Помолчали. Все четверо стояли, сгорбившись, как под тяжелой ношей.
      - Надо подъехать к хвосту, взрывчатку переносить так, чтобы он не видел, - размышлял Загорский. - Не успеет он и скафандр свой надеть, как воздух вырвется из кабины.
      - Так ему, диверсанту, и надо! - поддержала Ольга,
      - Все-таки жаль ракету... - отозвался Милько.
      - Мне самому жаль, Михаил, но иного выхода нет.
      Они смотрели на красавицу-ракету, лежавшую огромной сигарой на пластах вековечной лунной пыли, и мысленно прощались с нею. Косые лучи Солнца покрыли ее сияющим серебром, и вся она казалась какой-то торжественной, праздничной, живой. "Неужели придется ее изранить", - думала Ольга. В микрофон спросила:
      - А что, потом нельзя будет ее починить?
      - Наверное, нет, Оля! - ответил Иван Макарович.
      - Разве у нас нет инструментов?
      - Инструменты-то есть, даже есть материал для заделывания пробоин.
      - Ну так в чем же дело?
      - А в том, что мы не знаем, какой пролом сделает взрывчатка. Если небольшой, то, конечно...
      - Эврика! - воскликнул вдруг Николай. - Эврика! Я нашел иной способ.
      - Какой? - в один голос спросили Ольга, Михаил и Плугарь.
      - Самый простой! И как это я сразу об этом не подумал! Николай выскочил из машины и бросился к ракете.
      - Что он задумал? - пробормотал недоуменно профессор.
      А Николай уже взобрался на ракету и крикнул:
      - Оля, принесите мне сумку с инструментами. Под сидением. Брезентовая. Она, она, давайте!
      Ольга бегом принесла сумку, легко бросила ее Николаю.
      - Что вы хотите делать? - спросил Иван Макарович. Но Николай уже спустился в "коридорчик".
      - Не волнуйтесь, папа! - подойдя к отцу, сказала Ольга.
      - А что, если он откроет люк, или как-нибудь его открутит, а босс выстрелит? Идем к иллюминатору!
      Заглянули в ракету. Ольга стала на цыпочки и прижалась к иллюминатору стеклами скафандра.
      Дик сидел за столиком и с аппетитом ел какие-то консервы. На высокочастотной плитке, должно быть, грелся кофе. Время от времени Дик, не вставая из-за столика, протягивал руку и помешивал кофе ложечкою. На хозяев ракеты, заглядывавших в кабину, он не обращал ни малейшего внимания. Но и в сторону люка не смотрел, и это немного успокоило Ивана Макаровича. Но вдруг Дик поднялся и подошел к плитке, повернул выключатель.
      - Наверное, нет тока... - заметил Иван МакароБИЧ
      - И не будет! - крикнул Николай. Он уже стоял наверху.
      - Ну, как? Его величество диктатор теряет покой?
      - Теряет! - радостно проговорила Ольга. - Носится по каюте как бешеный.
      - Погодите, еще не то будет,
      Николай, держась за веревку спрыгнул вниз.
      - Расскажите, наконец, что вы сделали? - спросил профессор.
      - Да очень просто, Иван Макарович... - весело звенел голос Николая. - Аппаратура же вся в этом отсеке. И электрические батареи, и кислородные приборы... Вот я и отключил их. Шах и мат!
      - Вы прекрасный шахматист, Николай! - Ольга не могла сдержать своей радости.
      Иван Макарович пожал руку Загорскому, Отошли к вездеходу.
      - На сколько хватит в кабине, воздуха? - спросил Загорский.
      - Если бы можно было употребить его до последней капли, то, я думаю, на несколько часов. Во всяком случае босс очень скоро почувствует...
      - И выскочит из ракеты как пробка! - заключил Николай.
      - А что, если он все-таки не выйдет? - встревожилась Ольга, - погибнет, но не выйдет, чтобы и нас не пустить?
      Милько возразил:
      - О, это такой шкурник, - он будет искать спасения! Вот увидите, еще запросит у Ивана Макаровича пощады. И думаете, не выпросит?
      - Ну, а что с ним делать? - произнес Плугарь. - Доставим на Землю - тогда будем судить...
      - А что, не правду я говорил?
      - Черт с ним! - Николай взялся за лопату. - Пока он там надумает что-нибудь, я буду работать.
      Копали по очереди с Ольгой. Михаилу необходим был отдых. Иван Макарович ходил около них и рассказывал о будущем этого необыкновенного края.
      - Тут человек начнет создавать сначала не вторую природу, а вообще природу: атмосферу, реки, может быть, даже и моря, растительность...
      - А разве растения смогут выдержать такие длинные и холодные ночи? - спросила Ольга.
      - А мы выведем такие, чтобы дозревали за длинный день. Утром посеять, а вечером, - то есть через четырнадцать наших земных суток, собрать урожай.
      - Неужели это возможно? - заинтересовался Милько.
      - А почему же... Пригодятся биологические катализаторы, которые усилят развитие растений... Одним словом - перспективы прекрасные, захватывающие.
      - Вот интересно будет! - воскликнула Ольга.
      - Прилетим сюда в отпуск...
      - Ну что ты... что вы, Николай! - возразила Ольга. - Мы станем коренными селенитами! В отпуск будем проситься на Землю!
      Все весело рассмеялись.
      - А знаете, мне кажется, здесь нет бактерий, - произнесла Ольга.
      - Не беспокойтесь, люди занесут!
      - А я думала, что здесь не будет болезней.
      - Настанет, товарищи, такое время, когда и на Земле не будет болезней! - сказал Иван Макарович.
      - Чем же тогда станут заниматься врачи? - Михаил лукаво поглядел на Ольгу.
      - Что ж, - не растерялась девушка. - Будут заниматься профилактикой.
      - Верно, дочка! - поддержал ее Иван Макарович. Ольга попросила у Николая лопату и принялась копать. Солнце заметно снизилось. Огромные тени от гор почти достигали ракеты. "Черные языки холода, - подумал о них Плугарь. - В ракете их не выдержать..."
      - Внимание! - воскликнул вдруг Николай. - Господин повелитель мира изволили выйти проветриться.
      Все смотрели на Дика, - он шел, как хищник по арене цирка,
      Сперва ступал осторожно, а потом громадными прыжками бросился к вездеходу и схватил баллон с кислородом. Загорский тем временем стал у входа в ракету.
      - Ха-ха-ха! - вдруг послышалось в наушниках. - Кислород! У меня есть кислород! Ха-ха-ха!
      И, высоко подпрыгивая, Дик кинулся прочь.
      - Маниакальный психоз, - оказала Ольга, когда гигантскими прыжками Дик помчался к горам. - Но как подпрыгивает!
      - Не забывайте о притяжении, Ольга. Тут сила тяжести в шесть раз меньше, - сказал Михаил. - Значит, какой диагноз? Просто спятил? Собственно, маньяком он стал уже давно: еще тогда, когда строил планы господства над миром.
      Иван Макарович молча глядел на удаляющуюся фигуру бизнесмена до тех пор, пока тот не скрылся в горах.
      - Теперь, друзья, за работу! Время не ждет! - сказал профессор Загорскому и Ольге.
      - Есть за работу! - дружно ответили они.
      Николай бросился в ракету. Открыл изнутри люк в коридорчик и тщательно прикрутил гайками внешний люк. Включил аккумуляторы и кислородный прибор.
      Иван Макарович и Ольга выносили необходимые запасы и укладывали их на вездеход. Им понемногу помогал и Милько. Не забыла Ольга и про аптечку. К долгой ночи в глубинном городе надо было подготовиться как следует, потому что когда Солнце спрячется за горизонт - из города и носу не высунешь, такой лютый будет холод.
      Загорский поставил сверху антену, сел за локатор. Аппарат действовал безупречно.
      Иван Макарович приказал:
      - Передайте, Николай, такую радиограмму: "Ракета упала, стартовать не можем. Вынуждены остаться на ночь. Продолжаем выполнять свою программу. Запасов пищи и воды достаточно, кислород добываем. Ждем помощи". Устанавливайте связь, а мы отвезем все это и быстро вернемся. Надо же и аппаратуру перевезти.
      - Хорошо, Иван Макарович! Поезжайте. Но смотрите в оба, чтобы тот маньяк на вас не напал.
      - Он уже не вернется, - сказала Ольга. - Схватил пустой баллон.
      - Пустой? - ужаснулся Иван Макарович, - Это не годится. Я думал, что он вернется, а так что ж... пропадет.
      - Так ему и надо! - махнул рукой Загорский.
      - Нет, нет! - вскинул на него глаза Плугарь. - Не горячитесь. За свои преступления он ответит перед судом, а наш долг... Немедленно найдите его, Загорский! Что вы так смотрите на меня? Его нужно обязательно спасти. Возьмите запасной баллон - и по следам! Передачу будет вести Милько.
      Загорский нехотя поднялся, но, увидев непреклонное выражение лица профессора, поспешил. Надел скафандр, взял все, что надо, и молча вышел из ракеты.
      Иван Макарович и Ольга вскоре поехали на вездеходе, а Милько сел за радар. Вначале неуверенно, а потом все более четко работала его рука - каждым движением он посылал на Землю то большие, то маленькие порции радиоволн, что должно было означать точки и тире. "Догадаются ли? Расшифруют ли?" - думал он.
      И передавал снова и снова:
      "Продолжаем выполнять свою программу, ждем помощи..."
      ЗЕЛЕНАЯ СКАЛА
      Следы вели в горы. Отпечатки огромных шагов Дика довольно четко виднелись в пыли, даже в тех местах, где на поверхность выступали скалистые площадки, потому что пыль покрывала все: и равнину, и склоны гор, и впадины цирков. Сперва отпечатки ложились на значительном расстоянии друг от друга и по ним можно было определить, что Дик некоторое время бежал, делая гигантские, не меньше чем 10 метров в длину, прыжки. Но чем дальше, тем шаги становились все мельче, пока, наконец, не стали обычными. Теперь Загорскому легче было следить за ними; они уводили все дальше и дальше, туда, где еще совсем недавно стояла ракета соседей.
      "И откуда он взялся на мою голову! - думал Николай. Будто мне здесь нечего делать... Хотя бы уже найти его, черта, а то Иван Макарович подумает, что я не захотел..."
      Взойдя на удлиненный холм, напоминавший спину сказочного кита, Николай посмотрел вперед. Темные следы вели прямо к горам.
      - Дик! Алло, Дик! Возвращайтесь, немедленно возвращайтесь! - прокричал он в микрофон по-немецки.
      Но наушники молчали. Безмолвные горы грели под косымя лучами солнца свои костлявые спины. Загорский посмотрел на них, и холодок заполз под скафандр: "А что если у него окончился кислород? Что, если он упал, споткнувшись, на горячий песок и уже умер?"
      Николай кинулся бежать. Теперь он делал гигантские прыжки - гораздо больше тех, что делал сначала Дик. "Кометы" уже давно не стало видно - ее заслонили горы. Перебежав длинное плато, Николай оказался перед большим горным массивом. Горы тут как бы раздвинулись, образовав широкую впадину, наполовину заполненную густой тенью. Окинув ее быстрым взглядом, Загорский заметил, что впадина выглядит необычно. Освещенная солнцем часть ее поблескивала, словно была покрыта застывшими потоками не то слюды, не то стекла. Никакой пыли на поверхности не было, следы терялись. "Ага... это здесь произошла катастрофа, - догадался Николай. - "Селенит-1"... вырвался из рук..." Он вспомнил тех двоих, о которых рассказывал Милько. Были, очевидно, и еще люди... Где они теперь? Ничего, решительно ничего не осталось от них в этой опаленной взрывом впадине. И ради чего?
      Сердце у Николая сжалось, он вздохнул и двинулся дальше. Он шел по краю впадины, стараясь отыскать следы. Время от времени звал Дика в микрофон, но безрезультатно. Не слышит или погиб?
      Загорский обошел почти всю освещенную сторону впадины и, наконец, снова увидел следы. Они вели дальше в горы, то ныряя в черную тень, то снова вырываясь на свет. Минуя скалы, Николай подымался все вышеПеред глазами развертывалась чудесная панорама. Иногда впереди высились скалы, поразительно напоминавшие башни старинных крепостей или шпили готических соборов; казалось даже, что отбрасывали тень висячие ажурные мосты. Загорский знал, что это его воображение дорисовывает формы, но все же иллюзия живой картиной стояла перед глазами.
      А след вел все дальше и дальше. Николай уже начинал терять надежду и равнодушно смотрел на серые горы. Но вдруг внимание его привлек острый блеск слева. Пройдя еще по следу и завернув за огромную черную глыбу, заслонившую ему всю панораму, Загорский увидел дивную скалу, настолько отличавшуюся от окружающих гор, что ее свободно можно было принять за гигантский айсберг.
      Юноша остановился, пораженный ее красотой. Скала вздымалась, пожалуй, метров на пятьсот, и вся светилась зеленоватым светом. Основа ее имела, должно быть, не менее километра; поверхность - то гладкая, как зеркало, с нестерпимым блеском, то посеченная, будто покрытая рубцами. Точно кто-то хотел вытесать из глыбы льда гигантский торс, поработал немного, а потом бросил.
      У подножия горы на светлом зеленоватом фоне Загорский заметил темную точку.
      - Алло, Дик! - обрадованно воскликнул он в микрофон. Точка остановилась. - Дик! Чего же вы молчите?
      - Что вам угодно? - послышалось в наушниках.
      - Идите сюда. Мне нужно с вами поговорить.
      - Я и так слышу, - недружелюбно отозвался Дик. - Вы хотите отомстить?
      - Ничего подобного! - искренне воскликнул Николай. - Вы же схватили пустой баллон!
      Короткое замешательство, неясное бормотание в микрофон, а потом энергичное:
      - Иду! Иду!
      Точка начала увеличиваться, и вскоре уже можно было отчетливо разобрать невысокую приземистую фигуру Дика. Он то исчезал в складках местности, то появлялся на холмах, - торопясь так, словно кто-то гнался за ним.
      "На что он надеялся? - думал Николай. - Ведь, если бы и заряжен был баллон, то все равно... А сейчас ишь, как перепугался!"
      Не добежав метров пятидесяти, Дик остановился.
      - Дайте слово джентльмена, что ничего плохого мне не сделаете... - прохрипел, глотая слова.
      - Даю... К сожалению, но даю, - успокоил его Николай. Профессор приказал. - Вот, возьмите заряженный баллон да поторапливайтесь!
      Дик подошел к Николаю. Состояние аффектации у него давно окончилось, он сохранял выдержку и даже важность. Кислород у него еще оставался, поэтому Дик взял новый баллон не торопясь, прицепил его к широкому ремню спереди, спросил:
      - А теперь что?
      "Ты смотри, какой чертяка! - подумал Загорский. - Показал бы я тебе..." Вслух сказал.
      - А теперь, если не хотите погибнуть, можете вернуться к людям, на жизнь которых вы покушались.
      Дик стоял неподвижно, некоторое время молчал.
      - Вы даете мне прибежище? - спросил он, наконец, с недоверием и страхом. Он, видимо, боялся, чти это ему только послышалось.
      - Даем прибежище, - холодно подтвердил Загорский. - Но за свои преступления вы все равно ответите...
      - Конечно, конечно! - обрадовался Дик. - Буду отвечать, вполне согласен. Я знаю, что поступил неразумно... надеялся, что вы...
      Быстрым движением он подключил принесенный Загорским баллон, а пустой отшвырнул прочь.
      - Баллон не стоит выбрасывать, - заметил Загорский. - Еще пригодится.
      Дик поднял, прижал к себе локтем.
      - Видите ли, Загорски, близость цели туманит головы, и люди теряют самоконтроль... Не подумайте, что я оправдываюсь, Я доискиваюсь причины, чтобы вторично не сорваться... Так вот... Теряется самоконтроль, способность трезво ориентироваться. Должно быть, это и привело моих физиков к катастрофе. Один момент, Загорски, не спешите так, я хочу сказать вам...
      Николай настороженно посмотрел на Дика. Тот продолжал:
      - Видите вон ту зеленую скалу?
      - Ну, вижу.
      - Так вот, она полностью принадлежит моей монополии.
      - Только потому, что вы ее обнюхивали?
      - О, она имеет приятный запах: в ней высокий процент Селенита-1. Вследствие тектонических процессов она вынырнула на поверхность, а жила ее тянется, по нашим исследованиям, на большую глубину... Мы взяли этой руды... сколько бы вы думали? Всего двести граммов. И, как видите, эти двести граммов разметали всю нашу базу! - В голосе его слышалось восхищение. Он глядел на зеленую скалу, как завороженный. Сила! Там дремлет демоническая сила... И мы ее разбудим! Она нам послужит еще, слышите, Загорски, нам! Я еще вернусь сюда, черт побери!
      - Не хвались, идучи на рать... - засмеялся Николай. Знаете эту поговорку?
      Дик не ответил. Молча повернулся и пошел по следам к опаленной впадине. Загорский за ним. Так они и шли все время до самой "Кометы", не проронив ни слова.
      ИЗ ДНЕВНИКА ОЛЬГИ ПЛУГАРЬ
      "...Теперь я могу продолжать свои за шеи. Мы неплохо устроились в жилище селенитов; успели до захода солнца перевезти запас пищи, разное оборудование, даже постели - матрацы, одеяла. В городе тепло и светло. Не верится, что там, наверху, черная холодная ночь! Более ста градусов мороза! Мерзнет бедна наша ракета. Мне жаль ее, как живое существо. Последним ее оставил Милько - он переговаривался с помощью сигналов локатора с нашей земной станцией. Все-таки догадались! А мы, как мы обрадовались, когда установилась связь! Мне казалось, что я поговорила с родной матерью... Бедняжка, как там она себя чувствует? Наверно, очень волнуется за нас, ночи напролет смотрит на сияющий длск Луны. Правда, теперь ее не видно, надо ждать молодого месяца... Дорогая моя мамочка! Как я соскучилась по тебе..."
      "...Отец неутомим. Словно алхимик, священнодействует он среди разнообразнейшей аппаратуры. Разложил на элементы воду, минералы, словом, создает городу атмосферу. Всем нам пришлось здорово попотеть, чтобы плотными переборками отгородить наш ярус. Для этого папа разработал целую систему кессонов - камер, давление воздуха в которых постепенно спадает. Теперь мы герметически закупорены, - по крайней мере так думает папа, он не допускает, чтобы селенитские строители сделали еще где-то выход: был бы сквозняк. Несколько раз воздух все же вырывался сквозь переборки. Приходилось снова и снова подгонять их, закладывать каменными плитами. В конце концов настойчивость человека добивается своего!
      Николай сказал: "Это подземелье мы, возможно, и наполним воздухом, но создать атмосферу для всей планеты вряд ли удастся".
      Отец горячо возражал. Вообще, я замечаю, что нервы у него возбуждены. Боюсь, что когда мы вернемся на Землю, он сляжет от нервного истощения...
      А Загорский по-прежнему стоит на своем:
      - Природа все-таки поставила человеку определенные границы, через которые не переступить.
      - Надо верить в силу человеческого разума, - в силу науки! - возбужденно воскликнул отец. - И когда уже с нас спадет эта вековая скорлупа! Сам ведь одну и "непреодолимую" границу переступил - перелетел с одной планеты на другую, а все твердит одно и то же... Нет для науки границ и пределов!
      Допустим, что так, но все же: создать атмосферу на Луне... - трудно себе представить!
      - Да это ж нужно половину вещества Луны превратить в газ! - не сдавался Николай. - А может, и того больше!
      Отец доказывает, что это не так. Сопоставляет плотность минералов и газов, "планирует" атмосферу не более, чем на три-четыре километра высоты. Неужели его замысел осуществится?
      ...У нас дискуссии за дискуссиями: Что мы ни делаем ищем ли селенитские похоронения, стараемся лл обнаружить следы металлов, - всегда как-то незаметно завязывается спор. Николай убежден, что селениты не знали металлов. Отец утверждает, что хотя, возможно, селениты и не знали меди, бронзы и железа, но металлы здесь безусловно есть. Они сосредоточились в ядре планеты. Только по поводу похоронений они единодушно сошлись на том, что селениты, видимо, сжигали умерших.
      - А вот эти, что остались? - спросила я.
      - Этих уже некому было предать огню. Это последние, объяснил отец.,.
      ...Загорский раскритиковал здешние сутки, которые продолжаются... месяц.
      - Какие растения выдержат - двухнедельную ночь? Или животные?
      Отец напомнил ему о полярных ночах на Земле, длящихся несколько месяцев, о растениях и животных Заполярья.
      - Жизнь всесильна! - восторженно провозгласил он.
      "...Они ходят по туннелю без скафандров! Вот когда пригодился барометр! Показывает "ясно". Значит, атмосфера Луны зарождается. Можно уже разговаривать без микрофонов, воздух передает звук. Очень неприятное впечатление производит мрачная фигура Дика. Бродит, как привидение, не снимая скафандра. Что-то вынашивает в себе опасное, коварное. Занял отдельную комнатку, неподалеку от нашего зала".
      "...Но как долго тянется ночь. Здесь хоть и светло, как днем, но все же она действует на нас угнетающе. Николай добился своего: отец научился играть в шахматы и уже влепил ему один мат.
      Сейчас они спят все трое, раскинувшись на матрацах, а я дежурю. Сижу и пишу, примостив тетрадь на коленях. Разные диковинные мысли лезут в голову. Иногда мне кажется, что все это сон... Хотя бы скорее всходило Солнце и начинался большой день!"
      НЕВИДИМЫЙ ВРАГ
      Ольга бродила между колоннами храма - настороженная, встревоженная. И несмотфя на то, что этот ярус глубинного города уже был заполнен атмосферой, девушка ходила в скафандре. Правда, с отключенным кислородным баллончиком, но в случае необходимости - достаточно было лишь повернуть краник. "Здесь ожидают нас самые неожиданные сюрпризы, - говорил отец Ольге. - Надо быть всегда на чеку". А ей то что? Скафандр легкий, как перышко. Здесь ходишь - будто тебя на крыльях носит.
      За порогом храма - в широких улицах-туннелях, в залах и на площадях - сияет яркий солнечный свет, непрестанно льющийся из чудесных прозрачных шаров, аккумулирующих, как считает Загорский, световую энергию. А здесь сумерки. Мерцает холодным огнем ледяная глыба в "чаше". А вверху, на каменном сводесияют изображения созвездий.
      Ольга ходит не спеша и освещает себе путь фонарем. Яркий сноп электрического света выхватывает то массивные подножия колонн, то шестигранные камни стенной облицовки. Иногда Ольга постукивает топориком по стенам и колоннам. Неужели здесь не скрыты какие-нибудь тайны? Особенно интересует Ольгу медицина - вот если бы найти какие-нибудь селенитские лекарства! А, может, селениты вовсе не знали болезней?
      Вдруг Ольга остановилась: она заметила трепетное мерцание. До слуха ее отчетливо долетел какой-то приглушенный шум. Она оглянулась на "чашу". Сквозь трещину пробивалась струя какого-то серого газа, отбрасывая дрожащую тень. На какое-то мгновение Ольге показалось, будто зашевелились истлевшие селениты. Но это было только мгновение. "Чего пугаться, - подумала Ольга. - Обыкновенное геологическое явление. Может, некогда здесь был вулкан?.."
      Струя газа достигла свода, коснулась звезд.
      Прошло еще минут пять или десять, и газ перестал выходить, развеялся по храму, словно фимиам во врр мя богослужения. Побежать и рассказать обо всем отцу, что он скажет?
      Ольга кинулась бежать. Каждый ее "шаг" был менее десяти метров, только стены мелькали. Вот если б она так могла бегать по Земле! Это же был бы неслыханный, невероятный рекорд!
      Вот и их "кают-компания" - сияющая, залитая светом просторная комната. Работает "аппаратная", беспрерывно пополняя и фильтруя атмосферу, отец и Загорский, сложив руки на коленях, неподвижно сидят за шахматами. Обдумывают ходы, что ли? Около них лежит на матраце Милько.
      - Вы тут шахматами занимаетесь, - быстро заговорила Ольга, отодвигая шлем скафандра, - а там такое...
      - Что же там произошло? - тревожно спросил Плугарь. - Почему свет погас?
      - Какой свет?
      - Ну, какой... Ты же видишь, что мы сидим в темноте. И партии не доиграли... Сперва свет потускнел, а затем...
      Ольга едва не вскрикнула, но закусила губу, сдерживая себя. Свет заливал комнату, пронизывал все грандиозное подземелье, но они... они его не видят!
      - Почему ты молчишь, Ольга? - спросил отец. - Включи, наконец, свой фонарь!
      - Наши почему-то не работают, - добавил Загорский.
      - Успокойтесь, отец, - едва не плача промолвила Ольга. Комок подкатывал к горлу. - Сейчас мы все выясним.
      "Они ослепли! Совсем ослепли!" - думала Ольга, глядя на их лица. В широко открытые глаза Плугаря и Загорского бил свет, но они не реагировали на него. Да и фонарь Милько включен... Михаил взял его в руки и ощупью принялся разбирать...
      - Понимаете, папа, - начала Ольга как можно спокойнее: я наблюдала струю газа...
      - Ну, а свет?
      - Свет... есть...
      - Там есть свет? - обрадовался Плугарь. - Чудесно! Тогда давай скорее фонарь, Михаил починит наши и перебазируемся. Возможно, нам удастся возвратить свет и сюда...
      Ольга не выдержала - всхлипнула, зажимая рот ладонью, но не могла совладать с собой, громко зарыдала.
      - Что с тобой? - поднялся Плугарь. - Иди ко мне... - он поднялся и протянул к ней руки. Сквозь слезы Ольга увидела: это жесты слепого. И заплакала еще сильнее.
      - Да что с вами, Оля? - поднялся и Загорский. Они стояли такие беспомощные, и Ольга прижалась к отцу.
      - Я скажу вам откровенно... - заговорила Ольга. - Нельзя терять ни минуты. У вас повреждено зрение!...
      - То есть, как это повреждено? - спросил Милько.
      - Что ты имеешь в виду? - сжал Плугарь локоть Ольги.
      - У вас временная потеря зрения. Свет есть и здесь и везде, фонари действуют, а вы не видите... - выпалила Ольга. Но не волнуйтесь, это, должно быть, на нервной почве, медицине известно множество таких случаев...
      Плугарь, Загорский и Милько словно окаменели, Стояли молча, тяжело дыша. На висках у них заблестели капельки пота.
      - Сядем, - наконец, произнес Плугарь. - Обдумаем...
      Возбужденная Ольга начала расспрашивать.
      - Расскажите, как это случилось: сразу или постепенно?
      - Я уже тебе говорил, Оля, свет угасал постепенно...
      - А мне казалось, - вставил Загорский, - что были и вспышки. Угасал-угасал свет, а потом вспыхивал на короткое мгновение.
      - А я спал, - сказал Михаил. - Проснулся - темно.
      - Головные боли есть?
      - Вроде есть... - неуверенно произнес Плугарь.
      - А у вас, Загорский?
      - Как будто нет.
      Он начал ощупывать голову, запуская пальцы в густую шевелюру.
      Ольга задумалась. А что, если это какие-нибудь селенитские микробы? А что, если этот свет опасен? По почему же тогда на нее он не действует - она больше, чем они, смотрела на него.
      - Глаза болят?
      - Нет, - сказал Загорский.
      - И у меня нет, - подтвердил Плугарь.
      Не болели глаза и у Милько.
      Ольга старалась собраться с мыслями. Одно ясно: и на отца, и на Николая, и на Михаила влиял один и тот же фактор. Но разве она не в таких же условиях? Все они, четверо, в одинаковом положении! Но в одинаковом ли?
      Загорский начал протирать глаза кулаками.
      - Не надо, Коля. Это не поможет, - с нежностью коснулась его руки Ольга. - Здесь что-то иное...
      Взгляд ее упал на открытую голову отца. "Да ведь они без скафандров! Ну да, конечно. В этом вся разница! Я защищена, а они нет..." - Эта мысль мелькнула, как молния.
      - Скафандры! - воскликнула Ольга. - Сейчас же наденьте скафандры! - Она бегом принесла им ска фандры.
      - А в чем дело? Зачем? - спросил Плугарь.
      - Отец, я думаю, что это произошло из-за какого то вредного излучения. Я почти все время была в скафандре - и со мной ничего не случилось. А вы... Надевайте, скорее надевайте!
      Плугарь, Загорский и Милько поспешно оделись. Ольга тоже плотнее приладила свой шлем. Переговаривались с помощью раций.
      - Может быть, это и так... - задумчиво произнес Плугарь. - Наверное, это так и есть... Сняв свои защитные костюмы, мы открыли себя потокам космических лучей...
      - Неужели они проникают сюда? - с тревогой спросил Николай.
      - Выходит, что проникают. Это ливень частиц громаднейшей энергии, - сказал профессор. - К тому же на их интенсивность, должно быть, влияет мощное магнитное поле Земли разгоняет до больших скоростей... Но какая непростительная небрежность... не захватить с собой счетчик. Он бы нам сразу показал. А как ты считаешь, Оля, зрение уже непоправимо?
      - Что вы, отец! Вы будете видеть, обязательно! Причину, я думаю, мы уже устранили.
      - Для верности перебазируемся вглубь. Главное - не терять надежды.
      Плугарь решил спуститься в глубь планеты. Он велел взять с собой воду, продовольствие и аппаратуру для добывания кислорода. Получилось три больших тюка. Нести их должны были мужчины. Ольга взяла на себя роль проводника. Она, хоть и с большим трудом, разобрала кессоны, чтобы открыть путь. Дик остался в своем логове. Ему выделили достаточное количество всего необходимого.
      Когда мужчины подняли тюки на плечи, Ольга спросила:
      - А шахматы как же... оставляются Дику?
      - Нет, нет, - воскликнул Иван Макарович, - шахматы возьми! Мы еще доиграем партию. Правда ведь, Николай!
      - Это зависит от Ольги, - невесело сказал Загорский.
      - Значит, все будет в порядке, - произнесла Ольга как можно веселее. Держа в руках шахматы, она повела экипаж по залитому светом туннелю.
      ТАИНСТВЕННЫЙ ЛЮК
      Там, на поверхности Луны, стояла холодная ночь, а в ярусах глубинного города сиял неугасимый день.
      Несколько часов спускались с "этажа" на "этаж". Переход ни капельки не утомлял, но нервы все время были напряжены, и это изнуряло. Кто знает, какие еше неожиданности подстерегают их в этом удивительном городе?
      Пока что ничего нового Ольга не обнаружила: вдоль туннеля тянулись точно такие же помещения, как в районе храма; возможно, что в них и скрывалось что-нибудь иное, но рассматривать их не было времени.
      В нескольких местах наткнулись на обвалы - из туннельного свода выпали камни, нагромождения их преграждали путь. Но осветительная система, к счастью, не была повреждена, и Ольга уводила отца, Милько и Загорского все дальше и дальше. Сперва долго спускались по ступенькам, а потом очутились в туннеле, который, круто сворачивая, вел, казалось, в самый центр планеты.
      Наконец, Иван Макарович велел остановиться.
      - Думаю, что достаточно. Мы уже на большой глубине...
      Никто не возражал.
      Ольга облюбовала просторный зал.
      - Ого! Здесь, оказывается, целые штабеля каких-то каменных плиток! - воскликнула она. - Будет из чего добывать кислород. Да положите уже свои тюки.
      Она старалась говорить так, будто ничего не случилось, хотя тревога наполняла ее душу, как наполняют зимнее небо колючие звезды.
      - Что касается плиток, - ты не торопись, - отозвался Плугарь, осторожно опуская свой тюк на пол, покрытый слоем мягкой пыли. - А ну-ка, присмотрись: они специально отделаны? Сложены в определенном порядке?