* * *

Но если вы будете расторопны, расставшись с тем еще первым непримиримым вагоновожатым, если вы сразу шагнете прочь от выбеленной прожектором полости… Конечно, надо будет иметь редкостно волшебное везение, дабы уже упомянутые размазанные в тенях мундиры прощелкали столь подозрительную прыть. Но все же если… Не пытайтесь упростить задачу, вскочив в расставленную далее сеть из призывно манящих огоньков такси. Это блестки, подсекающие наивных. Теплая мягкость музыкального нутра старенькой легковушки усыпит вас коконом безопасности и быстренько – дважды моргнуть глазом спросонья – домчит вас к суровой моложавости невыспавшихся лиц капэпэшников: конечно, у вас не окажется пропуска. И снова пространственно-временная полость захлопнется за спиной, а в вашем кошельке поубавится бумажек из-за всяческих штрафов и подмазываний мундиров. Этот прогоревший план можете выбросить из головы сразу и просто оставить все как есть, дабы мелкие неприятности не переросли в большие. Где-нибудь в другой точке мира, в проколотом навылет по диаметру шаре Земли, в неком Сальвадоре, того, что вы сделали, уже стало бы достаточно для выстрела в затылок. Однако иголочное ушко соприкосновения измерений хранится без всякой напускной жестокости, поэтому шанс все-таки есть.

И, значит…

Собственная машина? Повернув с трассы, она в мгновение ока обратится предательницей и примчит вас к незнакомому, но столь похожему на бесчисленные копии контрольно-пропускному пункту. И все изложенное выше повторится.

Можно попробовать кюветы. Однако они слишком круты, и даже если спуститесь, потревоженная пылевая взвесь скроет окрестности, заставит жечь фары, на полукилометровой дистанции забьет напрочь воздушный фильтр, а главное – выдаст вас столбом подскочившего кверху рыжего марева. И андроиды-гоблины возьмут ваш след.

Лучше всего, конечно, способный к бездорожью, вездеходный джип. Тем не менее, Вселенная устроена хитро: те, у кого он уже имеется, не слишком интересуются пространственно-временными континуумами – им более весело в этом, внушающем вам беспокойство мире. Нанять? Хм… Если у вас есть такие деньги, вы скорее всего относитесь к указанному множеству, точнее, немножеству. Допустимо, что случаются казусы, но мы сейчас не о них.

И тогда…

Да, вот именно, придется пешком. Сразу предупреждаем, дабы избегнуть обморожений и худшего, сезон зимы отбросьте. Не стоит верить глобусу, череде параллелей, отгораживающих север: фокус самого большого материка – это все же кое-что. Резко континентальный климат, температурные перепады… Нет, не нужно тянуть с собой сенбернара-спасателя – в снегу вы не утонете: такого добра здесь мало, по причине все того же резко континентального. Но… Минус двадцать с ветерком… Двигаетесь в наклоне, стремясь держать параллель с ветром. Даже если идти долго, цель ведь была не в том. Да и вообще, не забывайте, эта с географической точки зрения ровная поверхность тянется больше чем на тысячу км. Не дай Бог заблудиться. И ведь, наверное, случается?

Итак, теплое время. Летом? Можно попробовать. Только обязательно (лучше написать на лбу) снова вспомним о резко континентальном. Главное, в амуниции должно быть достаточно фляжек с водой. Не надо сладкой пепси-фанта-колы – она хороша для пляжей, у моря, с шезлонгами и с зонтиками. Обычная Н2 О. Еще, несмотря на носимые с собой Ниагары, не стоит рисковать: голова под кепкой, темные очки на глаза, рубаха с рукавами и вовсе не шортики вдоль ног. Жарко? Лучше так, чем ожоги на теле. Вспомните о бедуинах, замотанных в тряпки по уши! За ними – опыт поколений, в том числе и генетический. Правда, в случае встречи с гоблинами-орками вам придется изобретать причину переполнения рюкзачка фляжками. Но, в общем-то, ничего предосудительного нет: любите водичку, и все тут. Разумеется, в процессе проведения экспертизы жидкость выльют на асфальт, но емкости – не переживайте понапрасну – вернут. Конечно, мысль о походе придется оставить.

А вот в плане…

Глава первая

Звезды

Это были еще не сегодняшние времена всезнания через привычку. В той, укатившей в тартарары эре космические путешествия еще не набили оскомину не только сами по себе, но и через свое саморекламирование и самодублирование в кинематографической белиберде. И все-таки большая часть восхищенно смотрящих в голубые экраны людей рисовала в голове вовсе не реалистические картины. И вряд ли они пришли из скаредно издаваемой фантастики. Скорее, та сама почерпнула их из привычной обыденности. Да еще и умело искажающее истину решето секретности, и черно-белая мерцающая расплывчатость в этом самом экране, и микрофонный треск, глотающий и без того рубленые стандартные фразы переговоров с Землей. В общем, все это вместе порождало в головах чудесные картины того, как герои космоса крутят штурвалы и кладут растопыренные крылья солнечных батарей набок, уклоняясь от бродячих, визуально различимых астероидов. Как космические асы наращивают скорость и тормозят, дергая рукоятками управления вправо-влево. И таранятся навылет всяческие кометно-газовые хвосты, и шьются узлами немыслимо хитрые орбитальные спирали. Разумеется, имелось достаточно много, десятикратно более, чем сейчас, приближенно ведающих, что и как на самом деле. Но какое-то их число держало рот на замке из-за служебных ограничений, а остальные варились в кругу таких же продвинутых, или, как тогда говорили, – увлеченных. Но в принципе, несмотря на догадки и уже проглядываемую суть, даже пилоты-истребители представляли себе полеты на ракетах чем-то гораздо более ярким и захватывающим, чем их собственное занятие.

А в действительности? Те из отряда космонавтов, что выпрыгнули сюда из узости кресел «МиГ-15» и «МиГ-17», а особенно те, кто еще не наблюдал себя в телевизоре, а прятался за маской безымянного героя, с некоторой тоской вспоминали свою былую удаль и послушность подчиненной до гроба машины. Здесь они сами становились живыми винтиками многослойных капсул, берегущих каждую каплю втиснутого в нутро топлива. Ну что ж, они по доброй воле стали подопытными кроликами. Куда теперь было деваться? Тем паче, что все ближние и дальние глотают завистливые слюни. Если бы только можно было открыть им глаза на грядущую судьбу. Они ведь получали возможность браво и заученно вещать прямо с той стороны голубого черно-белого экрана, и даже иногда демонстрировать нечеткую неузнаваемость своих собственных лиц. По большому счету, это гораздо круче, чем никому не ведомые пируэты «МиГов», даже над вьетнамскими джунглями.

И, значит, сияющее марево мерцающих из грядущего Золотых Звезд Героя позволяло им не упускать ниточку сознания чуть дольше, когда центрифужные циклопы с размаху кидали их в юпитерианское тяготение, и как следствие, реально помогало им когда-нибудь увидеть настоящие, не закрытые тысячами километров воздуха звезды. А каждый в отряде хотел добраться и до тех, и до других.

Глава вторая

Плановые испытания

– Генеральный секретарь в настоящий момент убыл с дружественным визитом в Германскую Демократическую Республику. О чем вы, в принципе, и так знаете, – сообщил маршал Советского Союза Гречко. – Однако, Мстислав Всеволодович, я немного в курсе дела. И, исходя из этого, предполагаю, что те вопросы, которые вы хотели бы обсудить, в самой большой мере касаются моего ведомства. Я прав?

– Вам не откажешь в прозорливости, Андрей Антонович, – кивнул президент Академии наук СССР.

– Ну, тогда разрешите мне заняться предсказанием далее, – маршал попытался состроить на лице подобие улыбки. – Поскольку ваши сотрудники не успевают осуществить все приготовления к полету вовремя, то…

– Все идет с перевыполнением плана, товарищ маршал, – твердо вставил руководитель космической программы.

– Ну, сейчас нам не до планов. У нас, точнее у вас, аврал, – лицо министра обороны все еще не приобрело обычную суровость.

– Понятное дело, Андрей Антонович. Но мы все равно не можем делать работу тяп-ляп. И обстоятельства обусловлены даже не повышенным риском для людей, хотя и этим тоже. Вы представляете, какие чудовищные средства и сколько человеколет стоят сейчас на карте?

– Еще бы мне не представлять, Мстислав Всеволодович. Уж я, в силу должности, четвертый год принимаю участие в обсуждении бюджета. В том числе и ваших трат.

– Во-первых, товарищ маршал Советского Союза, все, что мы просим, идет на дело. Причем не только для престижа страны. А во-вторых, нам еще никогда не давали все, что испрашиваем.

– Еще бы, товарищ президент, – хмыкнул Гречко. – У вас, точнее у подвластного вам ведомства, аппетиты! Если вам сегодня дать на освоение Марса (не знаю уж, где взять эти деньги, кому недодать?)… вы на этом не успокоитесь. Тут же попросите на полет к Венере. А если дадут и это, то обоснуете необходимость полета к… ну, к этой… ближайшей звезде.

– Проксиме Центавра, – помог руководитель космической программы.

– Разве?

– Тогда, наверное, имелась в виду Альфа Центавра?

– Вот-вот, – кивнул маршал.

–Думаю, туда мы добраться покуда неспособны.

– А если бы были денежки ? – прищурился министр обороны. – Вот появились бы ниоткуда?

– Если бы кабы, – пожал плечами Келдыш. – Естественно, не отказались бы и термоядерный звездолет построить. Ведь интересно все-таки. Но ведь и ваше ведомство в таких обстоятельствах много бы от чего не отказалось.

– Ладно, – сложил руки на столе Гречко. – О чем мы вообще-то собачимся, Мстислав Всеволодович? О какой-то фантастике? Вот достанете с Луны эту штуковину – будут вам и звезды с неба. Ведь сами предполагали, что это может быть физически допустимый аналог вечного двигателя. Давайте-ка о текущих делах.

– Правильно, Андрей Антонович. Время работает не только на нас, – академик тронул виски: он почти не спал уже несколько ночей подряд. – В общем, товарищ маршал Советского Союза, это действительно больше по вашей части. Похоже – да даже не похоже, а так и есть, – американцы нас опережают. Вы уж, как понимаю, в курсе. У них на мысе стоит готовый «Аполлон». Думаю, вы знаете, куда он направится. Наши луноходы дадут ему великолепную привязку. Мы должны что-то делать.

– Конечно, должны, – крупное лицо маршала Гречко снова окаменело. – Однако, как бы вы ни просили, я не смогу задействовать наземные средства перехвата, размещенные в Казахстане, а уж тем более под Москвой.

– Понятное дело. Вообще-то, и смысла нет. Их корабли взлетают под таким углом к экватору, что не попадают в зону поражения наших ракет.

– Тогда тем паче, Мстислав Всеволодович. В чем же ваш вопрос?

– Андрей Антонович, вы являетесь первым заместителем главнокомандующего в случае войны, правильно.

– О чем речь? – насторожился маршал Советского Союза.

– От вашего решения зависит будущее страны. Вам придется дать разрешение на применение оружия космического базирования.

Министр обороны сцепил руки в замок и посмотрел на президента Академии наук в упор.

– Извините, Мстислав Всеволодович, – произнес он через некоторое время. – А разве на земных орбитах уже имеется такое оружие?

– Дайте разрешение, товарищ маршал, и оно там будет, – уверенно сказал академик. – Можно сказать, это будут плановые боевые испытания по линии вашего министерства.

Маршал Гречко поднес руку к голове. Теперь пришла его очередь массировать виски.

Глава третья

Перелом

Это случилось на переломе. Однако тогда никто не мог догадываться ни о нем, ни о самой возможности такового. Поступательное движение расхолаживает. Привычка к нечеловеческому усилию постоянного движения вперед вводит производящего работу в странное состояние, когда ему кажется, что это не он сам толкает телегу, а некие внешние мистические силы озаряют его путь. И тогда он может впасть в легкую шизофрению, при которой пространственные измерения для него перестают иметь значение или путаются, переплетаются в узел. Тяжело, с потом и кровью перемещаемая на загибающуюся в бесконечность гору телега начинает казаться легко катящейся под уклон. Измотанное перенапряжением сознание добровольно обманывается. «Ну, вот сейчас, – гипнотизирует оно себя, – сейчас перейдем вот тот булыжник, и все пойдет как по маслу». И в какой-то мере надежда на чудо действительно вытягивает его из в общем-то безразличной Вселенной. И тогда человек окончательно впадает в транс и бесповоротно рвет путы реальности. Это не просто смертельно опасно – с очень удаленной во времени и удобной точки наблюдения это выглядит пижонством. Конечно, разбухший чирей может считать себя Эверестом, но нужно понимать, что еще до того, когда он вспухнет хотя бы до размеров кулака, гной прорвет его нутро. Естественно, даже в этом всплеске его излияния не сравнятся по масштабу с лавовым выбросом Кракатау.

Однако транс есть транс. В такой момент можно обводить вокруг пальца и завораживать не только себя, но и окружающих. Они тоже начинают принимать ваши усилия, пыжиться за уже несущийся в голубизну воздушный шар. И тогда, видя столь явное признание за реальность еще не свершившееся действие, опоры объективности окончательно подламываются и песочный замок зависает в воздухе на растяжке секунд. Это опасный период слабоумия. В этот момент дуэльная перчатка может хлестнуть по лицу не просто превосходящего противника, но и целую коалицию. И тогда вам точно не выстоять, ибо дополнительно к навалившейся на плечо телеге без руля, без ветрил и с квадратными колесами вам начнут делать подсечки и поливать под ноги быстро обращающееся в лед месиво, и ступни ваши заскользят, и одновременно квадратные колеса впереди напрягутся, желая обязательно и бесповоротно опуститься на ребро.

А вы, все еще не вышедши из наведенной галлюцинации, будете держать руки в стороны, продолжая видеть на них перья и перепонки. Возможно, вы станете ими махать, однако, хоть вы еще и не взлетели, падение в штопоре гарантировано.

Глава четвертая

«Салют»

На орбитах вершились плановые и внеплановые чудеса. У американцев, имеющих большее, чем у русских, число постов космического наблюдения, от удивления отвисали челюсти. И ведь это, учитывая незнание ими подробностей. Но откуда им было разобраться досконально? Уже десять лет, с самого падения «U?2» со свердловского неба, над Союзом опасались летать самолеты-шпионы. Ну а имеющиеся на службе разведывательного сообщества агенты ни за какие коврижки не желали проникать в окрестности Кзыл-Орды, в закрытый город Ленинск, известный в народе под прозвищем Байконур. (Скорее всего, они опасались не климата: многие из них ранее прошли стажировку во Вьетнаме.) Так что основным средством наблюдения американцев значились радиолокационные станции и большие вычислительные машины для расчета орбит. С помощью этих хитрых приспособлений, разумеется, получалось кое-что выявить, но ведь понятное дело – не все.

А Советский Союз, точнее люди, занятые его космической программой, били собственные, ну и, само собой, мировые рекорды.

Мощный ракетоноситель «Протон?К» вывел за атмосферу девятнадцатитонную станцию «Салют». Этот гигант успел совершить на орбите только один оборот, когда к нему с ходу подрулил запущенный с того же Байконура семитонный космический корабль «Союз?10». Наверное, в нормальном режиме стыковка производилась бы долго. Ведь это являлось первым в мире соединением с предположительно долговременной космической станцией. Однако сейчас некогда было приноравливаться и в течение трех-четырех оборотов смотреть на «Салют» извне. К тому же страна, первой в мире научившаяся нанизывать корабли один на один, отработала все досконально. Естественно, в экипаж были подобраны опытнейшие космонавты. Двое из трех в январе 1969 участвовали в создании на орбите первой экспериментальной станции, составленной из «Союза?4» и «Союза?5». Это были бывший военный летчик и командир корабля Владимир Шаталов и официально гражданский специалист Алексей Елисеев. Оба они совершали третий полет в космос – достаточно редкое явление для космонавтики, причем не только советской. Помимо этого, этот экипаж был спаян не только совместными тренировками на Земле, но и прошел «притирку» на орбите. Два года тому они составили две трети посадочного экипажа «Союза?4», а затем разом летали в «Союзе?8». Сейчас, кроме них, на борту «Союза?10» имелся еще один «гражданский специалист» – Николай Рукавишников.

В действительности многое из того, что в официальных сводках выглядело железной поступью мирного освоения космоса, на самом деле имело другую окраску. Например, Николай Николаевич Рукавишников являлся специально подготовленным инженером по советским космическим станциям военного назначения. Впрочем, также, как и Шаталов с Елисеевым. Сама же станция «Салют» была недовведенной в полную кондицию боевой космической базой «Алмаз», разработки генерального конструктора Владимира Николаевича Челомея. Если бы не экстренные обстоятельства, ее запуск состоялся бы не ранее следующего года. Ведь кое-какие системы этой невиданной боевой машины, набравшей после стыковки массу в двадцать шесть тонн, не успели пройти предполетные испытания. Например, суперсовременная фазированная решетка для радиолокационного обзора раскинутой внизу Земли имела заниженную по сравнению с планом мощность. Ну что ж, нынче боевую станцию запустили не для перспективного шпионажа, а для войны в космосе. И к этому несостоявшийся «Алмаз» подготовился на славу. К примеру, в его передней части располагалось безоткатное орудие с патронташем в две тысячи патронов.

Кроме того, там же размещались четыре боевые ракеты. Где-нибудь у поверхности планеты дальность их полета оказалась бы крайне небольшой – каких-то пять-семь километров. Но сейчас вокруг раскинулся безбрежный простор. Располагая «дармовой» орбитальной скоростью уже сейчас, только за счет первой ступени пороховых ускорителей они могли набрать вторую космическую, то есть, по большому счету, достичь любого уголка звездной системы Солнца. Разве это была не прелесть?

Глава пятая

Пертурбации

Запуск с мыса Канаверал и с Байконура, несмотря на внешне сходную атрибутику, – вещи несколько разные. И речь не только в экономии топлива: каждому понятно: двадцатиградусный сдвиг по широте – это не шутка.