На следующее утро я проснулся с ощущением, что надо мной нависла смертельная опасность. Тролль сидел в кресле и прочищал трубку.
      – Ну, что скажешь? – обратился я к нему. – Появились какие-нибудь идеи?
      – Ничего не скажу, – ответил он. – Никакие идеи не появились.
      – Хорош!
      Это было что-то новенькое: раньше Тролль никогда не признавался в отсутствии идей. Такого даже вообразить было невозможно. Впрочем, ощущение опасности от этого только усиливалось.
      Я пошел в ванную и там из зеркала на меня уставился отвратительный тип с синяком под глазом. Стоило типу приняться за чистку зубов – стук в дверь. Тип высунул морду из ванной, и, стараясь не ронять зубную пасту на пол, прохрипел:
      – Кто там?
      – Майкл, впусти меня, – послышался голос Сони.
      – Я сейчас не в форме.
      – Это лучше, чем ты думаешь, – сообщила она. – Терпеть не могу мужчин в форме.
      – Я имею в виду физическую форму, – уточнил я.
      – Я тоже.
      – Странно. Зачем же мне тогда тебя впускать?
      – Неужели ты еще не понял, что я – человек с творческой натурой. Я приведу тебя в божеский вид.
      – Нет, не хочу! – решительно проговорил я, в результате чего несколько хлопьев пены вырвалось у меня изо рта.
      – Тогда я не расскажу тебе одну важную вещь…
      – И не надо.
      – … о госпоже Мебель.
      Я открыл дверь.
      – Ага! – сказала Соня. – Здорово же тебя достала эта стерва. Впрочем, о вкусах не спорят.
      – Живо говори, что тебе известно! – прорычал я, продолжая извергать хлопья пены.
      – У тебя что, приступ бешенства? – с опаской поинтересовалась Соня. – Откуда у тебя синяк?
      – Одну минутку.
      Я вернулся в ванную, прополоскал пасть и кое как умылся.
      Когда вернулся в комнату, Сони там не было.
      – Куда она подевалась? – спросил я у Тролля.
      Неожиданно какая-то сила сорвала с меня плавки и швырнула на кровать. Норвежка – уже совершенно голая – сидела на мне сверху.
      – Рассказывай немедленно! – проревел я.
      – Для начала тебе придется расслабиться…
      Я продолжал трепыхаться.
      – Закрой глаза и представь себе, что я – это она…
      Интересное предложение. Я послушно закрыл глаза и попытался представить себе, что сверху восседает Варвара. И тут же чьи-то руки вцепились мне в горло. Я не просто открыл глаза – я их вытаращил.
      – Анкор! – проревела Соня.
      Дерби начались.
      Потом, когда она заржала, взвилась на дыбы, и медленно сползла на простыню, я смог, наконец, продолжить допрос.
      – Могу тебя осчастливить: госпожа Мебель интересовалась одним бравым мальчиком с синяком под глазом.
      – Давно?
      – Несколько минут назад. Я как раз была в холле, когда она поинтересовалась у портье, в каком номере ты остановился. Тот ответил. Она сверилась со своей бумажкой, сказала, что у нее записано иначе и попросила проверить еще раз. А потом хмыкнула и пожала плечами.
      Сказав это, Соня занялась большим пальцем моей правой ноги.
      Значит, охота началась! Наверняка Квадрат и Левый Хук рыщут где-то поблизости. Вспомнилось лезвие, выскочившее прямо из кулака Левого Хука. Не он ли расправился с близняшками?
      – Вот ты где!
      Я вздрогнул. Меня обуревали видения, главным персонажем которых являлась Варвара. Я готов был увидеть ее, входящую в дверь с пистолетом в руках…
      … но это была Лив. Видимо, я забыл запереть номер.
      Оценив обстановку и ни слова более не говоря, она сняла с себя плавки, села на корточки и взялась за большой палец моей левой ноги. При этом обе дивы не спускали глаз того с места, которое, по их мнению, было связано с пальцами ног неким таинственным образом. Вроде закона сообщающихся сосудов.
      Закон не срабатывал. Дивы не желали с этим мириться.
      Я все ждал, что сейчас в комнате появится кто-то из банкирского дома Карас чтобы прикончить меня.
      Но вместо этого заявились Горбанюк со Светой. Думаю, излишне упоминать, что у Горбанюка вытянулась физиономия. Он даже не обратил внимание на мой синяк. У Светы же сделалось такое лицо, будто она сожалела, что у меня нет третьей ноги. На ее шее болталась портативная «Минольта». Еще чего доброго сделает снимок! Я разразился кучей не самых лестных эпитетов в адрес тех, кто имеет обыкновение входить без стука. Им оставалось только очистить помещение.
      Интересно, кого еще принесет с утра пораньше?
      Через некоторое время раздался стук в дверь.
      – Можно?
      Видимо, Горбанюк со Светкой сидели в холле и видели как норвежки уходят. Нужно сказать, что удалились те не солоно хлебавши. Особенно Лив. Слишком велик был психологический пресс. Когда твой мозг сверлит одна единственная мысль: сегодня – твой последний день, сегодня – твой последний день, это как-то не способствует повышению потенции.
      Я уже успел что-то на себя напялить, и Горбанюк наконец соизволил обратить внимание на синяк.
      – Что-нибудь случилось? – поинтересовался он, впрочем, без особого сострадания в голосе.
      – Разумеется, – парировал я. – На свете каждый день случается невообразимо много интересного. А что, собственно, ты здесь потерял? Или программа отдыха без корректировок с моей стороны тебе уже кажется излишне пресной?
      – Да нет, – замялся он. – Мы просто хотели… В общем, мы хотели спросить, как продвигается расследование.
      Вон оно что! Светлана допекла! Моя цыпочка! А я-то после вчерашнего разговора с Лили голову ломал, как мне побыстрее отыскать Горбанюка. Ведь я даже не догадался спросить, в какой гостинице он остановился.
      – Расследование продвигается весьма успешно. Вчера я победно рапортовал Лили, не забыв упомянуть о твоем участии, и она попросила в ответ сообщить, что жалует тебе аксельбант на левое плечо.
      – Спасибо, – Горбанюк вздохнул.
      – Еще она просила передать, чтобы ты прокатился на денек в Бильбао, в наше испанское представительство. Там уже тебя ждут.
      – Зачем? – Он напряженно замер.
      – Нужно доставить сюда две единицы огнестрельного оружия: а именно – «узи» и парабеллум.
      – Я серьезно.
      – И я серьезно.
      – Нет, я, действительно, серьезно, – продолжал он гнуть свою линию.
      Но я тоже был не лыком шит:
      – Так ведь и я, действительно, совершенно серьезно.
      – Ну уж нет! – Он вскочил. – А если меня загребут в полицию? Здесь слишком жарко даже на пляже, я уж молчу о местных тюрьмах.
      – С одной стороны ты прав, – согласился я, – но с другой мы ведь должны быть во всеоружии в свете предстоящих событий.
      – Мы?! – буквально захлебнулся он.
      – Ну, конечно! А для кого, ты думаешь, эта артиллерия?
      Несмотря на всю плачевность ситуации, я с трудом удержался от смеха. В памяти всплыла фраза Остапа Бендера: «Я вам дам парабеллум».
      – У тебя есть лист бумаги? – воинственно поинтересовался Горбанюк.
      – Кажется, в ящике письменного стола я видел стопку. А зачем тебе?
      – Хочу написать заявление об уходе по собственному желанию. И нужно же было тебя здесь встретить!
      Он направился к письменному столу, извлек чистый лист бумаги и принялся что-то быстро строчить.
      – Может, сначала позвонишь в Ярославскую область? – подал я голос. – Посоветуешься с законной супругой?
      – Нечего советоваться!
      – Ну ты и трус, – брезгливо проговорила Света.
      – Тебя не спрашивают!
      Он протянул мне исписанный лист. Это была фирменная почтовая бумага отеля. В правом верхнем углу красовался Купидон с луком, под которым витиеватыми буквами было написано «Вавилон любви». Впрочем, вместо стрелы Купидон был вооружен предметом несколько иного свойства. И наконечник у предмета были отнюдь не таким острым, и оперение шарообразное.
      – Я думаю, Лили может это неправильно понять, – озабоченно произнес я, тыча пальцем в рисунок.
      Мое замечание его слегка охладило.
      – Хорошо, я напишу заявление по всей форме и сам отправлю в контору. Порви это.
      – Ну ты и трус, – еще раз проговорила Света, мобилизуя все презрение и брезгливость, на которые только была способна.
      – Его можно понять, – предприняв очередной маневр, великодушно вступился я за Игоря Артемьевича. – Он ведь у нас теоретик. Хорошо, ты только привези оружие, а уж дальше я как-нибудь сам, с обеих рук…
      Через двадцать три минуты он согласился. С помощью знаний, почерпнутых в книге «Момент истины», мне удалось уверить его, что я буду стрелять с обеих рук, не забывая при этом безостановочно «качать маятник». Одним словом, устрою «пляску по-македонски».
      Сложнее всего было заставить себя выйти из номера. Зловещие призраки Квадрата и Левого Хука заполонили сознание, и если в нем еще оставалось место, то для не менее зловещих призраков доктора Мебеля и банкира Эмилио Караса. Правда банкира Караса мне пока не доводилось видеть, и я, соответственно, не знал, как он выглядит, поэтому представлял его себе тем самым испанцем из барселонской пиццерии, который прижимал к уху трубку мобильного телефона.
      Все же я был теперь не один – в обществе Светы и Горбанюка. И я, наконец, решился выйти.
      Варвара по пути нам не встретилась. В холле проходил процесс приема очередной туристической группы. Стараясь не привлекать к себе внимание – задача, с которой бы не справились и титаны, учитывая цвет светкиных волос, – мы выскользнули из гостиницы и отправились на автовокзал. Выяснилось, что единственный прямой автобус до Бильбао отходит через пятнадцать минут. Вот так удача! Горбанюк изучил расписание – буквально обнюхал его словно пинчер – и объявил нам, что вернется лишь завтра к двум часа дня.
      – Ничего не поделаешь, – смирился я, – до тех пор придется отбиваться с помощью стилета и кастета.
      Он поморщился, вытер со лба пот.
      – Надеюсь, что автобус будет с кондиционером.
      – Ну, Испания – цивилизованная страна…
      И вот тут-то все началось! Мимо на роликах прокатилась Варвара. Лифчик и шорты на ней были светло-салатного цвета. Я принялся лихорадочно рыскать взглядом, пытаясь обнаружить ее сообщников и заметил озирающегося по сторонам господина Галагана. Ее папашу. В руке у него был зажат портфель, в зубах – огромная сигара. Ни дать, ни взять – мистер Твистер.
      Я попытался проанализировать, что все это могло означать.
      Горбанюк тем временем влез в автобус и помахал нам на прощание рукой. Тронувшись с места, автобус плавно вырулил на дорогу.
      Мимо вновь прокатилась Варвара. Она описывала какие-то концентрические кривые, в эпицентре которых находились мы. Ее папаша же находился где-то в перигелии, если рассматривать нас как светило. Проезжая мимо, Варвара каким-то чудом не наскочила на него. Потом она врезалась в безмятежно движущихся на посадку туристов, сшибла с ног здоровенного молодца, шлепнулась сама, а сверху на них свалилось еще несколько. Господин Галаган развернул сигару в сторону происшествия, но, к счастью, в этот момент на поверхности торчала лишь одна Варина нога с роликом. Колесики крутились словно бешенные. Господин Галаган вздохнул и направился к выходу.
      – Видишь ту девчонку на роликах? – обратился я к Свете.
      – Вон ту корову, которая заварила всю кашу?
      – Именно. Мне нужно, чтобы ты проследила за ней. Аккуратненько так. Чтобы она ни о чем не догадалась. Потом все подробно расскажешь. Вечером. Идет?
      – Идет! – У нее загорелись глаза. – Только мне нужны наличные. Горбанюк уехал, а я забыла у него взять.
      Я в спешке сунул ей сто тысяч песет и помчался вслед за чрезвычайным и полномочным. Тот двигался вдоль центральной улицы, всматриваясь в названия отелей.
      – Неосмотрительно с вашей стороны, – проговорил я ему в спину.
      У него чуть было не вывалилась изо рта сигара.
      – Но откуда вы…
      Казалось, он борется с искушением меня потрогать.
      – И вообще, – нашелся он, – у меня лопнуло терпение. Сколько можно?!
      – Между прочим, я здесь всего неделю, – позволил я себе заметить.
      – Всего! – возмущенно проговорил он. – Сколько же вы собираетесь здесь находиться, разрешите полюбопытствовать? Ведь Лорет де Мар – это не Нью-Йорк, не Токио и не Мехико. Заблудились в трех соснах? Или еще не насытились местной экзотикой? Может, лучше поищите мою девочку на Гавайских островах? А что? Хорошая идея! Или где-нибудь на Каймановых островах. Причем, тщательно: под каждым тентом от солнца, во всех кабинках для переодевания.
      – Желаете отказаться от моих услуг? – с вызовом поинтересовался я.
      У меня вдруг зачесались руки оставить его наедине с Квадратом, Левым Хуком и доктором Мебелем.
      – Для начала мне бы хотелось получить подробный отчет, на что вы потратили мои деньги.
      – Вложил их в экспорт кофе: из Чили в Свазиленд.
      – Что?! – взревел он.
      – Шутка, – успокоил его я. – Хорошо, вы получите отчет, это ваше право. Отправляйтесь спокойно на службу, я вам вышлю через пару дней.
      – Ну, нет! Не для того я тащился сюда по этому пеклу. Хочу собственными глазами посмотреть, где, к примеру, вы остановились. Название «Вавилон любви» само по себе, к сожалению, не говорит так много, как «Плаза», «Хилтон» или «Шератон». До меня, например, докатились слухи, что это – вертеп. В самом плохом смысле слова.
      И содержит его, между прочим, ваша ненаглядная дочь, мысленно добавил я.
      – Пойдемте, – решительно произнес он.
      – Что ж, пойдемте, – согласился я.
      Через несколько минут мы очутились в холле отеля. Чрезвычайный засмотрелся на лестницу, ведущую в подвальное помещение, а точнее – в ресторан, на двери которого круглосуточно светился фирменный малыш с луком.
      – Это что за младенец? – проворчал он.
      – Вообще-то, его зовут Купидон.
      – Странная у него стрела.
      Мимо нас прошествовала Лив. После бесплодных упражнений с большим пальцем моей ноги она едва обратила на меня внимание. Полномочный же впился взглядом в ее обнаженное вымя.
      – Между прочим, это западный курорт, – позволил себе заметить я, – со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами.
      – Как вы попали именно в этот отель?
      – Чисто случайно. Ноги привели.
      – Ноги, или какой-то другой орган тела?
      И тут я заметил, как в фойе буквально вползла Варвара. Ролики болтались у нее в руке. Видимо, она здорово ушиблась о того молодца на автовокзале. На небольшом расстоянии за ней следовала Света с напрочь отсутствующим выражением лица.
      – Вы знаете, наверное вы правы, – быстро проговорил я. – Стрела очень подозрительна и вызывает странные ассоциации.
      – Что? – Он с удивлением воззрился на меня.
      Я ткнул пальцем в светящуюся рекламу. И он с удовольствием продолжил тему:
      – Скажите мне честно, это вертеп?
      – Смотря, какой смысл вы вкладываете в это слово.
      – Нормальный смысл.
      У него потухла сигара, и он полез в карман за зажигалкой.
      Варвара все еще находилась в холле. Я ни за что не мог допустить, чтобы мой клиент ее обнаружил.
      – Лучше вы мне кое-что расскажите. – Я продолжал украдкой следить за передвижением Варвары. – Ваша дочь позаимствовала у вас крупную сумму денег, не так ли?
      Он вытаращил на меня глаза.
      – С чего вы взяли?
      – Отвечайте! – рявкнул я, неожиданно переходя в атаку. Я вдруг почувствовал, что нащупал важное звено во всей этой истории.
      – Вы нашли ее? – прохрипел он.
      – Нет, – сказал я.
      Варвара в это время скрылась за фикусами. Света проводила ее взглядом, потом жестом попросила меня разрешения подойти. Я демонстративно повернулся к ней спиной.
      Так получилось, что, отворачиваясь от Светланы, я повернулся задницей к полномочному послу. Он живо оббежал меня и заглянул в глаза.
      – Вы нашли ее?
      – Нет. – На шахматном языке это называлось повторением ходов.
      – Тогда почему вы задали этот вопрос?
      – Потому что мне удалось напасть на ее след. И вы знаете, все это не очень хорошо пахнет.
      Разумеется, если заходит речь о запахе, правильнее, наверное, говорить «я взял след», но я сказал так, как сказал, а в своих описаниях я ни на йоту не отклоняюсь от произошедшего в действительности.
      – Расскажите мне все, что вам известно, – потребовал господин Галаган.
      – Слишком рано, – заупрямился я.
      – В конце концов я ваш наниматель, а не вы мой, – напомнил он.
      Я дал ему понять, что не намерен уступать. Я довольно твердо чувствовал себя на ногах, поскольку Варвара исчезла из поля зрения. А это означало, что опасность разоблачения, нависшая надо мной, по крайней мере отодвинулась во времени.
      – Прежде, чем я удовлетворю ваше любопытство, вы должны удовлетворить мое, – стоял я на своем.
      Он нахмурился:
      – Кто это сказал? Что-то новенькое в истории взаимоотношений между работником и работодателем.
      – Но вы – не мой работодатель, позвольте напомнить. Я никогда не служил в дипломатическом корпусе. Моим работодателем является корпорация «Гвидон». А вы – клиент «Гвидона». И одно из условий соглашения, которое вы заключили с «Гвидоном», гласило – никаких умалчиваний. Вы обязались выложить все, что так или иначе имеет отношение к делу, в связи с которым вы к нам обратились. А теперь у меня есть веские основания полагать, что условия этого вы не выполнили.
      Он тупо посмотрел на Купидона. А точнее, на тот предмет, которым Купидон пытался выстрелить из лука. Я перевел дух.
      – Она увезла с собой три миллиона долларов, – неожиданно проговорил он.
      Невольно я окинул взглядом пространство холла, но ничего подозрительного не обнаружил. Неподалеку маячила Светлана, отвлекая на себя внимание большинства присутствующих. С ее боевой окраской только слежкой и заниматься. Что ж, как говорится, на безрыбье…
      – Ровно три миллиона? – уточнил я.
      – Без малого.
      – Это ваши деньги?
      – А вот это уже не вашего ума дело! – взорвался он.
      – Кто знает, – сказал я философски.
      – Давайте поднимемся к вам в номер, – в своем волнении он уже достиг критической точки.
      Этого еще не хватало! Мы поднимемся ко мне в номер, а по дороге случайно столкнемся с госпожой Мебель. Трогательная встреча родителя и его заблудшего дитяти. Которое увело у родителя без малого три миллиона долларов. Наличными! Объятия, поцелуи, много радости… Или много крови.
      – Это нежелательно, – проговорил я. – Хочу заметить, что вообще ваше появление здесь способно нанести серьезный ущерб расследованию, а уж подниматься ко мне в номер и вовсе неосмотрительно.
      – Но ведь вы должны еще объяснить, почему задали мне вопрос о деньгах! – в отчаянии воскликнул он.
      – Это можно сделать и по дороге на автобусную станцию. Я знаю, что вы предпочли приехать на автобусе. Пытаясь, так сказать, сохранить инкогнито.
      – Кстати, а как вам удалось меня обнаружить?
      Я взял его за локоть и вывел из отеля подальше от греха. При этом его мысли настолько были заняты всякой ерундой, что он даже этого не заметил.
      – Или это вышло случайно?
      – В Лорет ничего не происходит случайно, – назидательно проговорил я. – Просто в некотором роде я – профессионал и стараюсь сохранить контроль над ситуацией.
      – Жарко, – пожаловался он.
      Я снял с себя панамку Сони и протянул ему.
      – Наденьте, не то получите солнечный удар.
      – Но она, по-моему, женская.
      – Ничего подобного, сейчас мужчины носят такие.
      Он нахлобучил панамку на свою огромную башку.
      «А вот идет чрезвычайный и полномочный посол России в республике Андорра, – мысленно произнес я, подражая Бернсу, – в панамке скандинавской потаскухи.»
      – Итак? – выжидательно уставился он на меня.
      – Пойдемте, пойдемте…
      Я снова взял его за локоть и повел вдоль улицы.
      – Видите ли… я набрел на след этих денег.
      – Где они?! – взвился он, с силой вырывая локоть.
      – Пойдемте, пойдемте…
      Он послушно двинулся вперед, поедая меня взглядом. Пожалуй, я бы смог сейчас безо всяких проблем вывести его на дорогу под проезжающий мимо самосвал, а он бы и глазом не моргнул. Но тогда кто бы оплатил мое дальнейшее пребывание в Лорет? К тому же самосвалы здесь почему-то не ездили.
      Я уже открыл было рот, чтобы чего-нибудь такое наплести, когда мне пришла в голову одна мысль, и я принялся хохотать, как ненормальный.
      – Прекратите! – сурово потребовал он.
      – Одну минутку…
      Разумеется, ему я не мог объяснить причину своего смеха, а вам могу. Просто я обнаружил еще одну параллель между нашей историей и романом «12 стульев». Помните, вначале мне совершенно неожиданно попался на побережье Горбанюк как раз в тот момент, когда я более всего в нем нуждался. Что очень напоминало эпизод, когда Бендер и Киса встретили в Крыму Кислярского. А теперь я бы мог ответить чрезвычайному и полномочному знаменитыми словами из той же книги: «Сокровище осталось, оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям.»
      По сути, когда мы с послом стояли в холле вертепа под названием «Вавилон любви», его со всех сторон окружали его же деньги.
      Я так развеселился, что на какое-то мгновение даже позабыл о Квадрате, Левом Хуке и прочих достопримечательностях испанского побережья.
      – Эти деньги здесь, в Лорет, – выдавил я из себя, вытирая слезы. – А коль скоро они здесь, то, я полагаю, что и Варвара где-то неподалеку.
      – Но где именно? – наседал он. – Перестаньте из меня жилы тянуть!
      – Их можно потрогать руками, но нельзя унести, – проговорил я и снова захохотал. Наверное, со стороны меня можно было принять за сумасшедшего.
      Потом я притянул его к себе и прошептал в самое ухо:
      – Они вложены в порнографию. Представляете себе?
      – Как?! – вытаращил он глаза.
      Ну и вид у него был в панамке!
      – Может быть, не совсем в порнографию, – поправился я. – Правильнее было бы сказать – в блуд.
      – Почему вы ничего не говорите конкретно?!
      – Потому что конкретно я пока еще и сам не знаю. Мне удалось выяснить, что ваша дочь вложила здесь деньги в блуд. А вы отрываете меня как раз в тот момент, когда появилась надежда продвинуться дальше в этом направлении.
      – А почему вы сейчас хохотали?
      – Потому что сопоставил ваши нравственные установки с тем, как распорядились вашими же деньгами. Не правда ли, забавно?
      – Забавно, – проворчал он, – дальше некуда.
      Видимо, Бык Крайский не был намерен далее бросаться вперед, сломя голову. Он стоял, низко опустив рога, и переминаясь с ноги на ногу. Куадрилья предпринимала отчаянные попытки спровоцировать его на очередную атаку, бандерильеро прятали за спиной очередную порцию бандерилий, но Бык Крайский словно врос в землю. Тех бандерилий, которые торчали у него в боку, ему, казалось, достаточно…
      Спровадив наконец чрезвычайного, я отправился в «Гамбургеры и сосиски». Я чувствовал, что еще немного – и я умру от жажды. Организму срочно требовалась добрая порция «Голубой лагуны».
      – Как обычно? – приветствовал меня Гойя.
      – Угу, – буркнул я и забарабанил по стойке пальцами.