- Что вы скажете, Иван Макарович?
      - Скажу то, что и вы думаете: мы натолкнулись на следы селенитов; это остатки неземной самобытной цивилизации.
      - Почему остатки? А что если... что если они еще живут в недрах планеты?
      - Вот это уже фантастика, дружище.
      Минут десять они шли молча, пользуясь одним фонарем. Большой солнечный круг плыл перед ними по полу, покрытому толстым слоем вековой пыли. Разгребли пыль и обнаружили такие же шестигранные плиты, только гораздо большего размера.
      Прошло еще с полчаса, туннель чуть-чуть сворачивал то в одну, то в другую сторону, и уже трудно было определить, где они находятся: под равниной, на которой оставили вездеход, или под горами на другой стороне русла.
      Вдруг на расстоянии пятнадцати-двадцати метров пол оборвался - свет фонаря свободно падал куда-то вниз. Осторожно ступая, Иван Макарович и Загорский подошли к самому краю и увидели, что в обрыв ведут ступени. Всюду, куда достигали электрические лучи, виднелись ступени, исчезающие в глубине. Они казались ступенями для гигантов - так были высоки и массивны. Наши путешественники не могли сойти по ним обычным образом, а только прыгая: каждая ступень имела приблизительно метровую высоту.
      Так они и шли - Загорский спрыгивал впереди, а за ним Иван Макарович, опираясь правой рукой на его плечо, а левой - держась за карниз.
      - Вот и я стану спортсменом! - пошутил профессор.
      Этот подземный ход, в котором каждый сантиметр поверхности был покрыт, быть может, тысячелетней тайной, густая мгла, обступавшая их со всех сторон, подстерегающая на каждом шагу неизвестность, наконец, непривычные скафандры и безвоздушное пространство вокруг - от всего этого становилось не по себе, и профессор хотел "нормализовать" обстановку разговором.
      - Наверно, селениты были не низкорослыми, - продолжал он, - если могли ходить по таким ступеням... А вообще тут не помешал бы лифт или эскалатор.
      - Видно, их инженеры не додумались, - отозвался Загорский. - А правда, Иван Макарович, все это очень странно? Словно во сне?
      - "Странно" - это не то слово. Что же странного в том, что жизнь так разнообразна в своих проявлениях? Здесь лучше сказать: интересно! Вот исследуем Луну, полетим на Марс, там увидим что-нибудь другое...
      - Теоретически это, конечно, так, Иван Макарович. Но мы с детства привыкли ко всему земному... О, мы уже спустились!
      Ступеньки закончились, в они очутились в просторном зале. Высокие своды поддерживали массивные шестигранные колонны из какого-то блестящего отполированного камня. Колоннам этим не было числа, - они стояли, как гигантский каменный лес. Снизу толще, вверху тоньше - может быть, они и изображали собою лес? Скользнув лучами фонарей по своду, Загорский и Плугарь увидели на нем воспроизведенное небо! На темно-голубом фоне вдруг вспыхивали в лучах фонарей знакомые созвездия, выложенные из какого-то драгоценного камня, вспыхивали и гасли, чуть только луч света скользил дальше.
      Иван Макарович и Николай пробирались между колоннами, надеясь, наконец, добраться до самого центра этого удивительного сооружения. Учащенно бились их сердца. Будто дыхание неведомой истории проникало под скафандры. Вдали между колоннами блеснул свет. Можно было идти уже с потушенными фонарями. Колонны расступились, Загорский и Иван Макарович остановились, как вкопанные. Прямо перед ними зияла огромная пропасть, напоминавшая опрокинутый купол неба. Сверху, сквозь узкое отверстие сюда проникали солнечные лучи, и, падая на вогнутую сферическую поверхность "чаши", высекали мириады голубых огней. А внизу - с самого дна подымалось багряное сияние. Там из какого-то дивного камня были выложены гигантские огненные языки. Казалось, тепло и свет вырываются из самой сердцевины этой остывшей планеты. А над головами вырисовывались выложенные из мозаики созвездия, серебрился какой-то огромный диск. (Николай догадался, что это изображение Земли).
      Неутомимые в поисках неизвестного, сыны Земли стояли, ошеломленные произведением чьих-то умелых рук. Но что же все это означает? Хотя подземелье наполовину и было освещено разноцветными лучами, которые, отражаясь в камнях, порождали необычайный световой эффект. Загорский нажал кнопку фонаря. Вспыхнули новые мириады огней, зашевелились, кинувшись во все стороны, черные тени, и. казалось, что это пробежали какие-то живые существа. Словно догоняя их, Николай направил свет к подножию колонн, окружавших "чашу". Возглас изумления вырвался у него из груди:
      - Посмотрите! Селениты!
      Иван Макарович обернулся в ту сторону, где лег светлый круг. Над самым краем бездны, словно подползая к нему, лежали какие-то длинные существа, - как будто грелись у холодного огня, тлеющего там, внизу...
      - Да, да... Это, наверное, селениты... - радировал профессор, еле сдерживая волнение. Мороз пробежал у него по спине.
      Посветили фонарями еще раз - неподвижные существа виднелись везде, по всему краю бездны, и словно не могли отвести взгляд от сияния. Профессор подошел ближе, и ему показалось, что это кучки пепла или какой-то пыли, сохранившие форму живых существ. В самом деле, это были истлевшие останки селенитов. Когда профессор коснулся одной такой фигуры, она рассыпалась. Остался лишь скелет. Он был очень похож на скелет человека, но поражал своими размерами - длина его достигала семи-восьми метров.
      - Недаром они и строили такие лестницы! - сказал Загорский, меряя шагами длину скелета. - Семь с половиной метров!
      - Очевидно, сила притяжения влияет на рост вертикальных живых организмов, - сказал профессор. - Вон там дальше еще большие лежат.
      Они пошли между колоннами вокруг бездны, и везде в причудливом свете, который отражался от камней, видели истлевшие фигуры. Селениты спали вечным сном, и ничто здесь не тревожило их покоя: ни зной долгих дней, ни холод ночей, ни дожди, ни ветры, которых они, конечно, и при жизни не знали.
      В глубокой задумчивости брели наши путешественники. Кроме величайшего научного интереса, это созерцание мертвого храма вызвало и обычное человеческое чувство - жалость к этим удивительным существам.
      Устав, Плугарь и Загорский сели на пол, прислонившись спиной к колоннам. И как только погасили фонари, густые сумерки окутали все. Прошло несколько минут, и глаза их качали замечать блеск созвездий над головой и тлеющее сияние, лившееся снизу.
      - Что вы думаете обо всем этом, Иван Макарович? - не выдержал Загорский.
      Профессор ответил не сразу. Конечно, археологические исследования раскроют историю материальной культуры Луны, назначение сооружений, а возможно, и обычаи селенитов. Но уже по предварительному осмотру ясно, что это грандиозное подземелье - храм. Жизнь на планете погибала из-за утраты атмосферы и вечного холода, сковывавшего ее. По-видимому, селениты искали спасения в теле планеты, где, без сомнения, еще и сейчас есть собственное тепло. Быть может, это багровое сияние на дне и является символом бога тепла, бога жизни? Все строение направлено вниз, вглубь. Это отчетливо заметно в архитектуре храма: низкие своды, большое воронкообразное углубление. Таким образом, все свои надежды, все чаяния селениты черпали не в небе, которое становилось все холоднее, а в недрах своей планеты. Взгляды их были обращены не вверх, не в безграничные просторы неба, а в глубину Луны, где аккумулировалось тепло.
      - Обратите внимание на их позы, Николай. Все они лежат ниц, заглядывая на дно магической чаши. Но ничто их не спасло...
      - Эх, если б они продержались до нашего приезда! Мы бы помогли им!
      - Надо все это заснять на кинопленку, Николай.
      - Но аппарат ведь в машине!
      Только теперь они вспомнили о вездеходе, оставленном на залитой Солнцем равнине, о своем доме на Луне - сигароподобной ракете, которая возвышается за горами. Как там Ольга и Милько?
      - Я схожу за аппаратом, Иван Макарович.
      - Идите, - как-то неохотно согласился профессор. - Да не задерживайтесь.
      - Сколько времени мы шли сюда? - соображал Николай, глядя на светящиеся часы на фонаре. - Кажется, часа полтора. Ну, вот... а теперь я быстрее, за час управлюсь.
      - Хорошо!
      Николай встал и поспешно ушел. Несколько минут Иван Макарович видел, как перескакивал с колонны на колонну свет его фонаря.
      "Камни, кругом одни камни, - подумал профессор. - Мет никаких следов металла. Это каменная цивилизация..." Потом почему-то вспомнился родной город, сочные луга за Днепром и прозрачно-синие волны реки. Захотелось пить. Но вот, словно кадр из кинофильма, перед глазами заколыхалась яхта и Плугарь увидел на фоне белого паруса бронзовую фигуру своей дочери. Он стоит, облокотившись на балюстраду набережной, яхта летит, как птица, Ольга машет ему рукой, зовет, но слов не слышно. Он бежит вдоль набережной, хочет не отстать от яхты, но усталость подкашивает ноги, он падает и... просыпается.
      Когда Иван Макарович поглядел на часы, сон его как рукой сняло: минуло два часа, а Николай еще не вернулся. Может, он где-нибудь поблизости? Заблудился?
      - Николай! Николай! - позвал Плугарь в микрофон. - Я здесь!
      Короткие радиоволны неслись между колоннами, устремлялись в каменные проходы, под своды и замира ли где-то внизу. А ответа не было, наушники молчали.
      - Николай! Николай!
      Наушники молчали.
      ПРЕРВАННЫЙ РАЗГОВОР
      Ольга и Милько смотрели в иллюминатор до тех пор, пока вездеход не скрылся с глаз. А потом они поглядели друг на друга и... вздохнули. Это рассмешило девушку.
      - Вот и вздохи начались! - сказала она, поглядывая на Михаила.
      - Это первые вздохи на Луне, - серьезно ответил юноша.
      - Вы остроумный, я и не знала!
      Михаил вдруг нахмурился. Ольга не удивилась. Еще там, на Земле, она слыхала, что инженер Милько - нелюдим, замкнут. Никогда его не видели в обществе девушек, он имел дело лишь с механизмами. Вот и сейчас, как бы раскаиваясь, что позволил себе пошутить с девушкой, он присел к столу и начал писать. Ольга уселась напротив, подперла ладонью щеку и некоторое время молча рассматривала густые брови Михаила, все его лицо, суженное книзу.
      - Скажите, что вы пишете?
      Милько поднял голову, взгляды их встретились.
      - Это я для машины... задание. Нужно сделать расчет старта, вернее, проверить. Видите ли, очень важно точно определить начальную скорость. Надо учесть местные условия...
      - Я уже сама думала: как мы вылетим отсюда? Ведь здесь нет ракетодрома!
      - Зато нет и такой большой силы притяжения, как на Земле. Она в шесть раз меньше. Для того, чтобы оставить Луну, нужна скорость всего два с половиной километра в секунду.
      - Так... - задумчиво протянула Ольга. - А все-таки опасно.
      Милько ничего не ответил - продолжал свои расчеты. Ольга смотрела на его крепкую руку, орудовавшую карандашом, и думала о выдержке этого скупого на слова юноши. Он не такой красивый внешне, как Загорский, но что-то есть в нем интересное.
      - Мечтаете ли вы когда-нибудь, Михаил? - неожиданно спросила Ольга.
      Милько поднял голову и сказал просто:
      - Мечтаю.
      Ольга не ожидала такого ответа, глаза ее заблестели от любопытства.
      - Мечтаете? Да неужели? Вы такой... - Она не договорила.
      - Какой?
      - А вы не обидетесь?
      - На откровенность не обижаются. Ну, какой же я?..
      - Ну, такой... сухарь! - выпалила девушка, и румянец залил ее веснущатые щеки.
      Милько добродушно засмеялся:
      - Вот как! Сухарь? Здорово! А я считал себя больше мечтателем, чем материалистом...
      - В самом деле? А о чем же вы мечтали?
      - Вот, например, мечтал об этом полете на Луну...
      - Я знаю, что не только мечтали.
      - Конечно. Я не Манилов. Мечты нужно подкреплять работой.
      - Ну, хорошо, эта ваша мечта осуществилась. А теперь?
      - Теперь мечтаю о полете на Марс... Знаете, Ольга...
      Михаил не договорил. В кабине вдруг сделалось темно, будто непроницаемая туча заслонила Солнце. Они кинулись к иллюминатору. И действительно - ракету окутала черная завеса пыли. Сквозь толщу ее не могли пробиться солнечные лучи.
      - Что это такое? - тревожно спросила Ольга.
      - Не знаю, - ответил Михаил.
      - Быть может, это взрыв вулкана?
      - Не похоже. Во-первых, поблизости нет кратера, во-вторых, - мы бы почувствовали толчки.
      - А может, это метеорит?
      - Нет, от такого удара задрожала бы поверхность...
      Долго смотрели они, как медленно оседала пыль и камни, поднятые с поверхности Луны неведомой силой. Ольга сделала предположение, что это вернулся вездеход, но Михаил объяснил ей, что вездеход не поднял бы столько пыли и так высоко. Кроме того, прошло уже немало времени, а никто не поднимался в ракету. Завеса постепенно оседала, уже сквозь нее пробивались солнечные лучи, а причина этого явления оставалась неразгаданной.
      - Ну, точно так, как при посадке было! - сказала Ольга.
      - Очень похоже, очень похоже, - согласился Милько и начал надевать скафандр. Ольга хотела было не пустить его, но он твердо сказал, что должен выйти и посмотреть.
      Минут через пятнадцать он возвратился. Его лицо было таким же озабоченным, как и до этого.
      - Ничего не понимаю! Надо связаться с нашими. Попробуем?
      Ольга охотно соглааилась. Они сели перед рацией.
      - Я - Комета! Я - Комета! - говорила Ольга в микрофон. Докладываем: неожиданно поднялась стена пыли, неожиданно поднялась стена пыли...
      Несколько раз передавала она и переходила на прием. Но вездеход молчал.
      Тогда принялся передавать Милько, но результат был тот же. Чтобы не тревожить девушку, Милько объяснил это тем, что они все-таки не радисты и, значит, не умеют как следует работать на рации. А у самого беспокойно было на душе: почему поднялась такая пыль? Почему не отвечает вездеход?
      НЕПРОШЕННЫЕ ГОСТИ
      Ольга писала в своем дневнике, когда послышалось щелканье у входного люка ракеты. Настороженно подняла голову, тронула за плечо Милько:
      - Слышите?
      Михаил прислушался. Действительно, что-то словно скреблось по металлу. Не возвратились ли Иван Макарович и Загорский?
      То же, наверное, подумала и Ольга, потому что подошла к иллюминатору. Михаил посмотрел в другой. Вездехода не было. Но возле люка кто-то царапался.
      - Наши так быстро не могли вернуться, - прошептала Ольга. - Прошло всего три часа... - Лицо у нее было встревоженное и даже испуганное. Она сжала Михаилу локоть. - А что... что если это пришли селениты?
      - Глупости!
      - А что вы думаете? Все может быть... Возможно, селениты - анаэробные* существа.
      Милько быстро подошел к рации и заговорил в микрофон:
      - Что случилось? Вы не можете открыть люк, Иван Макарович? Или это ты, Коля?
      Ответа не было. Но царапанье и щелканье о металл слышалось довольно отчетливо.
      - Это они ломятся, селениты! - побледнела Ольга. - Ты смеешься, а мне страшно...
      - Без глупостей, Оля! - строго посмотрел на нее Милько. Возьмите себя в руки. Сейчас мы узнаем, что там такое... - и он начал надевать скафандр.
      Ольга молча припала к иллюминатору.
      - Ничего сверхъестественного в природе не бывает, - продолжал Михаил. - Анаэробные существа, кварцевые чудовища!.. Все это выдумки фантастов, по
      * Анаэробы - организмы, способные жить при отсутствии свободного кислорода.
      нятно? А если вы боитесь, то... спрячьтесь в коридорчик! Ей богу, там вас и селениты не найдут! - Он засмеялся, показав свои белые влажные зубы.
      Ольга посмотрела на него тревожными глазами. В этом коротком взгляде были и страх, и надежда, и доверие. Еще одно слово Михаила, и она бы улыбнулась. Но юноша уже надевал шлем. Тогда Ольга повернулась и быстро пошла к люку, ведущему в "коридорчик" - шахту, в которой находились вспомогательные установки. Плотно закрыв за собой дверцу, села на металлические поручни. Ей стало стыдно своего страха. Ну, конечно, Милько прав! Селениты... Планета же мертва! Хотела уже выбраться из своего укрытия, но, услышав в кабине шаги, удержалась. Напрягла слух. Сейчас ей хотелось, чтоб это на самом деле были селениты, - таинственные, но добродушные существа... Пусть бы тогда Милько со своим рационализмом...
      Послышались голоса. Кроме Михаила, в кабине было еще двое; один заговорил на чистом английском языке, у другого слышался еле заметный немецкий акцент. Все оказалось очень просто: прибыла еще одна ракета с Земли, члены ее экипажа пришли познакомиться с советскими астронавтами и установить "научный контакт". Вместо скрипучих голосов селенитских чудовищ, Ольга слышала английскую речь. Михаил, правда, немилосердно коверкал слова, но все же поддерживал разговор.
      Экспедиция западных коллег подготовлена и снаряжена не правительством какого-нибудь государства, а мощной урановой монополией, которая захватила под свой контроль почти все месторождения этого элемента в западном мире. На Луну прибыла, как заявили двое, "оперативная группа геологов и физиков-атомников". Возглавляет экспедицию сам босс; так что все поставлено в широких масштабах.
      Гости рассказали о своей ракете, поинтересовались конструкцией советской, расспрашивая подробно о работе атомного двигателя, радиолокаторов, системе управления. Их также интересовали запасы жидкого кислорода, воды. Милько отвечал общими фразами, говорил не о самой конструкции корабля, а только о ее принципах, о чем писалось в прессе. Что же касается запасов, сказал:
      - Нам хватит.
      "Молодец, Миша! - подумала Ольга. - Дипломат!" Гости хвалили оборудование своей ракеты, особенно физическую лабораторию, пригодную для расщепления ядер целого ряда элементов и изготовления "портативных атомок". Ольга уловила в их словах скрытое желание запугать Милько. "Что им нужно? - подумала она. - Разве мы мешаем им вести исследовательскую работу? Прилетели, ну и работайте себе на здоровье! А то и тут с атомками носятся..."
      - Мы хотели поднять вопрос о вашей военной базе, - сказал один из гостей.
      - Какой базе? - искренне удивился Милько.
      - Не стройте из себя наивного, коллега! Мы прекрасно знаем, что вы рвались сюда сквозь ледяной простор не для прогулки... Поглядите - вот Земля! Какая прекрасная мишень! Она поворачивается к Луне всеми сторонами, все точки цивилизованного мира видны, как на ладони. Устанавливай атомную катапульту и контролируй любую страну! - Он щелкнул пальцами, словно хлыстом. - Кто владеет Луной - тот владеет Землей!
      - Вот оно что... - произнес Милько. - А мы, признаться, и не думали об этой стороне дела...
      - Вы нас опередили, но позвольте вам напомнить: вы посадили ракету на нашу территорию. Да, да, северная часть видимого полушария Луны давно приобретена нашей монополией, и босс...
      - Я не могу вести такого рода переговоры, - улыбнулся Милько... - Просто некомпетентен... Мы совершенно не предвидели, что кто-то может заявить права собственности на территорию Луны. Да еще авансом! Излишне, пожалуй, напоминать вам, что наша экспедиция имеет сугубо научные задания, выполнением которых мы хотим внести свой скромный вклад в сокровищницу человеческих знаний.
      - Хорошо, господин Милько, мы встретимся с вашим командиром. Но вы совершенно напрасно повторяете нам то, что утверждает ваша пропаганда...
      Разговор зашел о цивилизации, культуре, прогрессе, благосостоянии... О, они уже наслушались подобных тирад! Но такое ли уж прекрасное благосостояние у коллеги Милько - известного инженера? Какой особняк он имеет в Москве? Сколько машин насчитывает его личный гараж? Быть может, он имеет автожир? И, наконец, объемиста ли его чековая книжка?
      Все это было сказано вкрадчивым голосом, с легкой, добродушной иронией.
      "Какая страшная ограниченность! - подумала Ольга. - Ну и задала бы я им!" А Милько, видимо, сдерживаясь, сказал:
      - Нам не о чем говорить, господа.
      - О, мы только начинаем разговор!
      И дальше Ольга услышала такое, от чего озноб пошел по телу. "Гости" предлагали Милько "порвать с коммунистами", то есть изменить Родине и перейти на службу к ним! Он станет миллионером, так как ему будет полностью выплачена стоимость космического корабля, ну, и гонорар за работу на них. От босса фирмы они имеют полномочия...
      - Предъявите! Какие полномочия?
      - Мы можем принести подписанный чек!
      Милько криво усмехнулся:
      - На сколько?
      - На... на пятьсот тысяч!
      - Маловато! Жаль, что сейчас его у вас нет при себе. - В черных глазах Михаила запрыгали насмешливые искорки. - Пустой разговор, господа.
      Гости были довольны своим визитом. Смотрели на Милько, как на засватанного. Они сожалеют, что не могут сразу вручить чек. Но за этим дело не станет... Скоро принесут.
      Это они говорили уже из скафандров. Заперев за ними люк, Михаил помог Ольге выбраться.
      - Слыхали, какие остолопы? - засмеялся он, блестя белыми зубами.
      - А зачем вам было комедию разыгрывать?
      - Их двое, да еще, возможно, и вооружены!.. Ну и остолопы!
      - Надо наших предупредить.
      Ольга снова села за рацию:
      - Я - Комета! Я - Комета!
      Связь установить не удалось. Ольга попыталась усилить питание - раздался треск, лампы погасли. Милько поставил запасные. Но снова никакого результата. Ольга колдовала возле рычажков, пока и эти лампы не перегорели. Повернула растерянное лицо к Михаилу:
      - Я пойду навстречу вездеходу - предупрежу. Ведь правда, они будут возвращаться тем же путем?
      - Надо думать, что да. Можно предупредить их запиской...
      - Верно! - обрадовалась Ольга. - Сложу кучу камней, а сверху - записку.
      Она присела к столику, начала писать.
      - Напиши еще такую: "Опасная зона. Смертельно".
      Он и не заметил, как перешел на "ты".
      - Зачем?
      - Это для "гостей". Положишь на их следах метров за пятьдесят от нас. Побоятся приносить чек.
      - Здорово! Идея!
      Она старательно выводила буквы...
      СЛЕДЫ В ПЫЛИ
      Встревоженный, сидел профессор Плугарь у громадной колонны подземного храма. Где-то в глубине "магической чаши", как он назвал конусовидную выемку, чуть светились холодные камни. Вот так в нем самом искрилась тревога. "Что случилось с Николаем? Где он задержался?" - жгла мысль. Появились ра&иые догадки, конечно, грустные. Все могло случиться. Юноша мог упасть и повредить кислородный баллон... Или рация... тоже могла разбиться...
      Иван Макарович поднялся, включил фонарь и только теперь обратил внимание на следы в пыли. Они ведь могут привести его туда, где, быть может, лежит сейчас Загорский!
      Профессор быстро пошел по следам. Сперва ему трудно было отличать отпечатки ног Николая от своих, следы были спутаны. Ведь они вдвоем обошли храм, рассматривая истлевших селенитов. Шли только вдвоем, а сколько отпечатков в этой многовековой пыяи! Следами усыпан весь пол вокруг "чаши", и Иван Макарович с удивлением заметил, что пришел снова на то же самое место, где только что сидел. "Эге, - подумал он,- начинаю плутать... Это нехорошо. И зачем я пошел вокруг чаши? Надо искать отверстие в туннель, а главное - спокойствие, спокойствие!"
      В тонком искусстве следопыта Иван Макарович, безусловно, не был профессором. Ему пришлось одновременно овладевать этой наукой и применять ее на практике. Вспомнив довольно-таки запутанную кривую своего движения от входа в туннель, Иван Макарович, пробираясь между колоннами, все же дошел туда. Посветив фонарем, он увидел при входе в туннель четыре путаных следа. "Два - это мы шли сюда, - соображал Иван Макарович, - третий - это Загорский шел к выходу за аппаратом, а четвертый... Значит, он вернулся!" Да, сомнений не было: Загорский вернулся. Иван Макарович пошел по его следам. Сперва широкие шаги Николая вели к колоннаде. Но здесь они почему-то сворачивали не вправо, а влево...
      Пройдя минут пять, профессор и не заметил, как попал в какой-то другой туннель. Собственно, это была широкая подземная улица. Она вела то прямо, то поворачивала под тупым углом. Иван Макарович ступал осторожно, как по тонкому льду. Следы Загорского вели все дальше и дальше. Теперь профессор уже не сомневался, что найдет юношу. Четкие следы в пыли вели безошибочно и тревога начала понемногу рассеиваться. Но все же какое-то неприятное чувство одиночества, быть может, даже страха ни на мгновение не покидало Ивана Макаровича. Подумать только - на таком расстоянии от Земли (почти четыреста тысяч километров) еще забраться в залитые темнотой недра Луны! А такое путешествие на планету, экскурсия по ней - не по плечу одному человеку. Здесь не выдержат самые крепкие нервы!
      В этих подземных анфиладах темнота была так густа, так непроницаема, что сноп электрического света, падающий из фонаря, казался настоящим чудом.
      "А что; если фонарь испортится? - неожиданно всплыла мысль. - Что тогда?" Иван Макарович инстинктивно сжал ребристую поверхность футляра. На мгновение ему сделалось жутко, но только на мгновение. Усилием воли он отогнал от себя мрачные мысли. "Ну, что за глупости! - подбадривал он себя. - Ведь где-то здесь Загорский". И он снова начал звать Николая в микрофон.
      Но вот следы в пыли вывели профессора на большую площадь. Да, это в самом деле была просторная площадь. Лучи света от фонаря едва достигали противоположной стены. В нескольких местах зияли широкие туннельные входы, а среди них - меньшие, словно двери. Следы Загорского вели к одному из таких маленьких входов, и тут Иван Макарович увидел Николая. Юноша стоял, рассматривая что-то на стене, и оглянулся лишь тогда, когда увидел свет фонаря профессора.
      - Иван Макарович! - послышалось в профессорских наушниках. - Да это же... это подземный... глубинный город! Я нашел вот на стене... - он посветил фонарем) - посмотрите письмена, а может быть, это их живопись...
      - Товарищ Загорский! - строго произнес в микрофон Плугарь. - Это вы так выполняете поручения начальника экспедиции? Почему вы не вернулись сразу ко мне, как я вам приказал, а пошли совершенно в другую сторону?
      - Да я, Иван Макарович, думал - посмотрю хоть одним глазом и немедленно... - оправдывался Николай.
      - Даже малейшая недисциплинированность, товарищ Загорский, недопустима! Запомните это!
      Они стояли друг против друга, опустив фонари вниз, и вечная тьма селенитского жилища окутывала их фигуры. Загорский почувствовал, как он краснеет от стыда.
      - Даю слово... - пробормотал он, - обещаю...
      - Ну, хорошо... - уже немного спокойнее сказал профессор. - А теперь давайте познакомимся с глубинным, как вы говорите, городом. Быть может, это была столица селенитов?..
      - Вы вот только поглядите... - Загорский осветил стену.
      - Да. Но почему вы не отвечали, когда я вас вызывал?
      - Я ничего не слышал.
      - Интересно... Это надо проверить. Подождите здесь.
      Иван Макарович вышел на площадь (их разделяла стена) и начал говорить Николаю. Но ответа не услышал. Николай также не слышал его рации. Они быстро установили, что порода, залегавшая вокруг, не только не пропускает, но и не экранизирует радиоволны, то есть не отражает их. Она их поглощает. Николай представил себе, как радиоволны проникают в верхние слои этой неизвестной породы и тотчас же начинают терять свою упругость, постепенно угасают и совершенно замирают в лабиринте незнакомых атомов, бессильные пробить их электронные оболочки.
      - Интересно, - совсем не экранизирует! Ничуть! - воскликнул юноша.
      - Отбейте кусок, - попросил Иван Макарович. Загорскому с большим трудом удалось отколоть небольшой осколок породы. Он чуть не сломал и сильно затупил свой топорик.
      - Теперь продолжим осмотр подземного поселения, - сказал профессор, шагая дальше.
      "Поселения... - подумал Загорский, идя рядом. - Это верно, - поселение, а не город. С одной стороны, всякий город и является поселением, но с другой - здесь нет ничего похожего на наши города". Он имел в виду дома с сияющими окнами, железные дороги, сады, скверы...
      ПУТЕШЕСТВИЕ В ПРОШЛОЕ
      Как раз в то время, когда в ракете находились непрошенные гости и Ольга сидела в "коридорчике", Иван Макарович и Загорский бродили по улицам огромного глубинного поселения селенитов, прорезывая темноту снопами электрического света своих фонарей. С улиц, которые, скрещиваясь, разбегались в разные стороны, они входили в жилые и разные другие помещения, наталкивались на остатки истлевших жителей, на разные вещи, назначение которых было им неизвестно.
      Тысячи загадок окружали наших путешественников. Как селениты смогли построить такое грандиозное подземелье? Может быть, они использовали естественные пещеры? Ни в постройках, ни в разнообразных вещах профессор пока что не нашел ни малейшего следа металлов. Камень и камень! Есть также терракота - обожженная глина. Попадается стекло - в инкрустациях на овальных потолках, в форме больших шаров, установленных на каменных подставках на улицах и в жилищах. Когда на эти шары падает свет фонаря, они ярко вспыхивают, а потом медленно гаснут, побеждаемые в борьбе со сплошной темнотой.
      Имели ли селениты зрение? Наверное, имели, иначе не было бы цветных изображений, сделанных из разнообразнейших минералов и вмонтированных в стены и потолки. Значит, селениты как-то освещали свой город? Но как? Об электричестве нечего и говорить: они, конечно, и не подозревали о нем, а факелы или другие какие-нибудь светильники поглотили бы весь кислород...
      А вода? А воздух? Как была устроена их циркуляция?
      Какова была общественная организация селенитов? Чем она похожа была на наши земные общества? Быть может, здесь было общество, подобное тем, какие взлелеяли в своих мечтах Томазо Компанелла и Томас Мор? Быть может, здесь была родовая община? Или, может, рабовладельческая монархия? Плугарь и Загорский видели множество статуй, изображавших исполинских женщин; образы селениток виднелись то на панно из мозаики, то на барельефах. Может, здесь был матриархат?
      - Представляете, Николай, - обратился профессор к Загорскому, - сколько здесь будет работы для наших археологов, историков, лингвистов, инженеров, архитекторов?
      - А что же здесь делать лингвистам? - удивился юноша.