- Да, отец. Они разложены как бы по стеллажам...
      - Может быть, это селенитская библиотека? - произнес Загорский. Он стоял около своей ноши, беспомощно опустив руки.
      - Вот и я так думаю, - поддержал Иван Макарович. - Возможно, библиотека, а может быть - архив документации. Дай-ка нам плитки, Ольга.
      Ольга подала им по плитке. Ощупали их со всех сторон пальцами: легкие, отшлифованные, без всяких рельефных выступов, без малейших углублений.
      - Какого они цвета? - спросил Иван Макарович, Ольга вытерла, присмотрелась.
      - Они разноцветные. Какая-то мозаика цветных пятен.
      - Искусственная?
      - Нет, как будто естественная.
      - Хорошо, разберемся потом. Но для кислорода придется искать камни где-нибудь в другом месте. Давайте располагаться.
      Ольга все-таки пустила плитки в работу - выгребла ими пыль из, помещения.
      - Ах, отец, почему мы не захватили из дому пылесос! - шутила она. Все время, помогая развязывать тюки, раскладывая постели, Ольга старалась развлечь ослепших. Сперва, может быть, в этом и чувствовалась какая-то нарочитость, но вскоре установилась нормальная атмосфера человеческого содружества. Когда же Ольга приступила к лечению, то даже у Загорского настроение заметно улучшилось.
      Молодой врач решила сделать своим пациентам инъекции синтетического витамина и дать снотворное, чтобы больные спали не менее двадцати часов подряд.
      С помошью Ольги установили и запустили кислородную аппаратуру. Хотелось как можно скорее наполнить помещение воздухом, чтобы снять скафандры. Лежать в них было крайне неудобно, а главное, Ольга не могла делать уколы. В несколько приемов Ольга натаскала целую кучу камней, из которых и начали добывать "атмосферу".
      Как только проход был плотно заделан каменными "зеркалами", стеклянные шары, освещавшие зал, погасли.
      - Интересно, интересно, - сказал Плугарь, когда Ольга сообщила ему об этом, - Свети фонарем, электричества у нас хватит!
      Ольга включила фонарь, провела им по залу, и когда луч света случайно упал на один из шаров (а их тут было пять один в центре свода, а четыре по углам) - все они снова засияли.
      Рассказывая об этом, Ольга повторяла свой опыт.
      - Вот я выключаю фонарь. Шары гаснут. Включаю - светятся.
      - Световой эффект Ольги, - пошутил Милько. - Что же он означает?
      - А то, что одно из чудес Луны мы уже расшифровали, - ответил Иван Макарович. - Выходит, что эти шары не аккумулируют свет, а только передают его. Хотя некоторые из них сделаны, наверное, из минерала, обладающего и собственным свечением. Ведь в предыдущую нашу "квартиру" свет каким-то образом пронлкал? Не обязательно через вход. Тут, очевидно, какаято сложная система.
      - Где же тогда источник света?
      - Кто его знает, это мы еще исследуем... Может быть, селенитские строители пробили осветительные колодцы с другого полушария? Вот и получается, что Солнце все время питает всю осветительную сеть.
      - Если это так, Иван Макарович, то и нам есть что позаимствовать у селенитов.
      - А вы как же думали?
      Через несколько часов работы кислородной аппаратуры, Иван Макарович спросил:
      - Ну, что показывает барометр, Ольга?
      - А я и забыла о нем! - девушка вскочила. - Работает! "Ясно" показывает наш барометр. Дождя можно не бояться.
      - Тогда снимем свои чехлы.
      Без скафандров сразу стало гораздо удобнее. Первым делом смогли подкрепиться, затем Ольга принялась за лечение.
      Иван Макарович держался, как легендарный философ. Его спокойное лицо словно говорило: "Мне известно то, о чем многие и не догадываются... Не глазами, а умом надо проникать в сущность вещей". Он ободрял не только Загорского и Милько, но и Ольгу, считавшую теперь себя единственным источником оптимизма: ведь она одна осталась невредима. Должно быть, под влиянием Олиной психотерапии и выдержки Плугаря, взял себя в руки и Загорский.
      - В старое время, - сказал Милько, - церковники провозгласили бы о нас так: "Свет померк для них, ибо они переступили черту дозволенного". А разве есть предел пытливости человеческого ума? Ведь правда, Иван Макарович, что и теперь, в эпоху ядерной энергии - мы даже представить себе не можем, что создаст человечество в далеком будущем?
      ...Проходили долгие томительные часы.
      Беззвучно работала кислородная аппаратура, разъединяя крепко спаянные элементы и наполняя помещение животворным газом. Его с жадностью вбирали в себя легкие посланцев человечества, но не только это поддерживало в них огонь жизни. Мысли, сознание, воля, - то есть все, что отличает человека от животного, - играло не меньшую роль, чем кислород.
      Иван Макарович и Загорский сидели на своих матрацах. Ольга все ходила и ходила по залу; а рядом, в каменных плитках, сложенных штабелями вдоль стен, дремала селенитская мудрость. Разговаривали преимущественно на философские темы пока Ольга, поглядев на часы, не приказала принимать снотворное.
      - Пациенты должны слушаться врача, - с напускной строгостью говорила она, поправляя постели.
      Когда "пациенты" засыпали, Ольга оставалась наедине со своими мыслями. Верила ли она, что отец, Николай и Михаил поправятся? Да, верила. Действие вредных лучей, по ее мнению, должно быть непродолжительным. Клетки зрительных центров, вероятно, только угнетены. Препарат синтевитамин - чудесная, необычайно эффективная мера. Ну, а регенерация восстановительная способность организма... Ольга не сомневалась, что все это даст хорошие результаты. Они будут, будут видеть!
      Время шло. Луна, как зачарованная, обходила Землю, не сводя с нее глаз; и как ни медленно она вращалась, но к мраку, скрывавшему известное людям полушарие, уже приближался солнечный свет.
      Вскоре он блеснет на высоких вершинах гор, обступивших поверженную ракету, потечет вниз, и золотой серп будет расти и расти!
      Трехсотпятидесятичасовая лунная ночь близилась к концу.
      ...Уже больше недели - если исходить из расчета земных суток - Ольга лечила отца, Михаила и Николая.
      Наконец - наступил желанный миг!
      - Оля! Оля! - Милько тронул сонную девушку за плечо. Она спала на боку, словно к чему-то прислушиваясь.
      - Оля! - прошептал снова Михаил. Девушка открыла глаза и, увидя его возбужденное, радостное лицо, поняла все. Она молча повернула Михаила спиной к горящему фонарю, чтобы не было резкого раздражения, и указала на спящего отца, потом на Загорского.
      - Видишь?
      - Вижу. - шепотом ответил Михаил.
      Ольга показала ему каменную плитку.
      - Вижу, Оленька, все, все вижу!
      Михаил порывисто подхватил ее на руки, закружил по залу.
      - Тише! - погрозила ему пальцем Ольга. - Пусть они спят...
      Они отошли к стапелям с плитками, зашептались.
      - Понимаешь, Оля, проснулся я, - темно, но чувствую... что вижу... Нащупал фонарь...
      Они говорили так, словно не виделись целые годы. Совместно пережитое несчастье как-то еще более сблизило их, и если бы Михаил поцеловал Ольгу, это ее не удивило бы Но юноша не решился. Только смотрел на нее восторженно, шепотом рассказывал, как почувствовал, что вернулось зрение.
      Загорский и Плугарь прозрели позднее. Когда глаза профессора стали видеть, куда и делалось его философское спокойствие Ольга и Михаил улыбались, глядя, как Иван Макарович подносил к лицу руки, шевелил пальцами, не сводя с них глаз. Он не суетился, не восклицал, а только глядел на свои руки. На ресницах профессора блеснули слезы.
      - Ну, что ж, товарищи! - взволнованно произнес он, пряча руки за спину. - Теперь будем осторожнее. Матушка-природа шутить не любит...
      Помощь Земли Плугарь рассчитывал получить с наступлением на Луне дня. По его подсчетам до прибытия второй ракеты оставались считанные дни: один или два...
      - А как же они нас найдут? - спросила Ольга.
      - Найдут! - сказал Иван Макарович, рассматривая каменную плитку. - Местоположение нашей ракеты известно. Следы поведут прибывших до вездехода, а оттуда уже...
      - ...Также по следам, - перебил Загорский.
      - А разве мы не выйдем навстречу?
      - Почему же не выйдем? - Иван Макарович рассматривал все новые и новые плитки. - Заготовим запас кислорода, будем наведываться к выходу. А поднимется Солнце - переберемся в ракету, там все-таки удобнее, не правда ли?
      - Конечно, - обрадовалась Ольга. - А пока что, папа, позвольте нам с Михаилом немного погулять в этом селенитском Вавилоне... Не бойтесь, далеко заходить не будем. Вы с Николаем тут коренные жители, а нам...
      Ивану Макаровичу не хотелось отпускать Ольгу в путешествие по этому лабиринту. Профессор будто предчувствовал опасность.
      - А может, не надо, Оля? - говорил он. - Скоро мы наполним весь город атмосферой - вот. тогда ходи, изучай!
      Но Ольга настаивала, доказывала, что она не "тепличная". К тому же здесь нельзя заблудиться: пыль сохраняет следы, а свет заливает все ходы!
      И профессор, в конце концов, согласился. Посоветовал только взять на всякий случай запасные баллоны кислорода.
      - Далеко не ходите. Вас, Михаил, назначаю старшим.
      - Есть, Иван Макарович.
      И они ушли.
      Профессор вместе с Николаем закрыл дверной проем, проверил работу аппаратуры и снова принялся рассматривать "библиотеку". Но какое-то неясное тревожное ощущение не покидало его.
      Не прошло и получаса, как Милько вернулся. Николай и профессор поспешно надели скафандры и выкачали воздух. В наушниках раздались полные отчаяния слова юноши:
      - Ольга исчезла, Иван Макарович! Просто словно сквозь землю провалилась. Следы обрываются на ровном месте... а ее нигде нет... Отошла в сторону от меня метров на двадцать и вот...
      - Ведите меня туда!
      Шли быстро и молча. Никуда не спускались, находились на этом же ярусе. За углом туннеля в стене - проем.
      - Она свернула сюда - вот ее следы... .
      Следы Ольги вели через груду камней в какое-то тесное помещение, похожее на каземат. Осветительного шара там не было, пришлось освещать путь фонарем. Следы были лишь до середины пола, выложенного массивными четырехгранными плитами. На одной из плит пыль была совершенно стерта, - словно Ольга сидела там. И больше нигде ничего, никаких примет.
      - Оля!
      - Оля!
      Девушка не откликалась. Лучи фонарей ощупывали немые стены...
      - Очевидно, она шла вот так... - Милько перепрыгнул через кучу камней и побежал по следу. И тогда произошло неожиданное: как только Михаил ступил на ту плиту, с которой стерта была пыль - мгновенно исчез. Его поглотил каменный люк!
      Профессор вскрикнул от ужаса. Пока он добрался до злополучной плиты, она уже уравновесилась и плотно закрывала отверстие. Опустившись подле нее на колени, нажал на край плиты. Камень подался, открылось темное отверстие. Направил туда свет фонаря - сколько достигал взор - зиял бездонный круглый колодец! Показалось, что ветер подул из его глубины.
      - Михаил! Ольга! Оля! Михаил! - в отчаянии кричал профессор, но ответа не было.
      ДЕНЬ ВТОРОЙ
      Иван Макарович вышел из страшного "каземата" и побежал в нижний ярус. Забыв об осторожности, он мчался огромными прыжками, то перескакивал через груды камней на пологих спусках, то преодолевая крутые ступени. Выбирал дорогу так, чтобы спуститься вглубь, поблизости от колодца, в который упали Ольга и Михаил. "Ведь он не бесконечный, - тревожно билась мысль. - Может быть... может быть, они еще живы"...
      Поворот, еще поворот. Куда ведет этот каменный желоб? Иван Макарович почувствовал, как его виски под скафандром покрылись потом. "Не надо горячиться, - говорил ему внутренний голос. - Надо все хорошенько взвесить, обдумать"...
      Остановился, оперся плечом о холодную немую стену. Конечно, горячиться не надо, но что же делать? Вдруг взгляд его скользнул по шкале кислородного баллончика. В первое мгновение он как-то и внимания не обратил на показания шкалы. Но когда поглядел вторично, - его бросило в жар. Кислорода оставалось совсем мало. Если стоять здесь и раздумывать, то на обратный путь не хватит.
      Глубоко вздохнув, Иван Макарович пошел обратно, наверх. Теперь уже часто поглядывал на шкалу. Шел размеренно, старался погасить тревогу, но все было напрасно. Воображение рисовало ему такие родные, милые лица, и до боли жгучие мысли вспыхивали, как молнии. "Конечно же, они погибли! Не смог уберечь..."
      Добравшись до "библиотеки" с последними каплями кислорода. Плугарь зарядил баллон и сразу же отправился на розыски. Загорского не пустил.
      Вероятно, легче было титану Атланту поддерживать небосклон, чем Плугарю переживать горе, выпавшее на его долю. Однако он переносил его мужественно. Словно окаменел. Жил, стиснув зубы, но жил! Сколько раз бросался на розыски Ольги и Милько! Селенитский город казался ему каменным мешком. Иван Макарович то спускался глубоко вниз, стараясь отыскать боковой ход в злополучный колодец, то возвращался в "библиотеку", чтобы наполнить свой кислородный баллон. Отчаяние и тоска разрывали ему сердце. Скоро, буквально через несколько часов может прибыть вторая ракета, прилетят его друзья по работе... Не радостной будет встреча!
      ...Начинался новый день - второй день пребывания людей на Луне. Длинная лунная ночь отступала перед солнечными лучами. Сначала они блеснули на верши
      1 Атлант (Атлас) - герой греческой мифологии. На своих плечах он держал небосвод.
      нах высоких гор, потом постепенно опускались вниз и, наконец, стали заливать все большие пространства планеты. "Серпик" рос. Вот северный .его рожок черкнул по "Комете", огромный блестящий иллюминатор ослепительно вспыхнул. Загорский, который выбрался из "подземелья" на поверхность и хозяйничал у вездехода, этого радостного блеска не видел: ракету заслоняли горы. А вот экипаж второго астроплана, с огромной скоростью приближавшегося к Луне, возможно, и заметил этот яркий блеск!
      Настроив радиостанцию вездехода, Загорский сидел, подставив плечи ласковым солнечным лучам. Вдруг его будто толкнуло - вскочил, стал на сиденье машины. В наушниках слышался какой-то шум! Может быть, это просто в голове шумит... Или, может быть... он кинулся к пульту рации. В защитных перчаткахнеудобно было работать, и Загорскому казалось, что он очень долго возится с рычажками. Наконец, треск и обрывки фразы: "...та ...та ...ку".
      Еще несколько поворотов маленького рычажка, и в наушниках зазвучало очень четко:
      "Комета", "Комета"... Идем на посадку!.."
      Вскоре Загорский увидел и ракету. Словно гигантское серебристое веретено медленно спускалось с черного неба. Из нижнего конца его вырывался золотистый сноп. Вот "веретено" скрылось за горными шпилями. "Удачно ли приземлились?" встрепенулось сердце Николая. Он начал быстро работать на передатчике:
      "Поздравляем с прибытием, товарищи! Наше местонахождение...".
      Связь установить удалось! "Комета-2" села благополучно неподалеку от первой ракеты. Загорский хотел подъехать к ней вездеходом, но мотор не работал: вероятно, от резкого изменения температуры что-то в нем испортилось. Николай попросил долгожданных товарищей придти к нему как можно скорее.
      Нервно ходил он вокруг вездехода. Казалось - очень долго нет дорогих земляков. А когда они прибежали - трое сильных, быстрых, как ветер, от волнения не мог вымолвить и слова... Молча пожали друг другу рукм, обнялись.
      - А где же ваш экипаж?
      - Идемте... Идемте, нельзя терять ни минуты! - воскликнул Загорский и первый бросился ко входу в туннель. На этот раз он просто спрыгнул в глубокое русло, за ним спустились остальные. В туннеле, спускаясь гигантскими ступенями к храму, Загорский рассказал о несчастье. Шли, не останавливаясь ни на секунду. Даже истлевшие селениты не привлекали к себе внимания. Они пролежали здесь тысячелетия - подождут еще, а Ольга и Михаил...
      Спускались из яруса в ярус.
      Наконец - "библиотека". А вот и злосчастный каменный люк.
      Теперь, когда далекая Земля прислала помощь, когда рядом были товарищи, в сердце Ивана Макаровича затеплилась надежда. Ему хотелось верить, что Михаила и Ольгу все-таки удастся спасти.
      - Если они не разбились, то хватит ли у них кислорода?
      - Должно хватить, - неуверенно ответил Плугарь. - У них были западные баллоны.
      Быстро составили план розысков. Самое главное - взять с собой как можно больше кислорода. Спустившись вглубь, обследовать не один туннель. Плугарь останется у кислородной аппаратуры. Загорский, в случае надобности, будет возвращаться и приносить новые баллоны.
      - Эх, будь у нас канат, - сказал кто-то. - Можно было бы прямо в колодец...
      Они пошли по туннелю и быстро скрылись за поворотом.
      СЕЛЕНИТСКОЕ МО?Е
      Сплошная тьма ослепила Ольгу. В ушах словно ветер зашумел. Вся съежилась, бжидая удара. А в голове - целый рой мыслей. Как по-глупому вышло! Заметил Михаил? Хоть бы с отцом ничего не случилось. И всегда она проваливается. Это уже второй раз на Луне, второй и... Вдруг Ольга ударилась о что-то мягкое, в глазах поплыли желтые круги, и она потеряла сознание. Сколько прошло времени, не знала. Понемногу начала приходить в себя. Все ее существо как бы выплывало откуда-то из темной глубины на свет. Но что это? Неужели она лежит на воде?
      Да... Ольга тихо покачивалась на волнах, видимо, поднятых ее падением. Ее поддерживал наполненный воздухом скафандр. Но какая странная вода - синяясиняя, почти черная! Будто вместе с водой в эту громадную пещеру, куда еле пробивался свет, стекла и синева лунного неба. Ольга лежала на спине, но как только сделала попытку перевернуться, острая боль обожгла левую ногу. Вывих? Трещина? Или разрыв сухожилий? Ой, что же она теперь будет делать?
      Все-таки заставила себя повернуться.
      Посмотрела через забрызганные очки шлема - вокруг темнеет вода! Да это же море! В недрах Луны - море!... И как хорошо, что открыла ero - она! Вот расскажет отцу... Как он назовет его?
      И тут Ольга подумала о возвращении в "библиотеку". Но как же выбраться из этого моря? С одной стороны сплошная каменная стена, по-видимому, отшлифованная водой, с другой - вода.
      Должно быть, миллионы лет тому назад селениты вывели в этот естественный резервуар воду из своих умирающих рек и морей. Неужели отсюда нет...
      Неожиданно ее качнуло, на скафандр густо посыпались брызги. Оглянулась. Неподалеку кругами расходились волны, словно упал камень. Прошло несколько секунд, и на поверхность вынырнул. Михаил! Ольга сразу, узнала его и - по правде говоря - в первое мгновение обрадовалась.
      - Михаил! - крикнула она в микрофон.
      Молчание.
      - Михаил!
      Опять в наушниках ни звука.
      Тогда она легко подплыла к юноше и коснулась его плеча. Но поговорить не удалось. Сквозь очки они видели, что губы их шевелятся, но звуков не слышали. Иногда в наушниках раздавался какой-то неясный шум, но он тут же стихал. Стали объясняться жестами. Рации - это не беда, главное, скафандры выдержали!
      Михаил показал рукой в сторону, Ольга заметила на воде какой-то предмет. Что бы это могло быть? Осторожно подплыла и чуть не вскрикнула - на волнах покачивался ее кислородный баллон. А если бы они не заметили? Поспешно, словно боясь, что баллон исчезнет, она схватила его. Так и есть, оборвались лямки. "А у тебя?" - кивнула Михаилу. "Все в порядке", - таким же кивком ответил он. При падении Михаил тоже ударился - нестерпимая боль колола в самое сердце...
      Гребя руками, они поплыли рядом. Скафандры, наполненные воздухом, помогали держаться на воде, а кроме того, плавалось здесь так же легко, как в море на Земле. Если бы можно было еще работать ногами, - было бы совсем хорошо. "Подземелье", налитое синей водой, освещалось совсем слабо. "Свет попадает сюда из туннелей, - думал Михаил. - Надо найти выход, не теряя ни минуты"... Тревожными взглядами ощупывали они каменный "берег", который, поднимаясь на высоту нескольких десятков метров, переходил в такой же тяжелый серый свод. Вверху они увидели еще одно отверстие колодца, но что толку от этого?
      Страх медленно заползал в душу Ольги, страх и безнадежность. Девушке казалось, что и время уже остановилось, что они плавают здесь бесконечно и кислород вот-вот кончится. В своем воображении она видела то встревоженного отца, бегущего сюда по туннелям, то себя с Михаилом мертвых на воде. А ведь скоро должна придти помощь с Земли... Когда же их найдут?..
      Михаил тоже видел, что шансов на спасение почти нет. Ярость душила его. Хотелось кинуться на проклятую стену, разрушать, крошить ее руками...
      Отверстие!
      - Смотри, Оля, отверстие! - закричал он в микрофон, забыв, что радио не работает. Шум и треск наполнили уши. Показал рукой, и они поплыли быстрее. Только бы выбраться, только бы выбраться из этого селенитского моря!
      Но отверстие, видимо, промытое водой, зияло чересчур высоко. Словно дельфин, рванулся Михаил вверх. Еще и еще раз. Хватался руками за стену, скользкую, покрытую мхом, но это были жесты отчаяния. Иногда ему удавалось выскочить из воды по колени, но до пролома было все еще высоко. Не за что ухватиться! И каждый раз Михаил падал, глубоко, с головой опускаясь в синюю воду.
      Ольга тоже подплыла к стене, пощупала ее ладонями - а вдруг найдется хоть маленькая зазубрина.
      "Попробую высадить Ольгу, - подумал Михаил, - может, хоть она спасется". Но ничего из этого не вышло. Если ему и удавалось приподнять девушку, сам он опускался в воду. Бросок поднимал ее ненамного выше, тем выбрасывался сам Михаил.
      Усталые, обессиленные, они вытянулись на спине. "Неужели нет других отверстий? - думал Михаил. - Наверное, нет - иначе вода испарилась бы. А так - она почти герметически закупорена. Эта промоина, видно, не так давно появилась - и то уже сколько воды выпила! А может быть, все-таки еще где-нибудь есть?"
      Поплыли снова. Вдруг Ольга тоикнула его и показала рукой назад. То, что они увидели, было таким неожиданным, таким невероятным. Вдали катилась высокая волна! Что бы это могло значить?
      Михаил что-то кричал, показывая то на волну, то на пролом. Наконец, он схватил девушку за пояс и начал отгребаться от стены. Ольга догадалась: волна может ударить их о камень... Энергичнее заработала руками. Но вот Михаил остановился, они повернулись к пролому. Снова жестами юноша указывал то на пролом, то на волну. А волна приближалась, отсвечивая крутым боком. "Чего хочет Михаил?" - подумала Ольга. И вдруг молнией сверкнула догадка: волна может выбросить их в пролом!
      Приготовились. Затаив дыхание, считали секунды. Вот она, вот! Все произошло так быстро, что Ольга и глазом не успела моргнуть. Опомнилась уже на плитах туннеля, - о ужас! Они лежали над самым краем... Отступая, волна едва не унесла их назад. Что это было, такое сильное, могучее и... хорошее? Они не знали, да и где им было размышлять над такими вопросами? Ольга попыталась подняться, но боль обожгла все тело, свалила наземь. Стиснув зубы от боли, которая пронизывала его самого, Михаил поднял девушку на руки и, хромая, пошел в глубь туннеля.
      ПОСЛЕДНИЕ ШАГИ МИХАИЛА МИЛЬКО
      Туннель и туннель. Длинный, бесконечный и, как стало казаться Михаилу, однообразный. Потрясенный всем случившимся, удрученный состоянием Ольги, он совершенно не обращал внимания на то, мимо чего раньше не прошел бы равнодушно. В одной из громадных пещер, через которую вел туннель, лежало нечто, похожее на скелет гигантского, должно быть, морского животного. Михаил не стал рассматривать эти останки какого-то лунного бронтозавра. Осторожно переступяя через них, пересек пещеру и спустя некоторое время попал в новый туннель. Часто преграждали путь обвалы. Порой попадались неосвещенные кварталы; приходилось пробиваться сквозь тьму наощупь. Старался идти все время влево. Он считал, что колодец, в который они упали, находится где-то слева. Поблизости от него он подымется наверх - там "библиотека"! Не отводил глаз от пыли, покрывавшей пол туннеля. Хотелось, ох, как хотелось ему увидеть следы Ивана Макаровича! Ведь профессор, разыскивая их, мог спуститься и сюда... Но никаких следов не было. Тысячи, сотни тысяч лет здесь не ступала живая нога - неподвижным, мертвым слоем лежит вековая пыль... Ступня Михаила тонет в ней, и юноше кажется, что он идет по упругому. слою дней, столетий, эпох. Они тут осыпались и ложились, как жертвы в борвбе живого с неживым. На долгое время неживое победило. Но вот на опустевшую аpeну боя прибыли они, советские астронавты, и планета начинает оживать! "Не печалься, Оля! - кричит Михаил в микрофон. - Жизнь бессмертна, непобедима!"
      Девушка не слышит его слов, но сквозь очки видит: он говорит что-то ободряющее, хорошее. Улыбка освещает ее лицо. Молодчина, Михаил, с таким не пропадешь!
      А туннель тянется бесконечно, сворачивает то вправо, то влево, пересекает другие туннели. На одном из перекрестков Михаил на минутку остановился. Куда идти? Присел, держа Ольгу на руках, возле какого-то причудливого каменного изваяния. Наверное, это было изображение морского животного: ни рук, ни лап - какое-то подобие плавников. "А в верхних ярусах - статуи женщин, - подумал Михаил. - Это, наверное, уже недалеко". Подключив запасные кислородные баллоны, жестом спросил Ольгу, куда, по ее мнению, идти? Она обвела взглядом три выхода на перекрестке и указала на тот, который имел в виду и Михаил. Там виднелись ступеньки, ведущие наверх, а это главное! И он зашагал, прижимая к груди Ольгу. Если бы они знали, что надо взять влево! Минут через пять, не больше, столкнулись бы с поисковой группой из экипажа второй ракеты... Но Михаила привлекали ступеньки, и он, как можно быстрей, бросился по ним вверх. А там снова натолкнулся на перекресток и свернул в туннель, который опять привел их вниз. Возвратились. Блуждали на расстоянии какого-нибудь квартала от группы искавших. В одном месте Михаил прошел прямо над нимиих разделяла каменная толща метров в двадцать пять. Нужно было только спуститься... Но спуск, он считал отступлением. Только наверх!
      Почувствовал, что устал, участилась дыхание. "Скоро кончится кислород, кончится кислород..." застучало в голове. Михаил понял, - что они заблудились в этой сети пробитых в каменной толще ходов, бьются, как в гигантской паутине.
      Видя, что Михаил теряет силы, Ольга начала вырываться. Она пойдет сама!
      Михаил остановился, осторожно помог ей подняться. Держась за его плечо, ступила на левую ногу, и если бы юноша не подхватил ее, Ольга упала бы. Идти она не могла.
      - Иди, иди один, - кричала она. - Может быть, хоть ты спасешься!
      Михаил понял ее жесты, отрицательно покачал головой и еше крепче прижал к себе Ольгу. Если бы кто-нибудь со стороны видел, как шел Михаил, вероятно, подумал бы, что он пьян. Он шатался. Отстегнул пустой запасной баллон, и, когда он упал, сердито огшвырнул его ногой. Баллон, прочерчивая след в пыли, покатился по склону. В догонку за ним покатился и второй, Ольгин.
      Ноги у Михаила были словно налиты свинцом, идти стало трудно. Голова туманилась. Что-то давило, хотело остановить, повергнуть в эту вековечную пыль. "Разве ты не такая же пылинка? - шептали ему камни, - Сядь, остановись, и найдешь вечный покой, вечный покой!.." "Не хочу покоя! - бунтовал в душе неугасимый огонь. - Я жив, и если могу пройти еше хоть несколько шагов - я их пройду!"
      Камни умолкали, Михаил шел вперед, и Ольге в полузабытье казалось, что она слышит, как бьется его непокорное сердце,
      СЛЕЗЫ ИВАНА МАКАРОВИЧА
      Казалось, отправив поисковую партию, Плугарь должен бы немного успокоиться. Но где там! Тревога росла в нем с каждой минутой. Не скоро они найдут дно этого колодца! "Упав, Ольга и Михаил могли остаться живы, ведь притяжение тут в шесть раз меньше, чем на Земле, - думал профессор, - но без кислорода... они задохнутся. Кроме того, ранения, ушибы..."
      Иван Макарович схватил заряженный кислородный баллон и побежал к проклятому люку.
      "Спущу им! Это их спасет!" Став на колени у плиты, повернул ее и заглянул в черное отверстие колодца. Руки его дрожали, когда он поднимал баллон. "Оля, Михаил! Я бросаю вам баллон... Берегитесь!" Крикнув "берегитесь", Иван Макарович крепко сжал в руках баллон... чтобы не уронить его. "Что я делаю, - подумал он. - Если они не расшиблись, этот баллон может их добить"...
      Вернулся в "библиотеку", проверил работу кислородной аппаратуры, нервно зашагал между стеллажами с каменными плитками.
      Прошел час, другой - никто не возвращался. Плугарь еще сильнее встревожился: а вдруг и с этими людьми что-то приключилось? Но не может быть...
      Шагая по "библиотеке", Иван Макарович заметил на стене против двери выступ метра в три высотой. Это заинтересовало его может быть, потому, что и мозг и руки искали работы?.. Профессор подошел, внимательно осмотрел выступ. Нет, это не деформация стены и не элемент архитектуры. Стер пыль - увидел плитки с мозаичными письменамя! Взял стальной топорик, осторожно поднял одну, другую... Под ними оказались камни в виде шестигранных брусков. Когда Иван Макарович вынул и их, перед ним открылась ниша, в ней виднелась в прозрачной каменной пленке фигура селенита. "Мумия основателя библиотеки или творца селенитского письма! - обрадовался профессор. О, да тут и некоторые предметы сохранились!"
      Перебирал разноцветные каменные орудия, снова складывал их на место, фотографировал, но мысль неотступно возвращалась к Ольге и Михаилу. Что с ними? Почему нет вестей от тех, кто ищет их? Оставив мумию, он нетерпеливо подбегал к туннелю, надеясь увидеть возвращающихся людей.
      И это мгновение настало! Идут! Плугарь кинулся им навстречу, но, увидев, что их только четверо, остановился как вкопанный, склонив голову. Потом медленно повернулся и пошел в "библиотеку".
      - Иван Макарович!
      "Они еще и говорят... - с болью подумал профессор. - Разве мне не ясно"...
      - Иван Макарович! Все в порядке!
      "Что? Утешают? Неужели они думают, что я могу заплакать, как ребенок?" Резко обернулся. Что это? Подходят четверо, но двое из них несут на руках так, как носят детей, Ольгу и Михаила. Живы! Они живы!
      И профессор Плугарь заплакал. Под шлемом никто не видел его слез, но он плакал, как ребенок.
      ...Поисковая партия углублялась в недра Луны так, чтобы колодец, в который упали Ольга и Милько, был осью спуска. Ориентироваться, конечно, было нелегко.