– Да…
      – Ждите, я перезвоню вам через несколько минут.
      Услышав это, Тролль картинно схватился за голову.
      – Теперь они поймут, что ты подозреваешь, будто твой телефон прослушивается!
      – Ничего, передав мне вчера записку, они как бы подчеркнули, что подобные мелочи их не очень-то волнуют. Они пошли в психическую атаку.
      – Болван, мы могли бы вести что-то вроде радиоигры.
      – Ты мне надоел.
      Я сильно хлопнул дверью, спустился на лифте, вышел на улицу и направился к ближайшей телефонной будке.
      – Господин Галаган?
      – Что у вас там творится?! – Не смотря на вынужденную паузу, он не растерял ни грамма пыла.
      – Трудимся, – парировал я тоном задиристого комсомольского работника.
      – Что значит, трудимся? Кто – «трудимся»?
      – Я.
      Не мог же я ответить ему: «Мы с Троллем».
      – Однако похвастать пока, разумеется, нечем?
      – Увы. И все же интуиция мне подсказывает, что она где-то рядом. Можно даже сказать, что я явственно ощущаю ее присутствие.
      – Все это – общие слова. А если конкретно?
      – Если конкретно, мне, кажется, удалось напасть на ее след.
      – И теперь вы идете по следу?
      – И теперь я иду по следу.
      – Гм… У меня складывается впечатление, что вы в большей степени писатель, нежели сыщик.
      – Смешно это слышать. – Причем, мне действительно было смешно. – В моих книгах нет ни одного выдуманного слова.
      – Как бы там ни было, поторопитесь! На этом вашем бархатном побережье начинают убивать женщин… А вы с Адой уже встречались?
      – Пока нет.
      – Почему?
      – Из тактических соображений. Думаю было бы неправильно на этом этапе раскрывать себя.
      – На каком еще этапе?!… На этом этапе!… Действуйте энергичнее! Тем более, если Варвара и в самом деле там… Меня это убийство нервирует!
      – Какое убийство? – Я затаил дыхание.
      – Ах, вы еще не читали утренних газет? Некую Эльзу Кук зарезали. Полоснули ножом по горлу у вас там в Лорет, в павильоне ужасов. Сегодня ночью. И, оказывается, это уже не первый случай.
      – Погодите, погодите, – запротестовал я. – Это какое-то недоразумение. Эльзу Кук не полоснули по горлу, ее закололи – проткнули ножом грудь, и прошло уже по меньшей мере недели две…
      – Не морочьте мне голову! Лучше возьмите утреннюю газету и прочтите!
      – Хорошо, – согласился я.
      – И действуйте, действуйте! Я начинаю терять терпение!
      – Хорошо, – словно попугай повторил я.
      Он бросил трубку.
      Черт бы побрал этот инвестиционный фонд «Цунами»! Не окажись он на моем пути, я бы сейчас был в состоянии самостоятельно продолжать поиски Симы. Перед глазами неожиданно возникла та фотография, и кровь снова застучала в жилах. Приходится выколачивать средства из этой обезьяны господина Галагана, чрезвычайного и полномочного посла. В то время когда весь Свазиленд упивается кофе за мой счет!
      Я вернулся в номер.
      – Представляешь, эта дура – истинная Эльза Кук – не смогла придумать ничего лучшего, чем приехать на отдых в Лорет де Мар, – поделился я с фантомом. – Очевидно, тому, кто писал вчерашнюю записку, об этом было хорошо известно.
      – Тебе нужно немедленно с ней повидаться, – встрепенулся Тролль.
      – Поздно, ее уже отправили в лучший из миров: вчера вечером в павильоне ужасов.
      – Говорил же я, что она имеет непосредственное отношение ко всей этой истории, говорил!
      Он, очевидно, рассчитывал на комплименты. Но я воздержался. Вместо того, чтобы рассыпаться в комплиментах, я взял большое полотенце и отправился к бассейну. На зеленом газоне стояли белые пластмассовые шезлонги. Все они до единого были заняты курортниками. Наверное каждый второй держал в руках газету. «ЭЛЬЗА КУК» – пестрело повсюду – «ЭЛЬЗА КУК».
      – Эльза, ку-ку, – проговорил я.
      Да, не мешало бы еще немного попрактиковаться с Троллем в испанском. В рамках разделения – или, если хотите, расслоения – сознания именно в его арсенале обнаружились недюжинные способности к языкам. Делился ими со мной он следующим образом: читал вслух какой-нибудь текст, подчеркивая артикуляцию, и ту же переводил. Страницы при этом, разумеется, перелистывал я сам. И не успеешь оглянуться, а кое-какие знания уже у тебя в голове. Поэтому и по-испански я уже кое как мог общаться. Но читать газеты мне было еще не под силу.
      Из-за очередной газеты неожиданно вынырнуло лицо рыжеволосой девчонки. Той, что подходила ко мне два дня назад на террасе.
      – Как насчет сегодняшнего вечера?
      Интересно, что она во мне нашла? Тоже мне, красавец-сердцеед! И все же приятно.
      – Возможно, – уклончиво отозвался я.
      – Вы сейчас куда-нибудь собираетесь? Можно, я составлю вам компанию?
      Вообще-то, собирался я к Гойе. Но мне вовсе не улыбалось, чтобы из-за рыжей Аська настрогала из меня денер-кебаб. Поэтому я сказал, что никуда не собираюсь, бросил полотенце на газон и бухнулся в бассейн.
      – Уже слыхал? – спросил Гойя, стоило мне появиться.
      – О чем? – притворился я.
      – Ее убили снова. Я имею в виду Эльзу Кук.
      – М-м-м… На сей раз настоящую?
      – Ничего не настоящую, ту же самую!
      Очевидно, глаза у меня полезли на лоб. Гойя извлек из-под стойки газету и показал мне фотографию… Не советую смотреть на подобные вещи перед едой. Кровищи же было! И потом, это ведь не наша районная газета, в которой и маму родную не узнать. Качество полиграфии, размеры, четкость… Ко всему прочему – цвет. И действительно, девчонка – та же. Воскресла из мертвых, чтобы снова отдать Б-гу душу! Сколько же у нее душ, черт побери?!
      – Разумеется, это были близнецы, – проговорил Гойя. – Не повезло мамаше: потерять сразу двух таких девчонок.
      – Какие-нибудь подробности сообщают?
      – Ты уже бывал в «Шоу ужасов»? Местная достопримечательность. С Фреди Крюгером и прочими симпатичными ребятами?
      – Пока нет. Честно говоря, я не большой любитель…
      – Ну, вот, там есть тринадцать различных павильонов. Это случилось в павильоне № 4 под названием «Хеловин». Смотрел фильм с тем же названием?
      Я отрицательно покачал головой.
      – Да неужели?!… Может, ты и «Чужие» не видел?
      – Нет, а что?
      – Ты – уникум, братец. Так вот… в этом павильоне Майкл Майерс гоняется за всеми с кухонным ножом… А потом ее нашли мертвой. Но сделал это, естественно, не Майкл Майерс… Бокал «Голубой лагуны»?
      – У вас водка есть?
      – Конечно!
      – Сто граммов. И денер-кебаб.
      Гойя засуетился.
      – Тогда кто же это сделал? – поинтересовался я.
      Он пожал плечами:
      – Значит, убийцу снова упустили?
      – Вроде того. А документов на этот раз у Эльзы вообще никаких не оказалось.
      – Здесь становится небезопасно.
      – Вот именно. Как будто кто-то намеренно стремится распугать всех наших курортников.
      – Может, какой-нибудь другой город на побережье решил подобным образом подмочить репутацию конкуренту и пополнить свой бюджет?
      Я опрокинул в рот рюмку с водкой и вцепился зубами в мясо.
      – Это было бы слишком большим свинством, – отозвался Гойя.
      – А Аська где? – проговорил я с набитым ртом.
      – Пошла к Кармен.
      – Жаль. Передавайте ей привет. Передадите?
      Гойя утвердительно кивнул.
      Через несколько минут я нацепил на ноги ролики (без наколенников и налокотников) и покатил по городу. Получалось уже вполне прилично. Жаль, что Аська меня сейчас не видит. Было воскресенье и магазины стояли закрытыми. Да и сама улица, на которой сконцентрировались магазины, выглядела осиротевшей. Зато вовсю работали различного рода увеселительные заведения: гольф-клубы, билиардные, тиры, кегельбаны. Возле дома «Шоу ужасов» высилась огромная афиша: окровавленный монстр с кабаньими клыками настигает Белоснежку. Однако представление должно было начаться лишь в восемь часов вечера.
      Я покатил в сторону пляжа. Если бы не этот фортель со вчерашней запиской, я бы, наверное, уже сдал Варвару папаше и отправился восвояси. Но записка! Кто-то бросил мне вызов, и я его принял… И эта мистическая связь убитых близняшек с моей Малышечкой, то бишь молодой Отс. Теперь, после убийства второй из них, Сима находится в смертельной опасности. Нужно срочно что-то предпринимать…
      Сейчас мне стало совершенно ясно, что тогда, в Аквапарке, находились обе девушки-близняшки. И убили не ту из них, которую видели супруги Квалфос, Ши Му и студент из Барселоны, а другую, которая почему-то запомнилась лишь одному из свидетелей: она стояла в очереди у сигары средней длины. Ведь никто не видел, из какого именно раструба она свалилась в бассейн. Теперь, разумеется, невозможно восстановить ход событий: кто спускался до, кто после нее по средней сигаре – момент упущен. А сестра ее, очевидно, испугалась – я бы тоже испугался на ее месте, да еще как! – и потихоньку дала деру. А сегодня ночью убили и ее.
      Я полностью ушел в свои мысли и уже возле самого пляжа налетел на молодую женщину. Только и успел, что обхватить ее руками, а потом мы вместе повалились через парапет и покатились по песку. Волосы у нее были пронзительно голубого цвета.
      Поскольку песок обеспечил нам достаточно мягкое приземление, я надеялся, что она не отбила себе внутренности.
      – Сори, – в замешательстве пробормотал я. – Энтшульдигунг.
      – Игорь! – завизжала мадам истерическим голосом. – Здесь какой-то сексуальный маньяк! Игорь!
      – Прошу прощения, – продолжал бормотать я.
      – Игорь! – завопила она еще громче, услышав русскую речь. – Игорь Артемьевич!
      – Молодой человек, – послышался из-за парапета строгий мужской голос.
      Я обернулся и обнаружил… Игоря Артемьевича Горбанюка. В шортах, розовенького, уже слегка обработанного солнцем. Он тоже узнал меня и мелко заморгал ресницами.
      – На ловца и зверь бежит! – Оскалился я. – Жаль, что я так плохо учил в школе географию. Даже не подозревал, что Ярославская область расположена на побережье Средиземного моря. А я тебя сегодня, между прочим, разыскивал в Берлине. Послушай, где ты откопал себе заместительницу с таким потрясающим меце-сопрано? Если бы у нее еще была голова на плечах, а не горшок с геранью…
      – Какими судьбами, – промямлил Горбанюк без малейшего, впрочем, энтузиазма. Но все же добавил с надеждой: – Отдыхаешь?
      – На том свете отдохнем, – бодро парировал я. – Мне тут одно дельце нужно расследовать. – И жизнерадостно улыбнулся. – Уже два трупа.
      Услышав это, он окончательно сник. Его пассии, видимо, надоело нежиться в моих объятиях, она грубо оттолкнула меня, поднялась и поправила лифчик.
      – Это что, твой знакомый? – обратилась она к Горбанюку.
      – В некотором роде, да. А точнее – сослуживец. Впрочем, в самолете ты читала его книгу. Это как раз и есть тот Миша Крайский.
      Прозвучало до обидного буднично. В подобной ситуации я бы предпочел услышать голос Левитана: «Внимание! Внимание! Перед вами находится надежда русской словесности Михаил Крайский!» Что-то в этом роде.
      – Да я ее толком и не читала, – лениво сообщила пассия. – Полистала, полистала – скучища…
      Я тоже поднялся, отряхнул песок с одежды и искоса поглядел на нее. Такие голубые волосы могли расти только из фиолетовых мозгов. Вряд ли это была его жена. С женой я как-то разговаривал по телефону, и голос у той был куда приятнее.
      – Знакомься, – сказал Горбанюк, разворачиваясь в сторону пассии. – Светлана.
      – Угу, – произнес я, – так и думал, что это не твоя жена. Надеюсь, законная супруга в курсе, с кем ты тут обретаешься? Что-то не слышно было, чтобы вы с ней разводились.
      – Еще чего не хватало! – испуганно взвизгнул Горбанюк. – Зачем это ей быть в курсе?!
      – Ты ставишь меня в идиотское положение… – В свое время Джаич научил меня, как обращаться с Игорем Артемьевичем, когда требуется прибрать его к рукам. – Я еще не настолько погряз во лжи, чтобы скрыть от нее столь немаловажный факт.
      – Но вы ведь с ней даже не знакомы! – в отчаянии взвыл он.
      – Зато мы дважды разговаривали по телефону. Этого вполне достаточно, чтобы проникнуться чем-то вроде чувства ответственности…
      – Не могу поверить! Неужели ты меня шантажируешь? И это в благодарность за помощь, которую я тебе когда-то оказал?
      – Ну, это уже быльем поросло… Меня сейчас вот что интересует. – Вспомнив, что стою на роликах, я выбрался из песка и сделал круг, за центр которого условно принял Горбанюка. – В Испании имеется представительство «Гвидона»? В Мадриде или Барселоне? В Барселоне было бы даже предпочтительнее.
      Горбанюк наморщил лоб.
      – Если я не ошибаюсь, наше испанское представительство находится в Бильбао.
      – Что ж, за неимением другого сойдет и Бильбао. Мне нужно, чтобы ты связался с ними и выяснил все о банкирском доме Карас. И еще мне нужен образец почерка доктора Мебеля. Он – один из совладельцев гостиницы «Вавилон любви» – здесь, в Лорет.
      – Между прочим, я в отпуску, – проворчал он. Но слово «капитуляция» уже пылало крупными буквами у него на лбу.
      – Горбанюк, не будь формалистом, – сказал я. – Мы же с тобой работаем на одну и ту же идею.
      – На какую это?
      – И тебе не стыдно? – Я сделал пируэт. Неожиданное появление Горбанюка добавило мне сил. – На идею всемерного процветания нашего дорогого и любимого «Гвидона»!
      – А, – сказал он. – Понятно.
      Потом с обреченным видом опустил руку в задний карман шорт и достал записную книжку.
      – Сейчас попробую.
      – Так ведь сегодня воскресенье!
      – Неважно, может быть кого-то и удастся застать. Застал же ты, в конце концов, на месте мою заместительницу.
      – И то правда.
      Он меня убедил.
      – Стремится побыстрее от меня отделаться, – прокомментировал я, когда он отправился на поиски ближайшего телефона-автомата.
      – Слушай, – сказала Света, – ты – молодец, у тебя потрясные детективчики.
      – Ты это определила, полистав один из них?
      – Да нет же! Я прочла их все запоем. Это я специально сказала в присутствии своего охломона, чтобы усыпить его бдительность. А вдруг нам захочется познакомиться поближе?
      Если не придавать большого значения ее голубым волосам, она была, вообще-то, ничего. Если бы не та фотографии, Аська, норвежки и Рыжая…
      – И не стыдно тебе своего спонсора величать охломоном?
      – На то он и спонсор, – ухмыляясь, ответила она.
      Сам виноват, подумал я о Горбанюке.
      – Приглашаю вас сегодня вечером на «Шоу ужасов», – сказал я.
      – Обоих? – уточнила она.
      – Естественно.
      – А что это такое?
      – Ну, это такой большой дом, где обитают чудища, которые бросаются на посетителей с ножом. И режут им глотки.
      – Понарошку? – спросила она.
      – Почему, понарошку? По настоящему…
      – Никого нет, – сообщил, возвращаясь, Горбанюк. Вид у него был разочарованным. Ведь ему не удалось сразу же отцепиться от меня.
      Потом он вздохнул:
      – Отдыхают люди…
      Светящаяся реклама с оскалившим клыки монстром привлекала внимание праздно шатающейся публики. «Шоу ужасов» находилось в удачном месте – неподалеку от площадки, на которой мы с Аськой катались на роликах. У входа нас тщательно обыскали – нет ли горячего или холодного оружия. Как объяснил один из служителей, стоящих у входа, некоторые посетители настолько входят в раж, что способны нанести «монстрам» серьезные увечья. Однажды актер, изображавший Фредди Крюгера, даже был убит.
      – А актеры не входят в раж? – настороженно поинтересовался Горбанюк.
      – Ну что вы! Они ведь профессионалы.
      – Они не входят в раж, они перевоплощаются, – уточнил я. – А это куда опаснее.
      Мне совершенно не нужно было, чтобы он сейчас расслабился.
      – Тогда иди туда сам.
      – Я тоже хочу! – взвизгнула Света.
      – Мало того, что я заплатил за билеты, – проговорил я. – Так он еще и выкобенивается.
      – Билеты на эшафот, – парировал Горбанюк с тяжелым вздохом.
      Я развернул схему «Шоу ужасов» и сообщил, что нам нужно обязательно попасть в павильон № 4.
      – Почему именно туда? – уточнил Горбанюк. – Там что, расстреливают посетителей из крупнокалиберного пулемета или сжигают огнеметом?
      – Просто там – все наиболее интересное.
      – Отсюда можно попасть только в павильоны № 1, № 2 и № 3, – заметила Света, оглядевшись.
      По схеме выходило, что к павильону № 4 удобнее всего добраться через павильон № 3 – «Чужие».
      Только мы оказались в огромном, практически темном, освещенном лишь редкими тусклыми фонарями, помещении, как в лицо Горбанюку тут же полетело что-то напоминающее мерзкую липкую медузу. Он с трудом отодрал ее от щек, но она так и осталась на ладони. Горбанюк в отчаянии потряс рукой.
      – Забери у меня эту гадость, – приказал он Свете.
      – Ну вот еще! – отозвалась та. – Ты может быть вообще теперь заразный. Наверное теперь с тобой и спать нельзя.
      Тут же она заверещала от ужаса и помчалась по пересеченной местности, заваленной остовами каких-то загадочных сооружений. На нас с Горбанюком надвигалось отвратительное чудовище. Из его зубастой пасти выскочили зубы помельче и щелкнули у меня перед самым носом. Чудовище издало неприятный писк. Мы с Горбанюком тоже бросились бежать, но Горбанюк зацепился штаниной за торчащий из земли обломок трубы и упал. Чудовище наклонилось над ним, и тут Горбанюк влепил ему в пасть свою медузу. Послышался крик, не имеющий ничего общего с предыдущим писком, чудовище рухнуло на пол и забилось в конвульсиях. Какое-то мгновение Горбанюк удивленно смотрел на все это, потом ткнул в него пальцем, повернулся ко мне и захохотал.
      – Бежим! – крикнул я.
      На него надвигались два таких же «красавчика». Но, вопреки ожиданиям, Горбанюк выдернул из земли кусок трубы, о который споткнулся, и мужественно повернулся к опасности лицом. Увидев, что дело принимает нешуточный оборот, чудовища ретировались. Тем более, что и помимо Горбанюка им вполне хватало на кого наводить страх – вокруг носились люди с перекошенными от ужаса физиономиями.
      Горбанюк снова расхохотался. Его смех мне не понравился. Я двинулся между обломками каких-то гигантских аппаратов. Потом я увидел, как «красавчики» схватили молодого мулата и под истошные крики куда-то поволокли. Из рук мулата что-то выпало. Я осторожно приблизился к предмету и поднял его с земли. Это было нечто, по форме напоминающее бластер. Я нажал на спусковой крючок. Сильный луч света прорезал тьму. Одно из чудищ, тащивших мулата, взвизгнуло и упало навзничь. Мне это показалось забавным. Я повторил трюк дважды, и оба чудовища, еще продолжавшие удерживать мулата, тоже брякнулись на землю. Мулат благодарно помахал мне рукой и исчез среди груд металлолома.
      – Крайский! – послышался вопль. – Крайский!
      Это была Света. Я узнал ее издали по голубым волосам. Руки и ноги ее были прилеплены какой-то гадостью к сталактитам. А прямо перед ней раскрывались лепестки огромного яйца. Из яйца показалась мерзкая тварь вроде той, что сиганула на Горбанюка. Я долбанул по яйцу из бластера, и тварь как-то сразу сникла, завяла. С грехом пополам я высвободил Свете все четыре конечности. Пока я это делал, она умудрилась несколько раз сладострастно лизнуть меня в лицо.
      Я схватил ее за руку, и мы побежали. Неожиданно все вокруг принялось дрожать, греметь и рушиться. Бесстрастный женский голос на нескольких языках объявил, что через пять минут корабль взлетит на воздух. Замигал красный аварийный свет.
      – Скорее! – крикнула Света. – В другой павильон!
      Не снижая темпа мы повернули налево и побежали туда, где мерцала ядовито-зеленая надпись «Выход». Здесь нас поймали служители. Бластер у меня отобрали. Мы оказались в межпавильонном помещении. Отсюда можно было попасть в павильоны № 3, № 4 и № 6. Мы сели в кресла отдохнуть. Неожиданно показался Горбанюк, который бегал среди удивленных людей, размахивая обломком трубы. Его пытались поймать двое служителей. Наконец, им это удалось.
      – Дорогой, успокойся, – сказала ему Света.
      – Здорово! – отозвался Горбанюк.
      Я решительно его не узнавал.
      – Куда дальше? – бодро поинтересовался он.
      – В павильон № 4.
      – А что это такое?
      – «Праздник всех святых».
      – Звучит заманчиво.
      – Хочу чего-нибудь выпить, – заявила Света.
      – Но здесь ведь ничего не продают! – воскликнул Горбанюк.
      Ему уже, видимо, не терпелось забраться в следующий павильон.
      – На то ты и мужчина, чтобы что-нибудь придумать. Меня мучит жажда. Вот Крайский наверняка бы что-то придумал. Правда, Миша?
      – У него профессия такая – придумывать.
      – Ничего подобного! – возмутился я. – Я ничего не придумываю. Все, о чем я пишу, происходило в действительности.
      – Вот видишь, – сказал Горбанюк Свете. – Крайский тоже бы ничего не придумал.
      Я внимательно посмотрел на схему павильонов.
      – Если нам удастся благополучно разминуться с Майклом Майерсом и достичь выхода из павильона «Праздник всех святых», в следующем зале находится буфет.
      – Тогда вперед, – проговорила Света.
      Мы оказались на улице ночного города. Где-то вдали мерцал одинокий тусклый фонарь. И еще – мигающая реклама ночного бара. Повсюду были разбросаны чучела людей с перерезанными глотками. Эльзу Кук не сразу вчера обнаружили – принимали за такое же чучело. Пока кто-то не поскользнулся в луже крови и не плюхнулся в ее объятия. Неожиданно окружающие нас люди завизжали, начали шарахаться в разные стороны, прятаться в подворотни, карабкаться по стенам домов. На другом конце улицы появился здоровенный детина с забинтованной головой. Майкл Майерс. В поднятой руке он сжимал огромный кухонный нож, вроде того, каким пользовались Аська с Гойей, когда готовили денер-кебаб. Майерс медленно пошел в нашу сторону. Горбанюк принялся оглядываться по сторонам. Видимо искал замену обломку трубы.
      – Интересно, он и дальше собирается идти в том же темпе? – проговорила Света.
      Майерс приближался. Тогда Света предложила:
      – Давайте перебежим на ту сторону улицы.
      Мы совершили маневр, Майерс мгновенно отреагировал и снова пошел на нас. Но темп его движения не изменился.
      – Черепаха, и та движется быстрее него, – сказала Света.
      – А ты попробуй, походи так целый вечер, – принялся защищать Майерса Горбанюк.
      Ради забавы мы принялись бегать перед самым носом у зловещего Майкла.
      – Покажи ему прием джиу-джитсу, – сказала Света Горбанюку.
      – Какой? – уточнил тот.
      – А какие ты знаешь?
      – Никаких.
      – Тоже мне, мужик.
      Света остановилась напротив Майерса, а когда тот подошел, выдвинула вперед правую ногу и принялась водить ее носком вправо-влево. Майкл Майерс посмотрел вниз, и в тот же самый момент Света шлепнула его ладонью по бинтам. Майерс дернулся, отпрянул назад и неожиданно захохотал. Этот живой смех совершенно не вязался с обликом зловещего маньяка. Все же Майерсу удалось взять себя в руки, и он снова поднял нож над головой. Игра в кошки-мышки возобновилась.
      – Неужели это прием из джиу-джитсу? – поинтересовался Горбанюк у Светы.
      – Ага.
      – А как он называется?
      – Прием Чарли Чаплина.
      Вскоре мы обнаружили, что Майкл Майерс все же потихоньку ускоряет темп. Просто происходит это незаметно, вроде того, как увеличивается темп в «Болеро» Равеля. Нам надоело бегать, и мы решили укрыться в ночном баре, реклама которого все время обливала нас голубым и красным. К нашему удивлению бар оказался настоящим. За столиками сидели люди, а за стойкой орудовал самый настоящий бармен.
      – Очень кстати, – обрадовалась Света и повернулась к Горбанюку. – Возьми мне чего-нибудь попить.
      – Что именно?
      – Сам подумай.
      Мы направились к свободному столику. Вернулся Горбанюк, зажав в клешнях бутылку с «Пепси-колой».
      – Плохо подумал, – безжалостно констатировала Света.
      На Горбанюка было жалко смотреть. Я бы не удивился, если бы узнал, что он уже начал скучать по своей жене.
      – Тогда скажи сама! – по петушиному прокукарекал он.
      – Разумеется, виски с содовой, – последовал презрительный ответ.
      – А тебе? – поинтересовался он у меня.
      Почему-то мне тоже до чертиков захотелось виски с содовой.
      – Стакан апельсинового сока, – твердым голосом проговорил я.
      Бар размещался в полуподвале, и через маленькие оконца можно было разглядеть лишь ноги тех, кто находился на улице. Здесь было причудливое освещение, при котором волосы Светы обрели уж вовсе невероятный, неоновый оттенок. Все присутствующие откровенно пялились на нее.
      Мимо бара протопал табун, или, если хотите, стоножка. Вскорости показались ноги, обутые в кованные сапоги. Неторопливым чеканным шагом они проследовали в том же направлении, что и стоножка.
      – Вчера здесь убили одну девчонку, – сообщил я.
      Мне захотелось немного попугать Горбанюка а заодно мобилизовать его внутренние ресурсы в преддверии ожидаемых событий.
      – Все ясно, – мигом отреагировал Горбанюк. – А я тут причем?
      – Я ведь тебе уже пытался объяснить… Да, вот еще что. Пожалуйста, не вздумай сбежать отсюда на другой курорт как в свое время Кислярский от Остапа Бендера. Вспомни, чем это закончилось для Кислярского. Я разыщу тебя и в Италии, и в Португалии, и на Канарских островах.
      – А где именно ее убили? – оживилась Света. – В каком павильоне?
      – Ну, разумеется, в этом, – промямлил Горбанюк. – Иначе зачем бы он нас сюда так упорно тащил?
      – Я хочу осмотреть место, – сказала Света голосом генерального прокурора и залпом осушила бокал.
      – Но я и сам толком не знаю, где это произошло. – Я уже начинал жалеть, что брякнул лишнее. – По-моему, в одной из подворотен…
      – Пойдемте, – Света чуть ли не силой потащила нас из бара.
      Мы вновь очутились на темной, зловещей улице.
      – Я думаю, здесь, – сказал я, когда мы завернули за угол.
      Неожиданно чья-то ладонь тяжело легла на мое плечо. Я повернул голову. Майкл Майерс… И тут мне стало жутко. Я подумал, что, возможно, Майкл Майерс и распорол вчера нашей Эльзе глотку. Ведь кто его всерьез заподозрит?
      Нужно будет обязательно отработать эту версию!
      Майкл Майерс схватил меня за шиворот, высоко поднял над землей и вышвырнул из подворотни. У него была железная хватка. Не успел я подняться на ноги, как он уже стоял рядом со мной. Я попытался двинуть его в челюсть – если уж он меня швыряет, то и мне позволено. Но он поймал мое запястье, потом вновь обхватил за туловище и отшвырнул еще на несколько метров. Я снова попытался его атаковать, но с тем же успехом. Света с Горбанюком двигались за нами, фиксируя каждое наше движение. Постепенно во мне начал закипать гнев. Я все отчаяннее бросался на Майерса со сжатыми кулаками. И удары наносил все более яростно. Возможно даже, в эти минуты я был страшен. Но он неизменно уходил от удара, а потом швырял меня будто мешок с дерьмом.
      – Крайский, беги! – крикнула Света.
      – Встретимся завтра… – успел прокричать я в ответ, и в следующее мгновение вылетел из павильона.
      Разумеется, я мог бы дождаться Светлану и Горбанюка, если бы мне этого хотелось. Но мне не хотелось.
      Да, аттракцион они отгрохали что надо! Я посмотрел на часы. Было еще непоздно. Я отправился в один из местных клубов и проиграл в мини-гольф датчанину по имени Петерсен пять банок пива. Потом целый час кряду бросал мяч в баскетбольную корзину. Еще немного, и по меткости попаданий я бы превзошел самого Джабара.
      Вечер был приятный – не жарко и не холодно. Легкая прохлада овевала тело, проникая сквозь шорты и шелковую рубашку. Интересно, где сейчас Аська? «Гамбургеры и сосиски» – то уже наверняка закрылись. Неожиданно, я почувствовал голод и принялся размышлять, где бы заморить червячка. Потом вспомнил об одном симпатичном ресторане, расположенном на берегу моря прямо под южными звездами. Столики стояли на площадках, которые террасами спускались к воде.
      Я разыскал его, занял столик в непосредственной близости от моря и сделал заказ. Официант – белые брюки, белая рубашка и черная бабочка – неспешно удалился. Я посмотрел на воду, плескавшуюся почти у самых ног. В ней отражалась лунная дорожка, а чуть дальше начиналась кромешная тьма. Где-то там, за буйками, мы с Аськой недавно плавали на катамаране. Потом перед глазами снова возникла та фотография, которую я видел Лиловом зале «Блудного сына». Я оглянулся, посмотрел, не возвратился ли официант, и неожиданно увидел Симыну маму. Она сидела за столиком на самой верхней террасе. Меня будто током ударило. На ней было красивое вечернее платье и бусы из огромных жемчужин. Но может быть я ошибся? Я всмотрелся внимательнее. Да нет же, это она! Она!
      Вот это номер!
      Я нашел в себе силы подняться и направился в ее сторону.
      – Добрый вечер.
      Она повернула ко мне удивленное лицо, затем приветливо улыбнулась и спросила по-испански, чем она может быть мне полезна.
      – Вы ведь мама Симы, не та ли? – Я растерялся.
      Она снова заговорила по-испански, пожала плечами. К сожалению, она не понимает…
      Голос тоже принадлежал ей. Либо мне пора на свалку, либо голос тоже принадлежал ей.
      – Давно вы приехали?
      Она сделала жест рукой, словно бы отстраняясь от меня.
      – Давно вы приехали? – спросил я по-испански.
      – Откуда?… Что за чушь вы несете?!… Я здесь живу.
      Она отпила глоток кофе и воинственно посмотрела на меня. Чашка в руке не дрожала. В этот момент к ней подошел официант, и она расплатилась. Видимо, не пожалела чаевых, поскольку официант расплылся в улыбке и поправил съехавшую набок бабочку.
      – Спасибо, госпожа Хуанита.
      В голову мне ударила кровь.
      – Извините, – пробормотал я, ретируясь.
      Не может быть, пронеслось у меня в голове. Такое сходство. И голос! Значит, уже пора на свалку, черт бы меня подрал!
      Она сделала еще глоток, затем отодвинула чашку и поднялась. Строго посмотрев в мою сторону, пошла к выходу.
      Официант поставил блюдце с чашкой на поднос.
      – Давно ее знаете? – спросил я у него.
      – Кого? – не понял тот.
      Я кивнул головой в направлении чашки:
      – Госпожу Хуаниту.
      – Сегодня познакомились, – сказал он. – Веселая женщина.