого можно было ожидать.
      - Думаете, она в курсе, где он находится?
      - Вполне возможно. Во всяком случае, пару дней понаблюдать за ней невредно.
      Уайклифф снова прошел через лавку и поднялся по винтовой лестнице. Диксон и Фаулер работали теперь в малой гостиной - методически обыскивали помещение. Скорее всего, это окажется напрасным трудом, но ведь заранее не скажешь? Следствие - очень трудоемкое занятие.
      Он протянул Смиту снимки, взятые у Молли.
      - Увеличьте это до разумных размеров, чтобы пустить их в служебное обращение...
      Ну что ж, маховик постепенно набирал обороты.
      Уайклифф спустился и выбрался из дома через боковую дверь. На улице снова шел дождь, и это оказалось более сильным средством против зевак, чем одинокий полицейский, охраняющий парадный вход от любопытных. Толстуха в кафе напротив сервировала столы к ужину. Теперь на каждом столе посредине стояла художественно выполненная свеча в подсвечнике. Уайклифф пошел вниз по Бир-стрит к гавани, где у таможни был припаркован полицейский фургон. В маленьком дежурном помещении молодой констебль строчил свой отчет об опросе окрестных жителей, и тишину прерывали только редкие переговоры по полицейской рации.
      - Телефон работает? - спросил Уайклифф.
      - Да, сэр.
      Он проверил номер по своей записной книжке и накрутил диск.
      - Миссис Уильямс? Тоби дома?
      Тоби Уильямс жил в Сент-Джуллиоте. Свою небольшую пенсию он здорово пополнял тем, что присматривал за лодками и яхтами, пришвартованными у деревеньки. Его участок доходил почти до самого пляжа, там у него стоял сарай, где владельцы яхт хранили всякие снасти.
      - А, мистер Уайклифф? - загудел в трубке басок старого Тоби. - Что, вас интересует эта яхта в смысле покупки? "Манна"? Ну да, это судно Клемента. Да, я за ней присматривал, да только сейчас ее тут нету. Он ее вывел в море поздним вечером в субботу, во как, то есть, наутро в воскресенье ее уж тут не стояло... Нет, я не встревожился - а чего мне тревожиться, коли он мне записку оставил в сарае, они все так делают...
      - Я заеду к вам переговорить, ладно? - сказал Уайклифф. - Если это не слишком поздно... Надеюсь, вы сумеете до моего приезда отыскать записку Клемента.
      Так-так, значит, "Манна" тоже пропала. Это можно связать с происшествием в Сент-Джуллиоте. Дэвид Клемент решил смыться на подручных плавсредствах. Неужели он убил своего брата? А где его автомобиль? Если он поехал в Сент-Джуллиот один, машина и теперь должны стоять где-то там. А если действовало два человека? Один смылся на яхте, а другой - на машине. А револьвер? Может быть, там была драка, в результате которой револьвер просто уронили? Один из свидетелей говорил, что ночью с пляжа донесся крик...
      Нет, ему надо разузнать побольше о братьях Клемент. Его люди принесут от соседей вагон и маленькую тележку сплетен и слухов. А кроме того, у него остается только девушка и майор - в качестве источников информации. Майор регулярно навещал антикварную лавку - а это кое-что значит.
      Глава 3
      Когда Уайклифф направился на Гаррисон-Драйв потолковать с Паркином, уже стемнело. Он взобрался по крутому подъему кривоколенной улочки и вышел на бруствер, где ему в лицо ударил мокрый и соленый ветер с моря. Было настолько темно, что береговой линии разглядеть он не мог, видна была лишь россыпь огней Портеллина. Море казалось огромной черной массой, то там, то тут утыканной огоньками судов. С регулярными интервалами влажный воздух просвечивался вращающимся лучом маяка. Три тусклых фонаря отмечали дорогу, но все дома стояли темные. Уайклифф поднялся по ступенькам к дому номер 3 и нашарил кнопку звонка у парадной двери. Где-то в глубине дома раздалась трель. И все равно прошло немало времени, прежде чем в прихожей зажегся свет и в матовом стекле двери нарисовалась расплывчатая тень Гетти.
      - Кто там?
      Уайклифф вдруг смутился. Он подумал, что женщина, оставшаяся одна в доме, в таком глухом месте, должна была здорово перенервничать при неожиданном звонке в дверь...
      - Это Уайклифф, следователь.
      Она некоторое время колебалась, и казалось, она с равной вероятностью может отпереть ему или повернуться спиной и вернуться к себе в комнату - на что имела полное право. Наконец она отодвинула щеколду и распахнула дверь.
      - Вам нужно было прийти именно посреди ночи? Как бы то ни было, моего брата все равно нет дома.
      Они стояли на сильном сквозняке, в дверях.
      - Могу я зайти и подождать его в доме?
      - Знаете, я понятия не имею, когда он заявится.
      Но Уайклифф настоял на своем; ему казалось, что он и от самой Гетти в разговоре может почерпнуть нечто важное. Она с большой неохотой провела его по длинному коридору в маленькую комнатку между кухней и гостиной. Тут имелись только пара кресел, массивное бюро и несколько книжных полок. Старомодная масляная печь вместе с горячим воздухом испускала весьма неаппетитные ароматы.
      Значит, это будуар Гетти.
      - Присаживайтесь, раз так.
      На Уайклиффе был мокрый макинтош, который от тепла печки скоро готов был задымить паром... Но Гетти, не предлагая следователю раздеться, преспокойно взяла в руки книжку, которую читала, и поднесла ее близко к глазам. Это был труд Винсента "Оборона Индии". Чувствовалось, эти Паркины способны на многие сюрпризы.
      Гетти было уже хорошенько за шестьдесят, возраст, в котором большинство женщин уже бабушки, и развешивают на стенах фотографии, подтверждающие это. У Гетти в комнате тоже висели фотографии, но только не детей, а ее отца, генерала. В разных видах - в парадной и походной форме, молодого и постарше, но больше всего было армейских снимков, на которых генерал выступал главной фигурой.
      - Знаете, я хочу поговорить с вашим братом насчет Клементов.
      - А что с ними такое? - процедила она, не отрываясь от книжки.
      - Джозефа, старшего брата, застрелили, а младший, Дэвид, куда-то пропал.
      Она подняла голову:
      - Неужели? Очень грустно слышать, но какое отношение к этому имеет мой брат?
      - Насколько я понимаю, он дружил с Джозефом.
      - Разве? Ничего не знаю насчет его друзей... - И она продолжила свое чтение.
      Уайклифф редко встречал таких неконтактных людей. Обычно человека подталкивает к поддержанию беседы любопытство, нервозность, стремление к самоутверждению, просто нелюбовь к полной тишине; а в этой маленькой комнатке тишине стояла такая, что даже тиканье часов не могло разрядить ее. Наверно, Гетти каждый вечер проводит таким манером, подумал Уайклифф. Как бы то ни было, он не имел никаких оснований оказывать на женщину давление и вытягивать из нее откровения.
      Однако через некоторое время Уайклифф заметил, что старая дева посматривает на него время от времени оценивающим глазком. Скоро этот взаимный перехват взглядов превратился в своего рода игру. Видно, она была вовсе не так уж безразлична к окружающему миру, как хотела казаться. Ей словно хотелось о чем-то заговорить, но она все не решалась. И наконец Гетти сказала:
      - Вижу, вы заинтересовались фотографиями.
      Уайклифф ответил уклончиво:
      - Да, похоже, они изображают путь вашего отца на военной стезе...
      - Да, но только некоторые... - на мгновение она снова уставилась в свою книжку, но видно было, что раз лед уже сломан, она скажет что-то еще.
      - Знаете, мы такая военная семья, мистер Уайклифф. Мой отец, дед и прадед с отцовской стороны - все были генералами, да и моя мать была из военной семьи... - Она прикрыла книжку и еле заметно улыбнулась. - Думаю, вы не ожидали, что женщина в вашем присутствии будет читать...
      Судя по всему, Гетти нечасто выдавалось побеседовать с кем-нибудь после смерти отца, а тут подвернулся серьезный, спокойный человек, готовый слушать. Ну и что, если он полицейский? Гетти пристально глядела на Уайклиффа внимательными серыми глазами.
      - Конечно, было совершенно естественным, что мой отец ожидал от своего сына продолжения семейных традиций, но Гэвин слишком своеволен... Конечно, мама его испортила еще в детстве... И когда мой отец предложил ему пойти в армию после Кембриджа, Гэвин словно нарочно поступил не в армию, а во флот! - Она засмеялась, словно это была шутка. - Но даже там сразу поняли, что он предназначен для суши и отправили его в морскую пехоту! Представляете?
      Уайклифф слушал эти излияния с выражением вежливого внимания на лице, но не проронил ни слова.
      - К сожалению, мой брат с отцом никогда НЕ ЛАДИЛ... - на манер королевы Виктории, Гетти имела привычку со значением подчеркивать некоторые слова. - Отец был глубоко религиозным человеком, как и многие наши генералы старой закваски. В молодости его даже дразнили "Паркин-Поп", но такое дешевое зубоскальство никогда его не задевало...
      Иссера-бледное лицо Гетти ожило, словно по жилам побежала свежая кровь. Она увлеченно принялась описывать перед Уайклиффом святочный образ своего отца, с Библией в левой руке и с Мечом Справедливости в правой - и ни малейшего намека при этом на фляжку бренди на поясе.
      Уайклифф слушал ее сонно, и когда поток этих славословий иссяк, заметил только:
      - Ваш отец, должно быть, был незаурядный человек.
      Тут впервые ему довелось увидеть улыбку Гетти.
      - Еще бы! Еще бы! Просто выдающийся человек! Я уже сказала вам, что он был абсолютным трезвенником и НЕНАВИДЕЛ, понимаете, НЕНАВИДЕЛ азартные игры... - Она замолкла, и потом добавила: - В этом, как и во многом другом, Гэвин бессовестно пренебрег его советами... И еще у него были долги!
      Гетти еще подумала, собираясь с воспоминаниями.
      - Конечно, Гэвин поучаствовал в корейском конфликте, это да... - она говорила об огромной и кровопролитной корейской войне, как о маленькой пограничной перестрелке. - И вообще, дело шло к тому, что он остепенится... Но потом, вскоре после этой корейской заварушки, он подрядился в какое-то дело, полувоенное-полугражданское... - Теперь в ее голосе сквозило уже ледяное презрение. - Это был очередной удар по мечтам отца, и они с Гэвином расходились все больше... Я УВЕРЕНА, что это сыграло роль в смерти отца, просто УВЕРЕНА!
      Помолчав еще немного, она надменно добавила:
      - Так что вы легко поймете, что мы с братом живем совершенно раздельно.
      На это нечего было ответить.
      После очередной паузы она делала следующее объявление:
      - Видите ли, мистер Уайклифф, это мой дом. Отец все имущество завещал мне.
      В задних помещениях дома послышался звук отпираемой двери, потом шаги по коридору.
      Гетти насторожилась:
      - Это, должно быть, мой брат. Не лучше ли вам будет пойти поговорить к нему в комнату?
      - Но я подумал, он зайдет сюда...
      - Зачем это ему сюда заходить?
      И ведь правда, зачем? - подумал Уайклифф.
      Паркина он нашел в полутемном холле, тот стаскивал свою шинель. Майор поздоровался с Уайклиффом, не выказав ни интереса, ни любопытства:
      - Ага, так вы здесь, значит... Проходите ко мне в комнату.
      Майор пристроил наконец мокрую шинель на вешалку, вытер лицо большим платком в красный горошек и толкнул дверь в холле, расположенную напротив двери его сестры.
      Комната была более чем спартанской. Ковер покрывал тут далеко не весь пол. Тут был откидной письменный стол, журнальный столик, заваленный старыми газетами и пара кресел. Масляная печь, такая же, как и у сестры, уже горела.
      Много лет назад, еще ребенком, Уайклифф как-то вместе с матерью попал на прием к "большому человеку", их землевладельцу, "Господину Полковнику". Кабинет "большого человека" показался тогда ему, маленькому мальчику, таким же неуютным, неприбранным и даже вонючим, но когда он поделился своими наблюдениями с матерью, та отвечала с почтительным придыханием: "Ах, Чарли, это совсем другие люди. Другие. Они не как мы..." Прошло уже много лет, но черта, которая была проведена еще тогда, и по сю пору давала о себе знать. Это и объясняло осторожное, уважительное поведение Уайклиффа.
      - Возьмите себе стул и садитесь... - Паркин сел сам и вытянул ноги к печке. - Я только что из антикварного магазина. Позвонил в дверь, а мне открывает такой молоденький полицейский. "Кто вы такой? Что вам нужно? Отвечайте помедленнее, чтобы я успевал записывать..." - что-то в этом роде. И он так и не сказал мне, что случилось. - Паркин достал свою трубку и принялся неторопливо ее набивать. - Так что же там стряслось?
      - А вы не знаете?
      - Если бы я знал, то не спрашивал бы. - Паркин протянул Уайклиффу свой кисет. - Закурите?
      - Не сейчас.
      Уайклифф вкратце рассказал о происшествии, майор слушал спокойно, не перебивая.
      - Значит, Джозеф мертв.
      - Да. Он был вашим другом?
      Майор посмотрел на Уайклиффа с любопытством.
      - Другом? Ну, я никогда не думал насчет этого... - Он подумал, подвирая слова. - Пожалуй, он был моим приятелем. Мы часто встречались, регулярно. Джозеф был хорошим парнем, немного не от мира сего. Хорошие люди часто бывают такими, вы и сами, небось, знаете это по своему опыту... Так вы не сказали, что он убит, но думаю, в противном случае вокруг этого дела не было бы столько шума. Верно?
      - В настоящее время мы считаем это делом об убийстве.
      Паркин встал, подошел к письменному столу и вернулся с бутылкой виски, парой стаканов и графином с подозрительно мутной водой.
      - Выпьете?
      - Нет, спасибо.
      Паркин глянул на Уайклиффа с еле заметной усмешкой, которую можно было назвать презрительной, затем налил себе в стакан, отпил хороший глоток, вытер губы и вздохнул:
      - Конечно, вам нетрудно будет его схватить.
      - Кого - его?
      - Дэвида. Вы сказали, что его яхта пропала, но вряд ли он успел уйти далеко. Он не слишком умелый моряк.
      Уайклифф тоже вытянул скрещенные ноги к печке и расслабился. Голос его был сух:
      - Судя по всему, сегодня вы уже гораздо ближе знакомы с братьями Клемент, чем это было вчера.
      Паркин был невозмутим:
      - Неужели? - И добавил, как констатацию факта: - Дэвид - крыса.
      Он отпил еще виски, а потом осторожно поставил стакан на подлокотник своего кресла.
      - Может быть, вам лучше подробнее рассказать о ваших взаимоотношениях с братьями? - заметил Уайклифф.
      - Если хотите... Но мне нечего особенно рассказывать... - Тут в коридоре скрипнула половица, он метнул быстрый взгляд в сторону двери, но продолжил свою речь, не понижая голоса: - Я знал Джозефа много лет, еще до того, как он сделал эту глупость - пустил своего брата в свой бизнес. Я виделся с ним пару раз в неделю по вечерам, и часто заходил в магазин...
      - Чтобы принять у него ставку на скачках?
      - Пусть так.
      - А Дэвид?
      - Я стараюсь встречаться с ним как можно меньше. Это нетрудно, потому что большую часть времени он где-то мотается по своим так называемым делам. Я уже давно подозревал, что он греет себе карман за счет Джозефа, и возможно, в один прекрасный день смоется, оставив брата на бобах. Джо человек не деловой, и в последнее время совсем забросил все, а Джозеф прокручивает через магазин украденные вещи - то, что обычно называют "черной торговлей"...
      Паркин попыхтел в свою трубку, отпил еще виски и снова вздохнул:
      - Нет, мне дела до этого, конечно, нет, но... Джо был порядочный человек, а вся его жизнь была в этом магазинчике...
      - Вам никогда не приходила в голову мысль, что младший брат мог участвовать в ограблении вашей квартиры?
      Паркин глянул на него и отвернулся. Уайклифф уже начал было думать, что ответа не последует, но через некоторое время Паркин проговорил:
      - Некоторое время я думал так.
      - Но ничего не предприняли.
      Майор медленно пожал своими могучими плечами. Эта его идиотская отстраненность начинала раздражать Уайклиффа. Он сказал:
      - Итак, Дэвид, согласно вашим предчувствиям, действительно смылся. А вот Джо застрелен. Вы и этого ожидали?
      Паркин ответил не сразу. Сперва он чиркнул спичкой и принялся раскуривать свою погасшую трубку.
      - Думаю... Думаю, Джо припугнул брат полицией. В последний раз, как я видел Джо, он казался здорово напуганным.
      - Когда это было?
      - Вечером в четверг. Да, точно, мы были вместе в тот вечер, а на следующее утро я заглянул к нему в лавку, но он был занят с посетителем, так что я взял листок с его ставкой и вышел. Я думал прошлым вечером с ним повидаться, но он мне не открыл.
      Спичка догорела до конца и обожгла ему пальцы. Паркин отшвырнул ее и зажег новую.
      - В этом не было ничего странного, наши договоренности о встрече всегда были неточными. Однако, когда сегодня утром магазин так и не открыли, я немного удивился, и вечерком решил снова зайти туда. Остальное вы знаете.
      Он наконец донес спичку до табака в трубке и задымил.
      Уайклифф гадал про себя, что могло объединять двух таких разных людей. Ему не доводилось видеть Джозефа живьем, но из того, что он успел услышать о покойном, а также из фотографий в гостиной, у него создалось впечатление об этом человеке, как о слабом, замкнутом типе, из тех, которые только и могут слепо следовать по стопам отца без всяких отклонений. Весь его мир был замкнут в границах антикварной лавки, тогда как майор Паркин пытался выйти в мир, "на широкую воду".
      Еще один глоток виски, еще один глубокий вздох.
      - Насчет револьвера моего отца - есть какие-нибудь улики в пользу того, что именно из него и застрелили Джозефа?
      - Я все еще жду заключения баллистической экспертизы.
      Все это было странно. Уайклиффу казалось, что в этом разговоре оценивают и пристально изучают именно его, Уайклиффа. И это раздражало его тем больше, поскольку он подозревал, что эта мысль родилась из-за его собственного абсурдного представления о зловещих делах и людях. Уайклифф постарался внушить себе, что дело лишь в том, что поздним вечером выпивший человек видит весь мир сквозь призму алкогольного дурмана. Его движения отработаны и спокойны, его глаза подернуты блестящей пеленой, которая так часто предшествует сонливости...
      В коридоре снова раздался скрип половицы, но на сей раз дверь отворилась и на пороге встала Гетти с грозным видом учительницы, готовой утихомирить расшумевшийся класс.
      - Твой ужин готов.
      Уайклифф поднялся:
      - Не смею вас отвлекать.
      Паркин проводил его до дверей дома. На улице все еще резво моросил дождь, и пока Уайклифф добрался до выхода на улочку, за воротник плаща уже затекло немало воды. Уайклифф заспешил по Улице Собачьей Ноги к относительно уютной Бир-стрит. Древние люди знали, как устраивать улицы так, чтобы они не становились тоннелями для ураганного ветра. В окнах кафе еще горел свет, но стекла запотели настолько, что не был видно, есть ли жизнь внутри. Уайклифф прошел под дождем пешком до самой гавани, к полицейским фургонам.
      Внутри дежурный констебль читал газету.
      - Кто-нибудь еще есть?
      - Нет, сэр. Мистер Скейлс еще у доктора Фрэнкса на вскрытии. Вэнстон еще обходит дома по Годолфин-стрит....
      К фургону подъехал автомобиль, и вскоре вошел Джон Скейлс.
      - Я так и подумал, что застану вас здесь, сэр.
      - Что там у Фрэнкса?
      - Ничего интересного. Он совершенно уверен, что Клемент умер в ночь на воскресенье, и ничего сверх того. Прохождение пули в черепе говорит о том, что оружие держали с существенным наклоном вверх - как если бы он застрелил сам себя.
      - Или кто-то застрелил его, пока он рассматривал марки на своем столе... Хотел бы я поверить, что это самоубийство, но вот выброшенное оружие... А что он сказал о здоровье погибшего вообще?
      - Вполне здоров для человека его возраста, который ведет сидячий образ жизни. Никаких серьезных заболеваний или расстройств.
      Они проболтали еще несколько минут и договорились, что Скейлс сконцентрирует свои усилия на деловых операциях антикварного магазина, проверит счета и встретится с их банковским менеджером и адвокатом.
      Уайклифф повернулся к дежурному констеблю:
      - Я собираюсь ехать домой.
      Но прежде он хотел перемолвиться с той женщиной в кафе напротив антикварной лавки, и пошел туда под мелким дождем.
      Она в полном одиночестве вытирала столы в зале. Погашенные свечи стояли в ряд вместе с солонками и перечницами. Уайклифф толкнул дверь, но та оказалась заперта. Однако женщина увидела его и отперла.
      - Вас мне только не хватало! - широко улыбнулась она.
      - Да я вас надолго не задержу... Скажите, у вас уже побывали мои люди?
      Она усмехнулась невесело:
      - Ну да. Один пришел в тот самый момент, когда я была ужасно занята, и морочил мне голову своими вопросами, и боюсь, я его слегка окоротила. Я-то понимаю, что он на службе, но ведь я тоже на жизнь себе зарабатываю, вот оно ведь как...
      - Так... Полагаю, вечером в субботу вы были, как всегда, открыты?
      - Ну еще бы! Это наш самый выгодный вечер!
      - Может быть, вы видели кого-нибудь, кто входил в дом напротив, примерно между половиной восьмого и восемью часами?
      Она грузно опустилась на стул.
      - Ффу, если я не дам отдыха своим ногам, я их протяну... - Она массировала свои отечные лодыжки. - Так-так... Значит, вечером в субботу... У нас были телячьи котлеты, да, телячьи котлеты в соусе с белым вином. Мы, знаете ли, не предоставляем выбора в смысле главного горячего блюда - одно блюдо, зато хорошее, вот наша политика... - Она осмотрела ногти на своих пухлых пальцах. - Да, тут был кто-то около восьми часов, вот что. Он приехал на такси, а на улице был проливной дождь. Он с таксистом расплатился, но потом долго не мог попасть в дом через боковой вход, никто не открывал. А потом все-таки кто-то открыл, но я не видела, кто.
      С кухни донеслось веселое посвистывание, и толстуха расплылась в улыбке:
      - Это мой муженек. Он такой - любит сам себя развлекать... Да, насчет того парня, что прибыл на такси, могу сказать только то, что он вошел в дом, и больше я его не видела.
      - Как он выглядел?
      Она нахмурилась и выпятила губы.
      - Я его хорошенько не разглядела, он ведь стоял спиной ко мне, но он был высокий и скорее худощавый...
      - Молодой?
      - Ну, не совсем юнец, я бы сказала лет тридцать-сорок.
      - Как он был одет?
      - В темном плаще с капюшоном - наверно, сшитом из той ткани, которая идет на форменные полицейские плащи.
      - В шляпе?
      - Нет, без. У него были темные волосы... Ой, да, самое главное! У него в руке была кожаная сумка, типа такой папки с ручкой!
      - А где-нибудь в окнах магазина горел свет?
      - Нет, пожалуй нет.
      - Вы совсем не видели его лица?
      - Ну, положим, слегка, сбоку так... У него были усы, кажется.
      - И вы не видели, как этот человек уходил?
      Толстуха помотала головой:
      - Никого я не видела после того, кроме нескольких покупателей, которые туда заходили. У нас началось горячее время, и не было времени пялиться в окно на соседей. Да и потом - вы же сами видите, как только дождь, витрина у ас запотевает.
      - Спасибо, вы здорово мне помогли.
      - Скажите, а это правда, что их обоих убили?
      - Я же вам сказал - тело Джозефа найдено в комнате наверху.
      - А Дэвид где?
      - Хотел бы я знать... А кстати, как вас зовут?
      - Блажек. Анна Блажек. Девичья фамилия у меня была Дрю. Мои старики держат ферму тут неподалеку, на Бир -Альстон.
      Таксисты - лучшие друзья полицейских. Оказалось очень просто позвонить в штаб-квартиру полиции и попросить, чтобы там нашли таксиста, который принимал вызов с доставкой клиента на Бир-стрит в субботу вечером. Уайклифф сделал этот запрос по телефону из кафе, после чего вернулся к своему автомобилю и поехал домой.
      Если Джозеф Клемент был застрелен вечером в субботу, то тогда вечерний визитер, который, по словам Молли, что-то собирался продать, имел какую-то связь с Дэвидом.
      Тоби Уильямс, лодочник, жил в одном из коттеджей вдоль берега. Уайклифф остановил машину и поднялся на несколько ступенек по лестнице, ведущей через сад к двери дома. Стоило только постучать, как дверь ему открыл сам Тоби.
      Тоби был коротышкой; на его лбу, ниже линии седых волос, Уайклифф заметил красную полоску, обозначающую след от вязанной шапочки, которую Тоби носил на голове всегда.
      - Супружница моя пошла спать - у ней глаза открытыми не держатся после десяти вечера, а я в это время как раз расхожусь.
      - Дай парню выпить, Тоби! Дай парню выпить, Тоби! - загомонил попугай, из своей клетки пугливо глянув на Уайклиффа.
      Тоби засмеялся:
      - Пива, мистер Уайклифф? Я тут варю свое собственное, оно получше, чем та кошачья моча, которую подают нам в баре...
      На столе уже стояло два стакана и двухлитровый графин с пивом.
      Ну что ж. В холле было уютно, хоть и тесновато. В камине играл огонь.
      - Я бы хотел пообщаться с Дэвидом Клементом, и если он ушел на яхте "Манна", значит, нам нужно найти ее.
      Тоби отхлебнул пива:
      - Ваше здоровье, мистер Уайклифф!
      Попугай скрипучим голосом добавил:
      - Пей до дна!
      - Клемент не оставил вам записки? - спросил Уайклифф.
      Тоби вытянул из стопки бумаг на каминной полке смятый листок.
      - Вот, я нашел это среди всякой ерунды, после того, как вы мне позвонили.
      Это был лист гербовой бумаги фирмы, по нему шла корявая надпись: "Я взял "Манну" - Д.К."
      - Надеюсь, это ЕГО почерк?
      Тоби почесал в затылке.
      - А черт его знает, мистер Уайклифф! Откуда мне знать, как каждый из этих шалопаев пишет...
      - Он не брал свою яхту вечером накануне?
      - Насколько я помню, нет.
      - А на этой яхте можно переплыть Ла-Манш, например?
      - Конечно, нет проблем. Да на ней куда угодно можно доплыть, если по уму, конечно. Отличная морская яхта, да и Клемент умеет с ней управляться...
      - А топливо?
      - Ну, с тем топливом, которое на ней было, яхта не могла бы пересечь Ла-Манш, это точно. Без заправки она могла пройти миль сорок - не больше.
      - Она стояла здесь на рейде - как же он добрался до яхты?
      - Тут на гальке всегда валяется перевернутая лодка, а в сарае есть весла... Все мои яхтсмены вечно суются в мой сарай...
      - Понятно. Как вы можете описать яхту "Манна"?
      Тоби пошел к шкафу, откуда вернулся с фотографией.
      - Вот она "Манна", мистер Уайклифф, снимал мой внучок...
      На снимке яхта была видна довольно отчетливо, хотя главным действующим лицом тут был сам Тоби, взбирающийся с лодки на борт судна.
      - Мой чертенок сказал тогда, что очень хочет заснять момент, когда я рухну в воду с этой посудины, - скромно пояснил Тоби. - Но ему это не удалось, зато яхта видна, по-моему, достаточно четко. Вам ведь ничего больше и не нужно, так?
      Уайклифф записал все приметы яхты в свой блокнот - а часы на стене показывали уже без десяти двенадцать... Тоби проводил его к дверям, а попугай сказал напоследок: "Второй раз можете сюда не приходить. Второй раз можете сюда не приходить..."
      - Это ведь просто глупая птица, - на всякий случай извинился за попугая Тоби. - Она ведь без понятия...
      Уайклифф приехал домой. Хелен читала в гостиной.
      - Ты что-нибудь ел сегодня вечером?
      - Нет, зато плотно обедал. Иди спать, зачем ты меня ждала?
      - Слушай, есть холодный цыпленок...
      - Именно холодный цыпленок с кусочком хлеба и чашкой чая будут желанными гостями в моем желудке...
      Значит, человек, приехавший на такси к дому Клементов, имел что-то предложит на продажу... И каталог на столе у Джозефа намекал, что это могли быть стеклянные пресс-папье - дорогостоящие побрякушки. А что - небольшие вещички, легко транспортируемые, легко продающиеся... Человек этот мог нести в небольшом портфеле целое состояние.
      Но что-то не получилось. И теперь Джозеф мертв, а Дэвид смылся на своей яхте. Но это не объясняет связь между брошенной машиной Дэвида и вечерним посетителем. Можно ли поверить, что этот ночной гость высадил Дэвида на старой пристани, а сам уехал на его машине?
      Так. А вот стеклянные пресс-папье...
      Что-то Уайклифф про них слышал недавно, только трудно вспомнить, в какой связи....
      "Баккара", "Миллефиори", "Клиши", "Сен-Луи"... Какие завораживающие, модные названия...
      - Чарли!
      На мгновение он растерялся, не понимая, где находится. Но тотчас же увидел Хелен, склонившуюся над ним, и сервировочный столик с ужином у своего локтя...
      - Слушай, ты заснул. Похоже, ты здорово вымотался, - сказала Хелен.
      Глава 4
      Во вторник утро стояло чудесное, с ярко-синим небом и перистыми белыми облачками, но дул холодный ветерок, как напоминание о том, что весна еще не полностью вступила в свои права. Тем не менее в полицейском управлении все улыбались друг другу с таким удовлетворенным видом, словно лично участвовали в мероприятиях по улучшению погоды...