- М-м-м... А на чем же все-таки он специализируется, на антиквариате или произведениях искусства? - Как-то неудобно было центр тяжести разговора переносить на себя, но я чувствовал, что от Джаича подобного вопроса не дождешься. Впрочем, допускаю, что в данном случае это практического значения и не имело.
      - Не думаю, чтобы в его коллекцию входили какие-нибудь замечательные полотна или что-то в этом роде. Так что, скорее, это все же антиквариат. Хотя определенную цену он, конечно, имеет. И отнюдь не малую. Впрочем, я - не искусствовед. По образованию я - юрист.
      - Это хорошо, - подал голос Джаич, - это то, что нам вполне может пригодиться.
      Забыл упомянуть, что на протяжении всего путешествия Джаич не вынимал изо рта жевательной резинки, без устали вонзаясь в нее зубами и время от времени пуская пузыри, которые лопались с громким звуком. Думаю, к его челюстям можно было с успехом подключить генератор энергии и снабжать, к примеру, питанием всю аппаратуру нашего берлинского представительства.
      - Надеюсь, что до этого не дойдет, - осторожно проговорил Горбанюк. - Задачка-то несложная: застукать на месте и уличить хулигана. К тому же я - юрисконсульт, специализируюсь на международном деловом праве, а не на уголовном.
      - Ну вот, уже заплакал, - вызывающе бросил Джаич.
      Мысленно я ему зааплодировал. Ради решения несложной задачки нас бы вряд ли сюда прислали.
      Видимо, Горбанюка смутило столь откровенное хамство.
      - Все же кое-какие советы я дать могу, - с чувством собственного достоинства проговорил он. - Как уже упоминалось, официальным заказчиком является Сосланд, Евгения, мать хозяина лавки. Рекомендую взять у нее .. вы записывайте, требовательно произнес он.
      - Крайский, это по твоей части, - повернулся ко мне Джаич. Как-то незаметно ему удалось перехватить инициативу в разговоре.
      Я вынул из кармана ручку и записную книжку и приготовился фиксировать каждое слово. Пью Джефферсон сделал то же самое.
      - Рекомендую заручиться официально заверенной у нотариуса доверенностью на право действовать от имени заказчицы и в ее интересах по данному делу, - словно робот принялся извергать Горбанюк. - Рекомендую обратить внимание на следующие положения:
      - слежка за каким-либо физическим лицом является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону>
      - наведение справок о каком-либо физическом лице равно как и сбор информации о нем является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону>
      - подслушивание телефонных разговоров какого-либо физического лица является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону>
      - фотографирование без согласия...>
      - перлюстрации...
      Затем последовали вещи, очевидно, относящиеся к более серьезным статьям германского уголовного права: шантаж, угроза насилием, насилие...
      - А находиться на одном гектаре с подозреваемым физическим лицом тоже вторжение в его драгоценную личную жизнь? поинтересовался Джаич. - И чем это карается? Электрическим стулом?
      - Напрасно иронизируете, - отозвался Горбанюк. - Все это действительно может иметь самые серьезные последствия. Хотя Германия - не Америка. Смертной казни здесь нет.
      - Я уже испытываю громадное облегчение, - съязвил Джаич. А кто составит текст доверенности?
      - О'кэй, мы составим. Сразу на русском и немецком языках.
      - Когда?
      - Может быть, завтра.
      - Не "может быть", а именно завтра это и надлежит сделать.
      По-моему, последними словами Джаич перегнул палку. Все же Горбанюк играл с нами в одной команде. Все же, по-видимому, он был неплохим парнем. Угостил нас кока-колой, хотели мы этого или нет. И, наконец, не он был повинен в массовом исходе спортсменов из страны.
      - Осмелюсь напомнить, - вновь заговорил, поджав губы, Горбанюк, - что передо мной и моими коллегами поставлены несколько иные задачи. Каждый должен заниматься своим делом. Вы - ловить хулигана, которому почему-то возомнилось, что он художник-абстракционист. Мы - заключать новые контракты для нашей фирмы и следить за выполнением старых.
      - Разумеется, - неожиданно легко согласился Джаич. - Но это ведь не исключает возможности сотрудничества. Или вы отказываетесь сотрудничать?
      - Я этого не говорил, - запротестовал Горбанюк. - Я готов сотрудничать, но при условии соблюдения субординации и правил хорошего тона.
      - Само собой, - кивнул Джаич. - Как вас по батюшке?
      - Игорь Артемьевич.
      - Уважаемый Игорь Артемьевич, голубчик... - Как вам нравится этот хамелеон? - Мы испытываем настоятельную потребность в том, чтобы все наши просьбы прорабатывались вашим ведомством как можно более оперативно. Это не прихоть, этого требует специфика нашей работы.
      - Конечно, я понимаю, - с энтузиазмом закивал в ответ Горбанюк. - Я ведь сказал, что текст доверенности вы сможете получить уже завтра.
      - Вот и славно! И еще одна мелочь. Видите ли, я не исключаю, что на определенном этапе следствия нам может понадобиться оружие.
      - Гм... - Горбанюк озадаченно потер подбородок. - Вы думаете, оно может понадобиться? Но ведь налицо обычное хулиганство.
      - Как взглянуть, Игорь Артемьевич, как взглянуть.. Обычные хулиганы не справляются с замками и сигнализацией со столь поразительной легкостью. А вдруг у парня, кроме аюрозолевого баллона, окажется с собой пушка? Кроме того, могу сообщить, что не успели мы появиться в Берлине, как за нами тут же увязался загадочный голубой "Вольво".
      Горбанюк тяжело вздохнул и с неодобрением посмотрел на Саймона. А должен был бы - на Пью Джефферсона. Ведь именно он заварил всю эту кашу.
      - Хорошо, - делая над собой усилие, проговорил Горбанюк. Если вы придете к выводу, что оружие необходимо, что-нибудь придумаем.
      - Замечательно!
      - Вот вам телефон фрау Сосланд. - Он протянул Джаичу визитную карточку голубого цвета, на которой жирным готическим шрифтом было написано: Фрау Еугениа Сосланд, а затем мелкими буквами - адрес и номер телефона. - Можете связаться с ней уже сегодня. Но хочу предупредить. Лично у меня сложилось впечатление, будто она... того... немного с приветом.
      - Она говорит по-русски?
      - И очень прилично. По-моему, с немецким у нее гораздо больше проблем... Еще колы?
      Все отказались и дружно встали.
      - Пива?
      Джаич снова сел. Думаю, догадайся Горбанюк сразу же начать с пива, весь разговор пошел бы по значительно более приятному руслу.
      - Ну, как я его уломал? - похвастался Джаич, стоило нам выйти на улицу. - В органах у нас был специальный семинар на тему, как нужно обрабатывать интеллигенцию.
      Мне тут же захотелось вцепиться ему когтями в глотку. Я открыл было рот для оказания достойной отповеди: дескать, у нас в "Гвидоне", в отличие от КГБ, к интеллигенции относятся уважительно> но тут мы одновременно увидели голубой "Вольво". В нем сидели двое молодых парней и нагло пялились на нас.
      - Мы их не замечаем, - сквозь зубы проговорил Джаич.
      Зато парни из "Вольво" совершенно не думали скрывать своего интереса. Они выбрались из машины и направились в нашу сторону.
      Я поставил Саймона на землю. Нас, включая шофера, было четверо, их - двое, и, судя по тому, как спокойно и уверенно они приближались, можно было предположить, что у них с собой огнестрельное оружие. Меня бросило в дрожь. И, действительно, в какой-то мере они сами оказались оружием.
      - "Голые пистолеты"! - представил их Джефферсон, церемонно взмахнув рукой.
      Мы облегченно вздохнули.
      Одного из них звали Курт Трахтенберг, другого - Жан Дюруа.
      - Ну, как мы вас выследили, - на ломаном русском языке похвастался Трахтенберг. Он был высоким и белобрысым, как и положено немцу. Вылитая белокурая бестия. Француз же Жан Дюруа был мулатом.
      - И все же вынужден заметить, что пунктуальность не входит в число ваших добродетелей, - проговорил я.
      Никто этой фразы не понял. В том числе и русскоязычные Джаич с шофером.
      - Куда вас отвезти? - нетерпеливо поинтересовался последний.
      - Вы знаете, где находится Паризю штрассе? - Это снова был Трахтенберг.
      - Нет.
      - О'кэй, тогда мы на "Вольво" поедем впереди, а вы следуйте за нами.
      Пью Джефферсон предпочел общество "голых пистолетов", мы же с Джаичем и Саймоном снова оказались в БМВ.
      Будучи писателем еще неопытным, я совершенно забыл упомянуть, что стояло лето. Солнце щедро одаривало все вокруг своей бесплатной энергией, и от подобной расточительности и предметы, и люди доходили до состояния белого каления. В нашем БМВ, очевидно, имелся кондиционер, но жмот-шофер не пожелал его включить. Вместо этого он открыл окошко со своей стороны и наслаждался бьющим оттуда горячим потоком воздуха. Я тоже было нажал кнопку на двери и опустил стекло, но ощущение было такое, словно я подставился под аппарат для обсушивания рук. Бедняга Саймон совсем скис. Лучше всего было Джаичу. С такой худобой подобные превратности судьбы переносились с куда большей легкостью, нежели с моим жирком или с шерстью Саймона, пусть даже стриженой. Грянь морозы, тогда бы мы еще посмотрели...
      Мы обогнули какую-то живописную церковь и остановились у дома, напротив которого располагался продовольственный магазин с математическим названием "Плюс". Шофер с отвращением вышвырнул наши вещи из багажника, глянул на часы и собрался было улизнуть.
      - Чуть позже я позвоню Горбанюку и сообщу, когда ты нам завтра понадобишься, - бросил ему вдогонку Джаич.
      Слова настигли того, словно камень, пущенный из пращи. Он замер, повернулся, и на губах его заиграла нехорошая улыбка.
      - Может, вам еще и "Ролс-Ройс" подать?
      Теперь настала очередь Джаича улыбнуться. Причем улыбка его выглядела куда более искренней и дружелюбной. Сверкая этой обаятельнейшей из улыбок, он приблизился к шоферу вплотную и сделал неуловимый жест рукой. Вроде ничего особенного и не произошло, просто оба одновременно перестали улыбаться. Зубы Джаича снова вонзились в жевательную резинку, а нижняя челюсть шофера отвисла, и он всем телом навалился на Джаича.
      - Если нужно будет, ты и "Ролс-Ройс" подашь, - с любовью заверил его тот. - И не только "Ролс-Ройс", но и "Феррари", и "Ламборджини". В лепешку расшибешься, но подашь.
      Затем Джаич бережно усадил его в машину и повернулся в нашу сторону.
      - Пробелы в воспитании, - словно бы извиняясь, проговорил он. - Его гувернер, очевидно, был пьяницей
      Тут только я заметил, что все "голые пистолеты" будто по команде что-то лихорадочно строчат в записных книжках. Героические действия Джаича тиражировались сразу же на трех языках. И ни малейшей жалости по отношению к шоферу: из живого человека он уже превратился в литературный персонаж.
      Первым утолил свой писательский зуд Курт Трахтенберг и с уважением посмотрел на нас.
      - Вот в этом доме вы будете жить. Мы помогли "Гвидону" подыскать для вас подходящую квартирку.
      - Угу, - откликнулись мы одновременно.
      - А наша ставка будет у меня в доме на Зюксише штрассе. Вот моя визитная карточка.
      - На Сюксише штрассе? - удивленно переспросил Джаич.
      Курт рассмеялся.
      - На Зюксише. По-русски - Саксонская улица.
      - Так ведь Саксонская, а не Заксонская.
      - Ну, это долго объяснять.
      Тут послышался оглушительный визг рессор. Это БМВ, сорвавшись с места, словно ненормальный понесся прочь.
      Мы проводили машину взглядом, подхватили вещи и вошли в дом. Квартира оказалась на последнем этаже, так что я несколько раз врезал углом своего фибрового чемодана по стене, прежде, чем мы поднялись.
      Когда Курт, пошуровав в замке ключом, пригласил нас войти, я обомлел: квартира практически полностью копировала мою родимую берлогу. Те же кухня, ванная, совмещенная с туалетом, квадратная комната. И вторая, совсем маленькая, которую я использовал под чуланчик, тоже точно такая же. Разница заключалась лишь в том, что в оригинале имелось центральное отопление, а здесь были установлены печи. Впрочем, как я уже упоминал, стояло лето.
      Саймон, видимо, тоже подметил сходство, поскольку тут же, не раздумывая, забрался на свое любимое место под кухонным столом.
      - Располагайтесь, - произнес Трахтенберг. - Можете принять душ, здесь есть газовая колонка.
      - А более внушительные аппартаменты госпожа Сосланд не могла оплатить? - поинтересовался Джаич.
      Он мне снова понравился. По крайней мере, он вполне сносно представлял себе порядок движения денежной массы.
      Трахтенберг сконфуженно улыбнулся.
      - Но это ведь ненадолго, - мягко произнес он. - Пью вкратце уже изложил нам суть дела...
      - О'кэй, все в порядке, - поспешил успокоить его Джаич. К тому же я не думаю, что нам придется тут часто ночевать.
      - А где же? - удивился Курт.
      Я тоже удивился, но предпочел не подавать вида.
      - В лавке у сына этой скареды госпожи Сосланд, - гласил ответ.
      Рука Трахтенберга снова метнулась в направлении нагрудного кармана, где находилась записная книжка. Но на этот раз ему все же удалось с собой совладать и воздержаться от немедленной фиксации данного глубокомысленного изречения. Последовал лишь устный перевод его на английский.
      - Завтра мы ожидаем ваше первое сообщение, - сказал Курт Трахтенберг, поворачиваясь ко мне.
      Я кивнул. Они пожали нам руки и удалились.
      - Кто будет первым принимать душ? - тут же поинтересовался я.
      - Ты, - сказал Джаич.
      - Охотно.
      Я принялся распаковывать чемодан в поисках халата и мыльных принадлежностей, а Джаич тем временем отправился в "Плюс" и вскоре припер оттуда ящик пива, несколько упаковок жевательной резинки и большую коробку с пиццей.
      За время его отсутствия я чуть было не взорвал квартиру, разбираясь с газовой колонкой. Потом пришлось отремонтировать душ, почти все отверстия которого оказались забиты какой-то гадостью. Я стоял голый, полумокрый и остервенело орудовал булавкой. Наконец, с наслаждением подставил свое в меру упитанное (как у Карлсона) тело под освежающие струи воды.
      Когда я входил в комнату, на ходу причесываясь, Джаич с усердием прыгал через скакалку. Он был в одних плавках. Журнальный столик и кресла оказались сдвинутыми в угол.
      - Ну что, разобрался с душем? - поинтересовался он.
      Я утвердительно кивнул.
      - К сожалению, они оставили нам только один ключ, и я оставил его у себя.
      - Почему?
      - Потому что ты первый воспользовался возможностью освежиться с дороги.
      - А... - вырвалось у меня.
      Здорово же он меня купил!
      - Идем, - сказал Джаич, - покажешь, как функционирует колонка.
      Чуть позже мы сидели на кухне и пили пиво. Перед Саймоном на блюдце лежал кусок сырой пиццы.
      - Где-то поблизости живет Сергей Бубка, - мрачно заметил Джаич. - Расползлись, как тараканы... Мать твою!
      - По-моему, это - не нашего ума дело?
      - Не нашего? На честь страны им начхать!
      Вообще-то, вместо "начхать" Джаич употребил другое слово, более похабное, но, очевидно, по природе я - чистоплюй, поскольку у меня не поворачивается рука написать его в литературном тексте.
      - Они ведь не отказываются защищать цвета страны, возразил ему я.
      - Ну что ты тявкаешь! - набросился на меня Джаич. - Не отказываются! Это они пока не отказываются. А понабирают гражданств...
      - Во-первых, я не тявкаю. А, во-вторых, где жить и чьим гражданином быть - каждый сам должен решать за себя.
      - Нет, ты тявкаешь, - стоял на своем Джаич. - А произошло то, что на боксерском языке называется подставился. Наша страна подставилась, и Запад тут же послал ее в глубокий нокаут. Такой глубокий, что она еще долго будет сидеть на заднице и обалдело вертеть головой.
      - Она сама себя послала в нокаут.
      Джаич с жадностью присосался к банке с пивом. Затем вытащил из сумки блок "Партагаза".
      - Даже если и сама, то это из-за таких, как они. - Палец в окно. - И таких, как ты. - Палец в меня.
      - Ну, конечно, - отозвался я. - Песни не новы. Виноваты все вокруг, только не такие, как ты.
      От манипуляций собственным указательным пальцем я решил воздержаться.
      - Бухгалтеришка чертов!
      - Кагебешник хренов!
      - Графоманишка... - Джаич вплотную придвинулся ко мне.
      Зазвонил телефон и вовремя. Иначе не миновать нам столкновения.
      Джаич положил руку на трубку и сделал глубокий вдох.
      - Алло, - сказал он, отхлебнув пива.
      Какое-то время молча слушал, затем повернулся ко мне.
      - Ты что-нибудь понимаешь по-китайски?
      Я не ответил. Тогда он вытянул трубку в моем направлении. Женский голос мурлыкал что-то на совершенно незнакомом языке. Только, на мой взгляд, это был датский или норвежский.
      Джаич нажал на рычажок.
      - Китаянка права. Пора и нам сделать несколько звонков.
      "Датчанка или норвежка", - поправил я про себя.
      Первой собеседницей оказалась фрау Сосланд. Я приблизился к телефону вплотную, чтобы получше расслышать.
      - Ну? - с выражением проговорила та, стоило Джаичу произнести два слова.
      - Это говорит...
      - Я поняла, кто это говорит.. Ну?
      - Мы приехали...
      - Меня не интересует, когда вы приехали, на чем приехали и прочая ерунда. Что вы намерены предпринять?
      Думаю, Джаич не был готов к подобному напору.
      - Хорошо бы встретиться, - пробормотал он.
      - Да? А это обязательно?
      - По крайней мере, весьма желательно
      - Тогда не возражаю. А где?
      - Неважно...
      - Для меня это очень даже важно.
      - Хотя бы у вас, - предложил Джаич.
      - Вы с ума сошли! За моим домом могут следить!
      - Полагаете, что дело настолько серьезно?
      - Дело настолько серьезно, что я даже готова потратить уйму денег на ваше детективное бюро.
      - Предлагайте тогда вы. - Разговор у Джаича явно не клеился.
      - Мы можем встретиться в кафе на Цоо. Рядом с магазином "Альди". Завтра, в половине одиннадцатого.
      - Вечера?
      - Утра, конечно! Господи!
      - И как мы вас узнаем?
      - Я одену джинсы и кожаную куртку. В руках буду держать журнал... Нет, постойте! Лучше я возьму с собой свою собаку.
      - Какой породы?
      - Такса.
      - Договорились.
      - А как я вас узнаю?
      На минуту Джаич задумался.
      - Мы захватим с собой стриженую болонку, - проговорил он и повесил трубку.
      Потом посмотрел на меня и расхохотался.
      - Ну, что скажешь?
      - По-моему, она просто чокнутая.
      Он открыл себе новую банку пива.
      - Ты так думаешь?
      - Нас ведь еще Горбанюк предупреждал. Да и как она разговаривает? Разве человек в своем уме стал бы себя так вести?
      - А может, она попросту чем-то смертельно напугана?
      - Чем?! И потом, если я правильно понял, ей не меньше шестидесяти.
      - Ну, очевидно.
      - А ты обратил внимание на то, как она будет одета? Или это тоже со страху?
      - Подумаешь. Может, она - худенькая изящная женщина, и подобный наряд ей к лицу? К тому же на Западе одеваются кто во что горазд. Этим здесь никого не удивишь.
      Однако мне не хотелось с такой легкостью капитулировать:
      - Да и, вообще, все это дело, по-моему, яйца выеденного не стоит.
      Джаич уселся поудобнее.
      - Черт возьми, иногда бывает любопытно выслушать мнение дилетанта.
      "Спокойно, Крайский, спокойно", - сказал я про себя. А вслух произнес:
      - Если ты собираешься корчить из себя большого профи, разговор окончен.
      - Как угодно, - равнодушно отозвался он.
      Кухня наполнилась клубами "Партагаза", и Саймон в ужасе ринулся в комнату. Он признавал только дым от "Мальборо" и английских сигарет: "Ротманс", "Данхил", "Бенсон"...
      - Между прочим, собака - моя собственность, - с вызовом проговорил я. - Ты не имел права договариваться на ее счет без предварительного согласования со мной.
      - А я и не говорил, что собаку зовут Саймон, - возразил Джаич. - Если ты такой жмот, придется купить болонку на деньги бедной госпожи Сосланд. Но тогда уже именно той болонке я буду скармливать пиццу.
      - Ну и на здоровье! - сказал я. Однако мой воинственный пыл несколько поугас. - Ты внимательно смотрел по сторонам, когда мы ехали по городу?
      - Что ты имеешь в виду?
      - Все стены домов разрисованы точно таким же образом, как иконы у ее сыночка. И никто не думает делать из этого большую проблему.
      - Чтобы попасть на улицу, не требуется преодолеть кучу хитрых замков и сложную систему сигнализации.
      - Пацанва сейчас, знаешь, какая головастая? Сплошные хакеры.
      Сомневаюсь, чтобы он знал, кто такие хакеры, но он не стал уточнять. Да и, в принципе, я его хорошо понимал. Ему требовалось во что бы то ни стало удержаться на этой работе, а значит, дело нужно было представить таким образом, чтобы оно выглядело как можно более сложным, запутанным и опасным. Что ж, поиграем в сыщиков-разбойников. Я не возражаю.
      Джаич снова потянулся за голубой визитной карточкой и набрал номер госпожи Сосланд.
      - Это опять я, - сообщил он. - С вашим вариантом встречи ничего не выйдет... Т-с-с, тихо!.. Обращали внимание на небольшой домик, расположенный как раз посреди перекрестка рядом с Цоо? Там раньше находились справочное бюро и магазинчик, где торговали сувенирами... И по сей день? Замечательно! Вы должны стоять в половине одиннадцатого утра у входа в этот магазинчик. Рядом остановится темно-синий БМВ последней модели. В нем будем мы.
      Он положил трубку и весело подмигнул мне.
      - Максимум таинственности, - отозвался я. - Заказчица будет довольна. Все же я ни минуты не сомневаюсь, что Горбанюк правильно ее охарактеризовал.
      - Кстати, о Горбанюке. - Джаич поднял вверх указательный палец, затем извлек из кармана другую визитную карточку и снова принялся крутить телефонный диск. - Горбанюк? Это Джаич. Ну, как там водила? Оклемался?
      В ответ было промямлено что-то нечленораздельное.
      - Жить будет? - настаивал Джаич.
      - Так ему и надо, - проговорил Горбанюк. - Давно пора было.
      - Ах, вот как!? Тогда с тебя причитается за проделанную воспитательную работу. Передай ему, чтобы он заехал за нами завтра в десять ноль-ноль. Надеюсь, он не имеет ничего против?
      - М-м... С БМВ ничего не получится, мне очень жаль, мягко сказал Горбанюк. - Завтра утром машина отправляется в Штутгарт.
      - Горбанюк! - тут же взорвался Джаич. - Что за ерунда?
      - Мне действительно очень жаль, но это согласовано с Лили.
      - Ах, значит уже успели наябедничать! А нам теперь что прикажешь делать?
      - Могу предложить другую машину, но только без водителя. Надеюсь, права у вас есть?
      - Права-то есть, но советские.
      Джаич по-прежнему называл все, что только можно, советским.
      - Ничего страшного, - успокоил его Горбанюк. - Это нормально. Кайн проблем.
      - А какая машина? - поинтересовался Джаич.
      Горбанюк замялся.
      - Ну-у, конечно, похуже чем БМВ.
      - Горбанюк, ты - убийца, - сказал Джаич и бросил трубку.
      Мне живо представилось, как на том конце провода Горбанюк облегченно вздохнул.
      Следующий звонок предназначался "голым пистолетам".
      - Курт? Это Джаич. Какой у нас здесь, собственно, номер телефона?... Да, на Паризю штрассе, на Сюксише я ведь знаю, раз звоню.
      На обратной стороне одной из визиток он записал номер.
      - Да, Крайский с вами завтра обязательно свяжется. Чус!
      - Что такое "чус"? - поинтересовался я.
      - "Чус" - это что-то вроде немецкого "чао". Это я еще в свои прошлые приезды сюда со спортивными делегациями усвоил.
      На этом программа телефонных звонков оказалась исчерпаной. Джаич протянул мне визитные карточки.
      - Запомни номера телефонов.
      - Зачем?
      - Затем, что все визитные карточки нужно будет сейчас уничтожить.
      - Ах-ах-ах!
      - Делай, что говорят! Здесь тебе не цирк!
      - Слушаю и повинуюсь.
      - И не детский сад!
      Как у любого бухгалтера, у меня хорошая память на цифры, и я быстро справился с задачей. Джаич разорвал визитки на мелкие кусочи, после чего предложил мне попрыгать со скакалкой.
      - Но ведь мы только что выпили пива? - удивился я.
      - Подумаешь!
      Он принялся снова порхать над скакалкой наподобие художественной гимнастки. Получалось вполне прилично, и казалось настолько легко, что черт дернул и меня попробовать. Я несколько раз неуклюже бухнулся об пол, перепрыгивая через скакалку, и, наконец, с грохотом растянулся на кавролине. Почти сразу же послышался звонок в дверь. Рыжий сосед снизу оказался не доволен уровнем моей физической подготовки.
      - Пшел вон отсюда, - сказал ему по-русски Джаич.
      Тот что-то пробормотал про тишину, насколько мне позволяли судить скромные познания в немецком языке, и про "полицай". Затем Джаич захлопнул дверь у него перед носом. Думаю, немец еще хорошо отделался, поскольку рука Джаича угрожающе сжимала скакалку.
      - Почему у твоей скакалки такие массивные ручки? поинтересовался я.
      - Так надо. - Он обмотал ее несколько раз вокруг пояса и завязал на узел. - Ну что, пройдемся? Между прочим, место нашего завтрашнего свидания находится отсюда в пределах пешего хода.
      - Я вижу, ты неплохо изучил Берлин.
      - Конечно, - согласился он. - Берлин - спортивный город.
      Уже вечерело. Мы миновали несколько тихих улочек и оказались на широком проспекте. Машины здесь неслись сплошным потоком. Нас окружали одни магазины и офисные конторы.
      - Капитализм, - пробормотал Джаич на манер Данько-Шварценеггера из фильма "Красный закат". - Капитализм... зараза.
      Вскоре мы достигли Цоо. Я осмотрел место встречи.
      - По-моему, здесь нельзя останавливать машину, - заметил я.
      - Браво, - похвалил меня Джаич. - Но мы и не будем останавливаться. Мы только подхватим ее - и баста.
      Затем Джаич показал, где начинается знаменитая Курфюрстендам. И я решил, что не время вилять и ходить вокруг да около.
      - Джаич, - сказал я, - если это - капитализм и если это зараза, то, может быть, здесь найдется какой-никакой завалящий публичный дом?
      Сверх всяких ожиданий он не расхохотался. Он только на мгновение перестал перемалывать челюстями жевательную резинку.
      - Официально проституция в Германии запрещена, так что домов с фонариками ты здесь не найдешь. Но проститутки, разумеется, есть. Где их нету?
      У меня чесался язык добавить, что даже в страну развитого социализма они умудрились проникнуть, но сейчас мне было невыгодно дразнить его.
      - Знаешь что... - Джаич щелкнул зажигалкой и принялся отравлять воздух дымом "Партагаза". - Здесь имеется масса заведений, где особи противоположного пола берутся помочь одинокому гидальго с помощью руки. Дешево и сердито.
      - Насколько дешево? - поинтересовался я.
      - По-моему, марок десять. Мне кажется, что для таких командировочных, как мы, это вполне по карману.
      - И они знают свое дело?
      - Поверь мне, - проговорил Джаич и осекся.
      Это прозвучало в высшей степени убедительно.
      Мы еще немного побродили по Курфюрстендам, а затем приблизились к одному из подобных заведений. Световая реклама и музыка, доносившаяся изнутри, были самого высокого качества. Джаич остался на улице, а я вошел. Стены здесь украшали большие фотографии с весьма соблазнительными голенькими девицами, сделанные на подсвеченном стекле. Девицы поощрительно улыбались. Они только и составляли мне компанию, поскольку больше в зале не было ни души. Отсюда можно было попасть в несколько отдельных кабинок. Я вошел в одну из них и закрыл за собой дверь. В кабинке имелась еще дверь, а помимо этого довольно много широких клавиш, на каждой из которых тоже размещалось по женской фотографии. Здесь женщины были куда паршивее. Я с трудом отыскал одну, мало-мальски приемлемую, и нажал на соответствующую клавишу. Раздался ласковый перезвон бубенчиков, и из соседней двери появилась о н а. Я сразу понял, что фотография на клавише лжет и что она сделана по меньшей мере лет десять назад. На лице у нее было килограмма два косметики, но все бы еще ничего, не угоразди ее снять с себя блузку и остаться в одних лишь шортиках. Терпеть не могу отвислые груди, а эти, пожалуй, были самыми отвислыми и морщинистыми в мире. Она улыбнулась и протянула руку к моему зипу, но меня только и хватило, что сунуть в эту руку десять марок и в панике броситься наутек. Я вылетел на улицу с такой скоростью, что Джаич чуть было не упустил меня. Потом меня едва не стошнило.
      - Так быстро? - удивленно вскинул он брови. Он продолжал отравлять воздух "Партагазом".
      Я высказал ему все, что думаю теперь о подобного рода заведениях.
      - Я ведь говорил, что зараза... - согласился Джаич. - И, вообще, эта проституция...
      - Это такая зараза, что она даже проникла в страну самого развитого в мире социализма, - Теперь я мог не заботиться о его настроении. - Именно проститутки послали нашу страну в глубокий нокаут. С подачи Запада, разумеется.
      Когда мы вернулись домой, Джаич предложил бросить жребий, кому занять маленькую, а кому - большую комнату. Честно говоря, я был даже несколько озадачен, поскольку чисто автоматически считал квартиру своей: ведь она так сильно напоминала мою собственную. Однако предложение Джаича, безусловно, являлось справедливым.
      Думаю, излишне упоминать, что жребий я проиграл. Джаич принялся бодро прыгать посреди выигранной жилплощади со скакалкой в руках, очевидно, совершая свой обычный вечерний моцион. Я же, почистив зубы и побрившись, разместился на узкой неудобной кровати в чуланчике.
      Вдоволь напрыгавшись, Джаич заглянул ко мне.
      - Эй, Крайский, завтра у нас появится собственная машина, и вечером мы поедем на улицу "17 июня".
      - Чем интересна улица "17 июня"? - полюбопытствовал я.
      - А там такой бабец в одних плавочках стоит - пальчики оближешь. Правда, он обходится значительно дороже, но ведь за удовольствие нужно платить.