Михаил Березин
      ИМЕНИНЫ СЕРДЦА
      Автор благодарит Михаила Сазонова за помощь в работе над текстом.
      Здравствуйте, меня зовут Викки Габсбург. Стало быть, я - из рода Габсбургов. Конечно, не из тех Габсбургов, что были императорами Священной Римской империи, а позднее царствовали в Австрии, Испании и Австро-Венгрии, но все же из рода Габсбургов, нравится это кому-то или нет. Моего отца звали Францем. Не Францем Фердинандом, а просто Францем. Следовательно, я - Викки Францевна Габсбург, а вовсе не Витуля. И очень жаль, что Виктор Петрович этого не понял. Только и твердил с дурацкой ухмылкой Витуля да Витуля и все норовил ущипнуть меня за ягодицу. Интеллект - ниже плинтуса. Девочка устала, сказала я себе о себе. Это солнышко, эта ласточка, эта птичка устала до смерти от примитивных особей мужского пола, а ей, этой куколке, уже почти двадцать восемь, и где же выход? Лапочке не везет. То попадется ей потомственный психопат с задатками гения, то румяный барбос с улыбкой преуспевающего политика и единственной извилиной в башке. Можно бы, конечно, обойтись и вовсе без мужиков, но тогда как быть с ?????????? ???? ? ??? ????? ?????, ?? ? ??????... Однако на сей раз девочка действительно устала. Эта крошка, эта куколка, эта мышка. Виктор Петрович ее доконал. Начать с того, что он рыжий. Конечно, принц Гамлет тоже был рыжим. Вернее, до Шекспира, к стыду своему, я так и не добралась и не берусь утверждать, что у Шекспира он именно рыжий. Да и в знаменитом фильме Козинцева - черно-белом непонятно, какой там Смоктуновский. Но, вне зависимости от Шекспира и Козинцева, в моем сознании принц датский Гамлет рыжий. Аминь! Однако беда Виктора Петровича даже не в том, что он, как и Гамлет, рыжий. А в том, что за рыжего Гамлета я бы пошла не задумываясь, а за рыжего Виктора Петровича - черта с два. Сама не знаю, почему. Хотя нет, разумеется, знаю: нечего в рыжие лезть, коль не принц. Вообще-то, я - идеалистка. То бишь, считаю сознание первичным, а материю вторичной. И поскольку я вычеркнула Виктора Петровича из своего сознания, то его вроде бы и нет. Как и остальных мужчин, которых я тоже вычеркнула из своего сознания. Среди этих остальных встречались люди разные: художники, врачи, артисты и даже подполковник бронетанковых войск. А бизнесменов - тех вообще немеряно. И теперь никого из них не осталось, царство им небесное. Я изобрела ненасильственный метод устранения: уничтожаю мужчин в самой себе. Подполковника, к примеру, подорвала на мине. Его внутренности потом еще долго барахтались и кувыркались в воздухе, прежде чем упасть на вцепившихся в землю соратников по оружию. Как он меня достал! Словом, во мне покоится кладбище мужчин. Обычно на кладбище кто-то покоится, а во мне покоится само кладбище, на котором в свою очередь покоятся мои бывшие ухажеры. Но когда я прикончила в себе Виктора Петровича, мне сделалось по-настоящему муторно. И не потому, что он был чем-то лучше других - скорее, хуже, и даже не потому, что он был рыжим, хотя он действительно был рыжим, а, наверное, потому, что судьба предъявила его в виде последнего аргумента: настоящих мужчин совсем не осталось. Сначала я подумала об этом, просто так, а потом мне захотелось сделать глобальное обобщение: настоящих мужчин НА ЗЕМЛЕ не осталось. Хоть вой. Я тогда сидела у себя в комнате... Квартирка у меня малогабаритная. Когда-то я была рада и такой, ведь папа мой покойный - царство ему небесное - донецкий шахтер. Даром, что Франц Габсбург (обрусевший немец). Конечно, на родине у нас была большая квартира в новом микрорайоне, но одно дело - Донецк, и совсем другое - Москва. Сестра моя младшая до сих пор живет с мамочкой в той квартире, ей тоже с мужиками не очень-то. "Настоящих мужчин на Земле не осталось." Об этом я и подумала, сидя у себя в комнате. И вспомнила о сестре и о мамочке. Теперь мы с ними подданные различных держав, поскольку после окончания института мне удалось зацепиться в Москве. Впрочем, обе державы относятся к разряду тех, за которые обидно. Что в свою очередь не так обидно. В тот момент я сидела на тахте, а потом легла, вытянув ноги. Когда приходишь к столь неутешительным выводам, так и подмывает вытянуть ноги. Тем более что тахта у меня, в отличие от комнаты, довольно большая и занимает добрую треть жилплощади. Всех мужчин без исключения, которых я потом в себе укокошила, моя тахта приводила в восхищение. Даже подполковника. Совершенно не скрипит, в ???? ??????, ? ???? ???????, ??????? ????????????? ??????? ???? ????????????... ? ?????, ?????... И вот я лежала, вытянув ноги, и бессмысленно пялилась то на "стенку", то на полированный стол с двумя стульями, поскольку пялиться в моей комнате принципиально больше не на что. В коридоре при желании можно попялиться на вешалку, в ванной - на зеркало, в кухоньке - на холодильник, кухонный стол, под который задвинуты табуретки, да на плиту. Как видите, выбор небогатый, но он все-таки есть. Однако те, которых потом я в себе изничтожила, в один голос утверждали, что им нравится тахта. Скажи хоть кто-нибудь, что ему больше по нраву полированный стол, что у него какая-то особенная полировка, у этого гребаного стола, может, я за такого и пошла бы, чем черт не шутит. Но все долдонили как заведенные - тахта да тахта, а потом плотоядно смотрели на меня. Очевидно, в их представлении я была чем-то вроде человека-тахты. Да пошли они!
      Я перевернулась на другой бок и уперлась лбом в стену с выгоревшими обоями. Девоньке плохо. Этой рыбоньке, этой заиньке, этой киске. Я попыталась отвлечь себя воспоминаниями о том, при каких обстоятельствах получила эту квартирку. Институт я закончила в знаменательный год развала Союза, после чего два сезона отбарабанила на МЭЛЗе: Московском Электроламповом Заводе. А потом на меня натолкнулся - в прямом смысле слова - некий профсоюзный заправила, который взял меня к себе. Контора его, между прочим, унаследовала львиную долю собственности ВЦСПС и все, кто в ней работал, в связи с этим обстоятельством были счастливы до упаду. Но меня такого рода подробности не очень-то интересовали. Вместо грязного, пропахшего машинным маслом цеха мне предстояло работать в чистом помещении - вот это класс! И из комнаты в общежитии, которую приходилось делить с двумя заводскими проститутками, перебраться в собственную квартиру, пусть и малогабаритную. Правда, вскорости того профсоюзного деятеля я угробила в себе: подвесила на крюке и хлестала плетью по ребрам, пока он не испустил дух, и ему это не то, чтобы понравилось, но потом его как-то удачно, вовремя посадили, и новую должность мне удалось за собой сохранить. С тех пор я отправляю членов нашего профсоюза отдыхать на побережье Черного моря. Другими словами, нахожусь на низшей ступени иерархии. Те, кто находится на более высоких ступенях, отправляют членов нашего профсоюза отдыхать в Турцию, Испанию, Италию, Швейцарию, на Багамские острова и т.д. по восходящей. Вплоть до самых экзотических мест. Я снова перевернулась на другой бок и принялась читать рекламу в газете. На то, чтобы читать что-либо другое, у меня попросту не оставалось душевных сил. Первым делом, я просмотрела все предложения туристических бюро: за этим приходилось следить в силу профессии. Потом информацию о новых американских фильмах. Муть! А потом мое внимание привлекло следующее объявление:
      "Российское космическое агентство предлагает новый вид услуг! Всего за 500 американских долларов Вы можете отправить с орбитальной станции радиообращение к жителям внеземных цивилизаций. Торопитесь оставить о себе память во времени! Содержание обращения - на ваш вкус."
      Далее оговаривался максимально возможный размер обращения и указывались адрес и телефон космического агентства. И мне вдруг неудержимо захотелось обратиться к жителям внеземных цивилизаций. Конечно, пятьсот зеленью для меня - сумма нешуточная, но и подобный поступок способен был основательно меня встряхнуть. Я даже снова села и спустила ноги с дивана. Чего бы такого умного я могла бы выкинуть? И тут мне вспомнилась горькая истина, до которой наконец я дошла, и которая рано или поздно открывается любой из женщин: "Настоящих мужчин на Земле не осталось". Пошлю-ка я брачное объявление, подумала я. И воодушевилась. А что? Устрою себе именины сердца. Возможно даже я стану первой женщиной на нашем шарике, пославшей брачное объявление жителям внеземных цивилизаций. Я села за стол, положив перед собой ручку и чистый лист бумаги. И задумалась. Нельзя же давать объявление типа "привлекательная девушка с разносторонними ?????????? ???? ???????? ?????..." Словно в областную газету. Так просидела я довольно долго, собираясь с мыслями. Потом принялась быстро черкать пером:
      "От отца мне досталось 170, от матери - 65, от природы - привлекательность, от ума - высшее образование, от усердия - хорошая работа. Если сложить все это и проанализировать, можно сделать печальные выводы о моей личной жизни. Пишите..."
      Далее следовал мой домашний адрес. В том, что я - блондинка и что у меня очень милый вздернутый носик, соискатель из глубин Вселенной сможет убедиться при очной встрече. Жизнь вступает в новую фазу, подумала я. Потом посмотрела по карте, как удобнее добираться до космического агентства, быстренько привела себя в порядок, намарафетилась, покрасила ногти, покрутилась перед большим зеркалом: попку туда - попку сюда, и выскочила из дома.
      В отделе нашем в общей сложности пять человек, стало быть помимо меня - еще четверо. Наиболее преуспевающий - конечно, Вова. Он отправляет членов нашего профсоюза на Гавайские острова, Маврикий и в другие экзотические уголки земного шара. И одновременно осуществляет общее руководство. Лана заведует Северной и Южной Америкой, Олег - Южной Африкой, Азией и Австралией, Соня Европой, а я - Союзом Независимых Государств. В основном, как уже упоминалось, побережьем Черного моря. От ЦРУ мы отличаемся только тем, что у них имеется отделение Экваториальной Африки, а у нас - нет. Не желают члены нашего профсоюза там отдыхать. Отношения в нашем коллективе крайне специфические. С одной стороны - очень мило воркуем, обсуждая мировые проблемы, даем друг другу практические советы, и порой весьма ценные, благо, сидим в одной комнате. С другой - слопать друг друга готовы. Словом, живем сложно-напряженно. Более всего эти попы - имеются в виду Лана, Соня и Олег - опасаются меня. Ведь по сути, я - единственная Золушка в коллективе: заведую не столь уж привлекательным и экологически весьма нездоровым курортом. Вот они и опасаются, что я вознамерюсь "омыть сапоги в водах Индийского океана". И, вступив в сговор с начальником Вовой, протяну свои алчные щупальца к "чужим палестинам". Им ведь невдомек, что Вову с пол года назад я уже расстреляла из крупнокалиберного пулемета. Разумеется, в себе. Он даже глазом не моргнул. Только стоял возле стены и дергался, а я все стреляла и стреляла. Словно сомнамбула или Рэмбо. Но вот о своем послании внеземным цивилизациям я им сдуру сболтнула. - Нет, ты серьезно? - уставился на меня Олег своими черными масляными глазками. Он был самым молодым из нас, высоким, смуглым, но каким-то уж излишне приторным. - Абсолютно серьезно, - ответила я, старательно заполняя очередной формуляр. Когда у тебя со счета исчезают пятьсот зеленью, то это серьезно. Для меня, во всяком случае. Было начало рабочего дня, и все еще были свеженькими и бодренькими. С вытекающими отсюда негативными последствиями. - Нет, ты взбесилась! - воскликнула Лана. - Ну ты и ныряешь! В противоположность Олегу, она была самой старой. Но благодаря косметике и умелому макияжу, ей больше тридцати никто не давал. В глаза, по крайней мере. - Лучше бы купила себе какую-нибудь модную шмотку, - добавила она. - Правда, Сонька? - Слушайте вы ее больше. - Соня была платиновой блондинкой с неопределенной фигурой и прокуренным голосом. - Нет, правда, - возмутилась я. - Да не вяжи! И тут Вова захохотал. А поскольку все в отделе его побаивались и постоянно делали перед ним "ку", через минуту веселье сделалось всеобщим. Вова был худенький, щуплый, с подвижными чертами лица. И, если уж начистоту, наиболее толковый из нас. Кумиром его был Билл Гейтс. Вы о нем наверняка слышали. В нашем отделе перед ним преклонялись все. Но Вова перед ним не только преклонялся, он его боготворил. Может оттого, что внешне был слегка на него похож. Но все равно - попа. Поскольку влюблен в самого себя до беспамятства (себя он любил еще больше, чем Билла Гейтса). Так что в моем отделе одни попы. С чем я себя уже неоднократно поздравила. - Бьюсь об заклад, она действительно сделала это, - с трудом выдавил из себя шеф. - Самцы местного происхождения, то есть аборигены, ее уже не удовлетворяют. Налицо новая форма зоофилии - тяга к совокуплению с внеземными существами. - Обратись к ветеринару, подруга, - вставила Лана. - Посмотрим, что вы запоете, когда я подцеплю какого-нибудь богатенького марсианина, - возразила я. На "новую форму зоофилии" я решила не реагировать. Вова вытер навернувшиеся на глаза слезы. - На Марсе жизни нет, - сказал он. - И, кстати... Ты хотя бы имеешь представление о том, сколько времени будет блуждать твое послание во Вселенной, прежде чем на него там кто-нибудь обратит внимание? - Если на него вообще кто-нибудь обратит внимание, - вставила Лана. - В лучшем случае лет двадцать пять, да двадцать пять в обратном направлении... Итого лет через пятьдесят тебя может кто-нибудь и осчастливит. Но этому бедолаге я не позавидую. Все снова заржали. Интеллект - ниже плинтуса. И к тому же ноль воображения. Ведь я не для того посылала это дурацкое сообщение, чтобы на самом деле кого-то там ждать. Это был символический жест, акт отчаяния, прощальный салют в адрес стертых с лица земли мужиков. Самцы-то, разумеется, еще сохранились и худо-бедно функционируют, а вот мужиков больше нет. И теперь, отсалютовав подобным образом, мне просто легче будет жить дальше. Но не для Ланы с Соней подобные тонкости. И даже не для Вовы. - Послушайте, мне кажется, я понял, зачем она это сделала! - выпалил вдруг Олег. Все с интересом уставились на него. Даже я. Олег на глазах впадал в умильно-восторженное состояние: - Молодец! Умница! Нормальный ход! - Не тяни резину, - нетерпеливо бросил ему Вова. - Просто она нашла способ создать вокруг себя шорох, - возбужденно сказал Олег. - Представьте, какая круговерть теперь начнется в средствах массовой информации. И вообще... - Мм-м... - Вова внимательно посмотрел на меня. - Ты сама до этого додумалась, детка? - Гениально! - воскликнул Олег и в избытке чувств с силой ударил кулаком по столу. Стоявшие на нем электронные часы высоко подпрыгнули и свалились на пол. - Теперь об этом раструбят на весь мир! Вова задумался. Соня с Ланой встревожено смотрели на него. Наконец, Вова это заметил. - Чего бы ей теперь такого поручить, Америку или Европу? - проговорил он с ехидцей. - Надеюсь, ты не забыл, кто меня сюда устроил?! - тут же с угрозой проверещала Соня. - Да ее теперь могут и на твое место назначить, - сказал Олег Вове. Ему зачем-то хотелось придать явлению вселенский масштаб. - Ты думаешь? - Улыбка сползла с вовиного лица. - Вряд ли, у нее для этого недостаточно опыта. Кроме того, нынешний председатель профсоюза этого не допустит. Для него интересы дела превыше всего. - Не смеши людей, - проговорил Олег. - Ну и плевать, - сказал Вова. - Еще неизвестно, кто больше потеряет в случае моего ухода. У меня идей - полная башка. Может, я и без того тут слишком задержался. Если хищник долго сидит на овощах и фруктах, у него начинают выпадать зубы. - От идей до их воплощения... - лучезарно улыбнулся Олег. - А чего это ты тут атмосферу нагнетаешь? - рассердился Вова. До сих пор атмосферу в коллективе нагнетал преимущественно он сам. Наши дамы сидели, словно в воду опущенные. Меня это потихоньку начало выводить из себя. - Да врет она все! - не выдержала Соня. - Никакого объявления она не давала. Она только сейчас это придумала. - А если не врет? - спросил Олег. - Пусть покажет квитанцию. Ей ведь должны были выдать квитанцию об уплате пятисот зеленых. Пусть покажет. Или ты ее потеряла? - Нет, не потеряла. - Так значит, выбросила? - Нет, не выбросила. - Тогда где же она? Я порылась в рюкзачке и достала квитанцию. Они со всех ног бросились ко мне: изучать штамп космического агентства. - Значит, ты действительно ненормальная, - со стоном выговорила Соня. - Почему ненормальная? - возразил Олег. - Скорее гениальная. - А все гении - ненормальные. Я выхватила из их рук квитанцию и спрятала назад в рюкзачок. - Пошли вы все в... попочку! Потом гордо выпрямилась - грудь вперед - и покинула рабочее помещение. Девочка устала. - Имеет право, - послышался за моей спиной голос Олега. Вот попы! Я вышла на улицу и двинулась куда глаза глядят. Черт бы их всех побрал! Не рабочий коллектив, а паноптикум какой-то. Но что самое любопытное: я совершенно не подумала о том аспекте своего поступка, на котором заострились попы. А ведь, возможно, они правы, и я сейчас в двух шагах от славы. А где слава, там и полноценная жизнь: заманчивые предложения, выгодные контракты, турне. Может, договориться с Олегом, чтобы он раскрутил ситуацию на взаимовыгодных условиях? У него, по-видимому, в этом направлении голова работает даже лучше, чем у Вовы. Или создать целую команду? Ведь и Вова, и Лана, и Соня в чем-то могли бы быть полезны. Потянуло свежим ветром. Я застегнула молнию на куртке и поправила шлейки рюкзачка, болтавшегося за спиной. Рюкзачок из приятной кожи - моя любимая вещица. Я с ним практически никогда не расстаюсь. И если сталкиваюсь с какой-нибудь шайкой-лейкой или просто с типами бандитского толка, у меня в первую очередь возникает опасение, что они могут отобрать у меня рюкзачок. С другой стороны, с шайками-лейками и типами бандитского толка у нас в городе все в порядке, поэтому я все время настороже. И неудивительно, что я так резко обернулась. Мне уже мерещились огромные статьи в популярных средствах массовой информации, кричащие заголовки в "Аргументах и фактах", "Литературке", "Вашингтон пост", "Нью-Йорк таймс"... Конечно, необходимо будет выработать собственную оригинальную философию. Человек без философии людям неинтересен. В особенности, там, на Западе. Впрочем, философия у меня, вроде, уже имеется. В ее основе лежит мысль "настоящих мужчин на Земле не осталось". Тему развить на так уж и сложно. Тем более, такую тему... Я решила заглянуть в универсам. И тут за моей спиной послышались вой сирены и скрежет тормозов. Рюкзачок! Я резко обернулась. Красочные заголовки и фотографии в половину газетной полосы мигом выветрились из головы. Это был темно-синий БМВ. С трудом погасив скорость, он застыл в сантиметре от молодого человека в кремовом костюме, который переходил дорогу следом за мной, но уже на красный свет. Удостоив БМВ мимолетным взглядом, кремовый двинулся было дальше, но тут водитель в салоне принялся очень громко сходить с ума. Молодой человек уставился на него с нескрываемым интересом. Складывалось впечатление, что сам он сошел с ума уже очень давно, и сейчас в его голове шевелятся какие-то смутные воспоминания об этом процессе. Наконец, водитель выдохся и потребовал, чтобы парень освободил дорогу. Но кремовый даже не шелохнулся. Пришлось хозяину БМВ покинуть машину, схватить парня за галстук и оттолкнуть в сторону. Позади уже слышался нетерпеливый гул скопившихся у светофора машин. Уличное движение быстро восстановилось. Кремовый достиг тротуара. А я окунулась в приятную прохладу универсама, где продавались мои любимые сырки в шоколаде. Сколько ненормальных развелось, подумала я. И неожиданно вспомнила, что уже видела кремового рядом со своей конторой. Когда я выскочила на улицу, он без движения стоял у входа и больше походил на манекен. Я обратила на него внимание, поскольку в таком же точно костюме одного из своих бывших поклонников отправила на электрический стул. Я начала озираться по сторонам, но молодого человека нигде не было видно, и я ???????????. ????????? ??? ??????? ?????? ???. ????, ????, ????... Колбасы, ???????, ???????... ???????? ????????, ????, ????... Глаза б мои не видели... Я уверенно направилась к холодильнику, где рядом с йогуртами, сметаной и творогом обитали сырки в шоколаде. Моцареллы у меня дома еще оставалось достаточно, овощей и рыбы тоже. И йогуртов. А вот сырки всегда заканчивались раньше, чем хотелось бы. Я отобрала шесть штук, положила их в целлофановый кулечек и пошла к кассе. Расплатившись, на минуту задержалась, чтобы положить сырки в рюкзачок. И тут он появился снова. Он выбрал точно такие же сырки, что и я, и точно так же выложил их на транспортер перед кассиршей. Но, в отличие от меня, никак не отреагировал, когда она назвала цену. Просто сгреб сырки с транспортера и двинулся дальше. Разумеется, кассирша - в крик. На всех парах примчалась большая отвратительная попа из секьюрити. А далее - по уже знакомому сценарию: на него орут, брызжут слюной, а он смотрит на вас, словно баран на новые ворота. Разумеется, попа из секьюрити отобрала у него сырки, схватила за галстук и вышвырнула из магазина. Вот бедолага, подумалось мне. Этак до вечера он не доживет. Его бы психиатру показать. Словно прочитав мои мысли, кремовый приблизился ко мне вплотную и принялся громко дышать. - Чего надо? - спросила я вызывающе. От него исходил какой-то странный, ни на что не похожий горький запах. - Викки Габсбург? - проговорил он неожиданно и назвал мой адрес. Меня словно током шибануло. Я стояла и смотрела на него и не могла и слова вымолвить. Ужас меня обуял, ужас, ужас... Очевидно, в тот момент мы являли собой странную парочку. - Мои слагаемые позволяют сделать тот же вывод, что и ваши, - проговорил он с пафосом. - То есть, наши слагаемые, если можно так выразиться, тождественны. - Но... - произнесла я. - Я очень торопился, - проговорил он. - Надеюсь, я первый. Я первый? Я судорожно кивнула. - Слава аллаху! Черт побери, пронеслось у меня в голове. Он что, мусульманин? Или магометанин? Честно говоря, я плохо понимала разницу. Одним словом, воин ислама откуда-нибудь с Альфа Центавры. И дернуло же написать это дурацкое объявление! А он - совсем как землянин, на него посмотреть - в жизни не подумаешь... А я, ?????, ?? ????... не рехнулась? - Я так торопился, что не успел как следует выучить язык, не успел разобраться в обычаях. Я теперь смешной. Но я все быстро исправлю... Клянусь аллахом! А может меня кто-то разыгрывает? - мелькнуло в голове. Но кто, к примеру? Сослуживцам никак не успеть - это исключено. Когда я выходила с работы, он уже торчал у входа. А больше я никому ничего не рассказывала. Наваждение какое-то!
      - Но так быстро, - пробормотала я, вспомнив слова Вовы о перспективах, которые меня ожидают. И начала что-то лепетать о световых годах и о той скорости, с которой должно было продвигаться мое злосчастное послание во Вселенной. Он снисходительно выслушал и кивнул. - Рядом с вашей планетой у нас имеется станция слежения, - проговорил он. Так что информацию мы получили проворно. А потом передали ее по своим каналам с максимально доступной для нас скоростью. - Но вы-то сами! Как вы могли так быстро... - Я не технический умелец, и, к сожалению, не могу объяснить, как действует наша универсальная матрица. Но она способна доставить вас в мгновение ока в любую точку Вселенной. - Вы гуманоид? - спросила я его в упор. Вроде, и так было видно, что гуманоид. Но что-то заставило меня его об этом спросить. На какое-то время он замер, словно отключился. Ну, тебе манекен манекеном, а не инопланетянин. Потом неопределенно пожал плечами: - Гуманоид? Возможно. Наверное, лучше сказать - существо. Только немножко маленькое. - Не такое уж и маленькое, - подбодрила его я. А сама еще раз подумала: бред какой-то. - Это вы видите не меня, - объяснил он. - Это белковый скафандр, а я располагаюсь внутри, в животе, в позе зародыша. - О Боже! - воскликнула я. - Этого еще только не хватало! Ну ладно, подурачились - и будет. Я помчалась. Неплохо придумано, мистер Существо. Гуд бай! Я повернулась и почти побежала прочь. Звуков погони слышно не было. Через некоторое время я рискнула оглянуться. Он стоял на прежнем месте и смотрел мне вслед. Тем же стремительным шагом я вернулась к нему. - Вот что, - отчеканила я. - Откуда вам стало известно про мое послание? Признавайтесь и тогда мы с вами действительно познакомимся. И, быть может, неплохо проведем время. Ну? И тут, к моему изумлению, он тоже побежал. Отдалившись приблизительно на то же расстояние, что и я, вернулся. Очевидно, решил, что у нас так принято вести беседу. - А что такое "гуд бай"? - поинтересовался он, громко дыша. Легкие у него, видно, были не ахти. Или у его скафандра. Или наша атмосфера на него столь пагубно воздействовала. Или на его скафандр. - И в каком смысле "помчалась"?
      - ... Нет, это не синоним "до свидания". Мы по-прежнему стояли у перекрестка. - Тогда я не понимаю... - Это "до свидания" по-английски. На нашей планете существует много разных языков, по-моему, несколько тысяч. - Как?! - В его глазах отразилось изумление. - Я потратил уйму времени, чтобы понять смысл слова "синоним". Кто-то здорово постарался: для одних и тех же значений придумал массу различных слов! А теперь выясняется, что у вас существует несколько тысяч языков. И в каждом из них тоже имеются синонимы?! - Не уверена, что в каждом, - попыталась успокоить я его, - но во многих - это уж точно. - Вам что, одного языка было мало? - Мм-м... это длинная история. По одной из версий Бог ввел многоязычие в виде наказания для людей. - А кто такой Бог? - Не все сразу, мой друг, не все сразу... - Я с вызовом посмотрела на него и не выдержала. - Послушай, ну что ты выпендриваешься? Мыслимое ли дело - управляемый белковый робот-скафандр! - Мы с вами свиней не пасли, - неожиданно заявил он. - Что?! - Я беспомощно захлопала ресницами. Девочку достали. Эту умницу, эту разумницу, эту симпатюлю. - А разве у вас не принято так отвечать, когда к вам впервые обращаются на ты? У меня тут написано... - У тебя что, словарь Ожегова в животе? - Словарь? Нет, скорее что-то вроде компьютера. - Опять выпендриваешься? - Выпендриваешься? А это синоним чего? - Господи, да ничего! Спокойно, девуня, спокойно, девуня, спокойно... Надо же как-то от него отвязаться. Отправляешь дурацкие объявления в космос, теперь терпи. - Попробуем сначала, - сказала я. - О чем вы хотели меня спросить? - Бог - это кто? - повторил он. - Ну, это тот парень, который все сотворил. Включая и нас самих. Некоторые, кстати, называют его аллахом. Так что это тот самый парень, которым вы недавно клялись. - Сотворил? Так вы роботы, что ли? - В каком-то смысле да. Впрочем, как и вы. Ведь он создал и вас тоже, только вы об этом еще не догадываетесь. Он вообще создал все. - Нас? Бог? Это любопытно! Интеллект - ниже плинтуса. Стоять у перекрестка до второго пришествия мне не улыбалось. Мы нашли забегаловку под названием "Блины" - последняя буква куда-то пропала и над дверью красовалось слово "Блин", - сели за столик, и я заказала себе чашку капуччино. На мое предложение выпить чего-нибудь или закусить он отрицательно замотал головой: - Мы подобную пищу не употребляем. - Но это же источник энергии, - с ехидством возразила я. - Знаю, однако на нашей планете энергию специальным образом обрабатывают, прежде чем ее усвоить, поскольку все мы страдаем аллергией. К тому же наши источники энергии значительно отличаются от ваших. - Значит, вас срочно требуется отправить домой, иначе вы тут сковырнетесь без дозаправки. Он улыбнулся. - Это забота? Благодарен! Однако внутри скафандра имеется все необходимое для поддержания энергетического баланса. Ложная тревога. - Да? Я тоже улыбнулась. Мы так и сидели, улыбаясь друг другу все шире и шире, и чем шире он улыбался, тем отчетливее были видны два испорченных зуба. Не то, чтобы очень гнилых, но, во всяком случае, потемневших. - У вас скафандр бракованный, - сказала я наконец. - С больными зубами. И вообще непонятно, зачем ему зубы, если вам нельзя употреблять нашу пищу. Однако его это ничуть не смутило. - Скафандр мне предоставили ребята со станции слежения. Они, правда, подробно объяснили, как им пользоваться, но почему он именно такой, мне неизвестно. Думаю, он так сделан, чтобы в нем я ничем не отличался от вас. Складно врет, подумала я. - Означает ли это, что вы стремитесь скрыть свое присутствие на нашей планете?
      - Да, до поры до времени нам бы не хотелось этого афишировать. - Тогда вы - предатель, раскрывший важную государственную тайну и вас следует отдать под трибунал. Представляю, какое наказание они для вас изберут. У вас существует электрический стул? - У нас нет ни трибуналов, ни наказаний. Что же касается моей скромной персоны, я получил специальное разрешение на этот визит. Согласно нашим законам... - Ах, законы все-таки есть? - вставила я. - А наказаний за их нарушение нет. Шарман! - Согласно нашим законам, субъект права, решивший связать свою судьбу с представителем иной формы сознания, имеет безусловное право на посещение его планеты. У нас очень демократические законы. - Рада за вас, - буркнула я. - Оказывается, вы решили связать со мной свою судьбу... Тогда почему же вы меня преследовали, а не подошли сразу чтобы осчастливить этим признанием? - Я ведь уже объяснял: я очень спешил. Сегодня утром я уже был возле вашего дома, но я почти не знал языка, не знал, как себя нужно вести. Однако в скафандре у меня имеется вся необходимая информация, и сейчас я ее активно усваиваю. Почему ты мне не веришь? - Мы ведь с вами свиней не пасли. - Свиней? - пробормотал он. - Ах, да. - И рассмеялся. - Так в чем же дело, давай попасем. - И, вообще, если вы действительно пришелец, я требую каких-либо доказательств. Внешне вы ничем не отличаетесь от нас. Почему я должна верить вам на слово? К примеру, покажитесь хотя бы на минутку. Не здесь, разумеется, не стоит людям аппетит портить. - Я не могу показаться, - сказал он. - Это исключено. Но если хочешь, ты можешь меня пощупать. - То есть? - не поняла я. - Проведи рукой по моему животу. Не обращая внимание на присутствующих, он неторопливо расстегнул пиджак и рубашку. Затаив дыхание, я протянула руку. Живот напрягся, и я действительно начала осязать своей ладонью нечто. Размером с боксерскую перчатку. Хорош женишок! - Эй-эй! - рявкнул бармен, обернувшись в нашу сторону. - У нас здесь, между прочим, приличное заведение! Либо прекратите это рукоблудие, либо немедленно выметайтесь! Все вокруг оторвались от блинов и уставились на нас. - Застегнись, - сказала я своему спутнику, отдернув руку. Очевидно, он заметил испуг в моих глазах, поскольку медленно перевел взгляд на бармена. - Ну, извращенец, чего уставился? Давай, мигом приводи себя в порядок, или я сейчас вызову милицию. - Застегнись, - прошипела я в панике. Бармен был та еще сволочь. - Это обида, - полувопросительно произнес мой спутник и поднялся с места.