Тайна смерти мисс Вейн (= Роджер Шерингэм и тайна мисс Вейн)

Беркли Энтони
Тайна смерти мисс Вейн (= Роджер Шерингэм и тайна мисс Вейн)

      Энтони Беркли
      Тайна смерти мисс Вейн
      (= Роджер Шерингэм и тайна мисс Вейн)
      Роджер Шерингэм
      перевод М.Тугушева
      Глава 1
      Наш специальный корреспондент
      - Если бы,- сказал Роджер Шерингэм, потянувшись за третьим ломтиком тоста,- в твоем мозгу было столько же извилин, сколько складок на твоих брюках, Энтони, у тебя хватило бы соображения узнать, когда отходит наш поезд от Сент-Панкраса еще вчера вечером, до твоего приезда сюда.
      - Но ведь здесь есть телефон, а в Сент-Панкрасе справочная служба,возразил его двоюродный брат.- Разве нельзя воспользоваться этими двумя удобствами?
      - Ты прислал мне письмо, в котором просил, чтобы я потратил свое драгоценное время, развлекая тебя во время твоих каникул,- негодующе продолжал Роджер,- и я не только согласился, но весьма любезно предоставил тебе выбрать, куда мы отправимся, а также и заказать места в гостинице. Я даже согласился приютить тебя на одну ночь, перед поездкой, и покорно сносить твое присутствие и болтовню за моим столом во время завтрака (а это невыносимо для любого благоприличного человека и просто сокрушительно для холостяцкого бытия, в котором завтрак в одиночестве - вечная неизбывная радость). И где же, я тебя спрашиваю, моя награда? Ты наотрез отказываешься даже узнать время отправления нашего поезда от Сент-Панкраса!
      - Ты, между прочим, читал вот это?- воскликнул Энтони, взглянув на Роджера поверх газеты "Дэйли курьер".- Кент всадил сорок семь мячей в Блэкхите. Вот это да!
      - А если бы ты заглянул не на последнюю полосу,- ответил Роджер с холодком,- то, наверное, нашел бы материал поинтереснее, чем подвиги Кента в Блэкхите. Да, взять хотя бы передовую.
      - Значит, в газете напечатали одну из твоих статей на криминальные темы?- и Энтони стал перелистывать страницы в обратном порядке.- Да, я кое-что твое читал, и, знаешь, Роджер, это действительно совсем неплохо.
      - Большое тебе спасибо,- благодарно промурлыкал Роджер,- устами младенцев и сосунков глаголет истина! Ну ты, во всяком случае, понял, о чем там речь, не так ли? И это хорошо. Я старался писать применительно к уровню понимания рядового читателя "Курьер" и, по-видимому, преуспел.
      - Да, это довольно интересно,- отозвался Энтони, устремив взгляд на соответствующую страницу.
      - В общем, да,- скромно поддакнул Роджер, складывая салфетку.- Должен признаться, я сам себя похвалил за...
      - Это статья под названием "Означают ли короткие стрижки недостаток сердечности?" Клянусь Юпитером, хорошая мысль, а? Понимаешь, куда целит автор. Мальчишеский характер, и повадки, и все такое прочее. И еще он пишет...
      - Ты смотришь не на ту колонку,- ледяным тоном прервал его Роджер.- То, что тебе нужно, находится справа, рядом с разделом писем.
      - Писем?- рассеянно повторил Энтони.- О да, нашел: "Священники говорят непонятно". "Сэр, в прошлый четверг я присутствовал на похоронах двоюродной бабушки моей жены и был чрезвычайно расстроен быстрой и невнятной речью священника во время службы, который читал..."...
      - Нет, я, наверное, все-таки, не поеду с тобой на каникулы, Энтони...И Роджер в такой ярости вскочил из-за стола, что его стул перевернулся и с громким стуком упал.
      - Ты стул опрокинул,- очень вдумчиво заметил Энтони.
      По счастью, в этот момент зазвонил телефон.
      - Алло,- сказал Роджер в трубку гораздо громче, нежели требовалось.
      - Алло,- ответил чей-то голос.- Это мистер Шерингэм?
      - Нет! Он сегодня рано утром отбыл в Дербишир.
      - Ну будет вам!- мягко упрекнул голос.- Конечно не мог он уехать раньше одиннадцати, не позавтракав, ведь так?
      - Кто это говорит?
      - Бергойн из "Дэйли курьер". Ну будьте же серьезны, Шерингэм. У меня камень с души свалился, раз я ухватил вас за пятку. Послушайте!
      Роджер стал слушать, и лицо во время этого процесса постепенно прояснялось и мрачная раздражительность уступала место чрезвычайному волнению.
      - Нет, боюсь, об этом и речи быть не может, Бергойн,- наконец сказал он.- Вы же знаете, я как раз собираюсь на две недели в Дербишир вместе с моим двоюродным братом. Уже номера заказаны и так далее. Иначе я был бы просто в восторге.
      На другом конце провода раздались возражения.
      - Хорошо, если хотите, я еще раз подумаю,- ответил с видимой неохотой Роджер.- Но я очень опасаюсь! Как бы то ни было, через четверть часа я дам вам окончательный ответ. Это вас устроит?
      С минуту он молча слушал, затем повесил трубку и с сияющим лицом обернулся к Энтони.
      - Боюсь, что наше маленькое путешествие отменяется,- радостно возвестил Роджер.
      - Что такое?- вскричал Энтони.- Но мы... мы же заказали номера!
      - Это ты их заказал,- поправил его Роджер.- И ничто тебе не мешает их занять. Ты сможешь спать в одном номере, а причесываться в другом. Разумеется, я с восторгом возмещу любые убытки, которые ты потерпел, неправильно меня истолковав, будто я стану тебя сопровождать, но я должен воспользоваться возможностью и указать тебе, без всяких околичностей, что по закону меня нельзя привлечь за это к ответственности, и если мои наследники или совладельцы фирмы согласятся с твоим требованием, я дам указания своим адвокатам не...
      - Что ты мелешь?- закричал Энтони.- И почему таким образом хочешь отступиться от нашего плана в последнюю минуту? Что случилось? И с кем ты говорил?
      Роджер снова уселся за стол и налил себе чашку кофе.
      - Если расположить твои вопросы в порядке инверсии,- сказал он неторопливо, до некоторой степени посерьезнев,- это был редактор "Дэйли курьер" - грандиозный человек. Политики перед ним дрожат, а герцогини отдают ему честь. Может быть, ты помнишь, мы с ним прошлым летом обменялись услугами, когда занимались тем самым Уичфордским делом. Он хочет, чтобы я немедленно отправился в Хэмпшир как специальный корреспондент "Дэйли курьер".
      - В Хэмпшир?
      - Да. Не знаю, видел ли ты в сегодняшних газетах незаметное сообщение о женщине, которая упала со скалы над Ладмутским заливом и разбилась насмерть. Теперь возникло предположение, что, возможно, это не был просто несчастный случай и на этот счет существуют кое-какие новые данные. В газете хотят, чтобы я продолжил серию криминальных статей, которые я для них делал, и, разумеется, занялся расследованием этого дела в качестве сыщика-любителя, если представится возможность. А мне такое предложение очень по душе.
      - Но ты ему сказал, что об этом не может быть и речи, так как ты уезжаешь на каникулы вместе со мной?
      Роджер ласково улыбнулся и ответил:
      - Понимаешь, мальчик, эти дела именно так и делаются, и ты это поймешь, когда повзрослеешь. Но если говорить серьезно, ты имеешь больше прав на мое общество. Если ты насмерть прикипел к Дербиширу, я немедленно откажусь от предложения газеты.
      - Ну, разумеется, этого делать не надо,- сказал растроганно Энтони.- Я об этом и не помышлял. За кого ты принимаешь меня? Беги, занимайся этим делом и выслеживай, сколько тебе влезет. Я даже раза два куплю "Курьер", посмотреть, как идиотски ты себя ведешь.
      - Если, конечно, сможешь оторвать взгляд от крикетной страницы. Но, Энтони, ты молодец, принимаешь удар стойко, по-спортивному, должен тебе сказать, и говорю это с удовольствием. Я-то знаю, как это ужасно, когда твои планы рушатся в последний момент.
      - Ну, смею думать, я это как-нибудь переживу,- философски заметил Энтони, вминая пальцем табак в трубку.- Я не очень-то дорожу своим собственным обществом, это верно, но, может быть, кого-нибудь подыщу в спутники. Хочешь табачку?
      - Спасибо...
      Роджер взял предложенную порцию и с несколько растерянным видом вложил ее в чашечку собственной трубки. Внезапно его лицо прояснилось, и он азартно стукнул кулаком по столу.
      - Придумал! А почему бы тебе не поехать со мной? Дело предстоит довольно интересное, и я буду очень рад твоему обществу. Ну конечно же!
      - Но надо будет снова заказывать номера и в другой гостинице,прожурчал Энтони.
      - Ради бога, перестань ты стенать по поводу тех напрасно заказанных комнат! Ты просто свихнулся на этой почве. Заказ можно и отменить, ведь так? Тебе хотелось бы со мной поехать?
      - Да, я бы поехал.
      - Тогда ступай и пошли телеграмму с отказом, а я вышлю им чек из Ладмута, так что все будет в порядке. Я позвоню в "Курьер" и скажу, что еду, но потом мне придется быстро туда съездить и повидаться с ними, прежде чем приступить к делу. В двенадцать десять отправляется поезд в Борнмут. Грин, наверное, уже собрал мой чемодан, а ты, послав телеграмму, снова возвращайся сюда, возьми багаж и поезжай на вокзал Ватерлоо. Возьми два одиночных купе первого класса, и я встречу тебя у кассы, где ты возьмешь билеты до Сэндаун Парк, за пять минут до отхода поезда.
      - Какое у тебя второе имя? "Живчик" или "Молния"?
      Сходя по главной лестнице дома, где в своей холостяцкой квартирке проживал Роджер Шерингэм, Энтони Уолтон улыбнулся своим мыслям. Маленькие каникулы, которые он договорился провести с Роджером, будут, по всей вероятности, еще интереснее, чем он предполагал.
      Хотя между кузенами было больше десяти лет разницы (Роджеру уже исполнилось тридцать шесть, а Энтони только-только стукнуло двадцать пять), они всегда дружили, и тем более крепко, что едва ли сходились хоть в чем-то касательно вкусов и чувств. Неоднократно уже замечено, и даже людьми, от которых можно было бы ожидать более разумных суждений, что противоположности часто сходятся и заключают счастливые браки. И, как это ни смешно и неправдоподобно, между совершенно не похожими друг на друга людьми возникает иногда настоящая мужская дружба, данный случай был тому подтверждением.
      Энтони, большой, широкоплечий, добродушный тугодум отличился в Оксфорде как крикетист и был награжден синей майкой чемпиона. Теперь он регулярно покидал контору отца, где отсиживал положенные часы с любезным выражением лица и ровным счетом ничего не делая, чтобы по субботам успеть сыграть за команду "Арлекинов". Втайне он был убежден, что главное в мире - это спортивные игры. По части мозгов он не мог соперничать с умным, проницательным, хотя несколько вспыльчивым Роджером, и его медлительная манера себя вести весьма контрастировала с неуемной энергией этого джентльмена. Не обладал Энтони и достаточно развитым воображением, так что известность двоюродного брата как писателя с уже международной прочной репутацией не производила на него ни малейшего впечатления, хотя он должным образом уважал его заслуги в гольфе, отмеченные в Оксфорде синей майкой почти пятнадцать лет назад.
      Со свойственной ему методичной тщательностью Энтони приступил к исполнению многочисленных отданных ему приказаний. За семь минут до отправления поезда он, с билетами в руках, занял условленное для ожидания место на обширных просторах вокзала Ватерлоо.
      Через две минуты пунктуально появился Роджер, и они вместе прошли через контроль, сопровождаемые носильщиком, нагруженным двойным багажом. В поезде было мало народу, и они без осложнений заняли места в вагоне первого класса для курящих.
      - Ну, сын мой, Энтони, нам предстоит получить большое удовольствие от этой маленькой поездки,- заметил Роджер, когда поезд тронулся, с удобством устраиваясь в углу купе и развернув большой газетный сверток,- ты это понимаешь?
      - Неужели?- осведомился Энтони любезно.- Но мне, конечно, интересно будет наблюдать, как ты идешь по следу. Чудное будет зрелище.
      - Да, и теперь, когда я размышляю на этот счет, мне кажется, ты тоже будешь довольно нужным помощником, правда?
      - Я? Но почему?
      - Как друг-идиот,- весело ответил Роджер.- Мне как сыщику полагается несоображающий, глупый друг. У всех лучших ищеек такие есть.
      Энтони что-то проворчал и начал довольно демонстративно листать журнал "Спортсмен", которым довольно предусмотрительно запасся на дорогу. Роджер занялся своим газетным свертком. Полчаса или даже больше они молчали, а затем Роджер, отбросив в сторону последнюю газету, сказал:
      - Наверное, я должен изложить тебе факты дела, насколько я их себе представляю. А кроме тою, это поможет закрепить их в моей собственной памяти.
      Энтони посмотрел на часы:
      - А знаешь, Роджер, ты молчал целых тридцать шесть минут и двенадцать секунд?- сказал он крайне удивленным тоном.- Ты, пожалуй, показал рекордное время, а?
      - Фамилия мертвой женщины - Вэйн,- ответил Роджер невозмутимо.- Миссис Вэйн. По-видимому, она отправилась на прогулку с девушкой, которая приходится ей двоюродной сестрой и живет у нее в доме, некой мисс Кросс. По словам этой девицы, миссис Вэйн на обратном нута сказала девушке, чтобы дальше она шла одна, потому что она хочет завернуть к приятельнице по какому-то делу. Но она так к приятельнице и не попала. Через пару часов в полицейский участок обратился рыбак и сказал, что, когда он примерно полчаса назад проплывал мимо берега залива к местам, где обитают омары, на камнях у подножия скалы он видел что-то, однако ему, очевидно, не пришло в голову подплыть и узнать, что это такое. Послали разузнать туда констебля, и они вдвоем с рыбаком спустились по камням вниз, как раз в том месте много расщелин между скалами, и внизу нашли тело миссис Вэйн. Вот таким-то образом.
      - Мне кажется, я где-то об этом читал,- кивнул Энтони,- но разве это не несчастный случай?
      - Именно так и думают все тамошние жители, и к тому же самому заключению пришли после вскрытия: "Смерть наступила в результате несчастного случая". Но дело на этом не закончилось. Местный корреспондент газеты "Дэйли курьер" сегодня утром случайно увидел, как вокруг этого места рыщет - кто бы ты подумал?- сам инспектор Морсби. А раз уж этим делом занимается Морсби, то, значит, должно произойти нечто очень существенное.
      - Клянусь Юпитером! Ты хочешь сказать, что ее убили?
      - Я полагаю, так думает Скотленд-Ярд,- серьезно подтвердил Роджер.
      Энтони тихонько присвистнул и потом спросил:
      - А есть какие-нибудь улики?
      - Мне о таковых ничего не известно, хотя конечно у них должен быть какой-нибудь рабочий материал. Местный корреспондент сообщил лишь то, что миссис Вэйн была очаровательной женщиной, еще вполне молодой (всего двадцать восемь лет, так, кажется, сказал Бергойн), хорошенькой, обаятельной и пользовалась среди соседей большой популярностью. Ее муж, богатый человек, значительно старше ее и занимается наукой в качестве любителя. Она его конек. Но, в сущности, он довольно известный экспериментатор, насколько мне известно.
      - Звучит как-то чудно,- раздумчиво сказал Энтони.- Кому в целом свете может прийти в голову убить подобную женщину? Может, у тебя уже есть какие-то данные? Что-нибудь прояснилось?
      После минутного колебания Роджер ответил:
      - Только то, что двоюродная сестрица после смерти миссис Вэйн должна получить десять тысяч футов.
      - Ого! Это звучит довольно зловеще, не так ли?
      - Да, действительно,- мрачно подтвердил Роджер.
      Опять наступило недолгое молчание.
      - И ты подрядился обо всем об этом написать в "Курьер"?- почти беспечно продолжил разговор Энтони.
      - Да, и, насколько мне известно, мы в этом поле - первые охотники. И это будет маленький хорошенький сюрприз, если мы единственные сообщим завтра утром какие-нибудь новости о Морсби. И как только мы приедем на место, мне надо будет улетучиться и поболтать с ним. Хорошо, что я с ним немного уже знаком.
      - Займите свои места для ленча, п'жалста,- сказала голова, внезапно вынырнувшая в купе из коридора.- Подают ленч, с вашего позволения.
      - Знаешь, Роджер,- заметил Энтони, когда они покорно встали,- не понимаю, что тебя заставило заниматься криминальными делами? Я хочу сказать, еще до Уичфордского дела. И почему ты им занялся?
      - Из-за одной очень запутанной и очень сложной небольшой проблемы, которую я имел удовольствие решить примерно два года назад,- скромно пояснил Роджер.- И вследствие этого я понял, на что способен, так сказать. Я не могу назвать тебе имена или другие такие же подробности, потому что это глубочайшая тайна. И лучше тебе об этом меня не расспрашивать.
      - Ну, верняк, я не буду тебя об этом расспрашивать, раз это такой секрет,- пообещал Энтони.
      Почему-то вид у Роджера стал немного разочарованный.
      Глава 2
      Девушка и убийство
      Деревня Ладмут расположена в миле от станции того же названия. Прибыв на последнюю, Роджер и Энтони отметились в помещении, соединявшем в себе кассу, пристанище для носильщиков, багажное отделение и гардероб, и стали выяснять, в каких отелях можно остановиться.
      - "Телях",- повторил носильщик, станционный смотритель и контролер в одном лице, почесывая макушку с глубокомысленнейшим видом.- А у нас здесь поблизости нет "гелей". Уж во всяком случае того, что называется "гелями".
      - Ну тогда кабачок какой-нибудь,- уже несколько раздраженно спросил Роджер. Путешествие было долгим, утомительным, а после Борнмута они ехали со скоростью едва десять миль в час. Для человека, который так стремился поскорее заняться делом, как Роджер, вряд ли могло существовать что-нибудь отвратительнее, чем скорость передвижения, обычная на перегоне между Борнмутом и Ладмутом. И нельзя было сказать, что поезд двигался медленно, но, казалось, станции его совершенно сбивали с панталыку: он останавливался и прохлаждался на каждой не меньше двадцати минут, прежде чем находил в себе силы снова тронуться в путь.
      - Как называется лучший паб в Ладмуте?
      Многопрофессиональный собеседник хрипло хохотнул.
      - Лучший паб?- повторил он, явно забавляясь.- Лучший паб, а? Хо-хо!
      - Наверное, я сказал что-нибудь забавное,- пояснил Роджер, обращаясь к Энтони.- Видишь? Этому джентльмену стало смешно. Я спросил, как называется лучший паб, так что он просто сейчас задохнется от смеха.
      Энтони внимательно вгляделся в многопрофессионального служаку.
      - А мне кажется, что он смеется не над тобой. Он просто вспомнил, как Гладстон пошутил в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году.
      - Да здесь ни одного нет,- хохотал мастер на все руки,- поэтому, когда вы говорите лучший паб, я...
      - Тогда где же находится хоть какой-нибудь паб?- терпеливо осведомился Роджер.
      - Ну конечно в деревне.
      - А где деревня Ладмут вместе со своим единственным пабом?- продолжал Роджер с почти сверхчеловеческим умением собой владеть.
      На этот раз они получили более ясный ответ и, покинув станцию, побрели, палимые жарким солнышком, в указанном направлении, покинув единого в трех лицах носильщика, станционного смотрителя и контролера, который время от времени снова начинал хохотать, когда лучшая в мире шутка вдруг сверкала какой-то новой, раньше не замеченной гранью.
      Путники сильно разгорячились во время прогулки и были рады нырнуть в полутьму маленькой старомодной гостиницы, стоявшей посередине небольшой кучки домов и составлявшей жилое ядро деревни. На громкий стук по прилавку появился хозяин, крупный мужчина, немного смахивавший на добродушного быка. Было почти слышно, как он потеет.
      - Боюсь, не смогу, джентльмены, вас обслужить,- жизнерадостно доложил он,- есть только лимонад и имбирное пиво, и ничего больше.
      - Только и всего?- сказал Роджер.- Ну тогда принесите две больших, самых больших кружки с самым мокрым пивом, потому что мы не прохожие, мы постояльцы.
      - Вы не хотите ли остановиться здесь? Вам нужны комнаты?
      - Да, конечно, нам и комнаты понадобятся, но вот прямо сейчас мы хотим пива, и не забудьте, что я сказал про величину кружек.
      - О, если так, то это дело другое,- подтвердил хозяин.- Я вам принесу такие, что вмещают по кварте, если, конечно, не возражаете.
      - Не возражаем? Сейчас увидите, как мы не возражаем.
      Хозяин шумно наполнил две огромные кружки пивом, и двое жаждущих припали к ним с благодарностью. Затем Роджер поставил свою на прилавок и вытер рот.
      - Значит, это единственная гостиница в окрестностях, не так ли?спросил он небрежно.
      - Да, сэр, оно именно так. Ладмут небольшая деревня, понимаете, и больше не становится.
      - Что вы этим хотите сказать?
      - Ну, в округе у нас много больших домов, и там проживает много джентльменов и других господ. Их поболе, чем нас, деревенских, а они, натурально, не очень-то благоволят к питейным заведениям и гостиницам.
      - Да, понятно. Между прочим, у вас остановился где-то тут мой друг по имени Морсби. Случайно, не видели или не слышали о таком?
      - Мистер Морсби,- расплылся в улыбке хозяин,- да он здесь же и остановился, как пить дать. Снял комнату сегодня утром, честное слово. Подумать только!
      - Да, только подумать! Слышал, Энтони? Дражайший старик Морсби пребывает под этим же самым коньком на крыше. Что ты об этом думаешь?
      - Это хорошо!- подтвердил Энтони.
      - Еще бы не хорошо!- и Роджер снова сделал глоток.- У вас тут небольшой переполох случился, а, хозяин? Говорят, какая-то леди со скалы упала или что-то в этом роде.
      - Миссис Вэйн, сэр? Да. Очень печальное дело, сэр, очень печальное. Говорят, замечательная и приятная леди она была, хотя сам я ничего такою сказать не могу, не общался. Немного чужая она здесь была, понимаете. И замужем за доктором не больше лет пяти.
      - Доктором? Ее муж врач?
      - Да нет, это больше так говорится. Его все зовут доктор Вэйн, хотя он никакой не врач. Нажил много денег и уже был богатым, когда поселился здесь лет двадцать назад, а то поболе, а до этого, говорят, и вправду он был врачом, поэтому его всегда и называют доктор Вэйн.
      - Понятно. А где он живет? Поблизости отсюда?
      - Да с милю отсюда будет, по Морской дороге к морю. Там большой дом стоит, собственная усадьба, у скал. Мимо не пройдете. Единственный дом. Место пустынное. Можете прогуляться и сами посмотреть, если делать нечего.
      - Клянусь Юпитером, можно и прогуляться. А, Энтони?
      - Да, я думаю, это возможно,- с осторожностью ответил Энтони.
      - Но прежде всего о комнатах. У вас сколько свободных, хозяин?
      - Ну, кроме той, что занимает мистер Морсби, еще четыре. Если вы задержитесь на минуту-две и посмотрите, го можете выбирать любые.
      - Не стоит беспокоиться. Мы берем их все.
      - Как, всё четыре?
      - Да, чтобы у каждого были своя спальня и гостиная.
      - Но внизу есть гостиная, которой вы можете пользоваться. Гостиная что надо.
      - Неужели? Ну и хорошо! Тогда мы и ее берем. Мне нравятся хорошие гостиные. И, таким образом, это будет пять комнат, да? Думаю, нам хватит этого количества. Что ты скажешь, Энтони?
      - Думаю, этого достаточно,- согласился Энтони.
      - Вот видите, хозяин? Мой друг со мной согласен. Значит, договорились.
      - Но это обойдется вам дороже,- пробормотал в некотором изумлении хозяин.
      - Ну конечно дороже,- согласился радостно Роджер.- И намного дороже. Но ничего не поделаешь. Мои друг человек очень привередливый, просто очень, и считает, что нам на двоих надо не меньше пяти комнат. И мне очень жаль, хозяин, но дела обстоят именно таким образом. И теперь, я полагаю, вы хотите получить от нас задаток, не так ли? Ну, разумеется. А после надо сюда доставить со станции наши вещи и у вас, наверное, есть здесь служащий, который может этим заняться. И можете передать ему от меня, если краснолицый мужчина, который отдаст ему наши вещи, будет вдруг странно при этом похмыкивать, то пусть он на него не обижается. Дело в том, что кто-то сказал ему шутку, родившуюся в тот же год, что королева Виктория. Ну и теперь насчет задатка, о котором вы говорили. Вот десять фунтов. Может, вы мне дадите сразу и расписку, где укажете, что это задаток за все пять комнат, не то у меня будут большие неприятности с моим приятелем. Премного вам благодарен.
      Хозяин, лицо которого при таком неудержимом потоке слов приобретало все более бессмысленное выражение, приободрился при виде двух пятифунтовых бумажек, которые Роджер выложил на прилавок. Слова словами, а деньги всегда деньги. Он понятия не имел, к чему вся эта суматоха, и втайне решил, что Роджер, наверное, пострадал не от солнечного удара, а у него расстройство ума посерьезнее, но с большой готовностью нацарапал требуемую расписку.
      Роджер сунул ее в бумажник и, явно выказывая странный интерес к покойной миссис Вэйн, стал расспрашивать, откуда она упала, с какой именно скалы и как туда скорее всего добраться. Получив нужную информацию и договорившись о доставке багажа в комнаты, он сердечно пожал руку потрясенному этим хозяину и, уходя, увлек за собой Энтони.
      - Ну, я надеюсь, ты отдаешь себе отчет в своих поступках,- заметил сей молодой человек, когда они резво пустились в направлении, указанном хозяином,- но я, да простит мне господь, тебя не понимаю. Скажи, ради бога, для чего тебе целых четыре спальни?
      Роджер ласково улыбнулся:
      - Чтобы помешать, кузен мой Энтони, мелкой журналистской сошке разделить наше преимущество - находиться под одной крышей с инспектором Скотленд-Ярда мистером Морсби. Грязная уловка, конечно, и тем не менее аккуратная работа.
      - О, понимаю! Очень хитро задумано. А куда мы идем? К скалам?
      - Да. Понимаешь, я хочу как можно скорее встретиться с Морсби. Думаю, если он приехал только сегодня утром, то сейчас он еще бродит где-нибудь между скал, так что лучшее, что я могу сделать,- тоже туда направиться.
      - Здравое решение. А после этого?
      - Ну, после я попытаюсь поговорить с кем-нибудь из обитателей дома, хотя не склонен сейчас брать в оборот самого доктора.
      - Доктора Вэйна? Нет, конечно, черт побери, тебе вряд ли удалось бы вытянуть из него что-нибудь.
      - И у меня такое чувство. Но у него, полагаю, есть секретарша, хотя я еще не знаю, как ее зовут, и эта девушка, двоюродная сестрица погибшей жены, мисс Кросс. Мне кажется, ее и надо атаковать в первую очередь.
      Энтони нахмурился.
      - Ну, это не очень-то вежливо, как мне кажется.
      - Расспросить ее о том о сем? Специально раскалывать? Но это совсем необязательно. Она сама захочет сказать такое, что ей очень желательно было бы увидеть в печати. Она понимает, что факт получения ею наследства в десять тысяч фунтов будет обязательно обсуждаться, если возникнет подозрение о неслучайности смерти миссис Вэйн. Натурально, девица захочет дать первой, но косвенно, ответ на эти подозрения.
      - А я и не подумал об этом,- признался Энтони, и лицо его прояснилось.
      - И я тоже, до самой этой минуты,- честно сказал Роджер.- Тем не менее это именно так. И у меня есть к тебе просьба, Энтони. Не надо, чтобы ты присутствовал при моем разговоре с Морсби. Из него в любом случае довольно трудно что-нибудь вытянуть, а при тебе источник его красноречия и вовсе пересохнет. Так что ты мог бы прогуляться вдоль скал, уточнить местоположение вэйновского дома и попытаться ненавязчиво у кого-нибудь узнать, где эта девушка обретается и где ее можно словить - разумеется, вне дома, если это возможно. Как насчет этого?
      - Да, я могу этим заняться. И потом с тобою встретиться.
      - Хорошо, тогда прогуливайся где-нибудь в скалах, наверху, и я обязательно наткнусь на тебя. Ага, до моря не больше трехсот ярдов, скалы здесь пологие и с них открывается хороший вид на волны. Давай свернем направо, и там ты пойдешь по берегу, а я пройду здесь, через расщелину. Наверное, примерно через час, а то и меньше, я с этим делом покончу. Пока!
      Энтони не спеша зашагал по пружинистому дерну в необходимом направлении, весьма заинтересованно размышляя о причине, приведшей их в эти очаровательные места, и о том, чем может закончится путешествие. В его раздумьях не было той жадной любознательности, которую питал по отношению к окружающим Роджер, к их образу мыслей и обуревающим страстям, что и привело его однажды на путь разысканий в широком поле криминологии, которые он осуществлял, испытывая жадный, всепоглощающий интерес ученого к природе животного по имени "человек". Сначала мысль о вынюхивании тайных фактов и ужасных происшествий (словно он честолюбивый полицейский, как он презрительно выразился в разговоре с Роджером за ленчем в поезде) Энтони казалась отталкивающей. Только после того, как Роджер с немалым трудом втолковал ему, что каждый из живущих имеет моральные обязательства перед мертвыми, он сумел воспринять идею выслеживания в более широком аспекте. И даже тогда, согласившийся с тем, что на свете есть необходимость в сыщиках точно так же, как иногда возникает необходимость в палаче, он был во всяком случае благодарен Провидению, что не является ни тем, ни другим. Роджер, распространявшийся о доблестях и славе детективного мышления, утонченной прелести логического доказательства, всепоглощающем азарте охоты за дичью по имени человек (такой, которая в девяноста девяти случаях из ста не заслуживает и капли жалости), не заставил его сдвинуться с этой позиции ни на йоту.
      Настроенный подобным образом, он естественно с мрачным неодобрением воспринял информацию Роджера о девушке, кузине миссис Вэйн, и ее десяти тысячах фунтов. Девушки и убийства, по мнению Энтони, были понятиями несовместимыми. Девушки - это нечто совсем иное. Убийство связано с мужчинами, не с девушками. Да, девушек могут убить и очень часто убивают. Но не другие девушки. И если очень неприятно охотиться за мужчиной, подозреваемым в убийстве, то как же отвратительно преследовать в подобных обстоятельствах девушку?
      По мере того как ноги Энтони вели его вперед, прогрессировал и его мыслительный процесс, и в голове Энтони начала формироваться идея. Он не только узнает о местонахождении мисс Кросс, как его просил о том Роджер, он постарается, если представится возможность, поговорить с ней, хотя бы минуту-две и заронить в ее сознание предупреждение о надвигающейся опасности, а также тайный намек, что во всяком случае он, Энтони Уолтон, готов ей оказать посильную помощь, если она пожелает таковую принять. Уж на такую-то малость должен быть способен любой малый. Этого требует элементарная порядочность. Один к десяти, что ей никакая помощь не требуется, но предложить помощь - только так и может поступить порядочный человек. Девушки - создания слабые, беззащитные. Пусть же знают, что у них всегда найдется защитник (если обстоятельства потребуют этого, пусть он даже совершенно незнакомый им человек), что круто меняет их положение в этом мире. Естественно!