18 Свидетель

«Нет, никаких сигналов оповещения не было. Ни сирены, ничего. Правда, погода действительно была мерзкая. Какой-то туман, как молоко. Видимость очень плохая. Я, конечно, не знаю, – может, какие-нибудь операторы где-то на пультах что-то и обнаружили. Тогда была не моя смена, вообще выходной. Внезапно раздались взрывы, целая серия. А рев вертолетов уже после. Честное слово, я и подумать не мог, что это вражеские. Сколько их было? Понятияне имею, но, наверное, очень много. Но ведь вокруг сплошное пламя. Я едва из дома выбежал – посмотреть, что случилось, – тут он и завалился. Нет, не сам – шарахнуло так, что в ушах зазвенело. Тогда я помчался на командный пункт. Да, как был, в домашнем халате. Не добежал. Где-то по дороге меня накрыло. Нет, не ранило. Наверное, контузило. Очнулся, лицо в крови, оказалось не моей – рядом кого-то разорвало в клочки. А вокруг все взрывалось и взрывалось – похоже, били орудия. Да, вот так и стоял на одном месте, вжавшись в какую-то стену. Ребята, которые допрашивали меня перед вами, предупредили – ничего не скрывать, вот я и стараюсь. Так и стоял, не знаю сколько. Может, час, может, два. Да нет, не может быть, что минут десять. Нет, не верю, хоть режьте. Вот именно, покуда эти молодцы с обмазанными краской лицами не подскочили. «Руки за голову! – командуют и: – Шагом марш!» И ствол прямо в нос. Куда тут спорить. Да, на нашем, английском. Нет, акцент был. Потом в вертолет пинками, щеками к полу вибрирующему – ничего не видать. На палубу тоже – прикладом по хребту. И в трюм какой-то. Там уже были другие – человек десять. На допросы водили позже. Нет, мне повезло, не успели. А других возвращали – солидно потрепанных. Да, русские это были, гарантирую. Нет, я их языка не знаю, но другие утверждали. И морды белые – славянские. Нет, раньше, конечно, не видел. Нет, у тех, что краской намазаны, разобрать нельзя. Какое судно? Большое, наверное, ведь вертолет сел, да и не один к тому же. Может, и правда, типа большого десантного. Честно, ничего разобрать не успел – куда там – «Руки за голову!» и «Шагом марш!».

Как потом оказался в воде? Не понял, хоть убейте. Задремал, похоже, еще бы, после такого денька. Так вздрагивал, когда кого-нибудь очередного возвращали с «собеседования» или наоборот – уводили.

Очнулся уже в океане. Да, не один – нас много было. Темно ведь, ночь – как посчитать? Несколько десятков точно. Как случилось? Я думаю, они пустили в трюм какой-нибудь газ, усыпили, а потом побросали за борт. Нет, я не видел, так, предполагаю. Не мое дело предполагать? Ну, вам виднее. Пожалуйста, пусть спецы голову ломают. Да, я говорю как есть. Дальше? Ну, вот. Представьте, только что – в дерьме; конечно, нет, – я условно выразился, – но все же в сухоньком помещении, и вдруг – мама моя родная – в воде по уши. И волны. И темно совсем. Да, ну как можно было не проснуться. Ну, может, кто и захлебнулся от неожиданности.

Да, начали тонуть. Одурели люди вконец – друг на друга лезут. Ухватиться совсем не за что. Вижу, дело дрянь – ни огонька на горизонте, ни шума прибоя. Понял я тут, что если от этой толпы подальше не удалюсь – недолго мне крейсировать. Я и махнул куда глаза глядят. Кое-кто за мной увязался. Да, и этот парень – Алойс, с которым меня одновременно подобрали, в том числе. Куда делись остальные? Ну, вы даете».

Стенограмма с диктофонной записи беседы с гражданским служащим станции наблюдения над космосом военной базы Форт-Кук Ридсом Хайманом, подобранным новозеландским траулером в море Фиджи.

19 НЛО

– Господин президент, – сказал Леонард Мейти. – Я хотел бы вас чем-нибудь обрадовать, однако рассматриваемый вопрос абсолютно не имеет отношения к проблеме уфологии или к чему-то с ней связанному. Вы же наверняка в курсе, что более тридцати лет назад правительство официально свернуло программу изучения неопознанных летающих объектов, и свернуло не просто так, а в связи с ее полной бесперспективностью и ненаучностью. Все эти бесчисленные случаи наблюдения инопланетян, даже их классификации по типам и росту, оказались пшиком. Да, существуют несколько десятков не объясненных до сей поры случаев, когда какие-то объекты фиксировались не только людьми, а еще и аппаратурой, в том числе радиолокационной, но что с того? Эти факты абсолютно не похожи на то, что произошло сейчас. Мы имеем дело с явно враждебным действием, с применением вполне реального оружия. Необъяснимо, кто это делает и куда он пропадает после, так?

– Конечно, так, господин Мейти, – подтвердил президент США. – Вот мы и хотим услышать ваше мнение.

– Хорошо. Но, возможно, прежде чем изложить мою версию, стоит коротко затронуть объяснения, до сей поры применяемые к проблеме аномальных явлений, с моими личными комментариями, как вы думаете? – Леонард Мейти посмотрел на президента.

– Да, будет не лишним, – кивнул ему глава Белого дома.

– Прекрасно. Господин президент, первое объяснение, известное всем, заключается в инопланетных пришельцах. После того как до большинства людей дошло, что в Солнечной системе жизни, кроме как на Земле, нет, а до звезд чрезвычайно далеко и даже скорость света для масштабов Вселенной гораздо медлительней черепахи, используются всяческие псевдонаучные выверты. Например, пронизывание измерений. Кроме того, существует версия, охотно муссируемая фантастами, о том, что нас создала и продолжает за нами наблюдать некая сверхцивилизация или группа таковых. Есть еще одно хитрое предположение, что за нами присматривают наши отдаленные потомки, прибывающие туристами из далекого будущего. Что можно возразить против таких гипотез? Собственно говоря, мы не знаем устройства времени, не знаем пределов развития цивилизаций и, даже по данным современной науки, вполне допускаем существование других измерений. Учеными практически доказано существование «черных дыр» и почти доказано наличие «белых». Конечно, мы можем принять за исходное объяснение: любую из гипотез. Вопрос в том, что нам это даст в практическом плане. В рамки гипотезы добрых пришельцев и гуманных внучат боевые действия в Тихом океане, с информацией о которых я ознакомился, никак не лезут. Что же нужно допустить, оставаясь в изгороди тех же предпосылок? Неужели сверхцивилизация будет воевать с нами сходным оружием? Неужто переразвитые потомки будут стрелять в нас примитивными ракетами или снарядами? Абсолютно нелепо, если подумать. Перенос во времени или через метагалактические дали, как бы он ни совершался, несопоставим с нашим уровнем техники.

– Так что же это? – не выдержал президент.

– Я продолжу еще чуть-чуть? – попросил Леонард Мейти и, когда ему кивнули, довершил: – Может, стоит объяснить происходящее исходя из религиозных соображений? Но даже там мы не находим чего-нибудь похожего, если, конечно, не притягивать доказательства за уши, как это постоянно делают пророки, предсказывающие конец света. Никакие ведьмы, призраки и «Летучие голландцы» ничем нам, в нашем конкретном случае не помогают. Чисто материальные объяснения здесь тоже не подходят. Еще имеется такая область – психические явления. Ими можно объяснить многое, но ведь существуют фотографии, записи индикаторов радиолокационных станций и так далее. Индикаторы не подвержены галлюцинациям, хотя, может случиться, я ошибаюсь. Суть не в деталях, весь комплекс явлений в целом – вот что важно. Происходящее слишком многопланово. Итог плачевен: мы не имеем покуда вообще никакого объяснения. Конечно, если бы это случилось однократно, можно было бы закрыть глаза и отодвинуть проблему в сторону – наука не приветствует однократные чудеса. Однако, поскольку эффект продолжается, им надо заниматься. Для этого и существует она – наука. Поскольку явление повторимо – оно исследуемо, по крайней мере в принципе. Как всегда, вначале идет статистика, затем гипотезы, потом теории-объяснения. Конечно, теории не отображают реальность как таковую, они просто делают ее привычной, а значит, менее пугающей.

– Ну, знаете, – с некоторой обидой в голосе произнес президент, – я ожидал от вас чего-то другого.

– Рассказов о поимке пришельцев на нашей авиационной базе в пятидесятых годах?

– Да, наверное, – улыбнулся президент. – Я не пойму, вы сами-то верите в свои НЛО?

– Причем тут вера? В какой-то мере это бизнес. А вообще, мало ли что, вдруг когда-нибудь что-то и обнаружится. Для отделения зерна от плевел надо поначалу иметь хотя бы второе.

– Значит, с вашим визитом я опять потерял время?

– Нет, отрицательный ответ тоже ответ. Просто в рамках проблемы известных до сего дня аномалий вы, наверное, не найдете ответа. А касательно моего призвания – может быть, собранные нами за многие годы факты сгодятся настоящим экспертам. Мы занимаемся собирательством, та систематика, которой мы пользуемся, это псевдосистематика, она создана просто для того, чтобы к нам продолжали поступать факты. Современная наука слишком оторвалась от обыкновенного человека. Наверное, мы не являемся связующим звеном, но уж лучше, чтобы люди интересовались инопланетянами, которые все же наверняка где-то есть, чем хиромантией. В институт простой смертный не будет звонить по поводу привидевшегося ему тарелкообразного объекта, а к нам позвонит. Мы ведь не только поблагодарим его, а еще и опубликуем его мысли в журнале. И пусть это плевелы, но когда-то попадется и зерно.

– Ваша позиция ясна. Неожиданная, должен признаться. Теперь напомню о неразглашении того, что вы здесь узнали.

– Излишне, господин президент. Единственное «но». Если о приведенных вашими службами фактах нас оповестит какой-то другой источник, что тогда делать?

– Сообщите, пожалуйста, вначале нам, – вмешался до сего момента молчавший Луи Саржевский.

– Заключим словесное соглашение?

– Очень бы хотелось.

– Но за это вы, господин президент, кое-что мне пообещаете.

– Ну? – Президент был явно шокирован наглостью гостя.

– Соответствующие ведомства будут ставить меня в известность о новых «чудесах», а если наука раскроет тайну, вы мне тоже сообщите. Идет?

– Но вы точно будете молчать?

– Я же сказал. Мое слово – могила.

20 Догадки

– Ну, что скажешь, Шор? – Глен Куинс развалился в кресле, потягивая кофе.

– Теперь нет никаких сомнений, что эти выловленные новозеландцами пловцы действительно наши парни.

– Тут ты прав. И мы получили живых свидетелей «налета».

– Не много же они успели увидеть, – ухмыльнулся Шор Якоппо.

– И тем не менее. А вот скажи мне, Шор, что ты думаешь по поводу их плавания.

– Тяжело им пришлось, что и говорить. Интересно, среди очутившихся в водичке были женщины, да и вообще среди пленных?

– Верное замечание морального свойства, курсант. – (При слове «курсант» Шора, как всегда, несколько покоробило – кадетом военного колледжа он был достаточно давно, однако в общем-то демократичному начальнику почему-то нравилось именовать его именно так. Можно было простить, хотя бы за разрешение обращаться к шефу по имени.) – Думаю, слабый пол там был, поскольку на базе Форт-Кук женщины имелись. И, конечно, эта парочка чудом спасшихся мается муками совести за то, что, умея плавать, не умудрились никого спасти. Однако по трезвом разумении понимаешь, что в ином случае они бы тоже не выжили.

– Извините, шеф, то есть Глен, но эти скоты новозеландцы могли бы малость подсуетиться. Если бы Седьмой флот узнал о спасенных сразу после их подъема на борт, возможно, удалось бы прочесать район спасательными вертолетами.

– Скорее всего шанс был маленький даже в этом случае, но насчет этих аборигенов я с тобой согласен. Тем не менее, Шор, речь не об этом, – Глен Куинс со стуком поставил на стол опорожненную чашку. – Как эти ребята попали в воду, да еще на таком расстоянии от своей базы?

– Если отбросить всякие гипотезы о коллективных галлюцинациях, если признать за истину, что эти люди действительно незадолго до того находились на острове Моала, тогда придется допустить, что они на самом деле попали в плен к каким-то славянам и доплыли до района, в котором их подобрали, на чужом корабле.

– И что же?

– Насчет самого купания, Глен? Начальник экспертного отдела кивнул.

– Может, их и правда выбросили, дабы замести следы?

– Тебе не кажется странным, Шор, что их не связали, перед тем как бросить в воду, или попросту не пристрелили?

– Да, это выглядит довольно нелогично, шеф.

– В конце концов, их даже не всех допросили. С чего бы это так поспешно избавляться от всей толпы? Нет, я понимаю, Шор, мы можем сказать, что эти мифические русские все поголовно дураки и думают не мозгами, а задницей, но ведь как-то не вяжется одно с другим – столь умелое разрушение нашего научно-технического центра и столь идиотское обращение с пленными.

– Вообще-то, даже при том, что их сбросили без пуль в затылках, только двое случайно уцелели, так что…

– Но с пулями не уцелел бы никто. Не вяжется это с логикой, – Глен Куинс встал и снова включил кофейник.

У Шора Якоппо живот уже растянулся от кофе, но внезапно количество тонизирующего напитка скачком обратилось в качество – он даже приподнялся в кресле.

– Шеф, а что, если этот корабль с пленными торпедировали?

– Два балла, курсант. Не ожидал от тебя. А где обломки? И где тогда команда русских?

– Беру свои слова обратно, Глен.

– Ладно, Шор, – Глен Куинс внимательно посмотрел на него, – а если допустить, что в месте сброса пленных корабль противника, со всей остальной эскадрой, разумеется, просто провалился в тартарары? В смысле туда, откуда пришел, а?

– Ага, а посторонние предметы он, значит, забрать с собой не мог, так?

– Именно.

– Черт возьми, шеф, тогда, может, в этот же момент исчез из-под носа охраны этот дурацкий танк?!

– Правильно, Шор. Только момент вряд ли совпал. К тому времени наш флот и спутники уже вовсю охотились за «пиратами». Здесь, видимо, произошло еще кое-что. Я тут просматривал документы. Эксперты, побывавшие в Форт-Кук, удивляются. Вокруг такие разрушения, была стрельба, в том числе наверняка наземными средствами тоже, а не только с моря. И вот что удивительно.

– Что, Глен?

– Местность прочесали несколько раз, но не нашли ни одной. Как думаешь чего, Шор?

– Гильзы, шеф, – выдохнул Шор Якоппо еще до того, как успел связно подумать.

– Молодец, курсант. Пять баллов. Кофе будешь?

– Давайте, я налью.

– Не суетись. Так вот на всем острове Моала не найдено ни одной не только винтовочной, но и снарядной гильзы. Такое ощущение, что «пираты» их все собрали, как преступник после убийства. Но ведь это невозможно, так?

– Ну, не знаю, может, специальные устройства какие-нибудь, – предположил Шор, отхлебывая кофе.

– Ага, – подтрунил Глен Куинс, – «гильзоуловитель». Запатентуй, курсант, покуда не поздно. Однако некий Генри Литскоффер… Не слышал? Это главный в разработке темы, из физиков. Он предполагает, что дело гораздо сложнее и в то же время проще.

– Не томите, шеф.

– Почти всё предположение этого Литскоффера – сплошные формулы. Но я кое-что уловил. В общем, вначале исчезают маленькие предметы, а потом те, что побольше.

– Опять фантастика, Глен.

– Согласен, но при «мозговом штурме» принимают все, что придет на ум.

Шор Якоппо пожал плечами.

21 Список команды

– Итак, у нас нет ровным счетом никаких объяснений произошедшего. Да?

– Да, господин президент. Никаких рациональных объяснений у нас нет, – скорбно констатировал советник по национальной безопасности.

– А что, бывают другие? – президент Соединенных Штатов раздраженно глянул на собеседника.

– Фантазия человеческая, наверное, не имеет границ.

– Спасибо, Луи, одного фантазера мы уже лицезрели, увольте от повторения. У меня нет времени их выслушивать, вот отработаю президентскую пенсию, тогда появится время, а может, даже желание. Есть что-нибудь действительно стоящее?

– Пока ничего, но сейчас век специализации.

Я, а также комитет начальников штабов, просим разрешения создать специальную группу экспертов, включая представителей науки, а может, даже писателей-фантастов, для…

– Что? – президент с подозрением глянул на Саржевского.

– Господин президент, – поперхнулся советник, – может быть, вы забыли, но при Центральном разведывательном управлении до сих пор существует отдел, занятый изучением фантастики с целью фильтрации идей, связанных с футурологией и разработкой принципиально новых систем оружия.

– Хороший полигон для бездельников. Вот куда расходуются денежки из бюджета.

– Господин президент, нам придется для разрешения проблемы привлечь людей разных отраслей, а не только таланты в мундирах.

Президент США задумался на пару секунд.

– Ладно, Луи, шила в мешке не утаишь и лучше, конечно, встать перед прессой с готовым объяснением, чем давать уклончивые ответы напротив фотоаппаратов. Примерный список есть?

– Да, есть определенная заготовка.

– Эти люди проверены ФБР?

– Да, безусловно.

Президент США взял со стола очки. Он перестал пользоваться контактными линзами с момента избрания на высший государственный пост.

– Господи, Луи, а это что – снова этот Леонард Мейти.

– Да, я решил включить его в команду. Ведь вам, господин президент, не понравилось его требование индивидуального предоставления информации.

– И?

– Ну вот и пусть знакомится с ней как член научно-консультативной группы экспертов.

– Да, возможно, это здравая мысль, Луи.

22 Новые идеи

– Все эти происшествия выглядят чистым безумием, как вместе, так и порознь, правда? – загадочно произнес Глен Куинс, посмотрев на подчиненного сквозь облако сигаретного дыма веселыми глазами.

– Да, Глен.

– И какие выводы? Нам нужны новые свидетельства, правда?

Шор не перебивал, он видел, что у шефа возникла новая идея фикс и нужно было просто выслушать, иногда подобострастно кивая.

– То, что случилось, особенно на острове Моала, чудовищно и грандиозно по масштабам. Материал, переданный русскими, не столь впечатляет, тем более что там не над кем поплакать – нет жертв. Однако и там и здесь произошедшее снято на пленку. Но, я думаю, так могло случаться далеко не всегда, более того – пленка и многочисленные свидетели – случайность. В крайнем варианте, там, где не было ни бесстрастной аппаратуры, ни свидетелей, искать вообще нечего, но можно допустить наличие… Чего?

– Отдельных свидетельств, которые нельзя подтвердить другими источниками, – принял телепатическую передачу от начальника Шор.

– Правильно. А где искать таких людей?

– Это может быть кто угодно. Обратиться к населению через телевидение?

– Два балла без возможности пересдачи, курсант, – констатировал Глен Куинс, откидываясь в кресле. – Секретность темы. Вы о ней забыли.

– Ах да.

– Поэтому нам нужны не просто свидетели, а такие, которые были так поражены своими наблюдениями, что они превратились у них в навязчивые идеи. Понимаете?

Шор Якоппо пожал плечами – что толку соревноваться с гением. Тем, кто подчинялся Глену Куинсу, было совсем не обидно и не завидно – каждый знал, что Глен превосходит любого по умственным показателям, а потому находится на своем месте. Вот когда умными командует дурак – это действительно горько…

– Где могут находиться люди, у которых их свидетельство превратилось в манию?

– Может, в сумасшедшем доме? – Шор снова оказался в фокусе телепатического передатчика.

Шеф просиял и, привстав, стукнул Щора Якоппо по плечу.

– Четыре с плюсом, курсант. Надо быстрее шевелить извилинами, если хотите, чтобы они не превратились в кисель. За дело. Полный список учреждений данной направленности по всем странам. Работа большая.

– Вот именно, Глен. С какой стороны посоветуете начать?

– Можно, конечно, с ближайшего к нам, вероятность, похоже, одинакова с любого конца, но я предлагаю начать с тех, которые расположены в прибрежных городах. Догадываетесь, почему?

– Большие несуразицы произошли в океане, так?

– Пять с минусом, курсант. А словечко удачное, так и назовем вашу тему – «Несуразица». Сочините правдоподобное объяснение для любопытных врачей психушек, подберите штат – и за дело.

23 Копошения

«Чего меня сюда занесло? – обиженно раздумывал Ричард Дейн, косясь на своих нынешних коллег. – Что я тут забыл? Чем плохо было летать на родимом „Харриере“ и горя не знать? Подумаешь, сбивают иногда – за все годы всего-то однажды. Теперь надавали допусков, одних магнитных пропусков три штуки – засекретился до жути, некуда пробы ставить. И главное, было бы ради чего. Вначале посмотришь, вроде все серьезные донельзя: компьютеры с утра до ночи насилуют, в бумагах зарылись по уши, словами такими перекидываются, что они от моих мозгов горохом отскакивают, а как всмотришься – господи боже, их занимает сплошная паранормальная бесовщина. Куда до нас газетенкам, на каждом углу продаваемым. „Спецы по тарелочкам“? Всегда пожалуйста. Вот недавно являлся какой-то Леонард. Долго тут ходил с Люком Безелем под ручку, глаза прямо горели, словно не лабораторию для „мозгового штурма“ лицезрел вокруг, а милое сердцу блюдце, совершившее на лужайке вынужденную посадку, руки встречным пожимал так, словно щупал за гениталии ненаглядных „зеленых человечков“. Парапсихологи? Пока не было, но наведывается иногда некий цэрэушник или фэбээровец (кто их различит?), предложивший создать поблизости приют для психов, не вписывающихся в некие стандарты. Кто их знает, те стандарты? Говорят, психи и гении имеют некоторое сходство. Судя по большинству окружающих, в сумасшедшие дома можно не ездить – своих чудиков хватает. И надо же, некоторые из них имеют звания и воинские специальности».

Самого Ричарда Дейна периодически приспосабливали для наименее интеллектуальной работы. Беда в том, что в группе полковника Безеля таковой практически не имелось. Приходилось маскироваться. Среди дураков чем больше говоришь – тем умнее кажешься. Здесь был обратный случай. Ричард Дейн все больше отмалчивался, и это создавало вокруг него маскирующую ауру. Еще, конечно, мимикрии помогал широкий спектр представленных здесь характеров и специалистов; если бы вокруг находились узкие мастаки какой-либо одной отрасли, они бы с ходу опознали в Ричарде Дейне дилетанта.

В конце концов Ричард Дейн прижился в подгруппе, занятой радиофоном, сопровождающим «молочный туман». Он с невозмутимым видом просматривал на мониторе диаграммы спектральной плотности и, если замечал какие-то отклонения, сообщал об увиденном «спецам». По мнению Ричарда Дейна, эту «работу» какая-нибудь не слишком умная компьютерная программа могла бы спокойно делать сама, однако он держал при себе эту крамольную мысль. Кто знает, возможно, привлеченные к «теме» программисты были и без того заняты по уши, а нанимать кого-то со стороны чрезмерно суматошно, учитывая массу допусков и разрешений. Или же, как всякая растущая вширь организация, группа, созданная для решения проблемы, начинала обзаводиться всяческими присущими любому бюрократическому ведомству иррациональными свойствами.

24 Близкие ужасы параллельного мира

С самого начала проблема поиска «аномалий» в сумасшедших домах, ввиду своей громадности и расположенности лечебных учреждений данного направления везде и всюду, потребовала привлечения к делу представителей разведки других стран. Но на начальном этапе ограничились сотрудничеством с Россией, одной из немногих, поставленных в известность о случившемся – главным подозреваемым, но и главным помощником одновременно.

И именно российским разведчикам повезло первым.

Да уж, здесь было на что посмотреть и чему ужаснуться. Мы ищем непонятный выход в другой мир, новые измерения, а вот здесь, всего лишь за забором с окантовочкой колючей проволоки, в нашем родном измерении – умопомрачительная (в буквальном смысле) нереальность. Психиатрическая лечебница за номером два города Хабаровска.

Может быть, правы солипсисты в том, что внешний мир зависит от внутреннего и, более того, оттуда происходит? Ведь те, кто находится здесь, в этом зазаборном ареале, отгорожены от нашего мира вовсе не решетками, они отгорожены от него собственной серой пеленой. Наши глаза не фотоаппараты, которые, конечно, тоже видят мир по-своему, в зависимости от чувствительности пленки и многого прочего, но глаза наши еще хитрее – они складывают в рецепторах свою картину, похожа она или вовсе не похожа на внешний мир – кто ведает? А дальше из этой, хоть как-то отражающей реальность бутафории, начинает ваять, отсекать лишнее или налепливать канделябры с бусами сложнейший в метагалактике прибор. Те, кто плетет в нейронных сетях более-менее сходные миражи, раскрашивают маскировочную сеть природы в похожие клоунские одеяния, воспринимают ее бесконечную равнодушную песнь как подобострастный гимн великому «я», те считаются нормальными. Остальные отсекаются «колючкой». У них своя жизнь, ботинки с изъятыми шнурками, а у их вселенной свои арлекинские лоскутки. Благо мы не телепаты – это ввело бы нас в состояние непрерывного шока, в большую-большую комнату с кривыми зеркалами, из которой нет выхода. А может, потому ее и нет, этой самой телепатии?